Страница:
Белая машина, за рулем которой сидела я, медленно проезжала мимо черных автомобилей. Я внимательно осматривала проезжающих мужчин, в надежде встретить своего кумира молодого бабьего лета. Запах духов вырывался из моей машины в бензиновые пары автострады.
В одной из пробок рядом с моей белой машиной остановилась черная машина мужчины.
Взгляды наши встретились и мы поняли, что нашли друг друга на это бабье лето.
Две машины бок о бок поехали дальше вместе, все недовольные машины объезжали нас по третьей полосе. Наши машины словно слиплись, получилась машина – катамаран на дороге. Мы держались за руки. Одна машина была с правым рулем, а вторая с левым.
Мы держали свои рули и знакомились одновременно. Я выяснила, что мужчину зовут Харитон.
Он тоже открыл свою осеннюю охоту на женщин. Он был в вишневом кожаном пиджаке и черных кожаных брюках. Общим у нас был только цвет брюк, а этого очень мало для удачной охоты. Встретились два охотника на автостраде, а где же дичь? Две машины заехали на автомобильную стоянку, словно их склеили. Мы вышли навстречу друг другу и о, ужас! Он был на пол головы ниже меня, размер его туловища от талии до головы был таким, как у меня, но мои ноги были значительно длиннее. Наши глаза удивленно округлись. Мы сели в свои машины, но машины не разъезжались. Мы были вынуждены ехать одновременно, с одной скоростью, а это очень трудно в оживленном, осеннем городе, когда перед зимней спячкой вылезли все машины – медведи. Мы сдались и остановились на очередной автомобильной стоянке, куда смогли заехать два наши автомобиля одновременно.
Харитон уже четко знал, что не хочет продолжать охоту на женщину, из соседнего автомобиля, но думал, что хочет. Знал одно, а думал другое. Я думала, что этот мужчина мне не подходит, но твердо знала, что подходит. Мы вышли из своих машин, зная, что друг другу мы абсолютно не подходим по стоячему росту, а подходим только по сидячему росту.
– Что будем делать? – спросил Харитон, играя перстнем перед моими глазами.
– Оставим машины и уедем на такси, – спокойно ответила я, показывая брошь.
– А уедем в разные стороны? – уточнил он, не отрывая глаз от алмазной брошки.
– По своим домам, – неожиданно злобно ответила я, запахивая курточку.
Он блеснул перстнем с черным алмазом, доставая сотовый телефон, а у меня открылась алмазная брошь под черно-белой курткой.
А вот и дичь! Мы вновь изменили мнение друг о друге и решили, что можно продолжать охоту на такие блестящие камни. Харитон вызвал два такси. Но о, ужас и два такси слиплись в одно… Водители машин пришли в полное замешательство, а мы нервно рассмеялись. Я решила проблему просто, из багажника своей машины я вынула черные туфли без каблуков, рост мой значительно снизился и мы пошли пешком через золотистый парк, куда глаза глядят…
Водители других машин стояли у четырех машин, а точнее двух автомобильных катамаранов и не знали, что делать. Они вызвали аварийную машину, но приехали две машины и слиплись. Вызвали полицию, приехали две машины и слиплись. Мы шли по осеннему парку и смеялись. Я посмотрела вблизи на черный алмаз, он оказался фальшивым. Он посмотрел на мою брошь, и понял, что это бижутерия. Но дичь нас уже не волновала! Осеннее солнце светило нам в глаза, а наш рост без моих каблуков на сапогах был почти одинаковый. Мы улыбнулись друг другу и слиплись поцелуем. Долго ли мы стояли, соединенные одним продолжительным поцелуем? Совсем нет. Прошел день, ночь, прошла весна, прошло девять месяцев и девять лет.
Машины так и стояли на стоянке спаренные, и никто их не мог разъединить и эвакуировать, так как эвакуаторы могли поднять только одну машину. Никто не мог разобрать машины на запчасти, ведь тот, кто к ним подходил сам приклеивался и засыпал. Страшное зрелище находилось внутри города. Власти приняли решение сделать крышу над машинами и оградить это непонятное место от людей, птиц и животных. Мимо спаренных машин прошла девочка, она подошла к машине, вставила между машин монетку, и они спокойно разъехались, а люди и птицы ожили…
Ирина вздрогнула и замолчала, над ними летел первый, пушистый снег, снежинки ложились на желтые листья. Они остановились. Юлька задумчиво сказала:
– Ирина, отличный сон, он вероятно вещий, раз ты его так хорошо запомнила.
– Сон мне самой понравился, – она посмотрела на шоссе, к которому они подошли, но спаренных машин не увидела.
Ирина посмотрела в зеркало, снисходительно улыбнулась своему отражению, посмотрела на Юльку, и засмеялась, – это сказка, а не вещий сон.
– Так это сон или сказка? – переспросила Юлька, сверкая золотыми сережками.
– Сон, правда, сон, пересказанный в моем исполнении, – ответила Ирина, не отводя глаз от ушей подруги. – Хочешь, я подарю тебе сережки с сапфирами? Они у меня с собой.
Юлька взяла в руки сережки с сапфирами и мгновенно оказалась в своей юности.
Глава 12
Легкий возврат во времени Легкий снег искрился в лучах уличного фонаря. Юлька крутилась на одной ножке вместе со снежинками, как ножка сережки в ее ухе, когда она проверяла, на месте ли она. Ее светлая шубка в снежинках превратилась в сверкающее чудо. Рядом с ней остановился молодой человек. Девушка удивленно остановилась и посмотрела на молодого человека.
– Ты кто? Ты чья? – спросил он, улыбаясь.
– Меня зовут Юлька, – ответила она.
– Юлька, – улыбнулся молодой человек. – Вам ваше имя подходит.
– А вас как зовут? – осмелела она. – Вам ваше имя подходит?
– Меня зовут Алексашка, – медленно отозвался он, – мне мое имя подходит?
– Алексашка? – переспросила она. – Вам ваше имя подходит, даже очень.
Они сразу же друг другу понравились, с самого первого взгляда, у фонаря, на зимней улице, среди серебристых, порхающих снежинок.
– Юлька, вы здесь живете, в этом многоэтажном доме? Я могу пригласить вас сегодня в новый кинотеатр? – с надеждой в голосе спросил Алексашка.
– Алексашка, как много вопросов! Мне надо маме сказать, что я иду с вами в новый кинотеатр, но я еще не знаю, кто вы? Я знаю ваше имя, но этого так мало для свидания в кинотеатре!
– Тогда идемте к вам домой, я познакомлюсь с вашими родителями.
– Хорошо, – ответила Юлька и решительно направилась к подъезду пятиэтажного дома.
Алексашка и Юлька зашли в открытый подъезд, поднялись по ступенькам на третий этаж и остановились напротив двери, обитой гвоздиками с большими шляпками.
Девушка открыла ключом дверь. В прихожую выглянула женщина лет сорока, с короткой стрижкой.
– Мама, это Алексашка, мы с ним две минуты назад познакомились, – представила девушка молодого человека.
– Юлька, ты шутишь? – улыбнулась мать. – Ты ушла к подруге, а пришла с Василием, как тебя понимать?
– Я вышла из дома, покружилась среди снежинок, а Алексашка остановился.
– Юлька, прости, но я не знаю, как звать вашу маму? – вмешался в разговор Алексашка.
– Валентина Федоровна, меня зовут, молодой человек, – ответила женщина.
– Валентина Федоровна, я живу в этом городе, работаю на заводе обычным шлифовщиком. Можно мы пойдем сегодня в кинотеатр, на последний сеанс?
– Нет, Алексашка, будьте первый день у нас дома, поговорите у нее в комнате, а завтра пойдете в кино.
– Хорошо, мама, мы посидим у нас дома и никуда не пойдем, – ответила Юлька, совсем забыв про подругу. – Алексашка, снимайте пальто, будем пить чай.
Они сели на стулья с гнутыми спинками, за круглый стол, покрытый скатертью, с вышитыми гладью анютиными глазками. В комнате стоял полированный сервант, шкаф и телевизор на тумбочке, выполненной в стиле остальной мебели. На большой, плоской тарелке лежали плюшки, посыпанные сахаром, явно домашнего производства.
Валентина Федоровна заварила свежий чай в чайнике, из носика которого висело металлическое ситечко, крепкий чай разлила в цветные чашки, стоящие на блюдцах.
Тепло и уютно стало в небольшой комнате. На экране телевизора мелькали фигуристы.
Только сейчас Юлька посмотрела на Алексашку: черные густые брови, черные, с вишневым отливом, волнистые волосы, зачесанные назад; крупные карие глаза, прямой нос, крупные губы, согретые чаем…
Алексашка в ответ посмотрел на Юльку: темные волосы лежали на плечах, большие карие глаза сияли, ямочка на щеке получалась от улыбки…
Они похожи друг на друга, – подумала Валентина Федоровна – Валентина, кто у нас в гостях? Чья одежда висит в прихожей? – спросил вошедший в квартиру мужчина.
– Иван, это наша Юлька познакомилась с Василием.
Мужчина разделся, вымыл руки, переоделся и зашел в комнату.
– Здравствуй, Алексашка, меня зовут Иван Васильевич, я отчим Юльки.
– Добрый вечер, Иван Васильевич! Извините, за вечернее вторжение, – Алексашка встал со своего места, пожал протянутую ему руку.
– Смотри, Алексашка, нашу Юльку не обижай.
– Не обижу, – ответил Алексашка, и потянул руку за следующей плюшкой.
– Мать, давай что-нибудь посерьезней, чем эти плюшки, и Алексашка с нами поест, а водочки не держим, не положено, да и пивком редко балуемся.
– Да и я не пью, работа моя точности требует, я – шлифовщик, – сказал, как отчеканил гость.
– Это хорошо, что не пьешь, рабочие, хорошие рабочие никогда не пьют водку.
– Алексашка, идемте ко мне в комнату, – вторглась Юлька в разговор и встала.
Они зашли в комнату девушки, дверь за нами быстро закрылась.
– Мать, а парень-то хорош! – сказал Иван Васильевич и сел за стол.
– Твоя, правда, отец, и мне понравился этот парень, и у Юльки глаза сияют, но чувствую, с этим Василием у нее надолго роман затянется. Они замолчали.
В комнате Юльки все было в белых и розовых тонах, все здесь было чисто, опрятно, и спокойно. Алексашка сел в кресло, положил руки на деревянные подлокотники.
Рядом с ним стоял журнальный столик, выполненный из полированного дерева.
– Знаешь, Юлька, тебе не хватает бриллиантов на ушах, – заметил неожиданно для девушки молодой человек.
– Алексашка, Вы шутите? Зачем мне бриллианты, мне и турмалина достаточно, я эти сережки совсем недавно купила. В кирпичной башне, ближе к соснам и елям находится магазин 'Серебряное копытце'. Я зашла в магазин, где хотела купить серебряные, как снежинки сережки, или золотые, похожие на листья клена. Свет дневных ламп освещал маленькие блестящие камни на кольцах и сережках. Я стояла у витрины с золотыми украшениями, и меня неудержимо притянули к себе прозрачные сверкающие камни, в золотом оформление. Я попросила продавца показать сережки с бриллиантами. Хрустальные грани сверкали на моей ладони так близко и призрачно, что я невольно приложила их к мочке уха. Я посмотрела в зеркало, алмазные грани, переливаясь в лучах света ламп, вызвали у меня странное чувство, о том, что я знаю, как можно найти в этом мире бриллианты.
– Юлька, так тебе нравятся бриллианты? Это же замечательно! Мне они тоже нравятся! – обрадовано прервал ее речь Алексашка.
– Алексашка, у меня никогда не было бриллиантов, но когда я о них читала в книгах или смотрела фильмы с погоней, в поисках сверкающих камней, мне всегда казалось, что я все знаю о событиях раньше любого героя. Я очень люблю – детективы с алмазами, другие камни меня в книгах не привлекают. Я на секунду задумалась с бриллиантами в руках, и тут же вернула сережки продавцу. Денег у меня хватило на сережки – гвоздики с вишневым камнем, турмалином. Вот и все.
– А я люблю блеск хрусталя и бриллиантов; люблю, когда стекла сверкают, – мечтательно проговорил Алексашка.
– Я включу музыку, у меня есть новая пластинка с песнями Аллы Пугачевой, я уже почти все песни с него знаю.
– Ты поешь песни под пластинки? Интересно, я никогда не подпевал певцам.
– А почему нет? Пластинки у меня есть. Мне еще нравится Диксиленд. Там одна мелодия, без песен. А еще у меня есть репродукции картин, хотите посмотреть?
– Посмотрю, с тобой я и репродукции картин могу посмотреть.
И они стали переворачивать большую книгу с репродукциями картин, на которых были изображены дворцы и замки, и их интерьеры. Алексашка то смотрел на красочные дворцы, то на сережки в ушах Юльки, камень турмалин размером в вишневую косточку, мерцал при вечернем освещении с вишневым оттенком.
– Юлька, вам подойдут только бриллианты в сережках, – опять сказал Алексашка.
– Алексашка, живите спокойно, турмалин безопаснее, но бриллианты – это здорово!
– Вот, ты уже понимаешь меня, я подарю, тебе Юлька – бриллиантовый комплект.
– Скажите тоже, – отозвалась она, закрыв книгу с репродукциями прошлого.
Так и говорили они, путая, и 'ты', и 'Вы', и им было хорошо.
– Мне пора уходить, ехать далеко, я был в этом районе у друга, – поднялся с кресла молодой человек.
– Я провожу вас только до двери, – вздохнув, сказала девушка.
Юлька невольно стала отдаляться от подруги Юльки, она все больше времени проводила с Василием.
Стоило Ирине позвонить Юльке, как она отвечала:
– Алексашка пригласил меня на выставку картин, мы вместе с ним обошли картинную галерею. Мы не поленились и посетили алмазный фонд страны, мы с ним вместе ходили в театр оперетты, и в старый драматический театр, даже на концерт ансамбля 'Березка' попали в кремлевский дворец. Ирина, ты не обижайся, но мне некогда, приходи на мою свадьбу.
После высокохудожественной прелюдии семейной жизни Алексашка и Юлька расписались, на свадьбу она надела свое платье, которое осталось у нее с выпускного вечера в школе. Прямое платье было сшито из дорогой импортной парчи, сжатой узкими полосками, воротник плотно облегал горло, а под ним был вырез до груди.
Людей на свадьбе было мало, так хотел Алексашка по фамилии Меньшиков. После свадьбы он перевез молодую жену к себе домой, так как его мать, уехала на все лето, и они остались одни.
Дом Меньшиковых находился на другой стороне города. Он вовсе не работал шлифовщиком, а учился в техническом институте, и они как раз изучали шлифовальные станки, вот он и сказал в шутку родителям Юльки, что он шлифовщик.
Летом Алексашка уже действительно работал за станком, но это была обыкновенная практика в техническом институте.
Юлька мгновенно почувствовала разницу между жизнью дома и жизнью с Василием, и готова была кусать локти, что вышла за него замуж. Из домашней принцессы она превратилась в золушку.
Теперь она вспомнила про Ирину и позвонила:
– Ирина, знаешь, дома у нас было тепло, уютно, красиво, и домашними делами занималась моя мама, а в доме мужа все надо делать самой. Слезы без причины текут из моих глаз. Достатка я не ощущаю, а он все о бриллиантах мне говорит, это противоречие вызывает у меня раздражение, и мой молчаливый гнев.
Время шло, она стала привыкать к новой жизни, молодость побеждает слезы, квартиру она привела в порядок на свой вкус, повесила новые шторы, стало немного веселее, а когда Ирина к ней приехала, они поговорили.
Юлька рассказала Ирине о своей первой, настоящей любви:
– Ночная любовь скрепляет нашу молодую семейную пару. Острые ощущения от прикосновения к любимому человеку стоят того, чтобы перенести временные трудности первых дней совместной жизни. Я с упоением приникаю к широкой груди моего мужа, лишенной всякой растительности, на груди у него растет всего три волоска, и испытываю полное блаженство, когда моя голова касается его мускулистой груди. Я с трепетом исследую красивое тело молодого мужчины, оно мне все нравится, Василию нравятся мои нежные, играющие и легкие прикосновения.
Когда прикосновения от рук теряют свою остроту, в любовь включаются губы, можно целовать, вызывая трепет его тела, а я сама при этом испытываю прилив желаний.
Алексашка целует меня так, словно вытягивает соки, которые в меня еще не поступали. Поцелуи губ сводятся к полной вибрации двух влюбленных людей, желания нарастают стремительно, чувство реальности утрачивается, контроль над событиями исчезает, мы становимся, готовы к большому проникновению. Чувство осторожности, а кто о нем помнит в такую минуту? Об осторожности надо помнить до прикосновения к мужчине. Он любит меня, я изгибаюсь в ответ, движения становятся парными, он двигается, я двигаюсь в такт ему. Единственное правило любви, о котором предупредил меня Алексашка, он не признает любовь, лежащий без движения женщины, вот я всегда и двигаюсь, всегда вторю своему мужу, мое тело становится гибким и подвижным. Постепенно я научилась улавливать признаки, предшествующие завершению нашей любви, и в такой момент особенно сильно и в такт двигаюсь, старания мои окупаются взаимной радостью состоявшейся любви. И однажды Алексашка сказал мне, что вот теперь меня можно ревновать к любому фонарному столбу и есть за что.
Ирина слушала подругу, и ей очень хотелось побывать на месте Юльки.
Глава 13
Хобби Алексашки У Алексашки оказалось одно хобби, он любил ходить по лесам. В выходные дни он вставал рано, и уходил из дома в лес с рюкзаком. Дачи и огорода он никогда не держал, он не мог быть землекопом по своей натуре. Не мог он копать грядки и сажать кустарники и картошку с луком. Не было в нем крестьянской жилки. Родители Юлька были люди практичные: у них был сад, и огород, и в доме все добротно и красиво, или ей так казалось…
Юлька вздыхала и ждала мужа из леса. Он приходил домой, слегка пропахший костром и сквозь верхний мусор в корзине доставал плоды леса. Он приносил малину, с дурманным запахом, приносил грибы, бруснику. В средней полосе страны есть ягоды для производства благородных напитков. Благородство вин, как и благородство людей от многих факторов зависит.
Человек среднего благородства, любитель лесных походов, в местах, где растет клюква, не мог там найти благородный виноград. Из клюквы можно сделать настойку, но вино… Клюква и без сахара не портится. Он находил в лесу бруснику. Ее водой зальешь, и зиму простоит. И однажды набрел Алексашка на поляну голубики. Принес домой рюкзак и корзину ягод. Шел за грибами, нашел голубику, с кем не бывает.
Варенье из голубики, Юлька варить отказалась, сказала, что сахара на такое количество ягод у нее нет.
Алексашка напряг память и вспомнил, что на одном складе видел бутыли, в них на дне еще что-то было, но в целом их можно приватизировать. Пошел он на склад, выпросил у кладовщика две бутыли из-под химикатов, принес их домой, долго мыл, стерилизовал. Жена только дивилась старательности мужа. Ягоды Алексашка не мыл, он сказал Юльке, что если их мыть, то смоются полезные микробы. Муж забросил ягоды в бутыли, положил сахар, помял, и в полученную смесь, налил немного воды.
Время теплое, долго ли нет, он ждал бродильной реакции, но в бутылях забродила некая жидкость темного цвета. Алексашка конфисковал у Юльки две резиновые перчатки, надел их на горлышко бутылей, чтобы вино дышало и не убегало. Сделал из дерева две длинные плоские палки, обстрогал он их очень аккуратно, и стал иногда темную жидкость помешивать.
Ждут Меньшиковы, когда вино получится. Все знакомые ждут вино. А оказалось, что Алексашка первый раз вино делал. Он по жизни вино пил хорошее и редко, лишь по праздникам, да и это вино ему не удавалось выпить, но сам процесс виноделия его сильно увлек. Он покупал обычно вермут, в больших бутылях, любил налить его в хрустальный бокал и добавить на половину газированную воду.
Еще у него была теория, если в воду из водоема добавить вино, то вода становиться пригодной для употребления; микробы, таким образом, он уничтожил. Он вообще любил с микробами бороться, а тут сам развел в бутылях микробы и с удовольствием наблюдал за бродильным процессом.
Юлька решила, что пора съездить к родителям. Перед отъездом муж попросил подождать его, он еще раз в бутылях помешает. В одной бутылке он помешал ягоды, со второй бутылью жена стала его усиленно торопить. Он сгоряча, как ударил палкой по дну бутыли, бутыль разбилась, вино потекло по полу, стало затекать под стенку, под диван, палас намок.
Она невольно раскричалась, а он говорит:
– Юлька, а запах – то уже винный, я лизнул, нормальное вино получилось.
– Ты бы лучше вино вытер с пола, – чуть не со слезами сказала она.
– Нет, я стекла соберу, а ты вытри пол, и мы успеем, к твоим родителям.
Оба занялись быстрой уборкой. Сумки стояли у двери. Убрали последствия винного завода и поехали в гости, дней на десять, помогать на даче, съедать ягоды и овощи с грядок. Когда они вернулись домой, то увидели, что над единственной бутылью перчатка раздулась, как капюшон кобры.
Алексашка помешал осторожно вино, да это уже было нечто, похожее на вино. Бутыль была литров на десять- пятнадцать. Стал он собирать бутылки, которые закручиваются крышками. Ой, даже нашел квадратную бутыль. Люди на работе собрались что-то отметить, он принес на пробу свое вино, под пьяную лавочку вино выпили, остальные бутылки, он поставил в темный шкаф.
Через несколько лет, Юлька, разбирая темный шкаф, обнаружила бутылки с темной жидкостью, в которой плавали лохмотья темного цвета. Пить вино она не рискнула, взяла бутылки и отнесла вместе с вином, на мусор. Поставила бутылки аккуратно у мусорного бака, и только отошла, как к бутылкам подошел мужик. Он собрал вино в свою сумку и ушел. Юлька волновалась за его здоровье. Однажды этого мужика она увидела, значит, живым остался.
Алексашка съездил к своему дяде, державшему кроликов в клетке и привез одно домой. Кролик, упитанный и ленивый рос на балконе, на соседний балкон дорога для него была открыта, балконы в то время стеклить не разрешали. Кролик заскакивал по молодости на балкон соседей и грохотал там трех литровыми, пустыми банками.
Соседи выскакивали на балкон и кричали хозяину кролика, чтобы он немедленно забирал свое домашнее животное. Кролика водворяли на место. Когда пришла осень, его размеры были уже достаточно велики. Алексашка наточил топор, и приготовился из него сделать кроличье рагу. Юльку он отпустил погулять, и сказал, чтобы она ушла как можно дальше от дома.
Предварительно были куплены керамические горшочки для тушения кролика. Убил Алексашка кролика топором, разрубил на две половины и одну отдал соседям за вредность животного при жизни. Из половины кролика было сделано рагу в горшочках с овощами. Вкус пищи был отменный, но при воспоминании, что кролик только, что бегал, и вот его едят, аппетит у Юльки несколько портился. Алексашка прочитал, как надо обрабатывать мех, приготовил состав, натер мех с внутренней стороны и стал ждать, когда их меха можно будет сделать шапку. Мех кролика положил на балкон, и запах идущий от меха, то усиливался, то уменьшался, все зависело от направления ветра. Мех кролика, засыпанный солевым составом для обработки меха, портился на глазах. В конечном счете, мех кролика благополучно выкинули, как и вино среднего благородства.
У дяди Алексашки, этих кроликов было клеток двадцать в два этажа. Гулять кроликов не выпускали, в клетки засовывали траву и воду. Красноглазые животные росли и обрастали приятным мехом, но однажды местные власти объявили, что кролики разносят заразу и заставили уничтожить и кроликов, и клетки, что сильно ударило по карману пенсионеров – кролиководов и их рациону. Мясо у кроликов для пожилых людей в самый раз, легкое, к тому же оно само росло в клетках.
Алексашка перевелся в своем институте, с дневной формы обучения, на вечернюю форму обучения, за это его взяли в действующую армию. Пол года учебы, и он солдат пограничник. Женат он был, но еще молодой и бездетный. А перевелся он с дневного обучения на вечернее отделение, чтобы обеспечивать семью, да не рассчитал, и оказался в армии. Если бы Алексашка и Юлька сразу двойняшек родили, его бы в армию не взяли, а так не долго они пожили вместе.
Граница – всегда действующая армия. Пришлось Василию лазить по горам. С горами он был знаком по книгам и кинофильмам. Еще он с оружием не сильно был в ладах, но за его спиной теперь висел некий огнестрельный предмет. По горам часто приходилось передвигаться, используя и руки, и ноги. Климат горный, воздух озоновый, такой, что голова кружиться, и еще говорили, что пограничная застава находится высоко над уровнем моря.
Рядом с Василием постоянно находились два брата: Дима и Тима, похожи были братья, как два кирзовых сапога. Ребята, ничего, нормальные, и втроем всегда веселее службу нести. Нельзя сказать, что нарушителей в этих местах много, но любителей горных восхождений, судьба им посылала.
И послала судьба им навстречу девушку, симпатичную, по городским меркам простую, а по местным меркам, что надо! Алексашка сказал братьям, что он пойдет в сельский кинотеатр, где показывали старый фильм, но это лучше, чем воздухом дышать, в нарядах надышался. На самом деле он узнал в девушке подругу жены, Ирину, и решил избежать с ней встречи.
Тима и Дима с двух сторон подошли к Ирине, а у нее, глаза разбежались: два одинаковых красавца! Ребята повеселели, стали с ней разговаривать, а она вроде на том же языке говорит, а все как-то странно для них. И так она им понравилась, что захотелось им по одному с ней гулять, а она, все пыталась уйти от них домой.
Еще она им сказала, что дома ее ругать будут, если увидят в их обществе.
Что Ирина делала в горах? Ее отец служил на пограничной заставе, и летом она с мамой к нему приезжали. Ирина заметила Алексашку, мужа Юльки, поняла, что он с ней при ребятах не хочет общаться. А в парней, словно бес вселился, голову братья потеряли из-за Ирины. Увольнительная быстро проходит. Сговорились братья с девушкой, что если их в следующие выходные отпустят, то зайдут за ней. Она согласилась, не будет ведь она двум солдатам говорить 'нет', а еще она им сказала, что зовут ее Ирина.
В одной из пробок рядом с моей белой машиной остановилась черная машина мужчины.
Взгляды наши встретились и мы поняли, что нашли друг друга на это бабье лето.
Две машины бок о бок поехали дальше вместе, все недовольные машины объезжали нас по третьей полосе. Наши машины словно слиплись, получилась машина – катамаран на дороге. Мы держались за руки. Одна машина была с правым рулем, а вторая с левым.
Мы держали свои рули и знакомились одновременно. Я выяснила, что мужчину зовут Харитон.
Он тоже открыл свою осеннюю охоту на женщин. Он был в вишневом кожаном пиджаке и черных кожаных брюках. Общим у нас был только цвет брюк, а этого очень мало для удачной охоты. Встретились два охотника на автостраде, а где же дичь? Две машины заехали на автомобильную стоянку, словно их склеили. Мы вышли навстречу друг другу и о, ужас! Он был на пол головы ниже меня, размер его туловища от талии до головы был таким, как у меня, но мои ноги были значительно длиннее. Наши глаза удивленно округлись. Мы сели в свои машины, но машины не разъезжались. Мы были вынуждены ехать одновременно, с одной скоростью, а это очень трудно в оживленном, осеннем городе, когда перед зимней спячкой вылезли все машины – медведи. Мы сдались и остановились на очередной автомобильной стоянке, куда смогли заехать два наши автомобиля одновременно.
Харитон уже четко знал, что не хочет продолжать охоту на женщину, из соседнего автомобиля, но думал, что хочет. Знал одно, а думал другое. Я думала, что этот мужчина мне не подходит, но твердо знала, что подходит. Мы вышли из своих машин, зная, что друг другу мы абсолютно не подходим по стоячему росту, а подходим только по сидячему росту.
– Что будем делать? – спросил Харитон, играя перстнем перед моими глазами.
– Оставим машины и уедем на такси, – спокойно ответила я, показывая брошь.
– А уедем в разные стороны? – уточнил он, не отрывая глаз от алмазной брошки.
– По своим домам, – неожиданно злобно ответила я, запахивая курточку.
Он блеснул перстнем с черным алмазом, доставая сотовый телефон, а у меня открылась алмазная брошь под черно-белой курткой.
А вот и дичь! Мы вновь изменили мнение друг о друге и решили, что можно продолжать охоту на такие блестящие камни. Харитон вызвал два такси. Но о, ужас и два такси слиплись в одно… Водители машин пришли в полное замешательство, а мы нервно рассмеялись. Я решила проблему просто, из багажника своей машины я вынула черные туфли без каблуков, рост мой значительно снизился и мы пошли пешком через золотистый парк, куда глаза глядят…
Водители других машин стояли у четырех машин, а точнее двух автомобильных катамаранов и не знали, что делать. Они вызвали аварийную машину, но приехали две машины и слиплись. Вызвали полицию, приехали две машины и слиплись. Мы шли по осеннему парку и смеялись. Я посмотрела вблизи на черный алмаз, он оказался фальшивым. Он посмотрел на мою брошь, и понял, что это бижутерия. Но дичь нас уже не волновала! Осеннее солнце светило нам в глаза, а наш рост без моих каблуков на сапогах был почти одинаковый. Мы улыбнулись друг другу и слиплись поцелуем. Долго ли мы стояли, соединенные одним продолжительным поцелуем? Совсем нет. Прошел день, ночь, прошла весна, прошло девять месяцев и девять лет.
Машины так и стояли на стоянке спаренные, и никто их не мог разъединить и эвакуировать, так как эвакуаторы могли поднять только одну машину. Никто не мог разобрать машины на запчасти, ведь тот, кто к ним подходил сам приклеивался и засыпал. Страшное зрелище находилось внутри города. Власти приняли решение сделать крышу над машинами и оградить это непонятное место от людей, птиц и животных. Мимо спаренных машин прошла девочка, она подошла к машине, вставила между машин монетку, и они спокойно разъехались, а люди и птицы ожили…
Ирина вздрогнула и замолчала, над ними летел первый, пушистый снег, снежинки ложились на желтые листья. Они остановились. Юлька задумчиво сказала:
– Ирина, отличный сон, он вероятно вещий, раз ты его так хорошо запомнила.
– Сон мне самой понравился, – она посмотрела на шоссе, к которому они подошли, но спаренных машин не увидела.
Ирина посмотрела в зеркало, снисходительно улыбнулась своему отражению, посмотрела на Юльку, и засмеялась, – это сказка, а не вещий сон.
– Так это сон или сказка? – переспросила Юлька, сверкая золотыми сережками.
– Сон, правда, сон, пересказанный в моем исполнении, – ответила Ирина, не отводя глаз от ушей подруги. – Хочешь, я подарю тебе сережки с сапфирами? Они у меня с собой.
Юлька взяла в руки сережки с сапфирами и мгновенно оказалась в своей юности.
Глава 12
Легкий возврат во времени Легкий снег искрился в лучах уличного фонаря. Юлька крутилась на одной ножке вместе со снежинками, как ножка сережки в ее ухе, когда она проверяла, на месте ли она. Ее светлая шубка в снежинках превратилась в сверкающее чудо. Рядом с ней остановился молодой человек. Девушка удивленно остановилась и посмотрела на молодого человека.
– Ты кто? Ты чья? – спросил он, улыбаясь.
– Меня зовут Юлька, – ответила она.
– Юлька, – улыбнулся молодой человек. – Вам ваше имя подходит.
– А вас как зовут? – осмелела она. – Вам ваше имя подходит?
– Меня зовут Алексашка, – медленно отозвался он, – мне мое имя подходит?
– Алексашка? – переспросила она. – Вам ваше имя подходит, даже очень.
Они сразу же друг другу понравились, с самого первого взгляда, у фонаря, на зимней улице, среди серебристых, порхающих снежинок.
– Юлька, вы здесь живете, в этом многоэтажном доме? Я могу пригласить вас сегодня в новый кинотеатр? – с надеждой в голосе спросил Алексашка.
– Алексашка, как много вопросов! Мне надо маме сказать, что я иду с вами в новый кинотеатр, но я еще не знаю, кто вы? Я знаю ваше имя, но этого так мало для свидания в кинотеатре!
– Тогда идемте к вам домой, я познакомлюсь с вашими родителями.
– Хорошо, – ответила Юлька и решительно направилась к подъезду пятиэтажного дома.
Алексашка и Юлька зашли в открытый подъезд, поднялись по ступенькам на третий этаж и остановились напротив двери, обитой гвоздиками с большими шляпками.
Девушка открыла ключом дверь. В прихожую выглянула женщина лет сорока, с короткой стрижкой.
– Мама, это Алексашка, мы с ним две минуты назад познакомились, – представила девушка молодого человека.
– Юлька, ты шутишь? – улыбнулась мать. – Ты ушла к подруге, а пришла с Василием, как тебя понимать?
– Я вышла из дома, покружилась среди снежинок, а Алексашка остановился.
– Юлька, прости, но я не знаю, как звать вашу маму? – вмешался в разговор Алексашка.
– Валентина Федоровна, меня зовут, молодой человек, – ответила женщина.
– Валентина Федоровна, я живу в этом городе, работаю на заводе обычным шлифовщиком. Можно мы пойдем сегодня в кинотеатр, на последний сеанс?
– Нет, Алексашка, будьте первый день у нас дома, поговорите у нее в комнате, а завтра пойдете в кино.
– Хорошо, мама, мы посидим у нас дома и никуда не пойдем, – ответила Юлька, совсем забыв про подругу. – Алексашка, снимайте пальто, будем пить чай.
Они сели на стулья с гнутыми спинками, за круглый стол, покрытый скатертью, с вышитыми гладью анютиными глазками. В комнате стоял полированный сервант, шкаф и телевизор на тумбочке, выполненной в стиле остальной мебели. На большой, плоской тарелке лежали плюшки, посыпанные сахаром, явно домашнего производства.
Валентина Федоровна заварила свежий чай в чайнике, из носика которого висело металлическое ситечко, крепкий чай разлила в цветные чашки, стоящие на блюдцах.
Тепло и уютно стало в небольшой комнате. На экране телевизора мелькали фигуристы.
Только сейчас Юлька посмотрела на Алексашку: черные густые брови, черные, с вишневым отливом, волнистые волосы, зачесанные назад; крупные карие глаза, прямой нос, крупные губы, согретые чаем…
Алексашка в ответ посмотрел на Юльку: темные волосы лежали на плечах, большие карие глаза сияли, ямочка на щеке получалась от улыбки…
Они похожи друг на друга, – подумала Валентина Федоровна – Валентина, кто у нас в гостях? Чья одежда висит в прихожей? – спросил вошедший в квартиру мужчина.
– Иван, это наша Юлька познакомилась с Василием.
Мужчина разделся, вымыл руки, переоделся и зашел в комнату.
– Здравствуй, Алексашка, меня зовут Иван Васильевич, я отчим Юльки.
– Добрый вечер, Иван Васильевич! Извините, за вечернее вторжение, – Алексашка встал со своего места, пожал протянутую ему руку.
– Смотри, Алексашка, нашу Юльку не обижай.
– Не обижу, – ответил Алексашка, и потянул руку за следующей плюшкой.
– Мать, давай что-нибудь посерьезней, чем эти плюшки, и Алексашка с нами поест, а водочки не держим, не положено, да и пивком редко балуемся.
– Да и я не пью, работа моя точности требует, я – шлифовщик, – сказал, как отчеканил гость.
– Это хорошо, что не пьешь, рабочие, хорошие рабочие никогда не пьют водку.
– Алексашка, идемте ко мне в комнату, – вторглась Юлька в разговор и встала.
Они зашли в комнату девушки, дверь за нами быстро закрылась.
– Мать, а парень-то хорош! – сказал Иван Васильевич и сел за стол.
– Твоя, правда, отец, и мне понравился этот парень, и у Юльки глаза сияют, но чувствую, с этим Василием у нее надолго роман затянется. Они замолчали.
В комнате Юльки все было в белых и розовых тонах, все здесь было чисто, опрятно, и спокойно. Алексашка сел в кресло, положил руки на деревянные подлокотники.
Рядом с ним стоял журнальный столик, выполненный из полированного дерева.
– Знаешь, Юлька, тебе не хватает бриллиантов на ушах, – заметил неожиданно для девушки молодой человек.
– Алексашка, Вы шутите? Зачем мне бриллианты, мне и турмалина достаточно, я эти сережки совсем недавно купила. В кирпичной башне, ближе к соснам и елям находится магазин 'Серебряное копытце'. Я зашла в магазин, где хотела купить серебряные, как снежинки сережки, или золотые, похожие на листья клена. Свет дневных ламп освещал маленькие блестящие камни на кольцах и сережках. Я стояла у витрины с золотыми украшениями, и меня неудержимо притянули к себе прозрачные сверкающие камни, в золотом оформление. Я попросила продавца показать сережки с бриллиантами. Хрустальные грани сверкали на моей ладони так близко и призрачно, что я невольно приложила их к мочке уха. Я посмотрела в зеркало, алмазные грани, переливаясь в лучах света ламп, вызвали у меня странное чувство, о том, что я знаю, как можно найти в этом мире бриллианты.
– Юлька, так тебе нравятся бриллианты? Это же замечательно! Мне они тоже нравятся! – обрадовано прервал ее речь Алексашка.
– Алексашка, у меня никогда не было бриллиантов, но когда я о них читала в книгах или смотрела фильмы с погоней, в поисках сверкающих камней, мне всегда казалось, что я все знаю о событиях раньше любого героя. Я очень люблю – детективы с алмазами, другие камни меня в книгах не привлекают. Я на секунду задумалась с бриллиантами в руках, и тут же вернула сережки продавцу. Денег у меня хватило на сережки – гвоздики с вишневым камнем, турмалином. Вот и все.
– А я люблю блеск хрусталя и бриллиантов; люблю, когда стекла сверкают, – мечтательно проговорил Алексашка.
– Я включу музыку, у меня есть новая пластинка с песнями Аллы Пугачевой, я уже почти все песни с него знаю.
– Ты поешь песни под пластинки? Интересно, я никогда не подпевал певцам.
– А почему нет? Пластинки у меня есть. Мне еще нравится Диксиленд. Там одна мелодия, без песен. А еще у меня есть репродукции картин, хотите посмотреть?
– Посмотрю, с тобой я и репродукции картин могу посмотреть.
И они стали переворачивать большую книгу с репродукциями картин, на которых были изображены дворцы и замки, и их интерьеры. Алексашка то смотрел на красочные дворцы, то на сережки в ушах Юльки, камень турмалин размером в вишневую косточку, мерцал при вечернем освещении с вишневым оттенком.
– Юлька, вам подойдут только бриллианты в сережках, – опять сказал Алексашка.
– Алексашка, живите спокойно, турмалин безопаснее, но бриллианты – это здорово!
– Вот, ты уже понимаешь меня, я подарю, тебе Юлька – бриллиантовый комплект.
– Скажите тоже, – отозвалась она, закрыв книгу с репродукциями прошлого.
Так и говорили они, путая, и 'ты', и 'Вы', и им было хорошо.
– Мне пора уходить, ехать далеко, я был в этом районе у друга, – поднялся с кресла молодой человек.
– Я провожу вас только до двери, – вздохнув, сказала девушка.
Юлька невольно стала отдаляться от подруги Юльки, она все больше времени проводила с Василием.
Стоило Ирине позвонить Юльке, как она отвечала:
– Алексашка пригласил меня на выставку картин, мы вместе с ним обошли картинную галерею. Мы не поленились и посетили алмазный фонд страны, мы с ним вместе ходили в театр оперетты, и в старый драматический театр, даже на концерт ансамбля 'Березка' попали в кремлевский дворец. Ирина, ты не обижайся, но мне некогда, приходи на мою свадьбу.
После высокохудожественной прелюдии семейной жизни Алексашка и Юлька расписались, на свадьбу она надела свое платье, которое осталось у нее с выпускного вечера в школе. Прямое платье было сшито из дорогой импортной парчи, сжатой узкими полосками, воротник плотно облегал горло, а под ним был вырез до груди.
Людей на свадьбе было мало, так хотел Алексашка по фамилии Меньшиков. После свадьбы он перевез молодую жену к себе домой, так как его мать, уехала на все лето, и они остались одни.
Дом Меньшиковых находился на другой стороне города. Он вовсе не работал шлифовщиком, а учился в техническом институте, и они как раз изучали шлифовальные станки, вот он и сказал в шутку родителям Юльки, что он шлифовщик.
Летом Алексашка уже действительно работал за станком, но это была обыкновенная практика в техническом институте.
Юлька мгновенно почувствовала разницу между жизнью дома и жизнью с Василием, и готова была кусать локти, что вышла за него замуж. Из домашней принцессы она превратилась в золушку.
Теперь она вспомнила про Ирину и позвонила:
– Ирина, знаешь, дома у нас было тепло, уютно, красиво, и домашними делами занималась моя мама, а в доме мужа все надо делать самой. Слезы без причины текут из моих глаз. Достатка я не ощущаю, а он все о бриллиантах мне говорит, это противоречие вызывает у меня раздражение, и мой молчаливый гнев.
Время шло, она стала привыкать к новой жизни, молодость побеждает слезы, квартиру она привела в порядок на свой вкус, повесила новые шторы, стало немного веселее, а когда Ирина к ней приехала, они поговорили.
Юлька рассказала Ирине о своей первой, настоящей любви:
– Ночная любовь скрепляет нашу молодую семейную пару. Острые ощущения от прикосновения к любимому человеку стоят того, чтобы перенести временные трудности первых дней совместной жизни. Я с упоением приникаю к широкой груди моего мужа, лишенной всякой растительности, на груди у него растет всего три волоска, и испытываю полное блаженство, когда моя голова касается его мускулистой груди. Я с трепетом исследую красивое тело молодого мужчины, оно мне все нравится, Василию нравятся мои нежные, играющие и легкие прикосновения.
Когда прикосновения от рук теряют свою остроту, в любовь включаются губы, можно целовать, вызывая трепет его тела, а я сама при этом испытываю прилив желаний.
Алексашка целует меня так, словно вытягивает соки, которые в меня еще не поступали. Поцелуи губ сводятся к полной вибрации двух влюбленных людей, желания нарастают стремительно, чувство реальности утрачивается, контроль над событиями исчезает, мы становимся, готовы к большому проникновению. Чувство осторожности, а кто о нем помнит в такую минуту? Об осторожности надо помнить до прикосновения к мужчине. Он любит меня, я изгибаюсь в ответ, движения становятся парными, он двигается, я двигаюсь в такт ему. Единственное правило любви, о котором предупредил меня Алексашка, он не признает любовь, лежащий без движения женщины, вот я всегда и двигаюсь, всегда вторю своему мужу, мое тело становится гибким и подвижным. Постепенно я научилась улавливать признаки, предшествующие завершению нашей любви, и в такой момент особенно сильно и в такт двигаюсь, старания мои окупаются взаимной радостью состоявшейся любви. И однажды Алексашка сказал мне, что вот теперь меня можно ревновать к любому фонарному столбу и есть за что.
Ирина слушала подругу, и ей очень хотелось побывать на месте Юльки.
Глава 13
Хобби Алексашки У Алексашки оказалось одно хобби, он любил ходить по лесам. В выходные дни он вставал рано, и уходил из дома в лес с рюкзаком. Дачи и огорода он никогда не держал, он не мог быть землекопом по своей натуре. Не мог он копать грядки и сажать кустарники и картошку с луком. Не было в нем крестьянской жилки. Родители Юлька были люди практичные: у них был сад, и огород, и в доме все добротно и красиво, или ей так казалось…
Юлька вздыхала и ждала мужа из леса. Он приходил домой, слегка пропахший костром и сквозь верхний мусор в корзине доставал плоды леса. Он приносил малину, с дурманным запахом, приносил грибы, бруснику. В средней полосе страны есть ягоды для производства благородных напитков. Благородство вин, как и благородство людей от многих факторов зависит.
Человек среднего благородства, любитель лесных походов, в местах, где растет клюква, не мог там найти благородный виноград. Из клюквы можно сделать настойку, но вино… Клюква и без сахара не портится. Он находил в лесу бруснику. Ее водой зальешь, и зиму простоит. И однажды набрел Алексашка на поляну голубики. Принес домой рюкзак и корзину ягод. Шел за грибами, нашел голубику, с кем не бывает.
Варенье из голубики, Юлька варить отказалась, сказала, что сахара на такое количество ягод у нее нет.
Алексашка напряг память и вспомнил, что на одном складе видел бутыли, в них на дне еще что-то было, но в целом их можно приватизировать. Пошел он на склад, выпросил у кладовщика две бутыли из-под химикатов, принес их домой, долго мыл, стерилизовал. Жена только дивилась старательности мужа. Ягоды Алексашка не мыл, он сказал Юльке, что если их мыть, то смоются полезные микробы. Муж забросил ягоды в бутыли, положил сахар, помял, и в полученную смесь, налил немного воды.
Время теплое, долго ли нет, он ждал бродильной реакции, но в бутылях забродила некая жидкость темного цвета. Алексашка конфисковал у Юльки две резиновые перчатки, надел их на горлышко бутылей, чтобы вино дышало и не убегало. Сделал из дерева две длинные плоские палки, обстрогал он их очень аккуратно, и стал иногда темную жидкость помешивать.
Ждут Меньшиковы, когда вино получится. Все знакомые ждут вино. А оказалось, что Алексашка первый раз вино делал. Он по жизни вино пил хорошее и редко, лишь по праздникам, да и это вино ему не удавалось выпить, но сам процесс виноделия его сильно увлек. Он покупал обычно вермут, в больших бутылях, любил налить его в хрустальный бокал и добавить на половину газированную воду.
Еще у него была теория, если в воду из водоема добавить вино, то вода становиться пригодной для употребления; микробы, таким образом, он уничтожил. Он вообще любил с микробами бороться, а тут сам развел в бутылях микробы и с удовольствием наблюдал за бродильным процессом.
Юлька решила, что пора съездить к родителям. Перед отъездом муж попросил подождать его, он еще раз в бутылях помешает. В одной бутылке он помешал ягоды, со второй бутылью жена стала его усиленно торопить. Он сгоряча, как ударил палкой по дну бутыли, бутыль разбилась, вино потекло по полу, стало затекать под стенку, под диван, палас намок.
Она невольно раскричалась, а он говорит:
– Юлька, а запах – то уже винный, я лизнул, нормальное вино получилось.
– Ты бы лучше вино вытер с пола, – чуть не со слезами сказала она.
– Нет, я стекла соберу, а ты вытри пол, и мы успеем, к твоим родителям.
Оба занялись быстрой уборкой. Сумки стояли у двери. Убрали последствия винного завода и поехали в гости, дней на десять, помогать на даче, съедать ягоды и овощи с грядок. Когда они вернулись домой, то увидели, что над единственной бутылью перчатка раздулась, как капюшон кобры.
Алексашка помешал осторожно вино, да это уже было нечто, похожее на вино. Бутыль была литров на десять- пятнадцать. Стал он собирать бутылки, которые закручиваются крышками. Ой, даже нашел квадратную бутыль. Люди на работе собрались что-то отметить, он принес на пробу свое вино, под пьяную лавочку вино выпили, остальные бутылки, он поставил в темный шкаф.
Через несколько лет, Юлька, разбирая темный шкаф, обнаружила бутылки с темной жидкостью, в которой плавали лохмотья темного цвета. Пить вино она не рискнула, взяла бутылки и отнесла вместе с вином, на мусор. Поставила бутылки аккуратно у мусорного бака, и только отошла, как к бутылкам подошел мужик. Он собрал вино в свою сумку и ушел. Юлька волновалась за его здоровье. Однажды этого мужика она увидела, значит, живым остался.
Алексашка съездил к своему дяде, державшему кроликов в клетке и привез одно домой. Кролик, упитанный и ленивый рос на балконе, на соседний балкон дорога для него была открыта, балконы в то время стеклить не разрешали. Кролик заскакивал по молодости на балкон соседей и грохотал там трех литровыми, пустыми банками.
Соседи выскакивали на балкон и кричали хозяину кролика, чтобы он немедленно забирал свое домашнее животное. Кролика водворяли на место. Когда пришла осень, его размеры были уже достаточно велики. Алексашка наточил топор, и приготовился из него сделать кроличье рагу. Юльку он отпустил погулять, и сказал, чтобы она ушла как можно дальше от дома.
Предварительно были куплены керамические горшочки для тушения кролика. Убил Алексашка кролика топором, разрубил на две половины и одну отдал соседям за вредность животного при жизни. Из половины кролика было сделано рагу в горшочках с овощами. Вкус пищи был отменный, но при воспоминании, что кролик только, что бегал, и вот его едят, аппетит у Юльки несколько портился. Алексашка прочитал, как надо обрабатывать мех, приготовил состав, натер мех с внутренней стороны и стал ждать, когда их меха можно будет сделать шапку. Мех кролика положил на балкон, и запах идущий от меха, то усиливался, то уменьшался, все зависело от направления ветра. Мех кролика, засыпанный солевым составом для обработки меха, портился на глазах. В конечном счете, мех кролика благополучно выкинули, как и вино среднего благородства.
У дяди Алексашки, этих кроликов было клеток двадцать в два этажа. Гулять кроликов не выпускали, в клетки засовывали траву и воду. Красноглазые животные росли и обрастали приятным мехом, но однажды местные власти объявили, что кролики разносят заразу и заставили уничтожить и кроликов, и клетки, что сильно ударило по карману пенсионеров – кролиководов и их рациону. Мясо у кроликов для пожилых людей в самый раз, легкое, к тому же оно само росло в клетках.
Алексашка перевелся в своем институте, с дневной формы обучения, на вечернюю форму обучения, за это его взяли в действующую армию. Пол года учебы, и он солдат пограничник. Женат он был, но еще молодой и бездетный. А перевелся он с дневного обучения на вечернее отделение, чтобы обеспечивать семью, да не рассчитал, и оказался в армии. Если бы Алексашка и Юлька сразу двойняшек родили, его бы в армию не взяли, а так не долго они пожили вместе.
Граница – всегда действующая армия. Пришлось Василию лазить по горам. С горами он был знаком по книгам и кинофильмам. Еще он с оружием не сильно был в ладах, но за его спиной теперь висел некий огнестрельный предмет. По горам часто приходилось передвигаться, используя и руки, и ноги. Климат горный, воздух озоновый, такой, что голова кружиться, и еще говорили, что пограничная застава находится высоко над уровнем моря.
Рядом с Василием постоянно находились два брата: Дима и Тима, похожи были братья, как два кирзовых сапога. Ребята, ничего, нормальные, и втроем всегда веселее службу нести. Нельзя сказать, что нарушителей в этих местах много, но любителей горных восхождений, судьба им посылала.
И послала судьба им навстречу девушку, симпатичную, по городским меркам простую, а по местным меркам, что надо! Алексашка сказал братьям, что он пойдет в сельский кинотеатр, где показывали старый фильм, но это лучше, чем воздухом дышать, в нарядах надышался. На самом деле он узнал в девушке подругу жены, Ирину, и решил избежать с ней встречи.
Тима и Дима с двух сторон подошли к Ирине, а у нее, глаза разбежались: два одинаковых красавца! Ребята повеселели, стали с ней разговаривать, а она вроде на том же языке говорит, а все как-то странно для них. И так она им понравилась, что захотелось им по одному с ней гулять, а она, все пыталась уйти от них домой.
Еще она им сказала, что дома ее ругать будут, если увидят в их обществе.
Что Ирина делала в горах? Ее отец служил на пограничной заставе, и летом она с мамой к нему приезжали. Ирина заметила Алексашку, мужа Юльки, поняла, что он с ней при ребятах не хочет общаться. А в парней, словно бес вселился, голову братья потеряли из-за Ирины. Увольнительная быстро проходит. Сговорились братья с девушкой, что если их в следующие выходные отпустят, то зайдут за ней. Она согласилась, не будет ведь она двум солдатам говорить 'нет', а еще она им сказала, что зовут ее Ирина.