Страница:
Египтяне среднего достатка жили, как правило, в домах в несколько этажей с абсолютно гладкими фасадами: без балконов и карнизов; на крышах таких домов иногда стояли корзины с зерном. Дверной проем находился возле одного из углов дома, причем свет проникал на первый этаж только через дверь. На каждом из следующих этажей могло быть два, четыре или даже восемь маленьких квадратных окон со ставнями, защищающими от пыли и жары.
Иногда вместо ставней на окна ставили каменные решетки. В Танисе мы обнаружили каркас каменного окна, высота которого доходила почти до пятнадцати дюймов; еще мы нашли квадратную оконную раму, на которой были вырезаны два картуша царя Мернептаха. В фиванс-ких гробницах мы можем увидеть целый ряд нарисованных домов с горизонтальными полосами на стенах, похожими на схематическое изображение деревянных брусьев или досок. Объяснение этому факту нам удалось отыскать в Танисе: мы обнаружили, что каменщики клали горизонтальные ряды кладки на известняковый раствор, а вертикальные стыки обмазывали илом, поэтому на готовой стене оставались белые полосы.
Помещения на первом этаже, как правило, выделяли для домашних работ. Так, на картине, изображающей дом некоего Тутинефера в Фивах, мы видим женщин, занятых прядением, и мужчин, плетущих корзины; в соседней комнате толкут зерно и пекут хлеб. Хозяева дома занимали довольно просторное помещение на втором этаже. Свет сюда проникал через небольшие окошки под потолком. Крыша покоилась на колоннах с капителями в форме лотосов. Деревянную дверь, как правило, украшали металлические пластины или изящная резьба. Нам не удалось найти никаких следов настенных украшений, хотя, как известно, египтяне стремились украсить замысловатыми изображениями каждый дюйм свободного пространства. В Танисе я видел дом более позднего периода, к его оштукатуренным стенам были приделаны панели с нарисованными на них танцорами и лодками. Нет никаких сомнений, что это соответствует древним египетским традициям, потому можно смело предположить, что комнаты в домах походили на интерьер фиванских гробниц, где по потолку вьется узор в виде виноградной лозы, а стены испещрены традиционными сценами: охота или путешествие в священный град Осириса.
Потолки на третьем этаже были настолько низкими, что до них можно было достать кончиками пальцев, не вставая на цыпочки. Здесь находилась комната, где хозяин дома совершал свой туалет. Он садился в кресло, а слуги приносили ему кувшин и тазик для умывания, веер и метелку, чтобы отгонять мух. Сюда поднимались писцы и, встав перед ним на колени, зачитывали его корреспонденцию или записывали его указания. По лестнице и в коридорах сновали туда-сюда слуги с кулями, которые они водружали себе на голову, или с сосудами с водой на длинных коромыслах.
Именно так был устроен дом некоего Меху. На первом этаже хранилась разнообразная кухонная утварь, столовая находилась на втором этаже, третий же был завален щитами, оружием и разнообразным военным снаряжением. Поскольку Меху был главой городской охраны, мы склонны полагать, что спал он на третьем этаже, чтобы ночью, если понадобится, иметь под рукой все необходимое для погони за преступником.
Египетские дома имели, как правило, плоскую крышу; выбраться на нее можно было с помощью встроенной или приставной лестницы. Некоторые домовладельцы, например Тутихотеп, строили на крыше специальные лари для хранения зерна, другие сооружали решетчатые парапеты, чтобы уберечь детей от падения или скрыть членов семьи от любопытных взглядов, если им вздумается провести ночь под открытым небом. Небамон и Нахти возвели на крышах своих домов странные, похожие на пирамиды сооружения. Считается, что они служили для вентиляции помещения, однако мы знаем и о домах с островерхими крышами. Мне удалось найти две игрушки из слоновой кости в виде домов с наклонными крышами: передняя и задняя стороны этих крыш имели форму треугольника, а боковые – трапеции. Их обнаружили в гробнице в селении Абу-Роаш близ Каира, и датировались они эпохой правления царя Дена, жившего примерно за два тысячелетия до эпохи Рамсесидов (царь Ден, или Удиму, четвертый фараон Первой династии, приблизительное время правления – 2950-е гг. до н. э.). Для столь раннего периода это удивительно сложная форма крыши; изобретена она могла быть только в сельской местности, где выпадают обильные осадки и где строители имели в своем распоряжении достаточное количество древесины. Но в Египте сильные дожди бывают только на морских побережьях, а в этих районах мы встречали дома лишь с плоскими крышами. Из всего этого можно сделать вывод, что игрушки из Абу-Роаш должны изображать нетипичные для Древнего Египта строения. Во всяком случае, у нас нет никаких свидетельств, что подобный вид дома был распространен в какой-либо области страны в эпоху Рамсесидов.
Даже в Фивах земля ценилась не настолько высоко, и дома стояли не так плотно друг к другу, чтобы их хозяева не могли позволить себе вырастить перед домом или во дворе пару деревьев. В доме Небамона две пальмы проросли сквозь крышу (причем приносили обильный урожай фиников), а дверь его дома скрывалась в тени ветвей сикомора и пальмы. В гробнице № 23 в Фивах есть изображение дома, имеющего форму вытянутого вверх параллелепипеда, который стоит между двумя рядами высоких деревьев. А в гробнице № 254, также в Фивах, мы нашли рисунок, на котором изображен дом, а рядом с ним три гранатовых дерева в ярко раскрашенных глиняных кадках и две пальмы дум.
Даже относительно бедные египтяне старались обеспечить себе уютную и веселую жизнь в доме, защитить свои жилища от различных вредных насекомых, крыс, ящериц, змей и хищных птиц, которые в избытке обитали в египетских землях. В папирусе Эберса содержатся некоторые весьма ценные советы, как извести вредителей. Так, чтобы избавиться от насекомых, необходимо вымыть дом раствором натра или обмазать его веществом, которое египтяне называли бебит, растолченным вместе с древесным углем. Если положить натр, сушеную рыбу, вещество под названием «тилапия нильская» или несколько семян лука в отверстие змеиной норы, змея не станет выползать наружу через него. Жир иволги – прекрасное средство против мух, а рыбья икра – против блох. Кошачий жир, если пропитать им мешки, защитит их от крыс. Чтобы уберечь зерно от грызунов, надо сжечь помет газели в амбаре, где оно хранится, или обмазать стены и полы раствором этого вещества. Еще в этом папирусе приводится способ, как защитить домашнюю птицу от соколов: воткнуть ветку акации в землю и, положив сзади лепешку, прочитать над ней следующее заклинание: «Сокол, что грабит в городе и в деревне… Прилети, приготовь и съешь это».
Кроме того, египтяне умели обеззараживать помещения, где хранилась одежда, и устранять в них неприятный запах. Правда, применявшийся для этого метод был доступен вовсе не каждому, поскольку требовалось приготовить снадобье, состоящее из фимиама, терпентинного масла и некоторых других веществ, большинство из них привозили в Египет из других стран. Все это говорит о том, что египтяне стремились поддерживать в своих домах чистоту и свежесть. Вероятно, это вполне естественное желание побудило египетские власти заняться созданием системы вывода грязной воды и хозяйственных отходов из жилых домов, хотя мы и не располагаем документальными свидетельствами, что подобные шаги были предприняты.
4. Внутренняя обстановка
Глава II
1. Времена года
2. Торжества и праздники
Иногда вместо ставней на окна ставили каменные решетки. В Танисе мы обнаружили каркас каменного окна, высота которого доходила почти до пятнадцати дюймов; еще мы нашли квадратную оконную раму, на которой были вырезаны два картуша царя Мернептаха. В фиванс-ких гробницах мы можем увидеть целый ряд нарисованных домов с горизонтальными полосами на стенах, похожими на схематическое изображение деревянных брусьев или досок. Объяснение этому факту нам удалось отыскать в Танисе: мы обнаружили, что каменщики клали горизонтальные ряды кладки на известняковый раствор, а вертикальные стыки обмазывали илом, поэтому на готовой стене оставались белые полосы.
Помещения на первом этаже, как правило, выделяли для домашних работ. Так, на картине, изображающей дом некоего Тутинефера в Фивах, мы видим женщин, занятых прядением, и мужчин, плетущих корзины; в соседней комнате толкут зерно и пекут хлеб. Хозяева дома занимали довольно просторное помещение на втором этаже. Свет сюда проникал через небольшие окошки под потолком. Крыша покоилась на колоннах с капителями в форме лотосов. Деревянную дверь, как правило, украшали металлические пластины или изящная резьба. Нам не удалось найти никаких следов настенных украшений, хотя, как известно, египтяне стремились украсить замысловатыми изображениями каждый дюйм свободного пространства. В Танисе я видел дом более позднего периода, к его оштукатуренным стенам были приделаны панели с нарисованными на них танцорами и лодками. Нет никаких сомнений, что это соответствует древним египетским традициям, потому можно смело предположить, что комнаты в домах походили на интерьер фиванских гробниц, где по потолку вьется узор в виде виноградной лозы, а стены испещрены традиционными сценами: охота или путешествие в священный град Осириса.
Потолки на третьем этаже были настолько низкими, что до них можно было достать кончиками пальцев, не вставая на цыпочки. Здесь находилась комната, где хозяин дома совершал свой туалет. Он садился в кресло, а слуги приносили ему кувшин и тазик для умывания, веер и метелку, чтобы отгонять мух. Сюда поднимались писцы и, встав перед ним на колени, зачитывали его корреспонденцию или записывали его указания. По лестнице и в коридорах сновали туда-сюда слуги с кулями, которые они водружали себе на голову, или с сосудами с водой на длинных коромыслах.
Именно так был устроен дом некоего Меху. На первом этаже хранилась разнообразная кухонная утварь, столовая находилась на втором этаже, третий же был завален щитами, оружием и разнообразным военным снаряжением. Поскольку Меху был главой городской охраны, мы склонны полагать, что спал он на третьем этаже, чтобы ночью, если понадобится, иметь под рукой все необходимое для погони за преступником.
Египетские дома имели, как правило, плоскую крышу; выбраться на нее можно было с помощью встроенной или приставной лестницы. Некоторые домовладельцы, например Тутихотеп, строили на крыше специальные лари для хранения зерна, другие сооружали решетчатые парапеты, чтобы уберечь детей от падения или скрыть членов семьи от любопытных взглядов, если им вздумается провести ночь под открытым небом. Небамон и Нахти возвели на крышах своих домов странные, похожие на пирамиды сооружения. Считается, что они служили для вентиляции помещения, однако мы знаем и о домах с островерхими крышами. Мне удалось найти две игрушки из слоновой кости в виде домов с наклонными крышами: передняя и задняя стороны этих крыш имели форму треугольника, а боковые – трапеции. Их обнаружили в гробнице в селении Абу-Роаш близ Каира, и датировались они эпохой правления царя Дена, жившего примерно за два тысячелетия до эпохи Рамсесидов (царь Ден, или Удиму, четвертый фараон Первой династии, приблизительное время правления – 2950-е гг. до н. э.). Для столь раннего периода это удивительно сложная форма крыши; изобретена она могла быть только в сельской местности, где выпадают обильные осадки и где строители имели в своем распоряжении достаточное количество древесины. Но в Египте сильные дожди бывают только на морских побережьях, а в этих районах мы встречали дома лишь с плоскими крышами. Из всего этого можно сделать вывод, что игрушки из Абу-Роаш должны изображать нетипичные для Древнего Египта строения. Во всяком случае, у нас нет никаких свидетельств, что подобный вид дома был распространен в какой-либо области страны в эпоху Рамсесидов.
Даже в Фивах земля ценилась не настолько высоко, и дома стояли не так плотно друг к другу, чтобы их хозяева не могли позволить себе вырастить перед домом или во дворе пару деревьев. В доме Небамона две пальмы проросли сквозь крышу (причем приносили обильный урожай фиников), а дверь его дома скрывалась в тени ветвей сикомора и пальмы. В гробнице № 23 в Фивах есть изображение дома, имеющего форму вытянутого вверх параллелепипеда, который стоит между двумя рядами высоких деревьев. А в гробнице № 254, также в Фивах, мы нашли рисунок, на котором изображен дом, а рядом с ним три гранатовых дерева в ярко раскрашенных глиняных кадках и две пальмы дум.
Даже относительно бедные египтяне старались обеспечить себе уютную и веселую жизнь в доме, защитить свои жилища от различных вредных насекомых, крыс, ящериц, змей и хищных птиц, которые в избытке обитали в египетских землях. В папирусе Эберса содержатся некоторые весьма ценные советы, как извести вредителей. Так, чтобы избавиться от насекомых, необходимо вымыть дом раствором натра или обмазать его веществом, которое египтяне называли бебит, растолченным вместе с древесным углем. Если положить натр, сушеную рыбу, вещество под названием «тилапия нильская» или несколько семян лука в отверстие змеиной норы, змея не станет выползать наружу через него. Жир иволги – прекрасное средство против мух, а рыбья икра – против блох. Кошачий жир, если пропитать им мешки, защитит их от крыс. Чтобы уберечь зерно от грызунов, надо сжечь помет газели в амбаре, где оно хранится, или обмазать стены и полы раствором этого вещества. Еще в этом папирусе приводится способ, как защитить домашнюю птицу от соколов: воткнуть ветку акации в землю и, положив сзади лепешку, прочитать над ней следующее заклинание: «Сокол, что грабит в городе и в деревне… Прилети, приготовь и съешь это».
Кроме того, египтяне умели обеззараживать помещения, где хранилась одежда, и устранять в них неприятный запах. Правда, применявшийся для этого метод был доступен вовсе не каждому, поскольку требовалось приготовить снадобье, состоящее из фимиама, терпентинного масла и некоторых других веществ, большинство из них привозили в Египет из других стран. Все это говорит о том, что египтяне стремились поддерживать в своих домах чистоту и свежесть. Вероятно, это вполне естественное желание побудило египетские власти заняться созданием системы вывода грязной воды и хозяйственных отходов из жилых домов, хотя мы и не располагаем документальными свидетельствами, что подобные шаги были предприняты.
4. Внутренняя обстановка
Как в жилых помещениях дворцов, так и в домах богачей основным предметом мебели были разнообразные стулья и кресла. Некоторые из них представляли собой что-то вроде квадратного ящика со спинкой высотой несколько дюймов. Боковые поверхности подобных стульев были инкрустированы бирюзой в обрамлении традиционного орнамента в виде переплетенных побегов. Простота конструкции с лихвой искупалась искусностью мастеров и другими материалами. Куда более элегантной и удобной мебелью были резные кресла с высокими спинками и ножками в форме львиных лап. Однако царю и царице подобало восседать на более величественной мебели: на спинках и подлокотниках их кресел изображали сюжеты, позаимствованные из скульптуры. Изображения могли быть вырезаны по дереву, вытиснены на коже или вычеканены на золоте, серебре или меди и инкрустированы драгоценными камнями. На одних царь изображен в виде грифона или сфинкса, раздирающего когтями азиата или негра; покровительствуют царю-победителю урей, гриф или сокол. Вокруг танцуют и играют на тамбуринах причудливые карлики, вроде тех, которых с величайшей заботой доставляли к царскому двору из страны Пунт и с верхнего Нила. На других царь принимает из рук царицы цветок, дарующий исполнение желаний; царица тем временем застегивает на шее мужа ожерелье. Края сиденья и внешнюю поверхность подлокотников украшают головы львов, соколов или женщин, а между ножек кресла прицеплен большой иероглиф, символизирующий единство Верхнего и Нижнего Египта, который обвивают схематические изображения растений, произрастающих в обеих землях.
Египтяне также пользовались табуретами двух видов: попроще – с прямыми ножками и более замысловатыми – со скрещенными ножками, основания которых были выполнены в форме утиных голов, а поперечные планки оканчивались украшениями в виде голов разных животных. На полу в жилых комнатах раскладывали тростниковые циновки и подушки. Если собравшимся не хватало стульев и кресел, младшие или те, кто пришел позже остальных, рассаживались на подушках или на циновках. Сидящие в креслах иногда подкладывали подушки себе под спину или клали на них ноги.
Если в доме, помимо гостиной, была еще и трапезная, в ней, как правило, стояли стулья и маленькие столики, за которыми могли сидеть гости, а также стойки и большие столы, уставленные корзинами с фруктами, блюдами с мясом и овощами, кувшинами и чашами. Большой мебели в египетских домах не было – египтяне никогда не обедали все вместе за одним большим столом. Гости ели поодиночке или усаживались за маленькие столики парами.
В самые ранние периоды в Египте существовало два вида обеденной посуды: глиняная посуда для ежедневного использования и для торжественных случаев – сделанная из камня, обычно из черного или голубого сланца или алебастра или, реже, из брекчии. Большие кувшины делали из гранита, а миниатюрные кубки – из горного хрусталя. Не только материалы, из которых делали посуду, но и размеры и формы ее могли быть весьма разнообразны: цилиндрические и яйцевидные бокалы, кубки, блюда и чаши, тарелки, горшки, большие кувшины, супницы и огромные вазы. Искусные мастера вырезали на кувшинах узор в виде сетки, в которой было принято носить посуду, придавали сосудам форму лодки или какого-нибудь зверя.
Традиция пользоваться каменной посудой сохранялась – множество предметов было обнаружено в гробницах, относящихся к Новому царству, однако постепенно все большую популярность приобретали золотые и серебряные пластины, использовавшиеся для производства сосудов, предназначенных для религиозных ритуалов, и для изготовления самых разнообразных предметов домашней утвари. Сосуды, по форме напоминающие современные чайники, со специальным ситечком в носике применялись для заваривания горячих напитков; иногда ситечко приходилось держать над чашкой, пока в нее наливали напиток. Из знаменитой чаши с ручкой в виде козленка из сокровищниц Бубаста, вероятнее всего, пили молоко. Для разных напитков египтяне использовали самые разнообразные сосуды: кубки с круглым дном и выгнутыми краями; кувшины с вогнутым дном, ручкой и носиком; чашки, прикрепленные к длинной ручке на манер современных ковшей для разливания молока. Плоские миски и рифленые блюда прекрасно подходили для того, чтобы подавать сладости и лепешки. Отправляясь в очередной поход, Рамсес III всегда приказывал своему подчиненному, выполнявшему функции ординарца, брать с собой флягу и золотую чашу с ручками, вмещавшую чуть больше пяти пинт жидкости. Те, кто не мог позволить себе подобную роскошь, обходились глиняной посудой. В отдельные периоды работа гончаров пользовалась огромным спросом: тогда было произведено множество самых разнообразных глиняных предметов домашней утвари, обладающих прекрасными качествами и изящно украшенных цветочным или геометрическим орнаментом. Иногда на вазах изображались какие-нибудь яркие картины, например, птица, поедающая рыбу, или несущийся вперед зверь, – похожие сюжеты были обнаружены и на металлических сосудах более поздней эпохи.
С начала Нового царства в Египте появляются такие предметы роскоши, как салатницы, кувшины для вина и подставки для сосудов из ценных металлов или дорогого камня, изготовленные мастерами из других стран: с островов, из Сирии или Нубии. Большой практической ценностью эти изделия не обладали, однако многим египтянам нравилось их коллекционировать; многие пытались собрать как можно больше кувшинов с изображениями вымышленных или реальных животных или растений. Большая часть подобных изделий оседала в храмах, однако самые ценные экземпляры фараон выбирал для себя. Пристрастие к подобным экзотическим сувенирам постепенно завладело широкими слоями населения, и вскоре египетские мастера научились производить похожий товар. В обязанности царевича Кенамона, казначея, отвечавшего за организацию торжеств, входило подношение царю даров на празднество в честь Нового года. В его гробнице изображены все изделия, изготовленные царскими мастерами специально для этой цели. На одном из таких даров мы видим, например, несколько пальм дум и сирийских пальм сабаль, между ними кувшинки и маргаритки; по ветвям деревьев, пытаясь добраться до плодов, карабкаются обезьяны. Другие сценки нам уже знакомы: статуи из черного дерева, изображающие царя и царицу с различными атрибутами власти в руках; некоторые из них отделаны золотом, другие стоят на пьедесталах, или ими украшены панели больших шкафов. Сфинксы, фигуры с человеческими и соколиными головами, отдыхающие козлы и газели на специальных подставках или приделанные к крышкам сундуков. Я предполагаю, когда-то все эти предметы служили частью обстановки царского дворца и многие из них были расставлены в парадных покоях.
В комнатушках писцов имелись специальные шкафы для хранения всевозможных манускриптов, свертки пергамента и папируса и других материалов, необходимых для работы. Исписанный папирус, на котором не осталось свободного места, сворачивали, перевязывали и запечатывали. Когда таких свертков набиралось несколько штук, их связывали и клали в специальные кожаные футляры, которые хранили в шкафах. Столы писцам нужны не были: папирус либо раскладывали на коленях, либо, если писали стоя, держали в левой руке. Если писцу надо было выйти из дома, он складывал свои инструменты в сумку с плоским дном, сделанную из жесткого материала, к ней для удобства был прикреплен ремень.
На кухнях пользовались столами с четырьмя ножками и толстенными керамическими мисками всевозможных форм и размеров. Печи делали из огнестойкой глины. Металлические жаровни на высоком основании, на которых, как мы видим на различных картинах, пекли гусей, по-моему, использовались только в храмах и никогда обычными поварами.
В беднейших домах, где целые семьи ютились на площади пятнадцать футов и меньше, под «обстановкой» могут подразумеваться разве что тростниковые циновки и два-три горшка. Подставка для горшков и несколько деревянных сундуков в таких домах воспринимались как роскошь.
Египтяне также пользовались табуретами двух видов: попроще – с прямыми ножками и более замысловатыми – со скрещенными ножками, основания которых были выполнены в форме утиных голов, а поперечные планки оканчивались украшениями в виде голов разных животных. На полу в жилых комнатах раскладывали тростниковые циновки и подушки. Если собравшимся не хватало стульев и кресел, младшие или те, кто пришел позже остальных, рассаживались на подушках или на циновках. Сидящие в креслах иногда подкладывали подушки себе под спину или клали на них ноги.
Если в доме, помимо гостиной, была еще и трапезная, в ней, как правило, стояли стулья и маленькие столики, за которыми могли сидеть гости, а также стойки и большие столы, уставленные корзинами с фруктами, блюдами с мясом и овощами, кувшинами и чашами. Большой мебели в египетских домах не было – египтяне никогда не обедали все вместе за одним большим столом. Гости ели поодиночке или усаживались за маленькие столики парами.
В самые ранние периоды в Египте существовало два вида обеденной посуды: глиняная посуда для ежедневного использования и для торжественных случаев – сделанная из камня, обычно из черного или голубого сланца или алебастра или, реже, из брекчии. Большие кувшины делали из гранита, а миниатюрные кубки – из горного хрусталя. Не только материалы, из которых делали посуду, но и размеры и формы ее могли быть весьма разнообразны: цилиндрические и яйцевидные бокалы, кубки, блюда и чаши, тарелки, горшки, большие кувшины, супницы и огромные вазы. Искусные мастера вырезали на кувшинах узор в виде сетки, в которой было принято носить посуду, придавали сосудам форму лодки или какого-нибудь зверя.
Традиция пользоваться каменной посудой сохранялась – множество предметов было обнаружено в гробницах, относящихся к Новому царству, однако постепенно все большую популярность приобретали золотые и серебряные пластины, использовавшиеся для производства сосудов, предназначенных для религиозных ритуалов, и для изготовления самых разнообразных предметов домашней утвари. Сосуды, по форме напоминающие современные чайники, со специальным ситечком в носике применялись для заваривания горячих напитков; иногда ситечко приходилось держать над чашкой, пока в нее наливали напиток. Из знаменитой чаши с ручкой в виде козленка из сокровищниц Бубаста, вероятнее всего, пили молоко. Для разных напитков египтяне использовали самые разнообразные сосуды: кубки с круглым дном и выгнутыми краями; кувшины с вогнутым дном, ручкой и носиком; чашки, прикрепленные к длинной ручке на манер современных ковшей для разливания молока. Плоские миски и рифленые блюда прекрасно подходили для того, чтобы подавать сладости и лепешки. Отправляясь в очередной поход, Рамсес III всегда приказывал своему подчиненному, выполнявшему функции ординарца, брать с собой флягу и золотую чашу с ручками, вмещавшую чуть больше пяти пинт жидкости. Те, кто не мог позволить себе подобную роскошь, обходились глиняной посудой. В отдельные периоды работа гончаров пользовалась огромным спросом: тогда было произведено множество самых разнообразных глиняных предметов домашней утвари, обладающих прекрасными качествами и изящно украшенных цветочным или геометрическим орнаментом. Иногда на вазах изображались какие-нибудь яркие картины, например, птица, поедающая рыбу, или несущийся вперед зверь, – похожие сюжеты были обнаружены и на металлических сосудах более поздней эпохи.
С начала Нового царства в Египте появляются такие предметы роскоши, как салатницы, кувшины для вина и подставки для сосудов из ценных металлов или дорогого камня, изготовленные мастерами из других стран: с островов, из Сирии или Нубии. Большой практической ценностью эти изделия не обладали, однако многим египтянам нравилось их коллекционировать; многие пытались собрать как можно больше кувшинов с изображениями вымышленных или реальных животных или растений. Большая часть подобных изделий оседала в храмах, однако самые ценные экземпляры фараон выбирал для себя. Пристрастие к подобным экзотическим сувенирам постепенно завладело широкими слоями населения, и вскоре египетские мастера научились производить похожий товар. В обязанности царевича Кенамона, казначея, отвечавшего за организацию торжеств, входило подношение царю даров на празднество в честь Нового года. В его гробнице изображены все изделия, изготовленные царскими мастерами специально для этой цели. На одном из таких даров мы видим, например, несколько пальм дум и сирийских пальм сабаль, между ними кувшинки и маргаритки; по ветвям деревьев, пытаясь добраться до плодов, карабкаются обезьяны. Другие сценки нам уже знакомы: статуи из черного дерева, изображающие царя и царицу с различными атрибутами власти в руках; некоторые из них отделаны золотом, другие стоят на пьедесталах, или ими украшены панели больших шкафов. Сфинксы, фигуры с человеческими и соколиными головами, отдыхающие козлы и газели на специальных подставках или приделанные к крышкам сундуков. Я предполагаю, когда-то все эти предметы служили частью обстановки царского дворца и многие из них были расставлены в парадных покоях.
Кувшин и тазик на стоике (Эрман. Жизнь в Древнем Египте)Главное место в спальне, разумеется, занимала кровать. Некоторые из дошедших до нас образцов весьма незатейливы: деревянная рама, внутри которой натянута плетеная сетка, установлена на четыре ножки в виде коровьих копыт или львиных лап. Три поистине великолепные кровати были найдены в гробнице Тутанхамона; если смотреть с боков, они имели форму какого-либо животного – коровы, пантеры или гиппопотама – с сильно вытянутым телом. Помимо кровати, в спальне стояли деревянные шкафы для белья и одежды. Туалетные принадлежности – зеркала, гребни, шпильки для волос и париков – хранили в разнообразных ларцах и шкатулках, а в сосудах из обсидиана и слоновой кости держали косметические средства, притирания и ароматичные мази. В комнатах, где жили хозяйские дети (в первую очередь девочки), обычно были музыкальные инструменты и сундуки с игрушками.
В комнатушках писцов имелись специальные шкафы для хранения всевозможных манускриптов, свертки пергамента и папируса и других материалов, необходимых для работы. Исписанный папирус, на котором не осталось свободного места, сворачивали, перевязывали и запечатывали. Когда таких свертков набиралось несколько штук, их связывали и клали в специальные кожаные футляры, которые хранили в шкафах. Столы писцам нужны не были: папирус либо раскладывали на коленях, либо, если писали стоя, держали в левой руке. Если писцу надо было выйти из дома, он складывал свои инструменты в сумку с плоским дном, сделанную из жесткого материала, к ней для удобства был прикреплен ремень.
На кухнях пользовались столами с четырьмя ножками и толстенными керамическими мисками всевозможных форм и размеров. Печи делали из огнестойкой глины. Металлические жаровни на высоком основании, на которых, как мы видим на различных картинах, пекли гусей, по-моему, использовались только в храмах и никогда обычными поварами.
В беднейших домах, где целые семьи ютились на площади пятнадцать футов и меньше, под «обстановкой» могут подразумеваться разве что тростниковые циновки и два-три горшка. Подставка для горшков и несколько деревянных сундуков в таких домах воспринимались как роскошь.
Глава II
ВРЕМЯ
1. Времена года
Египтяне воспринимали год не как период, за который солнце совершает кругооборот, а как отрезок времени, необходимый для получения урожая. Слово реннет, означающее год, изображалось в иероглифическом письме в виде молодого побега с бутоном; тот же знак, кстати сказать, присутствует и в других близких по смыслу словах: ренпи (быть свежим, бодрым) и ренпут (плоды года).
По мере того как вода убывала, на поля выходили крестьяне, которые должны были приступить к вспашке и севу, прежде чем земля затвердеет. После этого в течение ближайших трех-четырех месяцев у них практически не было никакой работы, кроме поливки полей. Затем наступало время сбора урожая, обмолота и других работ. Итак, на смену сезону разлива приходил сезон сева (перет), а затем сезон сбора урожая (шему). Таким образом, египетский год делился на три сезона, в отличие от года еврейского или греческого, традиционно состоявшего из четырех сезонов.
Как ни регулярны были разливы Нила, по их началу трудно было точно определить наступление нового года. Однако начало подъема нильских вод совпадало с явлением, которое вполне можно использовать в качестве рубежа, отделяющего старый год от нового. На востоке перед самым рассветом появлялась звезда Сириус (у египтян – Сопдет), остававшаяся невидимой на протяжении большей части года. Египтяне быстро заметили связь между двумя этими явлениями: они отождествили звезду с богиней Исидой, чьи слезы, в их представлении, как раз и вызывали разлив. Исида стала считаться покровительницей года, начало которого приходилось как раз на тот день, когда ее звезда впервые зажигалась на ночном небе. Это исчисление записано в книгах Дома Жизни, которые стали своего рода хранилищами традиций и знаний со времени Раннего царства и до позднейшего периода. В календаре, вырезанном по повелению Рамсеса III на одной из внешних стен храма в Мединет-Абу, указано, что празднество в честь богини Сопдет, отмечаемое в день появления звезды, совпадает с торжеством, знаменующим начало нового года. До нас дошла древняя любовная песня, в которой влюбленный сравнивает свою госпожу со звездой, сияющей в начале совершенного года (ренпет неферт). Хороший год противопоставлялся году «дурному» или «ущербному» (ренпет габ), когда бог Шу оставляет землю, вместо лета приходит зима, и последовательность месяцев нарушается. Однако египтянам не приходилось сталкиваться с подобными катастрофами. «Избавь меня, – восклицает писец, – от дурного года!»
Земледельцы и охотники, рыбаки и путешественники, врачи и жрецы – все они справляли множество разнообразных «профессиональных» праздников, для каждого был отведен отдельный день. Таким образом, жизнь всех тех, чье ремесло было так или иначе связано с явлениями природы, определялась структурой совершенного года, когда месяцы и сезоны сменяли друг друга в должном порядке: сезон ахет состоял из четырех месяцев половодья, в перет – холодное время года – надлежало заниматься севом, а в жаркий сезон шему собирать урожай. Вот почему фараона называли одновременно источником, дающим прохладу в тему, и лучом, согревающим своим теплом в перет. Отправляясь на Синайский полуостров за бирюзой, рабочие помнили, что им нужно управиться до наступления жестокого сезона тему, когда горы раскаляются докрасна под палящим солнцем и цвет драгоценных камней меняется. Врачи и ветеринары знали, что одни хвори и недомогания характерны для перет, другие – для шему; бывало, что для лечения одной болезни они назначали одно снадобье в первые месяцы сезона и совсем другое – в последние. Были и лекарства, которые считались эффективными в ахет, перет и в шему – иначе говоря, на протяжении всего года.
Для удобства три сезона были уравнены по времени; год разделили на двенадцать месяцев, каждый из которых состоял из тридцати дней. В период правления Рамсеса III их продолжали различать, как и в глубокой древности, по очередности в каждом из сезонов: то есть первый, второй, третий или четвертый месяцы ахет, перет или шему. В Саисский период месяцы стали называть по соответствующим им праздникам. К четвертому месяцу шему добавляли пять дней, чтобы общее число дней в году равнялось 365. Мы не располагаем документами, которые объясняли бы, как поступали египтяне, чтобы новогоднее празднество не смещалось на один день каждые четыре года. Страбон отмечает, что через определенные промежутки времени к календарю добавлялся дополнительный день. Известно, что в счастливую эпоху правления Сети I и его сына египтяне действительно прибавляли один день каждые четыре года. В смутные времена об этом, вероятно, забывали, и календарь становился все более неточным. Так продолжалось до тех пор, пока какой-нибудь мудрец из Дома Жизни не доводил этот прискорбный факт до сведения фараона, а тот приказывал заново соотнести календарь с наблюдаемыми явлениями природы и вновь назначал празднество Нового года на день появления Сопдет на небосклоне.
Хапи, бог Нила (Эрман. Жизнь в Древнем Египте)Урожай в Египте полностью зависел от ежегодных разливов Нила. Каждый год в начале июня, когда великая река усыхает до размеров узкой речушки, египетские поселения изнывают от жажды. Пустыня угрожает поглотить долину. Для жителей Древнего Египта это был сезон всеобщего беспокойства, поскольку природа с ее щедрыми дарами вызывала у египтян чувство благодарности, смешанное со страхом… Это был страх особого рода: они боялись поранить бога во время добычи камня в каменоломнях или задушить его при засеве поля зерном; они опасались раздавить бога, когда выпускали на засеянное поле скот, или обезглавить его во время жатвы. Едва ли кто-нибудь из них мог вспомнить, чтобы разлив – порой чересчур интенсивный, порой слишком слабый, но в любом случае воспринимавшийся как благословение для истощенной зноем земли, – не произошел в положенное ему время. Однако жители берегов Нила никогда не были до конца уверены, что и на этот раз река одарит их своей влагой. «Слабый и сильный каждый год сообща взывают к тебе, моля дать им воду твою. Каждый муж выходит с орудием труда своего, и ни один не отстает от соседа. Никто не накидывает на себя одеяния. Дети могущественных не облачаются в пышное убранство, и звуки песен больше не слышатся в ночи». Нил, Хапи, вошел в число богов египетского пантеона довольно давно. Традиционно его изображали в виде тучного мужчины с женской грудью и жирным, в складках животом, перехваченным поясом. Ноги его были обуты в сандалии, что для египтян служило признаком богатства, голову венчала тиара из речных растений. Руками он либо разбрасывал символы жизни, либо держал поднос, заваленный рыбой, утками, букетами цветов и спелыми колосьями. Его имя носили несколько городов; иногда его называли Царем Богов. Одаривать его следовало не менее щедро, чем других богов пантеона. Величайшие почести воздавались ему Рамсесом III. Во время своего длительного правления в Оне и трехлетнего царствования в Мемфисе он создавал или восстанавливал так называемые книги Хапи, представляющие собой бесконечный список съестных продуктов и сельскохозяйственных культур. Из всевозможных материалов – золота, серебра, меди, свинца, бирюзы, лазурита и фаянса – изготовлялись тысячи миниатюрных фигурок Хапи, не говоря уж о печатях, подвесках и статуэтках его божественной спутницы Репит. Когда должен был начаться разлив, египтяне приносили все это в жертву великому богу во многих храмах, а книги Хапи, возможно вместе со статуэтками, бросали в священное озеро при храме Ра-Хорахти в Оне. Это озеро, как и район нильских порогов, называлось Кебеху. Та же церемония повторялась через два месяца, когда уровень воды достигал наивысшей отметки. Тогда уже вся долина между двумя пустынями превращалась в огромное озеро, в котором города и поселения становились большими и маленькими островами, а дорогами служили земляные насыпи, сооруженные по берегам реки. И вскоре вода, будто покоряясь, начинала отступать, чтобы через четыре месяца после начала разлива Нил снова вошел в свои берега. Этот четырехмесячный период назывался ахет («половодье») – первый сезон года в Древнем Египте.
По мере того как вода убывала, на поля выходили крестьяне, которые должны были приступить к вспашке и севу, прежде чем земля затвердеет. После этого в течение ближайших трех-четырех месяцев у них практически не было никакой работы, кроме поливки полей. Затем наступало время сбора урожая, обмолота и других работ. Итак, на смену сезону разлива приходил сезон сева (перет), а затем сезон сбора урожая (шему). Таким образом, египетский год делился на три сезона, в отличие от года еврейского или греческого, традиционно состоявшего из четырех сезонов.
Как ни регулярны были разливы Нила, по их началу трудно было точно определить наступление нового года. Однако начало подъема нильских вод совпадало с явлением, которое вполне можно использовать в качестве рубежа, отделяющего старый год от нового. На востоке перед самым рассветом появлялась звезда Сириус (у египтян – Сопдет), остававшаяся невидимой на протяжении большей части года. Египтяне быстро заметили связь между двумя этими явлениями: они отождествили звезду с богиней Исидой, чьи слезы, в их представлении, как раз и вызывали разлив. Исида стала считаться покровительницей года, начало которого приходилось как раз на тот день, когда ее звезда впервые зажигалась на ночном небе. Это исчисление записано в книгах Дома Жизни, которые стали своего рода хранилищами традиций и знаний со времени Раннего царства и до позднейшего периода. В календаре, вырезанном по повелению Рамсеса III на одной из внешних стен храма в Мединет-Абу, указано, что празднество в честь богини Сопдет, отмечаемое в день появления звезды, совпадает с торжеством, знаменующим начало нового года. До нас дошла древняя любовная песня, в которой влюбленный сравнивает свою госпожу со звездой, сияющей в начале совершенного года (ренпет неферт). Хороший год противопоставлялся году «дурному» или «ущербному» (ренпет габ), когда бог Шу оставляет землю, вместо лета приходит зима, и последовательность месяцев нарушается. Однако египтянам не приходилось сталкиваться с подобными катастрофами. «Избавь меня, – восклицает писец, – от дурного года!»
Земледельцы и охотники, рыбаки и путешественники, врачи и жрецы – все они справляли множество разнообразных «профессиональных» праздников, для каждого был отведен отдельный день. Таким образом, жизнь всех тех, чье ремесло было так или иначе связано с явлениями природы, определялась структурой совершенного года, когда месяцы и сезоны сменяли друг друга в должном порядке: сезон ахет состоял из четырех месяцев половодья, в перет – холодное время года – надлежало заниматься севом, а в жаркий сезон шему собирать урожай. Вот почему фараона называли одновременно источником, дающим прохладу в тему, и лучом, согревающим своим теплом в перет. Отправляясь на Синайский полуостров за бирюзой, рабочие помнили, что им нужно управиться до наступления жестокого сезона тему, когда горы раскаляются докрасна под палящим солнцем и цвет драгоценных камней меняется. Врачи и ветеринары знали, что одни хвори и недомогания характерны для перет, другие – для шему; бывало, что для лечения одной болезни они назначали одно снадобье в первые месяцы сезона и совсем другое – в последние. Были и лекарства, которые считались эффективными в ахет, перет и в шему – иначе говоря, на протяжении всего года.
Для удобства три сезона были уравнены по времени; год разделили на двенадцать месяцев, каждый из которых состоял из тридцати дней. В период правления Рамсеса III их продолжали различать, как и в глубокой древности, по очередности в каждом из сезонов: то есть первый, второй, третий или четвертый месяцы ахет, перет или шему. В Саисский период месяцы стали называть по соответствующим им праздникам. К четвертому месяцу шему добавляли пять дней, чтобы общее число дней в году равнялось 365. Мы не располагаем документами, которые объясняли бы, как поступали египтяне, чтобы новогоднее празднество не смещалось на один день каждые четыре года. Страбон отмечает, что через определенные промежутки времени к календарю добавлялся дополнительный день. Известно, что в счастливую эпоху правления Сети I и его сына египтяне действительно прибавляли один день каждые четыре года. В смутные времена об этом, вероятно, забывали, и календарь становился все более неточным. Так продолжалось до тех пор, пока какой-нибудь мудрец из Дома Жизни не доводил этот прискорбный факт до сведения фараона, а тот приказывал заново соотнести календарь с наблюдаемыми явлениями природы и вновь назначал празднество Нового года на день появления Сопдет на небосклоне.
2. Торжества и праздники
Первый день нового года был не только праздником богини Сопдет, он отмечался по всей стране. В этот день в храме Упуата «дом преподносил дары своему Владыке». Под этим, вероятно, следует понимать, что служители храма совершали жертвоприношения из даров, которые египетские крестьяне приносили в храм в дни, предшествующие празднеству. В гробнице царевича Кенамона сохранились изображения роскошных даров, которые он преподнес царю по случаю новогодних торжеств. Мы можем лишь гадать, существовала ли у египтян традиция обмениваться в этот день подарками и добрыми пожеланиями. Вообще в Египте существовало множество праздников во все времена года, однако особенно многочисленны они были в сезон ахет, когда сельскохозяйственные работы на время прекращались. Во время грандиозного празднества Опета в середине этого сезона толпы людей собирались вдоль берегов Нила, чтобы встретить священную лодку Амона. Затем в течение многих дней они сопровождали ее на обратном пути в Южный Опет. Чтобы поучаствовать в празднествах в Бубасте, жители Египта охотно бросали все свои дела и отправлялись к городу в лодках. Женщины брали с собой систры, мужчины – флейты. На протяжении всего путешествия египтяне пели, танцевали и обменивались шутками с каждым встречным. Говорили, что за время праздника выпивалось вина больше, чем в течение всего остального года. Во второй день второго месяца народ собирался на празднике под названием техи («опьянение»). Первый день первого месяца праздновался на всех территориях Египта. К тому же в каждом номе и городе устраивалось по крайней мере одно местное празднество в честь божества-покровителя. Египетских богов отличали любовь к путешествиям и гостеприимство, поэтому каждый сколько-нибудь значительный храм служил прибежищем сразу нескольким богам. Мемфисский бог Птах имел свой алтарь в Карнаке, а богиня Уаджет, покровительница Имета, – в Танисе. Египтяне, которые почитали своей обязанностью справлять праздники в честь своего местного бога, не могли забывать и о его божественных товарищах, пользовавшихся его гостеприимством. Умащенные маслом, облаченные в свои лучшие наряды, люди стекались в храм и приносили богам щедрые дары. За это в праздничные дни они получали право есть и пить в свое удовольствие и кричать во всю глотку. Некоторые особенно древние и любимые праздники отмечались даже тогда, когда в ближайшем храме не было алтаря чествуемого божества. В этом случае египтяне должны были почтить бога у себя дома; кроме того, в такие дни запрещалось начинать новое дело, а иногда даже рекомендовалось воздерживаться от всякой работы. Подобно сапожнику в басне Лафонтена, египетский крестьянин или ремесленник вполне мог бы заметить, что у господина кюре найдется проповедь на каждого святого.