– Да.
– Когда я буду знать все, я смогу рассчитать свои действия.
– Все правильно, – тихо повторил Грязнов, – все правильно.
Чуть позже, когда девушка отправилась в свою комнату – «надо подготовиться к занятиям», – Кирилл вышел на кухню. Жестом показал Олово, чтобы тот не прерывался – слуга разделывал кролика, – некоторое время постоял у плиты, не приближаясь к покрытому кровью столу, после чего негромко сказал:
– Передай Таратуте, что к вечеру мне нужна подробная информация о свамперах.
– Да-а, мастер. – Олово тянул некоторые гласные, отчего его речь резала слух. – Они приста-ают к девочке?
Голос слуги был корявым, но в нем прозвучали нотки… нет, не угрожающие, не злые, не яростные… нотки человека, умеющего наводить ужас. Они улавливались подсознательно, и тот, кто мог их услышать, начинал смотреть на скромного Олово совсем другими глазами.
– Она справится.
– Хорошо.
Узкое лезвие скользило по тушке, нож казался продолжением окровавленных рук слуги – настолько ловко он с ним обращался. Олово молчал, но Кирилл не уходил, знал, что через некоторое время разговор продолжится.
– Она-а не доверяя-ает ва-ам, мастер. Сторонится.
– У нас есть время.
– Три года пролетя-ат быстро.
– Но торопиться не следует.
– Она-а может за-амкнуться, ста-ать скрытной. – Олово закончил работу и, не поднимая глаз, отошел к раковине и принялся отмывать нож от крови. – Она-а может оста-аться чужой.
– У нас есть время, – повторил Грязнов. – А пока разузнайте, что из себя представляют эти свамперы.
Но бывает так, что ни воспитание, ни этические ценности, ни религия – ничто не способно помешать человеку отдаться своим страстям.
Родители Дрогаса, зажиточные торговцы из Анклава Франкфурт, позаботились о том, чтобы все их дети получили приличное образование. Стефан окончил Университет, защитил диплом инженера-оператора ядерных установок, однако работать по специальности не стал. Отверг предложенный «ЕЕ» контракт и, к огромному удивлению друзей и родственников, завербовался в армию Европейского Исламского Союза. Причем не в обычное подразделение, а в Иностранный Легион, воевавший даже когда официальный Эль-Париж со всеми жил в мире. Здесь, в крови и грязи, в пороховом дыму боевых и карательных операций, таланты Стефана раскрылись в полной мере. Здесь, а не на скучной ядерной электростанции. Дрогас охотно принимал участие в военных действиях, стал экспертом по оружию и мастером рукопашного боя. Через год перспективного солдата отправили в диверсионную школу, а оттуда – в специальное подразделение, в которое брали только лучших специалистов. Через два года Дрогас стал офицером. Еще через три вышел в отставку и, несмотря на уговоры европейцев, вернулся во Франкфурт. Стефан не сомневался, что боевой офицер с его послужным списком не останется без работы, и не ошибся. Интерес к ветерану проявили и бандиты, и охранные фирмы, и даже менеджеры Ассоциации. Однако лучшее предложение сделала СБА, причем исходило оно от самого Ника Моратти, тогдашнего директора франкфуртского филиала. Стефан предложение принял и с тех пор ни разу об этом не пожалел. Работа на Моратти наилучшим образом сочетала в себе все, о чем мечтал Дрогас. Он постоянно преступал закон, убивал, подставлял, провоцировал… и оставался безнаказанным. Он играл со смертью в самой сильной команде мира. Он был счастлив.
«Ускоритель» – хороший клуб. Нет, без дураков, – действительно хороший. «Цапли» не зря считаются самым вменяемым московским вагоном, и их база подтверждает репутацию. Здесь не задирают чужаков, ну разве что те сами нарвутся. Пушеры прячутся, их надо искать. А в туалетах можно дышать носом…»
«Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня».
А еще здесь можно без помех поговорить. У цапель, несмотря на их вменяемость, отношения с СБА оставались натянутыми, Мертвый недолюбливал самый большой и свободолюбивый вагон Анклава, и безы охотно пакостили байкерам. Во избежание недоразумений помещения клуба проверяли на наличие прослушки два раза в день, для страховки цапли ставили мощные глушилки, что превращало «Ускоритель» едва ли не в идеальное место для серьезных бесед. Карбид об этом знал и, пользуясь своей дружбой с цаплями, частенько наведывался в клуб.
– Не нравится жесткая музыка?
– Громкая она, – пожаловался Дрогас.
– Что?
– Громкая!
– Какая?!
– Громкая!!
Карбид расхохотался.
Жанна из тех королев,
Что любят роскошь и ночь,
Только царить на земле
Недолго ей суждено.
Ну, а пока, как богиню, на руках
Носят Жанну… Жанну…
По утрам живые группы не играли, цапли включали записи. Как правило, современные, но иногда, как сейчас, старые, чуть не столетние, но не потускневшие, по-прежнему ударные.
– Здесь всегда так шумно?
– В кабинете будет тише, – пообещал Карбид.
Дрогас поморщился, но про себя отметил, что байкер выбрал для встречи неплохое место: редкие посетители клуба потягивали пиво, болтали, громко смеялись, но не обращали на них никакого внимания. Точнее, короткие взгляды бросали, но, опознав Карбида, отворачивались – здесь не принято лезть в чужие дела.
– Пришли! – Карбид плюхнулся на диванчик, ловко открыл банку пива и сделал большой глоток. – Располагайся и ничего не бойся: здесь своих не слушают.
Второй байкер, Рус, тоже открыл пиво, но пить не стал. Наполнил бокал и молча уставился на пенную шапку.
«О чем думает?»
Стефану Рус не нравился – недоверчивый молчун. Карбид представил его как «брата», хотя родственниками они явно не были: Рус худощавый, с прямыми черными волосами, наверняка южных кровей. Карбид – высокий, плечистый, пышная шевелюра светлая, в рыжину. Рус скуп на эмоции, Карбид шумный, любит находиться в центре внимания. А самое главное: руки. У Карбида мощные кисти, способные сжаться в пудовые кулаки, тонкие пальцы Руса перепачканы черным – смазка и масла въелись в кожу. И эта чернота смущала Стефана: человека, который умеет не только махать кулаками, трудно сбить с пути.
– Альфред, ты говорил, что будет серьезная тема, – припомнил Карбид, открывая вторую банку пива.
Он назвал Дрогаса именем, которое знал, – Альфредом, именно так Стефан представлялся в Москве на этот раз.
– Куда уж серьезнее, – пробормотал Дрогас.
До сих пор Стефан использовал свамперов по мелочам: помогли доставить оружие в южные районы Аравии, напали на магазин в Кришне, приняв участие в создании нужной атмосферы, вот, собственно, и все. Байкеры зарекомендовали себя хорошо, деньги отработали сполна, и Дрогас решил поручить Карбиду куда более важное дело. Однако хмурый Рус, некстати появившийся на переговорах, мог стать проблемой. Таких, с черными пальцами, сложно уговорить пойти на настоящее преступление.
– Оплата тоже серьезная?
– Кажется, ты уже убедился в моей щедрости, Карбид. Получишь в три раза больше, чем в прошлый раз.
– Хорошие деньги… значит, хороший риск, – подал голос Рус. – Что тебе надо от нас?
Спросил грубо, намеренно грубо.
«Господи, какое детство! – Дрогас едва сдержал смех. – Щенок пытается вывести меня из себя? Затеять ссору? Ну не идиот ли?»
Но если человеку чего-то хочется, надо ему это дать. Дать быстро, пока он не передумал. И дать больше, чем он хотел. Пусть наестся вдоволь. Пусть его стошнит.
– А у тебя что, поджилки затряслись? – высокомерно поинтересовался Стефан.
– Знать хочу.
– Тогда смени тон.
– А что тебе не нравится?
Стефан усмехнулся:
– Маленькая собачка любит задирать лапу на большое дерево?
Карбид поперхнулся пивом, но высказаться не успел.
– Нарываешься? – быстро спросил Рус.
– Держи пасть закрытой, когда разговаривают мужчины, – предложил Дрогас.
– Вы чего, охренели? – Карбид, не ожидавший, что ссора будет развиваться с такой скоростью, переводил недоуменный взгляд с одного собеседника на другого. – Мы же за дело говорить пришли.
– Я привык общаться с настоящими мужиками. А не…
– Заткнись!
– Нет, пусть продолжит!
– Когда я буду знать все, я смогу рассчитать свои действия.
– Все правильно, – тихо повторил Грязнов, – все правильно.
Чуть позже, когда девушка отправилась в свою комнату – «надо подготовиться к занятиям», – Кирилл вышел на кухню. Жестом показал Олово, чтобы тот не прерывался – слуга разделывал кролика, – некоторое время постоял у плиты, не приближаясь к покрытому кровью столу, после чего негромко сказал:
– Передай Таратуте, что к вечеру мне нужна подробная информация о свамперах.
– Да-а, мастер. – Олово тянул некоторые гласные, отчего его речь резала слух. – Они приста-ают к девочке?
Голос слуги был корявым, но в нем прозвучали нотки… нет, не угрожающие, не злые, не яростные… нотки человека, умеющего наводить ужас. Они улавливались подсознательно, и тот, кто мог их услышать, начинал смотреть на скромного Олово совсем другими глазами.
– Она справится.
– Хорошо.
Узкое лезвие скользило по тушке, нож казался продолжением окровавленных рук слуги – настолько ловко он с ним обращался. Олово молчал, но Кирилл не уходил, знал, что через некоторое время разговор продолжится.
– Она-а не доверяя-ает ва-ам, мастер. Сторонится.
– У нас есть время.
– Три года пролетя-ат быстро.
– Но торопиться не следует.
– Она-а может за-амкнуться, ста-ать скрытной. – Олово закончил работу и, не поднимая глаз, отошел к раковине и принялся отмывать нож от крови. – Она-а может оста-аться чужой.
– У нас есть время, – повторил Грязнов. – А пока разузнайте, что из себя представляют эти свамперы.
* * *
анклав: Москва
территория: Болото
клуб «Ракетный Ускоритель»
золото и доброе слово могут больше, чем только золото
Маленький ребенок ломает только что подаренную игрушку. Маленький ребенок ловит и вскрывает зазевавшуюся лягушку. Со стороны кажется, что мы видим проявление бездумной первобытной жестокости. На самом же деле маленький ребенок познает мир. И если он растет в нормальной семье, то очень скоро поймет, что создавать значительно интереснее, хоть и труднее, чем разрушать. Что к новому можно прикоснуться, не убивая и не ломая.Но бывает так, что ни воспитание, ни этические ценности, ни религия – ничто не способно помешать человеку отдаться своим страстям.
Родители Дрогаса, зажиточные торговцы из Анклава Франкфурт, позаботились о том, чтобы все их дети получили приличное образование. Стефан окончил Университет, защитил диплом инженера-оператора ядерных установок, однако работать по специальности не стал. Отверг предложенный «ЕЕ» контракт и, к огромному удивлению друзей и родственников, завербовался в армию Европейского Исламского Союза. Причем не в обычное подразделение, а в Иностранный Легион, воевавший даже когда официальный Эль-Париж со всеми жил в мире. Здесь, в крови и грязи, в пороховом дыму боевых и карательных операций, таланты Стефана раскрылись в полной мере. Здесь, а не на скучной ядерной электростанции. Дрогас охотно принимал участие в военных действиях, стал экспертом по оружию и мастером рукопашного боя. Через год перспективного солдата отправили в диверсионную школу, а оттуда – в специальное подразделение, в которое брали только лучших специалистов. Через два года Дрогас стал офицером. Еще через три вышел в отставку и, несмотря на уговоры европейцев, вернулся во Франкфурт. Стефан не сомневался, что боевой офицер с его послужным списком не останется без работы, и не ошибся. Интерес к ветерану проявили и бандиты, и охранные фирмы, и даже менеджеры Ассоциации. Однако лучшее предложение сделала СБА, причем исходило оно от самого Ника Моратти, тогдашнего директора франкфуртского филиала. Стефан предложение принял и с тех пор ни разу об этом не пожалел. Работа на Моратти наилучшим образом сочетала в себе все, о чем мечтал Дрогас. Он постоянно преступал закон, убивал, подставлял, провоцировал… и оставался безнаказанным. Он играл со смертью в самой сильной команде мира. Он был счастлив.
«Ускоритель» – хороший клуб. Нет, без дураков, – действительно хороший. «Цапли» не зря считаются самым вменяемым московским вагоном, и их база подтверждает репутацию. Здесь не задирают чужаков, ну разве что те сами нарвутся. Пушеры прячутся, их надо искать. А в туалетах можно дышать носом…»
«Дыры и заборы. Книга для тех, кто хочет прожить в Москве больше одного дня».
А еще здесь можно без помех поговорить. У цапель, несмотря на их вменяемость, отношения с СБА оставались натянутыми, Мертвый недолюбливал самый большой и свободолюбивый вагон Анклава, и безы охотно пакостили байкерам. Во избежание недоразумений помещения клуба проверяли на наличие прослушки два раза в день, для страховки цапли ставили мощные глушилки, что превращало «Ускоритель» едва ли не в идеальное место для серьезных бесед. Карбид об этом знал и, пользуясь своей дружбой с цаплями, частенько наведывался в клуб.
– Не нравится жесткая музыка?
– Громкая она, – пожаловался Дрогас.
– Что?
– Громкая!
– Какая?!
– Громкая!!
Карбид расхохотался.
Жанна из тех королев,
Что любят роскошь и ночь,
Только царить на земле
Недолго ей суждено.
Ну, а пока, как богиню, на руках
Носят Жанну… Жанну…
По утрам живые группы не играли, цапли включали записи. Как правило, современные, но иногда, как сейчас, старые, чуть не столетние, но не потускневшие, по-прежнему ударные.
– Здесь всегда так шумно?
– В кабинете будет тише, – пообещал Карбид.
Дрогас поморщился, но про себя отметил, что байкер выбрал для встречи неплохое место: редкие посетители клуба потягивали пиво, болтали, громко смеялись, но не обращали на них никакого внимания. Точнее, короткие взгляды бросали, но, опознав Карбида, отворачивались – здесь не принято лезть в чужие дела.
– Пришли! – Карбид плюхнулся на диванчик, ловко открыл банку пива и сделал большой глоток. – Располагайся и ничего не бойся: здесь своих не слушают.
Второй байкер, Рус, тоже открыл пиво, но пить не стал. Наполнил бокал и молча уставился на пенную шапку.
«О чем думает?»
Стефану Рус не нравился – недоверчивый молчун. Карбид представил его как «брата», хотя родственниками они явно не были: Рус худощавый, с прямыми черными волосами, наверняка южных кровей. Карбид – высокий, плечистый, пышная шевелюра светлая, в рыжину. Рус скуп на эмоции, Карбид шумный, любит находиться в центре внимания. А самое главное: руки. У Карбида мощные кисти, способные сжаться в пудовые кулаки, тонкие пальцы Руса перепачканы черным – смазка и масла въелись в кожу. И эта чернота смущала Стефана: человека, который умеет не только махать кулаками, трудно сбить с пути.
– Альфред, ты говорил, что будет серьезная тема, – припомнил Карбид, открывая вторую банку пива.
Он назвал Дрогаса именем, которое знал, – Альфредом, именно так Стефан представлялся в Москве на этот раз.
– Куда уж серьезнее, – пробормотал Дрогас.
До сих пор Стефан использовал свамперов по мелочам: помогли доставить оружие в южные районы Аравии, напали на магазин в Кришне, приняв участие в создании нужной атмосферы, вот, собственно, и все. Байкеры зарекомендовали себя хорошо, деньги отработали сполна, и Дрогас решил поручить Карбиду куда более важное дело. Однако хмурый Рус, некстати появившийся на переговорах, мог стать проблемой. Таких, с черными пальцами, сложно уговорить пойти на настоящее преступление.
– Оплата тоже серьезная?
– Кажется, ты уже убедился в моей щедрости, Карбид. Получишь в три раза больше, чем в прошлый раз.
– Хорошие деньги… значит, хороший риск, – подал голос Рус. – Что тебе надо от нас?
Спросил грубо, намеренно грубо.
«Господи, какое детство! – Дрогас едва сдержал смех. – Щенок пытается вывести меня из себя? Затеять ссору? Ну не идиот ли?»
Но если человеку чего-то хочется, надо ему это дать. Дать быстро, пока он не передумал. И дать больше, чем он хотел. Пусть наестся вдоволь. Пусть его стошнит.
– А у тебя что, поджилки затряслись? – высокомерно поинтересовался Стефан.
– Знать хочу.
– Тогда смени тон.
– А что тебе не нравится?
Стефан усмехнулся:
– Маленькая собачка любит задирать лапу на большое дерево?
Карбид поперхнулся пивом, но высказаться не успел.
– Нарываешься? – быстро спросил Рус.
– Держи пасть закрытой, когда разговаривают мужчины, – предложил Дрогас.
– Вы чего, охренели? – Карбид, не ожидавший, что ссора будет развиваться с такой скоростью, переводил недоуменный взгляд с одного собеседника на другого. – Мы же за дело говорить пришли.
– Я привык общаться с настоящими мужиками. А не…
– Заткнись!
– Нет, пусть продолжит!
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента