Патрацкая Наталья. Аквамариновая мэм

   Идея Гоши нашла своих почитателей.
   Когда были готовы компьютерные варианты безопасного автомобиля, Виталий был один.
   Крошка к этому моменту с Фишкой отбыли на учебу. Нарышкин с чертежами явился в министерство, к Спинозе. Она, взглянув на проблему, решаемую Осипом, тут же отправила его к директору завода авто – Валет. Задача выходила за рамки ее ведомства. Директор авто завода идею не одобрил, и на деньги не клюнул.
   Нарышкин готов был расстроиться, но раздумал и пошел к Глебу, вспомнив, что тот теперь практически возглавляет корпорацию неадекватных приборов. А вот Глеб Ильич от задачи пришел в восторг, даже сам прорисовал пару мест в автомобиле, пронзенных спицами, диаметром миллиметров двадцать. Они весело рассмеялись и поняли, что задача имеет решение, а цех для создания чудо – автомобиля будет на базе новой корпорации, в которую включены автомобильные разработки. Счастливые они вызвали на переговоры Осипа.
   Осип Ильич, посмотрев на ежа безопасности, сказал, что для окружающих машин он не является безопасным, хотя что-то во всем этом есть. Три Ильича сидели вокруг стола переговоров, смотрели на прорисовки и молчали.
   Я решила, что я неправильно поступила с Виталием Нарышкины и сама прибыла в новый кабинет Глеба, где и застала в сборе всех. Мужчины мне улыбнулись улыбками без блеска в глазах. Глаза были серьезные и радости не выражали.
   – Ребята, что с вами? – спросила я с министерскими нотками.
   – Спиноза Ивановна, я зря вас потревожил, – заныл Виталий Ильич.
   – Спиноза, они глупость придумали, – сказал Осип Ильич.
   – Все нормально, надо добавить для безопасности окружающих сферу на наружные выступы ежей, – проговорил задумчиво Глеб Ильич, – которая вылетит из спиц, как лист из почки ветки, или зонтик.
   Разом все заговорили, появились настоящие улыбки.
   В этот момент в кабинет прорвался Гоша Петров, которого не хотела пускать секретарь.
   – О, все в сборе! А мне говорят, что я зря кинул деньги на ветер, – проговорил нервно Гоша.
   – Все нормально, Гоша! Процесс пошел, – сказал ему Виталий.
   – О! Рад слышать. Когда будет первая машина? У меня есть серьезные для нее испытания! – спросил Гоша.
   – Главное она будет сделана, мы в этом все заинтересованы, – ответила я, сверкая аквамаринами.
   – Какой у вас красивый синий бриллиант! – воскликнул восхищенный Гоша.
   – Вы шутите? Мне подарили аквамарины в честь моего повышения. Бриллиантов у меня нет! – уверенно ответила я.
   – Есть! Брошь у вас с алмазом! Все остальное – действительно аквамарины, – подтвердил Гоша.
   – Брошь мне подарил Добрыня Никитич, глава округа Валет и сказал, что камень – аквамарин, – удивилась Спиноза.
   – Он скрыл от вас истинную ценность камня. Это весьма редкий алмаз под названием 'Синий аквамарин'. Я о нем немного читал. То есть он сказал почти правду.
   Этого не выдержал Осип.
   – Спиноза, а ну говори, жена: за что тебе подарили алмаз?
   – Осип, не унижай меня, у меня и так шок от новости.
   В кабинет вошел Ваня Сидоров.
   – Глеб Ильич, наконец-то я вас застал! Мне Осип… – и тут он заметил Осипа Ильича, – простите.
   – Говори, что хотел сказать, – проговорил Осип Ильич.
   – Я хотел уточнить, когда будет готов прибор 'Вспышка памяти', – подавленно проговорил сотрудник внутренних дел округа Валет.
   – Он почти готов, не хватает драгоценности для преломления луча. Алмаз бы подошел, можно и другие камни с твердыми гранями использовать. – Ответил Осип.
   – Так тебе алмаз нужен для дела? – спросила я.
   – Ну, твой алмаз слишком дорогой, хотя аквамарины твои я бы с удовольствием приватизировал в технических целях.
   – Снять сейчас или можно дома?
   – Не мелочись, женщина. Ты хоть знаешь, что из аквамарина сотни лет назад делали линзы для очков? Это еще тот самоцвет. Да, мне аквамарин нужен для приборов 'Вспышка памяти', – сказал Осип. – аквамарины привезут, закажем и привезут. Не понятно, почему меня осыпали этими камнями?! Чтобы я их мужу отдала?! – улыбнулась я.
   – Так вопрос решен? – спросил Ваня, выслушав Спинозу. – Тогда я пошел, – и он выскочил из кабинета, нашпигованного людьми.
   – Спиноза, забыл сказать, аквамарин – излечивает лень! – проговорил Осип.
   – Спасибо всем! – воскликнула я и вышла из кабинета.
   В голове возник образ красивого, но ленивого Феликса. Я вспомнила поездку на машине в облаке летучих мышей. Вот кого надо лечить аквамарином! – подумала я и поехала к Феликсу домой. Надежды дома не было, ее рабочий день к этому времени закончился. Феликс искренне обрадовался моему приезду. Я села в кресло, попросила воды, посмотрела, как медленно он пошел выполнять мою просьбу, и подумала, что теперь понятно, почему мне подарили аквамарин!? Чтобы я не ленилась, будучи министром!
   Снег летел мокрыми хлопьями, облепляя деревья толстым слоем снега. Желтые листья, не успевшие упасть с деревьев на землю, грузили на себя хлопья снега, до тех пор, пока под его тяжестью не начинали падать. Деревья сменили имидж, качая ветвями под снегом. Парк преобразился в снежное великолепие. Но никто не спешил гулять среди зависшего на ветвях снега. Фая и Рая шли через парк к офису фирмы.
   Мартин сидел в кабинете один и смотрел в окно, в сторону белеющего парка. Две подруги вошли в кабинет с вопросом: собирается ли он оплачивать их услуги? Но Филин промолчал на их вопрос. Фая и Рая стали к нему приближаться.
   Мартин остановил их рукой:
   – Спокойно, милые дамы! Все будет! Но Глеб умудрился стать полезным Осипу, и наша затея растаяла. То есть над нами теперь будет два дополнительных ведомства, что уменьшит доходы от их налогов. Вы пытались столкнуть Глеба с Феликсом, а Феликса с Надеждой. Но в этот треугольник проникла госпожа Спиноза Ивановна! Да!
   Не удивляйтесь, по моим данным она сама была у Феликса и достаточно долго, в отсутствие его секретарши Надежды Воротниковой.
   Фая и Рая глаз не отводили от красавца Мартина и готовы были на любой подвиг или гадость, лишь бы служить этому мужчине. Мартин перестал говорить, чувствуя, что на него смотрят, но не слушают. Тогда он протянул женщинам два конверта с деньгами. Они тут же включили уши.
   – Повторяю, для тех, кто не слышал: ваши доходы сильно уменьшатся, если министерство Спинозы и корпорация Феликса съедят доходы нашей фирмы. Это понятно?
   – Да, мы все поняли! Ты, говори, что делать!? – наперебой закричали женщины.
   – Убрать этих двух с нашей кормушки.
   – Взять их на мушку? – оживились Рая и Фая.
   – Если бы я знал, что делать, я бы вас не звал. Они еще затевают сделать цех для производства уникальных автомобилей нашпигованных приборами, – почти сам себе проговорил Мартин.
   Но женщины его услышали.
   – Мартин, – сказал Фая, – так теперь сам Бог велел Осипа настроить против Феликса!
   – Мартин, – сказала Рая, – мы покажем фото Феликса и Спинозы, сделанные в ее машине и в его квартире – самому Осипу Ильичу, и он Феликса пошлет по факсу.
   – У вас есть фотографии свиданий Спинозы и Феликса? Молодцы! – восхищенно воскликнул Мартин. – Тогда мы сможем вытащить нашу фирму из-под этих двух.
   Дамы полезли в свои сумки, и каждая дала ему по пачке фотографий. Мартин от неожиданности присвистнул, ему стало жаль Осипа, но себя он любил больше.
   Фотографии они разложили на столе Осипа Ильича в отсутствии секретарши Машеньки, которую послали покупать цветы для офиса.
   Осип, увидев на фотографиях жену и Феликса в разобранном для любви виде, онемел.
   Резким движением рук он собрал фотографии в стопку и перекинул ее вниз последним снимком.
   – Машенька, – крикнул он секретарше, – ты не знаешь, кто мне положил эти фотографии?
   – Нет, Осип Ильич, я выходила из офиса.
   – Понятно. Позови Мартина.
   Мартин вошел быстрым шагом, полный приятного предчувствия.
   – Мартин, эти фотографии твоих рук дело?
   – Осип, ты о чем?
   – И с тобой понятно, и с ними понятно, – прошептал Осип, смотря в одну точку на стене. – Мартин, я полагаю, что наша фирма не должна входит в корпорацию Феликса и не должна подчиняться министерству моей жены. Что ты на это скажешь?
   – Я тоже так считаю.
   – Раз ты со мной согласен, то предлагаю сменить антураж, я предлагаю работать на управление внутренних дел округа Валет.
   – Нам от этого какая польза?
   – А никакой пользы, зато я не буду подчиняться своей жене и ее очередному любовнику!
   – Осип, а ты не боишься, что Ваня Сидоров после повышения направит свои стопы в сторону Спинозы?
   – Выход есть? – спросил Осип, скрипя от злости зубами и сжимая кулаки над фотографиями.
   – Разведись со Спинозой.
   – Ты чего мне предлагаешь? Ты на ней хочешь жениться? – рассердился не на шутку Осип Ильич.
   – Хорошо, пусть Спиноза уйдет в декрет, тогда она перестанет быть твоим министром.
   – Эта мысль мне нравиться. Ты молодец! Но как ее заставить родить ребенка? А!?
   Да я с этим вопросом совсем не могу справиться.
   – Вот тебе и помогают.
   – Мартин, не зли меня!! Ты глупец! Фотографии Феликса и Спинозы – подделка!
   – Осип, ты, что не мужик? А если мужик, то выброси из головы ревность и выполни свои прямые обязанности мужа, – посоветовал Мартин.
   – Хорошо тебе говорить ложь! Спиноза – сестра Феликса! Я тебя, Мартин ненавижу!
   – Приехали, а причем здесь наша фирма? Да я Спинозу сто лет знаю! Нет у нее брата Феликса! Хотя почему нет? Они богатые – живут врозь.
   – Ты прав, наша задача – сбросить лишнюю власть над фирмой, а ревность пусть подождет, – затравленно пробубнил великий изобретатель.
 

Глава 49

 
   Мартин ужаснулся своему поступку, но отступать он не хотел, ему нравились доходы, и он легко придумывал расходы, поэтому он сказал:
   – Осип, я тебе подскажу одну сексуальную позу, после которой Спиноза от тебя станет мамой. Секрет прост, жидкость из сосуда не вытекает, если его не наклонять. Ты меня понял?
   Осип посмотрел на Мартина с улыбкой:
   – Ох, и хитрый же ты мужик! Сам придумал или кто подсказал? То есть жену надо подержать в позе, не вытекающего сосуда? Ну, это я придумаю. Надо использовать – подушку, валик под ноги. Или посадить в нечто, чтобы она задержалась в позе не вытекающего сосуда…
   – Осип, ты на правильном пути, но без подарка не обойтись!
   – Ага, аквамарин подарить?
   – А хоть бы и аквамарин.
   – Да она меня пошлет.
   – Не пошлет, если ты ей поможешь создать коллекцию из аквамарина.
   – Согласен, а теперь уходи, Мартин, у меня дела.
   Мартин пришел к себе в кабинет и вновь вызвал Раю и Фаю.
   – Дамочки, есть дело! Помогите, внушите Спинозе, что она должна родить ребенка!
   – Это просто, мог бы и по телефону сказать, – проговорила Рая.
   – Да мы ее заставим хотеть ребенка! За это не волнуйся! – крикнула Фая, уводя Раю из кабинета Мартина.
   Нимфа Михайловна заметила исчезновение алмаза 'аквамарин' из коллекции драгоценностей. Она любила голубоватые камни, как бы они не назывались, и постоянно использовала в украшении себя любимой. А тут исчез любимый и дорогой бриллиант! Она вызвала Гошу для собеседования по этому вопросу. Гоша сказал, что он видел голубоватый бриллиант на костюме министра Спинозы.
   Нимфа покачала головой:
   – Хочешь сказать, что Добрыня Никитич отдал синий алмаз дочери Спинозе! Как его наказать?
   – Нимфа Михайловна, почему вы думаете, что этого его рук дело?
   – Доступ к нашим драгоценностям есть у меня и у него, – растерянно проговорила Нимфа.
   – Вам нужен этот камень любой ценой?
   – Гоша, ты угадал. Любой ценой надо вернуть мне бриллиант и желательно бесплатно.
   – Чисто женский подход, это я по поводу бесплатно. Я знаю у кого он, не знаю, как взять так, чтобы госпожа министр не заметила.
   – Это твое дело снять с нее и отдать мне. Выполняй! – воскликнула Нимфа Михайловна, зашуршав голубоватым шелком, вставая и покидая комнату для приема гостей.
   Гоша посмотрел в след небо жительнице округа Валет и вышел из приемной в дверь для посетителей. В следующей комнате его облепили биологические, летучие мыши, они крутились вокруг него, они назойливо липли к его телу, они щебетали почти понятные слова. И из его головы вылетело задание Нимфы. От прикосновений мышей он забыл все, кроме одного желания – вылезти, выползти, уйти, убежать от стаи непонятных существ. Его голова закружилась, как у дамочки, и он упал, покрытый летучими мышами. Он хотел крикнуть, но на его губах сидела мышь и практически целовала его губы. Остальные мыши ласкали его так усиленно, что он почувствовал себя почти на грани блаженства, после которой начинается страшная ненависть.
   Шорох шелка возвестил о прибытии Нимфы Михайловны. При ее появлении все летучие мыши отлетели от своей жертвы. Гоша открыл глаза.
   – Гоша, иди за мной, – тихо проговорила Нимфа Михайловна.
   Гоша встал, и в сопровождении стаи мышей пошел за Нимфой в комнату, обтянутую голубоватым шелком. Они прошли по синему ковру и очутились на краю чудовищно огромной кровати, покрытой голубоватой тканью, такой мягкой, что она казалась нереальной.
   – Стоп! – крикнула Нимфа Михайловна, и стая мышей отлетела от них, показывая дорогу к бассейну.
   Гоша, в сопровождение летучих придворных, прошел к воде, со страшным ощущением, что Нимфа Михайловна другого цвета не знает и не чувствует. И точно. В трех треугольниках Нимфа Михайловна нырнула в бассейн, слишком даже спортивно для такого момента. Гоша нырнул следом за ней, с приятным чувством, что мыши за ним не последовали. Под водой он открыл глаза и увидел, что Нимфа зовет его к люку в стене бассейна. Ему стало страшно, и он вынырнул, тут же облепленный мышами.
   Нимфы он не увидел, и вспомнил ее подводное приглашение. Он кинул прощальный взгляд на кричащих мышей и нырнул в сторону люка под водой.
   Люк оказался удивительно близко. Нимфы Михайловны в бассейне не было. Он посмотрел на люк и увидел ее лицо с той стороны прозрачной двери люка, она звала его к себе. Он тронул рукой прозрачную дверь, и рука исчезла в двери, он коснулся головой непонятной материи, и в мгновение ока оказался вне бассейна, рядом с Нимфой.
   – Что это было? – спросил Гоша.
   – Тайная дверь из нового прозрачного материала, обладающего проходимостью при соприкосновении с живым человеком. Материал герметичен при соприкосновении с водой.
   – Чья разработка? – невольно спросил Гоша.
   – Не вопрос, не отвечу.
   Гоша с удивлением посмотрел на Нимфу Михайловну, на ней не было ничего голубоватого, она стояла перед ним в кремовом платье до пола, ее светлые волосы были сухими, и струились приятными волнами по ее плечам. Она заметила его удивление.
   – Не удивляйся, у меня есть сфера для укладки волос. Прическа за минуту. Именно пару минут тебя и не было.
   – Зачем я тебе нужен? Я думал…
   – Не думай. Я нормальная женщина, а не фурия. Иди за мной.
   Она вошла в дверь и исчезла. Он почувствовал теплые потоки воздуха. Посмотрел перед собой, заметил себя причесанного, в серой одежде в зеркале напротив. Он подошел к нему, дотронулся рукой, и оказался за ним. Перед Гошей в кресле сидела Нимфа Михайловна.
   – Красив! Прекрасно выглядишь! Ты мне нравишься.
   – Нимфа, а ты не исчезнешь?
   – Теперь нет. Думаю, ты заметил необыкновенное зеркало? Так вот, Гоша, ты знаешь о секретах нашего округа Валет, а ты представитель соседнего округа Джокер. Что из этого следует? То, что алмаз 'аквамарин' – это сказка для ушей. Там, где мы сейчас находимся ушей нет.
   – Быть не может.
   – Точно. Гоша, ты знаешь то, чего хотят люди? Не пытайся пересказывать. Мы создали сферу, в которой ничего у человека не болит, пока работает его сердце. Я не шучу, подойти ко мне, посмотри в это стекло, за ним находится рай округа Валет или пансионат 'Здоровый миг'. Нет, там не мертвые люди, там живые, и все здоровые. Время нахождения в Раю ограничено их деньгами либо чем-то ценным для них. В обычной жизни они устали от различных болей. Здесь в этом эдеме они все молоды и здоровы, и в том возрасте, который сам себе выбрали.
   – Сказка, – прошептал Гоша.
   – Нет. На каждом человеке есть мантия из третьего секретного вещества, она делает ему фигуру и обезболивает его организм. Человек выглядит на пределе своих возможностей и чувствует себя хорошо, то время, которое он у нас купил.
   – Нимфа, это садизм! А, что с ними бывает после того, как их время пройдет?
   – Они проходят сквозь стену праха и исчезают в неизвестности вечности.
   – Ты хочешь сказать, что это их последние часы жизни?
   – Да, но посмотри – они счастливые!
   – О, так здесь вся онкология и прочие болезни!
   – Почти угадал. Редкий здоровый человек захочет отдать все свое недвижимое и движимое за счастья побыть здоровым.
   – А как они сюда попадают?
   – Это секрет не твоего уровня.
   – Зачем я тебе понадобился? – испуганно спросил Гоша.
   – Понимаешь, эти люди могут знать много интересного, но передают секреты только в этом обществе и ради минутного престижа. Ты пойдешь к ним, и познаешь их тайны.
   – Боюсь.
   – Твое право на страх я не отменяю, но мне нужен свой человек среди них. Не бойся, они не заразные, они действительно здоровы, а когда они почувствуют приближение своего конца, они подойдут к стене праха, коснуться ее и исчезнут за ней навсегда.
   Эту стену не трогай, сам исчезнешь.
   – Покажи, где она находиться, а они о ней знают? – спросил Гоша Петров.
   – Они знают, что если им станет больно, надо подойти к стене, и стена обезболит их боли. Из-за той стены к ним никто не возвращается, поэтому они верят в справедливость жизни.
 

Глава 50

 
   Осенняя сырость бродила среди редкой желтой листвы, упрямо висящей на мокрых деревьях. Небо цвета серой сырости угрюмо смотрело на остатки цветной осени.
   Лизка вышла на крыльцо дома, напоминая, не оторванную листву. Она прицепилась к Виталию Ильичу, как банный лист и стала серой, как это невыразительное небо.
   Настроение нисколько не отличалось от общей атмосферы очередного потепления. Ей захотелось покинуть гостеприимный дом и уйти в прошлую жизнь репортажей о театральной жизни режиссера Панина. Мир изобретателя ее порядком утомил.
   Поддакивать его техническим мыслям – она была не в силах, не ее это сфера обсуждений, прямо скажем – не ее!
   Лизка вернулась в дом, собрала вещи и вновь вышла на крыльцо, под редкие капли дождя. Она решительно вышла за ворота особняка и покатила саквояж навстречу судьбе. Но судьба не спешила посылать ей шикарный лимузин, мимо проехала забрызганная машина, неопределенной наружности. Она замахала рукой. Машина остановилась, в ней сидел мужчина такой же бурый, как поздняя осень. Лизка плюхнулась на сиденье рядом с шофером. Он согласился довести ее до города. Его угрюмое настроение угнетало Лизку, она не выдержала и спросила:
   – У вас что-то случилось?
   – Не знаю, что и сказать, вы что-нибудь слышали о пансионате ' Здоровый миг'?
   – Первый раз слышу.
   – Вам повезло.
   – А в чем дело? – вполне заинтересованно спросила Лизка.
   – Мой отец ради месяца жизни в этом пансионате продал свою прекрасную дачу, я подъехал к даче, а в ней уже чужие люди. А посетителей к отцу не пускают. По телефону я с ним говорил минуту, больше – нельзя. Голос у него молодой и здоровый.
   – Если ему хорошо, то вы – то почему горюете?
   – Все хуже, чем можно представить, я уже навел справки об этом пансионате. Там лечат новой методикой, человека одевают в ткань, которая собирает в себя остатки здоровых клеток человека, в результате человек становиться здоровым абсолютно, но на короткое время, пока не израсходуется его личный запас здоровых клеток в организме. Никакого чуда, только переадресация здоровья.
   – Отец был очень болен?
   – Да. На ладан дышал. Ему прислали приглашение в пансионат, обещая полное здоровье, но за определенную цену. Он согласился. Я узнавал – из этого пансионата 'Здоровый миг' никто не возвращается, там живут, пока хватает денег.
   Цены за жизнь – запредельные. Отец просит еще месяц жизни. Но у меня нет второй дачи, где взять деньги я не знаю, и теперь чувствую себя садистом. Он говорит, что он там молод, счастлив и здоров, что у них всегда тепло.
   – И у меня нет дачи, а здесь я гостила, – печально сказала бедная Лизка.
   – По вашему виду и не скажешь, что у вас деньги есть.
   – А отец уже не вернется из пансионата?
   – Нет, таково условие хозяйки пансионата. Человек использует свое последнее здоровье до полного нуля, поэтому он и здоров, что мобилизуются все здоровые клеточки организма, чтобы почувствовать себя напоследок здоровым и счастливым человеком.
   – Так, тогда зачем вашему отцу еще деньги, если за месяц его здоровье превратиться в полный ноль? Ему донора прицепят?
   – Нет, доноры здесь не используются, это наказуемо в округе Валет. Используют клетки некой биологической массы, есть даже биологические роботы, в виде летучих мышей.
   – С летучими мышами я знакома. То есть вместо денег можно дать этих биологических мышей? Я знаю, где они обитают.
   – Я и сам знаю, у Нимфы Михайловны этих мышей полно.
   – Получается, что прекрасная Нимфа Михайловна всю частную собственность округа прибирает к своим рукам?
   – Доехало! Кстати, мы приехали, вам выходить. Меня зовут Архип, чтобы вы знали…
   – Сколько с меня?
   – Нисколько, я бы взял биологическими, летучими мышами.
   Лизка махнула на прощание рукой и, пройдя сквозь серую пелену погоды, исчезла в подъезде своего дома. Ее никто не ждал, в доме царило запустение. От сырости в углу комнаты проступили пятна плесени. Но это была ее квартира, и она решила ее привести в порядок. Она посмотрела в зеркало. Увидев свое отражение, она решила, что бывало и хуже.
   Глеб Ильич сидел в новом кабинете корпорации 'Прибор Z'. Это он придумал пансионат 'Последний миг' со слов женщины микробиолога. Идея принадлежала этой женщине, она на себе провела все испытания нового третьего вещества, но право на изобретение отдала Глебу, поскольку сама стала первой жертвой санатория.
   Она прожила три месяца в санатории, не имея сбережений, пока из нее вытягивали все сведения о биологических веществах. Ей не давали умереть, пока она все знанья не передала Глебу, за ситуацией следила сама Нимфа Михайловна. Когда микробиолог касалась стены праха, ее непременно возвращали к здоровым людям, но последний раз ее уже не вернули и она, пройдя сквозь стену, осталась в ней замурованной. С другой стороны выступил ее портрет с ее именем. Нет, она не была замурованной заживо, в ней не было жизни, ее давно уже не было, последние знания ее мозга жили три месяца в биологической массе под видом ее тела. Эта масса не проходила сквозь стену, а сливалась под стеной и использовалась по назначению.
   Так, что Глеб жил вовсе не за счет ума Осипа, он и сам кое-что творил в жизни округа. В его кабинет ворвалась Лизка, обтянутая джинсами и свитером.
   – Глеб Ильич, вы, что творите! – закричала она с порога.
   – О, сбежавшая невеста! Давно я тебя не видел!
   – Я о вас такое узнала!
   – Могла бы и не узнавать, я о себе все знаю.
   – Вы так спокойно об этом говорите?
   – Кстати о чем мы говорим? – нарочито спокойно спросил Глеб.
   – О пансионате 'Здоровый миг'!
   – Прости, но в названии все сказано, мы даем возможность уйти в лучший мир при последних остатках жизни. Человек не страдает, он счастлив, он просто растворяется в небытии. Тебя бы туда просто не взяли, ты бы там всем надоела!
   – Я не о себе, я о людях!
   – Люди тебя просили о них слово замолвить? Или тебя родственники замучили?
   – Да, я разговаривала с человеком, чей отец находиться в пансионате месяц. И этот месяц заканчивается.
   – Лизка, я не Бог, я его помощник, не более того.
   – Если помощник, то почему ваша услуга такая дорогая?
   – Это последняя услуга, люди платят, а мы их деньги пускаем в дело. Так, это я тобой недоволен! Ты – сбежала, а твой жених Феликс пристроился к моей жене Надежде! Это намного хуже! Шла бы ты к нему, и мне бы лучше стало!
   Лизка, от услышанных слов, потеряла дар речи и выскочила из кабинета. Она села на трамвай и поехала к Феликсу.
   Господин Феликс лежал по обыкновению и смотрел лениво на экран телевизора.
   Вторжение Лизки не нарушило его благодушного состояния, словно его мозги и чувства были заторможены.
   – Феликс, ты нашел себе любовницу?! – завопила с порога Лизка.
   – Ой, как громко! Ты чего кричишь?
   – Мне Глеб Ильич сказал, что ты у него жену забрал!
   – Я Надежду Константиновну в любовницы не брал! Она моя секретарша по связи с Глебом Ильичем. Слушай, Лизка, ты своего Виталия Ильича куда дела?
   – Ушла от него!
   – А он об этом знает или не догадывается?
   – Это его дело! Ой, Феликс, ты зачем обложился голубоватыми стекляшками? – удивилась Лизка.
   – Это до тебя – меня Спиноза Ивановна навещала и принесла аквамарины, для того, чтобы они меня от лени вылечили.
   – Святая женщина! Тебя невозможно вылечить от лени! Я-то уж это точно знаю!
   – Как громко ты кричишь! Тише, пожалуйста.