Паланюк Чак
Бойцовский клуб (вариант перевода)
Чак Поланик
(он же Паланьюк, Паланюк, Паланик)
Бойцовский клуб
Перевод - Александр Амзин
Как я переводил "Бойцовский клуб"
Предисловие для тех, кто будет читать это с экрана
НАЧАЛОСЬ ВСЁ с того, что я работал на одной crap job, и рядом сидел умный парень-микробиолог, кажется, он был из Казани и очень интересовался всем, что связано со стимуляторами, изменённым состоянием сознания и прочей фигнёй. Бывало, отвернёшься, а Ильдар уже ходит по сайтам с разными грибочками и точными рецептами, как это сделать в домашних условиях.
Мне нравятся такие дикие люди. Я его уважал тем более, что он не совался в русские интернет-ресурсы; делал работу по-английски. А мог бы и халявить.
Он сказал мне, выкатывая глаза:
- Ты смотрел "Бойцовский клуб"?
Марла Сингер, курящая свою сигарету. Я знаю это, потому что Тайлер знает это.
Нет, говорю.
- Классный фильм, - сказал он.
Есть люди и люди. Я отношусь к тем, кто не забывает сказанных слов, хотя может и относиться к ним пофигистично. Поэтому я пожал плечами и пошёл туда, где веселее.
Прошёл год.
Я встретил Тайлера Дердена на пляже.
Тайлер Дерден, смотрящий на меня с плакатов. Тайлер Дерден по телевизору. То, что происходит со страной - сплошной проект "Разгром", только меня это не колышет.
Вторым зародышем стали лишние деньги. Я раздавал долги, а они всё не кончались и не кончались. Долги, я имею в виду. Работа давно была позабыта, Ильдара я больше не встречал, но встретил другого кекса из МГУ. Наверное, потому что он из МГУ, я решил купить фильм.
Фильм мне понравился, хотя я бессонницей не страдаю. Но в фильме чего-то не хватало. Я посмотрел его ещё и ещё раз. Стёб над какой-то идеей, которую выкинули при монтаже, фаллос, который мелькает в то время, когда всё к чёрту рушится.
В это время человек по фамилии Смирнов, который вёл колонки на spectator.ru, рассказал о том, как позорно провалился перевод на русский "Бойцовского клуба". Рассказывать о дерьмовости перевода можно только в одном случае - если ты читал оригинал. Спектатор оригинал читал. И дал ссылку. А я это скачал и, подумав, решил перевести.
Двести шестьдесят тысяч символов. Объём русской версии я ещё не посчитал, но не меньше, это уж точно. Я рассчитал, что если буду переводить это по выходным, то в полгода уложусь наверняка. Жизнь рушит всякие планы.
Я ушёл с работы после того, как ушёл с работы главный герой.
После пятого просмотра я начал отжиматься, и за три месяца увеличил количество отжимов в день с пяти до семидесяти пяти.
После того, как стало ясно, что перевод никуда не денется, а я его, чёрт побери, закончу, я взял электробритву и сбрил всю растительность на лице.
Днём позже я прочитал в оригинале, что обезьяны-космонавты обрились налысо. Это было Провидение.
Незадолго до окончания перевода на лекции по Конституционному праву Российской Федерации я сказал старушке, ведущей этот предмет:
- Вы говорите о том, что если какие-то люди подпишут какую-то бумагу, мы станем лучше жить. Вполне возможно, что сейчас, в семь часов вечера, когда вы это рассказываете нам, какой-нибудь псих обмазывает нитроглицерином опоры фундамента, чтобы разрушить к чёрту всю постройку и лишить вас возможности пожаловаться в Конституционный Суд Российской Федерации.
Она сидела с широко раскрытыми глазами, и робко спросила:
- А нитроглицерин взрывоопасен?
Да, говорю. Особенно при ударе. Или это может быть человек, сбежавший из ближайшей воинской части, и несущий вместе с собой до чёрта патронов и списанный после побега как негодный похищенный автомат Калашникова, и он перестреляет нас здесь, как куропаток, и никакой закон не сможет помешать ему сделать это.
Из этого следует, что к тому времени у меня в большой степени поехала крыша.
Я купил энциклопедический словарь и проверил его на аутентичность, найдя там словарные статьи "ДУША" и "ГЕКСОГЕН (циклотриметилентринитрамин)". Я купил этот словарь и читал перед сном.
И, имитируя стиль Поланика, написал рассказ про то, почему мы не станем космонавтами.
А я был таким хорошим парнем.
Но всё это лирика. Какую цель я преследовал, берясь за этот перевод?
Программа-минимум состояла в том, чтобы в новом переводе не было тех ляпов, о которых упомянул Спектатор.
Программа-максимум состояла (и состоит до сих пор) в том, чтобы новый перевод был точным, но в меру живым; чтобы фразы-штампы, которые использует Поланик, были везде переведены одинаково. И, наконец, чтобы был драйв. Драйв я почувствовал начиная этак с главы пятнадцатой-двадцатой. Переводить я старался живо, без ненужных подробностей. Есть несколько мест, где я облажался, но их я постараюсь исправить. С фразами-штампами дело обстоит хуже. В альфа-версии, которая и выкладывается на ваш суд, я их не синхронизировал.
***
Братья и сёстры! Я прошу вас вспомнить, насколько мелочным я был, когда правил ваши тексты. Мне нужна ваша посильная поддержка в вычитке. Текст всё равно ещё будет правиться и меняться в лучшую сторону. Я лишь прошу указать мне на опечатки, пропущенные запятые, неверную стыковку падежей, неуклюжие фразы. Надеюсь, что вы отзовётесь и сможете указать на недостатки данной тайпописи. Кроме вас есть только я, и я работал полгода над тем, чтобы вам было интересно читать Чака Поланика и его дебютный роман "Бойцовский клуб".
С уважением, Александр Амзин.
Новинки перевода (раздел должен постоянно пополняться)
Я мучался с именами.
Тайлер Дерден не стал Дёрденом. На самом деле он Дёден, а это слишком далеко от восприятия русскоговорящим человеком произведения.
Главного героя зовут не Джек! Если бы все это знали, жизнь существенно бы облегчилась. Говорит он от имени некоего абстрактного Джо. "Джек" - фантазия переводчиков.
Марла Зингер стала всё же Марлой Сингер, потому что русскоговорящему человеку эн масс сложно догадаться, что её фамилия имеет немецкие корни, а, следовательно, "s" читается как "з". Кроме того, у неё говорящая фамилия: "Певцова". Я не телепат и не могу с точностью предсказать - было ли это в авторском замысле.
Я оставил английские названия улиц и зданий. Рокфеллер-центр останется Рокфеллер-центром, как его не переводи. С другой стороны, я попытался приблизить книгу к современным российским реалиям. Одним из таких приближений стал бар "Оружейная палата". Я нахожу это патриотичным и корректным переводом слова "Armory", не лишённым, впрочем, здоровой доли стёба.
Сложности возникали с многочисленными экзотическими названиями блюд и животных и названиями фирм. Фирмы я по возможности транслитерировал. Экзотику постарался правильно перевести. Удалось ли мне это - знает лишь Тайлер Дерден.
Названия комитетов подобраны не случайно. Озорной комитет - это живое название, а не бюрократическое. Сама система несёт на себе военный отпечаток времён Рейха, поэтому логично было создать и Штурмовой Комитет. Я удивлён, что в каноническом переводе этого сделано не было.
Метод Поланика заключается в обилии технических подробностей. Я должен предупредить, что тот, кто попытается изготовить нитроглицерин по его рецептам, или набить кинескоп порохом, будет самым последним идиотом на свете. И, вероятно, мёртвым идиотом. Там, где было возможно, я указал на неточности в технических деталях, хотя это явно вторичная задача.
Обезьяны стали космонавтами. Ура.
Несмотря на то, что "звёздочки" - верный перевод для сигнальных пятнышек на киноплёнке, был в качестве главного перевода оставлен так полюбившийся людям "сигаретный ожог".
Добавлено какое-то количество комментариев.
ВНИМАНИЕ. В тексте, который я переводил, отсутствуют минимум два абзаца. Эти абзацы не восполнены. Места, где они находятся, я отметил. Если у кого-то есть английский текст этих мест, я прошу прислать его мне. Так, в частности, обрублена сцена с Долиной Псов.
Все поправки, уточнения и пожелания принимаются и рассматриваются с максимально возможной скоростью.
mailto:amzin@umail.ru
Бойцовский клуб
Глава 1
ТАЙЛЕР ВЗЯЛ МЕНЯ на работу официантом, а теперь Тайлер пихает в мой рот пистолет и говорит, - первый шаг к вечной жизни заключается в том, что тебе надо умереть. Вообще-то мы с Тайлером довольно долгое время были лучшими друзьями. Люди всегда спрашивают, знал ли я о Тайлере Дердене.
Ствол пистолета упирается в заднюю стенку моей глотки, и Тайлер говорит:
- На самом деле мы не умираем.
Своим языком я могу нащупать дырочки глушителя, которые мы просверлили в стволе пушки. Большая часть шума от выстрела - это шум от расширения газов плюс небольшой хлопок пули при преодолении звукового барьера. Она очень быстро движется.
Чтобы изготовить глушитель, вам нужно просверлить дырочки в стволе пистолета, множество дырочек. Это позволит газам беспрепятственно выйти и снизит скорость пули до скорости звука.
Ты неправильно просверлил дырочки, и тогда тебе просто оторвёт руку взрывом.
- Это не всамделишная смерть, - говорит Тайлер. - Мы станем легендой. Мы никогда не состаримся.
Я отпихиваю языком ствол к щеке, и говорю, Тайлер, ты думаешь о вампирах.
Здания, на крыше которого мы стоим, не будет через десять минут. Вы берёте 98-процентную концентрированную дымящую азотную кислоту и добавляете три части серной кислоты. Сделайте это на ледяной бане. Добавьте глицерин - капля за каплей, при помощи пипетки. У вас получился нитроглицерин.
Я знаю это, потому что Тайлер знает это.
Смешайте нитроглицерин с опилками, и вы получите отличный пластит. Многие ребята смешивают свой нитроглицерин с хлопком и добавляют в качестве сульфата горькую соль. Это тоже сработает. А некоторые используют смесь парафина с нитроглицерином. Парафин никогда, ни разу у меня не срабатывал.
Итак, Тайлер и я стоим на самой верхушке Паркер-Моррис билдинг с пистолетом, застрявшим у меня во рту, и слышим звон разбитого стекла. Посмотрим за ограждение. Это облачный день, даже на такой верхотуре. Это самое высокое в мире здание, и на такой высоте всегда дует холодный ветер. Здесь, наверху, так тихо, что вам кажется, что вы одна из обезьян-космонавтов. Вы делаете ту простую работу, которую натренированы делать.
Потяни за рычаг.
Нажми на кнопку.
Ты ничего из этого не понимаешь, и затем просто умрёшь.
Сверху, с уровня сто девяносто первого этажа, вы смотрите за край крыши, и улица внизу, кажется, пестрит, она похожа на лохматый ковёр, сотканный из стоящих и глядящих вверх людей. Бьющееся стекло - это окно прямо под нами. Ветер налетает со стороны постройки, и мы видим конторский шкаф, огромный, как чёрный рефрижератор, прямо под нами - конторский шкаф с шестью отделениями вылетает прямо перед фасадом, похожим на скалу, и падает, медленно вращаясь, падает, становясь меньше, падает, растворяясь в густой толпе.
Где-то, ста девяносто одним этажом ниже нас, обезьяны-космонавты из Озорного Комитета проекта "Разгром" постепенно доходят до ручки, уничтожая всё, что напоминает о старой истории.
Слушайте, старая поговорка, та, где говорится, что ты всегда убиваешь того, кого любишь, так вот, она работает и в обратную сторону.
С пистолетом, застрявшим во рту, со стволом меж зубов ты можешь изъясняться только гласными.
Наши последние десять минут.
Ещё одно окно разлетается вдребезги, и осколки сверкают, будто стая белых журавлей, а затем появляется стол тёмного дерева, выталкиваемый Озорным комитетом - дюйм за дюймом наружу, пока он не наклоняется, не скользит вниз, и, кувыркаясь в воздухе, не демонстрирует магический полёт вещи, исчезающей в толпе.
Паркер-Моррис билдинг не будет здесь через девять минут. Вы берёте достаточно желеобразной взрывчатки и, нанеся её на опоры фундамента всего, чего угодно, вы можете обвалить любую постройку в мире. Вам только надо набить её мешками с песком, чтобы взрыв разрушил именно колонны, а не вышел на ближайшую подземную парковку вокруг опор.
Этот рецепт вы не найдёте ни в одной книжке.
Три способа изготовить напалм:
Во-первых, вы можете смешать равные части бензина и замороженного концентрированного апельсинового сока;
Во-вторых, вы можете смешать равные части бензина и диетической колы;
В-третьих, вы можете растворять сухой измельчённый кошачий кал в бензине, пока смесь не загустеет.
Спросите меня, как изготовить нервно-паралитический газ. О, все эти сумасшедшие автомобильные бомбы.
Девять минут.
Паркер-Моррис билдинг рухнет, вся эта сотня и девяносто один этаж, медленно, будто дерево, падающее в лесу. Строевой лес. Ты можешь обрушить всё, что угодно. Кажется странным думать, что место, где мы сейчас стоим, станет всего лишь точкой в небе.
Тайлер и я на краю крыши, пушка у меня во рту, и я неожиданно задумываюсь о том, насколько чист ствол.
Мы полностью забываем обо всех этих убийствах и самоубийствах Тайлера, потому что видим ещё один шкаф, слетающий по стенке постройки, и ящички открываются у него на полпути, оттуда потоки восходящего воздуха вырывают стопки белой бумаги, их подхватывает и уносит ветер.
Восемь минут.
Затем - дым, дым начинает сочиться из разбитых окон. Команда по уничтожению подорвёт инициирующий заряд примерно через восемь минут. Инициирующий заряд разнесёт всё остальное, опоры фундамента будут размолоты в пыль, и серии фотографий Паркер-Моррис билдинг войдут во все учебники по истории.
Пять снимков, разделённых временными интервалами. Вот здесь здание стоит. Вторая фотография - здание наклонено под углом в 80 градусов. Затем семьдесят градусов. На четвёртой здание наклонено под углом в 45 градусов, скелет начинает сдавать, и башня образует небольшую арку. И последний снимок, башня, сто девяносто один этаж, обрушивается на национальный музей, который и является настоящей целью Тайлера.
- Это теперь наш мир, наш мир, - говорит Тайлер. - и все эти древние люди мертвы.
Ежели б я знал, как это остановить... Я бы остановил, умер и попал бы в рай.
Семь минут.
На верхушке Паркер-Моррис билдинг с пушкой Тайлера во рту. Пока столы, шкафы и компьютеры пикируют вниз на толпу вокруг постройки, и дым ползёт вверх из разбитых окон, и команда по уничтожению тремя кварталами ниже глядит на часы, я знаю всё: пистолет, анархия и взрыв - они на самом деле из-за Марлы Сингер.
Шесть минут.
У нас получилось нечто вроде треугольника. Я хочу Тайлера. Тайлер хочет Марлу. Марла хочет меня.
Я не хочу Марлу, и Тайлер не хочет меня. Больше и вообще. Это не похоже на любовь и заботу. Это скорее вопрос владения и собственности.
Без Марлы у Тайлера вообще ничего не было бы.
Пять минут.
Может, мы станем легендой, может, нет. Нет, говорю я, хотя...стоп.
Где сейчас был бы Иисус, если бы никто не написал Евангелий?
Четыре минуты.
Я трогаю языком ствол пистолета, упёршийся в мою щёку, и говорю: ты хочешь стать легендой, Тайлер, парень, я сделаю тебя легендой.
Я был здесь с самого начала.
Я помню всё.
Три минуты.
Глава 2
ОГРОМНЫЕ РУЧИЩИ БОБА были сомкнуты в кольцо, чтобы удержать меня внутри, и я был зажат в тёмной впадине меж громадных потных титек Боба, неимоверно здоровенных - больше них разве что Господь Бог. Ты входишь в подвал церкви, мы каждый вечер встречаемся: это Арт, это Пол, это Боб; большие плечи Боба наводили меня на мысли о линии горизонта. Жирные светлые волосы Боба были тем, что подразумевает крем для волос, когда называет себя "скульптурным муссом" такие же жирные, светлые и, частично, - такие же прямые.
Его руки обхватили меня, а ладонь Боба прижала мою голову к новым титькам, которые выросли из его бочкообразной грудной клетки.
- Всё будет хорошо, - говорит Боб. - Поплачь.
От коленей до макушки я чувствую запах химических реакций, запах сгорающих в чреве Боба еды и кислорода.
- Может, у них ранняя стадия, - говорит Боб. - Возможно, это всего лишь семинома. С семиномой у тебя почти стопроцентные шансы выжить.
Плечи Боба неожиданно складываются в одну длинную линию, - он вздыхает; а затем кап, кап, кап и всхлипывает. Вздох, поднимающий плечи. Кап, кап, кап.
Я прихожу сюда каждую неделю уже два года, и каждую неделю Боб обхватывает меня своими ручищами, и я плачу.
- Поплачь, - говорит Боб, вздыхает и всхлип...всхлип...всхлипывает. Давай, поплачь.
Большое влажное лицо опускается на мою макушку, и я теряюсь внутри. И тогда я рыдаю. Плач здесь, в удушливой темноте, будучи замкнутым в ком-то ещё, когда ты видишь, что всё, что ты можешь предпринять, превратится в мусор.
Всё, чем ты когда-либо гордился, будет откинуто.
И я затерялся внутри.
Это всё равно, что проспать почти неделю кряду.
Вот как я встретил Марлу Сингер.
Боб плачет, потому что шесть месяцев назад ему удалили яички. Затем гормональная терапия. У Боба выросли титьки, потому что у него был слишком высокий уровень тестостерона. Увеличьте уровень тестостерона, и ваше тело в поисках баланса начнёт вырабатывать эстроген.
Вот почему я плачу именно сейчас, твоя жизнь превращается в ничто, и даже меньше чем в ничто; это забвение.
Слишком много эстрогена, и у тебя вырастает сучье вымя.
Очень легко заплакать, когда ты понимаешь, что каждый, кого ты любишь, оттолкнёт тебя или умрёт. Если взять достаточно длинный промежуток времени, то шансы каждого из нас на выживание на этом промежутке стремятся к нулю.
Боб любит меня, он думает, что мне тоже удалили яички.
В подвале церкви Троицы вокруг нас на диванчиках, покрытых дешёвыми пледами из магазина, примерно двадцать мужчин и всего одна женщина, все сцепились в пары, большинство из них рыдает. Некоторые пары наклонились вперёд, головы прижали так, чтобы соприкасаться ушами, и стоят, как рестлеры в захвате. Мужчина с единственной женщиной в группе положил свои локти на её плечи; её голова находится меж его рук, и его заплаканное лицо уткнулось в её шею. Лицо женщины выглядывает с одной из сторон, и рука её держит сигарету.
Поднырнув вниз, я выползаю из ручищ Большого Боба.
- Вся моя жизнь, - плачет Боб. - Почему я ещё что-то делаю, - я _не знаю_!.
Единственная женщина здесь в "Останемся мужчинами вместе", группе помощи больным раком яичек, эта женщина курит свою сигарету, несмотря на навалившегося на неё незнакомца, и её глаза встречаются с моими.
Фальшивка.
Фальшивка.
Фальшивка.
Короткие чёрные матовые волосы, огромные, будто из японских мультиков, глаза, желтушно-бледная в своём платье с обойным узором из тёмных роз, эта женщина была также записана в мою группу поддержки для туберкулёзников по пятничным вечерам. Она участвовала в круглом столе по меланоме по вечерам каждую среду. Вечером, в понедельник, она участвовала в моей рэп-группе "Твёрдо верующие" для больных лейкемией. У неё пробор зигзагом, и, видя этот пробор, я замечаю её белоснежную кожу.
Когда вы рассматриваете список этих групп, все они имеют неопределённые возвышенные названия. Моя группа для кровяных паразитов по вечерам - каждый четверг, она называлась "Свободный и Чистый".
Группа, в которую я ходил, чтобы посмотреть на мозговых паразитов, называлась "Выше и дальше".
И воскресным днём в "Останемся мужчинами вместе" в подвале собора Троицы эта женщина - снова здесь.
Хуже всего то, что я не могу плакать, когда она смотрит.
Это было моё самое любимое занятие, тебя обхватывает Большой Боб, а ты рыдаешь без малейшей надежды на что-либо. Мы так тяжело работали всё время. Это было единственное место, где я мог по-настоящему отдохнуть и расслабиться; сдаться.
Это мой отпуск.
Я пошёл в мою первую группу поддержки два года тому назад, после того, как вновь обратился к своему доктору по поводу мучавшей меня бессонницы.
Я не спал три недели. Три недели без сна - и всё становится внетелесным опытом. Мой доктор сказал:
- Бессонница - всего лишь симптом чего-то большего. Попытайтесь найти то, что на самом деле не в порядке. Прислушайтесь к своему телу.
Я просто хотел спать. Я хотел маленькие голубые капсулы барбамила, каждая по двести миллиграмм. Я хотел красные с синим капсулы туинала, схожие с пулями, похожий на красную губную помаду секонал.
Мой доктор порекомендовал мне жевать корень валерианы и делать больше упражнений. В конце концов я свалился замертво.
Моё лицо превратилось в побитое старое яблоко; вы могли даже подумать, что я умер.
Мой доктор сказал, что если я хочу увидеть настоящую боль, я должен обратиться к церкви Первого Причастия во вторник вечером. Увидеть мозговых паразитов. Увидеть дегенеративные костные поражения. Органические дисфункции мозга. Людей, болеющих раком.
Вот я и пошёл.
В первой группе, в которую я попал, были знакомства: это Элис, это Бренда, это Доувер. И все улыбаются из-за невидимой пушки, приставленной к их головам.
Я никогда не давал моего настоящего имени в группах поддержки.
Маленький скелет женщины, назвавшийся Хлой, штаны мешком висят на тощей заднице, так вот, Хлой рассказала мне, что худшей вещью в её мозговых паразитах является то, что никто не хочет секса с ней. Она была так близка к смерти, что сумма выплат по её страховке достигла семидесяти пяти тысяч баксов, и всё, чего хотела Хлой, это лечь с кем-нибудь в последний раз. Без нежностей, только секс.
Что бы сказал парень? Я имею в виду, что бы вы сказали?
Процесс умирания Хлой начался с небольшой усталости, а теперь Хлой всё слишком надоело, чтобы искать лекарство. Порнографические фильмы; у неё дома, в её комнате были порнографические фильмы.
Во времена Французской революции, говорила мне Хлой, женщины в тюрьмах герцогини, баронессы, маркизы, они могли изнасиловать любого мужика, который смог бы забраться на них. Хлой задышала в мою шею. Забраться. Расплатиться, если я не знал. Трах помогал провести время.
Маленькая смерть, так это называли французы.
У Хлой есть порнографические фильмы, если меня это интересует. Амил нитрат. Лубриканты.
В обычной ситуации у меня б была эрекция. Но наша Хлой - скелет, который кто-то окунул в жёлтый воск.
Как посчитала Хлой, я ничто. Даже не ничто. Но по-прежнему плечо Хлой тихонько подталкивало меня, когда мы садились в круг на лохматый ковёр. Мы закрывали глаза. Была очередь Хлой вести направленную медитацию, и она провела нас в Безмятежный Сад. Хлой сказала нам, чтобы мы поднялись по холму в дворец Семи Дверей. Внутри дворца было семь дверей: зелёная дверь, жёлтая дверь, оранжевая дверь, и Хлой провела нас через каждую из них; голубая дверь, красная дверь, белая дверь, и... что мы там нашли?
С закрытыми глазами мы представляли себе боль; и как шарик белого исцеляющего света летает вокруг наших ног и поднимается к коленям, талии, груди. Наши чакры открыты. Сердечная чакра. Головная чакра. Хлой сказала, что мы должны пройти в пещеры, где мы встретим покровительствующее нам животное. Моим оказался пингвин.
Лёд покрывал пол пещеры и пингвин сказал: "Скользи!". Без всякого труда мы начали скользить по туннелям и галереям.
А теперь настало время обняться.
Откройте ваши глаза.
Это был физический терапевтический контакт, сказала Хлой. Мы все должны выбрать себе партнёра. Хлой бросилась к моей голове и зарыдала. Дома у неё было нижнее бельё без бретелек, и она рыдала. У Хлой были масла и наручники, и она рыдала в то время, как я смотрел на минутную стрелку часов на моей руке. Стрелка обернулась одиннадцать раз.
Итак, я не плакал в моей первой группе поддержки, два года назад. Я не плакал во второй или третьей группе. Не плакал у кровяных паразитов или в группе, где находились люди с раком кишечника, или органическим слабоумием.
Это бессонница. Всё очень далеко от тебя и всё - лишь копия копии копии. Бессонница отделяет тебя ото всего, ты не можешь ни до чего дотронуться, и ничто не может дотронуться до тебя.
Затем там был Боб. В первый раз, когда я пошёл в группу для людей, болеющих раком яичек, огромная туша Боба, похожая на чизбургер, нависла надо мной в "Останемся мужчинами вместе" и начала рыдать. Эта туша пересекла всю комнату, когда объявили о том, что надо обняться, руки прижаты к бокам, плечи совсем сутулые. Его огромный подбородок лежал на его грудной клетке, а глаза уже были полны слёз. Мелко семеня (колени вместе и невидимые шажки) Боб пересёк подвал, чтобы броситься на меня.
Боб навалился на меня.
Огромные ручищи Боба обхватили меня.
Большой Боб был качком, сказал он. Все эти "салатные дни" на Дианаболе и потом Вистрол, который вкалывают скаковым лошадям. Его качалка, Большой Боб владел гимнастическим залом. Он был женат три раза. Он был среди тех, кто рекламирует продукты, может, я его видел по телевизору? Целая программа по расширению грудной клетки была его изобретением.
Незнакомцы с подобной оглушающей откровенностью приводили меня в остолбенение, если вы знаете, что я имею в виду.
Боб не знал. Может, у него всего лишь ущемление одного из "huevos"; он знал, что это тоже фактор риска. Боб рассказал мне о послеоперационной гормональной терапии.
Многие бодибилдеры, впрыскивающие слишком много тестостерона, могут получить то, что они называют "сучье вымя".
Мне пришлось спросить у Боба, что он подразумевает под "huevos".
"Huevos", - сказал Боб. Помидоры. Шары. Гонады. Хозяйство. Яйки. В Мексике, где ты покупаешь свои стероиды, они называют их "яйцы".
Развод, развод, развод, сказал Боб и показал мне бумажник со своей фотографией - на первый взгляд - он огромный и обнажённый, с лентой какого-то соревнования. Тупой способ жить, сказал Боб, но когда ты накачан и выбрит перед сценой, полностью выпотрошен так, что жира в твоём теле набирается еле два процента, а диуретики делают тебя холодным и твёрдым, как скала, ты щуришься на огни, и глохнешь от звукового натиска под приказами судьи: "Расширьте правый квадрант, согните руку и задержитесь".
(он же Паланьюк, Паланюк, Паланик)
Бойцовский клуб
Перевод - Александр Амзин
Как я переводил "Бойцовский клуб"
Предисловие для тех, кто будет читать это с экрана
НАЧАЛОСЬ ВСЁ с того, что я работал на одной crap job, и рядом сидел умный парень-микробиолог, кажется, он был из Казани и очень интересовался всем, что связано со стимуляторами, изменённым состоянием сознания и прочей фигнёй. Бывало, отвернёшься, а Ильдар уже ходит по сайтам с разными грибочками и точными рецептами, как это сделать в домашних условиях.
Мне нравятся такие дикие люди. Я его уважал тем более, что он не совался в русские интернет-ресурсы; делал работу по-английски. А мог бы и халявить.
Он сказал мне, выкатывая глаза:
- Ты смотрел "Бойцовский клуб"?
Марла Сингер, курящая свою сигарету. Я знаю это, потому что Тайлер знает это.
Нет, говорю.
- Классный фильм, - сказал он.
Есть люди и люди. Я отношусь к тем, кто не забывает сказанных слов, хотя может и относиться к ним пофигистично. Поэтому я пожал плечами и пошёл туда, где веселее.
Прошёл год.
Я встретил Тайлера Дердена на пляже.
Тайлер Дерден, смотрящий на меня с плакатов. Тайлер Дерден по телевизору. То, что происходит со страной - сплошной проект "Разгром", только меня это не колышет.
Вторым зародышем стали лишние деньги. Я раздавал долги, а они всё не кончались и не кончались. Долги, я имею в виду. Работа давно была позабыта, Ильдара я больше не встречал, но встретил другого кекса из МГУ. Наверное, потому что он из МГУ, я решил купить фильм.
Фильм мне понравился, хотя я бессонницей не страдаю. Но в фильме чего-то не хватало. Я посмотрел его ещё и ещё раз. Стёб над какой-то идеей, которую выкинули при монтаже, фаллос, который мелькает в то время, когда всё к чёрту рушится.
В это время человек по фамилии Смирнов, который вёл колонки на spectator.ru, рассказал о том, как позорно провалился перевод на русский "Бойцовского клуба". Рассказывать о дерьмовости перевода можно только в одном случае - если ты читал оригинал. Спектатор оригинал читал. И дал ссылку. А я это скачал и, подумав, решил перевести.
Двести шестьдесят тысяч символов. Объём русской версии я ещё не посчитал, но не меньше, это уж точно. Я рассчитал, что если буду переводить это по выходным, то в полгода уложусь наверняка. Жизнь рушит всякие планы.
Я ушёл с работы после того, как ушёл с работы главный герой.
После пятого просмотра я начал отжиматься, и за три месяца увеличил количество отжимов в день с пяти до семидесяти пяти.
После того, как стало ясно, что перевод никуда не денется, а я его, чёрт побери, закончу, я взял электробритву и сбрил всю растительность на лице.
Днём позже я прочитал в оригинале, что обезьяны-космонавты обрились налысо. Это было Провидение.
Незадолго до окончания перевода на лекции по Конституционному праву Российской Федерации я сказал старушке, ведущей этот предмет:
- Вы говорите о том, что если какие-то люди подпишут какую-то бумагу, мы станем лучше жить. Вполне возможно, что сейчас, в семь часов вечера, когда вы это рассказываете нам, какой-нибудь псих обмазывает нитроглицерином опоры фундамента, чтобы разрушить к чёрту всю постройку и лишить вас возможности пожаловаться в Конституционный Суд Российской Федерации.
Она сидела с широко раскрытыми глазами, и робко спросила:
- А нитроглицерин взрывоопасен?
Да, говорю. Особенно при ударе. Или это может быть человек, сбежавший из ближайшей воинской части, и несущий вместе с собой до чёрта патронов и списанный после побега как негодный похищенный автомат Калашникова, и он перестреляет нас здесь, как куропаток, и никакой закон не сможет помешать ему сделать это.
Из этого следует, что к тому времени у меня в большой степени поехала крыша.
Я купил энциклопедический словарь и проверил его на аутентичность, найдя там словарные статьи "ДУША" и "ГЕКСОГЕН (циклотриметилентринитрамин)". Я купил этот словарь и читал перед сном.
И, имитируя стиль Поланика, написал рассказ про то, почему мы не станем космонавтами.
А я был таким хорошим парнем.
Но всё это лирика. Какую цель я преследовал, берясь за этот перевод?
Программа-минимум состояла в том, чтобы в новом переводе не было тех ляпов, о которых упомянул Спектатор.
Программа-максимум состояла (и состоит до сих пор) в том, чтобы новый перевод был точным, но в меру живым; чтобы фразы-штампы, которые использует Поланик, были везде переведены одинаково. И, наконец, чтобы был драйв. Драйв я почувствовал начиная этак с главы пятнадцатой-двадцатой. Переводить я старался живо, без ненужных подробностей. Есть несколько мест, где я облажался, но их я постараюсь исправить. С фразами-штампами дело обстоит хуже. В альфа-версии, которая и выкладывается на ваш суд, я их не синхронизировал.
***
Братья и сёстры! Я прошу вас вспомнить, насколько мелочным я был, когда правил ваши тексты. Мне нужна ваша посильная поддержка в вычитке. Текст всё равно ещё будет правиться и меняться в лучшую сторону. Я лишь прошу указать мне на опечатки, пропущенные запятые, неверную стыковку падежей, неуклюжие фразы. Надеюсь, что вы отзовётесь и сможете указать на недостатки данной тайпописи. Кроме вас есть только я, и я работал полгода над тем, чтобы вам было интересно читать Чака Поланика и его дебютный роман "Бойцовский клуб".
С уважением, Александр Амзин.
Новинки перевода (раздел должен постоянно пополняться)
Я мучался с именами.
Тайлер Дерден не стал Дёрденом. На самом деле он Дёден, а это слишком далеко от восприятия русскоговорящим человеком произведения.
Главного героя зовут не Джек! Если бы все это знали, жизнь существенно бы облегчилась. Говорит он от имени некоего абстрактного Джо. "Джек" - фантазия переводчиков.
Марла Зингер стала всё же Марлой Сингер, потому что русскоговорящему человеку эн масс сложно догадаться, что её фамилия имеет немецкие корни, а, следовательно, "s" читается как "з". Кроме того, у неё говорящая фамилия: "Певцова". Я не телепат и не могу с точностью предсказать - было ли это в авторском замысле.
Я оставил английские названия улиц и зданий. Рокфеллер-центр останется Рокфеллер-центром, как его не переводи. С другой стороны, я попытался приблизить книгу к современным российским реалиям. Одним из таких приближений стал бар "Оружейная палата". Я нахожу это патриотичным и корректным переводом слова "Armory", не лишённым, впрочем, здоровой доли стёба.
Сложности возникали с многочисленными экзотическими названиями блюд и животных и названиями фирм. Фирмы я по возможности транслитерировал. Экзотику постарался правильно перевести. Удалось ли мне это - знает лишь Тайлер Дерден.
Названия комитетов подобраны не случайно. Озорной комитет - это живое название, а не бюрократическое. Сама система несёт на себе военный отпечаток времён Рейха, поэтому логично было создать и Штурмовой Комитет. Я удивлён, что в каноническом переводе этого сделано не было.
Метод Поланика заключается в обилии технических подробностей. Я должен предупредить, что тот, кто попытается изготовить нитроглицерин по его рецептам, или набить кинескоп порохом, будет самым последним идиотом на свете. И, вероятно, мёртвым идиотом. Там, где было возможно, я указал на неточности в технических деталях, хотя это явно вторичная задача.
Обезьяны стали космонавтами. Ура.
Несмотря на то, что "звёздочки" - верный перевод для сигнальных пятнышек на киноплёнке, был в качестве главного перевода оставлен так полюбившийся людям "сигаретный ожог".
Добавлено какое-то количество комментариев.
ВНИМАНИЕ. В тексте, который я переводил, отсутствуют минимум два абзаца. Эти абзацы не восполнены. Места, где они находятся, я отметил. Если у кого-то есть английский текст этих мест, я прошу прислать его мне. Так, в частности, обрублена сцена с Долиной Псов.
Все поправки, уточнения и пожелания принимаются и рассматриваются с максимально возможной скоростью.
mailto:amzin@umail.ru
Бойцовский клуб
Глава 1
ТАЙЛЕР ВЗЯЛ МЕНЯ на работу официантом, а теперь Тайлер пихает в мой рот пистолет и говорит, - первый шаг к вечной жизни заключается в том, что тебе надо умереть. Вообще-то мы с Тайлером довольно долгое время были лучшими друзьями. Люди всегда спрашивают, знал ли я о Тайлере Дердене.
Ствол пистолета упирается в заднюю стенку моей глотки, и Тайлер говорит:
- На самом деле мы не умираем.
Своим языком я могу нащупать дырочки глушителя, которые мы просверлили в стволе пушки. Большая часть шума от выстрела - это шум от расширения газов плюс небольшой хлопок пули при преодолении звукового барьера. Она очень быстро движется.
Чтобы изготовить глушитель, вам нужно просверлить дырочки в стволе пистолета, множество дырочек. Это позволит газам беспрепятственно выйти и снизит скорость пули до скорости звука.
Ты неправильно просверлил дырочки, и тогда тебе просто оторвёт руку взрывом.
- Это не всамделишная смерть, - говорит Тайлер. - Мы станем легендой. Мы никогда не состаримся.
Я отпихиваю языком ствол к щеке, и говорю, Тайлер, ты думаешь о вампирах.
Здания, на крыше которого мы стоим, не будет через десять минут. Вы берёте 98-процентную концентрированную дымящую азотную кислоту и добавляете три части серной кислоты. Сделайте это на ледяной бане. Добавьте глицерин - капля за каплей, при помощи пипетки. У вас получился нитроглицерин.
Я знаю это, потому что Тайлер знает это.
Смешайте нитроглицерин с опилками, и вы получите отличный пластит. Многие ребята смешивают свой нитроглицерин с хлопком и добавляют в качестве сульфата горькую соль. Это тоже сработает. А некоторые используют смесь парафина с нитроглицерином. Парафин никогда, ни разу у меня не срабатывал.
Итак, Тайлер и я стоим на самой верхушке Паркер-Моррис билдинг с пистолетом, застрявшим у меня во рту, и слышим звон разбитого стекла. Посмотрим за ограждение. Это облачный день, даже на такой верхотуре. Это самое высокое в мире здание, и на такой высоте всегда дует холодный ветер. Здесь, наверху, так тихо, что вам кажется, что вы одна из обезьян-космонавтов. Вы делаете ту простую работу, которую натренированы делать.
Потяни за рычаг.
Нажми на кнопку.
Ты ничего из этого не понимаешь, и затем просто умрёшь.
Сверху, с уровня сто девяносто первого этажа, вы смотрите за край крыши, и улица внизу, кажется, пестрит, она похожа на лохматый ковёр, сотканный из стоящих и глядящих вверх людей. Бьющееся стекло - это окно прямо под нами. Ветер налетает со стороны постройки, и мы видим конторский шкаф, огромный, как чёрный рефрижератор, прямо под нами - конторский шкаф с шестью отделениями вылетает прямо перед фасадом, похожим на скалу, и падает, медленно вращаясь, падает, становясь меньше, падает, растворяясь в густой толпе.
Где-то, ста девяносто одним этажом ниже нас, обезьяны-космонавты из Озорного Комитета проекта "Разгром" постепенно доходят до ручки, уничтожая всё, что напоминает о старой истории.
Слушайте, старая поговорка, та, где говорится, что ты всегда убиваешь того, кого любишь, так вот, она работает и в обратную сторону.
С пистолетом, застрявшим во рту, со стволом меж зубов ты можешь изъясняться только гласными.
Наши последние десять минут.
Ещё одно окно разлетается вдребезги, и осколки сверкают, будто стая белых журавлей, а затем появляется стол тёмного дерева, выталкиваемый Озорным комитетом - дюйм за дюймом наружу, пока он не наклоняется, не скользит вниз, и, кувыркаясь в воздухе, не демонстрирует магический полёт вещи, исчезающей в толпе.
Паркер-Моррис билдинг не будет здесь через девять минут. Вы берёте достаточно желеобразной взрывчатки и, нанеся её на опоры фундамента всего, чего угодно, вы можете обвалить любую постройку в мире. Вам только надо набить её мешками с песком, чтобы взрыв разрушил именно колонны, а не вышел на ближайшую подземную парковку вокруг опор.
Этот рецепт вы не найдёте ни в одной книжке.
Три способа изготовить напалм:
Во-первых, вы можете смешать равные части бензина и замороженного концентрированного апельсинового сока;
Во-вторых, вы можете смешать равные части бензина и диетической колы;
В-третьих, вы можете растворять сухой измельчённый кошачий кал в бензине, пока смесь не загустеет.
Спросите меня, как изготовить нервно-паралитический газ. О, все эти сумасшедшие автомобильные бомбы.
Девять минут.
Паркер-Моррис билдинг рухнет, вся эта сотня и девяносто один этаж, медленно, будто дерево, падающее в лесу. Строевой лес. Ты можешь обрушить всё, что угодно. Кажется странным думать, что место, где мы сейчас стоим, станет всего лишь точкой в небе.
Тайлер и я на краю крыши, пушка у меня во рту, и я неожиданно задумываюсь о том, насколько чист ствол.
Мы полностью забываем обо всех этих убийствах и самоубийствах Тайлера, потому что видим ещё один шкаф, слетающий по стенке постройки, и ящички открываются у него на полпути, оттуда потоки восходящего воздуха вырывают стопки белой бумаги, их подхватывает и уносит ветер.
Восемь минут.
Затем - дым, дым начинает сочиться из разбитых окон. Команда по уничтожению подорвёт инициирующий заряд примерно через восемь минут. Инициирующий заряд разнесёт всё остальное, опоры фундамента будут размолоты в пыль, и серии фотографий Паркер-Моррис билдинг войдут во все учебники по истории.
Пять снимков, разделённых временными интервалами. Вот здесь здание стоит. Вторая фотография - здание наклонено под углом в 80 градусов. Затем семьдесят градусов. На четвёртой здание наклонено под углом в 45 градусов, скелет начинает сдавать, и башня образует небольшую арку. И последний снимок, башня, сто девяносто один этаж, обрушивается на национальный музей, который и является настоящей целью Тайлера.
- Это теперь наш мир, наш мир, - говорит Тайлер. - и все эти древние люди мертвы.
Ежели б я знал, как это остановить... Я бы остановил, умер и попал бы в рай.
Семь минут.
На верхушке Паркер-Моррис билдинг с пушкой Тайлера во рту. Пока столы, шкафы и компьютеры пикируют вниз на толпу вокруг постройки, и дым ползёт вверх из разбитых окон, и команда по уничтожению тремя кварталами ниже глядит на часы, я знаю всё: пистолет, анархия и взрыв - они на самом деле из-за Марлы Сингер.
Шесть минут.
У нас получилось нечто вроде треугольника. Я хочу Тайлера. Тайлер хочет Марлу. Марла хочет меня.
Я не хочу Марлу, и Тайлер не хочет меня. Больше и вообще. Это не похоже на любовь и заботу. Это скорее вопрос владения и собственности.
Без Марлы у Тайлера вообще ничего не было бы.
Пять минут.
Может, мы станем легендой, может, нет. Нет, говорю я, хотя...стоп.
Где сейчас был бы Иисус, если бы никто не написал Евангелий?
Четыре минуты.
Я трогаю языком ствол пистолета, упёршийся в мою щёку, и говорю: ты хочешь стать легендой, Тайлер, парень, я сделаю тебя легендой.
Я был здесь с самого начала.
Я помню всё.
Три минуты.
Глава 2
ОГРОМНЫЕ РУЧИЩИ БОБА были сомкнуты в кольцо, чтобы удержать меня внутри, и я был зажат в тёмной впадине меж громадных потных титек Боба, неимоверно здоровенных - больше них разве что Господь Бог. Ты входишь в подвал церкви, мы каждый вечер встречаемся: это Арт, это Пол, это Боб; большие плечи Боба наводили меня на мысли о линии горизонта. Жирные светлые волосы Боба были тем, что подразумевает крем для волос, когда называет себя "скульптурным муссом" такие же жирные, светлые и, частично, - такие же прямые.
Его руки обхватили меня, а ладонь Боба прижала мою голову к новым титькам, которые выросли из его бочкообразной грудной клетки.
- Всё будет хорошо, - говорит Боб. - Поплачь.
От коленей до макушки я чувствую запах химических реакций, запах сгорающих в чреве Боба еды и кислорода.
- Может, у них ранняя стадия, - говорит Боб. - Возможно, это всего лишь семинома. С семиномой у тебя почти стопроцентные шансы выжить.
Плечи Боба неожиданно складываются в одну длинную линию, - он вздыхает; а затем кап, кап, кап и всхлипывает. Вздох, поднимающий плечи. Кап, кап, кап.
Я прихожу сюда каждую неделю уже два года, и каждую неделю Боб обхватывает меня своими ручищами, и я плачу.
- Поплачь, - говорит Боб, вздыхает и всхлип...всхлип...всхлипывает. Давай, поплачь.
Большое влажное лицо опускается на мою макушку, и я теряюсь внутри. И тогда я рыдаю. Плач здесь, в удушливой темноте, будучи замкнутым в ком-то ещё, когда ты видишь, что всё, что ты можешь предпринять, превратится в мусор.
Всё, чем ты когда-либо гордился, будет откинуто.
И я затерялся внутри.
Это всё равно, что проспать почти неделю кряду.
Вот как я встретил Марлу Сингер.
Боб плачет, потому что шесть месяцев назад ему удалили яички. Затем гормональная терапия. У Боба выросли титьки, потому что у него был слишком высокий уровень тестостерона. Увеличьте уровень тестостерона, и ваше тело в поисках баланса начнёт вырабатывать эстроген.
Вот почему я плачу именно сейчас, твоя жизнь превращается в ничто, и даже меньше чем в ничто; это забвение.
Слишком много эстрогена, и у тебя вырастает сучье вымя.
Очень легко заплакать, когда ты понимаешь, что каждый, кого ты любишь, оттолкнёт тебя или умрёт. Если взять достаточно длинный промежуток времени, то шансы каждого из нас на выживание на этом промежутке стремятся к нулю.
Боб любит меня, он думает, что мне тоже удалили яички.
В подвале церкви Троицы вокруг нас на диванчиках, покрытых дешёвыми пледами из магазина, примерно двадцать мужчин и всего одна женщина, все сцепились в пары, большинство из них рыдает. Некоторые пары наклонились вперёд, головы прижали так, чтобы соприкасаться ушами, и стоят, как рестлеры в захвате. Мужчина с единственной женщиной в группе положил свои локти на её плечи; её голова находится меж его рук, и его заплаканное лицо уткнулось в её шею. Лицо женщины выглядывает с одной из сторон, и рука её держит сигарету.
Поднырнув вниз, я выползаю из ручищ Большого Боба.
- Вся моя жизнь, - плачет Боб. - Почему я ещё что-то делаю, - я _не знаю_!.
Единственная женщина здесь в "Останемся мужчинами вместе", группе помощи больным раком яичек, эта женщина курит свою сигарету, несмотря на навалившегося на неё незнакомца, и её глаза встречаются с моими.
Фальшивка.
Фальшивка.
Фальшивка.
Короткие чёрные матовые волосы, огромные, будто из японских мультиков, глаза, желтушно-бледная в своём платье с обойным узором из тёмных роз, эта женщина была также записана в мою группу поддержки для туберкулёзников по пятничным вечерам. Она участвовала в круглом столе по меланоме по вечерам каждую среду. Вечером, в понедельник, она участвовала в моей рэп-группе "Твёрдо верующие" для больных лейкемией. У неё пробор зигзагом, и, видя этот пробор, я замечаю её белоснежную кожу.
Когда вы рассматриваете список этих групп, все они имеют неопределённые возвышенные названия. Моя группа для кровяных паразитов по вечерам - каждый четверг, она называлась "Свободный и Чистый".
Группа, в которую я ходил, чтобы посмотреть на мозговых паразитов, называлась "Выше и дальше".
И воскресным днём в "Останемся мужчинами вместе" в подвале собора Троицы эта женщина - снова здесь.
Хуже всего то, что я не могу плакать, когда она смотрит.
Это было моё самое любимое занятие, тебя обхватывает Большой Боб, а ты рыдаешь без малейшей надежды на что-либо. Мы так тяжело работали всё время. Это было единственное место, где я мог по-настоящему отдохнуть и расслабиться; сдаться.
Это мой отпуск.
Я пошёл в мою первую группу поддержки два года тому назад, после того, как вновь обратился к своему доктору по поводу мучавшей меня бессонницы.
Я не спал три недели. Три недели без сна - и всё становится внетелесным опытом. Мой доктор сказал:
- Бессонница - всего лишь симптом чего-то большего. Попытайтесь найти то, что на самом деле не в порядке. Прислушайтесь к своему телу.
Я просто хотел спать. Я хотел маленькие голубые капсулы барбамила, каждая по двести миллиграмм. Я хотел красные с синим капсулы туинала, схожие с пулями, похожий на красную губную помаду секонал.
Мой доктор порекомендовал мне жевать корень валерианы и делать больше упражнений. В конце концов я свалился замертво.
Моё лицо превратилось в побитое старое яблоко; вы могли даже подумать, что я умер.
Мой доктор сказал, что если я хочу увидеть настоящую боль, я должен обратиться к церкви Первого Причастия во вторник вечером. Увидеть мозговых паразитов. Увидеть дегенеративные костные поражения. Органические дисфункции мозга. Людей, болеющих раком.
Вот я и пошёл.
В первой группе, в которую я попал, были знакомства: это Элис, это Бренда, это Доувер. И все улыбаются из-за невидимой пушки, приставленной к их головам.
Я никогда не давал моего настоящего имени в группах поддержки.
Маленький скелет женщины, назвавшийся Хлой, штаны мешком висят на тощей заднице, так вот, Хлой рассказала мне, что худшей вещью в её мозговых паразитах является то, что никто не хочет секса с ней. Она была так близка к смерти, что сумма выплат по её страховке достигла семидесяти пяти тысяч баксов, и всё, чего хотела Хлой, это лечь с кем-нибудь в последний раз. Без нежностей, только секс.
Что бы сказал парень? Я имею в виду, что бы вы сказали?
Процесс умирания Хлой начался с небольшой усталости, а теперь Хлой всё слишком надоело, чтобы искать лекарство. Порнографические фильмы; у неё дома, в её комнате были порнографические фильмы.
Во времена Французской революции, говорила мне Хлой, женщины в тюрьмах герцогини, баронессы, маркизы, они могли изнасиловать любого мужика, который смог бы забраться на них. Хлой задышала в мою шею. Забраться. Расплатиться, если я не знал. Трах помогал провести время.
Маленькая смерть, так это называли французы.
У Хлой есть порнографические фильмы, если меня это интересует. Амил нитрат. Лубриканты.
В обычной ситуации у меня б была эрекция. Но наша Хлой - скелет, который кто-то окунул в жёлтый воск.
Как посчитала Хлой, я ничто. Даже не ничто. Но по-прежнему плечо Хлой тихонько подталкивало меня, когда мы садились в круг на лохматый ковёр. Мы закрывали глаза. Была очередь Хлой вести направленную медитацию, и она провела нас в Безмятежный Сад. Хлой сказала нам, чтобы мы поднялись по холму в дворец Семи Дверей. Внутри дворца было семь дверей: зелёная дверь, жёлтая дверь, оранжевая дверь, и Хлой провела нас через каждую из них; голубая дверь, красная дверь, белая дверь, и... что мы там нашли?
С закрытыми глазами мы представляли себе боль; и как шарик белого исцеляющего света летает вокруг наших ног и поднимается к коленям, талии, груди. Наши чакры открыты. Сердечная чакра. Головная чакра. Хлой сказала, что мы должны пройти в пещеры, где мы встретим покровительствующее нам животное. Моим оказался пингвин.
Лёд покрывал пол пещеры и пингвин сказал: "Скользи!". Без всякого труда мы начали скользить по туннелям и галереям.
А теперь настало время обняться.
Откройте ваши глаза.
Это был физический терапевтический контакт, сказала Хлой. Мы все должны выбрать себе партнёра. Хлой бросилась к моей голове и зарыдала. Дома у неё было нижнее бельё без бретелек, и она рыдала. У Хлой были масла и наручники, и она рыдала в то время, как я смотрел на минутную стрелку часов на моей руке. Стрелка обернулась одиннадцать раз.
Итак, я не плакал в моей первой группе поддержки, два года назад. Я не плакал во второй или третьей группе. Не плакал у кровяных паразитов или в группе, где находились люди с раком кишечника, или органическим слабоумием.
Это бессонница. Всё очень далеко от тебя и всё - лишь копия копии копии. Бессонница отделяет тебя ото всего, ты не можешь ни до чего дотронуться, и ничто не может дотронуться до тебя.
Затем там был Боб. В первый раз, когда я пошёл в группу для людей, болеющих раком яичек, огромная туша Боба, похожая на чизбургер, нависла надо мной в "Останемся мужчинами вместе" и начала рыдать. Эта туша пересекла всю комнату, когда объявили о том, что надо обняться, руки прижаты к бокам, плечи совсем сутулые. Его огромный подбородок лежал на его грудной клетке, а глаза уже были полны слёз. Мелко семеня (колени вместе и невидимые шажки) Боб пересёк подвал, чтобы броситься на меня.
Боб навалился на меня.
Огромные ручищи Боба обхватили меня.
Большой Боб был качком, сказал он. Все эти "салатные дни" на Дианаболе и потом Вистрол, который вкалывают скаковым лошадям. Его качалка, Большой Боб владел гимнастическим залом. Он был женат три раза. Он был среди тех, кто рекламирует продукты, может, я его видел по телевизору? Целая программа по расширению грудной клетки была его изобретением.
Незнакомцы с подобной оглушающей откровенностью приводили меня в остолбенение, если вы знаете, что я имею в виду.
Боб не знал. Может, у него всего лишь ущемление одного из "huevos"; он знал, что это тоже фактор риска. Боб рассказал мне о послеоперационной гормональной терапии.
Многие бодибилдеры, впрыскивающие слишком много тестостерона, могут получить то, что они называют "сучье вымя".
Мне пришлось спросить у Боба, что он подразумевает под "huevos".
"Huevos", - сказал Боб. Помидоры. Шары. Гонады. Хозяйство. Яйки. В Мексике, где ты покупаешь свои стероиды, они называют их "яйцы".
Развод, развод, развод, сказал Боб и показал мне бумажник со своей фотографией - на первый взгляд - он огромный и обнажённый, с лентой какого-то соревнования. Тупой способ жить, сказал Боб, но когда ты накачан и выбрит перед сценой, полностью выпотрошен так, что жира в твоём теле набирается еле два процента, а диуретики делают тебя холодным и твёрдым, как скала, ты щуришься на огни, и глохнешь от звукового натиска под приказами судьи: "Расширьте правый квадрант, согните руку и задержитесь".