– Я не о том, – ответил я с неохотой, – примеры, конечно, хороши и полезны. Да, много примеров… гм… и очень удачных…
Альбрехт смотрел с ожиданием, а нетерпеливый Макс спросил:
– И что лично вы применяете?
Я покачал головой.
– Покажется хвастовством, но я в самом деле знаю больше Ксенофонта и… э-э… Анабазиса. Не по количеству тактических приемов, а по… диапазону, что ли.
Альбрехт спросил настороженно:
– Это как?
Я развел руками:
– Давайте, пока сохраню в тайне. Вообще-то такое благородное дело как война со временем опошлили и сделали почти таким же грязным, как политика или даже искусство.
Они застыли, шокированные, на лицах уважение ко мне борется с недоверием к моим словам, слишком уж страшные и совсем крамольные вещи говорю. Макс спросил жалобно:
– Но как же… как войну… можно?..
– Нашлись такие сволочи, – ответил я со вздохом. – Там, где церковь слаба и не пользуется авторитетом, война начинает обходиться без правил и ограничений. Как следствие, быстро превращается в омерзительное чудовище. Увы, я видел такую войну…
На их лицах отразилось омерзение, Растер с несвойственной ему живостью переспросил:
– Вы лично?..
– Я не участвовал, – ответил я торопливо, – но видел… Так что знаю о войне больше Ксенофонта.
Растер размашисто перекрестился:
– Господи, сохрани меня от того, чтобы даже увидеть такое!
– Увы, – сказал я, – войны будут повторяться и повторяться. До тех пор, пока вопрос: вступать в войну или нет, будет решаться не теми, кто умирает на полях сражений.
Растер возразил:
– Сэр Ричард, есть же справедливые войны!
– Есть, – согласился я, – но нет справедливых войск. И вообще… тот, кто не пережил ни одной войны, никогда не узнает, в какое прекрасное довоенное время он жил.
Поздней ночью я спустился в подвал, где совсем недавно меня пытали по приказу Эстергазэ. Стражей, что пытались сопровождать меня, а то и забежать вперед, я оставил в нижнем коридоре по ту сторону двери. Спустившись по ступенькам, прислушался, наверху за дверью тихо, стражи дисциплинированно ждут.
Выйдя на середину подвала, я сказал негромко:
– Дух Огня!.. Твой сюзерен призывает тебя.
В подвале все так же тихо, я настороженно посматривал по сторонам, выждал, повторил громче:
– Дух Огня!.. Появись, ты мне нужен. Я – твой сюзерен. В смысле, Тот, Который Вправе.
В мертвой тишине слабо доносились далекие звуки сверху. В третий раз я сказал еще громче и настойчивее:
– Дух Огня, Демон Камня… Огненный Червь… Обрушитель… Проникатель… Как тебя еще? Ага, Последний Из Роющих, – отзовись, это я призываю, хозяин!
Полная тишина, даже наверху все затихло, словно опустили толстую могильную плиту. Я вздохнул, и раньше пробовал вызвать этот подземный силовой вихрь: когда был в герцогстве Брабант, когда дожидался корабля в Тарасконе, хотя Дух Огня и сказал, что услышит, где бы я ни находился, и тут же появится в толще земли подо мной, но явно переоценил свои возможности. Просто не знает, что и за пределами того комплекса, который обслуживает, есть мир.
Здесь я к Югу настолько близко, что не слышу Санегерийю, сюда с трудом проламывается Тертуллиан, а по ту сторону Хребта так и вообще таинственный и зловещий Юг… в том значении, как Крым был Грецией: хоть и не греки, но эллинское влияние перебивало местное.
Убедившись, что силовой вихрь так и не появится, я щелкнул пальцами. Вспыхнул зловеще багровый свет. В двух шагах появилась фигура из кипящего огня. Демон все так же стоит, ни на что не реагируя, чуть-чуть покачивается на слегка согнутых ногах. Глаза из-под массивных надбровных дуг смотрят люто, но мимо меня.
– Привет, – сказал я невесело, – хоть ты подай знак, что слышишь… Да знаю, что слышишь, но не слушаешь… На какой козе подъехать, чтобы начал реагировать?
Багровый демон невидяще смотрел мимо меня в пространство. Когда истекло время ожидания, исчез, даже не мигнув, а я потащился обратно.
Стражи грохнули в каменный пол древками копий. Я прошел мимо, буркнул:
– Бдите, бдите… А я пойду мыслить.
Не знаю, зачем такое брякнул, но иногда почему-то чувствую потребность оправдаться, что вот я – феодал, а они – народ попроще. Хотя оправдываться вряд ли надо: никто и не оспаривает моего права владеть, судить и карать, а также права первой брачной ночи, как же оно меня достало: все время помню, а пока еще ни разу не воспользовался, лопух.
Рано утром вызвал управляющего, тот кланялся так часто, что я не успевал рассмотреть его лицо, наконец, сказал раздраженно:
– Изволю велеть выкопать глубокий колодец!
– Во дворе очень хороший колодец, – сказал он поспешно.
– Хороший, – согласился я, – но я изволю поиметь колодец прямо в замке. В подвале!
– В подвале?
– В том самом, – прорычал я угрожающе, – в котором та сволочь, что считалась недавно хозяином замка, приковала меня к стене.
Он охнул:
– В подвале? Какой же там колодец?
– Глубокий, – объяснил я. – Понял? Колодец должен быть глубоким.
Он развел руками, поклонился, не осмеливаясь даже комментировать: лорд есть лорд.
– Будет сделано, ваша светлость.
Рыцари не сразу узнали, что в подвале ведутся странные работы. Я объяснил, что колодец будет на случай осады, на что Растер резонно возразил, что достаточно и того, что во дворе. Я сказал, что если двор захватят, можно будет держаться в самом донжоне.
Барон Альбрехт, более сметливый, предположил, что я подумываю вырыть тайный ход, чтобы в случае опасности можно было покинуть замок незамеченным. Другие просто молча посматривали с опаской, не рехнулся ли, кто же роет колодец в таком неудобном месте. Наконец, я высокомерно объяснил, что мне вожжа под хвост попала, изволю и все.
Когда докопали до бог знает какой глубины, но воды не оказалось, Растер, Макс и Митчел посмотрели с недоумением. Мне было жутко неловко, верят в меня как не знаю во что, всякий раз стыдно, словно обманываю девственниц, я сказал тихонько:
– Ладно, открою тайну…
Все трое оживились, придвинулись ближе, Растер опасливо огляделся по сторонам.
– Насчет колодца?
– Да, – ответил я шепотом. – Дело в том, что удачи не могут идти одна за другой. Если что-то удается, а потом еще и еще раз удается, то следом будет такой облом… мало не покажется!
Макс пробормотал:
– Я такое тоже заметил…
– Чем больше удача, – сказал и Растер авторитетно, – тем глыбже потом яма.
– Молодцы, – сказал я обрадованно. – Мне повезло, что у меня такие орлы! На лету хватают. Потому я посмотрел на звезды и увидел, что следующая моя затея будет крупной неудачей. Вот я и затеял это важное дело… ибо что может быть важнее, чем снабжение замка водой во время осады? Но, как видите, мой замысел с треском провалился.
Они тупо смотрели на меня, потом до обоих дошло, Растер просиял, как умытая дождем гора, а Макс пробормотал ошарашенно:
– Это вы так судьбу обманули?.. Ну ничего себе… Хотя правильно, эта зараза столько нас обижала, что надо и ее мордой в собственное дерьмо потыкать!
Я сказал подбадривающе:
– Так что, ребята, следующее предприятие обязательно приведет к победе! Я хитрый.
Макс возразил:
– Сэр Ричард, вы не хитрый. Вы – мудрый.
– Да, я такой, – согласился я скромно. – Такое намудрю… Ладно, ребята, а теперь продолжайте пировать, а то сколько той зимы?.. Глазом не успеешь моргнуть, как все завалит снегом, потом растает, надо будет готовиться к ратным подвигам во славу наших прекрасных дам-с, а мы еще не готовы.
– И то правда, – согласился поспешно Растер. – Пойдемте, сэр Макс! В самом деле, сколько той зимы, как мудро говорит наш лорд. А в подвалах столько вина!
– Да, – согласился сэр Макс, – столько вина пропадает зря, сэр Растер…
Глава 4
На другой день с утра я поднялся сонный и с торопливой жадностью глотал крепкий горячий кофе, за дверью загремело железо, а стражи привычно грохнули в пол тупыми концами копий. Дверь приоткрылась, барон Альбрехт просунул голову в покои.
– К вам сейчас можно, сэр Ричард?
– Заходите…
– Я не один, – предупредил он и, не ожидая ответа, повернул голову, крикнул что-то в коридор. Ему отвечали торопливо и бубняще. Послышался топот убегающих ног.
– Что случилось? – спросил я.
Он пожал плечами:
– К вам еще вчера просился на прием один… Я велел подождать, пока вы ужинаете. А потом что-то помешало. Говорит, у него карта.
Я поморщился.
– Карта? Армландии? У меня уже есть.
– Это хорошо, – одобрил барон. – Сказать, чтобы гнали в шею?
– Погодите, – сказал я. – Сравним. Вдруг на моей неточности?
– Разумно, сэр Ричард.
В коридоре приближался топот, Альбрехт открыл дверь, что-то сказал отрывисто и пропустил человека среднего роста и в простой одежде, не то горожанина, не то странствующего торговца. Тот уже мял в руках шляпу, суетливо поклонился и, сделав несколько шагов к моему столу, поклонился снова. Из-под мышки сиротливо выглядывает свернутый в трубку лист пергамента.
– Сом, – произнес он быстро. – Ваша милость, меня зовут Сом, сын Маиса, я из рода картографистов. Могу ли представить вашей светлости труд всей моей жизни?
– Можешь, – буркнул я. – Вижу, ты не очень себя утруждал… э-э… трудом.
Он смутился, взгляд его метнулся к столу. Я приглашающе указал на свободную половину столешницы.
– Расстилай. Твоя карта там поместится.
Он поклонился, я уловил на губах загадочную усмешку. Альбрехт с непроницаемым лицом смотрел, как умелец развернул лист и, прижав края, расположил на указанном участке стола. Я обратил внимание, что в расстеленном виде она несколько больше, чем в свернутом, как раз на всю ширину стола, будто он заранее рассчитал, где будет проводить презентацию.
Чуть желтоватый лист пергамента показался мне абсолютно чистым. Барон нахмурился и посмотрел на картографиста грозно и с неким намеком. Мол, за обман лорда могут просто выпороть на конюшне, а могут и вздернуть.
Картографист наклонился над столом, губы зашевелились. Я услышал длинную фразу на колдовском языке. Растопыренные ладони задвигались над картой, словно размешивал невидимое тесто. Возникло белое облачко, Альбрехт заинтересованно подошел ближе, я внимательно следил за картографистом. Тот закусил губу, на лбу застыли глубокие морщины. С застывшим лицом он повел руки вниз ладонями, плечи напряглись, будто придавливает нечто брыкающееся. Облачко быстро уплотнялось.
– Уф-ф, – произнес он, облачко легло на стол и растеклось, как огромный блин. – Я уж начал волноваться, что в вашем присутствии, ваша милость, не получится.
– Не ты один, – пробурчал я. – Все телепаты и ясновидцы почему-то скисают, когда вместо суеверных старух надо выступать перед учеными.
– Получилось, ваша милость.
– Да ну?
– Взгляните.
Я шагнул к столу и, несмотря на скептицизм, застыл в восхищении. Карта Армландии, самая совершенная из увиденных. Первую карту по моему приказу делал Саксон, но то каракули, леди Беатриса многое поправила, но она знает только соседей, за время похода я сам нанес на карту почти все, что встретил, однако сейчас настоящая карта! Не только проработанная до мельчайших деталей, но и с четко обозначенными границами. Как с Фоссано, где правит король Барбаросса, так и с королевством Турнедо, где рулит крутой и властный Гиллеберд Фруассар… ага, а вот еще граничит с кем-то на крохотном участке…
Картографист сказал торопливо:
– Сэр Ричард, я не сомневаюсь, что у вас есть уже, но моя…
– Лучше, – прервал я великодушно. – Твоя явно лучше. Я не знаток, но такое оценить может даже рыцарь. А то и пфальцграф.
Он сказал смиренно:
– Ваша милость, у этой карты есть одна важная особенность.
Он замолчал с тем смирением, что паче гордыни, я спросил заинтересованно:
– Ну-ну, какая?
– Теперь на карте отмечается все, что… меняется, – сказал он, потупив глаза. – Я работал над этим тридцать лет, ваша милость! Сперва это была просто карта, но теперь уже не просто. Словом, если лес исчезает под натиском озера или река меняет русло, все меняется и на карте.
Альбрехт торопливо перекрестился, еще и поплевал через плечо. Я изумленно покрутил головой.
– Твоей карте цены нет… Просто нет. А это что за отметки?
– Рудники, – подсказал он почтительно. – Это вот медь, а это олово. Если их смешать…
– Знаю, – прервал я, – бронза. Проходили. А это?
– Железо, – ответил он.
– Хорошо, – сказал я, – все куплю, сказало злато, все возьму, сказал булат.
Он чуть подбодрился, но сказал все еще виновато:
– Золотые рудники тоже были… в древности, но золото выбрали. Еще тогда.
– Неважно, – сказал я бодро, – не ты же выбрал? Или ты? С такой картой это легко… Ладно, лишь бы железа хватило. Железом и кровью, как сказал великий Бисмарк, объединим и добьемся, а также получим и нагнем. Это вот что за кочки?
– Деревни, ваша милость. Если присмотритесь, там видны точки. Это дома.
– Здорово, – сказал я пораженно. – Я думал, болота. Все, значит, учтено? Прекрасно, никто от налогов не увернется. А людей отсюда рассмотреть нельзя? Через лупу, например?
Он развел руками, на лице отразилась обида.
– Ваша милость…
– Ладно-ладно, – прервал я, – ты сделал великое дело! Это я так, вдруг да себя отыщу на глобусе? Хотя в этом направлении работать, полагаю, можно. Река изменила русло, и это стало заметно – понятно, силы природы, но лес – органика, почти люди… Если требуется финансирование, скажи. Могу выделить гранты. И еще…
Я указал Альбрехту взглядом на мой меч в ножнах, что в красивой позе отдыхает у изголовья ложа. Барон удивился, но подал мне церемонно, обеими руками, еще и поклонился. Я взялся за рукоять, сверкающее лезвие покинуло ножны легко и с легким музыкальным звоном.
Альбрехт сказал картографисту строго:
– На колени! Быстро!
Тот испуганно опустился, я хлопнул плашмя лезвием по плечу.
– Сом, сын Маиса, – сказал я громко, – властью, данной мне королем и Господом Богом, жалую тебя званием рыцаря за особые заслуги в деле укрепления государства, его священных границ и обороноспособности! Если мы изволим жаловать рыцарским званием молодого дворянина, выказавшего доблесть и отвагу в бою, то ты сделал намного больше, чем разгромил войско противника в одиночку!.. Встаньте, сэр Сом!
Он торопливо вскочил, глаза как блюдца, ошалевший и обалдевший. Я обнял его и, отстранив на вытянутые руки, сказал требовательно:
– Сэр Сом, вам поручается дальнейшая работа и усовершенствование карты. Требуйте необходимые материалы, все вам будет обеспечено, за исключением крови христианских младенцев и человеческих жертв… ну, разве что мигрантов каких неучтенных… В смысле, иностранцев из числа военнопленных. Вам по рангу положены помощники, допуск в важнейшие библиотеки, служанки для естественных нужд и баннер. Главное, конечно, баннер, не так ли?
Сом, сын Маиса, а теперь уже сэр Сом, растерянно хлопал глазами, но нашел в себе силы развести руками:
– Ваша милость…
– Сэр Ричард, – напомнил я. – Отныне не «ваша милость», а «сэр Ричард»!
Он пролепетал совсем смущенно:
– Сэр Ричард, я бы лучше доступ в библиотеки…
Альбрехт хохотнул, поинтересовался:
– А почему не служанки?
Сэр Маис вздохнул.
– Да служанки для этого полезного и нужного дела годятся и чужие, а вот допуск в библиотеки…
– Хорошо, – сообщил я бодро, – будет тебе допуск во все библиотеки! Будет. Как только сами библиотеки заведем. Полный допуск обеспечим. С причитающимися льготами. Пока дело за мелочью – библиотек еще нет… Кстати, а что у тебя вот здесь за муть? Не то деревня, не то рудники, а еще и вроде болото…
Он прямо посмотрел мне в глаза, я уловил затаенную усмешку.
– Когда ваша… когда сэр Ричард изволит восхотеть посмотреть своим пфальцграфьим оком на мелкие детали, он, может быть, изволит очистить больше места на столе.
Я фыркнул.
– И что? Твоя карта растягивается, что ли?
– Да, – ответил он с такой гордостью, что хоть сейчас в бароны. – Это же шагрень!
– Гм, – сказал я озадаченно, – я слышал, шагреневая кожа умеет только сокращаться.
– Кто вам такое сказал?
– Барон Оноре… гм… де Бальзак!
– Он не все знал, – заверил сэр Сом.
– Да, – согласился я, – он больше специалист по бабам. Наверное, потому, что вообще-то Бальса.
Альбрехт смотрел озадаченно то на одного, то на другого, а мы, знатоки по колдовским кожам, быстро освободили вторую половинку стола, переложив все на кресла. Сам взялся за один край, я за другой. Ухватив покрепче углы, потянули, кожа начала потрескивать, Сом успокаивающе заверил, что залежалась просто, долго не растягивали, все хорошо…
Растянув шагреневую кожу на весь стол, снова закрепили углы, Альбрехт первым рассмотрел карту, охнул, восхищенно выругался. Помимо укрупнившихся деталей, появилось великое множество мелких. Теперь и я видел, что в том непонятном месте обычная деревня расположилась на болоте и прямо оттуда добывает железную руду, болотная считается самой лучшей. И что рядом еще два болота поменьше, но глубоких, дорогу сверху не проложишь, лучше всего вон там прямо через небольшой лесок…
Я присвистнул.
– Да-а, карта твоя… чудо. А еще растянуть можно?
Он кивнул.
– Да. Но если порвется, то такой и останется. Огромной.
Я подумал, кивнул Альбрехту.
– Любезный барон, возьмитесь за тот край, а вы, сэр Сом, за другой. Я с этой стороны, надо же оправдывать прозвище длиннорукого… Потянули, потянули… еще… еще… стоп, хватит!
Карта заняла полкомнаты. Я крикнул стражей, вбежали трое, я поручил им держать края и опустил пониже, к самому полу, а сам пошел по периметру, восторгаясь и хлопая руками. В той деревне, что на болоте, видны не только дома, и мелкие плавильные печи, но и кузницы, сараи, загон для скота…
Барон тоже ахал, сэр Сом сиял, а стражи тупо таращились и явно пытались перекреститься хотя бы ногами. Наконец, я велел с сожалением:
– Ладно, отпускай!
Карта стремительно свернулась в рулон, что моментально уменьшился до размеров туго свернутой брошюры. Сэр Сом подхватил и подал в одно движение, я поблагодарил кивком.
– Спасибо! Это не просто карта, благодаря которой я смогу расставить войска. С этой карты начнем планировать удвоение ВВП и большой скачок в экономике! Догнать и перегнать прочие развитые по неразвитости страны. Все свободны… а вы, сэр Альбрехт, задержитесь.
Когда стражи и сэр Сом вышли, барон Альбрехт сказал с сомнением:
– Сэр Ричард, а стоило ли все-таки простолюдина в рыцари… не за рыцарское дело? Одно дело – подвиг, другое дело… гм…
Я сказал строго:
– Сэр Альбрехт, этот человек принес большую пользу. Давайте не кривить душой: сколько рыцарей, получивши высокое звание, только пьянствуют и таскают девок в постель?.. Какая от них польза в невоенное время? А это как раз воинский специалист. Труд всей его жизни представил! Вот теперь баб и пьянки заслужил, верно? Так ему не баб, а библиотеки подавай! Еще трудиться желает. Мы по его картам всю страну обустроим и перестроим. И все границы на замок. И выйдем на ту сторону Хребта.
Он насторожился, я видел, как напряглось лицо, а глаза вспыхнули.
– Это… в каком смысле?
Я понизил голос.
– Запомните, я вам ничего не говорил! Но благодаря этой карте я уже понял, как копыта наших коней оставят следы на мокром песке Великого Океана.
Его лицо напряглось, а глаза сузились. После долгой паузы он произнес холодноватым тоном:
– Сэр Ричард, вы теряете голову от успехов. Именно в таком состоянии и ломают шею.
Я подумал, кивнул.
– Вы правы. Оставим эту тему. Прошу вас, сэр Альбрехт, пригласите вечером самых доверенных рыцарей на военный совет. Посмотрим карту еще, выявим опасные места. Как внутри, так и на границах. Пора подумать, что нужно успеть до весны. Опасаюсь, что наши противники не станут спать всю зиму.
Глава 5
Весь день отовсюду доносится стук молотков и молотов. По замку шныряют, торопливо кланясь при встрече, каменщики, плотники и столяры. Я велел заделать все дыры и щели, пусть это выглядит немужественно, но почему-то вот попала вожжа под хвост с идеей зиму провести в не продуваемых насквозь помещениях.
Когда тщательно заделали верхние покои и пришли за расчетом, я отправил так же тщательно заделать все и внизу, чтоб ни малейшего сквозняка в помещениях для людских. Сэр Растер удивился такой заботе, только Альбрехт понимающе кивнул. Когда челядь простужена и болеет, то и обед не готов, и дров для очага никто не внесет, и вообще все быстро зарастает паутиной. Но рыцари по своему высокомерию не замечают такой явной связи.
Когда меня благодарили за такую заботу, в самом деле чувствовал себя неловко: для себя старался, не для них, чумазых.
Вечером малый зал, куда я перенес карту, начал наполняться запахами вина, жареного мяса и печеной дичи: сэр Растер, сэр Митчел и барон Альбрехт явились прямо из-за праздничного стола. Зима, а зимой что мужчинам делать, кроме как пировать и прикидывать, с кем скрестить оружие, когда растает снег и подсохнут дороги?
Чуть позже прибежал запыхавшийся сэр Макс, румяный с мороза, синие глаза светятся, как крупные сапфиры. Громко топал у порога, стряхивая с сапог снег, вытягивал шею, стараясь поскорее понять, что мы там рассматриваем.
Я указал на карту, что заняла весь стол.
– Итак, вот она, Армландия!..
Рыцари окружили стол, сэр Растер всмотрелся, радостно заржал:
– Здорово, вон даже та дорога, на которой мы с сэром Ричардом встретились! И познакомились, да… это она.
Я отмахнулся.
– О прошлых подвигах будем рассказывать у камина, когда от старости руки не смогут держать меч. А пока давай о будущем. Расскажи про соседей. Зима зимой, но почему-то мне кажется, что весна все-таки придет… как думаешь?
Сэр Растер перекрестился.
– Если Господу будет угодно, сэр Ричард. Все в его руке. А захочет, то и не придет. Соседи у нас известные: Барбаросса, Гиллеберд, Кейдан и король Роджер Найтингейл, у него небольшое королевство вот здесь… ага, вот здесь! Но Армландии повезло, сэр Ричард. Только земли Гиллеберда переходят в наши без всяких границ, если не считать речушку, что в жаркие дни… можете в такой снегопад представить себе жаркие дни?.. пересыхает вовсе… А так Барбаросса за болотами, Кейдан за Хребтом, а Найтингейл – за Орочьим Лесом, что такой же непроходимый, как и Хребет.
Я склонился над картой, упершись обеими руками в края стола. Сом, молодец, сумел на одном листе соединить физическую карту, политическую и даже метеорологическую. Или тектоническую. Могу рассматривать леса, реки, озера, болота, но также границы баронств, графств и герцогств. Кроме того здесь, как уже понимаю, отмечены «горячие точки», то есть места, которые раньше обозначались как «здесь водятся неведомые звери».
Вот сильно вытянутый, словно ложноножка амебы, в сторону Армландии краешек земли рядом с обширными владениями Хоффманна. Бывшими владениями, ныне – будакерские.
Митчел пару раз зыркнул встревоженно:
– Что-то случилось, сэр Ричард?
Я указал на карту:
– Что за клочок земли рядом с Хоффманном… э-э… сэром Будакером?
Он чуть ухмыльнулся на обмолвку, но тут же брови сошлись на переносице, а взгляд стал озабоченным.
– Барон Гяуссер. Человек ничем не примечательный, но чванливый и гонористый без меры. К сожалению, сэр Ричард, он первым попал под влияние Гиллеберда. Фактически его земли уже включены в состав королевства Турнедо.
Я переспросил осторожно, теперь надо следить за языком, ко мне прислушиваются, а это обязывает:
– Это как?
– К нему наезжают то королевский судья из Турнедо, то королевский лесничий, то посланцы. Все распоряжаются в его землях, словно в Турнедо. Зато сэр Гяуссер принят при дворце Гиллеберда, как почетный гость, даже – друг. Должен заметить, что так он чувствует себя намного лучше. Сам по себе он воин плохой, а как хозяин понимает, что лучше принять защиту сильного, чем слабого.
Я молчал. Это не нравится, даже не в силу ущемленного самолюбия, я все еще не чувствую себя ни пфальцграфом, ни гроссграфом, но такая замороженная горячая точка всегда нехорошо.
– Наверное, – сказал я, – не нужно спрашивать, на чьей он стороне.
– В ваших претензиях на титул гроссграфа? – правильно догадался барон Альбрехт. – Больше всего он на стороне Гиллеберда, а тот, естественно, предпочел бы видеть Армландию без королевского наместника Барбароссы.
– Понятно. Его замок хорош?
Митчел пренебрежительно отмахнулся.
– Коровник, а не замок. В сравнении с замком Будакера, конечно. И земли раз в пять меньше. И расположен не на горе или отвесной скале, а прямо среди равнины.
– Такой защищать трудно, – заметил я. – А почему так?
Он пожал плечами:
– Когда-то это была чья-то резиденция. Но земля дробилась, щедрый господарь раздавал наделы детям, так и получилось, что тот клочок остался за Гяуссерами.
Я всматривался в карту, земля барона Гяуссера узким клином влезла в королевство Турнедо, с двух сторон ее зажимают весьма населенные владения воинственных баронов Байру Руаяля и Доминика Волтона, это уже владения Гиллеберда, так что барон Гяуссер поступил мудро, даже не стараясь укрепить замок. Все равно при необходимости захватят без труда, а любые попытки нарастить воинскую мощь и укрепить оборону будут приняты соседями настороженно и с подозрением.
Альбрехт наблюдал за моим лицом, вздохнул, предостерег:
– Даже не пытайтесь, сэр Ричард.
– Вижу, – буркнул я.
– Захватить замок барона легко, – все же объяснил он на случай, если я дурак, такое с правителями сплошь да рядом, – но как оборонять? Сам Гиллеберд не придет, ему достаточно кивнуть одному из пограничных баронов. Я не говорю уж о том, что королевство Гиллеберда сильнее, чем Фоссано, но не будем же мы держать огромное войско возле замка Гяуссера в постоянной готовности?