Павел Корнев. Там, где тепло

   Мы прошли в небольшую комнатушку, под потолком которой висел время от времени помаргивавший алхимический светильник, и сидевший в стандартном «аквариуме» колдун оторвался от лежавшего перед ним на столе хрустального шара.
   – Кто тащит Л-13? – строго поинтересовался он, и скучавшие у входной двери рядовые немедленно оживились.
   – У меня в лечебных целях, – обливаясь холодным потом, заявил я.
   – Да? – Удивленный гимназист вновь глянул в глубь шара и кивнул: – А, ну да, есть отметка. Проходите.
   Напалм хрюкнул от удивления, но промолчал. Я тяжело вздохнул и пояснил скорее даже не ему, а Марине:
   – Говорю же, спину сильно потянул. В качестве обезболивающего прописали.
   – До Северореченска полностью эту дрянь используй, – предупредил пиромант. – Там за такое тебя сразу и навсегда от боли избавят. Самым верным средством – петлей на шею. Спину он потянул!
   Я хотел было отшутиться, но распахнувший дверь Напалм уже скрылся на улице. А там стало не до зубоскальства: накатывавшая со всех сторон магическая энергия пронзила сотнями ледяных игл, и мне с трудом удалось устоять на ногах. В голове зашумело, серость раннего утра и бескрайняя заснеженная пустошь вдруг налились нереально яркими красками, но через пару ударов сердца ясновидение подстроилось под изменившуюся обстановку и зрение пришло в норму.
   Зрение пришло в норму, однако легче от этого не стало. Мороз вцепился в щеки и нос, и я немедленно пожалел, что не сообразил надеть балаклаву. На улице оказалось не просто холодно, а холодно невыносимо. Небо прояснилось, и ледяной воздух при каждом вздохе жег ноздри.
   – Экомаг съесть не забудь, – предупредил Напалм Марину и достал пачку сигарет. – Это мы – кабаны, а тебе придется таблетки кушать.
   – Я с утра уже выпила.
   – И это правильно, – кивнул пиромант и взглядом заставил сигарету загореться.
   – Завязывай с этими фокусами, если спалиться не хочешь, – одернул я его и спустился с крыльца.
   – А, черт! – выругался Напалм, сообразив, что едва не прокололся. – Специально же еще зажигалку с собой взял. – И он продемонстрировал мне одноразовую пластиковую зажигалку. – Все, теперь полная конспирация!
   – И куда нам? – Марина окинула взглядом запорошенные снегом ларьки Торгового пятачка, меж которых только начинали бродить вернувшиеся с ночевки в Форте хозяева. – Кто-нибудь знает?
   – К видеосалону, Селин там должен быть.
   – Уверен?
   – Разумеется.
   Скрипя промороженным снегом, я первым зашагал по тропинке и сразу понял, что долго тащить две сумки точно не смогу. В спине так и похрустывало, а под лопаткой и вовсе опять заворочалась стихшая было за ночь боль.
   Но не отдавать же баул обратно Марине?! Вот ведь!
   – Слушай, а чего там было-то? – нагнал меня пиромант. – Так жахнуло, до сих пор в ушах звенит!
   – Где?
   – Ну когда нас дружинники тормознули! Я почти не помню ничего.
   – Да ничего особенного и не было, Гамлет все порешал.
   – Гамлет такой, – с непонятно ехидцей выдала прислушивавшаяся к нашему разговору Марина. – Если еще б за каждой юбкой не бегал, вообще бы цены не было. Давно бы на себе женила.
   – Ну а кто из нас идеален? – философски заметил я.
   – А я? – немедленно откликнулась девушка. – Разве я не само совершенство?
   – «Я ваше ненаглядное пособие нарядное…» – пропел пиромант и выкинул докуренную до фильтра сигарету в снег.
   – Нет, ты точно когда-нибудь нарвешься, – пообещала ему Марина.
   – Шевелитесь уже!
   До видеосалона я еле дошел. Серьезно, еще немного – и меня самого вместе с сумками тащить бы пришлось. Да и так, ввалившись внутрь принадлежавшего Шахраю павильона, немедленно кинул баулы на пол и без сил повалился на стоявший у захламленного прилавка свободный стул.
   – Привет, привет! – помахал мне устроившийся на хозяйском месте Селин и продолжил что-то записывать в лежавший перед ним блокнот, не боясь испортить зрение из-за неровного света беспрестанно моргавшего под потолком чародейского светильника.
   – Ты нас вроде встретить должен был, – откашлявшись, напомнил я и стянул с головы ушанку. Щеки после мороза горели огнем, а вот волосы слиплись от пота, да и отдышаться никак толком не получалось. Совсем плохой стал…
   – Дела, – отмахнулся парень. – Мы тут еще кое-что прикупить надумали…
   – Очередные прожекты? – улыбнулась Марина.
   – Именно, ехидная ты наша, – подтвердил Денис и, резко вскинувшись, уставился на пироманта. – Напалм, ты б поосторожней с ружьем!
   – Блин, да вы все сговорились, что ли?! – возмутился тот и поставил дробовик в угол. – Сначала один, потом другой!
   – Что за ствол? – обмахиваясь ушанкой, будто веером, присмотрелся я к оружию.
   – «Моссберг» пятьсот девяностый.
   – А чего «сайгу» не взял? Там, поди, патронов в магазин больше влезает.
   – Что дали, то и взял.
   – Помпу зато не заклинит. – Селин отложил блокнот и хрустнул костяшками пальцев. – Да и патронов не намного меньше помещается.
   – Сколько?
   – Восемь в магазин, один в патронник. И чтобы пулевой патрон на картечь поменять, магазин отщелкивать не придется.
   – А! Тогда понятно.
   – Никак, мальчики, игрушками своими наиграться не можете? – Марина закурила и скинула с головы капюшон. – Вы б еще пиписьками померились!
   – Для кого игрушки, а для кого и орудия труда, – резонно возразил Напалм, сделал паузу и усмехнулся. – Но для меня – да, для меня – игрушка. Хотя зажигательные патроны – штука серьезная…
   – Зажигательные патроны – это хорошо, – поддакнул Денис, а я во все глаза уставился на черные как смоль волосы девушки.
   – Оп-па! Марин, ты перекрасилась, что ли?
   – Ага, – невозмутимо кивнула девушка и, хитро прищурившись, выпустила длинную струю сигаретного дыма. – Селин сказал, тебе брюнетки больше нравятся.
   – Селин нагло соврал.
   – Да ничего я не говорил такого! – поспешил откреститься Денис от этого заявления. – Сама себе придумала что-то, теперь на меня валит!
   – А может, это у меня натуральный цвет на самом деле? – улыбнулась Марина. – Что, если в рыжую я красилась?
   – Вот вам, бабам, делать нечего, – только и покачал головой Напалм и вытер блестевшую потом лысину.
   – Завидуешь, бедняжка, что красить нечего? – немедленно уела его девушка.
   Тут по ногам потянуло сквозняком, и в торговый зал из служебных помещений прошел Борис Шахрай. Как обычно, смурной и всем своим видом напоминающий ослика Иа.
   – Значит, всего четыре тонны берешь? – не здороваясь, уточнил он.
   – Это только начало, – уверенно заявил я. – Если эта партия уйдет, в течение месяца у тебя остальное выберем.
   – Твоими бы устами! – вздохнул торговец и, шаркая ногами, вновь скрылся за перегородкой.
   – Совсем его Душман прижал, – тихонько поведал мне Селин и, прихватив с прилавка блокнот, зашагал ко входной двери. – Ладно, сейчас проверю, как там погрузка продвигается, и вернусь. Напалм, если что – стреляй.
   – Яволь, херр майор! – козырнул пиромант.
   – Погоди! – забеспокоившись, вскочил я на ноги. – В Северореченске кто от Душмана дела вести будет?
   – Ах ты, совсем забыл! – хлопнул раскрытой ладонью Денис себя по лбу и вырвал из блокнота половинку листа. – Держи. Просто отдай деньги, остальное – их проблемы. Ни перед кем не отчитывайся, будут вопросы – сразу ко мне отправляй.
   Я кивнул и, вернувшись к прилавку, вновь уселся на стул. Разгладил помятый листок и попытался запомнить адрес посредника. Левобережная улица, дом тринадцать, Дубняк Алексей.
   Все, теперь не забуду, даже если записку потеряю.
   Селин ушел. Я решил не терять время впустую и, достав из кармана револьвер, откинул барабан и вытряхнул на ладонь три стреляные гильзы. Кинул их в сумку, вставил новые патроны и спрятал оружие обратно.
   – Коньяк будет кто-нибудь? – предложила Марина.
   – Нет, спасибо, – отказался я.
   – И чего ты такой кислый? – оторвался Напалм от щелочки, прокорябанной в затянувшей окно изморози.
   – Ну, ты в Северореченск в командировку едешь, а я насовсем.
   – А это плохо? – хмыкнул пиромант.
   – Человек, может, к Форту привязался, – укорила его Марина. – Корни тут пустил, а его с насиженного места срывают.
   – Ой, не смешите мои тапочки! – рассмеялся парень. – Как привязался, так и отвяжется. Новое место насидит. На новом месте сидеть можно, это на холодном нельзя. Если на холодном сидеть, запросто простатит заработаешь.
   – Иди ты! – ругнулся я.
   – Не хочется уезжать? – внимательно поглядела на меня Марина.
   – Не хочется.
   – Знаешь, что сказал один из самых первых безродных космополитов? – вновь отвернулся пиромант от окна. – Он сказал: «Родина там, где мне хорошо».
   – Ну, типа того, – кивнул я. – Ты чего, кстати, наблюдательный пост покинул?
   – Селин возвращается, – пояснил Напалм. – А кстати, как там, в Северореченске? Жить можно вообще? Расскажите мне про Сингапур – тьфу ты! – про Северореченск!
   – А чего рассказывать? – поднялась Марина со скамьи. – Там, как в Греции, все есть.
   – Это плюс. – Пиромант закинул на плечо ремень ружья и вздохнул. – Но подозреваю, что это самое «все» есть далеко не у всех, и это минус.
   – Еще там, оказывается, уников не любят. – Натянув балаклаву и ушанку, я взял свою сумку и задумчиво глянул на баул Марины. Тащить самому или пироманта напрячь? Вопрос.
   – Это тоже минус, – кивнул Напалм и спросил у заскочившего с улицы Дениса: – Ну как?
   – Давайте выходить уже, – распорядился Селин и снял перчатки растереть покрасневшие щеки, но я немедленно сунул ему в руки баул Марины.
   – Ну-ка, помогай.