Пентикост Х.. И пусть я погибну

забытья.
Постепенно все прояснилось. Он уже понял, что лежит на старом кожаном
диване в служебной комнате Пэта О'Коннела, которую все, оптимистично шутя,
называли "кабинетом". Он не помнил, как попал сюда, но, судя по тонким
полоскам света, пробивающимся сквозь ставни на окнах, понял, что, видимо,
уже наступило утро.
Бэкстер попробовал повернуться и застонал от боли. Все тело было в
ссадинах от вчерашнего падения. Встав, он заковылял к двери.
- Деннис! Деннис!
Через минуту появился Деннис.
- Который час? - спросил журналист.
- Четыре часа дня, господин Бэкстер. Вы проспали почти четырнадцать
часов. Думаю, что вам это только на пользу.
- Сейчас мне бы лучше пару глоточков спиртного.
- Я так и думал, - ответил Деннис. Он полез в задний карман и вытащил
фляжку с виски. - Я догадывался, что вам сейчас здорово не по себе.
Бэкстер взял фляжку и отвинтил крышку. Пока он пил, в его голове
кружились бессвязные мысли. Но по мере того, как по телу разливались волны
тепла, мысли принимали все более стройные очертания.
- Деннис, у вас есть газеты?
- Конечно, - ответил Деннис. - Сейчас принесу. Масса интересного. Вчера
вечером агенты ФБР схватили голландца Хейдена. На Десятой авеню. Пристрелили
его ко всем чертям.
Бэкстер облизал пересохшие губы.
- Разрешите мне самому посмотреть газету, Деннис. Между прочим, нет ли
у вас бритвы?
Деннис принес газету, бритву и ушел. Бэкстер опустился на край дивана.
Да, мрачная картина. Вот фотография Хейдена, "взятая из картотеки хирурга
после пластической операции". Потом шла фотография того, второго типа,
лежащего в пыли с открытым ртом, из которого текла струйка крови, застывшие
глаза были широко открыты. Под фотографией была подпись: "Конец безумному
бандиту".
"Может быть, и так, - подумал Бэкстер. - Вполне может быть, что этот
мертвый человек действительно сумасшедший бандит, но ведь это не голландец
Хейден". Бэкстер потянулся было за стоящей около него на полу фляжкой, но
был настолько поглощен чтением, что так до нее и не дотянулся. В газете
пелись дифирамбы специальному агенту ФБР Джону Спенсу. Тут была также и
фотография почти обнаженной Флоренс Кнэпп, той девицы, которая выдала
агентам Хейдена. Была и фотография хирурга, который "под страхом смерти
делал пластическую операцию голландцу Хейдену".
Бэкстер сидел и, хмурясь, рассматривал эти фото. Где-то внутри
негодовал Бэкстер-журналист. Эти фотографии, говорил он про себя, жуткое
недоразумение. Они, по сути, второе недоразумение в этом разыгранном
праздничном представлении, которое должно было убедить общественность в том,
что голландец Хейден мертв.
Первой ошибкой и недоразумением было фатальное желание Хейдена
присутствовать на своей собственной казни, в результате чего он и был
обнаружен. Эти фотографии уже вторая ошибка. Ведь даже Джон Спенс должен был
почувствовать здесь подвох. Например, эта девица не только позволяет всем
себя фотографировать, но сообщает свою фамилию! У Хейдена ведь масса
дружков, и если бы он действительно был убит, то они бы уже давно свели
счеты со всеми предателями, а тут эта девица, позирующая перед камерами,
сообщает не только свою фамилию, но даже адрес отеля, в котором живет.
Довольно любопытная смесь, если, конечно, не знать, что Хейден на самом деле
не убит. Его дружки ее и пальцем не тронут, да еще и посмеются вдоволь над
тем, что Спенс убил другого человека и даже не подозревает об этом.
В этот момент Бэкстер почувствовал, что и на нем лежит определенная
доля ответственности за все происходящее. Он обязан явиться к Спенсу и обо
всем ему доложить.
Включив электробритву, он стал бриться, глядясь в висящее на стене
запыленное зеркало. Фляжка с виски так и осталась стоять на полу у дивана
едва отпитой.
На столе у секретарши Спенса раздался звонок. Она повернулась к
Бэкстеру и сказала:
- Вы можете зайти, господин Бэкстер.
Спенс просматривал какие-то бумаги и даже не взглянул на вошедшего
журналиста, остановившегося прямо напротив его стола и пытавшегося вытащить
из кармана сигарету. Это у него получилось не сразу - мешала сильная дрожь в
руках. Спенс молчал.
- Привет, герой-победитель, - почему-то с грустью произнес Бэкстер,
когда молчание стало уже невыносимым.
Наконец-то Спенс взглянул на него. Его серые глаза выражали усталость.
- Ну что ж, и это дело ты прошляпил, - сказал он безразличным тоном.
- Я прошляпил?!
Спенс показал на кипу газет, лежащих на столе.
- Сначала я подумал, что ты почему-либо не успел в утренний выпуск.
Потом вспомнил, что у тебя есть связи в нескольких дневных газетах. Но ведь
ты упустил все на свете. И теперь остается только взглянуть на тебя, чтобы
убедиться, что ты опять был пьян.
- Нет, ты послушай! - едва сдерживаясь, начал Бэкстер, и от гнева дрожь
стала еще сильнее. - Я был там, на крыше. И все видел. И знаю, что...
- Но ты не смог до конца оставаться трезвым и все описать.
- Может быть, дашь и мне возможность высказаться? - закричал Бэкстер. -
Я действительно напился. Сознаюсь. Но напился я только потому, что это была
единственная возможность отделаться от чувства страха.
- Могу себе представить.
- А испугался я только потому, что ты все прошляпил.
Брови на лице Спенса взлетели в неподдельном удивлении.
- Вчера вечером вы взяли совсем не голландца Хейдена, - продолжал
Бэкстер. - Вы ухлопали подсадного человека. Такое сообщение я, конечно, не
мог послать в газеты, не разбив одновременно твои шансы, которые со всей
очевидностью говорили за то, что Хейден все-таки схвачен. Я понимаю, мне
надо было явиться сюда значительно раньше, но, по правде говоря, я
действительно напился и только потому, что до смерти испугался.
Спенс вздохнул.
- Давай забудем об этом, Поль. Сейчас я не хочу слушать никакие
фантастические объяснения.
- Но, черт возьми, послушай же! - вскричал Бэкстер. - Я был там, на
этой крыше! Еще за несколько часов до того, как вы прокрутили весь ваш
спектакль. И за весь день я ни грамма не выпил. Ни грамма! Это ты понимаешь?
Так вот, без чего-то девять на крышу поднялся еще кто-то. Какой-то мужчина.
Я тихонько лежал в углу, потому что не хотел, чтобы в последнюю минуту меня
оттуда выставили. Я видел, как из "Монахана" вышли этот парень и девица.
Видел, как ты приближался к нему. Видел, как он вытащил пистолет. Даже видел
то, как ты и твои мальчики пристрелили его. Разве это было не так?
- Это со всеми подробностями описано во всех наших газетах, - устало
произнес Спенс.
- Да, теперь послушай то, о чем не было написано в газетах! - ответил
Бэкстер. - Когда тот парень был убит, я услышал чей-то смех. Так это смеялся
тот человек, который был на крыше. Я повернулся, чтобы посмотреть на него.
Яркие огни рекламы то вспыхивали, то гасли. И вот когда огни зажглись, я
разглядел его лицо. Это был голландец Хейден! Не было никакой пластической
операции. Ничего! Они надули тебя, Джон. Ты попался на их удочку.
- Представляю, - уныло заметил Спенс, - как здорово вы с голландцем
Хейденом над всем этим посмеялись.
- Если бы я быстро не смылся, - ответил Бэкстер.
- Ха! Так Хейден и отпустил тебя!
- Я перепрыгнул через ограждение и свалился вниз.
- Упал с третьего этажа на улицу, чудом остался жив только для того,
чтобы рассказать мне эту сказку.
- Я упал на крышу гаража. Поэтому получилось, что падал я всего около
двух метров. Для меня это окончилось довольно благополучно.
- Ну и что же дальше? - спросил Спенс. В его голосе звучала теперь едва
скрываемая злоба.
- Решив, что Хейден постарается помешать мне скрыться, я пробрался в
гараж, украл машину и удрал оттуда. Машину я бросил около Восьмой авеню и
побрел в бар О'Коннела. Мне бы надо было связаться сразу с тобой, Джон, но я
был чертовски измотан. Мне было очень страшно. Потом я выпил немного и,
веришь, только час назад встал.
- Может быть, ты тогда скажешь, кто этот человек, которого взяли мы?
- Черт возьми, откуда я знаю? Но я уверен, что это не Хейден. Слушай,
Джон, это настоящая сенсация. Но, приличия ради, я должен был придержать
этот материал, пока у тебя не созреет какой-нибудь план.
Спенс долго молчал, потом, откинувшись на спинку кресла, посмотрел на
Бэкстера грустно и укоризненно.
- Поль, у нас с тобой было пари, - сказал он. - Я знаю, все шансы были
против того, чтобы ты выиграл. Может быть, ты и был там, на крыше. Может
быть, ты действительно видел, как мы брали Хейдена. Но это такая
фантастическая отговорка...
У Бэкстера пересохло во рту.
- Ты мне не веришь?
- Я думаю, Поль, что тебе не стоило придумывать все это.
- А я говорю тебе, что Хейден жив! Он стоял на крыше того дома. Я видел
его!
- Ну ладно, хватит. - Спенс отодвинул назад кресло, встал, всем своим
видом показывая, что Бэкстер может уходить.
- Джон, выслушай меня, - проговорил Бэкстер. - Это правда, клянусь
тебе. Хейден жив! - На его лице выступила испарина. - Джон! Разве тебе не
кажется странным, что эта девица Кнэпп создала вокруг себя такую рекламную
шумиху? Ты думаешь, банда Хейдена не может ее поймать?
- Какая банда? - возразил Спенс. - Мы их всех взяли.
- Если бы Хейден был действительно убит, они бы расправились с ней.
- Конечно, конечно, - ответил Спенс. - Это ее проблема.
- Джон, я говорю правду! - взмолился Бэкстер. - Ты же знаешь, что бы ни
происходило, я никогда не лгал.
- Будем считать это фантастическим происшествием, - заметил Спенс. - Из
этого всего получился бы занимательный роман. Почему бы тебе не попробовать?
- Его голос звучал насмешливо.
Слезы навернулись Бэкстеру на глаза. Его голос дрожал:
- Стало быть, ты не возражаешь, если я передам о случившемся в газеты?
- Нет, - ответил Спенс, - не возражаю. Но лучше не старайся, Поль. А
теперь извини меня, я должен идти. У меня свидание.
- С ней?.. С Пенни?
В голосе Спенса появились железные нотки:
- Теперь это уж совершенно не твое дело, Поль.

Бэкстер ехал в вагончике метро из центра города, покачиваясь в такт
поезду. Все, что произошло в офисе у Спенса, казалось ему совершенно
неправдоподобным. Где-то он еще мог предположить, что Спенс побранит его за
такую долгую задержку со всеми известными ему фактами, но он совсем не
ожидал, что его можно обвинить во лжи. Ведь действительно ни Пенни, никому
другому он никогда не говорил неправду. Как только он вспоминал холодные,
недоверчивые глаза Спенса, его одновременно обуревали и гнев, и собственная
беспомощность.
"Да провались все! В конце концов, и этот голландец Хейден не его
забота. Уж если Спенс хочет жить, как заблудший ангел, - это его личное
дело. Конечно, когда-нибудь Хейден появится снова, и тогда-то уж Спенсу не
поздоровится. А он, Бэкстер, может подождать", - думал он про себя.
Потом он представил себе Джона Спенса и Пенни. Через несколько минут
они, видимо, должны встретиться. Спенс, конечно же, расскажет ей о
случившемся, и она тоже подумает, что именно он все прошляпил, а для того,
чтобы хоть как-то оправдаться, докатился до этой глупой выдумки. Теперь это
будет концом всему. Ведь все дело заключалось в том, что он не смог
выдержать испытание. А если Пенни бросит его, если она перестанет его
ждать...
Он вышел из метро на Центральном вокзале и направился было в сторону
Третьей авеню, в бар О'Коннела. Но тут он вспомнил, что каждый день
приблизительно в 6 часов в Балтиморский бар заходит его старый друг,
редактор раздела городских новостей Сэм Кэави со своими "мальчиками", чтобы
выпить рюмочку перед отходом поезда на Уэстчестер. Бэкстер взглянул на часы,
было всего пять минут шестого. У него еще есть время перехватить Сэма Кэави
и рассказать ему всю эту историю. А уж Сэм-то лучше кого другого знал, что
Бэкстер честный журналист, во всяком случае, всегда был таким и никогда не
подтасовывал факты.
Бэкстер быстро направился через все здание вокзала к Балтиморскому
бару. Он вошел в бар - длинное овальное помещение, до отказа забитое
рабочими-сменщиками. Как только он почувствовал запах спиртного, его лицо
судорожно передернулось. "Нет, все это потом". Он медленно пробирался между
столиками бара, разыскивая Сэма. Наконец он увидел его. Обойдя вокруг стола,
он подошел ближе и тронул друга за рукав пальто. На лице Сэма появилось
выражение безразличия.
- Привет, Поль, - сказал он.
- Сэм, можно с тобой минутку поговорить с глазу на глаз?
Кэави какое-то мгновение колебался, потом пожал плечами и отошел от
своих друзей.
- Вот свободный столик, - заметил Бэкстер.
- Видишь ли, у меня действительно нет времени, Поль. Мне надо успеть на
поезд, - сказал Кэави. Затем добавил слегка смущенно: - Если тебя устроит
пара сотен...
- Я пришел к тебе не для того, чтобы выпрашивать деньги! - отрезал
Бэкстер.
- Извини, Поль, но я слышал, что...
- Я пришел предложить тебе самую крупную сенсацию, какую ты когда-либо
публиковал в своей газете. Когда я расскажу тебе все, ты наверняка никуда не
захочешь ехать. Присядем.
И Бэкстер начал торопливо рассказывать. Слова так и вылетали из него.
Во время своего рассказа он стал замечать, как на лице Кэави вновь появилось
безразличное выражение. Испугавшись, он стал более внимательно выбирать
слова. Не дослушав до конца, Кэави встал.
- Сэм, осталось совсем чуть-чуть. Пожалуйста, сядь и дослушай!
Но Кэави уже быстро шел прочь. Бэкстер догнал его, схватил за руку.
Кэави резко высвободился.
- Прекрати-ка эти штучки. А то я тебя быстро выкину отсюда за уши.
Бэкстер оторопело опустился на стул. Официанту, подошедшему принять
заказ, он отрицательно качнул головой. Затем поднялся и через боковую дверь
вышел на Мэдисон-авеню. Как все ужасно! Как все глупо! Как же должен
поступить человек, который говорит совершенно очевидную, чистейшую правду, а
все люди смотрят на него так, будто он преследует какие-то корыстные цели?
Он повернул направо. Бар О'Коннела находился именно в этом направлении.
Ему необходимо все спокойно обдумать. Может быть, поговорить с Деннисом? Вот
Деннис бы ему поверил. Уж во всяком случае, он бы сказал, что верит, хотя
вообще-то никогда не верил никаким разговорам. Да и что за польза от того,
что Деннис ему поверит?
Может быть, заявить в полицию? Но если Спенс не поверил ему да и Сэм
Кэави не внял его рассказу, что можно ожидать от твердолобого дежурного
сержанта?
Пенни! Только Пенни хорошо знала эту его черту, то есть то, что он
никогда не лгал. Бэкстер резко остановился и посмотрел по сторонам. Он
увидел лавчонку на углу Лексингтон-авеню и быстро зашагал туда, шаря по
карманам в поисках мелочи. Войдя в помещение, он направился к телефонной
стойке, расположенной в глубине лавки, с трудом поборол дрожь в пальцах,
опустил монету в автомат и только с третьей попытки ему все-таки удалось
набрать правильный номер телефона.
- Пенни!
Он ясно слышал ее порывистое дыхание.
- О Поль, это ты!
- Пенни, Джон у тебя?
- Да.
- Значит, ты уже все знаешь... Послушай, Пенни. Все, что я говорил
Джону, все до единого слова правда.
- Поль, я...
- До единого слова, слышишь, Пенни! Разве я когда-нибудь говорил тебе
неправду?
- Я думаю, что нет, Поль. Но...
- И каждое слово во всем этом тоже правда. Я был там. Видел стрельбу на
улице. Потом я увидел Хейдена. Он был совсем рядом со мной там, на крыше.
- Я знаю, тебе кажется, что это правда, Поль. Я уверена, что ты был
там. Я уверена, ты думаешь, что видел Хейдена. Но...
- Пенни, я действительно видел его. Перед этим я весь день изучал его
фотографии. Я видел его много раз по телевизору. Да если бы это был не
Хейден, то зачем бы ему грозить мне пистолетом?
- Милый Поль... - ее голос дрожал.
- Пенни, тут совершенно все ясно! Ведь это не... ну, не галлюцинация! Я
же не придумал все это. Я видел его! Ты должна мне поверить.
- Все это хорошо, Поль. Я...
- Перестань! - прервал он резко.
- Я не понимаю тебя, Поль.
- Хватит меня успокаивать! И перестань разговаривать со мной так, будто
я маленький ребенок, которому приснился плохой сон! Ведь вес это было на
самом деле.
Он бросил трубку на рычаг. Значит, так! Она все еще верит, что он ХОТЕЛ
БЫ говорить правду, но уже не в состоянии отличить реальность от вымысла.
Теперь стало ясно, о чем она думала.
Бэкстер в изнеможении прислонился к стене телефонной будки. Теперь
получается, что он лишил Пенни всего, что только можно было у нее взять,
именно поэтому она ему теперь не верит: это значит, что у них больше нет ни
любви, ни надежды. Эх, старина Бэкстер! Как жаль, что все так случилось! Его
слова были всегда лишь векселями, а теперь надо мыслить реальными
категориями. Очнись, Поль. Это всего-навсего дурной сон.
- Я видел голландца Хейдена, клянусь богом! - вскричал он. - И я докажу
это.
Он выбежал из телефонной будки, весь обливаясь потом.
На углу Третьей авеню Бэкстер на какое-то мгновение остановился,
задумавшись. Бар О'Коннела был совсем рядом. А учитывая его разбитое
состояние, это заведение было бы совсем неплохим местом, где можно провести
пару часов, отдохнуть, поразмышлять о деле. Но там наверняка придется
разговаривать с людьми, а дело-то как раз и заключалось в том, что он должен
все решить самостоятельно. И журналист повернул обратно по направлению к
кирпичному дому с меблированными квартирами, в одной из которых жил и он.
По дороге Бэкстер остановился у винно-водочного магазина и купил пинту
кукурузного виски. Когда он пришел домой, было уже жарко. Сняв пиджак и
галстук, он налил полстакана виски, поставил его на столик и закурил
сигарету. Затем лег на кровать и, заложив руки за голову, задумался.
Значит, так: если возникла такая проблема, ее необходимо сначала
детально разобрать. Хейден жив. Вчера вечером он еще был в Нью-Йорке, и
можно спорить на что угодно, что он еще здесь. Бандит, видимо, чувствует
себя очень спокойно. Все газеты фактически признали, что он убит. Хейден
скорее всего решил, что человек, который оказался с ним на крыше, не узнал
его, иначе что-нибудь уже давно бы просочилось в газеты. Учитывая это, он
считает себя в полной безопасности.
И что же из этого следует? Надо бы применить несколько детективных
уловок и попытаться обнаружить его. Затем позвать полицейского и заявить
ему: "Вот этот голландец Хейден. Как видите, он жив". А полицейский
посоветует заниматься и дальше газетными новостями, а сам вдоволь посмеется
с Хейденом. "Вы действительно похожи на голландца, сэр, - скажет он ему, -
но не надо ругать несчастного бездельника за то, что ему все что-то
кажется".
Нет, просто обнаружить и заявить на него на улице, в ресторане или
ночном клубе - этого явно недостаточно. Вот если бы обнаружить Хейдена в
действии, где-то заставить его схватиться за оружие, как-то загнать его в
такое место, где его легко будет арестовать, снять с него отпечатки
пальцев... Но как?
Выход только один. Надо вынудить Хейдена к действию в тот момент, когда
он будет перед Спенсом и его людьми. Но в таком случае могут пристрелить и
тебя. Именно при таких обстоятельствах уже погиб похищенный ребенок, больше
десяти невинных прохожих да эта "подсадная утка" на Десятой авеню. Поэтому,
если сегодняшний день для него вопрос жизни и смерти, если Пенни, Спенс и
все остальные считают его истеричным идиотом, то нет смысла и во всей этой
жизни. Вопрос только в том, как заставить Хейдена действовать на глазах у
Спенса?
Догорающая сигарета обожгла пальцы, и Бэкстер от неожиданности уронил
окурок на пол. Он поднял окурок, и посмотрел на стакан с виски, который так
и остался стоять нетронутым на туалетном столике. Ничего, говорил он себе,
можно и подождать, пока все не разрешится. Его ум должен быть абсолютно
ясным. Это казалось довольно странным, так как еще два дня назад ему бы и в
голову не пришло, что с этим можно подождать.
Конечно, поезд уже ушел, и тем не менее Спенс мог бы более настороженно
отнестись к этой девице, к этой Флоренс Кнэпп, позирующей фотографам с
платьем, задранным выше колен, к Флоренс Кнэпп, бойко заявляющей, что она
живет в отеле "Чандлер" и надеется устроиться на какую-нибудь хорошую работу
в городе. Спенс должен был почувствовать, что все это кем-то ловко
подстроено. Да, Флоренс Кнэпп...
Бэкстер продолжал лежать, хмуро уставившись в потолок, постукивая
незажженной сигаретой по тыльной стороне руки. Флоренс Кнэпп!..
Он встал, подошел к зеркалу трюмо и взглянул на себя. Провел пальцем по
щекам. Электробритва Денниса бреет хорошо. Расстегнув рубашку, он снял ее,
затем открыл средний ящик комода. Подумав, выбрал синюю рубашку и галстук в
горошек. Аккуратно завязывая галстук, он, к своему удивлению, заметил, что
пальцы его теперь совсем не дрожали. Причесавшись, Бэкстер надел пиджак и
приспустил на один бок шляпу с загнутыми полями.
Погасив за собой свет, он вышел из квартиры. Вытащив брелок с ключами,
чтобы закрыть дверь, он долго и внимательно их разглядывал. Вот два ключа,
которыми он на протяжении нескольких месяцев совсем не пользовался. Один -
от квартиры Пенни. Закрыв дверь, он стал спускаться вниз.
Там, в закрытой комнате, на столике так и остался стоять нетронутый
стакан с виски.
Когда-то "Чандлер" был одним из самых популярных отелей. Колонны
вестибюля до сих пор украшали лепные ангелы, играющие на арфах, однако
позолота во многих местах уже облупилась. Когда Бэкстер вошел в холл, часы,
висевшие над конторкой дежурного администратора, показывали десять минут
восьмого. Бэкстер подошел к окошку дежурного.
- Мне бы хотелось поговорить с мисс Флоренс Кнэпп по внутреннему
телефону, - сказал Бэкстер. - Дайте, пожалуйста, номер ее комнаты.
- Вы ее знакомый?
- Конечно!
- Не могли бы вы назвать свою фамилию?
- Послушайте, я прошу вас дать мне только номер ее комнаты.
- Нет, я не могу это сделать. Вот если вы назовете себя, тогда другое
дело, - ответил клерк.
Молодой человек поднялся из-за своей конторки.
- А, так вы журналист! Мисс Кнэпп нас строго предупредила - никаких
репортеров! Она очень просила.
- Может быть, как-нибудь договоримся? - спросил Бэкстер.
- Попробуйте, - с тенью презрения ответил клерк. - А вообще, если вы
хотите увидеть мисс Кнэпп, то вон она с каким-то господином спускается по
лестнице.
Нахлобучив поглубже шляпу, Бэкстер повернулся. А что, если с ней
Хейден?.. Нет, так быть не может. Они не рискнут появиться вместе на людях.
Это был действительно не Хейден. В ее попутчике Бэкстер узнал
известного бродвейского журналиста. Видимо, за свою биографию мисс Кнэпп
собирается содрать с какой-нибудь газетки солидный куш. Естественно, что
свою жизнь она постарается представить в самом занимательном виде - здесь-то
уж она даст волю фантазии. Бэкстер проследил, как они вышли из отеля и сели
в такси. Но выслеживать их он не собирался. У него было время ждать. Ему
необходимо поговорить с мисс Кнэпп только наедине и так, чтобы их никто не
прерывал.
Флоренс Кнэпп выглядела почти так же, как на многочисленных своих
фотографиях. Конечно, она не могла не знать о тайных планах Хейдена. Она
участвовала во всех операциях по похищению людей, многочисленных убийствах,
да и в этом убийстве на Десятой авеню без нее не обошлось. Несмотря на всю
ее красоту и сверкающее великолепие белых волос, от нее веяло холодом и
смертью. Бэкстера охватила знакомая дрожь. Если он не проявит максимальной
осторожности в начатой игре, эта улыбающаяся блондинка может очень хорошо
посмеяться и на его похоронах.
К моменту возвращения Флоренс Кнэпп, а она вернулась гораздо раньше,
чем он ожидал, во рту у Бэкстера совсем пересохло, язык словно распух. Нервы
его были напряжены до предела. Звуки музыкального автомата в баре стали
похожи на гудки сирены, но он сидел, сжав что есть мочи подлокотники кресла,
и в трансе повторял про себя всякие стихи, вспоминал имена товарищей по
колледжу и прочую чепуху для того, чтобы только отключиться от звуков
музыки, призывного звона стаканов, взрывов смеха.
И вот в минут десять первого ночи через вращающуюся входную дверь
появилась Флоренс Кнэпп. Ее сопровождал все тот же репортер. Бэкстер
поднялся из кресла. И в этот момент у него родилась идея. Если репортер
станет подниматься с Кнэпп по лестнице, то он пойдет за ними следом. На его
счастье, дежурный клерк куда-то отошел.
Однако репортер стал прощаться, после чего Флоренс Кнэпп быстро
зашагала через вестибюль к лестнице.
- Мисс Кнэпп, можно поговорить с вами одну минутку? - голос Бэкстера
был хриплым и сухим.
В глазах девицы чувствовалась затаенная враждебность.
- Нет, - ответила она и хотела обойти Бэкстера, но он преградил ей
путь.
- Это очень важно.
- Вы что, репортер? Я же сказала всем журналистам, что для них я уже
выделила один день.
- Нет, я не журналист, - ответил Бэкстер. - И не коллекционер
автографов. Я должен непременно поговорить с вами.
- О чем же?
- О голландце Хейдене.
- Послушайте, я уже вам ответила...
- Мне надо знать, как связаться с голландцем, - произнес Бэкстер как
можно спокойней.
Флоренс Кнэпп взглянула на него с неподдельным удивлением. Ее пальцы
нервно сжали сумочку. "Значит, попал в цель", - подумал Бэкстер.
- Да кто же вы, черт возьми, уж не новоиспеченный ли Джек Потрошитель?
- спросила она грубо. - Или вы не читаете газеты? Так знайте, голландца
Хейдена вчера вечером убили полицейские.
- Так и убили? - Бэкстер оглянулся по сторонам. В фойе они были
совершенно одни. - Дело в том, что именно я был в тот момент на крыше, -