13.
Движение «лесных братьев» в современной Прибалтике признано «народным». Для этого есть некоторые основания. Вопервых, из-за огромного числа жителей, поддерживавших его в первые годы существования. Позднее две депортации, стремительная деградация борцов за свободу в обычных уголовников, осознание бессмысленности вооруженного сопротивления, профессионально организованная пропаганда новой власти лишили «партизан» поддержки мирного населения. Во-вторых, движение можно назвать «народным» — в смысле «непрофессиональным» — из-за того, что большинство повстанцев и их командиров имели очень слабую военную подготовку, чего нельзя было сказать о противнике. Это сказывалось, в первую очередь, на количестве жертв с той и с другой стороны.
По утверждению прибалтийских историков, только 37 % командиров литовских партизан были в прошлом офицерами национальной армии — в чине капитана и лейтенанта. 10% командиров составляли учителя, 10% — полицейские, 10% — студенты и старшеклассники, остальные — представители различных слоев общества 14. Активно участвовала в сопротивлении советской власти молодежь. Правда, самым популярным способов борьбы было всего-навсего изготовление и распространение листовок. Чекистам регулярно приходилось разоблачать антисоветские организации в гимназиях и университетах. Ликвидация этих центров антисоветской пропаганды обычно проходила без стрельбы и не проходила в приведенных ниже данных.
Другое доказательство того, что в рядах «лесных братьев» сражались бойцы-непрофессионалы — соотношение потерь с обеих сторон. Официальная статистика за 1947 год, по данным МГБ — 1:64. Хотя реальная картина по отдельным войсковым соединениям все-таки различалась. Например, в 1946 году в Литве потери 25-го стрелкового полка — 37 солдат, при этом уничтожено 270 «лесных братьев», а 32-й полк потерял 14 человек и уничтожил 137 бандитов 15.
А вот соотношение потерь в 1948 году в Литве (там дислоцировалась 4-я стрелковая дивизия НКВД СССР) и Латвии с Эстонией («зона ответственности» 5-й стрелковой дивизии НКВД СССР). За один год было уничтожено 841 и 178 «партизан»; арестовано 2470 и 558 человек. При этом потери личного состава двух дивизий составили соответственно 59 и 8 военнослужащих убитыми, 89 и 21 — ранеными. А еще нужно учитывать потери не связанные с боевыми действиями (например, неосторожное обращение с огнестрельным оружием). В результате таких ЧП погибло 36 и 7 человек, а получили ранения различной степени тяжести 95 и 13 солдат и офицеров 16.
Такая пропорция была достигнута не только благодаря высокому профессионализму солдат и офицеров, но и тому, что как среди «лесных братьев», так и среди местного населения оставалось все меньше и меньше оголтелых фанатиков. Выше уже были перечислены основные причины, почему население постепенно перестало поддерживать «борцов за свободу». Заметим, что среди методов борьбы важное место занимала процедура депортации — мера относительно мягкая, по сравнению с арестом и отправкой в ГУЛАГ, и эффективная. С одной стороны, она лишала «партизан» поддержки местного населения (ведь в Сибирь, в первую очередь, отправляли членов их семей), а с другой — служила жестким предостережением тем, кто собирался уйти в лес.
Первая депортация, получившая название «Весна», была проведена 22—23 мая 1948 года. Ей предшествовало принятое Советом Министров СССР 21 февраля 1948 года постановление №417—160сс о выселении из Литвы членов семей бандитов, а также бандпособников из числа кулаков. Ее результатом стало перемещение на новое место жительства 39 766 человек.
Вторая депортация началась, когда 29 января 1949 года было принято постановление Совета Министров СССР №390-138сс «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооруженных столкновениях и осужденных, легализованных бандитов, продолжающих вести вражескую работу, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».
Исполнение этого решения началось 25 марта 1949 года. Лица, подлежавшие выселению, направлялись на жительство в районы Казахстана, Башкирской, Бурятской, Якутской и Коми АССР, Красноярского края, Архангельской, Иркутской, Новосибирской, Омской и ряда других областей под административный надзор органов милиции. При этом депортируемым разрешалось брать с собой деньги, ценности, одежду, продукты питания, мелкий сельскохозяйственный инвентарь общим весом до 1,5 тыс. кг на семью. На каждого арестованного и отправленного в лагерь, а также на каждую выселяемую семью заводилось учетное дело. Из Эстонии тогда было выселено 20 173 человека, из Литвы — 31 917, из Латвии — 42 149 человек 17.
Сейчас в странах Балтии называют эти депортации трагедией, кое о чем при этом забывая. О том, например, что в период фашисткой оккупации, по данным советского Управления по делам репатриации, из Литвы было угнано в Германию 67 тысяч человек, из Латвии —160 тысяч, из Эстонии — 74 тысячи. При этом угоняли, главным образом, женщин от 17 до 40 лет, а подростков 15—16 лет направляли в немецкие трудовые лагеря 18. Но об этих депортациях в нынешних «демократических» государствах Балтии, как уже говорилось, предпочитают не вспоминать, чтобы не нервировать лишний раз некоторых нынешних хозяев по НАТО.
Один из не выясненных полностью вопросов — общее количество погибших «лесных братьев», которое оценивается поразному. Например, в одной из итоговых монографий, изданной в последние годы в Прибалтике, указано, что погибло более 20 200 «лесных братьев», 140 тысяч арестовано и отправлено в лагеря, а 118 тысяч депортировано 19.
Отдельные цифры можно получить из чекистских источников. Так, согласно донесению от 5 января 1945 года, поступившему из НКВД и НКГБ Литовской ССР на имя Берии, к 1 января 1945 года на освобожденной территории Литвы было арестовано органами НКВД—НКГБ 12 449 человек, убито — 2574 человека. Причем среди арестованных насчитывалось 3979 членов «Армии Крайовой», 1007 участников литовского подполья, 5456 членов «бандитских шаек и бандпособников». Как видим, соотношения между идейными «лесными братьями» и уголовниками 1:5. По другим республикам это соотношение еще больше. К бандитам следует добавить дезертиров, изменников Родины и тех, кто скрывался в лесах от властей. А как они могли добывать пропитания, не имея, в отличие от «лесных братьев», поддержки местного населения — только грабежами и воровством.
В течение 1944—1946 годов органы госбезопасности ликвидировали основные силы «Союза литовских партизан» и «Армии свободы Литвы», в частности, два состава «верховных штабов», десятки окружных и уездных «командований» и отдельных бандформирований. В ходе этих операций было изъято 2400 пулеметов, 14 тысяч автоматов, 20 тысяч винтовок и 15 тысяч пистолетов.
В Латвии органами госбезопасности за период с 22 июня 1944-го по 1 августа 1945 года было убито 672 бандита, задержано и арестовано 10 285 человек, в том числе бандитов и бандпособников — 2228, изменников Родины и предателей — 1376, разного антисоветского элемента — 321, дезертиров и уклонившихся от призыва в армию — 6340 (то есть, как видим, большинство арестованных были не «борцами за свободу», а банальными дезертирами). При этом было изъято 85 пулеметов, 278 автоматов, .914 винтовок, 159 револьверов, 718 гранат, 384 мины, 111 тысяч патронов, 23 кг взрывчатых веществ 20.
А вот что происходило в стане бандитов на территории Эстонии, Латвии и Литвы по состоянию на 3 сентября 1946 года в каждой из республик, согласно справке, подготовленные сотрудниками МГБ. Убито: 188, 214 и 1584 «лесных братьев». Арестовано: 1587, 428 и 4421 бандитов. Было запротоколировано: 270, 696 и 1840 атак «партизан». Из них: актов саботажа — 6, 16 и 24; случаев нападений на сотрудников МВД и МГБ — 7, 24 и 64; нападений на военнослужащих внутренних войск — 14, 60 и 101; нападений на местных коммунистов — 60, 98 и 350; «налетов» на учреждения советской власти — 4, 18 и 78; нападений на представителей местной власти — 102, 336 и 1047; нападений на военнослужащих Советской Армии — 18, 15 и 35; нападений на государственные предприятия — 54, 117 и 38.
Так же учитывались и «внутренние потери отрядов» «лесных братьев». По состоянию на 3 сентября 1946 года они составили, соответственно, в Эстонии, Латвии и Литве: умерших — 22, 23 и 105; раненых — 34, 31 и 137. Фиксировались случаи смерти среди гражданского населения. В отчете по этой позиции приведены такие цифры: 200, 320 и 2262 человека 21.
К концу 1946 года крупные националистические бандформирования были, в основном, ликвидированы. Уцелевшие «борцы за свободу», будучи не в силах организовать сколько-нибудь массовое сопротивление Советской власти, постепенно вырождались в заурядных уголовников, живущих за счет грабежей и вымогательства 22.
В качестве доказательства данные из еще одной сводки, подготовленной офицерами МГБ уже в 1947 году по ситуации в каждой из республик (Эстонии, Латвии и Литве). Согласно этому документу: «ликвидировано» «лесных братьев», соответственно, — 39, 106 и 1344; арестовано — 158, 305 и 3679 человек. Произошло вооруженных: столкновений — 16, 60 и 674; вооруженных нападений — 52, 151 и 1333, а так же зафиксировано террористических актов — 26, 74 и 877. Поясним, что под вооруженными нападениями обычно подразумевались грабежи, а террористические акты — убийства представителей советской и партийной власти. Число погибших: случайных жертв — 30, 66 и 2307; военнослужащих МГБ и МВД — 6, 6 и 56; партийных активистов — 8, 24 и 275; руководителей местной власти — 16, 36 и 1976. Так же учитывались и внутренние потери в отрядах «лесных братьев»: погибших — 2, 6 и 98; раненных — 1, 15 и 120 23.
В Латвии последний «официальный» бой с «лесными братьями» произошел в феврале 1950 года. Эстонская партизанская армия к началу пятидесятых годов превратилась в несколько разрозненных мелких банд, а литовских партизан оставалось всего лишь 5 тысяч. В 1952 году литовская партизанская армия была распущена 24. «Борцы за независимость» официально признали свое поражение.
К «лесным братьям» советская пропаганда, не затрудняя себя классификацией противников советской власти, причисляла и тех, кто в годы Великой Отечественной войны сражался на стороне немецкой армии или служил фашистскому оккупационному режиму.
В Эстонии массовое уничтожение отдельных групп населения летом 1941 года начали не фашисты (они еще не успели оккупировать республику), а местные жители — члены профашистами организации «Омакайтсе» («Самозащита»). Летом 1941 года в 13 уездных дружинах состояло более 20 тысяч вооруженных «самозащитников». Через два года их численность возросла уже до 65 тысяч — во всяком случае, по отчетам.
«Омакайтсе» стала кузницей и поставщиком кадров для полицейских батальонов, полиции безопасности, 20-й эстонской дивизии СС, охранников концлагерей и тюрем. За первые месяцы оккупации во время облав «Омакайтсе» и полиция схватили более 50 тысяч человек, 8 тысяч из которых были убиты «при попытке сопротивления». Из 42 тысяч, брошенных в концлагеря, выжили несколько сотен.
Уничтожали не коммунистов (в подполье было оставлено 350 членов партии), не евреев (к зиме их расстреляли около 1000 человек, а вообще-то более 70 процентов эстонских евреев эвакуировались вместе с Красной Армией), а новоземельцев (бедных крестьян, получивших землю от Советской власти), рабочих, интеллигентов, не принявших фашизм. Сложно назвать людей из «Омакайтсе» борцами за независимость республики, если учесть, что от немцев пострадало куда больше народу, чем от советской власти — за период немецкой оккупации 125 307 человек погибло в тюрьмах и концлагерях, а 132 000 было угнано в Германию (данные из Сообщения чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях фашистов и их пособников от 29 ноября 1944 года) 25.
Аналогичные военизированные формирования существовали и в Латвии («Айсарги») и в Литве («Железные волки» и «Лесные братья»). Вспомогательные полицейские батальоны были наделены карательными функциями, предназначались, прежде всего, для подавления партизанского движения и действовали совместно с немецкими карателями. С конца лета 1942 года начали формироваться так называемые охранные батальоны (20 единиц, общая численность до 8 тыс. человек), которые несли «охранную службу» (в первую очередь имелась в виду борьба с партизанами) на территории Украины, Белоруссии, Югославии и Италии.
С конца 1942 года в германской армии стала ощущаться острая нехватка живой силы, и одним из источников ее пополнения стала Прибалтика. Первой прибалтийской воинской частью, воевавшей против СССР (в сентябре 1942 года, под Волховом) стал отдельный эстонский батальон. В дальнейшем прибалтийские подразделения воевали против советской армии под Колпино (1943 год), Новгородом, Псковом и на Украине (1944 год) 26.
Понятно, что летом 1944 года, когда советские войска вступили в Прибалтику, у этих людей было два пути: перебираться на Запад или уходить в подполье. Второй вариант означал превращение в обычных уголовников.
Когда советские войска вступили в Прибалтику, то, как фашистские пособники, так и националисты начали активное сопротивление Советской Армии. Для одних это был последний шанс спасти собственную жизнь, а для других — еще одна попытка завоевать независимость для своей родины. Впрочем, разница была в мотивах — но не в поступках…
11 августа 1944 года Лаврентий Берия докладывал в Москву: «Во всех освобожденных уездах (Литовской республики. — Прим. авт.) местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывали из них отряды самообороны и предлагали им защищать свой город. Так, например, города Тракай и Паневеж защищали отряды самообороны. После того как Советская Армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах» 27. После окончания Великой Отечественной войны эти люди перебрались на Запад или остались на родине, занявшись сначала «вооруженным сопротивлением», вскоре трансформировавшимся в воровство и бандитизм.
На ушедших в подполье фашистских карателей советскими органами госбезопасности была объявлена настоящая охота. 29 мая 1945 года Приказом НКГБ №00252 была введена в действие «Инструкция по учету и розыску агентуры разведывательных, контрразведывательных, карательных и полицейских органов воевавших против СССР стран, предателей, пособников, ставленников немецко-фашистских оккупантов» 28.
Впрочем, жесткие меры, не дожидаясь никаких инструкций, начали приниматься сразу же после освобождения Прибалтики от немцев. Об их эффективности можно судить по фрагменту одного из отчетов, согласно которому, в результате оперативно-чекистких мероприятий «с 14 по 20 июля 1944 года НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника немецких оккупационных властей, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников. На освобожденной территории Латвии в мае-августе 1944 года были арестованы 190 немецких агентов, сотрудников полиции, предателей, изъято 1412 винтовок, 162 автомата, 66 пулеметов, 670 гранат, 43 револьвера. На территории Эстонии, в октябре-декабре того же года, отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций, в результате которых были задержаны: 356 повстанцев и 333 бандпособника. А также изъяты: 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулеметов, 32 револьвера и 43 500 патронов» 29.
Еще одна малоизвестная тема — организация борьбы с «лесными братьями». В советской художественно-документальной литературе в роли «ликвидаторов» обычно выступали чекисты, которые внедрялись в банды, вербовали агентуру в городах, командовали отрадами при облавах и т.п. В публикациях современных прибалтийских историков фигурируют воинские подразделения НКВД, которые планомерно уничтожали местных националистов. Как обычно, истина где-то посредине.
Вся тяжесть наведения порядка на освобождаемых территориях легла на спешно создаваемые территориальные аппараты НКВД. Например, в Латвию будущее руководство республиканского комиссариата госбезопасности вошло вместе со штабом Прибалтийского фронта. Красная Армия продолжала наступление, а спешно созданные правоохранительные органы начали борьбу с политическим бандитизмом. Какими «силовыми» и оперативными ресурсами они располагали? Истребительными батальонами — укомплектованными местными жителями (признанными негодными к строевой службе), лояльно относящимися к советской власти. Их называли «отрядами самообороны», так как они базировались по месту жительства солдат. Сотрудников НКВД, присланных из других республик СССР. Этих людей было немного, да и те, по признанию заместителя министра республиканского МВД по кадрам Николая Захарова, были не самыми лучшими. Например, всех выпускников курсов усовершенствования Высшей школы НКВД СССР отправили на Украину и Молдавию, где большинство из них возглавили районные и городские органы милиции. Была еще 5-я дивизия внутренних войск НКВД СССР под командованием генерала Леонтьева, которая действовала на территории Латвии. К ней претензий у руководства республиканского НКВД не было 30.
В 1951 году из слушателей учебных заведений НКВД—МГБ расположенных в Саратове, Москве, Ленинграде и Орджоникидзе было сформированы отряды, общей численностью несколько сот человек, которые в течение нескольких месяцев находились на территории Латвии 31.
В июле-августе 1944 года вслед за войсками 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов на территорию Литвы вступили подразделения внутренних войск НКВД. В их задачу входила очистка прифронтовой полосы и освобожденной территории от отставших солдат и офицеров германских частей, мародеров, дезертиров, вражеской агентуры, антисоветских элементов, пособников противника. И это было остро необходимо, поскольку в этот период заметно активизировались антисоветские силы.
В августе 1944 года на территорию республики вошла 4-я стрелковая дивизия НКВД под командованием генерал-майора Павла Ветрова. Сначала на территории Литвы дислоцировались четыре полка: 137-й, 25-й, 298-й и 261-й. В начале 1946 года к ним присоединились 32-й и 273-й полки, затем в марте 34-й, 262-й и 285-й. В конце 1946 года на территории республики базировались восемь полков: 25-й, 32-й, 34-й, 137-й, 261-й, 273-й, 298-й и 353-й. Все они были выведены после апреля 1951 года. Затем три из них (25-й, 137-й и 273-й) были ориентированы на охрану государственной границы. Оставшиеся пять полков в августе 1951 года были преобразованы в подразделения, предназначенные для проведения специальных операций. Они существовали до 1953 года, когда на территории Литвы были ликвидированы все повстанческие формирования 32.
В Литве, в силу ряда причин, было самое многочисленное среди прибалтийских республик повстанческое движение. Например, весной 1945 года в нем участвовало до 30 тысяч человек. А в целом в послевоенные годы «партизанило» или скрывалось в лесах около 70—80 тысяч человек. Для сравнения, по состоянию на 1 января 1946 года в Латвии действовало 64 бандформирования общей численностью 753 человек, в Эстонии — 55, численностью 428 человек.
Для ликвидации националистического повстанческого движения в Литве в декабре 1944 года был образован руководящий главный штаб, который координировал деятельность по этим вопросам с командованием соединений и частей Советской Армии, дислоцировавшихся на территории Литвы.
В феврале 1945 года пять полков НКВД вместе с наступающими войсками Советской Армии из Литвы были переброшены в Восточную Пруссию. Часть из них (13-й, 86-й и 132-й) в июне 1945 года были возвращены обратно, а остальные расформированы — в связи с окончанием Великой Отечественной войны. Войска НКВД охраны тыла 1-го Прибалтийского фронта (31-й, 33-й и 216-й полки) так же сначала разместили на территории республики, потом их отправили в Восточную Пруссию, а затем снова вернули обратно. Правда, потом 216-й полк заменили да 217-й пограничный полк, который входил в состав Белорусского фронта. Из Латвии в Литву в июне 1945 года перебросили 12-й и 13-й пограничные полки. Затем 217-й пограничный полк был преобразован в 220-й пограничный полк. Его не отправили в Восточную Пруссию, зато его военнослужащим пришлось участвовать в ликвидации повстанческих отрядов.
В течение 1944-1945 годов в ликвидации «лесных братьев» участвовали семь пограничных полков: сначала 94-й, 95-й, 97-й, 23-й, а затем 113-й, 115-й и 116-й. Первые четыре из них участвовали в контрпартизанской борьбе до февраля 1945 года, затем 23-й полк направили для охраны побережья Балтийского моря, охранять границу между Литвой и Восточной Пруссией назначили 97-й и, частично, 95-й полк. А обеспечивать непроходимость границы между Литвой и Польшей возложили на 94-й и 95-й полки. Эти подразделения, численностью до 1000 человек, боролись с «лесными братьями» в пограничной полосе шириной 50—70 км, а также ловили тех, кто пытался тайно перейти сухопутную границу. К концу 1947 года, когда граница была полностью оснащена инженерно-техническими средствами охраны, оборудована минными полями и размещены пограничные посты, нелегально пересечь ее стало очень опасно. Это привело к тому, что западные разведки были вынуждены забрасывать своих агентов морским или воздушным путем.
Части и подразделения 4-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД (при содействии соединений и частей Советской Армии) участвовали с 1944 по 1945 год в 1764 операциях и 1413 боевых столкновений. В ходе них было убито и захвачено в плен 30 596 повстанцев и собрано 17 968 единиц стрелкового оружия.
Прибалтийские историки выделяют три этапа борьбы войск советской госбезопасности с повстанцами.
Первый этап продлился с 1944 по 1945 год. В это время советское командование активно использовало так называемую тактику «Каменного казака» «Tartar-Cossak». На практике это означало проведение контрпартизанских операций на территории всей республики.
Второй этап начался в марте 1946 года, когда войска были размещены в более чем 200 гарнизонах, и закончился в 1948 году, когда были подавлены основные очаги сопротивления повстанцев.
Третий этап начался в 1949 году, когда большинство населения Литвы начало поддерживать советскую власть.
Непосредственное участие в облавах, обысках и арестах принимали не все военнослужащие полков НКВД, средняя численность каждого из которых — примерно 1500 солдат и офицеров. Из них только 700—800 человек участвовали в боевых операциях. Остальные охраняли штаб полка и командование трех батальонов, а так же служили в вспомогательных подразделениях: связь, транспорт, медицина, снабжение и т.п. 33
По-другому, выглядела ситуация с пограничными полками. Они имели постоянные места дислокации. Каждый полк состоял из трех батальонов (каждый численностью 300 человек). Соответственно, каждый батальон из трех рот (в каждой от 60 до 70 человек). Три взвода (в каждом от 15 до 25 солдат) образовывали роту. А каждый взвод состоял из трех отделений (в каждом от 6 до 8 человек) 34.
Формально, борьба с политическим бандитизмом — это задача Главного управления Борьбы с бандитизмом (ГУ ББ) НКВД СССР и его региональных подразделений. До 1 декабря 1944 года ГУ ББ именовался Отделом борьбы с бандитизмом (ОББ) НКВД СССР. Самостоятельным подразделением НКВД ОББ стал 30 сентября 1941 года, когда его вывели из состава Главного управления милиции (ГУМ) НКВД. ГУ ББ НКВД СССР просуществовал до 4 февраля 1950 года, когда его преобразовали в Главное управление оперативного розыска (ГУОР) МВД СССР 35.
О героической борьбе с бандитизмом сотрудников ГУ ББ НКВД на территории СССР прекрасно рассказано в повести Эдуарда Хруцкого «Приступить к ликвидации» (по ней снят одноименный фильм) и романе «Четвертый эшелон». На самом деле в борьбе с повстанцами участвовали почти все сотрудники местных органов госбезопасности. Упомянутый выше Николай Захаров регулярно выезжал на боевые операции, часто попадал в засады, а два раза от гибели его спасло только чудо. То же самое можно сказать о других руководителях республиканского НКВД, большинство из которых были латышами по национальности.
О том, как работали территориальные органы госбезопасности можно узнать из отчета Псковского управления НКВД за период с сентября 1944 года по март 1946 года. Формально это подразделение обслуживало территорию РСФСР, но в зону ее ответственности входили три района — Пыталовский, Качановский и Печерский, которые до сентября 1944 года были частью Латвии и Эстонии. По утверждению руководителя НКВД Псковской области, «в этих районах, расположенных на бывшей границе СССР, поселены на жительство бывшие активные участники белогвардейских отрядов, получивших от Латвийского буржуазного правительства наделы земли (хутора) и в период существования буржуазного правительства в Латвии, большинство из этих лиц являлись сотрудниками разведывательных органов, вели активную работу против Советского Союза. Эти же лица были базой для создания военно-фашистской организации "айзсаргов", "кайцелитов" и "амокайтес", при помощи которых в Латвии было свергнуто демократическое правительство и восстановлен полуфашистский строй УЛЬМАНИСА.
В период временной оккупации немецко-фашистскими захватчиками этих районов, "айзсарги", "кайцелиты" и "амокайтцы" возобновили свою связь с указанными организациями и активно оказывали помощь немцам, состоя на службе в полицейских и карательных органах, проводили зверскую расправу с советскими гражданами.
Движение «лесных братьев» в современной Прибалтике признано «народным». Для этого есть некоторые основания. Вопервых, из-за огромного числа жителей, поддерживавших его в первые годы существования. Позднее две депортации, стремительная деградация борцов за свободу в обычных уголовников, осознание бессмысленности вооруженного сопротивления, профессионально организованная пропаганда новой власти лишили «партизан» поддержки мирного населения. Во-вторых, движение можно назвать «народным» — в смысле «непрофессиональным» — из-за того, что большинство повстанцев и их командиров имели очень слабую военную подготовку, чего нельзя было сказать о противнике. Это сказывалось, в первую очередь, на количестве жертв с той и с другой стороны.
По утверждению прибалтийских историков, только 37 % командиров литовских партизан были в прошлом офицерами национальной армии — в чине капитана и лейтенанта. 10% командиров составляли учителя, 10% — полицейские, 10% — студенты и старшеклассники, остальные — представители различных слоев общества 14. Активно участвовала в сопротивлении советской власти молодежь. Правда, самым популярным способов борьбы было всего-навсего изготовление и распространение листовок. Чекистам регулярно приходилось разоблачать антисоветские организации в гимназиях и университетах. Ликвидация этих центров антисоветской пропаганды обычно проходила без стрельбы и не проходила в приведенных ниже данных.
Другое доказательство того, что в рядах «лесных братьев» сражались бойцы-непрофессионалы — соотношение потерь с обеих сторон. Официальная статистика за 1947 год, по данным МГБ — 1:64. Хотя реальная картина по отдельным войсковым соединениям все-таки различалась. Например, в 1946 году в Литве потери 25-го стрелкового полка — 37 солдат, при этом уничтожено 270 «лесных братьев», а 32-й полк потерял 14 человек и уничтожил 137 бандитов 15.
А вот соотношение потерь в 1948 году в Литве (там дислоцировалась 4-я стрелковая дивизия НКВД СССР) и Латвии с Эстонией («зона ответственности» 5-й стрелковой дивизии НКВД СССР). За один год было уничтожено 841 и 178 «партизан»; арестовано 2470 и 558 человек. При этом потери личного состава двух дивизий составили соответственно 59 и 8 военнослужащих убитыми, 89 и 21 — ранеными. А еще нужно учитывать потери не связанные с боевыми действиями (например, неосторожное обращение с огнестрельным оружием). В результате таких ЧП погибло 36 и 7 человек, а получили ранения различной степени тяжести 95 и 13 солдат и офицеров 16.
Такая пропорция была достигнута не только благодаря высокому профессионализму солдат и офицеров, но и тому, что как среди «лесных братьев», так и среди местного населения оставалось все меньше и меньше оголтелых фанатиков. Выше уже были перечислены основные причины, почему население постепенно перестало поддерживать «борцов за свободу». Заметим, что среди методов борьбы важное место занимала процедура депортации — мера относительно мягкая, по сравнению с арестом и отправкой в ГУЛАГ, и эффективная. С одной стороны, она лишала «партизан» поддержки местного населения (ведь в Сибирь, в первую очередь, отправляли членов их семей), а с другой — служила жестким предостережением тем, кто собирался уйти в лес.
Первая депортация, получившая название «Весна», была проведена 22—23 мая 1948 года. Ей предшествовало принятое Советом Министров СССР 21 февраля 1948 года постановление №417—160сс о выселении из Литвы членов семей бандитов, а также бандпособников из числа кулаков. Ее результатом стало перемещение на новое место жительства 39 766 человек.
Вторая депортация началась, когда 29 января 1949 года было принято постановление Совета Министров СССР №390-138сс «О выселении с территории Литвы, Латвии и Эстонии кулаков с семьями, семей бандитов и националистов, находящихся на нелегальном положении, убитых при вооруженных столкновениях и осужденных, легализованных бандитов, продолжающих вести вражескую работу, и их семей, а также семей репрессированных пособников бандитов».
Исполнение этого решения началось 25 марта 1949 года. Лица, подлежавшие выселению, направлялись на жительство в районы Казахстана, Башкирской, Бурятской, Якутской и Коми АССР, Красноярского края, Архангельской, Иркутской, Новосибирской, Омской и ряда других областей под административный надзор органов милиции. При этом депортируемым разрешалось брать с собой деньги, ценности, одежду, продукты питания, мелкий сельскохозяйственный инвентарь общим весом до 1,5 тыс. кг на семью. На каждого арестованного и отправленного в лагерь, а также на каждую выселяемую семью заводилось учетное дело. Из Эстонии тогда было выселено 20 173 человека, из Литвы — 31 917, из Латвии — 42 149 человек 17.
Сейчас в странах Балтии называют эти депортации трагедией, кое о чем при этом забывая. О том, например, что в период фашисткой оккупации, по данным советского Управления по делам репатриации, из Литвы было угнано в Германию 67 тысяч человек, из Латвии —160 тысяч, из Эстонии — 74 тысячи. При этом угоняли, главным образом, женщин от 17 до 40 лет, а подростков 15—16 лет направляли в немецкие трудовые лагеря 18. Но об этих депортациях в нынешних «демократических» государствах Балтии, как уже говорилось, предпочитают не вспоминать, чтобы не нервировать лишний раз некоторых нынешних хозяев по НАТО.
Один из не выясненных полностью вопросов — общее количество погибших «лесных братьев», которое оценивается поразному. Например, в одной из итоговых монографий, изданной в последние годы в Прибалтике, указано, что погибло более 20 200 «лесных братьев», 140 тысяч арестовано и отправлено в лагеря, а 118 тысяч депортировано 19.
Отдельные цифры можно получить из чекистских источников. Так, согласно донесению от 5 января 1945 года, поступившему из НКВД и НКГБ Литовской ССР на имя Берии, к 1 января 1945 года на освобожденной территории Литвы было арестовано органами НКВД—НКГБ 12 449 человек, убито — 2574 человека. Причем среди арестованных насчитывалось 3979 членов «Армии Крайовой», 1007 участников литовского подполья, 5456 членов «бандитских шаек и бандпособников». Как видим, соотношения между идейными «лесными братьями» и уголовниками 1:5. По другим республикам это соотношение еще больше. К бандитам следует добавить дезертиров, изменников Родины и тех, кто скрывался в лесах от властей. А как они могли добывать пропитания, не имея, в отличие от «лесных братьев», поддержки местного населения — только грабежами и воровством.
В течение 1944—1946 годов органы госбезопасности ликвидировали основные силы «Союза литовских партизан» и «Армии свободы Литвы», в частности, два состава «верховных штабов», десятки окружных и уездных «командований» и отдельных бандформирований. В ходе этих операций было изъято 2400 пулеметов, 14 тысяч автоматов, 20 тысяч винтовок и 15 тысяч пистолетов.
В Латвии органами госбезопасности за период с 22 июня 1944-го по 1 августа 1945 года было убито 672 бандита, задержано и арестовано 10 285 человек, в том числе бандитов и бандпособников — 2228, изменников Родины и предателей — 1376, разного антисоветского элемента — 321, дезертиров и уклонившихся от призыва в армию — 6340 (то есть, как видим, большинство арестованных были не «борцами за свободу», а банальными дезертирами). При этом было изъято 85 пулеметов, 278 автоматов, .914 винтовок, 159 револьверов, 718 гранат, 384 мины, 111 тысяч патронов, 23 кг взрывчатых веществ 20.
А вот что происходило в стане бандитов на территории Эстонии, Латвии и Литвы по состоянию на 3 сентября 1946 года в каждой из республик, согласно справке, подготовленные сотрудниками МГБ. Убито: 188, 214 и 1584 «лесных братьев». Арестовано: 1587, 428 и 4421 бандитов. Было запротоколировано: 270, 696 и 1840 атак «партизан». Из них: актов саботажа — 6, 16 и 24; случаев нападений на сотрудников МВД и МГБ — 7, 24 и 64; нападений на военнослужащих внутренних войск — 14, 60 и 101; нападений на местных коммунистов — 60, 98 и 350; «налетов» на учреждения советской власти — 4, 18 и 78; нападений на представителей местной власти — 102, 336 и 1047; нападений на военнослужащих Советской Армии — 18, 15 и 35; нападений на государственные предприятия — 54, 117 и 38.
Так же учитывались и «внутренние потери отрядов» «лесных братьев». По состоянию на 3 сентября 1946 года они составили, соответственно, в Эстонии, Латвии и Литве: умерших — 22, 23 и 105; раненых — 34, 31 и 137. Фиксировались случаи смерти среди гражданского населения. В отчете по этой позиции приведены такие цифры: 200, 320 и 2262 человека 21.
К концу 1946 года крупные националистические бандформирования были, в основном, ликвидированы. Уцелевшие «борцы за свободу», будучи не в силах организовать сколько-нибудь массовое сопротивление Советской власти, постепенно вырождались в заурядных уголовников, живущих за счет грабежей и вымогательства 22.
В качестве доказательства данные из еще одной сводки, подготовленной офицерами МГБ уже в 1947 году по ситуации в каждой из республик (Эстонии, Латвии и Литве). Согласно этому документу: «ликвидировано» «лесных братьев», соответственно, — 39, 106 и 1344; арестовано — 158, 305 и 3679 человек. Произошло вооруженных: столкновений — 16, 60 и 674; вооруженных нападений — 52, 151 и 1333, а так же зафиксировано террористических актов — 26, 74 и 877. Поясним, что под вооруженными нападениями обычно подразумевались грабежи, а террористические акты — убийства представителей советской и партийной власти. Число погибших: случайных жертв — 30, 66 и 2307; военнослужащих МГБ и МВД — 6, 6 и 56; партийных активистов — 8, 24 и 275; руководителей местной власти — 16, 36 и 1976. Так же учитывались и внутренние потери в отрядах «лесных братьев»: погибших — 2, 6 и 98; раненных — 1, 15 и 120 23.
В Латвии последний «официальный» бой с «лесными братьями» произошел в феврале 1950 года. Эстонская партизанская армия к началу пятидесятых годов превратилась в несколько разрозненных мелких банд, а литовских партизан оставалось всего лишь 5 тысяч. В 1952 году литовская партизанская армия была распущена 24. «Борцы за независимость» официально признали свое поражение.
К «лесным братьям» советская пропаганда, не затрудняя себя классификацией противников советской власти, причисляла и тех, кто в годы Великой Отечественной войны сражался на стороне немецкой армии или служил фашистскому оккупационному режиму.
В Эстонии массовое уничтожение отдельных групп населения летом 1941 года начали не фашисты (они еще не успели оккупировать республику), а местные жители — члены профашистами организации «Омакайтсе» («Самозащита»). Летом 1941 года в 13 уездных дружинах состояло более 20 тысяч вооруженных «самозащитников». Через два года их численность возросла уже до 65 тысяч — во всяком случае, по отчетам.
«Омакайтсе» стала кузницей и поставщиком кадров для полицейских батальонов, полиции безопасности, 20-й эстонской дивизии СС, охранников концлагерей и тюрем. За первые месяцы оккупации во время облав «Омакайтсе» и полиция схватили более 50 тысяч человек, 8 тысяч из которых были убиты «при попытке сопротивления». Из 42 тысяч, брошенных в концлагеря, выжили несколько сотен.
Уничтожали не коммунистов (в подполье было оставлено 350 членов партии), не евреев (к зиме их расстреляли около 1000 человек, а вообще-то более 70 процентов эстонских евреев эвакуировались вместе с Красной Армией), а новоземельцев (бедных крестьян, получивших землю от Советской власти), рабочих, интеллигентов, не принявших фашизм. Сложно назвать людей из «Омакайтсе» борцами за независимость республики, если учесть, что от немцев пострадало куда больше народу, чем от советской власти — за период немецкой оккупации 125 307 человек погибло в тюрьмах и концлагерях, а 132 000 было угнано в Германию (данные из Сообщения чрезвычайной государственной комиссии о злодеяниях фашистов и их пособников от 29 ноября 1944 года) 25.
Аналогичные военизированные формирования существовали и в Латвии («Айсарги») и в Литве («Железные волки» и «Лесные братья»). Вспомогательные полицейские батальоны были наделены карательными функциями, предназначались, прежде всего, для подавления партизанского движения и действовали совместно с немецкими карателями. С конца лета 1942 года начали формироваться так называемые охранные батальоны (20 единиц, общая численность до 8 тыс. человек), которые несли «охранную службу» (в первую очередь имелась в виду борьба с партизанами) на территории Украины, Белоруссии, Югославии и Италии.
С конца 1942 года в германской армии стала ощущаться острая нехватка живой силы, и одним из источников ее пополнения стала Прибалтика. Первой прибалтийской воинской частью, воевавшей против СССР (в сентябре 1942 года, под Волховом) стал отдельный эстонский батальон. В дальнейшем прибалтийские подразделения воевали против советской армии под Колпино (1943 год), Новгородом, Псковом и на Украине (1944 год) 26.
Понятно, что летом 1944 года, когда советские войска вступили в Прибалтику, у этих людей было два пути: перебираться на Запад или уходить в подполье. Второй вариант означал превращение в обычных уголовников.
Когда советские войска вступили в Прибалтику, то, как фашистские пособники, так и националисты начали активное сопротивление Советской Армии. Для одних это был последний шанс спасти собственную жизнь, а для других — еще одна попытка завоевать независимость для своей родины. Впрочем, разница была в мотивах — но не в поступках…
11 августа 1944 года Лаврентий Берия докладывал в Москву: «Во всех освобожденных уездах (Литовской республики. — Прим. авт.) местная администрация, состоявшая исключительно из литовцев, сбежала. Полицию и карательные органы немцы оставляли на месте, организовывали из них отряды самообороны и предлагали им защищать свой город. Так, например, города Тракай и Паневеж защищали отряды самообороны. После того как Советская Армия входила в город, эти отряды скрывались в лесах» 27. После окончания Великой Отечественной войны эти люди перебрались на Запад или остались на родине, занявшись сначала «вооруженным сопротивлением», вскоре трансформировавшимся в воровство и бандитизм.
На ушедших в подполье фашистских карателей советскими органами госбезопасности была объявлена настоящая охота. 29 мая 1945 года Приказом НКГБ №00252 была введена в действие «Инструкция по учету и розыску агентуры разведывательных, контрразведывательных, карательных и полицейских органов воевавших против СССР стран, предателей, пособников, ставленников немецко-фашистских оккупантов» 28.
Впрочем, жесткие меры, не дожидаясь никаких инструкций, начали приниматься сразу же после освобождения Прибалтики от немцев. Об их эффективности можно судить по фрагменту одного из отчетов, согласно которому, в результате оперативно-чекистких мероприятий «с 14 по 20 июля 1944 года НКВД и НКГБ Литовской ССР было арестовано 516 человек, в том числе 51 шпион, 302 активных пособника немецких оккупационных властей, 36 участников подпольных антисоветских националистических организаций и 35 уголовников. На освобожденной территории Латвии в мае-августе 1944 года были арестованы 190 немецких агентов, сотрудников полиции, предателей, изъято 1412 винтовок, 162 автомата, 66 пулеметов, 670 гранат, 43 револьвера. На территории Эстонии, в октябре-декабре того же года, отдел по борьбе с бандитизмом НКВД СССР провел несколько чекистско-войсковых операций, в результате которых были задержаны: 356 повстанцев и 333 бандпособника. А также изъяты: 712 винтовок, 28 автоматов, 45 пулеметов, 32 револьвера и 43 500 патронов» 29.
Еще одна малоизвестная тема — организация борьбы с «лесными братьями». В советской художественно-документальной литературе в роли «ликвидаторов» обычно выступали чекисты, которые внедрялись в банды, вербовали агентуру в городах, командовали отрадами при облавах и т.п. В публикациях современных прибалтийских историков фигурируют воинские подразделения НКВД, которые планомерно уничтожали местных националистов. Как обычно, истина где-то посредине.
Вся тяжесть наведения порядка на освобождаемых территориях легла на спешно создаваемые территориальные аппараты НКВД. Например, в Латвию будущее руководство республиканского комиссариата госбезопасности вошло вместе со штабом Прибалтийского фронта. Красная Армия продолжала наступление, а спешно созданные правоохранительные органы начали борьбу с политическим бандитизмом. Какими «силовыми» и оперативными ресурсами они располагали? Истребительными батальонами — укомплектованными местными жителями (признанными негодными к строевой службе), лояльно относящимися к советской власти. Их называли «отрядами самообороны», так как они базировались по месту жительства солдат. Сотрудников НКВД, присланных из других республик СССР. Этих людей было немного, да и те, по признанию заместителя министра республиканского МВД по кадрам Николая Захарова, были не самыми лучшими. Например, всех выпускников курсов усовершенствования Высшей школы НКВД СССР отправили на Украину и Молдавию, где большинство из них возглавили районные и городские органы милиции. Была еще 5-я дивизия внутренних войск НКВД СССР под командованием генерала Леонтьева, которая действовала на территории Латвии. К ней претензий у руководства республиканского НКВД не было 30.
В 1951 году из слушателей учебных заведений НКВД—МГБ расположенных в Саратове, Москве, Ленинграде и Орджоникидзе было сформированы отряды, общей численностью несколько сот человек, которые в течение нескольких месяцев находились на территории Латвии 31.
В июле-августе 1944 года вслед за войсками 3-го Белорусского и 1-го Прибалтийского фронтов на территорию Литвы вступили подразделения внутренних войск НКВД. В их задачу входила очистка прифронтовой полосы и освобожденной территории от отставших солдат и офицеров германских частей, мародеров, дезертиров, вражеской агентуры, антисоветских элементов, пособников противника. И это было остро необходимо, поскольку в этот период заметно активизировались антисоветские силы.
В августе 1944 года на территорию республики вошла 4-я стрелковая дивизия НКВД под командованием генерал-майора Павла Ветрова. Сначала на территории Литвы дислоцировались четыре полка: 137-й, 25-й, 298-й и 261-й. В начале 1946 года к ним присоединились 32-й и 273-й полки, затем в марте 34-й, 262-й и 285-й. В конце 1946 года на территории республики базировались восемь полков: 25-й, 32-й, 34-й, 137-й, 261-й, 273-й, 298-й и 353-й. Все они были выведены после апреля 1951 года. Затем три из них (25-й, 137-й и 273-й) были ориентированы на охрану государственной границы. Оставшиеся пять полков в августе 1951 года были преобразованы в подразделения, предназначенные для проведения специальных операций. Они существовали до 1953 года, когда на территории Литвы были ликвидированы все повстанческие формирования 32.
В Литве, в силу ряда причин, было самое многочисленное среди прибалтийских республик повстанческое движение. Например, весной 1945 года в нем участвовало до 30 тысяч человек. А в целом в послевоенные годы «партизанило» или скрывалось в лесах около 70—80 тысяч человек. Для сравнения, по состоянию на 1 января 1946 года в Латвии действовало 64 бандформирования общей численностью 753 человек, в Эстонии — 55, численностью 428 человек.
Для ликвидации националистического повстанческого движения в Литве в декабре 1944 года был образован руководящий главный штаб, который координировал деятельность по этим вопросам с командованием соединений и частей Советской Армии, дислоцировавшихся на территории Литвы.
В феврале 1945 года пять полков НКВД вместе с наступающими войсками Советской Армии из Литвы были переброшены в Восточную Пруссию. Часть из них (13-й, 86-й и 132-й) в июне 1945 года были возвращены обратно, а остальные расформированы — в связи с окончанием Великой Отечественной войны. Войска НКВД охраны тыла 1-го Прибалтийского фронта (31-й, 33-й и 216-й полки) так же сначала разместили на территории республики, потом их отправили в Восточную Пруссию, а затем снова вернули обратно. Правда, потом 216-й полк заменили да 217-й пограничный полк, который входил в состав Белорусского фронта. Из Латвии в Литву в июне 1945 года перебросили 12-й и 13-й пограничные полки. Затем 217-й пограничный полк был преобразован в 220-й пограничный полк. Его не отправили в Восточную Пруссию, зато его военнослужащим пришлось участвовать в ликвидации повстанческих отрядов.
В течение 1944-1945 годов в ликвидации «лесных братьев» участвовали семь пограничных полков: сначала 94-й, 95-й, 97-й, 23-й, а затем 113-й, 115-й и 116-й. Первые четыре из них участвовали в контрпартизанской борьбе до февраля 1945 года, затем 23-й полк направили для охраны побережья Балтийского моря, охранять границу между Литвой и Восточной Пруссией назначили 97-й и, частично, 95-й полк. А обеспечивать непроходимость границы между Литвой и Польшей возложили на 94-й и 95-й полки. Эти подразделения, численностью до 1000 человек, боролись с «лесными братьями» в пограничной полосе шириной 50—70 км, а также ловили тех, кто пытался тайно перейти сухопутную границу. К концу 1947 года, когда граница была полностью оснащена инженерно-техническими средствами охраны, оборудована минными полями и размещены пограничные посты, нелегально пересечь ее стало очень опасно. Это привело к тому, что западные разведки были вынуждены забрасывать своих агентов морским или воздушным путем.
Части и подразделения 4-й стрелковой дивизии внутренних войск НКВД (при содействии соединений и частей Советской Армии) участвовали с 1944 по 1945 год в 1764 операциях и 1413 боевых столкновений. В ходе них было убито и захвачено в плен 30 596 повстанцев и собрано 17 968 единиц стрелкового оружия.
Прибалтийские историки выделяют три этапа борьбы войск советской госбезопасности с повстанцами.
Первый этап продлился с 1944 по 1945 год. В это время советское командование активно использовало так называемую тактику «Каменного казака» «Tartar-Cossak». На практике это означало проведение контрпартизанских операций на территории всей республики.
Второй этап начался в марте 1946 года, когда войска были размещены в более чем 200 гарнизонах, и закончился в 1948 году, когда были подавлены основные очаги сопротивления повстанцев.
Третий этап начался в 1949 году, когда большинство населения Литвы начало поддерживать советскую власть.
Непосредственное участие в облавах, обысках и арестах принимали не все военнослужащие полков НКВД, средняя численность каждого из которых — примерно 1500 солдат и офицеров. Из них только 700—800 человек участвовали в боевых операциях. Остальные охраняли штаб полка и командование трех батальонов, а так же служили в вспомогательных подразделениях: связь, транспорт, медицина, снабжение и т.п. 33
По-другому, выглядела ситуация с пограничными полками. Они имели постоянные места дислокации. Каждый полк состоял из трех батальонов (каждый численностью 300 человек). Соответственно, каждый батальон из трех рот (в каждой от 60 до 70 человек). Три взвода (в каждом от 15 до 25 солдат) образовывали роту. А каждый взвод состоял из трех отделений (в каждом от 6 до 8 человек) 34.
Формально, борьба с политическим бандитизмом — это задача Главного управления Борьбы с бандитизмом (ГУ ББ) НКВД СССР и его региональных подразделений. До 1 декабря 1944 года ГУ ББ именовался Отделом борьбы с бандитизмом (ОББ) НКВД СССР. Самостоятельным подразделением НКВД ОББ стал 30 сентября 1941 года, когда его вывели из состава Главного управления милиции (ГУМ) НКВД. ГУ ББ НКВД СССР просуществовал до 4 февраля 1950 года, когда его преобразовали в Главное управление оперативного розыска (ГУОР) МВД СССР 35.
О героической борьбе с бандитизмом сотрудников ГУ ББ НКВД на территории СССР прекрасно рассказано в повести Эдуарда Хруцкого «Приступить к ликвидации» (по ней снят одноименный фильм) и романе «Четвертый эшелон». На самом деле в борьбе с повстанцами участвовали почти все сотрудники местных органов госбезопасности. Упомянутый выше Николай Захаров регулярно выезжал на боевые операции, часто попадал в засады, а два раза от гибели его спасло только чудо. То же самое можно сказать о других руководителях республиканского НКВД, большинство из которых были латышами по национальности.
О том, как работали территориальные органы госбезопасности можно узнать из отчета Псковского управления НКВД за период с сентября 1944 года по март 1946 года. Формально это подразделение обслуживало территорию РСФСР, но в зону ее ответственности входили три района — Пыталовский, Качановский и Печерский, которые до сентября 1944 года были частью Латвии и Эстонии. По утверждению руководителя НКВД Псковской области, «в этих районах, расположенных на бывшей границе СССР, поселены на жительство бывшие активные участники белогвардейских отрядов, получивших от Латвийского буржуазного правительства наделы земли (хутора) и в период существования буржуазного правительства в Латвии, большинство из этих лиц являлись сотрудниками разведывательных органов, вели активную работу против Советского Союза. Эти же лица были базой для создания военно-фашистской организации "айзсаргов", "кайцелитов" и "амокайтес", при помощи которых в Латвии было свергнуто демократическое правительство и восстановлен полуфашистский строй УЛЬМАНИСА.
В период временной оккупации немецко-фашистскими захватчиками этих районов, "айзсарги", "кайцелиты" и "амокайтцы" возобновили свою связь с указанными организациями и активно оказывали помощь немцам, состоя на службе в полицейских и карательных органах, проводили зверскую расправу с советскими гражданами.