Страница:
Фрэнсин Паскаль
Любимая ученица
Ребекке Куаретти Ли
Посвящается
1
«Упражняться, упражняться, упражняться! Мадам Андре только об этом и может думать. Ну разве она не знает, что я и так упражняюсь днем и ночью? Почему же я должна ломать чудесный субботний день из-за дополнительных занятий в балетном классе?»
Джессика Уэйкфилд стояла посредине тренировочного зала, который сестры-близнецы устроили в подвале. Ее зеленовато-голубые глаза, искрившиеся в минуты счастья, сейчас потускнели. Только что звонила мадам Андре, их преподавательница по классическому танцу, и просила приехать к ней в студию.
Элизабет сидела на полу и делала упражнения на растяжку. Она заметила, как погрустнела ее сестра, и вздохнула:
– Ах, Джес, это не так уж страшно. Всего-то на пару часов. К тому же, ты ведь любишь танцевать.
Это правда. Элизабет частенько утомлялась, занимаясь, по совету мадам Андре, по часу в день. А Джессика иногда упражнялась целых два часа подряд. Но еще Элизабет знала, что Джессика терпеть не может отменять из-за кого-то или чего-то свои встречи с друзьями.
Несмотря на то что у обеих сестер-пятиклассниц были длинные светлые волосы, блестевшие на солнце, глаза цвета морской волны, и даже маленькая ямочка у каждой на левой щеке, в действительности они очень отличались друг от друга. Джессика любила поболтать о мальчиках и нарядах и всегда была не прочь повеселиться. А Элизабет нравились более серьезные вещи: чтение, подготовка материалов для школьной газеты или долгие задушевные беседы с одним из многочисленных друзей. Элизабет была на четыре минуты старше Джессики. И она спрашивала себя, не потому ли ей удается спокойнее, чем сестре, относиться к неожиданным субботним занятиям с мадам Андре.
– Да, ты думаешь, мадам Андре оценит, как хорошо я танцую, – возразила Джессика. – Как же. Она вообще не замечает, когда я без ошибок выполняю пируэт. Она слишком занята, ведь она смотрит на тебя и постоянно говорит всему классу, какая ты чудная и как ты красиво танцуешь. И вот еще что! У нас с Лилой Фаулер и другими Единорогами намечены на сегодня очень важные дела.
Джессика прикусила нижнюю губу. Зря она сказала о своих делах с Лилой Фаулер и Единорогами. В конце концов, она действительно хочет станцевать партию Сванильды в предстоящем сольном концерте. И кроме того, Элизабет не любила Единорогов.
– Ну как твои дела с Единорогами могут быть интереснее занятий балетом? Сегодня объявят о просмотре к осеннему концерту. Ты сама знаешь, как тебе хочется получить главную партию.
Джессика на минуту задумалась. Она решила получить партию Сванильды несмотря ни на что. Она докажет мадам, что танцует лучше всех в классе, даже лучше, чем сестра. Но с чего же мадам взбрело в голову назначить занятия на сегодня?
Вчера Джессика слышала, как Брюс Пэтмен со своими друзьями договаривались заняться серфингом. Она сказала Лиле и другим девочкам в клубе, что мальчишки будут сегодня на пляже. И они решили поехать на пляж на велосипедах и весь день смотреть, как мальчишки катаются на волнах.
– Ну конечно, я пойду на занятия, – сказала Джессика, стараясь не злиться. – Даже несмотря на то, что пообещала Единорогам поехать с ними на пляж. Они наверняка подумают, что я не умею держать слово.
Элизабет посмотрела на часы:
– Тебе надо поторопиться. Чтобы попасть в студию вовремя, мы должны выйти через пятнадцать минут. Я побегу наверх, переоденусь.
Элизабет взбежала по лестнице уютного просторного дома Уэйкфилдов, комнаты которого располагались на разных уровнях. Она остановилась и прислушалась – надо убедиться в том, что Джессика тоже поднимается из подвала. Войдя в свою комнату, она почувствовала прилив необычайной радости. Эту комнату совсем недавно переделали из гостевой в отдельную спальню для нее. Элизабет сама помогала ее оформлять и выбрала кремовый цвет для стен, шторы с ярко-желтой отделкой и темно-синее покрывало на кровать. Но все же она иногда скучала по бело-розовой комнате, в которой прежде жила вместе с Джессикой. Она вспомнила, как ночью, когда гасили свет, они частенько шептались о том о сем. Теперь в той комнате жила только Джессика.
Уложив в сумку гимнастический купальник, трико и балетные тапочки, Элизабет улыбнулась. Она была довольна, что все-таки решила остаться в балетном классе и не бросила занятия, как собиралась несколько дней назад. Элизабет радовало еще и то, что Джессика будет весь день с нею, а не поедет на пляж с Единорогами. Пусть у них стали появляться разные интересы, но все же они – сестры-близнецы и лучшие подруги.
– Элизабет, ты идешь? – позвала из кухни Джессика. – Знаешь ведь, как сердится мадам Андре, когда опаздывают на занятия.
Элизабет улыбнулась своим мыслям и поспешила к сестре. Если б она не услышала своими ушами, никогда не поверила бы, что Джессика боится опоздать. Обычно казалось, что Джессика уверена – без нее ничего не начнут.
Пока они бежали в балетную студию, Элизабет думала о том, как же ей нравится жить в Ласковой Долине. Их симпатичный городок располагался недалеко от океана – всего несколько минут на велосипеде, и теплое калифорнийское солнце грело по-летнему почти круглый год.
Сестры совсем запыхались, пока добежали до студии. Они открыли тяжелую стеклянную дверь и, помахав вахтеру, господину Хэнли, поспешили в раздевалку.
– Привет, Элизабет! Привет, Джессика! – поздоровались с сестрами тринадцать пятиклассниц и продолжали оживленно разговаривать между собой, надевая балетные костюмы.
– Как вы думаете, кому поручат танцевать на концерте сольную партию? – спросила Джо Моррис.
– Держу пари, танцевать будет Элизабет, – откликнулась Эми Саттон. – Мадам вечно ее хвалит.
Эми начала ходить в студию всего пару недель назад. Ей больше нравилось заниматься спортом, и она предпочитала футбол или софтбол [1]танцам. Но мама потребовала, чтобы она обучалась классическому танцу. И теперь казалось, что мадам столько же времени критикует Эми, сколько хвалит Элизабет.
– Я тоже думаю, что это будет Элизабет, – подхватила Керри Гленн, закручивая свою длинную темную косу, доходившую ей почти до пояса, в пучок.
Джессика быстро надела балетные тапочки и попыталась сосредоточиться на том, чтобы аккуратно собрать волосы в хвост. Но все же ее задели слова девочек. Мадам Андре, кажется, действительно думает, что Элизабет – лучшая в классе. А теперь и все остальные так думают. Ладно, она им покажет, на что способна.
Когда девочки надели гимнастические купальники и трико, они вместе прошли в балетный зал. То одна, то другая с любопытством посматривала на огромную куклу размером с человека, сидевшую в кресле недалеко от входа.
«Наверное, это Коппелия, – подумала Элизабет. – Та кукла из балетной сцены, которую мы будем исполнять на концерте».
Джессика старательно держалась поближе к Эми Саттон. Может, рядом с жалкими потугами Эми мастерство Джессики будет более явно. Тогда уж мадам заметит ее и поручит исполнение главной партии.
Стоя у станка, мадам Андре смотрела, как входят в студию ее ученицы. Мадам была высокой худой женщиной, державшейся с достоинством королевы. Девочки низко поклонились ей, и она важно кивнула в ответ.
– Здравствуйте, девочки!
– Здравствуйте, мадам Андре! – ответил хор голосов.
– В первую позицию у станка, s'il vous plait! [2] – обратилась она к ученицам.
Мадам говорила по-английски с сильным французским акцентом.
Девочки заняли свои места. Они встали левым боком к станку, легко положив на него левую руку, ноги пятками вместе. Носки развернуты в противоположные стороны, так что ступни образовали почти прямую линию. Как Джессика и задумала, она встала рядом с Эми.
Мадам Андре провела с девочками упражнения у станка. Она ходила перед ними взад и вперед, время от времени останавливаясь, чтобы кого-нибудь их них похвалить или кому-то сделать замечание. Но Джессике не сказала ни слова.
– Эми, втяни живот.
– Bien, [3]Элизабет, какое красивое плие! [4]
– Тина, сдвинь пятки.
– Эми, у тебя все еще плохая осанка. Сколько раз я говорила тебе, что с плохой осанкой нельзя стать хорошей балериной?
Джессика вывернула колени далеко в стороны, держа спину безупречно прямо. Она надеялась, что мадам заметит ее осанку, лучшую в классе.
– А теперь, девочки, батман глиссе.
«Наконец-то», – подумала Джессика.
Батман глиссе было ее любимым па. Мадам теперь не сможет ее не заметить.
– Элизабет! Твой батман глиссе почти идеален! Посмотрите, девочки, на батман глиссе Элизабет.
– Батман глиссе Элизабет, – чуть слышно пробормотала Джессика.
Сестра не выполняет это па даже наполовину так хорошо, как Джессика. Почему же мадам всегда хвалила Элизабет, а не ее?
Джессика посмотрела, как Элизабет еще раз выполнила батман глиссе.
«Нормально, – с грустью подумала она. – Но Элизабет следовало бы двигаться резче, и нога должна была оторваться от пола».
Наконец работа у станка закончилась. Мадам Андре взяла сидевшую в кресле большущую куклу, а девочкам велела сесть возле себя полукругом.
– Мы пропустим сегодня основную часть занятий, чтобы у нас было больше времени поговорить о просмотре и о том прекрасном балете, который вы будете танцевать на концерте, – объявила она.
Ее глаза сияли, а лицо всегда словно светилось, когда она говорила о выступлении на сцене.
– Как вам известно, наш концерт состоится через три недели в зале средней школы Ласковой Долины. Для концерта мы возьмем сцены из прекрасного классического балета «Коппелия». Коппелия – это кукла, но она была так похожа на девушку, что и главная героиня, Сванильда, и ее возлюбленный, Франц, приняли ее за живую. Сцена, которую мы будем танцевать, происходит в магазине старого кукольника Коппелиуса. В этой сцене танцуют и другие куклы, созданные мастером, потому что он завел их. Большинство из вас будет танцевать в кордебалете, изображая жителей деревни. Но пятерых девочек я отберу для сольных номеров. Четверо исполнят небольшие партии кукол. А пятая – прекрасное соло Сванильды.
– Ах, мадам Андре! – мечтательно воскликнула Элизабет. – Уверена, что это будет очень красиво.
– Да, Элизабет, – согласилась мадам, ласково улыбаясь. – Я устрою просмотр через неделю в три часа дня. Хочу, чтобы на нем танцевали все мои ученицы. Тогда отберу исполнительницу партии Сванильды и еще четырех девочек для других партий.
Джессику тоже захватила эта романтическая история, и она представила, как кружится на сцене в костюме прекрасной Сванильды.
«Когда я одна буду на просмотре исполнять партию Сванильды, – подумала она, – мадам увидит, как хорошо я танцую. И тогда она поручит партию Сванильды мне».
– Все упражняйтесь, – весело окликнула мадам девочек, когда они друг за другом отправились в раздевалку. – Помните, что сольные партии будут исполнять пятеро, но только одна будет танцевать Сванильду, – и тут мадам посмотрела прямо на Элизабет.
Лицо преподавательницы озарилось ослепительной улыбкой, и все надежды Джессики растаяли, как дым.
Джессика Уэйкфилд стояла посредине тренировочного зала, который сестры-близнецы устроили в подвале. Ее зеленовато-голубые глаза, искрившиеся в минуты счастья, сейчас потускнели. Только что звонила мадам Андре, их преподавательница по классическому танцу, и просила приехать к ней в студию.
Элизабет сидела на полу и делала упражнения на растяжку. Она заметила, как погрустнела ее сестра, и вздохнула:
– Ах, Джес, это не так уж страшно. Всего-то на пару часов. К тому же, ты ведь любишь танцевать.
Это правда. Элизабет частенько утомлялась, занимаясь, по совету мадам Андре, по часу в день. А Джессика иногда упражнялась целых два часа подряд. Но еще Элизабет знала, что Джессика терпеть не может отменять из-за кого-то или чего-то свои встречи с друзьями.
Несмотря на то что у обеих сестер-пятиклассниц были длинные светлые волосы, блестевшие на солнце, глаза цвета морской волны, и даже маленькая ямочка у каждой на левой щеке, в действительности они очень отличались друг от друга. Джессика любила поболтать о мальчиках и нарядах и всегда была не прочь повеселиться. А Элизабет нравились более серьезные вещи: чтение, подготовка материалов для школьной газеты или долгие задушевные беседы с одним из многочисленных друзей. Элизабет была на четыре минуты старше Джессики. И она спрашивала себя, не потому ли ей удается спокойнее, чем сестре, относиться к неожиданным субботним занятиям с мадам Андре.
– Да, ты думаешь, мадам Андре оценит, как хорошо я танцую, – возразила Джессика. – Как же. Она вообще не замечает, когда я без ошибок выполняю пируэт. Она слишком занята, ведь она смотрит на тебя и постоянно говорит всему классу, какая ты чудная и как ты красиво танцуешь. И вот еще что! У нас с Лилой Фаулер и другими Единорогами намечены на сегодня очень важные дела.
Джессика прикусила нижнюю губу. Зря она сказала о своих делах с Лилой Фаулер и Единорогами. В конце концов, она действительно хочет станцевать партию Сванильды в предстоящем сольном концерте. И кроме того, Элизабет не любила Единорогов.
– Ну как твои дела с Единорогами могут быть интереснее занятий балетом? Сегодня объявят о просмотре к осеннему концерту. Ты сама знаешь, как тебе хочется получить главную партию.
Джессика на минуту задумалась. Она решила получить партию Сванильды несмотря ни на что. Она докажет мадам, что танцует лучше всех в классе, даже лучше, чем сестра. Но с чего же мадам взбрело в голову назначить занятия на сегодня?
Вчера Джессика слышала, как Брюс Пэтмен со своими друзьями договаривались заняться серфингом. Она сказала Лиле и другим девочкам в клубе, что мальчишки будут сегодня на пляже. И они решили поехать на пляж на велосипедах и весь день смотреть, как мальчишки катаются на волнах.
– Ну конечно, я пойду на занятия, – сказала Джессика, стараясь не злиться. – Даже несмотря на то, что пообещала Единорогам поехать с ними на пляж. Они наверняка подумают, что я не умею держать слово.
Элизабет посмотрела на часы:
– Тебе надо поторопиться. Чтобы попасть в студию вовремя, мы должны выйти через пятнадцать минут. Я побегу наверх, переоденусь.
Элизабет взбежала по лестнице уютного просторного дома Уэйкфилдов, комнаты которого располагались на разных уровнях. Она остановилась и прислушалась – надо убедиться в том, что Джессика тоже поднимается из подвала. Войдя в свою комнату, она почувствовала прилив необычайной радости. Эту комнату совсем недавно переделали из гостевой в отдельную спальню для нее. Элизабет сама помогала ее оформлять и выбрала кремовый цвет для стен, шторы с ярко-желтой отделкой и темно-синее покрывало на кровать. Но все же она иногда скучала по бело-розовой комнате, в которой прежде жила вместе с Джессикой. Она вспомнила, как ночью, когда гасили свет, они частенько шептались о том о сем. Теперь в той комнате жила только Джессика.
Уложив в сумку гимнастический купальник, трико и балетные тапочки, Элизабет улыбнулась. Она была довольна, что все-таки решила остаться в балетном классе и не бросила занятия, как собиралась несколько дней назад. Элизабет радовало еще и то, что Джессика будет весь день с нею, а не поедет на пляж с Единорогами. Пусть у них стали появляться разные интересы, но все же они – сестры-близнецы и лучшие подруги.
– Элизабет, ты идешь? – позвала из кухни Джессика. – Знаешь ведь, как сердится мадам Андре, когда опаздывают на занятия.
Элизабет улыбнулась своим мыслям и поспешила к сестре. Если б она не услышала своими ушами, никогда не поверила бы, что Джессика боится опоздать. Обычно казалось, что Джессика уверена – без нее ничего не начнут.
Пока они бежали в балетную студию, Элизабет думала о том, как же ей нравится жить в Ласковой Долине. Их симпатичный городок располагался недалеко от океана – всего несколько минут на велосипеде, и теплое калифорнийское солнце грело по-летнему почти круглый год.
Сестры совсем запыхались, пока добежали до студии. Они открыли тяжелую стеклянную дверь и, помахав вахтеру, господину Хэнли, поспешили в раздевалку.
– Привет, Элизабет! Привет, Джессика! – поздоровались с сестрами тринадцать пятиклассниц и продолжали оживленно разговаривать между собой, надевая балетные костюмы.
– Как вы думаете, кому поручат танцевать на концерте сольную партию? – спросила Джо Моррис.
– Держу пари, танцевать будет Элизабет, – откликнулась Эми Саттон. – Мадам вечно ее хвалит.
Эми начала ходить в студию всего пару недель назад. Ей больше нравилось заниматься спортом, и она предпочитала футбол или софтбол [1]танцам. Но мама потребовала, чтобы она обучалась классическому танцу. И теперь казалось, что мадам столько же времени критикует Эми, сколько хвалит Элизабет.
– Я тоже думаю, что это будет Элизабет, – подхватила Керри Гленн, закручивая свою длинную темную косу, доходившую ей почти до пояса, в пучок.
Джессика быстро надела балетные тапочки и попыталась сосредоточиться на том, чтобы аккуратно собрать волосы в хвост. Но все же ее задели слова девочек. Мадам Андре, кажется, действительно думает, что Элизабет – лучшая в классе. А теперь и все остальные так думают. Ладно, она им покажет, на что способна.
Когда девочки надели гимнастические купальники и трико, они вместе прошли в балетный зал. То одна, то другая с любопытством посматривала на огромную куклу размером с человека, сидевшую в кресле недалеко от входа.
«Наверное, это Коппелия, – подумала Элизабет. – Та кукла из балетной сцены, которую мы будем исполнять на концерте».
Джессика старательно держалась поближе к Эми Саттон. Может, рядом с жалкими потугами Эми мастерство Джессики будет более явно. Тогда уж мадам заметит ее и поручит исполнение главной партии.
Стоя у станка, мадам Андре смотрела, как входят в студию ее ученицы. Мадам была высокой худой женщиной, державшейся с достоинством королевы. Девочки низко поклонились ей, и она важно кивнула в ответ.
– Здравствуйте, девочки!
– Здравствуйте, мадам Андре! – ответил хор голосов.
– В первую позицию у станка, s'il vous plait! [2] – обратилась она к ученицам.
Мадам говорила по-английски с сильным французским акцентом.
Девочки заняли свои места. Они встали левым боком к станку, легко положив на него левую руку, ноги пятками вместе. Носки развернуты в противоположные стороны, так что ступни образовали почти прямую линию. Как Джессика и задумала, она встала рядом с Эми.
Мадам Андре провела с девочками упражнения у станка. Она ходила перед ними взад и вперед, время от времени останавливаясь, чтобы кого-нибудь их них похвалить или кому-то сделать замечание. Но Джессике не сказала ни слова.
– Эми, втяни живот.
– Bien, [3]Элизабет, какое красивое плие! [4]
– Тина, сдвинь пятки.
– Эми, у тебя все еще плохая осанка. Сколько раз я говорила тебе, что с плохой осанкой нельзя стать хорошей балериной?
Джессика вывернула колени далеко в стороны, держа спину безупречно прямо. Она надеялась, что мадам заметит ее осанку, лучшую в классе.
– А теперь, девочки, батман глиссе.
«Наконец-то», – подумала Джессика.
Батман глиссе было ее любимым па. Мадам теперь не сможет ее не заметить.
– Элизабет! Твой батман глиссе почти идеален! Посмотрите, девочки, на батман глиссе Элизабет.
– Батман глиссе Элизабет, – чуть слышно пробормотала Джессика.
Сестра не выполняет это па даже наполовину так хорошо, как Джессика. Почему же мадам всегда хвалила Элизабет, а не ее?
Джессика посмотрела, как Элизабет еще раз выполнила батман глиссе.
«Нормально, – с грустью подумала она. – Но Элизабет следовало бы двигаться резче, и нога должна была оторваться от пола».
Наконец работа у станка закончилась. Мадам Андре взяла сидевшую в кресле большущую куклу, а девочкам велела сесть возле себя полукругом.
– Мы пропустим сегодня основную часть занятий, чтобы у нас было больше времени поговорить о просмотре и о том прекрасном балете, который вы будете танцевать на концерте, – объявила она.
Ее глаза сияли, а лицо всегда словно светилось, когда она говорила о выступлении на сцене.
– Как вам известно, наш концерт состоится через три недели в зале средней школы Ласковой Долины. Для концерта мы возьмем сцены из прекрасного классического балета «Коппелия». Коппелия – это кукла, но она была так похожа на девушку, что и главная героиня, Сванильда, и ее возлюбленный, Франц, приняли ее за живую. Сцена, которую мы будем танцевать, происходит в магазине старого кукольника Коппелиуса. В этой сцене танцуют и другие куклы, созданные мастером, потому что он завел их. Большинство из вас будет танцевать в кордебалете, изображая жителей деревни. Но пятерых девочек я отберу для сольных номеров. Четверо исполнят небольшие партии кукол. А пятая – прекрасное соло Сванильды.
– Ах, мадам Андре! – мечтательно воскликнула Элизабет. – Уверена, что это будет очень красиво.
– Да, Элизабет, – согласилась мадам, ласково улыбаясь. – Я устрою просмотр через неделю в три часа дня. Хочу, чтобы на нем танцевали все мои ученицы. Тогда отберу исполнительницу партии Сванильды и еще четырех девочек для других партий.
Джессику тоже захватила эта романтическая история, и она представила, как кружится на сцене в костюме прекрасной Сванильды.
«Когда я одна буду на просмотре исполнять партию Сванильды, – подумала она, – мадам увидит, как хорошо я танцую. И тогда она поручит партию Сванильды мне».
– Все упражняйтесь, – весело окликнула мадам девочек, когда они друг за другом отправились в раздевалку. – Помните, что сольные партии будут исполнять пятеро, но только одна будет танцевать Сванильду, – и тут мадам посмотрела прямо на Элизабет.
Лицо преподавательницы озарилось ослепительной улыбкой, и все надежды Джессики растаяли, как дым.
2
Элизабет никак не могла дождаться того момента, когда сможет рассказать маме новости о концерте. Она была рада, что мама собиралась после занятий заехать за ними на машине. Элизабет запрыгнула в блестящий серебристо-бордовый автофургон Уэйкфилдов раньше Джессики. И не успела мама вывести машину со стоянки, как Элизабет защебетала:
– Мамочка, это так здорово! Мадам Андре объявила, что в следующую субботу состоится просмотр перед концертом. Она сказала, что хочет, чтобы перед ней танцевали все. Сольные партии получат пять девочек, но самая большая все-таки – партия Сванильды. Тебя это не волнует, Джессика?
– Почему же это должно волновать меня? – с деланным безразличием спросила Джессика. – Мадам Андре меня не любит. Она любит только тебя.
– Это неправда! – воскликнула Элизабет.
Ей было неприятно, что Джессика говорит гадости о таком замечательном человеке, как мадам Андре.
– Нет, правда, и ты это знаешь! – сердито закричала Джессика. Потом ее лицо приняло грустное и обиженное выражение, а глаза наполнились слезами. – Ах, Лиззи, ты не знаешь, как ужасно, когда тебя не замечают. Мадам никогда не смотрит на меня. Она никогда не видит моих плие и батманов глиссе, потому что смотрит только на тебя. Ты ее любимица. И сама это знаешь. Мадам любит тебя в триста тридцать семь раз больше, чем меня!
Элизабет потрясли ее слова.
– Джессика, ты ошибаешься, – возразила она. – Мадам Андре видит, как замечательно ты танцуешь. Может, сегодня для тебя просто выдался неудачный день.
– Я уверена в этом, – поддержала дочь миссис Уэйкфилд, подъезжая к аллее, ведущей к дому. – Вы обе так чудесно танцуете. Мадам Андре наверняка очень рада тому, что вы занимаетесь в ее классе.
Джессика не ответила. Не было ничего хорошего в том, что Элизабет – любимица учительницы. А теперь и собственная мама против нее. Джессика хлопнула дверцей машины и побежала в дом. Она чуть не споткнулась о своего брата Стивена, который смотрел по телевизору футбол, растянувшись на полу.
– Осторожнее, быстроногая! – крикнул он ей, когда она пробежала мимо него к лестнице. – А я-то думал, что тебя в балетной студии учат двигаться грациозно.
«Ну почему все так жестоки со мной сегодня?» – думала Джессика.
Она поднялась в свою спальню и швырнула сумку на кучу одежды на полу. Она решила, что может простить Стивена. В конце концов, что четырнадцатилетний мальчишка знает о балете или о том, как обидно, когда тебя не замечает мадам Андре? Но Элизабет должна это понимать!
Мысли Джессики вернулись к первому дню занятий в студии. Она хотела тогда произвести на преподавательницу хорошее впечатление и надела новое фиолетовое трико и теплые фиолетовые колготки. Волосы она прихватила сзади заколками, с которых свисали фиолетовые ленточки. Она даже немного подкрасилась, чтобы мадам Андре обязательно заметила ее.
И мадам, конечно, заметила. Когда Джессика вошла в зал, лицо преподавательницы окаменело. Мадам перед всем классом отругала ее за то, что она выставляет себя напоказ, и сказала Джессике, что с этого дня ей следует носить неброские цвета, собирать волосы в пучок на макушке и что в балетной студии запрещено пользоваться косметикой.
«Но это было несколько недель назад, – подумала Джессика. – Конечно же, мадам Андре не могла сердиться на нее за это так долго! У нее не было причин любить Элизабет больше, чем ее. К тому же, исполнение партии Сванильды совсем не так важно для Элизабет, как для нее».
Элизабет любит танцевать, но писать она любит гораздо больше. Элизабет даже отвечает за газету «Пятиклассник Ласковой Долины». Джессика тяжело вздохнула. А для нее балет – нечто особенное. Она не просто слышит музыку, она ее чувствует. Начиная танцевать, она забывает обо всем на свете. Она словно сливается с музыкой, когда кружится по залу.
Джессика взглянула в зеркало и представила, как стоит посредине сцены, готовая вот-вот начать сольную партию. Ее волосы зачесаны наверх, и на голове корона, украшенная драгоценными камнями. Ее костюм самый красивый из всех, что ей доводилось видеть. Он бирюзовый, как раз под цвет ее глаз, а юбочка – пышное облако кружев. Оркестр уже сыграл вступление. По воздуху плывут первые ноты сольной партии, и ей пора начать танец.
Тихий стук в дверь прервал ее мечты.
– Это я, Джессика. Можно мне войти?
Элизабет, чего она хочет? И почему ей приспичило входить в такой ужасно неподходящий момент?
– Я не в настроении сейчас разговаривать, – ответила Джессика.
За дверью послышался вздох Элизабет:
– Ну, пожалуйста, впусти меня, Джес. Пожалуйста!
Элизабет ждала, когда отзовется сестра, и слезы наворачивались ей на глаза. Во всем мире для нее не было никого! дороже Джессики, и она не могла допустить, чтобы их рассорила балетная студия.
Наконец Джессика открыла дверь и разрешила Элизабет войти.
Элизабет подбежала к сестре и крепко обняла ее.
– Ах, Джессика! Все будет хорошо. Я знаю!
– Как же? – бросила ей Джессика. – Ты ведь любимица учительницы и навсегда ею останешься. Ты можешь упасть ничком, и она попросит тебя повторить это как пример для всего класса.
Элизабет улыбнулась, но, увидев печальное выражение на лице Джессики, погрустнела и вздохнула.
– Я много думала об этом, – медленно произнесла она. – И решила, что мадам Андре никогда не замечает, как хорошо ты танцуешь, потому что ты стоишь рядом с Эми Саттон. Эми, конечно, очень милая и все такое, но танцует она плоховато. Мадам Андре, наверное, с ума сходит, когда видит, что кто-то танцует так плохо.
– Ну как ты не понимаешь? – воскликнула Джессика. – Танцуя рядом с Эми, я смотрюсь еще лучше.
– Я в этом не уверена, Джессика. Эми всегда все выполняет неправильно, и мадам Андре постоянно поправляет ее. Думаю, мадам все свое внимание уделяет Эми и поэтому не замечает тебя.
Джессика смотрела на сестру и думала:
«Неужели так оно и есть? Может, правда, танцевать рядом с Эми ей во вред, а не на пользу?»
Элизабет глубоко вздохнула и продолжила:
– Я подумала, что, может, мы с тобой могли бы начать помогать Эми. Давай пригласим ее позаниматься перед просмотром вместе с нами и поможем научиться танцевать получше. Тогда мадам не будет столько кричать на нее, и у нее появиться время, чтобы заметить тебя.
Джессика просияла:
– Элизабет Уэйкфилд, ты гений! Конечно, мы можем помочь Эми.
– Ах, Джессика, я так рада, что тебе понравилась моя идея. Значит, так: в понедельник после школы мы вместе с Эми идем к нам домой и попробуем ей помочь.
Джессика кивнула, но она едва слышала, что сказала Элизабет. Это была замечательная возможность произвести впечатление на мадам Андре. Впервые за этот день глаза Джессики заискрились от радости. Она уже представляла себе, как мадам Андре улыбается и говорит ей:
«А я и не знала, что ты увлечена балетом».
– Мамочка, это так здорово! Мадам Андре объявила, что в следующую субботу состоится просмотр перед концертом. Она сказала, что хочет, чтобы перед ней танцевали все. Сольные партии получат пять девочек, но самая большая все-таки – партия Сванильды. Тебя это не волнует, Джессика?
– Почему же это должно волновать меня? – с деланным безразличием спросила Джессика. – Мадам Андре меня не любит. Она любит только тебя.
– Это неправда! – воскликнула Элизабет.
Ей было неприятно, что Джессика говорит гадости о таком замечательном человеке, как мадам Андре.
– Нет, правда, и ты это знаешь! – сердито закричала Джессика. Потом ее лицо приняло грустное и обиженное выражение, а глаза наполнились слезами. – Ах, Лиззи, ты не знаешь, как ужасно, когда тебя не замечают. Мадам никогда не смотрит на меня. Она никогда не видит моих плие и батманов глиссе, потому что смотрит только на тебя. Ты ее любимица. И сама это знаешь. Мадам любит тебя в триста тридцать семь раз больше, чем меня!
Элизабет потрясли ее слова.
– Джессика, ты ошибаешься, – возразила она. – Мадам Андре видит, как замечательно ты танцуешь. Может, сегодня для тебя просто выдался неудачный день.
– Я уверена в этом, – поддержала дочь миссис Уэйкфилд, подъезжая к аллее, ведущей к дому. – Вы обе так чудесно танцуете. Мадам Андре наверняка очень рада тому, что вы занимаетесь в ее классе.
Джессика не ответила. Не было ничего хорошего в том, что Элизабет – любимица учительницы. А теперь и собственная мама против нее. Джессика хлопнула дверцей машины и побежала в дом. Она чуть не споткнулась о своего брата Стивена, который смотрел по телевизору футбол, растянувшись на полу.
– Осторожнее, быстроногая! – крикнул он ей, когда она пробежала мимо него к лестнице. – А я-то думал, что тебя в балетной студии учат двигаться грациозно.
«Ну почему все так жестоки со мной сегодня?» – думала Джессика.
Она поднялась в свою спальню и швырнула сумку на кучу одежды на полу. Она решила, что может простить Стивена. В конце концов, что четырнадцатилетний мальчишка знает о балете или о том, как обидно, когда тебя не замечает мадам Андре? Но Элизабет должна это понимать!
Мысли Джессики вернулись к первому дню занятий в студии. Она хотела тогда произвести на преподавательницу хорошее впечатление и надела новое фиолетовое трико и теплые фиолетовые колготки. Волосы она прихватила сзади заколками, с которых свисали фиолетовые ленточки. Она даже немного подкрасилась, чтобы мадам Андре обязательно заметила ее.
И мадам, конечно, заметила. Когда Джессика вошла в зал, лицо преподавательницы окаменело. Мадам перед всем классом отругала ее за то, что она выставляет себя напоказ, и сказала Джессике, что с этого дня ей следует носить неброские цвета, собирать волосы в пучок на макушке и что в балетной студии запрещено пользоваться косметикой.
«Но это было несколько недель назад, – подумала Джессика. – Конечно же, мадам Андре не могла сердиться на нее за это так долго! У нее не было причин любить Элизабет больше, чем ее. К тому же, исполнение партии Сванильды совсем не так важно для Элизабет, как для нее».
Элизабет любит танцевать, но писать она любит гораздо больше. Элизабет даже отвечает за газету «Пятиклассник Ласковой Долины». Джессика тяжело вздохнула. А для нее балет – нечто особенное. Она не просто слышит музыку, она ее чувствует. Начиная танцевать, она забывает обо всем на свете. Она словно сливается с музыкой, когда кружится по залу.
Джессика взглянула в зеркало и представила, как стоит посредине сцены, готовая вот-вот начать сольную партию. Ее волосы зачесаны наверх, и на голове корона, украшенная драгоценными камнями. Ее костюм самый красивый из всех, что ей доводилось видеть. Он бирюзовый, как раз под цвет ее глаз, а юбочка – пышное облако кружев. Оркестр уже сыграл вступление. По воздуху плывут первые ноты сольной партии, и ей пора начать танец.
Тихий стук в дверь прервал ее мечты.
– Это я, Джессика. Можно мне войти?
Элизабет, чего она хочет? И почему ей приспичило входить в такой ужасно неподходящий момент?
– Я не в настроении сейчас разговаривать, – ответила Джессика.
За дверью послышался вздох Элизабет:
– Ну, пожалуйста, впусти меня, Джес. Пожалуйста!
Элизабет ждала, когда отзовется сестра, и слезы наворачивались ей на глаза. Во всем мире для нее не было никого! дороже Джессики, и она не могла допустить, чтобы их рассорила балетная студия.
Наконец Джессика открыла дверь и разрешила Элизабет войти.
Элизабет подбежала к сестре и крепко обняла ее.
– Ах, Джессика! Все будет хорошо. Я знаю!
– Как же? – бросила ей Джессика. – Ты ведь любимица учительницы и навсегда ею останешься. Ты можешь упасть ничком, и она попросит тебя повторить это как пример для всего класса.
Элизабет улыбнулась, но, увидев печальное выражение на лице Джессики, погрустнела и вздохнула.
– Я много думала об этом, – медленно произнесла она. – И решила, что мадам Андре никогда не замечает, как хорошо ты танцуешь, потому что ты стоишь рядом с Эми Саттон. Эми, конечно, очень милая и все такое, но танцует она плоховато. Мадам Андре, наверное, с ума сходит, когда видит, что кто-то танцует так плохо.
– Ну как ты не понимаешь? – воскликнула Джессика. – Танцуя рядом с Эми, я смотрюсь еще лучше.
– Я в этом не уверена, Джессика. Эми всегда все выполняет неправильно, и мадам Андре постоянно поправляет ее. Думаю, мадам все свое внимание уделяет Эми и поэтому не замечает тебя.
Джессика смотрела на сестру и думала:
«Неужели так оно и есть? Может, правда, танцевать рядом с Эми ей во вред, а не на пользу?»
Элизабет глубоко вздохнула и продолжила:
– Я подумала, что, может, мы с тобой могли бы начать помогать Эми. Давай пригласим ее позаниматься перед просмотром вместе с нами и поможем научиться танцевать получше. Тогда мадам не будет столько кричать на нее, и у нее появиться время, чтобы заметить тебя.
Джессика просияла:
– Элизабет Уэйкфилд, ты гений! Конечно, мы можем помочь Эми.
– Ах, Джессика, я так рада, что тебе понравилась моя идея. Значит, так: в понедельник после школы мы вместе с Эми идем к нам домой и попробуем ей помочь.
Джессика кивнула, но она едва слышала, что сказала Элизабет. Это была замечательная возможность произвести впечатление на мадам Андре. Впервые за этот день глаза Джессики заискрились от радости. Она уже представляла себе, как мадам Андре улыбается и говорит ей:
«А я и не знала, что ты увлечена балетом».
3
В понедельник утром Единороги собрались на ступеньках школы. Они почти всегда собирались здесь до звонка. Джессика поспешила к ним навстречу. Чем больше она думала о том, как произвести впечатление на мадам Андре, тем больше росла уверенность, что именно ей поручат исполнение сольной партии, которую, по ее мнению, она заслужила.
– В субботу мадам Андре устраивает просмотр к большому осеннему концерту, – объявила она, подбежав к девочкам. – Я просто непременно должна получить соло.
Все Единороги замолчали и посмотрели на Джессику.
– Уверена, что ни у кого, кроме тебя, нет никаких шансов, – доверительно заметила Лила Фаулер. – Ты ведь единственный Единорог в балетном классе. А всем известно, что Единороги очень красивые и совсем особенные.
Именно на такой ответ Джессика и рассчитывала. Она улыбнулась при мысли о том, как здорово, что Лила Фаулер – ее подруга. И не только потому, что именно Лила приняла ее в клуб с довольно ограниченным числом членов, но и оттого, что ее отец очень богат.
«Лила и другие Единороги будут по-настоящему восхищены мной, когда я получу первую партию», – подумала Джессика.
– Мы все вместе пойдем на просмотр, – заявила Эллен Райтман. – И когда ты будешь танцевать, будем хлопать громче всех.
Джессика была вне себя от счастья. Она хотела еще немножко поговорить с девочками, но тут прозвенел первый звонок. Пора идти в класс.
– Не забудь об экстренном собрании Единорогов после занятий! – крикнула, обернувшись, Кимберли Хэйвер и пошла дальше по коридору.
Джессика кивнула, наскоро пытаясь вспомнить, чем же еще она собиралась заняться после школы, но так и не вспомнив, отогнала эту мысль, пожав плечами.
Элизабет повесила куртку в свой шкафчик и достала учебники для утренних занятий. Она поискала глазами Эми. Ее приятно удивило согласие Джессики помочь Эми с балетными упражнениями после школы. Чем больше она об этом думала, тем легче становилось на душе.
Элизабет удалось поговорить с Эми после обеда, когда она зашла в класс мистера Боумена, чтобы сдать заметку в газету пятиклассников. Мистер Боумен был учителем, ответственным за газету «Пятиклассник Ласковой Долины», которая выходила раз в две недели. В одном углу класса стоял серый шкаф для картотеки, небольшой письменный стол и старая механическая пишущая машинка, которой пользовались сотрудники газеты. Эми сидела за столом и долбила по клавиатуре двумя пальцами.
– Привет, Эми! – крикнула Элизабет, положив свою заметку в коробку на столе. – Чем занимаешься?
– А, привет, Элизабет! Пишу статью о просмотре и концерте. Я предложила мистеру Боумену, и ему понравилась моя идея.
– Мне тоже. Я рада, что ты об этом подумала. Кстати, я хотела спросить, не хочешь ли ты после школы пойти со мной и Джессикой к нам домой и позаниматься балетом. Будет очень здорово.
– Вот это да! Спасибо, с удовольствием.
– Отлично! – обрадовалась Элизабет. – Я подожду тебя у своего шкафчика.
После окончания занятий, когда прозвенел последний звонок, Элизабет стояла в раздевалке, прислонившись к своему шкафчику. Она гадала, куда же запропастилась ее сестра, хотя Джессика славилась своими опозданиями. Но Элизабет была так озабочена предстоящими занятиями с Эми и думала, что сестра тоже будет с нетерпением ждать ее у шкафчика. Через минуту прибежала Эми.
– Я позвонила маме – предупредить, что иду к вам. Она заедет за мной в четыре. Она бы все сделала, чтобы я стала примой-балериной, – вздохнула Эми. – А где же Джессика? – спросила она, оглядевшись.
– Не знаю, – призналась Элизабет. – Но уверена, что она сейчас придет. Она очень обрадовалась, когда узнала, что мы будем заниматься втроем.
Но и через десять минут Джессика не появилась, так что Эми и Элизабет решили идти без нее. По дороге к дому Уэйкфилдов девочки разговаривали о школе и своей работе в газете. Как обычно, Элизабет с удовольствием болтала с Эми. Эми была хорошей подругой, и у них много общего.
Элизабет и Джессика оборудовали зал для занятий в подвале, развернув туго набитый диван, чтоб опираться на его спинку, как на станок. Переодевшись для занятий, Элизабет и Эми все еще прислушивались, не идет ли Джессика. Элизабет гадала, почему же она опаздывает, но сестра так и не появилась.
– Да уж, это будет здорово, – неуверенно хихикнула Эми. – У вас тут есть музыка?
– Сейчас будет первая запись для упражнений!
Элизабет поставила на проигрыватель пластинку и осторожно опустила иглу. Затем подбежала к дивану и встала рядом с Эми, ожидая первых тактов музыки.
Девочки отработали пять основных позиций и перешли к более сложным па. Элизабет сразу поняла, почему мадам постоянно делает замечания Эми, движения которой были резкими и жесткими, и все время казалось, что она на полтакта отстает от музыки. Но хуже всего было с гран плие: присев с разведенными коленями, Эми раскачивалась взад и вперед и чуть не падала на пол. Элизабет поняла, что это будет труднее, чем она предполагала.
– Давай я тебе помогу, – сказала она. Эми было неловко, но Элизабет все равно не отступала: – У меня тоже раньше не получались плие, но я поняла, что, если будешь держать спину совершенно прямо, сможешь опускаться в плие и подниматься, не теряя равновесия.
Эми выпрямила спину и снова попыталась выполнить плие. На этот раз она держала спину прямо и совсем не шаталась.
– Вот это да, спасибо! – воскликнула она. Ее лицо светилось благодарностью. – А может, ты поможешь мне и с пируэтами. Я совсем не умею их делать.
Элизабет улыбнулась. Пируэты были ее любимым па. Было бы здорово научить Эми правильно их выполнять.
– Конечно, Эми. Ты просто смотри на меня и делай, как я.
Элизабет присела в деми-плие, а потом повернулась вокруг своей оси в прекрасном пируэте.
– Ну а теперь ты попробуй, – предложила она.
Эми попробовала, но неправильно держала руки. Она потеряла равновесие и, повернувшись, резко наклонилась вперед, чтобы не упасть. Элизабет терпеливо показала ей еще раз, но и теперь пируэт у Эми не вышел. Эми пыталась снова и снова, раз двенадцать, но Элизабет казалось, что получается все хуже и хуже.
Наконец пробило четыре часа.
– Мама, наверное, уже приехала, – предположила Эми.
Элизабет заметила, что на лице подруги выразилось облегчение.
– Попробуй еще разок, – предложила Элизабет.
У Элизабет перехватило дыхание, когда она увидела, как Эми закружилась, потеряла равновесие и упала на спинку дивана.
После этого Эми собрала свои учебники, натянула на трико свитер, взяла сумку с вещами и сказала:
– Спасибо, Элизабет. Ты очень старалась, но все бесполезно. Ничего не поделаешь, мне никогда не стать балериной.
Поднимаясь по лестнице, она удрученно опустила глаза, а Элизабет грустно смотрела ей вслед.
– В субботу мадам Андре устраивает просмотр к большому осеннему концерту, – объявила она, подбежав к девочкам. – Я просто непременно должна получить соло.
Все Единороги замолчали и посмотрели на Джессику.
– Уверена, что ни у кого, кроме тебя, нет никаких шансов, – доверительно заметила Лила Фаулер. – Ты ведь единственный Единорог в балетном классе. А всем известно, что Единороги очень красивые и совсем особенные.
Именно на такой ответ Джессика и рассчитывала. Она улыбнулась при мысли о том, как здорово, что Лила Фаулер – ее подруга. И не только потому, что именно Лила приняла ее в клуб с довольно ограниченным числом членов, но и оттого, что ее отец очень богат.
«Лила и другие Единороги будут по-настоящему восхищены мной, когда я получу первую партию», – подумала Джессика.
– Мы все вместе пойдем на просмотр, – заявила Эллен Райтман. – И когда ты будешь танцевать, будем хлопать громче всех.
Джессика была вне себя от счастья. Она хотела еще немножко поговорить с девочками, но тут прозвенел первый звонок. Пора идти в класс.
– Не забудь об экстренном собрании Единорогов после занятий! – крикнула, обернувшись, Кимберли Хэйвер и пошла дальше по коридору.
Джессика кивнула, наскоро пытаясь вспомнить, чем же еще она собиралась заняться после школы, но так и не вспомнив, отогнала эту мысль, пожав плечами.
Элизабет повесила куртку в свой шкафчик и достала учебники для утренних занятий. Она поискала глазами Эми. Ее приятно удивило согласие Джессики помочь Эми с балетными упражнениями после школы. Чем больше она об этом думала, тем легче становилось на душе.
Элизабет удалось поговорить с Эми после обеда, когда она зашла в класс мистера Боумена, чтобы сдать заметку в газету пятиклассников. Мистер Боумен был учителем, ответственным за газету «Пятиклассник Ласковой Долины», которая выходила раз в две недели. В одном углу класса стоял серый шкаф для картотеки, небольшой письменный стол и старая механическая пишущая машинка, которой пользовались сотрудники газеты. Эми сидела за столом и долбила по клавиатуре двумя пальцами.
– Привет, Эми! – крикнула Элизабет, положив свою заметку в коробку на столе. – Чем занимаешься?
– А, привет, Элизабет! Пишу статью о просмотре и концерте. Я предложила мистеру Боумену, и ему понравилась моя идея.
– Мне тоже. Я рада, что ты об этом подумала. Кстати, я хотела спросить, не хочешь ли ты после школы пойти со мной и Джессикой к нам домой и позаниматься балетом. Будет очень здорово.
– Вот это да! Спасибо, с удовольствием.
– Отлично! – обрадовалась Элизабет. – Я подожду тебя у своего шкафчика.
После окончания занятий, когда прозвенел последний звонок, Элизабет стояла в раздевалке, прислонившись к своему шкафчику. Она гадала, куда же запропастилась ее сестра, хотя Джессика славилась своими опозданиями. Но Элизабет была так озабочена предстоящими занятиями с Эми и думала, что сестра тоже будет с нетерпением ждать ее у шкафчика. Через минуту прибежала Эми.
– Я позвонила маме – предупредить, что иду к вам. Она заедет за мной в четыре. Она бы все сделала, чтобы я стала примой-балериной, – вздохнула Эми. – А где же Джессика? – спросила она, оглядевшись.
– Не знаю, – призналась Элизабет. – Но уверена, что она сейчас придет. Она очень обрадовалась, когда узнала, что мы будем заниматься втроем.
Но и через десять минут Джессика не появилась, так что Эми и Элизабет решили идти без нее. По дороге к дому Уэйкфилдов девочки разговаривали о школе и своей работе в газете. Как обычно, Элизабет с удовольствием болтала с Эми. Эми была хорошей подругой, и у них много общего.
Элизабет и Джессика оборудовали зал для занятий в подвале, развернув туго набитый диван, чтоб опираться на его спинку, как на станок. Переодевшись для занятий, Элизабет и Эми все еще прислушивались, не идет ли Джессика. Элизабет гадала, почему же она опаздывает, но сестра так и не появилась.
– Да уж, это будет здорово, – неуверенно хихикнула Эми. – У вас тут есть музыка?
– Сейчас будет первая запись для упражнений!
Элизабет поставила на проигрыватель пластинку и осторожно опустила иглу. Затем подбежала к дивану и встала рядом с Эми, ожидая первых тактов музыки.
Девочки отработали пять основных позиций и перешли к более сложным па. Элизабет сразу поняла, почему мадам постоянно делает замечания Эми, движения которой были резкими и жесткими, и все время казалось, что она на полтакта отстает от музыки. Но хуже всего было с гран плие: присев с разведенными коленями, Эми раскачивалась взад и вперед и чуть не падала на пол. Элизабет поняла, что это будет труднее, чем она предполагала.
– Давай я тебе помогу, – сказала она. Эми было неловко, но Элизабет все равно не отступала: – У меня тоже раньше не получались плие, но я поняла, что, если будешь держать спину совершенно прямо, сможешь опускаться в плие и подниматься, не теряя равновесия.
Эми выпрямила спину и снова попыталась выполнить плие. На этот раз она держала спину прямо и совсем не шаталась.
– Вот это да, спасибо! – воскликнула она. Ее лицо светилось благодарностью. – А может, ты поможешь мне и с пируэтами. Я совсем не умею их делать.
Элизабет улыбнулась. Пируэты были ее любимым па. Было бы здорово научить Эми правильно их выполнять.
– Конечно, Эми. Ты просто смотри на меня и делай, как я.
Элизабет присела в деми-плие, а потом повернулась вокруг своей оси в прекрасном пируэте.
– Ну а теперь ты попробуй, – предложила она.
Эми попробовала, но неправильно держала руки. Она потеряла равновесие и, повернувшись, резко наклонилась вперед, чтобы не упасть. Элизабет терпеливо показала ей еще раз, но и теперь пируэт у Эми не вышел. Эми пыталась снова и снова, раз двенадцать, но Элизабет казалось, что получается все хуже и хуже.
Наконец пробило четыре часа.
– Мама, наверное, уже приехала, – предположила Эми.
Элизабет заметила, что на лице подруги выразилось облегчение.
– Попробуй еще разок, – предложила Элизабет.
У Элизабет перехватило дыхание, когда она увидела, как Эми закружилась, потеряла равновесие и упала на спинку дивана.
После этого Эми собрала свои учебники, натянула на трико свитер, взяла сумку с вещами и сказала:
– Спасибо, Элизабет. Ты очень старалась, но все бесполезно. Ничего не поделаешь, мне никогда не стать балериной.
Поднимаясь по лестнице, она удрученно опустила глаза, а Элизабет грустно смотрела ей вслед.
4
Джессика сорвалась с места, как только закончилось собрание Единорогов. Когда президент клуба, семиклассница Джанет Хауэлл, призвала собравшихся к порядку, Джессика вспомнила, что не давало ей покоя все утро. Она и Элизабет договорились позаниматься с Эми Саттон балетными па. Джессика поняла, что должна сию же минуту уйти с собрания. Но как раз в этот момент Лила Фаулер прошептала ей: