Патрацкая Наталья. Жемчужная леди(2005-2006)

   – Я согласна коротать с вами три недели, давно со мной никто время не коротал! – и она потянулась двумя руками вверх, выгнув свою спину, по которой струились длинные, каштановые волосы.
   Филипп от Аллы не мог глаз оторвать, у него даже появилось чувство, что ему нужна именно эта гибкая женщина. У него давно не возникало желание любить женщину. А сейчас Филипп таял от одного вида Аллы, он потек, как мороженое от солнца. Она заметила его влюбленный взгляд, опустила руки, сама поцеловала его в щеку и спросила:
   – Скажи, кто ты?
   – Я – твой муж, отец твоих детей.
   – Понятно, бедный, убогий человек.
   – Нет, у меня еще есть способ заработать – мистические предметы.
   – Ой, вот загнул, сам понял, что сказал? – засмеялась Алла, сверкая на солнце золотыми кольцами, Мишками и браслетами, украшенными многочисленным жемчугом.
   Она так и не узнала своего мужа, отца своих трех детей, или сделала вид, что не узнала, у нее теперь был новый поклонник, муж хозяйки гостиницы, Влад, он ей дарил жемчуг…
   Я заставила себя написать павлиньи эмблемы для шкатулок, краска ушла вся до последней крошки, но кому отдавать заказ я не знала. Никто меня не тревожил, хотя поначалу я боялась возвращения Филиппа, потом ждала звонка Павла, но и тот молчал. Я положила эмблемы в шкаф и закрыла дверь. Выключила в комнате свет, но свет оставался, я осмотрела всю комнату и заметила, что из шкафа с эмблемами идет свет.
   – Так и должно быть, – сказала я вслух, в этот момент я услышала трезвон мобильного телефона.
 

Глава 46

 
   Сухощавый Илья, первым увидел, выходящего из машины, Филиппа. Филипп оживился, закрутился перед Лианой, в ней он чувствовал что-то настоящее, привлекательное, дорогое и умное. О, она только и успела передать ему свои эмали и получить деньги. Мы стали прорисовывать вензеля шкатулок, прятать в них эмали, да так увлеклись, что наши руки, то и дело касались друг друга над рисунками. На нас снизошло вдохновение, шкатулки прорисовывались, вензеля оттачивались.
   Мы чувствовали необыкновенно сильное вдохновение, волнение. Он поцеловал мне руку, я дотронулась до его волос. Он обнял меня, я прижалась к нему, потом резко оттолкнула, и пошла, готовить ужин. Он поплелся следом, как укрощенный зверь. Я, после отъезда Филиппа, словно осиротела, как после смерти Юлия Ильича. Я почувствовала забытое чувство необходимости своего художественного дара, это состояние ее радовало. Последняя работа мне принесла внутреннюю радость и неплохой доход, у меня появилась мысль стать необходимой для его компании. Но как?
   Нужны натуральные предметы, желательно вынутые из земли не в этом году, способные оказывать на человека свое неадекватное влияние. А я умела только рисовать, правда, владела различными способами художественной росписи. Я вспомнила про подводное кофе, вдруг при его строительстве нашли нечто интересное и бросили рядом?
   Юлий Ильич в ту поездку был необыкновенно красив. Опять у меня появилось мучительное чувство неприкаянности, но почти сразу родилась мысль написать картину, чтобы мистические мысли рождались ее сюжетом. Зачем мне служить кому-то?
   Я сама – компания. Важно, чтобы в картине был скрытый смысл. Видно море, а из волн вырисовывается голова морского царя! Я решила поставить перед собой сложную задачу, и мне это очень понравилось. Просто села в машину и поехала покупать лучшие краски, холсты и рамы.
   Мне позвонил Филипп, когда я уже приобрела внутреннюю свободу, и на его вопрос:
   – А, что делать дальше?
   Ответила:
   – Есть идея, надо сделать коралловый комплект шкатулок, но к нему необходимо добавить картину с изображением морского дна, с этими кораллами, в которых будет запрятаны лица мужчины и женщины, влюбленных друг в друга.
   – Умница, Лиана, замечательная идея. А, где взять кораллы и картину?
   – Кораллы куплю, картину напишу.
   – Платить сейчас?
   – Нет, по факту, скажем через месяц.
   – Спасибо, милая, ты меня выручаешь, – сказал Филипп, отключил телефон и вздохнул с истинным облегчением, что не надо ничего выдумывать пару месяцев, а просто делать морской комплект мистических предметов.
   Я почувствовала себя на седьмом небе, я вновь нашла себя, нашла для себя дело! И вскоре услышала звонок и голос Филиппа:
   – У тебя работа кончилась?
   – Считай, что так, и мне выполнять твои фантазии.
   – Тогда приезжай!
   – С радостью.
   И мы полетели друг к другу на крыльях вдохновения. У меня неожиданно появилась мечта, заказать себе яхту на судостроительном заводе, правда, без вдохновения я не умела зарабатывать деньги. Я вспомнила Викторию, ее всегда великолепную внешность, что ни говори, а она осталась для меня женщиной для подражания.
   Рядом со мной периодически находился Филипп, странно, что именно он помог мне выбраться из длительного творческого застоя. Он, работая программистом, вдруг занялся поиском неадекватных предметов. Эта его новая позиция в жизни нас объединила. А я любила придумывать новые типы шкатулок, наблюдая за жизнью, и лучше всего выдумывалась любовь в акватории бывшего дворца, а выдуманную любовь изображала на поверхности картин и шкатулок, трудно избавиться от приобретенных навыков и знаний, с годами они берут верх над всеми другими интересами.
   Семейная жизнь с Ильей была фоном моего творчества, иногда мне хотелось покинуть акваторию первой любви, очень хотелось, но я уже давно понимала, что это практически невозможно. Каким-то чудом, эта местность для меня стала родной.
   Жара усиливалась, травы желтели, море пенилось и держало меня в своем плену.
   Я абсолютно случайно встретила монашку, или не случайно? Наши встречи периодически повторялись, мы немного разговаривали и расходились по своим домам.
   Но на этот раз речь пошла о детях и яс глубоким вздохом сказала, что детей у меня нет, но очень хочется и обязательно от своего мужа.
   Монашка внимательно посмотрела мне в глаза и промолвила какие-то святые слова, которые в голове у меня не задержались, слишком они были непривычны для непосвященного уха. На прощание монашка сказала, почему у меня нет детей, но дочь у меня еще может быть, и обязательно от мужа. Я посмотрела вслед святой женщины без всякой мысли и пошла домой.
   Вскоре приехал Илья, холодно поздоровался, меня он не часто видел, и мы разошлись по своим комнатам. В свой новый трехэтажный дом, выстроенный еще его сестрой, мы перенесли картины из дворца Павлина, и сделали некое подобие картинной галереи.
   Я завела птичий двор, на котором всегда ходила павлинья пара. Одним словом обычаи дворца частично сохранили. Я чаще была дома, он часто отсутствовал, мы изредка пересекались. Иногда я брала квартирантов, но они жили не в основном доме, а в маленьком домике. Моя жизнь была монотонной, однообразной. Подруга юности, Алла практически не приходила, новые друзья остались в прошлой жизни.
   Меня потянуло на массаж. Массажистка своими руками лепила мою фигуру, и я стала принимать конфигурацию некого прекрасного сосуда. Дикий по напряженности труд массажистки увенчался успехом, что-то сдвинулось в организме, я ожила, расцвела.
   Это заметил Илья. Он с удивлением смотрел на точеные формы жены, не удержался, поднял меня на руки и понес на руках в спальню. Обычно мы спали врозь, а тут он принес меня на общую, огромную кровать. Иногда и в семье происходят настоящие чудеса. Илья словно в первый раз видел свою жену. Он с дикой тоской самца набросился на необыкновенно красивое тело самки. Он с глубокой нежностью едва касался кончиками пальцев ее тела, он боялся, что чудо желания исчезнет, но нет, оно только нарастало.
   Она была прекрасна, ее нежное холеное тело, трепетало под его пальцами, оно отзывалось на его ласки каждой клеточкой своего женского существа. Острое чувственное ощущение пугало своим совершенством, сладостью бытия, конечными чувствами и промежуточными движениями, нарастало нечто непознанное, откровенное в своей наготе и правде жизни.
   Казалось, что мы впервые в жизни столкнулись на ниве физической любви. Томные, чувственные поцелуи органично вторили основному приливу желания. Любое прикосновение было верхом сказочных чувств, возникающих в наших телах. Мы были словно два электрических ската, создающих промежуточные электрические разряды.
   Мы плыли в волнах нескончаемых, любовных ласк, мы забыли про время и про то, кто мы есть на земле. В какой-то бесконечно сладостный момент все прекратилось, чувства исчезли. Мы расцепились и легли каждый сам по себе, изможденные и счастливые от непонятных чувств. Нет, что ни говори, а для ощущения счастья, нужна победа, пусть даже очень маленькая, но такая нужная! Все, и тогда серое, непроницаемое солнцем небо, не угнетает сознание. А! И все хорошо! Все ерунда!
   Вперед, была бы цель с маленькой вероятностью на осуществление.
   Вечером непроницаемое звездами небо, становится фоном для желтых фонарей.
   Контуры деревьев темнеют, здания светятся белыми окнами от ламп дневного света.
   Сверху моросит дождь, и пусть! Все отлично! Любимый некогда мужчина, быстрым шагом обходит меня на повороте, я смотрю секунду ему вслед, и поворачиваю взгляд на желтый свет фонарей.
   Прошла любовь. Не пристает он больше, не тормозит при виде моего силуэта, и это неплохо. Я сменила цель жизни. Нет, я не организовываю атаки на другого мужчину, нет. Любовь всегда случайна и закономерна, но в каком измерении? А пока я смотрю все телевизионные передачи о планетах, люди так продвинулись в этом вопросе. Я ничего и не знала, кроме названий планет солнечной системы, а планеты такие разные, а их спутники всегда чувствуют дыхание планет через их притяжения.
   Конечно, я почувствовала, что мой спутник сегодня прошел холодный, вероятно, мое притяжение сегодня очень мало, а жаль. Наверное, я стала холодной маленькой планетой. Так отчего в моей душе есть чувство победы? Нет, пока об этом я промолчу. Ба! Он остановился рядом со сплошной стеной темных силуэтов кустарников, он ждет! С чего бы это? Впереди светятся огни вечерней автострады, а он стоит в самом темном месте, если бы он прошел еще пару метров, то там стоять было бы негде. Там светло и многолюдно, а в этом месте у кустов место весьма укромное. Я подошла к Илье, до его машины оставалась метра четыре.
   – Лиана, прости, я тебя не заметил.
   Я промолчала.
   – Поехали домой, хватит на меня сердиться.
   – Я не сержусь, я радуюсь!
   – Чему? А шла ты медленно, меня не окликнула!
   – Ты во мне!
   – Что за загадки?
   – У нас будет третий и не лишний.
   – Рад, ты даже не представляешь, как я рад! Поехали!
   Мы вышли из вечернего сумрака на автостраду, но свет машин и фонарей нам больше не мешал. Фигура моя вскоре стала оплывать, четкие границы талии исчезали на глаза, я стала массивней и сонливей. Меня тянуло в сон или за стол. Постоянно хотелось кушать, общая лень нарастала.
   Иногда я капризничала и была плаксивой, раздражительной, а то становилась такой спокойной, словно мне все на свете было безразлично кроме собственного состояния.
   На этот раз Илья меня ни к кому не ревновал, он был просто уверен, что внутри моего организма растет наш общий ребенок. Он иногда вспоминал свою ревность из недалекого прошлого, потом с легкостью отбрасывал эти мысли и переходил на мысли о своем родном, будущем ребенке. Ему уже было под сорок лет, и ребенок был пределом всех его желаний. Он стал радостней работать, стал приобретать недвижимость, теперь был смысл быть богаче, было ради кого стараться и жить.
   Я в шутку сказала, что у нас будет дочь, а не сын, но даже это его не огорчало.
   На крестины дочери собрались все друзья и сослуживцы, рядом с родителями сидела монашка, как самый почетный гость. С раннего детства девочке делали массаж, ее фигурка всегда была прекрасна. Отец души не чаял в ней, что уж говорить о матери!
   Дочь росла, и у нее было все, что она хотела, все, что могли придумать ее родители.
   Как она не избаловалась, неизвестно, но она наличие всех благ принимала, как должное и сама всегда шла вперед, придумывая новые цели существования. Я назвала дочь Полина. С Ильей мы жили каждый сам по себе, только и родили Полину. Дочь бегала то к отцу, то к матери, и считала, что так и должно быть. Я теперь работала над рекламой некой фирмы, мне, что давали делать, то я и делала, и не больше. Алла вернула себе Филиппа, теперь они живут с тремя своими детьми все вместе. Павел очень любил Полину, он ее крестный отец, своих детей у него так и нет.
 

Глава 47

 
   Кирилл Егорович и Элла тихо стареют вместе. Влад и Тоня живут в любви и согласии, их дворец – гостиница процветает и пользуется успехом у клиентов. Я купила себе яхту, типа катера и очень люблю посещать подводный ресторан вместе с маленькой Полиной, там я вспоминаю князя Юлия Ильича, глядя на морской пейзаж. Как-то на катер попросился Лев, вылитый Юлий Ильич в молодости, мы втроем ездили в подводный ресторан.
   Он пришел весь в белом, словно князь Юлий Ильич, а я даже никому не рассказывала, как выглядел князь в ту первую поездку. Да, есть во Льве нечто аристократическое.
   Он предугадывает желания и не делает замечания. Илья заметил нашу дружбу, но никак ее не комментирует, ему все рассказывает маленькая Полина. В одну из поездок Лев подарил мне бусы, из крупного, натурального белого жемчуга.
   Я взяла их в руки, и мне так захотелось их выкинуть в море! Туда, где были миражи жемчужных замков! Туда, где плескались марсианская камбала из сказок! Я выдержала, я сказала спасибо Льву и повесила на грудь новое жемчужное ожерелье.
   Полина прыгала вокруг меня и хлопала в ладоши, ей очень понравились бусы. Я сняла бусы и под этим благовидным предлогом отдала их дочери.
   Лев улыбнулся:
   – Я что-то не так сделал?
   – Нет, все верно, но девочке они нужнее, она в них играть будет.
   – А ты, Лиана?
   – Я в жемчуг наигралась.
   – Что тебе подарить?
   – Себя, в белом костюме! Ты в нем неотразим для меня!
   – Ладно, учту.
   Одно оставалось непонятно мне, что было в том вине, из-за которого Павел, на пляже среди скал со мной так безобразно поступил? Я не выдержала и рассказала о любви с Павлом среди скал, и последствии этой любви.
   Лев выслушал мою исповедь и сказал:
   – Я знаю этот завод, совершенно случайно, моя мать работала с Викторией вместе на этом заводе. Во времена князя Юлия Ильича, тем, кто приезжал на морском трамвайчике, продавали вино с каким-то белым порошком, именно такое вино выпил Павел, и неудивительно, что он от нетерпения ударил тебя об камни того пляжа.
   – Лев, а ты вообще-то кто?
   – Я? Да я внебрачный сын князя Юлия Ильича! Я Лев Юльевич!
   – Но я никогда не слышала твое отчество!
   – Это я так поставил, всем достаточно моего имени.
   – А ты на него похож! На князя Юлия Ильича!
   – Знаю, что, похож я на Юлия Ильича.
   – Так ты, поэтому ко мне прицепился?
   – Нет, так получилось, видно вкус у нас с отцом одинаковый, но ведь у тебя с Юлием Ильичем ничего не было?
   – Нет! Было человеческое общение и ничего личного.
   – Так и со мной у тебя ничего не будет, кроме нескольких поездок на твоем катере.
   – Жаль, – огорченно проговорила я.
   – Почему жаль? Я вам понравился? – заинтересованно спросил Лев.
   – Мне было иногда хорошо с князем, только потому, что он был рядом.
   – Об этом его свойстве мать мне говорила ни один раз.
   – А тебе досталось от князя Юлия Ильича наследство?
   – Да, его внешность, уменье держаться и быть выдержанным в любых ситуациях.
   – Князь о тебе знал?
   – Знал, но виду не показывал, он помогал мне с учебой, помогал матери. Я ему благодарен за все и зла на него не держу.
   – Лев, у тебя есть жена? – спросила я, с интересом ожидая ответа.
   – И не было, и нет, – с достоинством проговорил Лев Юльевич.
   – Дядя Лев, ты не волнуйся, я подросту и выйду за тебя замуж! – громко проговорила маленькая Полина, гордо показывая жемчужное ожерелье на своей детской шее.
   "Нетронутый остров, нетронутый остров, лагуна пустая и нет в ней гостей, остался от хижины только лишь остов, и птицы тоскуют, и нет там дождей. А где же туземцы?
   Ну, где же туземцы? Они все исчезли, покинув уют. Нетронутый остров, купание в ванне, а рыбки у берега жемчуг клюют". Я пела нехитрую песенку, которую сама и сочинила. Этот куплет навяз в зубах, но чем-то меня безумно привлекал, вероятно, нереализованной, нетронутой любовью к белокурому вождю племени Нетронутого острова. Кто как, а я в подростковом возрасте перечитала большое количество приключенческой литературы с легким налетом человеческих симпатий. Почему-то именно нетронутая любовь оставляла в моей душе следы призрачных чувств. По жизни мне на роду написано заниматься спортом либо зарядкой, поэтому я вынуждена ходить либо в спортивную секцию, либо в тренажерный зал, или бассейн. Еще у меня есть постоянный интерес к приключениям с детективными элементами, но без убийств, то есть, чтобы все было красиво и настроение не портило.
   Поэтому у меня есть друг – детектив Илья, с которым я попадаю в различные истории. Сама я не детектив и не юрист, я – обычная девушка, но со своей специальностью, хотя кому моя специальность интересна, пока по ней не пройдет вихрь приключений!? Итак, либо не итак, а пошла я очередной раз в спортивный клуб, расположенный на берегу крошечного пруда. Пруд напоминал огромную воронку с водой, в ней росло много осоки по краям. Вдали виднелись новые невысокие здания. Периодически я слышала, как изнемогали железнодорожные рельсы от многотонных составов. А так здесь тишина, в соседнем лесу птицы поют и комары кусают.
   Тренировки я начинала с тренажерного зала, где преобладали молодые, интересные люди. Они монотонно накачивали себе фигуры, но мое сердце при этом оставалось абсолютно свободным. Мне приятно было находиться среди них, мне было хорошо в их обществе, и я сама я проходила все тренажеры, иногда посматривая на часы.
   Влюбленные часов не наблюдают, а я была не влюблена. Однажды мое беспечное состояние нарушил молодой человек, которого я раньше в клубе не видела.
   Я увидела его между прудом и зданием спортивного клуба. На голове молодого человека вертикально стояли волосы, светлея над черной курткой с капюшоном. Я глаз не могла оторвать от его лица, прически, от всей его загадочной фигуры. Он приехал в клуб на темной, покатой машине. Однажды я не выдержала и подошла к нему в тренажерном зале, похвалив его фигуру. Потом я села на соседний тренажер, качать мышцы рук, но мои глаза постоянно следовали за перемещением его в зале. Я терпеливо качала мышцы, упиваясь зрелищем, в котором участвовал молодой человек со светлыми волосами и тренажеры, на которых он подкачивал свою отличную фигуру.
   В бассейне я еще раз увидела белокурого молодого человека, вся его спина была покрыта жуткими углублениями. Плавал он в бассейне очень энергично, ныряя из одного угла бассейна в другой, на голове у него блестела от капель воды красная шапочка, а на глазах сверкали темные очки.
   От вида спины Я меня всю внутренне передернуло, я не могла понять, как с такой спиной пускают людей в весьма приличный бассейн? Я подошла к дежурной спортивного клуба, та в это время отправляла в рот таблетки – черные горошинки, из золотого цилиндра, как оказалось, это таблетки от головной боли, а вчера я слышала, как она заказывала мясо и соки себе, не от них ли болела ее голова…
   – Простите, а разве можно в бассейн заходить со спиной, покрытой огромным количеством углублений после язв?
   – Лиана, ты о ком говоришь? О штурмане?
   – А кто штурман?
   – Гоша – штурман! Ты с него глаз не сводишь!
   – Что это так заметно? Вы на мой вопрос не ответили!
   – Да успокойся, Лиана!
   – Так, что со спиной Гоши? Я его раньше видела, но никогда его спины в таком виде не видела!
   – Лиана, на спине у него давно зажившие раны.
   Один раз я заглянула к Гоше в машину, на заднем сидении лежали сети, я подняла голову и увидела рядом Гошу, я почти случайно дотронулась до его уха, приятный импульс пробежал по моему телу – это было единственное прикосновение к Гоше, но оно оставило тревожное и волнующее чувство. Я влюбилась в него! Дежурная посоветовала мне делать массаж у нее в клубе. Мысль о массаже в голове у меня медленно созрела, и я пришла на массаж. Массаж мне делала молодая женщина по имени Варвара. Перед сеансом я видела, как разговаривали штурман и массажистка.
   Я в то время уже дружила с молодым детективом Ильей, иногда меня принимали за его супругу, но мы не были женаты, мы были друзьями по складу ума. Между нами не летали флюиды влюбленности. Илья рассказал мне, как он познакомился с Гошей и его жизнью.
 

Глава 48

 
   Мимо газеты, лежащей на обочине дороги, проходил Илья, так бы он и прошел мимо, если бы не заметил на ней яркие желтые клетки объявлений, а объявления были обведены фломастером многократно. Газету, похоже, в сердцах смяли и выкинули из окна машины. Как ни странно, местного детектива, нанимали чаще женщины, чем мужчины, вот и сейчас он шел по делу, которое ему поручила Варвара. У нее пропал комплект из натурального черного жемчуга: Мишки и ожерелье.
   Комплект лежал в шкатулке, обтянутой черным бархатом внутри, а сверху шкатулка была выполнена из полированного сандалового дерева. Жемчуг всегда в моде и вне моды, она редко надевала комплект, для нее он был несколько помпезный, вот она и дала объявление в местной газете, что продает жемчужное ожерелье из черного жемчуга.
   Почему-то она считала, что жемчуг не такое, уж ценное ювелирное изделие, чтобы нести его к ювелиру или в ломбард. В ломбарде все ювелирные изделия берут по странной и низкой цене, и Лиану это не устраивало, как продать жемчуг она не знала. Жемчуг ей достался легко, его подарил штурман дальнего плавания Гоша, который привез жемчуг с берегов Нетронутого острова.
   С перламутровыми бусами у Варвары было три истории. Она, не зная особенностей жемчуга, надела на себя две нитки белых перламутровых бус на выпускной бал в школе, ей казалось, что белые бусы и выпускной бал – совместимы. Она видела в кино и на телеэкране, что дамы из высшего света носят белый жемчуг. Слезы накатились вечером, когда школьный, спортивный зал был еще полон выпускников, ее молодой человек показал свои первые способности в ее унижении. А причем здесь жемчуг?
   Совпадение, и весьма на первый раз случайное. В жизни большая любовь до самозабвения бывает редко. И через некоторое время Варвара встретила своего героя большой и нервной любви. Божественный молодой человек, просто божественный.
   И что вы думаете, происходит? Его девушка, которая с ним была до нее, дарит Варваре три нитки жемчужных бус! Варвара надевала жемчужное ожерелье, и постоянно впадала в слезливое состояние.
   Состояние отчаянья было: то из-за молодого человека, то из-за жизни, которая становилась неотвратимо грустной, во время влюбленности, то после его ухода к прежней девушке, вот они – три нитки жемчужных бус. И вновь у Варвары появилась нитка черного жемчуга и две нитки с черными перламутровыми жемчугами. В ее жизнь вошел третий молодой человек – Гоша, с баснословно дорогим подарком – черным жемчугом. Как так получилось, что каждый молодой человек в ее жизни сопровождался жемчугом?
   Варвара просмотрела печатные материалы о камнях, получалось, что по гороскопу она – рыба, а жемчуг рыбная драгоценность. И первые свои жемчужные бусы, которые она надела на выпускной вечер, она сама себе не покупала, ей их подарила тетушка.
   Зачем? Для слез и несчастной любви? Или это стечение обстоятельств? Радоваться или печалиться Варвара от того что, у нее украли черные перламутровые слезы? Она искренне думала, что черный жемчуг – это сокровище штурмана. И вот его украли.
   Она, в глубокой печали, позвонила в частное детективное агентство, насмотревшись на красивых сыщиков в кино.
   Илья на самом деле оказался красивым, молодым человеком, с тонкими, удлиненными чертами лица. Он хорошо принял клиентку у себя в кабинете, а, услышав, что речь идет о черном жемчуге, он довольно улыбнулся. Он знал, что Шерлок Холмс искал всего одну черную жемчужину, и нашел ее в скульптурном бюсте, приклеенной, с внутренней стороны гипсовой скульптуры, а ему предстояло найти три десятка бусинок!
   Тщеславие теплой волной прокатилось по всему организму сыщика. Ему очень захотелось найти черные жемчужины. Илья не сразу понял, зачем Варвара решила продать жемчуг. Девушка объяснила, что она после первой ссоры с Гошей, решила избавиться от черной печали. В это время у нее в руках была газета о продаже машин, и она во время ссоры решила дать в нее объявление о продаже черного жемчуга, и дала это объявление в газету.
   Гоше об объявлении в газете она ничего не сказала. Я решилась сама подойди к Гоше и поговорить с ним на берегу пруда – воронки, естественно после тренировки.
   Травка зеленела, комары летали, мы были уставшими, поэтому сели на скамейку на минутку, а просидели битый час. Я не спрашивала у него про спину, я спросила о его первом опыте в мореплавание. Я не ожидала от него потока слов, из которых у меня позже сложился целый рассказ.
   Ржавчина в разных местах корабля давила на психику Гоши. В открытом океане он попал в затяжные шторма. Постоянная болтанка угнетала его. Он лежал в гамаке, как отдыхающий, но не между соснами, а между волнами, куда опять провалилось судно. Он крутил кубик, и если бы не это занятие, он бы сдвинулся по фазе. И еще его спасали мысли о девушке Элле.