Перумов Ник. Эльфийский клинок (Часть 1)

   -- Что же ты собираешься делать, Фолко? -- осторожно спросил гном.
   -- Кабы знать! -- вздохнул хоббит.-- Как подумаешь, какая завтра взбучка мне будет, хоть волком вой! Пони-то я так и не нашел, а Крол уж не упустит случая наябедничать дядюшке Паладину...
   -- А кто это -- дядюшка Паладин?
   -- О, это самый главный хранитель памяти о доблестном прошлом Брендибэков! Он только тем и занят, что следит, как бы кто не уронил фамильную честь...
   -- Ну и что? По-моему, фамильная честь -- это прекрасно!
   -- Смотря что под ней понимать! "Брендибэки не должны шляться по ночам! Пусть этим занимаются хоббитонские голодранцы, кои и пяти поколений сосчитать не могут! Брендибэки не должны терять пони, пусть семейное достояние пускают на ветер те же хоббитонские голодранцы. Всякий Брендибэк должен работать, дабы род его был богаче всех прочих и занимал приличествующее ему место -- первое вместе с родом Тукков!" До крайности уже доходит: "Брендибэк не должен бегать или ходить быстро, он должен "выступать", дабы все осознали его достоинство!" Завтра если прицепится... не знаю, что с ним сделаю!
   -- Брось, Фолко.-- Гном успокаивающе положил руку на плечо хоббиту.-Что тебе в его нотациях? Он же не виноват, что не знает того, что прочел ты... Однако ты многое рассказал мне, я тебе еще больше. Мы поняли друг друга и теперь уже вряд ли сможем уснуть. Может, возьмемся за Красную Книгу? Зачем тянуть? Распахни пошире окно, зажигай побольше свечей, давай снова набьем наши трубки -- и за дело!
   Фолко молча кивнул и полез под кровать. Раздалось какое-то шуршание, шевеление, потом хоббит громко чихнул и вскоре выполз, таща за собой окованный сундучок. В крышку было вделано овальное железное кольцо, бока украшены тонкой резьбой.
   -- Кстати, Торин,-- сказал Фолко, возясь со сложным замком,-- а все-таки где тебе удалось побывать? Ты начал говорить, но почему-то не закончил.
   -- Я был в Арноре, в Аннуминасе, где стоит один из дворцов Короля, был в Серых Гаванях, ходил по побережью на юг, раз перевалил и за Туманные Горы... Бывал, конечно, и на ярмарке в Пригорье -- раза четыре или пять, но вот через Хоббитанию иду впервые.
   -- А что ты делал у эльфов? -- Хоббит уселся на пол возле сундучка, позабыв, по-видимому, про замок.
   -- Мы были там втроем: я. Фар и Трор. Фар и Трор -- те самые мои друзья, бежавшие из Мории. У меня на родине их не приняли, и они подались в Серые Гавани, когда прослышали, что Кэрдан Корабел ищет мастеров для новой крепостной стены...
   -- Для чего?! Для крепостной стены?! Кэрдан?! Вот это да! -- всплеснул руками Фолко.
   -- А что такого? -- удивился гном.-- Пусть себе строит, город красивее станет... Да и вообще, какое нам дело?
   -- Сам подумай, ну зачем Кэрдану новые стены? Серые Гавани оставались неприступными незнамо сколько столетий! Никто никогда не осмеливался напасть на него! Так зачем ему ни с того ни с сего возводить новые укрепления? Ясно как день, что Кэрдан тоже чем-то встревожен, раз взялся за небывалое дело!
   -- Ты подумай! -- воскликнул Торин, хлопнув себя руками по бокам.-- Как же до меня сразу-то не дошло! Клянусь бородой Дьюрина, свет еще не видывал такого глупого гнома!
   Они молчали, глядя друг на друга. Кэрдан Корабел! Последний Властитель-Эльф Средиземья. Последний из оставшихся членов Совета Мудрых. Бывший хозяин Кольца Огня, подаренного им Гэндальфу. Непобедимый, могущественный Кэрдан -- и кого-то опасается! Неужели угроза настолько велика? Но если она такова -- разве отгородишься от нее стенами?
   Хоббит и гном стояли возле потухающего камина. За окнами нес свои воды к Великому Морю широкий и спокойный Брендивин. Хоббитания безмятежно спала...
   Фолко вдруг почувствовал, что стены его тесной комнатки как бы раздвигаются, его мысль поднимается высоко в небо, зорко оглядывая безмерные пространства пустых земель с редкими, едва заметными огоньками малочисленных и разбросанных поселений. Что происходит там, в этих бескрайних просторах? Хоббит видел змеящиеся внизу русла безымянных рек, темные лоскуты бескрайних лесов, видел иссиня-черные на фоне звездного неба вершины горных хребтов... Откуда-то из этих затянутых ночным сумраком пространств ползла на них тень неясной, страшной угрозы. Вот и Кэрдан тоже что-то заметил, и, значит, их страхи не беспочвенны...
   Фолко огляделся. Знакомые предметы, знакомая комната... Невыносимо! Что делать? Хотелось сразу же, вот сейчас, выхватить меч, броситься вперед очертя голову, навстречу этой безликой, безымянной опасности, схватиться в открытую... Но когда, где, с кем?! Хоббит высунулся в окно, жадно ловя разгоряченной грудью прохладный ночной ветер. Рядом с ним стоял гном.
   Где-то за рекой, в Амбарах, пропел первый петух. Фолко потер слипающиеся глаза. Возбуждение спало, взгляд его упал на оставленный посреди комнаты сундучок. Хоббит подошел к нему, встал на колени. Глухо щелкнул замок.
   Хоббит откинул тяжелую крышку. Над его плечом раздалось взволнованное сопение Торина.
   Из недр сундучка Фолко извлек увесистый сверток. Он осторожно размотал тряпицу, и взору гнома предстала древняя, написанная для сохранности на пергаменте Книга в переплете из темно-багровой кожи. Хоббит протянул ее Торину.
   -- Устраивайся,-- сказал он и, поставив на стол несколько подсвечников, придвинул стул.-- Это одна из самых первых копий, снятых с Красной Книги. Не знаю, кто ее переписывал, но здесь стоит собственноручная подпись Великого Мериадока, удостоверяющего, что копия полностью совпадает с оригиналом.
   Обеими руками гном бережно принял драгоценный том и присел к столу; Фолко пошуровал кочергой в камине, потом полез куда-то в угол, достал жбан с ПИБОМ и две глиняные кружки.
   -- Торин, но что же мы можем сделать, если там действительно... кто-то грызет землю?!
   -- Я думаю, сделать можно многое,-- не отрываясь от книги, сказал гном. -- Прежде всего, нужно, чтобы в это поверили все гномы Средиземья. Потом можно просить подмоги и у Короля. Он могуч и бесстрашен, он не откажет в помощи... если только мы сможем ему все объяснить. Да и Кэрдан... и к нему можно будет отправить послов... Но прежде всего нужно все до конца понять самим.
   -- Ну, а если тем, подземным, от нас ничего не надо? Живут себе, роют куда-то тоннель...
   -- Откуда мне знать? Может, и так... Вполне вероятно, что там вообще ничего и никого, а просто у морийских гномов от страха в глазах помутилось и в ушах зазвенело... Все равно я намерен сходить туда сам.
   Фолко грустно кивнул. Гном уйдет... Прочитает Книгу и уйдет на трудное, небывалое дело... Он будет пробираться ночными трактами, останавливаться на постоялых дворах, спать где придется... Увидит чужие страны, пройдет по неведомым рекам... И Фолко вдруг очень захотелось отправиться с ним, бросить эту опостылевшую ему тихую, сытую жизнь, испытать то же, что познали четверо обессмертивших себя хоббитов, странствовавших с великой миссией по Средиземью... Фолко присел на кровать и глянул гному через плечо. Морща лоб и сосредоточенно шевеля губами, Торин впивался глазами в каждое слово. Он читал первые листы Книги, повествовавшие о достопамятной беседе добропорядочного хоббита по имени Бильбо Бэггинс с волшебником Гэндальфом в солнечное утро на крыльце усадьбы хоббита... Всматриваясь в знакомые страницы, Фолко не заметил, как крепко уснул.
   Гном с улыбкой глянул на задремавшего хоббита, снял нагар со свечи, отхлебнул пива и снова уткнулся в Книгу, время от времени что-то записывая в висевшую у пояса книжечку.
   Шли часы, шуршали перелистываемые страницы. Небо на востоке стало постепенно светлеть. Запели петухи, заскрипели ворота -- Бэкланд постепенно просыпался, чтобы взяться за свои повседневные дела...
   Прошло еще около часа, и когда над краем Старого Леса появился багрово-алый солнечный диск, гном услышал шаги и в усадьбе. Где-то хлопнула дверь, послышался плеск воды, потянуло вкусными ароматами.
   Торин отвлекся и задумался о том, как лучше будет представиться хозяевам усадьбы; с едва заметным беспокойством он бросил взгляд на спящего Фолко и подошел к окну.
   Первые рассветные лучи озарили зеленые берега широкого Брендивина. Солнечные копья пронзали еще остававшиеся в укромных уголках ночные тени, и остатки мрака поспешно бежали, возвращая земле привычные очертания и краски. Кое-где над заливными лугами плавал прозрачный серебристый туман. На другом берегу реки чернели высокие еловые островины, пока еще лишенные цвета и отчетливых очертаний. Раздались трели утренних птиц, в селении неподалеку и в самой усадьбе грянули третьи петухи. Гном подошел к стоявшей в углу комнаты бочке с водой, чтобы умыться, когда по коридору вдруг раздались тяжелые, чуть шаркающие шаги и кто-то сильно дернул дверь, которую Фолко предусмотрительно запер на засов.
   Глава вторая. В ПОИСКАХ ПОНИ.
   Дверь не поддалась. В коридоре раздался чей-то густой бас:
   -- Фолко, негодник! Что это ты закрылся?! Истинный Брендибэк ничего не скрывает от старших! Слышишь, бездельник? Отвори немедленно!
   Фолко подпрыгнул на постели, ничего не понимая спросонья. Очнувшись, уставился на содрогающуюся под ударами дверь, потом как-то обреченно съежился, втянул голову в плечи и, шаркая, поплелся открывать.
   Дверь распахнулась, на пороге появился пожилой дородный хоббит с изрезанным морщинами круглым лицом. Под густыми нависшими бровями прятались небольшие глазки неопределенного цвета.
   -- Ага! -- протянул он, засовывая руки за пояс и широко разводя в сторону локти.-- Вот он, бузотер! Кто увел пони из конюшни и не вернул его, а? Я тебя спрашиваю, негодник!
   Толстые красноватые пальцы крепко впились в ухо Фолко и принялись немилосердно его выкручивать. Фолко побледнел и скорчился от боли, но не проронил ни звука.
   Вошедший не обратил никакого внимания на привставшего и уже открывшего рот для приветствия Торина. Он методично драл Фолко за ухо.
   -- Где пони, бездельник? Где пони, дармоед? Я тебя спрашиваю! Истинные Брендибэки должны неустанным трудом умножать доставшееся им от предков состояние, а не транжирить его, как хоббитонская голытьба! В твои годы я пас овец, работал от зари до зари, и ни разу у меня не пропало ни одной! А ты? Чем ты занимаешься? Теряешь пони! Замечательного пони, такого сейчас не достать ни за какие деньги! Такого пони не было даже у Тукков! Вместо того чтобы искать пони, взятого без спросу, ты беззаботно дрыхнешь!
   Очевидно, на этом месте своего нравоучения он чересчур сильно сдавил ухо Фолко, тот глухо застонал и дернулся. На мгновение гном увидел его налитые болью глаза, и это вывело его из замешательства.
   "С одной стороны, нельзя равнодушно смотреть, как издеваются над слабым, а с другой -- в этой Хоббитании свои порядки..."
   Гном решительно шагнул вперед, его крепкие пальцы, точно стальной зажим, сдавили пухлую руку дядюшки Паладина (гном догадался, что это был именно он).
   -- Прошу прощения, почтеннейший,-- процедил сквозь зубы Торин.-Оставьте Фолко в покое, он ни в чем не виноват. Его пони спугнул я, когда мы столкнулись лицом к лицу на ночной дороге. Я возмещу вам все убытки. Оставьте его!
   -- А тебя, любезный, я вообще не спрашиваю,-- прошипел дядюшка, безуспешно пытаясь освободиться от железной хватки гнома.-- Кто ты такой? А этому негоднику я всыплю теперь и за то, что водит к себе каких-то проходимцев!
   Гном побагровел.
   -- Я не проходимец. Мое имя Торин, сын Дар-та, я гном с Лунных Гор... Отпусти его! -- рявкнул Торин, ухватив свободной рукой дядюшку за шиворот и слегка встряхнув его.
   Тот вдруг тоненько взвизгнул и разжал пальцы. Фолко отскочил в сторону, прижимая ладонь к побагровевшему уху. Торин отпустил дядюшку и примирительно сказал:
   -- Может быть, мы все же попытаемся понять друг друга? Я назвал вам свое имя. Теперь ваша очередь, тогда я смогу объяснить вам, почему я оказался в Хоббитании.
   Лицо дядюшки было как переспелый помидор, но заговорил он прежним уверенным и напористым басом:
   -- Меня зовут Паладин, сын Свиора, и я сейчас -- глава рода Брендибэков. Так что же тебе нужно, любезнейший, почему ты проник к нам незваным, не спросив разрешения?
   -- О, почтенный Паладин, сын Свиора, глава рода Брендибэков,-- произнес гном с плохо скрываемым презрением.-- Я не смог представиться должным образом, так как пришел в ваши края глубокой ночью. Я шел по дороге с севера и случайно столкнулся с едущим на пони молодым хоббитом. Пони испугался, вырвался и ускакал. Так мы встретились с Фолко. Уступая моим настойчивым просьбам, он согласился предоставить мне ночлег. Естественно, за плату, уважаемый!
   Гнома вновь передернуло, но дядюшка ничего не заметил. Торин сунул руку за пазуху, и спустя мгновение в его руке сверкнула кучка золотых триалонов короля Элессара.
   -- Я также прошу вас принять некоторое возмещение за утерянного по моей вине пони. Достаточно ли шести полновесных монет?
   "На эти деньги, -- подумал Фолко,-- можно купить четырех отличных пони! Но разве этот жадоба откажется от наживы..."
   Дядюшка заморгал, облизнул разом пересохшие губы. шумно вздохнул... Его глазки маслянисто заблестели.
   -- Ну-у конечно,-- протянул он. не сводя глаз с золота,-- мы, конечно, могли бы принять возмещение... но не это главное. Если уважаемый Торин, сын Дарта, гном с Лунных Гор, утверждает, что именно по его вине... или, точнее, небрежности, был утерян пони, он, конечно, обязан заплатить нам его стоимость... Но мне больше бы хотелось услышать, зачем уважаемый Торин пожаловал к нам?
   -- Я послан своими соплеменниками к хобби -там предложить им самые лучшие и новейшие изделия наших мастеров,-- с самым серьезным видом отвечал гном и подмигнул Фолко.-- Мы Слышали, что именно род Брендибэков является сейчас наиболее зажиточным и уважаемым в
   Хоббитании.-- На лице дядюшки появилось чрезвычайно заинтересованное выражение, он важно кивал на каждое слово гнома.-- Поэтому я спешил день и ночь, чтобы договориться с вами. Тогда вам не было бы нужды отправляться в утомительные поездки на отдаленные ярмарки. Мы, гномы юга Лунных Гор, могли бы доставлять все необходимое вам прямо домой, и по самым низким ценам... Но обо всем этом не сговариваются на пороге!
   -- Да, да, конечно,-- закивал дядюшка.-- После завтрака ты. уважаемый, сможешь рассказать о своем предложении Совету Брендибэков, который и вынесет свое решение...
   -- Так, я надеюсь, вы отказались от мысли наказать Фолко? -- с любезной улыбкой осведомился гном, делая вид, что хочет спрятать золото.
   Дядюшка заметно взволновался:
   -- Почтенный, это наше дело, и не стоит тебе, чужому в наших краях, встревать в него... Но так и быть. Фолко не будет наказан, если...
   -- Если мы с ним, скажем, отыщем этого несчастного пони и я заплачу вам... скажем, четыре монеты?
   -- Если отыщется пони и вы... возместите нам убытки в шесть монет,-непреклонным тоном заявил дядюшка.-- Дело не только в пони, но и в тех унижениях, которые не замедлят свалиться на наш род...
   -- Какие же это унижения?! -- опешил Торин.
   -- Как это какие! Соседи увидят сбежавшего пони с тавром Брендибэков и скажут: "Оказывается, у этих Брендибэков вовсе не такой порядок на конюшне, как они пытаются показать! Так чем же они лучше нас, если у них, как и у всех простых хоббитов, может сбежать пони? А если они не лучше нас, то почему мы должны их слушаться?" Теперь ты понял, почтенный Торин, какие убытки может понести наш род? Нет, взять с тебя меньше шести монет -- значит уронить честь нашего семейства, первого, наравне с Тукками, в Хоббитании!
   Гном почесал в затылке, не зная, негодовать ему или смеяться.
   -- Будь по-вашему, почтенный,-- сказал он и высыпал в сложенные лодочкой ладони дядюшки Паладина горсть золотых монет.
   Тот следил за падением сверкающих кругляшков, затаив дыхание.
   -- Благодарю тебя, Торин, сын Дарта,-- почтительно сказал дядюшка, пряча деньги.-- Сразу же после завтрака я соберу Совет Брендибэков, и ты сможешь изложить всем свои предложения насчет торговли. Подожди здесь, если хочешь. Тень от Черного Столба не успеет сдвинуться и на один локоть, как я позову тебя. А ты, Фолко, быстро обеги усадьбу и оповести всех! Ну живее!
   Фолко исчез за дверью. Дядюшка отправился вслед за ним. На прощание они с гномом обменялись вежливыми поклонами.
   Минуло целых три часа и солнце высоко поднялось над Старым Лесом, когда Фолко и Торин наконец встретились наедине в комнатке юного хоббита. На лбу Фолко блестели бисеринки пота, он выглядел усталым, гном же имел совершенно изможденный вид.
   -- Уф! Как же утомили меня твои сородичи своей болтовней! -- выдохнул гном, падая в кресло.-- Лучше весь день махать киркой, чем слушать их россказни! Они все время ели и говорили с набитым ртом, я ничего не мог разобрать... Но пусть их. Я добился того, чего хотел -- разрешения провести некоторое время здесь, у тебя. Сказал, что мне надо лучше изучить моих будущих покупателей. А ты как?
   -- Ухо опухло,-- серьезно заявил Фолко.-- Ну ничего, с дядюшкой мы еще посчитаемся... А что ты намерен делать дальше?
   -- Сейчас я намерен идти вместе с тобой искать сбежавшего пони... Возьми провизии и плащ потеплее, может, придется где-нибудь заночевать...
   -- Как?! -- вдруг испугался Фолко, представив себе холодный ночлег где-нибудь в темном лесу, под дождем и ветром. -- Разве мы не вернемся к вечеру?
   -- Всякое бывает,-- пожал плечами гном.
   Они отправились на поиски, провожаемые любопытными взглядами обитателей усадьбы. Фолко, чье настроение и жажда приключений на время победили страхи, не удержался от соблазна вновь привесить к поясу меч Великого Мериадока. За спину он закинул увесистый мешок с припасами, следуя мудрому хоббичьему правилу: "Идешь на день, еды бери на неделю".
   Выйдя за ворота, они зашагали на север по той же дороге, на которой встретились ночью. Пройдя около мили и миновав первый поворот, за которым скрылись крыши усадьбы, они свернули вправо и стали пробираться на северо-восток, обшаривая небольшие рощицы, стоявшие подобно островам посреди моря ухоженных полей и покосов, заглядывая в неглубокие, поросшие кустарником овражки, справляясь попутно на попадающихся по пути фермах (Фолко беззастенчиво пренебрег запретом дядюшки), однако все их усилия были тщетны.
   Они уже три часа шли на северо-восток, местность мало-помалу менялась. Дубравы и перелески уже не выглядели сиротливыми лоскутами, они постепенно сливались в густые массивы. Меньше стало ферм -- теперь больше попадались починки по три-четыре дома, и это было главным признаком близости Границы. На их пути стали чаще встречаться звонкие ручейки и речушки, несшие свои воды к Брендивину. Хоббит и гном особенно тщательно осматривали сырую землю возле них, надеясь отыскать следы беглеца. Не редкостью были глубокие овраги, заросшие ивняком и ольшаником; гном кряхтел, чесал в затылке, но все же лез вниз, вслед за ловким, тут же исчезавшим в зарослях хоббитом.
   Солнце миновало полдень, с юга наползли легкие облака, стало прохладнее. По дороге Фолко и Торину попадалось немало хоббитов, с любопытством пяливших глаза на гнома, но ничего не знавших о судьбе пропавшего "семейного достояния". Про себя гном уже раз двадцать пожелал глупой скотинке поскорее попасться на обед отсутствующим в Хоббитании волкам.
   Пока они шли через поля и по редким здесь проселкам, Торин рассказывал Фолко о своем народе, о нравах, обычаях и занятиях гномов, говорил и об Аннуминасе, с восторгом вспоминая его мощные, сложенные из исполинских гранитных блоков бастионы, боевые башни, ушедшие фундаментами глубоко в землю, мощеные улицы и строгие, с чувством собственного достоинства возведенные дома. Нижние этажи зданий занимали бесчисленные лавки и таверны, где можно было купить любую вещь или отведать любое кушанье из известных в Средиземье. На окраинах имелось множество открытых и закрытых площадок, где бродячие актеры показывали свое искусство почтеннейшей публике; певцы и музыканты устраивали концерты и танцы прямо на улицах и площадях; в дни карнавала, устраиваемого каждый год после сбора урожая. Северная и Южная Окраины превращались в сплошное море цветов и красок...
   Ольховая ветка хлестнула гнома прямо по лицу. тот ойкнул и выругался. Они стояли на краю очередного поросшего ольшаником оврага.
   Оттуда несло сыростью, Фолко неохотно стал спускаться вниз по крутому откосу, направляясь к журчавшему на дне ручью. По-прежнему кряхтя и спотыкаясь, гном последовал за ним.
   Проскальзывая под густой сетью сплетшихся ветвей, Фолко достиг дна. Сзади раздавался громкий треск пополам с неразборчивыми проклятиями -- Торин ломился напрямик. Фолко невольно улыбнулся, глянув вверх, потом перевел взгляд на русло ручья и на влажной, поросшей мхом земле увидел то, что искал,-- четкие следы четырех небольших копыт, без одного гвоздя в правой передней подкове.
   -- Торин! Я нашел! -- обрадованно крикнул он гному.-- Идем вверх по течению!
   Сопя и отдуваясь, из зарослей вынырнул Торин. Они зашагали по мягкому, пружинящему под ногами топкому берегу, перебираясь через мшистые гниющие коряги, обходя глубокие затянутые ряской бочаги, стараясь не потерять след пони.
   Над их головами сомкнулись древесные кроны; ольшаник уступил место росшим на склонах оврага высоким соснам и могучим елям. На дне царил зеленоватый полумрак, солнечные лучи с трудом пробивались через зеленую кровлю. С толстых стволов свисали плети голубоватых лишайников. Трещали сороки, временами доносился частый перестук дятла. Фолко крался, положив ладонь на эфес меча, и в голове хоббита вновь ожили древние сказания. Он воображал себя на месте Бильбо, пробиравшегося через страшное Чернолесье. Напряженный и внимательный, Фолко шагал и шагал, поглядывая вокруг прищуренными глазами.
   Гному же было скучно. Он не знал и не любил леса и не умел по нему ходить. Следуя за Фолко, Торин производил столько шума, что, будь они в настоящем Черном Лесу времен Бильбо и его товарищей, их бы давным-давно съели...
   Овраг уходил прямо на восток, и Фолко забеспокоился. По его расчетам, с минуты на минуту должна была появиться Отпорная Городьба. А куда же мчался его исчезнувший пони? След шел четко по дну оврага, лошадка не делала ни малейших попыток повернуть или выбраться наверх. Фолко попытался припомнить, что за местность лежит сейчас наверху, но не смог; эту часть страны он уже знал плохо. Оставалось лишь идти вперед, уповая на то, что им удастся задержать беглеца у самого Частокола.
   Их разговор как-то сам собой замер. Фолко больше глядел по сторонам, присматриваясь и прислушиваясь, гном же, в основном, был озабочен тем, чтобы не свалиться в воду.
   Так прошло около часа, солнце постепенно клонилось за их спинами. Когда они вышли на сухое место, притомившийся к тому времени Фолко предложил устроить привал.
   Они наскоро перекусили и раскурили трубки, давая отдых натруженным ногам. Гном призакрыл глаза и, казалось, задремал, но Фолко беспокойно вертелся на своем пне. Он положил меч себе на колени и выдвинул его до половины из ножен. Окружающий лес стал заметно гуще и угрюмее, овраг расширился, сплошные заросли скрывали от глаз хоббита его склоны. Птичьи голоса умолкли, лишь изредка легкий ветер доносил ржавое карканье ворон. Фолко поднял глаза к небу, пытаясь определить время, однако сквозь зеленые своды он ничего не смог разглядеть. По сторонам в зарослях постепенно нарастали, становились все громче и заметнее какие-то неясные трески и шорохи; где-то поодаль вдруг раздалось хлопанье тяжелых крыльев. Хоббит вздрогнул и обнажил меч.
   В ту же секунду он затылком почувствовал чей-то холодный, недружелюбный, но в то же время испуганный взгляд. Фолко не мог объяснить, как он понял это. Осознание того, что тот, неведомый, тоже боится, придало хоббиту уверенности. Он деланно потянулся, зевнул, даже отложил чуть в сторону меч, но его правая рука незаметно подняла с земли тяжелый и короткий смолистый сук. Хоббит действовал не рассуждая, словно его поступками руководила чья-то воля.
   Существо за спиной у Фолко чуть шевельнулось. Хоббит отчаянно косил глазом, пытаясь разглядеть его, но тщетно. Рядом мирно посапывал гном. Разбудить его? Но вдруг спугнешь?
   Прошло несколько томительных минут, но потом азарт и жажда приключений взяли верх. Резко развернувшись, Фолко изо всех сил запустил тяжелой корягой туда, где, как ему казалось, находился неизвестный. В следующее мгновение хоббит с мечом наголо уже бросился в кусты.
   От шума и треска очнулся Торин. Заметив что-то упавшее в кустах, гном решительно принял боевую стойку; топор, словно Сам по себе, перелетел из-за пояса в правую руку. Из кустов доносилась возня, какой-то писк. Недолго думая, гном бросился вслед за Фолко.
   Пущенный хоббитом сук попал в цель, сбив наблюдателя на землю, и это дало Фолко время для того, чтобы преодолеть отделявшее его от кустов расстояние и вцепиться в барахтающееся на земле серовато-зеленое существо.
   Ростом оно оказалось еще меньше хоббита и гораздо слабее. Фолко немилосердно возил это существо физиономией или мордой -- он еще не знал, чем -- по мху. Оно жалобно пискнуло и прекратило сопротивление. Но едва Фолко поднял глаза на подбежавшего гнома, как вдруг вскрикнул от боли,-- его противник впился в палец хоббита острыми зубами.
   -- Эй, ты, еще раз такое выкинешь, я тебе глотку перережу! -кровожадно рявкнул хоббит в мохнатое ухо лежавшего и для верности провел холодной сталью по его шее, покрытой мягким коричневатым пухом. По-видимому, тот его понял, так как скорчился и обмяк.
   -- Кого это ты словил? -- деловито осведомился подоспевший гном, перекладывая топор в левую руку, а правой приподнимая лежащего за загривок,-- Ба! Старый знакомый! -- вдруг злорадно воскликнул Торин, поворачивая беспомощно болтавшегося в воздухе пленника лицом к Фолко.