Страница:
Культовые жертвоприношения были широко распространены не только в Индии, но и в Непале, Тибете, Монголии – на землях, где издревле исповедовали политеистическую религию бон. Бонские жрецы – «черные ламы» – пользовались славой могущественных магов и, согласно сохранившимся легендам, могли вырвать трепещущее сердце обреченного одним движением руки – без использования ножа. Жертвенную кровь собирали в особые чаши, изготовленные из человеческих черепов, а полые кости обрабатывали и превращали в ритуальные музыкальные инструменты.
Даже миролюбивая буддистская религия, вытеснившая суровые обычаи «бон» в этих местах, так и не смогла положить конец кровавым культам. Отголоски вакханалии человеческих жертвоприношений бытуют не только в эпосах, подобных этому:
«Указывая на блестящее парчовое полотнище, красиво переливающееся на солнце, приближенные Дамбижанцана[12] рассказывали о только что прошедшем празднике освящения знамени, о том, как в жертву знамени был принесен пленный китаец, которому, однако, неопытный палач не сумел сразу отрубить голову, так что пришлось обратиться к более опытному»[13].
На архаическом, родоплеменном этапе развития культуры жертвенные убийства пленных во время войн или при исполнении ритуалов погребения павших были общепринятой практикой. Племена скифов, отдаленных предков славян, с которыми связывают происхождение легенд об упырях и вурдалаках – оживших мертвецах, питавшихся кровью, – не были исключением из этого правила. Византийский историк X века Лев Диакон засвидетельствовал один из множества обрядов скифской «воинской магии», сопровождавшихся человеческим жертвоприношением:
«И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов, утопив их в водах Истра»[14].
Широко практиковались человеческие жертвоприношения у древних кельтов; галлы также имели обыкновение пить кровь врагов и обмазывать себя этой субстанцией. Описанные обряды оказались настолько живучи, что на многие столетия пережили породившие их религии и продолжили существовать уже после прихода христианства. Сам Джеймс Фрэзер, автор фундаментальных исследований по истории магии, культов и ритуалов, обычно подкреплявший научные выводы этнографическими материалами, полученными от миссионеров, наблюдавших и описывавших жизнь примитивных народностей Азии Африки или Океании, когда речь зашла о крови, вынужден был отступить от правила и обратиться к личному опыту:
«Самому мне довелось наблюдать, как современные ирландцы поступают таким же образом (как поступали их далекие предки. – Примеч. авт.) с кровью друзей. Присутствуя на казни знаменитого изменника Мурро О′Брайена в городе Лимерик, я видел, как старая женщина – его приемная мать – взяла отрубленную голову и выпила всю вытекавшую из нее кровь со словами, что земля недостойна ее впитать; она вымазала ею лицо и грудь, рвала на себе волосы и кричала истошным голосом»[15]. – Следует подчеркнуть, что Фрэзер ведет речь о событиях, имевших место во второй половине XIX века, вошедшего в историю как век повсеместного торжества науки и прогресса. Первая редакция книги была опубликована в 1890 году.
Обряды жертвоприношений и ритуальных кровопусканий были настолько широко распространены, а вера в их могущество так велика, что даже вытесненные из активного обихода в дальние тайники коллективного бессознательного, они остаются основой целых пластов человеческой цивилизации: суеверий, легенд, произведений искусства и субкультур, к числу которых, безусловно, относится и современный культ вампиров.
Магическое наследие архаики – важный, но отнюдь не единственный фактор, давший жизнь современному культу вампиров. Другой составляющей стала сама природа – мир естественных кровососущих паразитов – вампиров.
Мир природных вампиров: плотоядные деревья и кровососущие паразиты
Нетопырь – черный принц ночи
Даже миролюбивая буддистская религия, вытеснившая суровые обычаи «бон» в этих местах, так и не смогла положить конец кровавым культам. Отголоски вакханалии человеческих жертвоприношений бытуют не только в эпосах, подобных этому:
Они часть повседневной религиозной практики. Сохранились записи русского ученого A.B. Бурдукова, датированные 1912 годом, где он описывает жертвоприношение, свидетелем которого ему довелось стать:
По десять тысяч душ мы будем убивать,
Мы будем жрать тела, мы будем кровь лизать
И породим детей жестоких, словно мы,
Они войдут в Тибет, и в царстве снежной тьмы
У этих бесов злых возникнут города,
И души всех людей пожрут они тогда[11].
«Указывая на блестящее парчовое полотнище, красиво переливающееся на солнце, приближенные Дамбижанцана[12] рассказывали о только что прошедшем празднике освящения знамени, о том, как в жертву знамени был принесен пленный китаец, которому, однако, неопытный палач не сумел сразу отрубить голову, так что пришлось обратиться к более опытному»[13].
На архаическом, родоплеменном этапе развития культуры жертвенные убийства пленных во время войн или при исполнении ритуалов погребения павших были общепринятой практикой. Племена скифов, отдаленных предков славян, с которыми связывают происхождение легенд об упырях и вурдалаках – оживших мертвецах, питавшихся кровью, – не были исключением из этого правила. Византийский историк X века Лев Диакон засвидетельствовал один из множества обрядов скифской «воинской магии», сопровождавшихся человеческим жертвоприношением:
«И вот, когда наступила ночь и засиял полный круг луны, скифы вышли на равнину и начали подбирать своих мертвецов. Они нагромоздили их перед стеной, разложили много костров и сожгли, заколов при этом, по обычаю предков, множество пленных, мужчин и женщин. Совершив эту кровавую жертву, они задушили несколько грудных младенцев и петухов, утопив их в водах Истра»[14].
Широко практиковались человеческие жертвоприношения у древних кельтов; галлы также имели обыкновение пить кровь врагов и обмазывать себя этой субстанцией. Описанные обряды оказались настолько живучи, что на многие столетия пережили породившие их религии и продолжили существовать уже после прихода христианства. Сам Джеймс Фрэзер, автор фундаментальных исследований по истории магии, культов и ритуалов, обычно подкреплявший научные выводы этнографическими материалами, полученными от миссионеров, наблюдавших и описывавших жизнь примитивных народностей Азии Африки или Океании, когда речь зашла о крови, вынужден был отступить от правила и обратиться к личному опыту:
«Самому мне довелось наблюдать, как современные ирландцы поступают таким же образом (как поступали их далекие предки. – Примеч. авт.) с кровью друзей. Присутствуя на казни знаменитого изменника Мурро О′Брайена в городе Лимерик, я видел, как старая женщина – его приемная мать – взяла отрубленную голову и выпила всю вытекавшую из нее кровь со словами, что земля недостойна ее впитать; она вымазала ею лицо и грудь, рвала на себе волосы и кричала истошным голосом»[15]. – Следует подчеркнуть, что Фрэзер ведет речь о событиях, имевших место во второй половине XIX века, вошедшего в историю как век повсеместного торжества науки и прогресса. Первая редакция книги была опубликована в 1890 году.
Обряды жертвоприношений и ритуальных кровопусканий были настолько широко распространены, а вера в их могущество так велика, что даже вытесненные из активного обихода в дальние тайники коллективного бессознательного, они остаются основой целых пластов человеческой цивилизации: суеверий, легенд, произведений искусства и субкультур, к числу которых, безусловно, относится и современный культ вампиров.
Магическое наследие архаики – важный, но отнюдь не единственный фактор, давший жизнь современному культу вампиров. Другой составляющей стала сама природа – мир естественных кровососущих паразитов – вампиров.
Мир природных вампиров: плотоядные деревья и кровососущие паразиты
С древнейших времен человеческая кровь стала желанным трофеем для жрецов, ублажавших своих алчных и злобных богов, бесчисленных чародеев и колдунов. Но все же они были далеко не единственными охотниками за алой жизнетворной субстанцией.
Весь мир вокруг – растения, насекомые, животные и загадочные твари, которым нет имен, – словно вступили в тайный кровавый сговор и объявили кровавую охоту на человека. С тех пор человечество прошло долгий путь – познало разочарования в силе колдовства и успех научных достижений, заглянуло в тайны строения атомов, спустилось во впадины океанского дна, ступило на лунный грунт, – но все так же мало знает о собственных опасных соседях по планете.
Рассказы о растениях, пожирающих плоть, стали появляться в Европе с началом эпохи великих географических открытий[16], хотя они неизменно наталкивались на скепсис ученых, которые относили истории подобного рода к разряду дикарских сказок. Но в 60-х годах XVIII века науке пришлось серьезно пересмотреть свое отношение к растительному миру – в Европу прибыли первые экземпляры дионеи (Dionaea muscipula), известной еще под названием «венерина мухоловка». Сегодня «венерина мухоловка» перестала быть образчиком экзотики, ее можно приобрести во многих цветочных магазинах.
Это небольшое растение со слаборазвитой корневой системой в естественных условиях произрастает на бедных болотистых почвах и восполняет недостаток питательных веществ, поглощая мелких насекомых, преимущественно мух. Мошки или мухи попадают на вогнутые, липкие листья-чашечки, окаймленные прочными ресничками, которые сразу же захлопываются наподобие ладоней, в импровизированном зеленом «желудке» начинается процесс переваривания добычи. Пытаясь высвободиться, обреченное насекомое стимулирует клетки растения и только ускоряет процесс выброса ферментов. Процесс переваривания занимает до десяти дней, неповрежденной остается только хитиновая оболочка.
В 1818 году натуралист Жозеф Арнольд обнаружил в лесах Суматры еще одно хищное растение – раффлезию (Rafflesia), это растение лишено корней, стеблей и листьев и неспособно самостоятельно осуществлять фотосинтез, зато цветок раффлезии простирается на целый метр, весит около 15 килограммов и источает сладковатый аромат падали. Все необходимые вещества раффлезия получает из растения-хозяина – ее семя выпускает маленький корешок, внедряется внутрь и пронизывает тело растения-донора тонкими нитями. Зловонный запах привлекает к цветку полчища насекомых – мух и жуков, которые гибнут, оказавшись в липком и вязком центре цветка. Семена раффлезии разносят на подошвах слоны. Природа редко прощает вторжение в свои сокровенные тайны – первооткрыватель растения-паразита умер вскоре после совершенного открытия, его работу по завершению вида заканчивали коллеги[17].
Но тропические леса таят в себе и много более пугающие открытия – долгие века Мадагаскар называли «землей дерева-людоеда». Растение, давшее местности зловещее название, впервые описал немецкий естествоиспытатель Карл Лихе: дерево с широким и толстым стволом в форме ананаса, высотой около двух с половиной метров, с заостренными листьями и длинными, гибкими лианами, способными захватывать добычу – мелких животных. Среди листьев находились два естественных образования, похожих на гигантские ладони или чаши.
По свидетельству натуралиста, местные аборигены имели традицию устраивать у дерева самый необычный культ жертвоприношения, о котором ему когда-либо приходилось слышать. После ритуальных плясок члены племени принудили молодую женщину взобраться по стволу и выпить липкий сок из своеобразных, похожих на чаши листьев. Отведав вязкую жидкость, она впала в транс и утратила способность сопротивляться – гибкие лианы оплели ее плотным клубком. Обездвиженное тело оказалось зажато между гигантских тарелок, которые стали медленно, но неуклонно сжиматься, до тех пор пока полностью не скрыли свою жертву. Когда крики и стоны агонизирующей жертвы смолкли, из гущи сомкнувшихся листьев брызнула струя жидкости, в которой были смешаны человеческая кровь, ядовитый сок дерева и фрагменты непереваренных человеческих тканей и костей. Так растение удовлетворяло свои биологические нужды, потребляя человеческую кровь и ткани.
Особым запахом привлекает к себе жертв – обезьян еще одно плотоядное дерево, обнаруженное и описанное в 1970 году бразильским естествоиспытателем Марианодо Сильвой на границе между Бразилией и Гайаной. Листья на верхушке дерева смыкались над неосторожными животными, заворачивая их в плотный кокон. Одурманенные специфическим ароматом обезьяны впадали в состояние, подобное коме, и погибали в полном молчании, а через три дня дерево-вампир снова расправляло листья, выбрасывая на землю лишь иссохшие кости. Но до сегодняшнего дня ученые так и не смогли получить образцов этих уникальных представителей тропических лесов. Как нет пока в арсенале ботаников образцов черной лианы, способной высасывать кровь у собак и мелких животных, произрастающей в Никарагуа, которую описал натуралист Дж. Данстен, или же кактусов с огромными, острыми, как кинжалы, колючками, ствол которых способен высасывать кровь из людей и животных, попавших на шипы[18].
Итак, плотоядные растения и растения-вампиры обладают органами, выделяющими ядовитые вязкие и густые соки для привлечения новых жертв, они способны расщеплять органические ткани, двигаться и наделены рефлексами, которые побуждают их уничтожать все живое, оказавшееся в зоне досягаемости. Эти природные феномены служат своего рода переходной ступенью между животным и растительным царствами, ведь разнообразие естественных вампиров, созданных самой природой, не исчерпывается растениями, и далеко не все создания, живущие за счет чужой крови, столь же экзотичны.
Чтобы повстречать наиболее распространенных естественных вампиров, не придется пересекать океан и углубляться в малоисследованные заросли сельвы – достаточно распахнуть вечером форточку или совершить вылазку к ближайшему болотцу. Комары, слепни, мошка, волосатики, клопы, блохи, уховертки, пиявки и еще множество обыденных представителей беспозвоночных поддерживают жизнь, питаясь чужой, в том числе человеческой, кровью. При таком источнике питания неудивительно, что даже вокруг этих существ, добрых знакомых каждого среднестатистического европейца, возникло множество предрассудков и легенд. Обратимся к наиболее распространенным, чтобы отделить правду от вымысла и определить степень опасности.
Миниатюрные вампиры – кровососущие комары (семейство Culicidae) распространены наиболее широко: личинки комаров размножаются с угрожающей скоростью, их численность может достигать 600–800 экземпляров на квадратный метр поверхности водоема, а за один перелет они способны покрыть до трех тысяч километров. Вопреки распространенному мнению, на кровавой диете находятся лишь четыре вида из тридцати двух семейств комаров. Кровью питаются исключительно самки – она необходима женским особям комаров в качестве белковой пищи для успешного созревания яиц. Распространенное мнение о том, что лишенные возможности сосать кровь комары вымрут как вид, не соответствует действительности. Ученые установили, что белки для развития потомства могут поступать не только из пищи, но и непосредственно из мышц самок, главным образом грудных, приводящих в движение крылья. Такие особи теряют способность к полету, однако их потомство вполне жизнеспособно[19].
Комары разыскивают добычу по запаху – человек, разогретый физической работой, или больной в жару особенно сильно привлекают комаров. У комара, прокусившего кожу, течет слюна – но не в предвкушении лакомства. Слюна содержит вещества, препятствующие свертыванию крови. Именно они вызывают хорошо известные всем нам зуд и покраснение кожи в районе ранки и даже могут вызвать аллергию. Главная опасность, исходящая от комаров, – инфекционные заболевания от малярии до туляремии и некоторых форм энцефалита, переносчиками которых они являются.
В среде туристов, дачников и грибников можно услышать пугающие истории о «летающих клещах», обитающих в российских лесах и при первом удобном случае набрасывающихся на людей, высасывающих из человеческого тела всю кровь до последней капли. Под «летающими клещами» обычно подразумевают наружных паразитов млекопитающих и птиц – мух-кровососок (семейство Hippoboscidae).
Но это не более чем досужие домыслы – несмотря на угрожающее название, «кровососки» жалят чрезвычайно редко, а их укус приводит лишь к легкому местному раздражению кожи. Последствия встречи со значительными количествами мошки (семейство Simuliidae) могут быть куда опасней. Антикоагулянт, поступающий в ранку при укусе мошки, чрезвычайно токсичен. При множественных укусах может развиться общее отравление, зафиксированы случаи гибели скота, вызванные массовым нападением этих кровососущих паразитов. Мошки являются переносчиками туляремии, сибирской язвы, заболеваний крупного рогатого скота и птиц.
Самыми крупными представителями гнуса являются слепни (семейство Tabanidae), потому пищи ему требуется большее количество – за одно кровососание слепень поглощает столько же крови, сколько способны выпить 70 комаров или 4000 мокрецов. Принявшись сосать кровь, насекомое теряет всякую осторожность, слюна слепня содержит гемолизин – вещество, растворяющее эритроциты крови, один из многих природных ядов. Неудивительно, что атака большого числа слепней может окончиться плачевно для жертвы. Зафиксированы случаи гибели лосей, лошадей и даже людей, которых «заели» слепни.
Весь мир вокруг – растения, насекомые, животные и загадочные твари, которым нет имен, – словно вступили в тайный кровавый сговор и объявили кровавую охоту на человека. С тех пор человечество прошло долгий путь – познало разочарования в силе колдовства и успех научных достижений, заглянуло в тайны строения атомов, спустилось во впадины океанского дна, ступило на лунный грунт, – но все так же мало знает о собственных опасных соседях по планете.
Рассказы о растениях, пожирающих плоть, стали появляться в Европе с началом эпохи великих географических открытий[16], хотя они неизменно наталкивались на скепсис ученых, которые относили истории подобного рода к разряду дикарских сказок. Но в 60-х годах XVIII века науке пришлось серьезно пересмотреть свое отношение к растительному миру – в Европу прибыли первые экземпляры дионеи (Dionaea muscipula), известной еще под названием «венерина мухоловка». Сегодня «венерина мухоловка» перестала быть образчиком экзотики, ее можно приобрести во многих цветочных магазинах.
Это небольшое растение со слаборазвитой корневой системой в естественных условиях произрастает на бедных болотистых почвах и восполняет недостаток питательных веществ, поглощая мелких насекомых, преимущественно мух. Мошки или мухи попадают на вогнутые, липкие листья-чашечки, окаймленные прочными ресничками, которые сразу же захлопываются наподобие ладоней, в импровизированном зеленом «желудке» начинается процесс переваривания добычи. Пытаясь высвободиться, обреченное насекомое стимулирует клетки растения и только ускоряет процесс выброса ферментов. Процесс переваривания занимает до десяти дней, неповрежденной остается только хитиновая оболочка.
В 1818 году натуралист Жозеф Арнольд обнаружил в лесах Суматры еще одно хищное растение – раффлезию (Rafflesia), это растение лишено корней, стеблей и листьев и неспособно самостоятельно осуществлять фотосинтез, зато цветок раффлезии простирается на целый метр, весит около 15 килограммов и источает сладковатый аромат падали. Все необходимые вещества раффлезия получает из растения-хозяина – ее семя выпускает маленький корешок, внедряется внутрь и пронизывает тело растения-донора тонкими нитями. Зловонный запах привлекает к цветку полчища насекомых – мух и жуков, которые гибнут, оказавшись в липком и вязком центре цветка. Семена раффлезии разносят на подошвах слоны. Природа редко прощает вторжение в свои сокровенные тайны – первооткрыватель растения-паразита умер вскоре после совершенного открытия, его работу по завершению вида заканчивали коллеги[17].
Но тропические леса таят в себе и много более пугающие открытия – долгие века Мадагаскар называли «землей дерева-людоеда». Растение, давшее местности зловещее название, впервые описал немецкий естествоиспытатель Карл Лихе: дерево с широким и толстым стволом в форме ананаса, высотой около двух с половиной метров, с заостренными листьями и длинными, гибкими лианами, способными захватывать добычу – мелких животных. Среди листьев находились два естественных образования, похожих на гигантские ладони или чаши.
По свидетельству натуралиста, местные аборигены имели традицию устраивать у дерева самый необычный культ жертвоприношения, о котором ему когда-либо приходилось слышать. После ритуальных плясок члены племени принудили молодую женщину взобраться по стволу и выпить липкий сок из своеобразных, похожих на чаши листьев. Отведав вязкую жидкость, она впала в транс и утратила способность сопротивляться – гибкие лианы оплели ее плотным клубком. Обездвиженное тело оказалось зажато между гигантских тарелок, которые стали медленно, но неуклонно сжиматься, до тех пор пока полностью не скрыли свою жертву. Когда крики и стоны агонизирующей жертвы смолкли, из гущи сомкнувшихся листьев брызнула струя жидкости, в которой были смешаны человеческая кровь, ядовитый сок дерева и фрагменты непереваренных человеческих тканей и костей. Так растение удовлетворяло свои биологические нужды, потребляя человеческую кровь и ткани.
Особым запахом привлекает к себе жертв – обезьян еще одно плотоядное дерево, обнаруженное и описанное в 1970 году бразильским естествоиспытателем Марианодо Сильвой на границе между Бразилией и Гайаной. Листья на верхушке дерева смыкались над неосторожными животными, заворачивая их в плотный кокон. Одурманенные специфическим ароматом обезьяны впадали в состояние, подобное коме, и погибали в полном молчании, а через три дня дерево-вампир снова расправляло листья, выбрасывая на землю лишь иссохшие кости. Но до сегодняшнего дня ученые так и не смогли получить образцов этих уникальных представителей тропических лесов. Как нет пока в арсенале ботаников образцов черной лианы, способной высасывать кровь у собак и мелких животных, произрастающей в Никарагуа, которую описал натуралист Дж. Данстен, или же кактусов с огромными, острыми, как кинжалы, колючками, ствол которых способен высасывать кровь из людей и животных, попавших на шипы[18].
Итак, плотоядные растения и растения-вампиры обладают органами, выделяющими ядовитые вязкие и густые соки для привлечения новых жертв, они способны расщеплять органические ткани, двигаться и наделены рефлексами, которые побуждают их уничтожать все живое, оказавшееся в зоне досягаемости. Эти природные феномены служат своего рода переходной ступенью между животным и растительным царствами, ведь разнообразие естественных вампиров, созданных самой природой, не исчерпывается растениями, и далеко не все создания, живущие за счет чужой крови, столь же экзотичны.
Чтобы повстречать наиболее распространенных естественных вампиров, не придется пересекать океан и углубляться в малоисследованные заросли сельвы – достаточно распахнуть вечером форточку или совершить вылазку к ближайшему болотцу. Комары, слепни, мошка, волосатики, клопы, блохи, уховертки, пиявки и еще множество обыденных представителей беспозвоночных поддерживают жизнь, питаясь чужой, в том числе человеческой, кровью. При таком источнике питания неудивительно, что даже вокруг этих существ, добрых знакомых каждого среднестатистического европейца, возникло множество предрассудков и легенд. Обратимся к наиболее распространенным, чтобы отделить правду от вымысла и определить степень опасности.
Миниатюрные вампиры – кровососущие комары (семейство Culicidae) распространены наиболее широко: личинки комаров размножаются с угрожающей скоростью, их численность может достигать 600–800 экземпляров на квадратный метр поверхности водоема, а за один перелет они способны покрыть до трех тысяч километров. Вопреки распространенному мнению, на кровавой диете находятся лишь четыре вида из тридцати двух семейств комаров. Кровью питаются исключительно самки – она необходима женским особям комаров в качестве белковой пищи для успешного созревания яиц. Распространенное мнение о том, что лишенные возможности сосать кровь комары вымрут как вид, не соответствует действительности. Ученые установили, что белки для развития потомства могут поступать не только из пищи, но и непосредственно из мышц самок, главным образом грудных, приводящих в движение крылья. Такие особи теряют способность к полету, однако их потомство вполне жизнеспособно[19].
Комары разыскивают добычу по запаху – человек, разогретый физической работой, или больной в жару особенно сильно привлекают комаров. У комара, прокусившего кожу, течет слюна – но не в предвкушении лакомства. Слюна содержит вещества, препятствующие свертыванию крови. Именно они вызывают хорошо известные всем нам зуд и покраснение кожи в районе ранки и даже могут вызвать аллергию. Главная опасность, исходящая от комаров, – инфекционные заболевания от малярии до туляремии и некоторых форм энцефалита, переносчиками которых они являются.
В среде туристов, дачников и грибников можно услышать пугающие истории о «летающих клещах», обитающих в российских лесах и при первом удобном случае набрасывающихся на людей, высасывающих из человеческого тела всю кровь до последней капли. Под «летающими клещами» обычно подразумевают наружных паразитов млекопитающих и птиц – мух-кровососок (семейство Hippoboscidae).
Но это не более чем досужие домыслы – несмотря на угрожающее название, «кровососки» жалят чрезвычайно редко, а их укус приводит лишь к легкому местному раздражению кожи. Последствия встречи со значительными количествами мошки (семейство Simuliidae) могут быть куда опасней. Антикоагулянт, поступающий в ранку при укусе мошки, чрезвычайно токсичен. При множественных укусах может развиться общее отравление, зафиксированы случаи гибели скота, вызванные массовым нападением этих кровососущих паразитов. Мошки являются переносчиками туляремии, сибирской язвы, заболеваний крупного рогатого скота и птиц.
Самыми крупными представителями гнуса являются слепни (семейство Tabanidae), потому пищи ему требуется большее количество – за одно кровососание слепень поглощает столько же крови, сколько способны выпить 70 комаров или 4000 мокрецов. Принявшись сосать кровь, насекомое теряет всякую осторожность, слюна слепня содержит гемолизин – вещество, растворяющее эритроциты крови, один из многих природных ядов. Неудивительно, что атака большого числа слепней может окончиться плачевно для жертвы. Зафиксированы случаи гибели лосей, лошадей и даже людей, которых «заели» слепни.
«Городские легенды» туристов: еще одно насекомое, за которым тянется шлейф зловещих мифов, – уховертка (Dermaptera). Считается, что уховертка залезает в ухо спящим, протыкает барабанную перепонку и добирается до мозга, затем насекомое пожирает мозг, растет, становится все больше, пока не достигнет размеров гусиного яйца, вскоре жертва умирает в страшных мучениях. Приведенный выше ужасающий сценарий развития событий не более чем «городская легенда» – даже попав в ухо, уховертка не может причинить человеку серьезного вреда. Изредка она может проколоть до крови нежную кожу, а свое угрожающее оружие использует преимущественно для охоты на других насекомых. Но насекомые далеко не единственные соседи человека с задатками вампиров, пугающие истории сопровождают многих беспозвоночных представителей водного мира. Не менее пугающими народными поверьями окружен и круглый червь – волосатик (Gordius aquaticus). Считается, что проглоченные вместе с водой волосатики могут стать причиной серьезных заболеваний. Еще говорят, что волосатики способны проникать в тело человека сквозь кожу, жить и размножаться там, а затем прокалывать глубокие сквозные отверстия и выходить наружу, вызывая нестерпимые мучения. Подобные ничем не подтвержденные истории распространены настолько широко, что перепуганные люди бросаются прочь от водоемов, в которых замечены волосатики. Хотя волосатики и в самом деле паразитические черви, их жизненный цикл связан исключительно с насекомыми. В человеке и домашних животных волосатики некогда не паразитируют, поэтому ни бояться, ни тем более уничтожать их не следует[20].Настоящей королевой беспозвоночных вампиров, обитающих в водной среде, следует признать «медицинскую» пиявку (Haemopis sanguisuga L.). Рассказы о беспечных купальщиках, обескровленных этими представителями типа кольчатых червей, прочно заняли место в копилке современного городского фольклора. Действительно, пиявки имеют обыкновение нападать на человека и животных в воде и даже на берегу, они не имеют хоботка, зато располагают передней и задней присосками, а также тремя мускульными валиками завершающимися хитиноидными зубчиками, в ротовой полости. Сильными челюстями она разрезает кожу и начинает высасывать кровь. Пиявка чрезвычайно прожорлива, поскольку откладывает часть пищи (высосанной крови) в объемистый зоб, и становится в 3–4 раза толще. Насытившись, пиявка отваливается сама, но, несмотря на такой отменный аппетит, достоверно не зафиксировано случаев смерти или серьезных расстройств здоровья, возникших у человека вследствие укусов пиявок. Напротив – способность медицинской пиявки отвлекаеть кровь от внутренних органов, снижать артериальное давление и разрушать тромбы за счет природных антикоагулянтов с давних пор используется в медицине, а из слюнных желез пиявок добывается гирудин – ценное лечебное и профилактическое средство.
Нетопырь – черный принц ночи
Беспозвоночные кровососущие паразиты широко распространены практически во всех регионах планеты, но классической «визитной карточкой» современного вампира стали не они, а куда более экзотичное существо – летучая мышь. Почему это в общем случае безобидное существо превратилось в эмблему рыцаря ночи и символ демонических сил? Это произошло не сразу. Летучие мыши (Microchiroptera) относятся к классу млекопитающих, подотряду рукокрылых, их виды, обитающие в Европе и Азии, не представляют опасности для человека, хотя образ жизни летучих мышей мог казаться нашим предкам загадочным и даже зловещим.
Анатомическое строение летучей мыши уникально – прочная кожистая прочная перепонка соединяет пальцы передних лапок, в процессе эволюции они достигли гигантской длины и могут использоваться как крылья. Подобное приспособление для полетов было только у древних ящеров – птеродактилей.
Благодаря крыльям летучая мышь – единственное млекопитающие, способное к полету, она может развивать скорость до 36 километров в час. Но полет требует огромных энергетических затрат: в три – пять раз больше, чем при других способах передвижения. Поэтому летучая мышь нуждается в обильном питании – ее рацион составляют насекомые: ночные бабочки, комары, жуки и личинки.
Благодаря еще одной уникальной способности – эхолокации – летучая мышь имеет значительное преимущество перед своими жертвами. Во время полета она транслирует серию ультразвуковых сигналов, которые преобразуются в «картинку», как на экране радара. Каждый вид летучих мышей работает на своей «волне», с легкостью перемещается даже в полной темноте, поэтому крылатые хищницы ведут ночной образ жизни, день же проводят в спячке – повисают на задних лапках, уцепившись за неровную древесину или выступ камня, заворачиваются в свои огромные крылья и засыпают.
Очевидно, что классические вампиры многое позаимствовали из анатомического строения летучей мыши: способность к длительному анабиозу, похожему на смерть с последующим воскрешением, чрезвычайная чуткость к шумам и способность ориентироваться во мраке, ночной образ жизни, даже любимое положение для отдыха – свесившись вниз головой и завернувшись в плащ, словно в крылья. Колонии летучих мышей могли облюбовать для поселения кладбище, заброшенную часовню, шахтную штольню, пещеры, склепы, пустующие дома, а их засушенные или истолченные тушки, слюна и кровь были необходимой частью колдовских снадобий. Страхи и суеверия превратили летучую мышь в непременную участницу дьявольских шабашей.
Анатомическое строение летучей мыши уникально – прочная кожистая прочная перепонка соединяет пальцы передних лапок, в процессе эволюции они достигли гигантской длины и могут использоваться как крылья. Подобное приспособление для полетов было только у древних ящеров – птеродактилей.
Благодаря крыльям летучая мышь – единственное млекопитающие, способное к полету, она может развивать скорость до 36 километров в час. Но полет требует огромных энергетических затрат: в три – пять раз больше, чем при других способах передвижения. Поэтому летучая мышь нуждается в обильном питании – ее рацион составляют насекомые: ночные бабочки, комары, жуки и личинки.
Благодаря еще одной уникальной способности – эхолокации – летучая мышь имеет значительное преимущество перед своими жертвами. Во время полета она транслирует серию ультразвуковых сигналов, которые преобразуются в «картинку», как на экране радара. Каждый вид летучих мышей работает на своей «волне», с легкостью перемещается даже в полной темноте, поэтому крылатые хищницы ведут ночной образ жизни, день же проводят в спячке – повисают на задних лапках, уцепившись за неровную древесину или выступ камня, заворачиваются в свои огромные крылья и засыпают.
«Мобильные вампиры». Именно такой способ сна – свесившись вниз головой – новейший фольклор приписывает вампирам во время дневного отдыха, и этот популярный образ был использован оператором мобильной связи «Билайн» в телевизионном рекламном ролике и рекламных постерах. Однако остроумный рекламный ход вызвал неоднозначную реакцию населения. Представители религиозных концессий Российской Федерации и Украины обращались в уполномоченные органы с требованиями запретить рекламный ролик как содержащий сатанинские образы, оскорбляющий чувства верующих и угрожающий психическому здоровью граждан. Хотя официального запрета ролика и изображений не последовало, но заместитель руководителя ФАС Андрей Кашеваров отметил: «Трудно найти этическую грань, этот случай, возможно, самый неочевидный в сравнении с теми, с которыми мы сталкивались ранее. Мы будем рекомендовать каналам не транслировать эту рекламу». Вызвавшая столько споров рекламная кампания была прекращена 16 января 2006 года[21].На зимний период летучие мыши сбиваются в стаи, затем укрываются в пещерах, дуплах деревьев, кладбищенских склепах и впадают в длительный анабиоз – температура их тела понижается иногда до 3–5 градусов и все жизненные процессы замирают. Летучие мыши очень чувствительны к изменениям температуры и влажности, а каждое их весеннее пробуждение сродни маленькому чуду: осенью в организме летучей мыши аккумулируется запас особого жира, сжигая который после пробуждения они могут быстро повысить температуру тела на несколько десятков градусов. Этот природный «внутренний обогреватель» летучая мышь может использовать всего один раз за сезон – случайное пробуждение зимой может стоить ей жизни[22].
Очевидно, что классические вампиры многое позаимствовали из анатомического строения летучей мыши: способность к длительному анабиозу, похожему на смерть с последующим воскрешением, чрезвычайная чуткость к шумам и способность ориентироваться во мраке, ночной образ жизни, даже любимое положение для отдыха – свесившись вниз головой и завернувшись в плащ, словно в крылья. Колонии летучих мышей могли облюбовать для поселения кладбище, заброшенную часовню, шахтную штольню, пещеры, склепы, пустующие дома, а их засушенные или истолченные тушки, слюна и кровь были необходимой частью колдовских снадобий. Страхи и суеверия превратили летучую мышь в непременную участницу дьявольских шабашей.
Поваренная книга истребителя вампиров: непреложный закон жизни гласит, что охотник и жертва могут легко обменяться местами – отважная ночная хищница, летучая мышь и сама нередко оказывалась на обеденном столе в качестве «дежурного блюда». Приготовить рукокрылых проще простого, утверждают бывалые гурманы, это блюдо популярно у многих народов. Кулинарный изыск напоминает по вкусу молоденького цыпленка, очень благоприятно влияет на здоровье и пищеварение, поскольку содержит ничтожное количество жира. В Китае принято считать, что мясо летучих мышей улучшает зрение, в Индии смесью жира и крови летучих мышей лечат ревматизм и артрит, а в Камбодже аналогичное снадобье применяют от кашля. Мелких представителей рукокрылых принято готовить целиком, обжаривая на открытом огне или на сковороде. Поедают их тоже целиком, наслаждаясь характерным хрустом мелких косточек. Но те, для кого вид изжаренного крылатого создания может стать непреодолимой преградой к наслаждению его вкусом, могут срезать мясо и приготовить только его, как обычное жаркое. «Опалить тушки крыланов, чтобы удалить шерсть. При желании отсечь головы и крылья. Растолочь вместе соль, перец, чеснок и втереть в мясо, оставив его пропитываться этой смесью минимум на час. Жарить в гриле при средней температуре или на открытом огне, пока на тушках не образуется корочка» – вот и все, блюдо готово. Единственное, о чем следует помнить любителям кулинарной экзотики, что в процессе термической обработки от тушек летучих мышей исходит специфический запах, заглушить который помогут традиционные специи – перец чили, лук или чеснок[23].Последнюю точку в тождестве нетопырей и вампиров поставило открытие подсемейства летучих мышей – гематофагов (Desmodontinae), которые обитают исключительно в Латинской Америке – от Мексики до Аргентины. Подсемейство кровососущих мышей включает всего три вида – обыкновенный десмод (Desmodus rotundus), белокрылый вампир (Diaemus youngi) и мохноногий вампир (Diphylla ecaudata). Десмоды безошибочно отыскивают свою теплокровную добычу благодаря особым инфракрасным рецепторам, расположенным в области носа. Зубы, ротовая полость и пищеварительная система вампировых наилучшим образом адаптированы к их кровавой диете – клыкообразные резцы с острыми краями могут с легкостью рассекать кожу жертвы, пищевод очень короткий, а желудок снабжен особым кишкообразным выростом. Обнаружив теплокровное животное, вампир опускается на него, находит участок кожи, слабо покрытый шерстью или перьями: уши у млекопитающих, гребень у кур, холку у лошадей. Острыми клыками прокусывает кожу, прикладывает нижнюю сторону языка. При этом боковые стороны языка заворачиваются вниз, создавая как трубку к ранке, и специфическими движениями языка вперед и назад вампир создает вакуум в ротовой полости, заставляющий кровь течь вверх. За один прием пищи летучая мышь может проглотить от 20 до 60 миллилитров крови – объем, эквивалентный одной-двум чайным ложкам, невелик по человеческим меркам, но по сравнению с собственным весом летучей мыши это составляет 60 % массы тела. Летучая мышь-вампир выходит на охоту только в полной темноте и вынуждена ежедневно искать новую жертву: белок крови усваивается очень быстро – поголодав всего два дня, летучая мышь обречена умереть. Нестерпимый, изнуряющий, патологический голод, терзающий вампиров, – еще одна черта, позаимствованная ими у своих естественных сородичей.