Пендлтон Дон. День грифов

   Удивительная память Болана всегда поражала Розу.
   — Вы никогда не забываете ни одной мелочи! — задумчиво прошептала она. — Говорите, что никогда до этого их не видели, а ведь было так темно... Вы уверены, что?.. В общем, я думаю, что «волшебная шкатулка» с ее сокровищами в таких случаях должна работать прекрасно.
   Молодая женщина намекала на архивы с микрофильмами, которые хранились в памяти их компьютера. В ней содержался полный перечень нравов и характеров той отвратительной части человечества, на которую можно было бы повесить ярлык «плотоядные мафиози».
   — Я прекрасно знаю все, что содержит в себе то, что вы назвали моей «волшебной шкатулкой», — спокойно проговорил Болан. — Я действительно знаю почти всех этих людей и, если вы хотите, могу даже сказать, что они любят на завтрак. Поэтому вам должно быть ясно, что я могу узнать любого из них даже в темноте.
   Роза невольно вздрогнула, а потом более спокойным тоном спросила:
   — Вам не кажется, что мы засветились?
   — Не думаю. Два этих мерзавца взяли машину напрокат, но у них не было рации, значит, они не успели никому ничего сообщить. Ведь если бы успели, то они прекратили бы слежку. Значит, на некоторое время нас оставили в покое, а вот положение «Скалолаза» несколько осложняется.
   — Но он сам сказал, что привел их на хвосте.
   — Верно. И это значит, что кто-то уже начал следить за ним.
   Роза секунду колебалась, но все же задала вопрос, который ее очень интересовал:
   — "Скалолаз" и Леопольд Таррин — это ведь одно и то же лицо?
   — Зачем вам это? — мягко спросил Болан. — И вообще... Я удивляюсь!
   Молодая женщина медленно покачала головой.
   — Я ведь тоже иногда просматриваю микрофильмы из нашего архива. А на этот раз у меня была четкая цель: я узнала, что в свое время Леопольд Таррин был царем и богом в Питтсфилде.
   Болан поморщился и ответил:
   — Он не только был там царем и богом. У него в руках даже были ключи от врат рая.
   — Ну и что он сделал с этими ключами?
   — Моя вина в том, что я сломал замок.
   — Понятно.
   Помолчав минуту, она продолжила:
   — Удивительно, как вы его еще тогда не убили? Вы что, предпочли убедить его стать на вашу сторону?.. Но все равно это очень странно!
   Она на секунду задумалась.
   — В последние дни я узнала много интересных вещей. Я... Теперь я узнаю, кто такая Синди, — она грустно взглянула на Болана. — Это та самая девушка, которая отправила вам во Вьетнам томик «Дон Кихота» с аннотациями и надписью: «Твоя навеки». Сначала я очень ревновала вас к ней, а потом мистер Броньола объяснил мне, что Синди — это ваша сестра, и рассказал, как она погибла. Вот почему ваши отношения с Леопольдом Таррином меня очень удивляют! Ведь, в конце концов, именно он виноват в той трагедии! Как же тогда объяснить вашу дружбу? Я действительно этого не понимаю, и она меня даже немного шокирует!
   Болан очень спокойно ответил:
   — Вы не знаете всех фактов, Роза. Начнем хотя бы с того, что я ни в чем не переубеждал Лео. Свое кодовое имя «Скалолаз» он получил задолго до того, как я начал борьбу. Лео никогда не был ответственным за резню в Питтсфилде; он, напротив, сделал все возможное, чтобы избежать ее, подвергая себя огромному риску. Но я, к сожалению, ничего этого не знал. Тогда я мечтал лишь об одном — убить его! И однажды мне это чуть было не удалось!
   Болан на секунду замолчал, собрался с мыслями и продолжил:
   — Итак, Роза, Лео мой лучший друг, и он, без сомнения, самый исключительный человек из всех, кого я только знаю. Поверьте мне: я охотно и без всякого сожаления отдам свою жизнь за него. Вот почему меня очень беспокоит то, что сейчас происходит.
   — Так объясните мне! Я ничего не понимаю!
   — Я же вам сказал, что мне и самому пока еще не все ясно.
   — Ну так давайте подумаем вместе.
   Болан рассказал ей все, что сообщил Лео о положении дел в Нью-Йорке, и закончил:
   — Вот и все, что я знаю: И поэтому даже не могу себе представить, какие опасности подстерегают Лео. Но самое худшее то, что он и сам этого не знает.
   — Да, но ведь он — человек опытный, — пытаясь успокоить его, сказала Роза.
   — Как знать! — устало вздохнул Болан. — Видите ли, вся проблема в том, что, когда говоришь о мафиози, нельзя пользоваться обычной логикой.
   — Тогда какая же логика нужна?
   — Логика сумасшедших, — тихо прошептал он.
   — Вы хотите сказать, что они все ненормальные?
   — Да. А вы разве в этом сомневаетесь?
   — Вы были бы изумительным свидетелем защиты на их процессе, — саркастическим тоном произнесла Роза, но Мак не принял ее игру и тихо, вполголоса спросил:
   — А кто, по-вашему, хотел бы их судить?
   — Ладно, ладно, — пробормотала молодая женщина, — я все время забываю, что вы и судья, и присяжные заседатели одновременно.
   — Я никогда не считал себя ни тем, ни другим, — глухим голосом возразил Болан.
   — Тогда кто же вы?
   — Я привожу приговор в исполнение, — тихо ответил он.
   Эта маленькая поправка расставляла все на свои места: Болан никогда не осуждал своих врагов. Они сами осуждали себя, свои грязные дела и сами выносили себе приговор. Мак Болан только исполнял его.
   — Как-нибудь вы мне подробно объясните, что вы под этим понимаете, — прошептала Роза. — А теперь вернемся к логике сумасшедших.
   Болан нахмурил брови:
   — Да ведь для них эта логика совершенно нормальна. Когда у людей в голове смещены все понятия о нормах морали, они создают такой мир, в котором тоже все сдвинуто. Ум превращается в глупость, а добро оборачивается злом.
   — Так что же, по-вашему, будет происходить в Балтиморе?
   — Нью-йоркские заправилы, возможно, решили избавиться от некоторых продажных капо, принеся Лео в жертву. Это вполне допустимый вариант. В их искаженном мире одна западня сменяется другой, и эти ребята вполне могли продумать такую комбинацию: допустим, они отправляют своего эмиссара, чтобы усыпить подозрения того, кого собираются убрать. Но жертву убивают еще до приезда посланника, который, ничего не ведая, является на место преступления... и автоматически становится убийцей!
   — Вы думаете, что они за тем и послали братьев Балдасерра?
   — Возможно. Если мои предположения верны, то эти скоты из Нью-Йорка наняли братьев Балдасерра и отправили их следить за Лео совсем не потому, что они его в чем-то подозревают. Просто его миссия довольно деликатна, а в такой сложной двойной игре нельзя допустить ни малейшего промаха.
   — Это ваша единственная гипотеза?
   — К сожалению, нет. Боссы Организации могли решить все совсем по-другому. Допустим, они хотят поставить своего человека в Балтиморе — в таком случае Лео вполне подходит для этой роли.
   — А когда в игру должны были вступить Айк и Майк?
   — Здесь тоже есть два варианта, — терпеливо объяснял Болан. — Либо кто-то в Нью-Йорке уже предположил, что Сантелли не вечен и в любой момент может умереть, либо Лео попытался сунуть нос туда, куда не следовало. В первом случае Лео прислали сюда, чтобы он точно выяснил, чем занимается Сантелли и его окружение. Во втором случае Лео бросают приманку и смотрят, как он отреагирует.
   — Все это выглядит довольно мрачно, — заметила Роза.
   — Да, оба варианта одинаково опасны для Лео.
   — А что произойдет, когда в Нью-Йорке узнают, что братья Балдасерра больше не следят за Лео? Боссы ведь могут предположить, что...
   — Лео превосходно умеет решать такие задачи, — уверенно сказал Болан. — Трупы этих парней обнаружат не скоро; я даже думаю, что их вообще никогда не найдут. Боссы в Нью-Йорке, может быть, заинтересуются, что с ними стало, но не станут их искать... Знаете, в мире сумасшедших исчезновение двух мерзавцев вроде Балдасерра не очень-то привлекает внимание.
   — Ну а теперь скажите, что нам делать после всего того, что вы мне рассказали?
   — Могу только гарантировать, что предстоящий день в Балтиморе будет длинным и трудным, — вздохнул Болан. — Его называют «пятницей мести», или днем грифов. Так что чего-то подобного и следует ожидать.

Глава 3

   Часовой стоял так близко, что до него можно было дотронуться рукой. Он чуть слышно мурлыкал себе под нос какую-то песенку и, казалось, о чем-то мечтал. Его винтовка была прислонена к каменной стене, окружавшей усадьбу. Из окон дома на втором этаже лился слабый свет, с моря дул легкий бриз и едва шевелил листья на деревьях парка.
   Часовой был совсем молодой парень, почти ребенок. А что мог знать мальчишка, выросший в городе, о тишине ночных постов и о том, как опасно мечтать, стоя на часах? Он, наверное, даже и не подозревал об этом. Двое других часовых, которые стояли дальше, должно быть, знали все, что им положено... А этот парень, он действительно был слишком юным, чтобы...
   Болан задумчиво покрутил в руке нейлоновую удавку и решительно сунул ее в карман. Он вытащил сигарету, зажал ее в углу рта и, резко щелкнув зажигалкой, ткнул ее под нос мальчишки.
   — Бах! Ты убит! — шепнул он ему на ухо.
   Мальчишка чуть было не упал, когда попытался дотянуться до винтовки, и зашептал глухим голосом:
   — Господи, как ты меня напугал!
   — Не хнычь, малыш, ведь я мог тебя не только напугать! — грубо сказал Болан. — Стоя на посту, не надо мечтать и глядеть на звезды.
   Мальчишке захотелось оправдаться:
   — Да нет, мне послышался какой-то шум в той стороне, вот я туда и смотрел...
   — Перестань болтать! — оборвал его Болан. — Ведь этого никто, кроме тебя и меня, не видел, правда?
   — Да, — сказал юноша и облегченно вздохнул, потому что поведение незнакомца было почти дружеским.
   Он никак не мог рассмотреть его лицо и продолжил:
   — Если уж говорить честно, так я сам не знаю, что тут делаю. Ведь я действительно ничего не видел и не слышал за всю ночь.
   Произнося это, он пытался рассмотреть Болана, и Мак решил доставить ему такое удовольствие: он протянул свою сигарету молодому человеку, а сам прикурил еще одну для себя, специально долго освещая свое лицо пламенем зажигалки. После этого он произнес:
   — Но ведь тебя сюда поставили совсем не для того, чтобы ты думал?
   — Да, мистер, я...
   — Зови меня Фрэнки.
   — Ладно. Спасибо за сигарету, мистер.
   Мальчишка оказался довольно симпатичным. Во всяком случае, в этих обстоятельствах, потому что в других...
   — Я же тебе сказал, что меня зовут Фрэнки.
   Парнишка чувствовал себя словно не в своей тарелке:
   — О'кей, Фрэнки.
   — А как тебя зовут?
   — Сонни.
   — Похоже, что тебе не очень нравится твое имя?
   — Конечно, мистер. Меня зовут Сонни с тех пор, как я родился на свет, а мне уже пора приобрести настоящее имя.
   Болан сурово глянул на него.
   — С этой минуты ты будешь «Землемер».
   — Как-как, мистер?
   — Ты хотел получить кличку? Теперь она у тебя есть.
   — А почему «Землемер»?
   — Потому что, когда я тебя увидел в первый раз, ты должен был мерить землю шагами, а не мечтать. Вот я и нашел тебе кличку, которая тебе подходит, и теперь ты будешь «Землемером».
   На сопляка все это произвело огромное впечатление: получить имя в среде мафиози считалось таким же значительным событием, как обряд крещения у христиан. Неважно, что значило имя, важно было иметь его. Только капо могли дать кличку своему человеку, и хотя мальчишка был еще совсем зеленым, он знал это.
   Часовой неуверенно пробормотал:
   — Мне очень жаль, я не узнал вас... Столько народу сейчас здесь ходит... что я... я хочу сказать...
   Болан знаком руки заставил его замолчать и сурово спросил:
   — Сколько времени тебя не меняли?
   — С двух часов ночи.
   — Черт возьми, но уже утро! И тебя так никто и не сменил!
   — Нет, мистер.
   — Теперь мне ясно, почему ты едва не заснул! — прорычал Болан. — Кто твой босс?
   — Марио, — с трудом выдавил из себя мальчишка.
   — Марио Куба? — переспросил Болан, не сомневаясь в том, что попал в точку.
   — Да, мистер.
   — Ладно, немного пройдись и отдохни, — приказал Болан. — Но прежде найди Марио и скажи ему, что я хочу его видеть самое позднее через десять минут и ни секундой позже. Понятно?
   Теперь парень вообще не знал, как ему вести себя.
   — О'кей, мистер Фрэнки! — пробормотал он. — Я понял: через десять минут. Не беспокойтесь, я все сделаю.
   Он взял свою винтовку и пошел к заднему входу в дом.
   Болан двинулся в другую сторону: ему предстояло заняться последним часовым, который охранял противоположную сторону усадьбы. Остановившись в нескольких шагах от часового, Мак спокойно спросил:
   — Как тебя зовут?
   Голос взрослого мужчины ответил ему:
   — Джимми Джени. А вы кто?
   — Подонок Мак Болан!
   — Неплохая шутка. Каким ветром его сюда занесло?
   — Уже светает; ты не заметил ничего подозрительного? — спросил Болан.
   — Скажешь тоже! — хмыкнул часовой. — За два часа я успел поиметь трех страстных блондинок, очаровательную китаяночку и упитанную итальянку. Ну а как у тебя дела?
   Болан тихо рассмеялся, прежде чем ответить:
   — Ну и способный же ты парень! Мечтай только с раскрытыми глазами, сам понимаешь почему.
   — Понимаю... Ты не знаешь, куда делся Марио?
   — Как раз хотел тебя об этом спросить. Когда ты его видел? Как только я его найду, он получит от меня пинка под зад. Сонни сказал мне, что его не меняли с двух часов!
   Теперь и этот часовой растерялся не меньше мальчишки.
   — Это не совсем верно, — пробормотал он. — Марио два или три раза обошел нас за эту ночь.
   С этими словами он шагнул ближе к Болану, которого скрывала темнота.
   — Если ты увидишь Марио, передай ему, что его ищет Фрэнки.
   Часовой остановился как вкопанный, и Болан почувствовал, как он пытается разглядеть его лицо.
   — Вы Фрэнки из Нью-Йорка? — уважительно спросил он.
   — Да, я Фрэнки из Нью-Йорка, — тихо ответил Болан.
   — Господи, — приглушенно воскликнул его собеседник, — ни за что бы в это не поверил! Я часто слышал о вас, Фрэнки. Мой кузен когда-то работал на братьев Талиферо.
   — А как его звали?
   — Чарли «Кудесник».
   Болан действительно знал Чарли «Кудесника» в ту пору, когда занимался братьями Талиферо.
   — Жаль, что твоему кузену Чарли так не повезло, — искренне грустно заметил Болан. — Когда-то он умел проворачивать неплохие дела.
   — Действительно, мистер, он прекрасно знал свое дело.
   — Мне искренне жаль и этих двух храбрецов Талиферо.
   — Да, то, что с ними произошло, очень неприятно, мистер. Что делать, такова жизнь!
   Он принялся еще и философствовать! И в то же время часовой делат все возможное, чтобы лучше рассмотреть лицо «Фрэнки — самого меткого стрелка на западе от Миссисипи...».
   Но Болан сухо приказал:
   — Оставайся на месте, пока я тебя не сниму.
   — О'кей, мистер. Я здесь с двух часов, сменят меня только в шесть.
   — Ошибаешься, Джимми. Ты будешь стоять здесь до тех пор, пока Фрэнки не прикажет тебе уйти. Ясно?
   — Понятно, Фрэнки.
   — Ну а если ты случайно увидишь Марио, передай ему, что я его ищу.
   Болан уже отошел на несколько шагов, когда часовой вновь окликнул его:
   — Фрэнки, так что же здесь происходит?
   — Да то, что тебе и знать не положено! — рявкнул в ответ Болан. — Оставайся на посту. Понятно?
   — Черт бы вас всех подрал! Ну, разумеется, останусь, — уже совсем неуверенно ответил часовой.
   Болан прекрасно знал, что Сонни «Землемер» и Джимми Джени не помешают ему войти во вражескую крепость. Пожалуй, поэтому он их и не тронул. Правда, при ближайшем рассмотрении оказывалось, что шансов остаться в живых у них ничуть не больше, чем и у самого Болана. Ведь была пятница, приближался праздник, а Палачу совсем не хотелось видеть, как грифы разрывают труп Лео Таррина. «Пятница мести» не за горами: Мак решительно шел в атаку. Грифам действительно будет чем поживиться!

Глава 4

   Эта старая халупа была построена еще в начале века. Ее задумали как замок: с трех сторон ее окружал высохший ров, а фасад выходил на залив. Во время сухого закона здесь был тайный склад контрабандного алкоголя, ну а потом его перестроили в довольно фешенебельное здание, которое тут же совершенно естественно попало в руки Арни Кастильоне, прозванного «Фермером». Но едва Арни обосновался на этой территории, как началась мировая война.
   С очаровательным «патриотизмом» Арни перестроил здание и сделал из нее центр реабилитации и отдыха для американских моряков, сражавшихся в Атлантике. Ну а потом как-то само собой получилось, что эта старая развалина превратилась в центр по проведению сомнительных операций на черном рынке всего восточного побережья. К концу войны, когда в черном рынке отпала необходимость, замок еще раз обновили и перестроили, задумывая его уже как крепость Кастильоне, который хотел прибрать к рукам все восточное побережье страны.
   Эти стены знали и слышали многое: пытки, крики агонии...
   Болан никогда серьезно не занимался этим районом страны: во время своей битвы в Вашингтоне он действовал стремительными рейдами. Даже Арни «Фермера» он прикончил не здесь — Арни умер на территории другого замка, такого же мрачного, но расположенного далеко отсюда. Однако Болан уже был здесь, знал историю этого места и все ловушки, которые его подстерегали. Он всегда действовал целенаправленно, но на сей раз ему совсем не нужна была разведка. Он шел прямо к цели — сонной артерии врага и знал, что она проходит именно в этом месте.
   Репутация Фрэнки была известна всем: часовой, стоящий у задней двери, как две капли воды похожий на Сонни «Землемера», только чуть постарше, смотрел на него огромными глазами. Присутствие столь значительной личности так стесняло его, что у него дрожали руки и он не знал, куда их девать.
   — Я не знал, что вы приедете, сэр, извините меня.
   — А тебе, приятель, такого знать и не положено, — ухмыльнулся Болан. — Так чего ты извиняешься?
   Руки юноши задрожали еще сильнее.
   — Если бы я знал! Я хочу сказать...
   — Ну да, ты постелил бы ковровую дорожку, — широко улыбнувшись, сказал Болан. — Смотри не обмочись, приятель. Лучше скажи мне, где остальные? Они все еще дрыхнут?
   Парень прокашлялся и ответил:
   — Ларри «Торгаш» только что приехал с... Ну, в общем, я думаю, что они там, наверху. А мистер Сантелли несколько часов тому назад лег спать. Я не знаю, сможете ли...
   — Кто с ним?
   — С кем? С Ларри «Торгашом»? Я не очень-то расслышал, как его зовут. Он из... А вы, случайно, не вместе с ним приехали?
   — Да нет, придурок! Я спрашиваю о Сантелли!
   — С ним мистер Дамон и мистер Ла Карпа. Они приехали примерно в час ночи.
   — Со своими людьми?
   — Конечно. Их бригады в полном составе. Парней разместили в комнатах над гаражом.
   — Вы их покормили?
   — Да, сэр. Они получили все, что хотели.
   — Я надеюсь, без спиртного? — сухо спросил Болан.
   Часовой даже возмутился.
   — Ну конечно, никакой поддачи! — почти воскликнул он. — Особенно теперь.
   — Кто здесь ведает кухней и размещением?
   — Кармен Реди, сэр.
   — Ну и чем он собирается заниматься теперь?
   — Не понял, сэр?
   — Как он собирается крутиться весь этот день, придурок? Реди знает, что ему нужно будет принять дополнительно еще, пожалуй, сотню людей? У него есть все необходимое?
   — Не знаю, сэр.
   — Ну так пойди и скажи ему об этом! Передай, чтобы он нашел меня, если у него возникнут какие-то трудности.
   — Иду, сэр, — ответил охранник, смотря на него с открытым ртом.
   — Давай побыстрее! — резко приказал Болан.
   Испуганный парень наконец нашел, куда ему спрятать свои дрожащие руки: он сунул их в карманы и быстро вошел в дом, ни о чем больше не расспрашивая грозного гостя.
   Болану больше нечего было опасаться, и он решил пройти дальше. В свое время здание действительно было грандиозным, но теперь им почти не пользовались, потому что для его достойного содержания потребовалась бы кругленькая сумма. К тому же здесь селились только временно, да и сам Сантелли практически здесь не жил. Вот никто и не следил за порядком. В основном замок использовали как укрепленный пункт, где при случае можно было отсидеться. В левом крыле первого этажа вообще нельзя было жить, все окна там были заколочены, а в комнатах отсутствовала какая бы то ни была мебель. Да и та часть дома, в которой жили, тоже выглядела не очень-то весело: на окнах висели старые, изъеденные молью занавески, на полу лежали протертые до дыр ковровые дорожки, обшарпанную мебель привезли вообще неизвестно откуда, а на некоторые стулья и вовсе было опасно садиться. В этом всеобщем запустении было лишь два исключения — кухня и библиотека. Кухня, оборудованная по последнему слову техники, содержалась в изумительной чистоте и была битком забита продуктами. Что же касается библиотеки, то ее украшала изумительная люстра, а в одном углу стоял овальный рабочий стол размером с концертный рояль. В центре размещался длинный стол для совещания из красного дерева, вокруг которого стояли такие же стулья. В глубине библиотеки можно было увидеть массажный стол и несколько гимнастических тренажеров. В одну из стен был встроен огромный телевизионный экран, а перед ним стояли три прекрасных кожаных дивана. Вся мебель стояла на пышном ковре, в длинный ворс которого нога проваливалась буквально по щиколотку.
   Болан сразу же понял, что это и есть резиденция подпольной империи Томаса Сантелли. При первом же взгляде на эту комнату становилось понятно, почему в остальной части дома царит такое запустение: Сантелли никогда там не бывал. Зато в библиотеку специально для него был оборудован вход прямо из сада, в котором виднелись гаражи и открытая автостоянка. Из широких окон библиотеки виделся залив с причалом. Короче, если бы все здание, кроме этой части, развалилось, Сантелли этого даже не заметил бы.
   Хотя, по правде говоря, теперь это уже неважно — бывший хозяин Балтимора валялся в луже свежей крови, которой был запачкан его великолепный овальный стол. Горло капо, одетого в роскошный шелковый халат, было перерезано от уха до уха. За ним, в глубине комнаты, повернувшись спиной к двери, стоял какой-то человек невысокого роста и сосредоточенно рылся во встроенном в стену сейфе.
   Болан мгновенно выхватил «беретту», но тут же осознал, что человек, стоящий к нему спиной, — не кто иной, как Лео Таррин — в безукоризненном костюме, с красиво уложенными волосами.
   Лео холодно посмотрел на того, кто помешал ему работать, потом взглянул на черный ствол с длинным глушителем и тихо, с грустью в голосе произнес:
   — Что, нельзя было подождать, а?
   Разумеется, нельзя было!
   Сразу стало ясно, что кто-то нашел сонную артерию врага и перерезал ее еще до появления Мака Болана.

Глава 5

   Смерть наступила совсем недавно, минут пять назад. Раскрытый сейф оказался пуст, а все содержимое ящиков письменного стола неизвестный убийца вывернул на пол. Папка с материалами, лежавшая перед капо, потихоньку пропитывалась кровью. Если судить по позе Сантелли, то его, казалось, специально усадили так, чтобы потом было легче перерезать горло. Первой в голову приходила мысль, что Сантелли усадили за стол под угрозой ножа. Сейф он, должно быть, открыл сам, потому что следов борьбы не было видно.
   — Лео, исчезни отсюда! И побыстрее, — буркнул Болан. — Тебе нужно где-нибудь спрятаться.
   Таррин вздохнул:
   — Значит, это не твоя работа?
   — Нет, ты же видишь: такая грязная работа не в моем стиле. Кто-то прикончил Томми до меня.
   — Ну а как ты догадался, что это не я?
   — Ты тоже это делаешь иначе, — лаконично ответил Болан. — А теперь сматывайся.
   — А давай лучше так, — сказал Лео. — Ты уйдешь, пока еще дорога свободна, а я займусь всем остальным. В любую минуту здесь может стать жарко. Дом кишит мальчиками Тонни, и как только они узнают об этой новости, то никому мало не покажется.
   — Ну, об этом я догадываюсь. Ла Карпа и Дамон тоже здесь. Ты их видел?
   Таррин покачал головой:
   — Я не видел никого, кроме парня, который охраняет вход, и Ларри «Торгаша». Он-то и привез меня сюда.
   — А где он сейчас?
   — У него отдельные апартаменты на втором этаже. Как только мы приехали, он сказал, что ему нужно срочно позвонить, и под этим предлогом смылся. По его словам, он хотел сообщить что-то срочное другим «лейтенантам» Сантелли, а мне он сказал, чтобы я сварил себе кофе на кухне и подождал босса в его рабочем кабинете. Тут из кухни есть дверь в кабинет, но мне не очень-то хотелось кофе...
   — Так говоришь, что тебя сюда отправил Ларри «Торгаш»?
   — Ну да. Все это странно, правда?
   — Еще бы, — прошептал Болан. — Ну а кто занимает первое место в списке претендентов на место Сантелли?
   — Во всяком случае, не Ларри. Томми сделал из него своего советника, а больше ни к чему не допускал. Ларри получил образование юриста и финансиста, его настоящая фамилия Вайнтрауб. Теперь ты сам понимаешь, что у него не было никаких шансов занять место Сантелли.
   Болан действительно хорошо знал Ларри «Торгаша». Все кругом говорили, что он делает всю paботу за Сантелли и у него есть надежные связи в самых разных кругах, особенно среди швейцарских банкиров.