Страница:
– У меня есть интересная мысль насчет выборов…
* * *
* * *
* * *
анклав: Цюрих
территория: Альпийская Поляна
«Замок Ван Глоссинга»
игру мы задумываем сами, а вот игроков, бывает,
подкидывает случай
Как и любой здравомыслящий человек, Моратти не доверял малознакомым людям. В делах тонких, опасных доскональное знание возможностей подчиненного значит подчас больше, чем все остальное, вместе взятое. Любой, даже самый замечательный план держится на исполнителях, на людях, на пресловутом человеческом факторе. Ошибешься с назначенцем – останешься у разбитого корыта.
Свою команду Ник собирал с тех самых пор, как поступил на Службу. Удерживал рядом старых, еще со спецшколы и Университета, друзей, привечал новых, молодых и дерзких, вроде Дрогаса, изучал их вдоль и поперек и доверял, насколько это возможно в его положении. Но случалось, приходилось президенту привлекать и варягов. На деле Петры Кронцл, похищенной в Москве внучке Романа Фадеева, команда Моратти сломала зубы. Предпринятые ими усилия не дали результата, девчонка не нашлась, а самое главное, не удалось связать ее исчезновение с Кауфманом, не получилось доказать, что именно директор московского СБА организовал крупнейшую в истории Анклавов аферу, позволившую москвичам из «Науком» взять под контроль влиятельную «Фадеев Групп». Не сумев сразу докопаться до истины, Моратти решил отступить, переждать, полагая, что после того как Кауфман выйдет из игры, все рано или поздно раскроется, а вот китайцы, так же оставшиеся в той истории с носом, не успокоились. Снова лезть в пасть к Мертвому они не желали, зато порекомендовали человека, способного, по их мнению, сделать то, что оказалось не под силу людям Моратти.
– Меня зовут Хасим Банум.
– Ник Моратти.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
Мужчины пожали друг другу руки, и Ник поймал себя на мысли, что впервые чувствует по-настоящему «стальной» захват. Китайцы предупредили, что под черными кожаными перчатками гостя скрываются протезы.
«Почему, интересно, он не трансплантировал себе новые руки?»
– Знакомые из Пекина убедили меня заняться вашей проблемой, – негромко произнес Хасим, присаживаясь в кресло. – Мне нравятся сложные задачи.
Все, кто впервые оказывался в кабинете Ника, считали своим долгом похвалить обстановку. В свое время Моратти не поскупился, привлек к работе лучших дизайнеров, и теперь рабочее помещение, выполненное в стиле неоготического классицизма, появившегося во второй трети двадцать первого века, заслуженно вызывало восхищение посетителей. Урзак хозяину кабинета льстить не собирался.
– Опасные задачи, – уточнил Моратти.
– Тем лучше.
– Вы знаете, что предстоит делать?
– В общих чертах. Знакомые сказали, что есть шанс оказать услугу президенту СБА. Для меня это не менее важно, чем любовь к сложным задачам.
Изначально Урзак планировал действовать в одиночку, однако Ляо убедил его встретиться с Моратти и воспользоваться поддержкой президента. Обдумав предложение, Урзак согласился. К тому же он был не прочь выяснить, что связывает китайца с главой всесильной СБА. Ба-нум понял, что спокойные времена заканчиваются, тихий домик в европейской глуши, в котором он провел последние тридцать лет, придется оставить, и следует посмотреть, кто нынче бегает по сцене.
«Интересно, ты уже продался Ляо с потрохами или еще надеешься сыграть со стариком по своим правилам?»
А Моратти тем временем ощутил давно забытое беспокойство, которое появляется при встрече с более сильным человеком. Не настороженность, а именно беспокойство, потому что подсознательно ты уже понял, что сидящий напротив мужчина сильнее. Во всех смыслах сильнее: и духом, и телом. Ник редко ошибался в людях и понимал, что перед ним глыба. Глыбища!
«Что же ты за птица?»
Ответ на этот вопрос президент СБА не знал. Не было у его людей толковой информации на Хасима Банума. Родился, учился, жил на полученное наследство, пределы Исламского Союза покидал крайне редко. И все. Осталось только добавить искреннее уважение, сквозившее в голосе генерала Ляо, когда он говорил о Бануме, – деталь, ясно показывающая, что собранная о Хасиме информация не стоит и выеденного яйца.
В детстве, в результате несчастного случая, Банум потерял обе кисти и теперь носит под перчатками искусные, выполненные по индивидуальному заказу протезы. Чудо инженерной мысли управлялось с помощью нейроподключений, аналогичных тем, что требовала для своей работы «балалайка», а потому в затылке Хасима сидело значительно больше железа, чем у обычного человека.
«Почему же ты отказался от трансплантатов?»
Тогда же, в детстве, если верить досье, Банум повредил ногу и теперь постоянно ходил с тростью. В настоящий момент старомодная деревянная палка, ручка которой была вырезана в виде змеиной головы, стояла, прислоненная к президентскому столу. Однако, как успел заметить Ник, при ходьбе Хасим не хромал.
– Что именно мне предстоит сделать в Москве?
– Отыскать Петру Кронцл, внучку Романа Фадеева, владельца… бывшего владельца «Фадеев Групп».
– Он умер?
– Да. Покончил с собой… отправившись на поиски Петры.
– Девушка была важна для него?
– Единственная наследница.
– Понятно. – Банум помолчал. – Чем она интересна вам?
– Я уверен, что к ее похищению причастен Мертвый…в смысле директор московского филиала СБА Максимилиан Кауфман. Мне нужны доказательства.
– Понятно. – И вновь пауза. И вновь тяжелый взгляд глаз цвета блеклого льда. – Но почему Петра Кронцл столь важна для вас. господин президент?
– Разве генерал Ляо не ввел вас в курс дела?
– Я бы хотел услышать подробности из ваших уст. Урзак, ошарашенный рассказом старого китайца и представленными доказательствами существования Чудовища, не уделил этому аспекту дела должного внимания. В Пекине его ум занимали совсем иные вещи, однако теперь он хотел понять все нюансы дела.
– Петра не совсем исчезла, – медленно ответил Ник. – Опекунский совет, который согласно завещанию Романа Фадеева нынче возглавляет президент «Науком» Холодов, уверяет, что девушка жива, а значит, менее чем через три года она станет полноправной владелицей «Фадеев Групп». Ее прячут.
– И вы хотите ее получить?
– Да.
– Зачем?
– «Фадеев Групп» – мощный инструмент в руках москвичей. Подозреваю, что с его помощью они пытаются создать нечто вроде суперкорпорации: объединить в один кулак как можно больше компаний и установить контроль над изрядной долей мировой экономики.
– Что противоречит Положению об Анклавах.
– Верно. Их действия способны вызвать непредсказуемую реакцию государств.
– Но они это тоже понимают, – тонко улыбнулся Урзак. – И тем не менее рискуют. Почему?
– Некоторые люди считают, что москвичам удалось получить новый вид энергии.
– Вот это уже теплее, – едва слышно пробормотал Урзак.
– Однако никаких доказательств нет, – поспешил добавить Моратти.
– Но вы верите?
– Обмануть Романа Фадеева было практически нереально, – поколебавшись, ответил президент. – А он попал в мышеловку. Значит, ему показали настоящий сыр. – И твердо закончил: – Я – верю.
– И Ляо, судя по всему, верит. А это уже много. – Урзак взял трость и несколько мгновений вертел ее в руке. – Скажите, Ник, если подозрения насчет энергии подтвердятся… какие действия вы предпримете?
Вопрос, мягко говоря, выходил за рамки компетенции человека, нанимаемого для поиска пропавшей девушки. Однако Моратти кожей понял, что ответить придется. Не частный детектив сидел перед ним, не умелый сыщик. Игрок. Вот оно, правильное слово.
– Если вас интересует, работаю ли я на китайцев, – хрипло проговорил Ник, – то нет – не работаю. Если же вы спрашиваете, поделюсь ли я с ними информацией об энергии, то да – поделюсь. И с другими государствами поделюсь, ибо в противном случае нас ждет большая война.
– Она ждет нас в любом случае, – негромко заметил Урзак.
Новая энергия. Открытие, способное перевернуть жизнь на планете и дать новый толчок цивилизации. Подходящий проект для Чудовища…
– Не я выпустил джинна из бутылки.
– Тут вы правы. – Банум решительным жестом отставил трость. – Давайте вернемся к девочке. Вы не предполагали, что ее могли вывезти из Москвы? Спрятали в золотой клетке на каком-нибудь острове, исполняют все ее прихоти и отучают думать? Если она не проявит должного уровня знаний, Опекунский совет вправе поставить вопрос об отстранении Петры от непосредственного руководства корпорацией.
– Я знаю Мертвого – он не отпустит девчонку далеко от себя. Не тот человек. Ему удалось меня обмануть, показаться глупее, чем он есть на самом деле, но сущность свою он не переделает. Девчонка где-то рядом с ним, и он постоянно держит ее в поле зрения.
– А если она сидит в подвале «Пирамидома»?
– Если Петра не объявится в день своего совершеннолетия, «Фадеев Групп» будет продана по частям. Москвичам это не нужно. Но и власть они ей вернут только в том случае, если будут уверены в лояльности. Вывод: в течение ближайших трех лет Мертвый сделает все, чтобы заслужить доверие Петры и убедить ее, что он не имеет никакого отношения к смерти Романа Фадеева. – Моратти помолчал. – Я уверен, что Петра растет на свободе. Ее спрятали. Ей дали новое имя, новую биографию, возможно – новое лицо. Но она свободна.
– В таком случае я не понимаю, почему вы, человек, обладающий неограниченными возможностями, не смогли ее отыскать?
А вот отвечать на этот вопрос Нику было немного стыдно. Лысый игрок с железными руками интересовался, почему сдалась лучшая полицейская служба мира.
– Во-первых, мы проводили расследование по горячим следам, сразу после смерти Фадеева, тогда ее могли спрятать, на время вывезти из Анклава. А во-вторых… получилось так, что у нас нет достоверных образцов. Все данныео Петре: отпечатки пальцев, отпечатки сетчатки глаза, образцы ДНК, которые мы раздобыли из разных источников, неидентичны. Такая же ситуация с образцами ДНК РоманаФадеева и родителей Петры. А других родственников у нее нет. Мертвый провел колоссальную работу и сделалвсе, чтобы мы не смогли найти девушку.
– В таком случае как же они докажут, что Петра это Петра, когда решат представить ее Опекунскому совету?
– Думаю, они предусмотрели доказательства.
Урзак помолчал.
– Но вы уверены, что девушка в Москве?
– Уверен.
Урзак покачал головой.
Порядок, установившийся на Земле после Нефтяного Голода и создания Анклавов, доживал последние дни. Сколько этих дней будет, в какое количество лет они сложатся – неважно, не так уж много в историческом масштабе. И ключевой фигурой в проявляющихся контурах грядущего мироустройства становилась юная девушка, спрятанная в Анклаве Москва. Интересно, весьма интересно… Урзак прищурил глаза и очень жестко произнес:
– Я ее найду.
Свою команду Ник собирал с тех самых пор, как поступил на Службу. Удерживал рядом старых, еще со спецшколы и Университета, друзей, привечал новых, молодых и дерзких, вроде Дрогаса, изучал их вдоль и поперек и доверял, насколько это возможно в его положении. Но случалось, приходилось президенту привлекать и варягов. На деле Петры Кронцл, похищенной в Москве внучке Романа Фадеева, команда Моратти сломала зубы. Предпринятые ими усилия не дали результата, девчонка не нашлась, а самое главное, не удалось связать ее исчезновение с Кауфманом, не получилось доказать, что именно директор московского СБА организовал крупнейшую в истории Анклавов аферу, позволившую москвичам из «Науком» взять под контроль влиятельную «Фадеев Групп». Не сумев сразу докопаться до истины, Моратти решил отступить, переждать, полагая, что после того как Кауфман выйдет из игры, все рано или поздно раскроется, а вот китайцы, так же оставшиеся в той истории с носом, не успокоились. Снова лезть в пасть к Мертвому они не желали, зато порекомендовали человека, способного, по их мнению, сделать то, что оказалось не под силу людям Моратти.
– Меня зовут Хасим Банум.
– Ник Моратти.
– Очень приятно.
– Мне тоже.
Мужчины пожали друг другу руки, и Ник поймал себя на мысли, что впервые чувствует по-настоящему «стальной» захват. Китайцы предупредили, что под черными кожаными перчатками гостя скрываются протезы.
«Почему, интересно, он не трансплантировал себе новые руки?»
– Знакомые из Пекина убедили меня заняться вашей проблемой, – негромко произнес Хасим, присаживаясь в кресло. – Мне нравятся сложные задачи.
Все, кто впервые оказывался в кабинете Ника, считали своим долгом похвалить обстановку. В свое время Моратти не поскупился, привлек к работе лучших дизайнеров, и теперь рабочее помещение, выполненное в стиле неоготического классицизма, появившегося во второй трети двадцать первого века, заслуженно вызывало восхищение посетителей. Урзак хозяину кабинета льстить не собирался.
– Опасные задачи, – уточнил Моратти.
– Тем лучше.
– Вы знаете, что предстоит делать?
– В общих чертах. Знакомые сказали, что есть шанс оказать услугу президенту СБА. Для меня это не менее важно, чем любовь к сложным задачам.
Изначально Урзак планировал действовать в одиночку, однако Ляо убедил его встретиться с Моратти и воспользоваться поддержкой президента. Обдумав предложение, Урзак согласился. К тому же он был не прочь выяснить, что связывает китайца с главой всесильной СБА. Ба-нум понял, что спокойные времена заканчиваются, тихий домик в европейской глуши, в котором он провел последние тридцать лет, придется оставить, и следует посмотреть, кто нынче бегает по сцене.
«Интересно, ты уже продался Ляо с потрохами или еще надеешься сыграть со стариком по своим правилам?»
А Моратти тем временем ощутил давно забытое беспокойство, которое появляется при встрече с более сильным человеком. Не настороженность, а именно беспокойство, потому что подсознательно ты уже понял, что сидящий напротив мужчина сильнее. Во всех смыслах сильнее: и духом, и телом. Ник редко ошибался в людях и понимал, что перед ним глыба. Глыбища!
«Что же ты за птица?»
Ответ на этот вопрос президент СБА не знал. Не было у его людей толковой информации на Хасима Банума. Родился, учился, жил на полученное наследство, пределы Исламского Союза покидал крайне редко. И все. Осталось только добавить искреннее уважение, сквозившее в голосе генерала Ляо, когда он говорил о Бануме, – деталь, ясно показывающая, что собранная о Хасиме информация не стоит и выеденного яйца.
В детстве, в результате несчастного случая, Банум потерял обе кисти и теперь носит под перчатками искусные, выполненные по индивидуальному заказу протезы. Чудо инженерной мысли управлялось с помощью нейроподключений, аналогичных тем, что требовала для своей работы «балалайка», а потому в затылке Хасима сидело значительно больше железа, чем у обычного человека.
«Почему же ты отказался от трансплантатов?»
Тогда же, в детстве, если верить досье, Банум повредил ногу и теперь постоянно ходил с тростью. В настоящий момент старомодная деревянная палка, ручка которой была вырезана в виде змеиной головы, стояла, прислоненная к президентскому столу. Однако, как успел заметить Ник, при ходьбе Хасим не хромал.
– Что именно мне предстоит сделать в Москве?
– Отыскать Петру Кронцл, внучку Романа Фадеева, владельца… бывшего владельца «Фадеев Групп».
– Он умер?
– Да. Покончил с собой… отправившись на поиски Петры.
– Девушка была важна для него?
– Единственная наследница.
– Понятно. – Банум помолчал. – Чем она интересна вам?
– Я уверен, что к ее похищению причастен Мертвый…в смысле директор московского филиала СБА Максимилиан Кауфман. Мне нужны доказательства.
– Понятно. – И вновь пауза. И вновь тяжелый взгляд глаз цвета блеклого льда. – Но почему Петра Кронцл столь важна для вас. господин президент?
– Разве генерал Ляо не ввел вас в курс дела?
– Я бы хотел услышать подробности из ваших уст. Урзак, ошарашенный рассказом старого китайца и представленными доказательствами существования Чудовища, не уделил этому аспекту дела должного внимания. В Пекине его ум занимали совсем иные вещи, однако теперь он хотел понять все нюансы дела.
– Петра не совсем исчезла, – медленно ответил Ник. – Опекунский совет, который согласно завещанию Романа Фадеева нынче возглавляет президент «Науком» Холодов, уверяет, что девушка жива, а значит, менее чем через три года она станет полноправной владелицей «Фадеев Групп». Ее прячут.
– И вы хотите ее получить?
– Да.
– Зачем?
– «Фадеев Групп» – мощный инструмент в руках москвичей. Подозреваю, что с его помощью они пытаются создать нечто вроде суперкорпорации: объединить в один кулак как можно больше компаний и установить контроль над изрядной долей мировой экономики.
– Что противоречит Положению об Анклавах.
– Верно. Их действия способны вызвать непредсказуемую реакцию государств.
– Но они это тоже понимают, – тонко улыбнулся Урзак. – И тем не менее рискуют. Почему?
– Некоторые люди считают, что москвичам удалось получить новый вид энергии.
– Вот это уже теплее, – едва слышно пробормотал Урзак.
– Однако никаких доказательств нет, – поспешил добавить Моратти.
– Но вы верите?
– Обмануть Романа Фадеева было практически нереально, – поколебавшись, ответил президент. – А он попал в мышеловку. Значит, ему показали настоящий сыр. – И твердо закончил: – Я – верю.
– И Ляо, судя по всему, верит. А это уже много. – Урзак взял трость и несколько мгновений вертел ее в руке. – Скажите, Ник, если подозрения насчет энергии подтвердятся… какие действия вы предпримете?
Вопрос, мягко говоря, выходил за рамки компетенции человека, нанимаемого для поиска пропавшей девушки. Однако Моратти кожей понял, что ответить придется. Не частный детектив сидел перед ним, не умелый сыщик. Игрок. Вот оно, правильное слово.
– Если вас интересует, работаю ли я на китайцев, – хрипло проговорил Ник, – то нет – не работаю. Если же вы спрашиваете, поделюсь ли я с ними информацией об энергии, то да – поделюсь. И с другими государствами поделюсь, ибо в противном случае нас ждет большая война.
– Она ждет нас в любом случае, – негромко заметил Урзак.
Новая энергия. Открытие, способное перевернуть жизнь на планете и дать новый толчок цивилизации. Подходящий проект для Чудовища…
– Не я выпустил джинна из бутылки.
– Тут вы правы. – Банум решительным жестом отставил трость. – Давайте вернемся к девочке. Вы не предполагали, что ее могли вывезти из Москвы? Спрятали в золотой клетке на каком-нибудь острове, исполняют все ее прихоти и отучают думать? Если она не проявит должного уровня знаний, Опекунский совет вправе поставить вопрос об отстранении Петры от непосредственного руководства корпорацией.
– Я знаю Мертвого – он не отпустит девчонку далеко от себя. Не тот человек. Ему удалось меня обмануть, показаться глупее, чем он есть на самом деле, но сущность свою он не переделает. Девчонка где-то рядом с ним, и он постоянно держит ее в поле зрения.
– А если она сидит в подвале «Пирамидома»?
– Если Петра не объявится в день своего совершеннолетия, «Фадеев Групп» будет продана по частям. Москвичам это не нужно. Но и власть они ей вернут только в том случае, если будут уверены в лояльности. Вывод: в течение ближайших трех лет Мертвый сделает все, чтобы заслужить доверие Петры и убедить ее, что он не имеет никакого отношения к смерти Романа Фадеева. – Моратти помолчал. – Я уверен, что Петра растет на свободе. Ее спрятали. Ей дали новое имя, новую биографию, возможно – новое лицо. Но она свободна.
– В таком случае я не понимаю, почему вы, человек, обладающий неограниченными возможностями, не смогли ее отыскать?
А вот отвечать на этот вопрос Нику было немного стыдно. Лысый игрок с железными руками интересовался, почему сдалась лучшая полицейская служба мира.
– Во-первых, мы проводили расследование по горячим следам, сразу после смерти Фадеева, тогда ее могли спрятать, на время вывезти из Анклава. А во-вторых… получилось так, что у нас нет достоверных образцов. Все данныео Петре: отпечатки пальцев, отпечатки сетчатки глаза, образцы ДНК, которые мы раздобыли из разных источников, неидентичны. Такая же ситуация с образцами ДНК РоманаФадеева и родителей Петры. А других родственников у нее нет. Мертвый провел колоссальную работу и сделалвсе, чтобы мы не смогли найти девушку.
– В таком случае как же они докажут, что Петра это Петра, когда решат представить ее Опекунскому совету?
– Думаю, они предусмотрели доказательства.
Урзак помолчал.
– Но вы уверены, что девушка в Москве?
– Уверен.
Урзак покачал головой.
Порядок, установившийся на Земле после Нефтяного Голода и создания Анклавов, доживал последние дни. Сколько этих дней будет, в какое количество лет они сложатся – неважно, не так уж много в историческом масштабе. И ключевой фигурой в проявляющихся контурах грядущего мироустройства становилась юная девушка, спрятанная в Анклаве Москва. Интересно, весьма интересно… Урзак прищурил глаза и очень жестко произнес:
– Я ее найду.
* * *
анклав: Москва
западный сектор МКАД
сухо и солнечно
не следует набиваться в друзья к тем, кто этому
противится
– Пэт, помедленнее!
– Мы едва плетемся!
– Пэт! Пожалуйста!!
Мотоцикл вильнул вправо, проскочил перед бампером приземистого мобиля, вызвав пронзительный рев клаксона, плюнул выхлопом в тонированное стекло дорогой игрушки и умчался, оставив мобиль далеко позади. Оскорбленный водитель только выругался вслед безбашенному мотоциклисту. Ничего другого не оставалось – модифицированному электромотору, стоящему на вычурном купе, не дано соперничать с двигателем внутреннего сгорания. А уж догнать «Судзуки Плутон», самый мощный мотоцикл современности, под силу лишь нескольким моделям настоящих спортивных авто.
– Пэт, так нельзя! – завизжала Матильда. Звук в шлеме был снижен до минимума, но голос подруги все равно прозвучал громко – она ОРАЛА. – Ты нас убьешь!
– Ерунда!
– Пэт, я обижусь!
– Не обижайся! Еще чуть-чуть, и все! Обещаю!!
А на спидометре двести десять.
– Патриция! Я тебя ненавижу!
«Трусиха! Почему она такая трусиха?»
Маневрируя на скорости двести по третьему уровню МКАД, думать о посторонних вещах не рекомендуется. Даже если ты опытный гонщик. Даже если «балалайка» подключена к психоприводу мотоцикла. Но Пэт не отказала себе в удовольствии припечатать:
«Матильда – трусливая дура!»
Высокомерно подумала, с осознанием собственного превосходства, едва ли не с презрением.
А тем временем – долгожданный свободный участок. Задних бамперов в левом ряду не наблюдается, и на спидометре уже двести пятьдесят. На такой скорости не страшны даже дорожные безы, контролирующие основные трассы Анклава. Впрочем, они редко гоняются за нарушителями скоростного режима: камеры слежения видят весь МКАД, и если по вине лихача случится авария, отыскать его не составит труда.
– Пэт, я тебя убью!
«Не смеши меня, курица!»
– Пэт, ты мерзавка!
«А ты думала, „Плуто“ создан для чинных поездок по магазинам?»
Матильда долго сомневалась, прежде чем приняла предложение отправиться домой вместе.
«Мы ведь сразу домой, да?»
«Сначала на МКАД, у меня там дела».
Но какие дела, не сказала. А ей просто захотелось понять. И не одной, а с Матильдой. Хотя Пэт знала – знала! – что та не любит быстрой езды.
« Захотелось поиздеваться над подругой?»
«Она мне не подруга!»
А кто? Живут в соседних домах, учатся хоть и на разных факультетах Университета, но все равно, считай, вместе .Конечно, Матильда сирота безродная, с теткой живет, но Кирилл Мамашу Дашу уважает и к племяннице ее относится… не как к дочери, но как к своей племяннице – точно. Наверное, потому Пэт и бесилась: ей не нравилось, что Матильду равняют с ней. И с тех самых пор, как Кирилл купил ей мотоцикл, девушка предлагала подруге покататься, но та все время отказывалась…
– Обратите внимание на уровень топлива, – прошелестел в голове мужской голос.
Можно посмотреть на панель «Плуто», можно чуть скосить глаза и увидеть проекцию приборов на наноэкране, а можно просто поинтересоваться:
– Сколько?
– Пятнадцать процентов от максимума.
А максимум был всего два дня назад. Впрочем, чего вы хотели? Движок у «Плуто» мощный, форсированный по уникальной технологии «Шаттл», способный разгонять машину до трехсот пятидесяти, зато и бензин мотоцикл жрет, как механическая свинья.
– Ближайшая бензоколонка?
– Два километра прямо.
Пэт хмыкнула и пробормотала:
– Радуйся, Мата, мы останавливаемся.
Бензин «Плуто» требовал самый лучший – «Премиум-4». Подходящих станций по всей Москве не более двух десятков, но девчонкам повезло: одна из них, сети «МоеТех Energy», находилась неподалеку. Пэт заехала на площадку синего комплекса, составленного, казалось, из одних сфер, и резко затормозила у колонки.
– Приехали.
– Мерзавка! – Матильда соскочила с седла и сорвала с головы шлем. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. – Как ты могла?!
– Что могла?
Пэт тоже сняла шлем и посмотрела на подругу.
– Ты же знаешь, что я не люблю…
– Надо бороться с детскими страхами.
Матильда гневно сверкнула глазами, но Пэт спокойно выдержала взгляд подруги.
Девушки не походили одна на другую. Пэт – тоненькая, гибкая, с узким, породистым лицом. Матильда – чуть выше, не полнее, но круглее, женственнее. Пэт – ловкая, спортивная, порывистая, и каждое ее движение буквально излучает переполняющую девушку энергию. Походка и жесты Матильды куда более плавные, спокойные и в то же время – грациозные.
– Какая же ты вредная! – Матильда отвернулась, устремив невидящий взгляд на стоящие неподалеку шары с разъемами для скоростной подзарядки батарей Ллейтона.
Пэт не ответила. Активизировав трансплантированную в подушечку указательного пальца мышь, она вызвала на наноэкран состояние счета, чуть скривила губы – Кирилл был не самым щедрым человеком на свете, – после чего вытащила из кармана куртки бумажник, пересчитала купюры, вздохнула и протянула подруге деньги:
– Мата, сгоняй, заплати за бензин. – Подумала и добавила: – Пожалуйста.
– Отстань!
– Что, трудно?
Матильда не ответила.
– Обиделась?
– Отстань!
«Кажется, я переборщила». Пэт решила проявить снисходительность. В конце концов, Матильда не виновата, что во всем уступает ей. А ругаться с… ну, хорошо, хорошо, с подругой! Так вот, ругаться с подругой Пэт не хотела. Поставила на место, и достаточно.
– Обещаю, что дальше мы поедем значительно медленнее, – примирительно проговорила Пэт. – И за скорость извини – я увлеклась.
– Я с тобой не поеду, – ровно произнесла Матильда.
– Неужели?
– На автобусе доберусь до метро…
– Не мели чушь, – поморщилась Пэт. – Я тебя здесь не оставлю.
– А я с тобой не поеду.
– Клянусь, до дома мы доедем очень медленно, я и так сожгла почти все деньги, которые мне выдали на эту неделю.
– Хорошо, что у тебя жадный отец, – мстительно заметила Матильда.
– Он не жадный, – ответила Пэт. И добавила: – Кириллу не нравится, что я быстро катаюсь.
– Никому не нравится!
– Достаточно того, что нравится мне, понятно? Пойдешь платить?
– Пойду, пойду, – проворчала Матильда.
Она сморщила носик, но деньги взяла и неспешно побрела к зданию станции. Карточкой за бензин можно было заплатить прямо у колонки, но наличные приходилось нести в кассу.
Петра же решила трансформировать байк в положение «чоппер». Она положила шлемы рядом с колонкой, запустила нужную программу, отключила от «балалайки» психопривод и отступила на шаг от начавшего изменяться мотоцикла.
«Интересно, сколько времени потребуется этой корове, чтобы добраться до кассы?»
– И пусть наша мертвая СБА пока помалкивает, я, ребята, скажу так: в Аравию и Кришну лучше не соваться. Целее будете. Прошлой ночью там опять дрались, и что будет дальше, никто не ведает. – Саша Чебуреков, «дневная» физиономия MTV, подмигнул слушателям и поинтересовался: – Ну что, музыку посмотрим или еще новостей подкинуть? Десять секунд на размышление.
В правом нижнем углу появились результаты голосования зрителей. Большинство отвергло музыку, и неунывающий ведущий выдал очередную порцию ценных сведений:
–А известно ли вам, уважаемые, что специально для Бала Королевы Осени «Платина» ангажировала мегапопулярную команду «Nana boats symphony»…
Очутившись в здании станции – блестящем цилиндре, соединяющем все уровни МКАД, – Матильда направилась к кассе не сразу.
«Пусть эта задавака подождет!»
Постояв возле экрана, девушка взяла из холодильника бутылочку чистой воды, медленно прошла вдоль полок со сладостями, но так ничего и не выбрав, подошла к кассе:
– Бутылка воды, а на остальные – «Премиум-4».
– Какая колонка?
– Третья.
Кассирша сгребла наличные, но, кинув взгляд на монитор, нахмурилась:
– Надеюсь, проблем не будет?
– Проблем? – не поняла девушка.
– С вашими друзьями.
– С какими друзьями?
Матильда округлила глаза, а затем, сообразив, подняла взгляд на окно и похолодела: Патрицию окружила группа мотоциклистов.
Если верить истории, первые команды байкеров появились на Земле еще в двадцатом веке. «Ангелы Ада» в Штатах, «Ночные Волки» в России – продолжатели дела до сих пор рассказывают легенды о тех группировках. Однако Большой Нефтяной Голод нанес удар в самый корень байк-движения – цена на топливо взлетела на недосягаемую для обычного человека высоту, и мощные мотоциклы, еще вчера бывшие королями дорог, встали на прикол. Затем начались смутные времена Нефтяных войн, затем все промышленные мощности были брошены на производство мобилей – с их помощью экономика начала отползать от пропасти. Повсеместно внедрялся электрический транспорт, а люди занимались элементарным выживанием, пытаясь приспособиться к новым реалиям. Долгое время мотоциклы попросту не выпускали, обходились мобилямии дешевыми «табуретками». Однако, по мере того как цивилизация выходила из коллапса, многие известные фирмы, особенно принадлежащие независимым корпорациям, вернулись к производству мотоциклов, причем не только дешевых, на батареях Ллейтона, но и мощных машин на двигателях внутреннего сгорания – появился спрос.
Байк-движение возродилось. Сначала как времяпрепровождение одиночек, а затем и в том самом виде, о котором рассказывали легенды благословенного двадцатого века. Точнее, с небольшими поправками на изменившиеся реалии.
В Москве появившиеся команды назвали вагонами. Почему? Теперь уж и не вспомнит никто, но имя прижилось, и, независимо от территории, никак иначе байкеры себя не называли. В Шанхайчике основным считался вагон «Нефритовых Драконов», в Аравии тон задавали «Бедуины», в Кришне – «Раджи», в Занзибаре – «Черные Звезды»… но это только крутые, а всех не перечислишь. По Болоту каталось три вагона, представители одного из них, носящего гордое имя «Warriors of The Swamp», в просторечии – свамперы, как раз и окружили Пэт.
– Неожиданная встреча, да?
– Не сомневалась, что мы увидимся, – в тон ответила Пэт. – Москва маленькая.
Карбид, лидер вагона, хмыкнул:
– Опять одна?
– Как видишь.
– А на мое предупреждение – плевать?
– Ты ведь предупреждал, а не приказывал.
Среди десятка свамперов, подкативших на станцию вместе с вожаком, прошелестел нехороший гул. И парни, и сидящие за их спинами боевые подруги смотрели на нахалку… без агрессии пока, но весьма неодобрительно. Спокойным, даже безразличным, остался лишь один из них – Рустам, второй человек в иерархии вагона.
– А если бы я тебе приказал? – осведомился Карбид.
– Вот тогда бы мне было плевать, – с хорошо сыгранным спокойствием ответила Пэт. И невинно поинтересовалась: – Но ведь ты не приказывал, так?
Свамперы вновь заворчали, но прицепиться Карбиду было не к чему: девчонка его никак не оскорбила. Вела себя дерзко, но границу не переходила.
– Язык у тебя длинный.
– Какой есть.
Откровенно говоря, Карбид и сам был не рад, что докопался до Пэт в их первую встречу. Девчонка оказалась не из простых: катается на «Судзуки Плуто», одевается в безумно дорогую натуральную кожу, а не практичную и дешевую синтетику, да и ведет себя, словно королева. У самого Карбида тоже настоящий байк – «Ямаха Гепард», такой же был у Руса, но им далеко до машины, в маркировке которой присутствовали буквы «S» (двигатель форсирован по уникальной технологии «Шаттл») и «Т» («трансформер»), – игрушки для верхолазов и каперов высокого полета. Как раз сейчас алая машина завершала трансформацию, превращаясь из спортивного байка, на котором водитель и пассажир едва не лежали на животе, лицом вперед, в изящный «чоппер» с классически изогнутым рулем и комфортной вертикальной посадкой, позволяющей чуть откинуться назад.
Впрочем, не только Карбид обратил на это внимание: псе свамперы с завистью следили за происходящими с «Плуто» изменениями.
– Классная машина, – вздохнул кто-то.
– Мне тоже нравится, – высокомерно бросила Пэт.
Уточнять, что один «Судзуки Плуто 9TS» стоил примерно столько же, сколько весь парк вагона, не требовалось.
Такие машины можно было встретить на корпоративных территориях: в Сити, Царском Селе, но Пэт жила на Болоте, и наличие у нее супердорогого байка вызывало понятное удивление. В какой-то момент Карбид подумал, что по недосмотру наехал на дочку или внучку главаря какой-нибудь канторы, и ждал недружелюбных гостей на предмет разобраться. Байкер не трусил, но перспектива правды с бандитами Карбида не прельщала. Потом он узнал, что Пэт – Патриция – единственная дочь Кирилла Грязнова, совладельца известнейшего в Анклавах антикварного дома «Шельман, Шельман и Грязнов». С одной с троны, стало легче, купец – это вам не бандит, но при ном Карбид узнал, что ни одной из болотных кантор I Грязнов дань не платит. Что хочешь, то и думай. В общем, по всему выходило, что Пэт лучше оставить в покое. Но отступить Карбид не мог, чтобы не потерять лицо перед своими: свамперы, несмотря на громкое название, были вагоном молодым, Карбид только приступал к созданию мощного клана и трепетно относился к моральному климату внутри команды. А потому решил воззвать к разуму проклятой нахалки и уговорить ее присоединиться к вагону. Или хотя бы признать его авторитет.
– Пэт, в Анклаве не катаются поодиночке.
– Запрещено?
– Не рекомендуется. Москва разбита на сектора, и каждую дорогу держит определенный вагон.
– МКАД свободен.
– Тебе так кажется.
– Мне не кажется. Вагоны договорились об этом много лет назад. И транзит по любой радиальной трассе не возбраняется, иначе бы вы так и сидели на Болоте…
– Кстати, Сретенка находится на нашей территории, – счел нужным уточнить Карбид.
– Рада за вас.
Вот что с ней делать? Вроде и не хамит, а посылает вполне откровенно. И в глубине карих глаз пляшут веселые огоньки. К счастью, видны они только собеседнику.
– Одиночки в Анклаве не выживают.
– Я попробую.
– Даже детишки верхолазов сбиваются в вагоны.
– На то они и детишки.
Рус хмыкнул. Карбид бросил на помощника быстрый взгляд, но тут же вернулся к девушке:
– Мы, свамперы, людей уважаем. Окажись на моем месте бедуины, твой байк уже бы горел, а тебя…
– Ты мне угрожаешь?
– Патриция, я пытаюсь донести до тебя простую мысль: чтобы жить в Анклаве, нужно иметь сильных и надежных друзей.
– Мы едва плетемся!
– Пэт! Пожалуйста!!
Мотоцикл вильнул вправо, проскочил перед бампером приземистого мобиля, вызвав пронзительный рев клаксона, плюнул выхлопом в тонированное стекло дорогой игрушки и умчался, оставив мобиль далеко позади. Оскорбленный водитель только выругался вслед безбашенному мотоциклисту. Ничего другого не оставалось – модифицированному электромотору, стоящему на вычурном купе, не дано соперничать с двигателем внутреннего сгорания. А уж догнать «Судзуки Плутон», самый мощный мотоцикл современности, под силу лишь нескольким моделям настоящих спортивных авто.
– Пэт, так нельзя! – завизжала Матильда. Звук в шлеме был снижен до минимума, но голос подруги все равно прозвучал громко – она ОРАЛА. – Ты нас убьешь!
– Ерунда!
– Пэт, я обижусь!
– Не обижайся! Еще чуть-чуть, и все! Обещаю!!
А на спидометре двести десять.
– Патриция! Я тебя ненавижу!
«Трусиха! Почему она такая трусиха?»
Маневрируя на скорости двести по третьему уровню МКАД, думать о посторонних вещах не рекомендуется. Даже если ты опытный гонщик. Даже если «балалайка» подключена к психоприводу мотоцикла. Но Пэт не отказала себе в удовольствии припечатать:
«Матильда – трусливая дура!»
Высокомерно подумала, с осознанием собственного превосходства, едва ли не с презрением.
А тем временем – долгожданный свободный участок. Задних бамперов в левом ряду не наблюдается, и на спидометре уже двести пятьдесят. На такой скорости не страшны даже дорожные безы, контролирующие основные трассы Анклава. Впрочем, они редко гоняются за нарушителями скоростного режима: камеры слежения видят весь МКАД, и если по вине лихача случится авария, отыскать его не составит труда.
– Пэт, я тебя убью!
«Не смеши меня, курица!»
– Пэт, ты мерзавка!
«А ты думала, „Плуто“ создан для чинных поездок по магазинам?»
Матильда долго сомневалась, прежде чем приняла предложение отправиться домой вместе.
«Мы ведь сразу домой, да?»
«Сначала на МКАД, у меня там дела».
Но какие дела, не сказала. А ей просто захотелось понять. И не одной, а с Матильдой. Хотя Пэт знала – знала! – что та не любит быстрой езды.
« Захотелось поиздеваться над подругой?»
«Она мне не подруга!»
А кто? Живут в соседних домах, учатся хоть и на разных факультетах Университета, но все равно, считай, вместе .Конечно, Матильда сирота безродная, с теткой живет, но Кирилл Мамашу Дашу уважает и к племяннице ее относится… не как к дочери, но как к своей племяннице – точно. Наверное, потому Пэт и бесилась: ей не нравилось, что Матильду равняют с ней. И с тех самых пор, как Кирилл купил ей мотоцикл, девушка предлагала подруге покататься, но та все время отказывалась…
– Обратите внимание на уровень топлива, – прошелестел в голове мужской голос.
Можно посмотреть на панель «Плуто», можно чуть скосить глаза и увидеть проекцию приборов на наноэкране, а можно просто поинтересоваться:
– Сколько?
– Пятнадцать процентов от максимума.
А максимум был всего два дня назад. Впрочем, чего вы хотели? Движок у «Плуто» мощный, форсированный по уникальной технологии «Шаттл», способный разгонять машину до трехсот пятидесяти, зато и бензин мотоцикл жрет, как механическая свинья.
– Ближайшая бензоколонка?
– Два километра прямо.
Пэт хмыкнула и пробормотала:
– Радуйся, Мата, мы останавливаемся.
Бензин «Плуто» требовал самый лучший – «Премиум-4». Подходящих станций по всей Москве не более двух десятков, но девчонкам повезло: одна из них, сети «МоеТех Energy», находилась неподалеку. Пэт заехала на площадку синего комплекса, составленного, казалось, из одних сфер, и резко затормозила у колонки.
– Приехали.
– Мерзавка! – Матильда соскочила с седла и сорвала с головы шлем. Длинные светлые волосы рассыпались по плечам. – Как ты могла?!
– Что могла?
Пэт тоже сняла шлем и посмотрела на подругу.
– Ты же знаешь, что я не люблю…
– Надо бороться с детскими страхами.
Матильда гневно сверкнула глазами, но Пэт спокойно выдержала взгляд подруги.
Девушки не походили одна на другую. Пэт – тоненькая, гибкая, с узким, породистым лицом. Матильда – чуть выше, не полнее, но круглее, женственнее. Пэт – ловкая, спортивная, порывистая, и каждое ее движение буквально излучает переполняющую девушку энергию. Походка и жесты Матильды куда более плавные, спокойные и в то же время – грациозные.
– Какая же ты вредная! – Матильда отвернулась, устремив невидящий взгляд на стоящие неподалеку шары с разъемами для скоростной подзарядки батарей Ллейтона.
Пэт не ответила. Активизировав трансплантированную в подушечку указательного пальца мышь, она вызвала на наноэкран состояние счета, чуть скривила губы – Кирилл был не самым щедрым человеком на свете, – после чего вытащила из кармана куртки бумажник, пересчитала купюры, вздохнула и протянула подруге деньги:
– Мата, сгоняй, заплати за бензин. – Подумала и добавила: – Пожалуйста.
– Отстань!
– Что, трудно?
Матильда не ответила.
– Обиделась?
– Отстань!
«Кажется, я переборщила». Пэт решила проявить снисходительность. В конце концов, Матильда не виновата, что во всем уступает ей. А ругаться с… ну, хорошо, хорошо, с подругой! Так вот, ругаться с подругой Пэт не хотела. Поставила на место, и достаточно.
– Обещаю, что дальше мы поедем значительно медленнее, – примирительно проговорила Пэт. – И за скорость извини – я увлеклась.
– Я с тобой не поеду, – ровно произнесла Матильда.
– Неужели?
– На автобусе доберусь до метро…
– Не мели чушь, – поморщилась Пэт. – Я тебя здесь не оставлю.
– А я с тобой не поеду.
– Клянусь, до дома мы доедем очень медленно, я и так сожгла почти все деньги, которые мне выдали на эту неделю.
– Хорошо, что у тебя жадный отец, – мстительно заметила Матильда.
– Он не жадный, – ответила Пэт. И добавила: – Кириллу не нравится, что я быстро катаюсь.
– Никому не нравится!
– Достаточно того, что нравится мне, понятно? Пойдешь платить?
– Пойду, пойду, – проворчала Матильда.
Она сморщила носик, но деньги взяла и неспешно побрела к зданию станции. Карточкой за бензин можно было заплатить прямо у колонки, но наличные приходилось нести в кассу.
Петра же решила трансформировать байк в положение «чоппер». Она положила шлемы рядом с колонкой, запустила нужную программу, отключила от «балалайки» психопривод и отступила на шаг от начавшего изменяться мотоцикла.
«Интересно, сколько времени потребуется этой корове, чтобы добраться до кассы?»
– И пусть наша мертвая СБА пока помалкивает, я, ребята, скажу так: в Аравию и Кришну лучше не соваться. Целее будете. Прошлой ночью там опять дрались, и что будет дальше, никто не ведает. – Саша Чебуреков, «дневная» физиономия MTV, подмигнул слушателям и поинтересовался: – Ну что, музыку посмотрим или еще новостей подкинуть? Десять секунд на размышление.
В правом нижнем углу появились результаты голосования зрителей. Большинство отвергло музыку, и неунывающий ведущий выдал очередную порцию ценных сведений:
–А известно ли вам, уважаемые, что специально для Бала Королевы Осени «Платина» ангажировала мегапопулярную команду «Nana boats symphony»…
Очутившись в здании станции – блестящем цилиндре, соединяющем все уровни МКАД, – Матильда направилась к кассе не сразу.
«Пусть эта задавака подождет!»
Постояв возле экрана, девушка взяла из холодильника бутылочку чистой воды, медленно прошла вдоль полок со сладостями, но так ничего и не выбрав, подошла к кассе:
– Бутылка воды, а на остальные – «Премиум-4».
– Какая колонка?
– Третья.
Кассирша сгребла наличные, но, кинув взгляд на монитор, нахмурилась:
– Надеюсь, проблем не будет?
– Проблем? – не поняла девушка.
– С вашими друзьями.
– С какими друзьями?
Матильда округлила глаза, а затем, сообразив, подняла взгляд на окно и похолодела: Патрицию окружила группа мотоциклистов.
Если верить истории, первые команды байкеров появились на Земле еще в двадцатом веке. «Ангелы Ада» в Штатах, «Ночные Волки» в России – продолжатели дела до сих пор рассказывают легенды о тех группировках. Однако Большой Нефтяной Голод нанес удар в самый корень байк-движения – цена на топливо взлетела на недосягаемую для обычного человека высоту, и мощные мотоциклы, еще вчера бывшие королями дорог, встали на прикол. Затем начались смутные времена Нефтяных войн, затем все промышленные мощности были брошены на производство мобилей – с их помощью экономика начала отползать от пропасти. Повсеместно внедрялся электрический транспорт, а люди занимались элементарным выживанием, пытаясь приспособиться к новым реалиям. Долгое время мотоциклы попросту не выпускали, обходились мобилямии дешевыми «табуретками». Однако, по мере того как цивилизация выходила из коллапса, многие известные фирмы, особенно принадлежащие независимым корпорациям, вернулись к производству мотоциклов, причем не только дешевых, на батареях Ллейтона, но и мощных машин на двигателях внутреннего сгорания – появился спрос.
Байк-движение возродилось. Сначала как времяпрепровождение одиночек, а затем и в том самом виде, о котором рассказывали легенды благословенного двадцатого века. Точнее, с небольшими поправками на изменившиеся реалии.
В Москве появившиеся команды назвали вагонами. Почему? Теперь уж и не вспомнит никто, но имя прижилось, и, независимо от территории, никак иначе байкеры себя не называли. В Шанхайчике основным считался вагон «Нефритовых Драконов», в Аравии тон задавали «Бедуины», в Кришне – «Раджи», в Занзибаре – «Черные Звезды»… но это только крутые, а всех не перечислишь. По Болоту каталось три вагона, представители одного из них, носящего гордое имя «Warriors of The Swamp», в просторечии – свамперы, как раз и окружили Пэт.
– Неожиданная встреча, да?
– Не сомневалась, что мы увидимся, – в тон ответила Пэт. – Москва маленькая.
Карбид, лидер вагона, хмыкнул:
– Опять одна?
– Как видишь.
– А на мое предупреждение – плевать?
– Ты ведь предупреждал, а не приказывал.
Среди десятка свамперов, подкативших на станцию вместе с вожаком, прошелестел нехороший гул. И парни, и сидящие за их спинами боевые подруги смотрели на нахалку… без агрессии пока, но весьма неодобрительно. Спокойным, даже безразличным, остался лишь один из них – Рустам, второй человек в иерархии вагона.
– А если бы я тебе приказал? – осведомился Карбид.
– Вот тогда бы мне было плевать, – с хорошо сыгранным спокойствием ответила Пэт. И невинно поинтересовалась: – Но ведь ты не приказывал, так?
Свамперы вновь заворчали, но прицепиться Карбиду было не к чему: девчонка его никак не оскорбила. Вела себя дерзко, но границу не переходила.
– Язык у тебя длинный.
– Какой есть.
Откровенно говоря, Карбид и сам был не рад, что докопался до Пэт в их первую встречу. Девчонка оказалась не из простых: катается на «Судзуки Плуто», одевается в безумно дорогую натуральную кожу, а не практичную и дешевую синтетику, да и ведет себя, словно королева. У самого Карбида тоже настоящий байк – «Ямаха Гепард», такой же был у Руса, но им далеко до машины, в маркировке которой присутствовали буквы «S» (двигатель форсирован по уникальной технологии «Шаттл») и «Т» («трансформер»), – игрушки для верхолазов и каперов высокого полета. Как раз сейчас алая машина завершала трансформацию, превращаясь из спортивного байка, на котором водитель и пассажир едва не лежали на животе, лицом вперед, в изящный «чоппер» с классически изогнутым рулем и комфортной вертикальной посадкой, позволяющей чуть откинуться назад.
Впрочем, не только Карбид обратил на это внимание: псе свамперы с завистью следили за происходящими с «Плуто» изменениями.
– Классная машина, – вздохнул кто-то.
– Мне тоже нравится, – высокомерно бросила Пэт.
Уточнять, что один «Судзуки Плуто 9TS» стоил примерно столько же, сколько весь парк вагона, не требовалось.
Такие машины можно было встретить на корпоративных территориях: в Сити, Царском Селе, но Пэт жила на Болоте, и наличие у нее супердорогого байка вызывало понятное удивление. В какой-то момент Карбид подумал, что по недосмотру наехал на дочку или внучку главаря какой-нибудь канторы, и ждал недружелюбных гостей на предмет разобраться. Байкер не трусил, но перспектива правды с бандитами Карбида не прельщала. Потом он узнал, что Пэт – Патриция – единственная дочь Кирилла Грязнова, совладельца известнейшего в Анклавах антикварного дома «Шельман, Шельман и Грязнов». С одной с троны, стало легче, купец – это вам не бандит, но при ном Карбид узнал, что ни одной из болотных кантор I Грязнов дань не платит. Что хочешь, то и думай. В общем, по всему выходило, что Пэт лучше оставить в покое. Но отступить Карбид не мог, чтобы не потерять лицо перед своими: свамперы, несмотря на громкое название, были вагоном молодым, Карбид только приступал к созданию мощного клана и трепетно относился к моральному климату внутри команды. А потому решил воззвать к разуму проклятой нахалки и уговорить ее присоединиться к вагону. Или хотя бы признать его авторитет.
– Пэт, в Анклаве не катаются поодиночке.
– Запрещено?
– Не рекомендуется. Москва разбита на сектора, и каждую дорогу держит определенный вагон.
– МКАД свободен.
– Тебе так кажется.
– Мне не кажется. Вагоны договорились об этом много лет назад. И транзит по любой радиальной трассе не возбраняется, иначе бы вы так и сидели на Болоте…
– Кстати, Сретенка находится на нашей территории, – счел нужным уточнить Карбид.
– Рада за вас.
Вот что с ней делать? Вроде и не хамит, а посылает вполне откровенно. И в глубине карих глаз пляшут веселые огоньки. К счастью, видны они только собеседнику.
– Одиночки в Анклаве не выживают.
– Я попробую.
– Даже детишки верхолазов сбиваются в вагоны.
– На то они и детишки.
Рус хмыкнул. Карбид бросил на помощника быстрый взгляд, но тут же вернулся к девушке:
– Мы, свамперы, людей уважаем. Окажись на моем месте бедуины, твой байк уже бы горел, а тебя…
– Ты мне угрожаешь?
– Патриция, я пытаюсь донести до тебя простую мысль: чтобы жить в Анклаве, нужно иметь сильных и надежных друзей.