Страница:
Зоя.Как за бесценок? Что это значит?
Лотохин.А вот я вам сейчас объясню. Что стоит это ваше колечко?
Зоя.Сто рублей.
Лотохин.Продайте мне его за пятьдесят.
Зоя.Зачем же его продавать за пятьдесят, когда оно стоит сто? да притом же оно мне дорого: это подарок мужа.
Лотохин.Вот и имение стоит сто тысяч, а продается за пятьдесят; да кроме того, оно должно быть вам дорого, потому что это имение дедов ваших, там они родились и умерли.
Зоя.Право, Наум Федотыч, я ничего не знаю. Вы договорите с мужем.
Лотохин.Да-с, я затем и приехал, чтобы оно не доставалось чужим; все-таки в нашем роду будет.
Зоя.Я сейчас позову мужа. (Подходит к дверям кабинета.)Аполлон, Аполлон!
Входит Окоемов.
Зоя, Лотохин и Окоемов.
Зоя (Лотохину). Вот мой муж, Аполлон Евгеньич Окоемов! (Мужу.)Это, Аполлон, наш родственник, Наум Федотыч Лотохин; он нарочно приехал сюда, чтобы купить наше имение.
Окоемов.Ах, очень рад! очень приятно познакомиться.
Лотохин.Я давно знаю ваше имение и мог бы купить его за глаза, но я все-таки съездил его посмотреть; я вчера только оттуда. Порасстроили вы его немножко, леску убыло.
Окоемов.Разворовали, Наум Федотыч. Присмотру нет, я очень плохой хозяин; потому я его и продаю.
Лотохин.Уж это ваше дело. Чем вам с комиссионерами возиться, я у вас его куплю без всякого посредничества. Цена недорогая, как я слышал, мы кончим в два слова. Документы у вас готовы?
Окоемов.Все готово, и справки все уж собраны, остается только купчую совершить.
Лотохин.Так уж вы не хлопочите, вам не сделают так скоро, как мне; я слово знаю. Я сейчас же отсюда заеду к старшему нотариусу. Пожалуйте документы.
Окоемов.Благодарен вам, очень благодарен. Сию минуту доставлю, они у меня на столе. (Уходит в кабинет.)
Зоя.Вы долго здесь пробудете?
Лотохин.Да вот только устрою делишки.
Зоя.Надеюсь, вы не в последний раз у нас.
Лотохин.Конечно, куда же мне здесь деться? Я никого не знаю. Да и вы, вероятно, не откажетесь посетить меня?
Зоя.Завтра же заедем с мужем.
Входит Окоемов и подает пакет Лотохину.
Окоемов.Тут все, что нужно. Позвольте, я только возьму доверенность.
Лотохин.Да на что она вам? Мне она нужнее, я велю с нее снять копию. Я так облуплю яичко, что вам останется только в рот положить. В деньгах задержки не будет; мне купчую в руки, а вам деньги, все до одной копеечки.
Окоемов.А как вы думаете, скоро эта процедура может кончиться?
Лотохин.Дня в три, в четыре, не больше.
Зоя.Приезжайте обедать к нам. Когда вам угодно.
Лотохин.А вот кончим дело, тогда и пообедаем и спрыснем покупку. До приятного свидания. (Уходит.)
Окоемов и Зоя.
3оя (с лаской). Как я рада, что хоть это дело так хорошо устроилось. Ты так хлопочешь, так беспокоишься, мой милый! Ездил по делам в Москву, прожил там больше месяца, без меня. Я уж не говорю про себя, я для тебя все перенести готова; но как тебе-то, я думаю, было скучно без меня.
Окоемов.Да, милая Зоя, имение мы продадим, с этой стороны я покоен; но этого мало, и заботы у меня все-таки остаются.
Зоя.Какие же заботы, мой друг?
Окоемов.Зоя, я заранее прошу твоего извинения; я скажу тебе много неприятного для тебя и неожиданного; я во многом должен буду признаться перед тобой.
Зоя.Ах, мой друг, только будь откровенен, я заранее тебя во всем извиняю.
Окоемов.Зоя, я много должен.
Зоя.Только-то? Это еще беда небольшая. Заплатим; ну, в крайнем случае продадим все, будем жить бедно, будем работать. Я для тебя на все готова. Я умею вязать, умею вышивать, вот посмотри. (Показывает работу.)
Окоемов.Все это вздор! Перестань ребячиться. Наступает время, когда ты должна взглянуть на жизнь серьезно. Я попал в такие тиски, что всего твоего состояния мало, чтобы выручить меня. Потом, я не могу жить в бедности, да и ты не можешь; это пустые мечты.
Зоя.Милый, что же делать? Ну, ведь есть же какое-нибудь средство, есть же?
Окоемов.Одно.
Зоя (дрожа). Какое, какое?
Окоемов.Нам нужно разойтись.
Зоя.Как «разойтись»? Что это? Я не понимаю.
Окоемов.Развод, Зоя…
Зоя.Ты шутишь, ты шутишь надо мной? Ну, скажи, милый, ты шутишь?
Окоемов.Не до шуток мне, Зоя; дело серьезное.
Зоя (бросаясь к мужу и обнимая его). Нет, нет, не отдам… умру, умру, а не отдам тебя. Не мучь меня! Я умираю, у меня захватывает дыхание. Милый мой, милый мой! Нет, нет, это невозможно.
Окоемов.Успокойся, Зоя, будь благоразумнее! Никто меня не отнимает у тебя.
Зоя.Так говори, говори! Что ж это? Я ничего не понимаю.
Окоемов.Мы с тобой не расстанемся, мы только разведемся формальным образом.
Зоя (хватаясь за голову, садится). Как… зачем… что же будет?
Окоемов.Слушай, Зоя: я уж разорил тебя; весь твой капитал пошел на уплату моих долгов; часть денег, которые получим за имение, пойдет туда же. Что у нас останется? Разве могу я простить себе, что довел тебя До нищеты? Я должен загладить свою вину и во что бы то ни стало возвратить тебе состояние.
Зоя.Но как же это ты сделаешь?
Окоемов.Я пойду на все, даже на преступление.
Зоя.Это страшно! не говори так! Ах, прошу тебя, не говори!
Окоемов.Другие умом, оборотливостью, талантом зарабатывают себе состояние; а у меня этого нет. У меня только одно достоинство: красивая наружность, я нравлюсь женщинам; этим я и хочу воспользоваться.
Зоя.Ах, что ты говоришь! Аполлон! пожалей меня!
Окоемов.Не возражай, Зоя! То, что я говорю, дело решенное; другого выхода из моего положения нет. В Москве я случайно познакомился с одной дамой. Не ревнуй! Она старуха и безобразна до крайности. Мы часто встречались с ней у моих знакомых; она думала, что я холостой, и на старости лет влюбилась в меня до безумия.
Зоя.Ты бы сказал ей, что ты женат.
Окоемов.Разумеется, сказал; не обманывать же ее; она, конечно, опечалилась; но…
Зоя.Что «но»? Договаривай!
Окоемов.Но обещала мне полмиллиона, если я разведусь с тобой.
Зоя плачет.
Не плачь, Зоя, полмиллиона все-таки деньги! Ты для меня всем пожертвовала, должен же и я сделать что-нибудь для тебя! Она проживет недолго, прямых наследников у ней нет, все достанется мне, и тогда мы с тобой опять вместе, мы будем счастливы, богаты и уж навек неразлучны. Не плачь же, я уж тебе говорил, что это дело решенное; такой случай может не повториться; надо быть совсем сумасшедшим, чтобы не воспользоваться им. Я близок к нищете, к позору, к отчаянию, быть может к самоубийству, потому что, вместе с собой, я погубил и тебя; я не буду знать ни дня, ни ночи покою, меня замучат угрызения совести. И в таком положении отказываться от денег, от богатства?
Зоя (сквозь слезы). Ну, что ж… разведемся.
Окоемов.Я навсегда обеспечу тебя и себя.
3оя.Я ничего от тебя не возьму.
Окоемов.Я по крайней мере возвращу тебе все, что отнял у тебя. З о я, ты меня презираешь?
3оя.Если б я презирала тебя, я бы не стала тебя слушать и ушла от тебя. Да, ты стоишь презрения; но я к несчастию, люблю тебя и жалею; я не хочу, чтоб ты жаловался, что я помешала твоему счастию… Разведемся.
Окоемов (целует руку жены). Благодарю тебя, милая Зоя. Ты героиня! Я теперь только понял, на какие жертвы способна любящая женщина. Но, Зоя…
Зоя.Что еще?
Окоемов.Ты знаешь законы о разводе?
Зоя.Слыхала…
Окоемов.Надо делать так, чтоб я мог жениться…
Зоя (с печальной улыбкой). Конечно. Иначе зачем же и разводиться. Что же тебе от меня нужно?
Окоемов.Нужно, Зоя, чтоб ты была виновата.
Зоя.Как виновата, в чем?
Окоемов.Чтоб я мог уличить тебя в неверности несомненно, со свидетелями.
Зоя.Ах! ах! нет, нет! Ты забылся, Аполлон! Ты с ума сошел! Ты говоришь с честной женщиной и вспомни, кто я! Несчастный, ты забыл уважение ко мне… Чем я это заслужила! (Плачет.)
Окоемов.Да ты и останешься честной женщиной; ведь все будут знать, что это комедия, что это только предлог…
Зоя.Да нет, нет! невозможно! Ты не знаешь, что такое порядочная женщина. Вы все судите по себе… Вы, мужчины, все так развратны, для вас нравственного чувства не существует, вы не боитесь грязи… А порядочная женщина брезглива… Ты только представь себе: девушка, совершенно чистое существо… Она полюбила тебя, вышла за тебя замуж, чтобы любить тебя всю жизнь; любовь для нее святыня, торжество; она лелеет, бережет ее! Она знает, что с такой любовью к мужу она всю жизнь, куда бы ее ни забросила судьба, останется чиста, непогрешима, уважаема всеми… с этой любовью она неуязвима! Любовь к мужу поддерживает ее, спасает; любовь – это ее душа. И ты хочешь, чтоб я посрамила это чувство каким-то притворством, какой-то комедией! Да чем же мне жить после? что ж у меня в душе останется, для чего мне существовать, когда любовь моя к тебе будет поругана мной? Ведь у меня нет ничего; нет ума, нет знания жизни, теперь даже нет к средств, у меня только одна чистота, непорочность; зачем же я ее грязнить стану?
Окоемов.Сколько раз я говорил тебе, Зоя: смотри легче на жизнь, смотри легче; с такими правилами нельзя жить! Жизнь должна быть весела, легка, приятна; а ведь так, как ты рассуждаешь, – это уж не жизнь, а вечная трагедия.
Зоя.Нет, нет! обвиняй меня в чем хочешь, только моей любви, моей души не тронь! Ну, скажи, что я зла, ревнива, что я сумасшедшая, что я могу убить тебя, что я глупа, идиотка…
Окоемов.Да за это не разведут! Зоя, чего ты боишься? Мы так устроим, что твоей неверности никто не поверит; мы приищем тебе самого смешного любовника; ну, хоть Федора Петровича… Ну разве возможно представить, чтоб ты серьезно полюбила его…
Зоя.Нет, невозможно, это возмущает меня.
Окоемов.Зоя, спаси меня! (Падает на колени.)
Зоя.Нет, не могу; это выше моих сил. Придумай что-нибудь другое.
Окоемов (встает). А когда так, прощай! (Берет Зою за руку.)Прощай, моя милая! Взгляни на меня! Ты меня видишь в последний раз. Ты меня ничем не воротишь и нигде не найдешь. Услыхать-то обо мне ты услышишь; твое упрямство принесет плоды… Ты отнимаешь у меня больше полумиллиона; ты отнимаешь у меня возможность расплатиться с долгами, возвратить то, что я похитил у тебя; ты отнимаешь у меня последнее средство примириться с совестью и сделаться порядочным, честным человеком: ты отнимаешь у меня надежду провести жизнь в довольстве, счастливо, без горя и волнений… И ты думаешь, что я могу равнодушно перенести это, не впасть в отчаяние… Ты услышишь обо мне! Для меня дорога одна: разврат, пьянство, мошенничество… Я буду воровать… да, воровать – и ты услышишь все это. Я сейчас же уезжаю и пропаду для тебя без следа. Прощайся со мной! Прощайся, Зоя, навсегда!
Зоя (почти без чувств). Я со-глас-на! (Падает в обморок.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Лотохин.А вот я вам сейчас объясню. Что стоит это ваше колечко?
Зоя.Сто рублей.
Лотохин.Продайте мне его за пятьдесят.
Зоя.Зачем же его продавать за пятьдесят, когда оно стоит сто? да притом же оно мне дорого: это подарок мужа.
Лотохин.Вот и имение стоит сто тысяч, а продается за пятьдесят; да кроме того, оно должно быть вам дорого, потому что это имение дедов ваших, там они родились и умерли.
Зоя.Право, Наум Федотыч, я ничего не знаю. Вы договорите с мужем.
Лотохин.Да-с, я затем и приехал, чтобы оно не доставалось чужим; все-таки в нашем роду будет.
Зоя.Я сейчас позову мужа. (Подходит к дверям кабинета.)Аполлон, Аполлон!
Входит Окоемов.
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Зоя, Лотохин и Окоемов.
Зоя (Лотохину). Вот мой муж, Аполлон Евгеньич Окоемов! (Мужу.)Это, Аполлон, наш родственник, Наум Федотыч Лотохин; он нарочно приехал сюда, чтобы купить наше имение.
Окоемов.Ах, очень рад! очень приятно познакомиться.
Лотохин.Я давно знаю ваше имение и мог бы купить его за глаза, но я все-таки съездил его посмотреть; я вчера только оттуда. Порасстроили вы его немножко, леску убыло.
Окоемов.Разворовали, Наум Федотыч. Присмотру нет, я очень плохой хозяин; потому я его и продаю.
Лотохин.Уж это ваше дело. Чем вам с комиссионерами возиться, я у вас его куплю без всякого посредничества. Цена недорогая, как я слышал, мы кончим в два слова. Документы у вас готовы?
Окоемов.Все готово, и справки все уж собраны, остается только купчую совершить.
Лотохин.Так уж вы не хлопочите, вам не сделают так скоро, как мне; я слово знаю. Я сейчас же отсюда заеду к старшему нотариусу. Пожалуйте документы.
Окоемов.Благодарен вам, очень благодарен. Сию минуту доставлю, они у меня на столе. (Уходит в кабинет.)
Зоя.Вы долго здесь пробудете?
Лотохин.Да вот только устрою делишки.
Зоя.Надеюсь, вы не в последний раз у нас.
Лотохин.Конечно, куда же мне здесь деться? Я никого не знаю. Да и вы, вероятно, не откажетесь посетить меня?
Зоя.Завтра же заедем с мужем.
Входит Окоемов и подает пакет Лотохину.
Окоемов.Тут все, что нужно. Позвольте, я только возьму доверенность.
Лотохин.Да на что она вам? Мне она нужнее, я велю с нее снять копию. Я так облуплю яичко, что вам останется только в рот положить. В деньгах задержки не будет; мне купчую в руки, а вам деньги, все до одной копеечки.
Окоемов.А как вы думаете, скоро эта процедура может кончиться?
Лотохин.Дня в три, в четыре, не больше.
Зоя.Приезжайте обедать к нам. Когда вам угодно.
Лотохин.А вот кончим дело, тогда и пообедаем и спрыснем покупку. До приятного свидания. (Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Окоемов и Зоя.
3оя (с лаской). Как я рада, что хоть это дело так хорошо устроилось. Ты так хлопочешь, так беспокоишься, мой милый! Ездил по делам в Москву, прожил там больше месяца, без меня. Я уж не говорю про себя, я для тебя все перенести готова; но как тебе-то, я думаю, было скучно без меня.
Окоемов.Да, милая Зоя, имение мы продадим, с этой стороны я покоен; но этого мало, и заботы у меня все-таки остаются.
Зоя.Какие же заботы, мой друг?
Окоемов.Зоя, я заранее прошу твоего извинения; я скажу тебе много неприятного для тебя и неожиданного; я во многом должен буду признаться перед тобой.
Зоя.Ах, мой друг, только будь откровенен, я заранее тебя во всем извиняю.
Окоемов.Зоя, я много должен.
Зоя.Только-то? Это еще беда небольшая. Заплатим; ну, в крайнем случае продадим все, будем жить бедно, будем работать. Я для тебя на все готова. Я умею вязать, умею вышивать, вот посмотри. (Показывает работу.)
Окоемов.Все это вздор! Перестань ребячиться. Наступает время, когда ты должна взглянуть на жизнь серьезно. Я попал в такие тиски, что всего твоего состояния мало, чтобы выручить меня. Потом, я не могу жить в бедности, да и ты не можешь; это пустые мечты.
Зоя.Милый, что же делать? Ну, ведь есть же какое-нибудь средство, есть же?
Окоемов.Одно.
Зоя (дрожа). Какое, какое?
Окоемов.Нам нужно разойтись.
Зоя.Как «разойтись»? Что это? Я не понимаю.
Окоемов.Развод, Зоя…
Зоя.Ты шутишь, ты шутишь надо мной? Ну, скажи, милый, ты шутишь?
Окоемов.Не до шуток мне, Зоя; дело серьезное.
Зоя (бросаясь к мужу и обнимая его). Нет, нет, не отдам… умру, умру, а не отдам тебя. Не мучь меня! Я умираю, у меня захватывает дыхание. Милый мой, милый мой! Нет, нет, это невозможно.
Окоемов.Успокойся, Зоя, будь благоразумнее! Никто меня не отнимает у тебя.
Зоя.Так говори, говори! Что ж это? Я ничего не понимаю.
Окоемов.Мы с тобой не расстанемся, мы только разведемся формальным образом.
Зоя (хватаясь за голову, садится). Как… зачем… что же будет?
Окоемов.Слушай, Зоя: я уж разорил тебя; весь твой капитал пошел на уплату моих долгов; часть денег, которые получим за имение, пойдет туда же. Что у нас останется? Разве могу я простить себе, что довел тебя До нищеты? Я должен загладить свою вину и во что бы то ни стало возвратить тебе состояние.
Зоя.Но как же это ты сделаешь?
Окоемов.Я пойду на все, даже на преступление.
Зоя.Это страшно! не говори так! Ах, прошу тебя, не говори!
Окоемов.Другие умом, оборотливостью, талантом зарабатывают себе состояние; а у меня этого нет. У меня только одно достоинство: красивая наружность, я нравлюсь женщинам; этим я и хочу воспользоваться.
Зоя.Ах, что ты говоришь! Аполлон! пожалей меня!
Окоемов.Не возражай, Зоя! То, что я говорю, дело решенное; другого выхода из моего положения нет. В Москве я случайно познакомился с одной дамой. Не ревнуй! Она старуха и безобразна до крайности. Мы часто встречались с ней у моих знакомых; она думала, что я холостой, и на старости лет влюбилась в меня до безумия.
Зоя.Ты бы сказал ей, что ты женат.
Окоемов.Разумеется, сказал; не обманывать же ее; она, конечно, опечалилась; но…
Зоя.Что «но»? Договаривай!
Окоемов.Но обещала мне полмиллиона, если я разведусь с тобой.
Зоя плачет.
Не плачь, Зоя, полмиллиона все-таки деньги! Ты для меня всем пожертвовала, должен же и я сделать что-нибудь для тебя! Она проживет недолго, прямых наследников у ней нет, все достанется мне, и тогда мы с тобой опять вместе, мы будем счастливы, богаты и уж навек неразлучны. Не плачь же, я уж тебе говорил, что это дело решенное; такой случай может не повториться; надо быть совсем сумасшедшим, чтобы не воспользоваться им. Я близок к нищете, к позору, к отчаянию, быть может к самоубийству, потому что, вместе с собой, я погубил и тебя; я не буду знать ни дня, ни ночи покою, меня замучат угрызения совести. И в таком положении отказываться от денег, от богатства?
Зоя (сквозь слезы). Ну, что ж… разведемся.
Окоемов.Я навсегда обеспечу тебя и себя.
3оя.Я ничего от тебя не возьму.
Окоемов.Я по крайней мере возвращу тебе все, что отнял у тебя. З о я, ты меня презираешь?
3оя.Если б я презирала тебя, я бы не стала тебя слушать и ушла от тебя. Да, ты стоишь презрения; но я к несчастию, люблю тебя и жалею; я не хочу, чтоб ты жаловался, что я помешала твоему счастию… Разведемся.
Окоемов (целует руку жены). Благодарю тебя, милая Зоя. Ты героиня! Я теперь только понял, на какие жертвы способна любящая женщина. Но, Зоя…
Зоя.Что еще?
Окоемов.Ты знаешь законы о разводе?
Зоя.Слыхала…
Окоемов.Надо делать так, чтоб я мог жениться…
Зоя (с печальной улыбкой). Конечно. Иначе зачем же и разводиться. Что же тебе от меня нужно?
Окоемов.Нужно, Зоя, чтоб ты была виновата.
Зоя.Как виновата, в чем?
Окоемов.Чтоб я мог уличить тебя в неверности несомненно, со свидетелями.
Зоя.Ах! ах! нет, нет! Ты забылся, Аполлон! Ты с ума сошел! Ты говоришь с честной женщиной и вспомни, кто я! Несчастный, ты забыл уважение ко мне… Чем я это заслужила! (Плачет.)
Окоемов.Да ты и останешься честной женщиной; ведь все будут знать, что это комедия, что это только предлог…
Зоя.Да нет, нет! невозможно! Ты не знаешь, что такое порядочная женщина. Вы все судите по себе… Вы, мужчины, все так развратны, для вас нравственного чувства не существует, вы не боитесь грязи… А порядочная женщина брезглива… Ты только представь себе: девушка, совершенно чистое существо… Она полюбила тебя, вышла за тебя замуж, чтобы любить тебя всю жизнь; любовь для нее святыня, торжество; она лелеет, бережет ее! Она знает, что с такой любовью к мужу она всю жизнь, куда бы ее ни забросила судьба, останется чиста, непогрешима, уважаема всеми… с этой любовью она неуязвима! Любовь к мужу поддерживает ее, спасает; любовь – это ее душа. И ты хочешь, чтоб я посрамила это чувство каким-то притворством, какой-то комедией! Да чем же мне жить после? что ж у меня в душе останется, для чего мне существовать, когда любовь моя к тебе будет поругана мной? Ведь у меня нет ничего; нет ума, нет знания жизни, теперь даже нет к средств, у меня только одна чистота, непорочность; зачем же я ее грязнить стану?
Окоемов.Сколько раз я говорил тебе, Зоя: смотри легче на жизнь, смотри легче; с такими правилами нельзя жить! Жизнь должна быть весела, легка, приятна; а ведь так, как ты рассуждаешь, – это уж не жизнь, а вечная трагедия.
Зоя.Нет, нет! обвиняй меня в чем хочешь, только моей любви, моей души не тронь! Ну, скажи, что я зла, ревнива, что я сумасшедшая, что я могу убить тебя, что я глупа, идиотка…
Окоемов.Да за это не разведут! Зоя, чего ты боишься? Мы так устроим, что твоей неверности никто не поверит; мы приищем тебе самого смешного любовника; ну, хоть Федора Петровича… Ну разве возможно представить, чтоб ты серьезно полюбила его…
Зоя.Нет, невозможно, это возмущает меня.
Окоемов.Зоя, спаси меня! (Падает на колени.)
Зоя.Нет, не могу; это выше моих сил. Придумай что-нибудь другое.
Окоемов (встает). А когда так, прощай! (Берет Зою за руку.)Прощай, моя милая! Взгляни на меня! Ты меня видишь в последний раз. Ты меня ничем не воротишь и нигде не найдешь. Услыхать-то обо мне ты услышишь; твое упрямство принесет плоды… Ты отнимаешь у меня больше полумиллиона; ты отнимаешь у меня возможность расплатиться с долгами, возвратить то, что я похитил у тебя; ты отнимаешь у меня последнее средство примириться с совестью и сделаться порядочным, честным человеком: ты отнимаешь у меня надежду провести жизнь в довольстве, счастливо, без горя и волнений… И ты думаешь, что я могу равнодушно перенести это, не впасть в отчаяние… Ты услышишь обо мне! Для меня дорога одна: разврат, пьянство, мошенничество… Я буду воровать… да, воровать – и ты услышишь все это. Я сейчас же уезжаю и пропаду для тебя без следа. Прощайся со мной! Прощайся, Зоя, навсегда!
Зоя (почти без чувств). Я со-глас-на! (Падает в обморок.)
ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ
СЦЕНА ПЕРВАЯ
Комната в гостинице, довольно прилично меблированная; две двери: одна с левой стороны, другая, в глубине, в переднюю; на стене зеркало.
Лотохин входит из средней двери, за ним Акимыч.
Лотохин.Скажи в конторе, чтобы фамилию Сусанны Сергевны не писали на доске, чтобы номера, которые она заняла, отметили за мной! Да не болтай ничего! Кто будет спрашивать, говори, что, мол, дальняя родственница барина, проездом в имение, в другую губернию, всего, мол, на один день. Завтра уезжают.
Акимыч.Слушаю, барин-батюшка. Только Сусанна Сергевна, надо полагать, надолго приехали.
Лотохин.Почему же ты так думаешь?
Акимыч.Чемоданов да сундуков больно с ними много. Давеча как принялась Дуняша разбирать, так, боже ты милостивый, целую комнату завесила, каких таких платьев нет! И с кружевами, и с цветами, и с живыми птицами райскими. Одних шляпок, никак, дюжина. Как есть целый магазин. Опять же этого белья сквозного, с дырочками да с решеточками, конца нет. Одна штука с широкими рукавами, другая совсем без рукавов, и не придумаешь, на чем она держится.
Лотохин.Ну, по платью никак не узнаешь, надолго ли они едут: что на день, что на месяц, у них все одно. Платья два-три, говорит, непременно нужно взять, Да на всякий случай еще пятнадцать, вот и наберется их много. Ну, ступай же в контору и распорядись, как я тебе приказывал.
Акимыч.Слушаю, барин-батюшка. В одну минуту. (Уходит.)
Из левой двери выходит Сусанна.
Лотохин и Сусанна.
Сусанна.Ну, милый дядюшка, теперь примемся за дело. Времени терять не надо. Вот документы. Извольте поглядеть, все ли тут, что нужно.
Лотохин (берет документы). А вот мы положим их пока в карман, к прочим таковым же. На это завтра время будет; утро вечера мудренее. А теперь побеседуем.
Садятся.
Надолго вы сюда пожаловали?
Сусанна.Я не знаю.
Лотохин.А зачем? Вероятно, тоже не знаешь.
Сусанна.Нет, знаю, да не скажу.
Лотохин.А я и спрашивать не стану. Ну вот, что взяла?
Сусанна.Ну, нет уж, дядюшка, прошу извинить. Перемените тон, тут шутки не у места.
Лотохин.Значит, дело серьезное?
Сусанна.Очень серьезное. Я ведь женщина решительная.
Лотохин.Ну, слава богу. Всю жизнь пустяками да тряпками занималась, а теперь серьезничать стала. Рад, очень рад.
Сусанна.Да, очень серьезное, очень серьезное дело… и даже секретное… Конечно, и поговорить, и посоветоваться я бы не прочь, а всего лучше с тобой, но только с уговором.
Лотохин.Диктуйте ваши условия.
Сусанна.Чтоб никаких возражений, ни наставлений не было: я совершеннолетняя.
Лотохин. Да с чего ты выдумала, что я буду читать тебе наставления? Нужно очень! Да живите как знаете, только меня не троньте.
Сусанна.Да, любезный дядюшка, дело серьезное, ах! очень для меня серьезное. (Встает и подходит к зеркалу.)А что, дядя, я могу нравиться?
Лотохин.Ах ты курочка моя! Ишь ты, выдумала! Да такая женщина может с ума свести. Ведь уж я старик, а и меня ты за живое задела. Такая ты милая, хорошая сегодня, что вот все посматриваю, с которой стороны поцеловать тебя, чтобы туалету не нарушить.
Сусанна.Ах, как это смешно! Ну что такое туалет! Чему он мешает! Родной дядя, да туалета боится. Что ж, не за версту ж тебе губы тянуть.
Лотохин (целуя Сусанну). Будь я помоложе, так не побоялся бы. Большую тревогу в мужском сердце ты можешь произвесть.
Сусанна (довольным тоном). Ах, дядя! какой вы милый!
Лотохин.Что уж! Очаровательница! хороша-то хороша, да умеешь и товар лицом показать; ну, мужчинам-то и смерть.
Сусанна (совершенно довольная). Ах ты, дядя, какой! (Грозит пальцем.)А как ты хорошо меня понимаешь. И ведь это все ты вправду, без хитрости?
Лотохин.Да какая же мне корысть лгать-то?
Сусанна.Ну, благодарю. Да, вот с таким человеком можно говорить обо всем; ну, а уж с другим ни за что бы…
Лотохин.Ну, и поболтаем; благо время свободное.
Сусанна.Дело-то вот какое: я влюблена, милый дядюшка.
Лотохин.Ничего нет удивительного; это очень натурально.
Сусанна.Я женщина свободная и со средствами, я хочу выйти замуж за того человека, которого люблю.
Лотохин.Превосходно.
Сусанна.Я увидала его в Москве, там познакомилась с ним и полюбила. Вот тебе начало истории.
Лотохин.Пока история очень обыкновенная. Теперь, значит, дело стало за тем, чтоб узнать, что это за человек и стоит ли его любить, а тем паче выходить замуж. Потому что пословица говорит: семь раз отмеряй, а один отрежь.
Сусанна.Что это значит? Как отмерять? Я не понимаю.
Лотохин.Это очень просто. Например: ты нанимаешь повара… Для тебя что нужно? Чтоб он не оставлял тебя без обеда, чтоб не отравил тебя.
Сусанна.Да, конечно.
Лотохин.Поэтому ты собираешь о нем справки, требуешь аттестата, чтоб узнать, где он жил, у каких господ, знает ли свое дело и как вел себя.
Сусанна.Это повара, а если мужа… так как же?
Лотохин.И мужа так же. Ты стараешься узнать, в каком он был обществе, его знакомство, интимный кружок.
Сусанна.Зачем же мне это?
Лотохин.Но если он был в обществе шулеров или червонных валетов, так ведь такой тебе не годится, чай? Как ты думаешь?
Сусанна.Ну, само собой, нечего и думать.
Лотохин.А если и из порядочного общества, так надо узнать, не должен ли.
Сусанна.Зачем? Нет, это не надо. Можно заплатить.
Лотохин.Да ведь каков долг? Другому кавалеру и вся-то цена грош, а долгу-то натощак не выговоришь. А если долгов нет, так нет ли каких обязательств.
Сусанна.Какие еще обязательства?
Лотохин.А вот какие: я, дворянин, там, или чиновник и кавалер такой-то, обязуюсь жениться на мещанке такой-то слободы, девице Милитрисе Кирбитьевне, в чем и даю сию расписку.
Сусанна.Да разве такие обязательства бывают?
Лотохин.Бывают. Одна моя знакомая недавно вышла замуж, так у мужа-то таких обязательств оказалось четыре.
Сусанна.Четыре. Как много!
Лотохин.Достаточно и одного, и то скандалу-то не оберешься.
Сусанна.Что же с этими обязательствами делать.
Лотохин.Надо по ним деньги платить.
Сусанна.Сколько?
Лотохин.А сколько мещанская девица потребует, сколько ее совесть не зазрит.
Сусанна.А если ей не заплатить?
Лотохин.Тогда молодого-то мужа потребуют в суд. Это будет спектакль любопытный, особенно для жены. Она может во всей подробности ознакомиться с любовными похождениями своего мужа. Мещанские девицы имеют привычку и на суде в речах своих сохранять прежнюю короткость с своими изменниками. И заговорит она с чувством: «Сердечный ты друг мой, кабы я прежде-то знала, что ты такой мошенник, не стала бы я с тобой и вязаться».
Сусанна.Так и скажет?
Лотохин.Так и скажет. У мещанских девиц такое правило: «Коли уж денег не возьму, так осрамлю по крайности». И надо правду сказать, что срамить они мастерицы и довели это искусство до высокой виртуозности.
Сусанна.Ха, ха, ха. Как это смешно! Но успокойся, любезный дядюшка! Со мной ничего этого не будет, мой жених не Дон-Жуан, он сам несчастная жертва. Когда он был очень молод, доверчив, его женили чуть не насильно на девушке безобразной, злой, развратной, и притом же много старше его. Вся жизнь его есть непрерывное страдание, пытка.
Лотохин.Так он женат?
Сусанна.Ну, так что же?
Лотохин.Ты сумасшедшая! Нет, Сусанна Сергевна, я за доктором пошлю.
Сусанна.Оставьте, пожалуйста! Нисколько я не сумасшедшая. Он терпел, терпел, наконец хочет развестись с женой. На это нужны деньги, а он беден, вот почему я и хочу заложить свое имение. Говорят, это очень дорого стоит.
Лотохин.А если он возьмет деньги-то, а с женой-то не разведется? После и ищи его с деньгами-то!
Сусанна.Ах, ах, что ты говоришь! Да я ему верю больше себя. Я готова ему все отдать.
Лотохин (всплеснув руками). О! Боже мой! Что ты делаешь!
Сусанна.Да погоди охать-то, я еще не отдала ничего. Знаешь ли, дядя, у меня какой-то странный характер. Я иногда так расчувствуюсь, что готова все отдать, а как придется вынимать деньги, так мне и жалко. У нас в роду была одна такая бабушка, так я, должно быть, в нее.
Лотохин.Эта черта в тебе хорошая. А зачем же мужей-то с женами разводить? Чего только эти женщины не выдумают.
Сусанна.Ах, какой ты, дядя, смешной! Да непременно развод. Я больше имею прав на него, чем его жена.
Лотохин.Каких это? Что ты говоришь?
Сусанна.Да конечно. Я люблю его, а она – нет; я богаче… Коли у нее нет состояния, какое же она имеет право на такого мужа? Наконец, он страдает, я хочу его освободить; это доброе дело. Все это на суде должны принять во внимание.
Лотохин.Ну да, как же, непременно.
Сусанна.Мы обязаны делать добрые дела, жить только для себя – нехорошо; надо помогать и ближнему. Ведь это человек кроткий, нежный, с младенческой душой. Кабы ты послушал, как он рассказывает о своих страданиях! Я плакала, плакала. Он хорош, умен, образован и в таком несчастном, жалком положении. Ах, как я плакала! Ну, наконец, я не утерпела и приехала.
Лотохин.Зачем ?
Сусанна.Я соскучилась.
Лотохин.По ком?
Сусанна.Да не по тебе же, дядя; конечно, по нем.
Лотохин.Да разве он здесь?
Сусанна.Да я уж, кажется, говорила тебе… Он здешний помещик, Аполлон Евгеньич Окоемов.
Лотохин (пораженный). Окоемов!
Сусанна.Разве ты его знаешь?
Лотохин.Да… немного я слыхал о нем.
Сусанна.Что же ты слышал? Скажи!
Лотохин.Я скажу тебе после; я соберу еще некоторые справки.
Сусанна.Кто-то пришел к тебе; я пойду в свой номер. Мне еще работы много, надо гардероб разобрать.
Лотохин.Пойдем, я тебя провожу.
Сусанна и Лотохин уходят в дверь налево. Из средней двери выходят Сосипатра, Пьер и Акимыч.
Сосипатра, Пьер и Акимыч.
Акимыч.Сейчас были здесь… Должно быть, вышли в соседней номер; тут у них родственница, проездом в имение, остановились до завтра. Извольте обождать минутку.
Сосипатра.Хорошо, мы подождем. Доложи поди.
Акимыч.Слушаю-с. (Уходит в среднюю дверь.)
Пьер.Какой Олешунин смешной.
Сосипатра.Это не новость, мой друг! Найди что-нибудь поинтереснее.
Пьер.Я вам самую свежую новость хочу рассказать. Мы сегодня завтракали вместе с Олешуниным, он хвастался какой-то новой победой, говорил, что получил billet-doux.
Сосипатра.От горничной, вероятно.
Пьер.Так и сияет от радости.
Сосипатра.А вам с Жоржем завидно? Пусть его блаженствует, ему это в диковинку.
Пьер.Да правда ли, не сочиняет ли он?
Сосипатра.Коли есть что, так он не утаит, он по всему городу разблаговестит. Он, можно сказать, из одной чести бьется; ему не любовь нужна, а чтоб все знали, что его любят. Посмотри, как он голову-то подымет.
Пьер.Да он и теперь уж поднял и на нас смотрит с глубоким презрением.
Входит Акимыч.
Акимыч.Сейчас будут. Извиняются. (Уходит в среднюю дверь.)
Сосипатра.Поди, Пьер, подожди меня в общем зале.
Пьер.Здесь Жорж, он на биллиарде играет, мы обед заказали.
Сосипатра.И прекрасно. Я одна домой доеду.
Пьер кланяется и уходит. Из левой двери входит Лотохин.
Сосипатра, Лотохин, потом Акимыч.
Лотохин.Извините! Все с женщинами, служба моя тяжелая. (Подает руку Сосипатре.)Очень рад вас видеть; благодарю, что осчастливили. Бумаги ваши, отчеты и письма управляющих я разобрал. Надо их обоих сменить, вот и все. Я вам пришлю из Москвы, у меня есть на примете два человека. Дела ваши в отличном положении, только не обращайте внимания на пустяки, а смотрите на существенное. Впрочем, это уж обыкновенный, неизбежный недостаток женского хозяйства. Мало вывелось кохинхинских цыплят, и вы ужасно разгневались; мечете громы и молнии, грозите всех погнать, а недочет более двухсот четвертей пшеницы вы проглядели и оставили без замечания, и тем поощрили управляющих к дальнейшему воровству. Впрочем, вы можете быть спокойны, ваши имения в хорошем положении. Поменьше гнева и поменьше доверия, и побольше…
Сосипатра.Рассудку, вы хотите сказать? Да мало ли что, где ж его взять. Я вам искренно благодарна и готова, с своей стороны, служить чем могу.
Лотохин.Благодарить меня не за что, а вот одолжить меня вы можете очень.
Сосипатра.С удовольствием одолжу вас всем, чем могу.
Лотохин.Скажите мне откровенно, что за человек Окоемов.
Сосипатра.Извольте. Я его знаю давно и могу вам сообщить об нем многое. Я его знавала хорошеньким мальчиком с ограниченным состоянием; он учился плохо, но в обществе его любили и баловали. Он не кончил нигде курса и рано попал в дурное общество. К сожалению, я должна сказать, что это дурное общество есть общество моего брата. Вы видели это пошлое трактирное общество, для которого ни дома, ни семьи не существует. Я живу с братом для того, чтоб наш дом имел хоть сколько-нибудь приличный вид. Я уж давно хотела бросить брата, но рассудила, что я старая вдова, ко мне ничего не пристанет, а если я брошу дом, так они будут верхом по комнатам ездить. Вы видели некоторых из наших, вот хоть Пьера и Жоржа. Что это такое? Это недоучившиеся шалопаи, похожие один на другого как две капли воды. Они уж были развратны, прежде чем узнали жизнь, они уж наделали долгов, прежде чем выучились считать деньги. И теперь ждут только богатых дур, чтобы поправить свои обстоятельства и заполучить деньги для дальнейших кутежей. Но какова будет жизнь их бедных жен? Таков же и Окоемов. Он по душе недурной человек, но приобрел трактирные привычки и легкий, почти презрительный взгляд на женщину и ее душу. Ваша родственница, Зоя, влюбилась в него и вышла за него замуж, чему главным образом способствовала ее тетка, помешанная на мужской красоте. Я их предостерегала, но они вообразили, что я завидую счастию Зои.
Лотохин.Согласно ли они живут?
Сосипатра.До сих пор хорошо; хотя он с самого начала к ней холоден, а она от него без ума. Вот вам пример: у меня есть знакомая девушка, безобразная собой, но очень богатая; он несколько раз выражал мне свое сожаление, что рано связал себя и лишился возможности жениться на этом уроде. Так что, будь только маленькая возможность, он, не задумываясь, бросил бы жену и стал бы ухаживать за этой девицей.
ЯВЛЕНИЕ ПЕРВОЕ
Лотохин входит из средней двери, за ним Акимыч.
Лотохин.Скажи в конторе, чтобы фамилию Сусанны Сергевны не писали на доске, чтобы номера, которые она заняла, отметили за мной! Да не болтай ничего! Кто будет спрашивать, говори, что, мол, дальняя родственница барина, проездом в имение, в другую губернию, всего, мол, на один день. Завтра уезжают.
Акимыч.Слушаю, барин-батюшка. Только Сусанна Сергевна, надо полагать, надолго приехали.
Лотохин.Почему же ты так думаешь?
Акимыч.Чемоданов да сундуков больно с ними много. Давеча как принялась Дуняша разбирать, так, боже ты милостивый, целую комнату завесила, каких таких платьев нет! И с кружевами, и с цветами, и с живыми птицами райскими. Одних шляпок, никак, дюжина. Как есть целый магазин. Опять же этого белья сквозного, с дырочками да с решеточками, конца нет. Одна штука с широкими рукавами, другая совсем без рукавов, и не придумаешь, на чем она держится.
Лотохин.Ну, по платью никак не узнаешь, надолго ли они едут: что на день, что на месяц, у них все одно. Платья два-три, говорит, непременно нужно взять, Да на всякий случай еще пятнадцать, вот и наберется их много. Ну, ступай же в контору и распорядись, как я тебе приказывал.
Акимыч.Слушаю, барин-батюшка. В одну минуту. (Уходит.)
Из левой двери выходит Сусанна.
ЯВЛЕНИЕ ВТОРОЕ
Лотохин и Сусанна.
Сусанна.Ну, милый дядюшка, теперь примемся за дело. Времени терять не надо. Вот документы. Извольте поглядеть, все ли тут, что нужно.
Лотохин (берет документы). А вот мы положим их пока в карман, к прочим таковым же. На это завтра время будет; утро вечера мудренее. А теперь побеседуем.
Садятся.
Надолго вы сюда пожаловали?
Сусанна.Я не знаю.
Лотохин.А зачем? Вероятно, тоже не знаешь.
Сусанна.Нет, знаю, да не скажу.
Лотохин.А я и спрашивать не стану. Ну вот, что взяла?
Сусанна.Ну, нет уж, дядюшка, прошу извинить. Перемените тон, тут шутки не у места.
Лотохин.Значит, дело серьезное?
Сусанна.Очень серьезное. Я ведь женщина решительная.
Лотохин.Ну, слава богу. Всю жизнь пустяками да тряпками занималась, а теперь серьезничать стала. Рад, очень рад.
Сусанна.Да, очень серьезное, очень серьезное дело… и даже секретное… Конечно, и поговорить, и посоветоваться я бы не прочь, а всего лучше с тобой, но только с уговором.
Лотохин.Диктуйте ваши условия.
Сусанна.Чтоб никаких возражений, ни наставлений не было: я совершеннолетняя.
Лотохин. Да с чего ты выдумала, что я буду читать тебе наставления? Нужно очень! Да живите как знаете, только меня не троньте.
Сусанна.Да, любезный дядюшка, дело серьезное, ах! очень для меня серьезное. (Встает и подходит к зеркалу.)А что, дядя, я могу нравиться?
Лотохин.Ах ты курочка моя! Ишь ты, выдумала! Да такая женщина может с ума свести. Ведь уж я старик, а и меня ты за живое задела. Такая ты милая, хорошая сегодня, что вот все посматриваю, с которой стороны поцеловать тебя, чтобы туалету не нарушить.
Сусанна.Ах, как это смешно! Ну что такое туалет! Чему он мешает! Родной дядя, да туалета боится. Что ж, не за версту ж тебе губы тянуть.
Лотохин (целуя Сусанну). Будь я помоложе, так не побоялся бы. Большую тревогу в мужском сердце ты можешь произвесть.
Сусанна (довольным тоном). Ах, дядя! какой вы милый!
Лотохин.Что уж! Очаровательница! хороша-то хороша, да умеешь и товар лицом показать; ну, мужчинам-то и смерть.
Сусанна (совершенно довольная). Ах ты, дядя, какой! (Грозит пальцем.)А как ты хорошо меня понимаешь. И ведь это все ты вправду, без хитрости?
Лотохин.Да какая же мне корысть лгать-то?
Сусанна.Ну, благодарю. Да, вот с таким человеком можно говорить обо всем; ну, а уж с другим ни за что бы…
Лотохин.Ну, и поболтаем; благо время свободное.
Сусанна.Дело-то вот какое: я влюблена, милый дядюшка.
Лотохин.Ничего нет удивительного; это очень натурально.
Сусанна.Я женщина свободная и со средствами, я хочу выйти замуж за того человека, которого люблю.
Лотохин.Превосходно.
Сусанна.Я увидала его в Москве, там познакомилась с ним и полюбила. Вот тебе начало истории.
Лотохин.Пока история очень обыкновенная. Теперь, значит, дело стало за тем, чтоб узнать, что это за человек и стоит ли его любить, а тем паче выходить замуж. Потому что пословица говорит: семь раз отмеряй, а один отрежь.
Сусанна.Что это значит? Как отмерять? Я не понимаю.
Лотохин.Это очень просто. Например: ты нанимаешь повара… Для тебя что нужно? Чтоб он не оставлял тебя без обеда, чтоб не отравил тебя.
Сусанна.Да, конечно.
Лотохин.Поэтому ты собираешь о нем справки, требуешь аттестата, чтоб узнать, где он жил, у каких господ, знает ли свое дело и как вел себя.
Сусанна.Это повара, а если мужа… так как же?
Лотохин.И мужа так же. Ты стараешься узнать, в каком он был обществе, его знакомство, интимный кружок.
Сусанна.Зачем же мне это?
Лотохин.Но если он был в обществе шулеров или червонных валетов, так ведь такой тебе не годится, чай? Как ты думаешь?
Сусанна.Ну, само собой, нечего и думать.
Лотохин.А если и из порядочного общества, так надо узнать, не должен ли.
Сусанна.Зачем? Нет, это не надо. Можно заплатить.
Лотохин.Да ведь каков долг? Другому кавалеру и вся-то цена грош, а долгу-то натощак не выговоришь. А если долгов нет, так нет ли каких обязательств.
Сусанна.Какие еще обязательства?
Лотохин.А вот какие: я, дворянин, там, или чиновник и кавалер такой-то, обязуюсь жениться на мещанке такой-то слободы, девице Милитрисе Кирбитьевне, в чем и даю сию расписку.
Сусанна.Да разве такие обязательства бывают?
Лотохин.Бывают. Одна моя знакомая недавно вышла замуж, так у мужа-то таких обязательств оказалось четыре.
Сусанна.Четыре. Как много!
Лотохин.Достаточно и одного, и то скандалу-то не оберешься.
Сусанна.Что же с этими обязательствами делать.
Лотохин.Надо по ним деньги платить.
Сусанна.Сколько?
Лотохин.А сколько мещанская девица потребует, сколько ее совесть не зазрит.
Сусанна.А если ей не заплатить?
Лотохин.Тогда молодого-то мужа потребуют в суд. Это будет спектакль любопытный, особенно для жены. Она может во всей подробности ознакомиться с любовными похождениями своего мужа. Мещанские девицы имеют привычку и на суде в речах своих сохранять прежнюю короткость с своими изменниками. И заговорит она с чувством: «Сердечный ты друг мой, кабы я прежде-то знала, что ты такой мошенник, не стала бы я с тобой и вязаться».
Сусанна.Так и скажет?
Лотохин.Так и скажет. У мещанских девиц такое правило: «Коли уж денег не возьму, так осрамлю по крайности». И надо правду сказать, что срамить они мастерицы и довели это искусство до высокой виртуозности.
Сусанна.Ха, ха, ха. Как это смешно! Но успокойся, любезный дядюшка! Со мной ничего этого не будет, мой жених не Дон-Жуан, он сам несчастная жертва. Когда он был очень молод, доверчив, его женили чуть не насильно на девушке безобразной, злой, развратной, и притом же много старше его. Вся жизнь его есть непрерывное страдание, пытка.
Лотохин.Так он женат?
Сусанна.Ну, так что же?
Лотохин.Ты сумасшедшая! Нет, Сусанна Сергевна, я за доктором пошлю.
Сусанна.Оставьте, пожалуйста! Нисколько я не сумасшедшая. Он терпел, терпел, наконец хочет развестись с женой. На это нужны деньги, а он беден, вот почему я и хочу заложить свое имение. Говорят, это очень дорого стоит.
Лотохин.А если он возьмет деньги-то, а с женой-то не разведется? После и ищи его с деньгами-то!
Сусанна.Ах, ах, что ты говоришь! Да я ему верю больше себя. Я готова ему все отдать.
Лотохин (всплеснув руками). О! Боже мой! Что ты делаешь!
Сусанна.Да погоди охать-то, я еще не отдала ничего. Знаешь ли, дядя, у меня какой-то странный характер. Я иногда так расчувствуюсь, что готова все отдать, а как придется вынимать деньги, так мне и жалко. У нас в роду была одна такая бабушка, так я, должно быть, в нее.
Лотохин.Эта черта в тебе хорошая. А зачем же мужей-то с женами разводить? Чего только эти женщины не выдумают.
Сусанна.Ах, какой ты, дядя, смешной! Да непременно развод. Я больше имею прав на него, чем его жена.
Лотохин.Каких это? Что ты говоришь?
Сусанна.Да конечно. Я люблю его, а она – нет; я богаче… Коли у нее нет состояния, какое же она имеет право на такого мужа? Наконец, он страдает, я хочу его освободить; это доброе дело. Все это на суде должны принять во внимание.
Лотохин.Ну да, как же, непременно.
Сусанна.Мы обязаны делать добрые дела, жить только для себя – нехорошо; надо помогать и ближнему. Ведь это человек кроткий, нежный, с младенческой душой. Кабы ты послушал, как он рассказывает о своих страданиях! Я плакала, плакала. Он хорош, умен, образован и в таком несчастном, жалком положении. Ах, как я плакала! Ну, наконец, я не утерпела и приехала.
Лотохин.Зачем ?
Сусанна.Я соскучилась.
Лотохин.По ком?
Сусанна.Да не по тебе же, дядя; конечно, по нем.
Лотохин.Да разве он здесь?
Сусанна.Да я уж, кажется, говорила тебе… Он здешний помещик, Аполлон Евгеньич Окоемов.
Лотохин (пораженный). Окоемов!
Сусанна.Разве ты его знаешь?
Лотохин.Да… немного я слыхал о нем.
Сусанна.Что же ты слышал? Скажи!
Лотохин.Я скажу тебе после; я соберу еще некоторые справки.
Сусанна.Кто-то пришел к тебе; я пойду в свой номер. Мне еще работы много, надо гардероб разобрать.
Лотохин.Пойдем, я тебя провожу.
Сусанна и Лотохин уходят в дверь налево. Из средней двери выходят Сосипатра, Пьер и Акимыч.
ЯВЛЕНИЕ ТРЕТЬЕ
Сосипатра, Пьер и Акимыч.
Акимыч.Сейчас были здесь… Должно быть, вышли в соседней номер; тут у них родственница, проездом в имение, остановились до завтра. Извольте обождать минутку.
Сосипатра.Хорошо, мы подождем. Доложи поди.
Акимыч.Слушаю-с. (Уходит в среднюю дверь.)
Пьер.Какой Олешунин смешной.
Сосипатра.Это не новость, мой друг! Найди что-нибудь поинтереснее.
Пьер.Я вам самую свежую новость хочу рассказать. Мы сегодня завтракали вместе с Олешуниным, он хвастался какой-то новой победой, говорил, что получил billet-doux.
Сосипатра.От горничной, вероятно.
Пьер.Так и сияет от радости.
Сосипатра.А вам с Жоржем завидно? Пусть его блаженствует, ему это в диковинку.
Пьер.Да правда ли, не сочиняет ли он?
Сосипатра.Коли есть что, так он не утаит, он по всему городу разблаговестит. Он, можно сказать, из одной чести бьется; ему не любовь нужна, а чтоб все знали, что его любят. Посмотри, как он голову-то подымет.
Пьер.Да он и теперь уж поднял и на нас смотрит с глубоким презрением.
Входит Акимыч.
Акимыч.Сейчас будут. Извиняются. (Уходит в среднюю дверь.)
Сосипатра.Поди, Пьер, подожди меня в общем зале.
Пьер.Здесь Жорж, он на биллиарде играет, мы обед заказали.
Сосипатра.И прекрасно. Я одна домой доеду.
Пьер кланяется и уходит. Из левой двери входит Лотохин.
ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ
Сосипатра, Лотохин, потом Акимыч.
Лотохин.Извините! Все с женщинами, служба моя тяжелая. (Подает руку Сосипатре.)Очень рад вас видеть; благодарю, что осчастливили. Бумаги ваши, отчеты и письма управляющих я разобрал. Надо их обоих сменить, вот и все. Я вам пришлю из Москвы, у меня есть на примете два человека. Дела ваши в отличном положении, только не обращайте внимания на пустяки, а смотрите на существенное. Впрочем, это уж обыкновенный, неизбежный недостаток женского хозяйства. Мало вывелось кохинхинских цыплят, и вы ужасно разгневались; мечете громы и молнии, грозите всех погнать, а недочет более двухсот четвертей пшеницы вы проглядели и оставили без замечания, и тем поощрили управляющих к дальнейшему воровству. Впрочем, вы можете быть спокойны, ваши имения в хорошем положении. Поменьше гнева и поменьше доверия, и побольше…
Сосипатра.Рассудку, вы хотите сказать? Да мало ли что, где ж его взять. Я вам искренно благодарна и готова, с своей стороны, служить чем могу.
Лотохин.Благодарить меня не за что, а вот одолжить меня вы можете очень.
Сосипатра.С удовольствием одолжу вас всем, чем могу.
Лотохин.Скажите мне откровенно, что за человек Окоемов.
Сосипатра.Извольте. Я его знаю давно и могу вам сообщить об нем многое. Я его знавала хорошеньким мальчиком с ограниченным состоянием; он учился плохо, но в обществе его любили и баловали. Он не кончил нигде курса и рано попал в дурное общество. К сожалению, я должна сказать, что это дурное общество есть общество моего брата. Вы видели это пошлое трактирное общество, для которого ни дома, ни семьи не существует. Я живу с братом для того, чтоб наш дом имел хоть сколько-нибудь приличный вид. Я уж давно хотела бросить брата, но рассудила, что я старая вдова, ко мне ничего не пристанет, а если я брошу дом, так они будут верхом по комнатам ездить. Вы видели некоторых из наших, вот хоть Пьера и Жоржа. Что это такое? Это недоучившиеся шалопаи, похожие один на другого как две капли воды. Они уж были развратны, прежде чем узнали жизнь, они уж наделали долгов, прежде чем выучились считать деньги. И теперь ждут только богатых дур, чтобы поправить свои обстоятельства и заполучить деньги для дальнейших кутежей. Но какова будет жизнь их бедных жен? Таков же и Окоемов. Он по душе недурной человек, но приобрел трактирные привычки и легкий, почти презрительный взгляд на женщину и ее душу. Ваша родственница, Зоя, влюбилась в него и вышла за него замуж, чему главным образом способствовала ее тетка, помешанная на мужской красоте. Я их предостерегала, но они вообразили, что я завидую счастию Зои.
Лотохин.Согласно ли они живут?
Сосипатра.До сих пор хорошо; хотя он с самого начала к ней холоден, а она от него без ума. Вот вам пример: у меня есть знакомая девушка, безобразная собой, но очень богатая; он несколько раз выражал мне свое сожаление, что рано связал себя и лишился возможности жениться на этом уроде. Так что, будь только маленькая возможность, он, не задумываясь, бросил бы жену и стал бы ухаживать за этой девицей.