Страница:
– Старшая, – негромко произнёс Фесс, прибавляя к словам самую толику волшебства. – Погоди, Старшая. Не так быстро. Путь, о котором ты говоришь, не только извилист, он страшен. Ты не хуже меня знаешь, сколько людей отдали за него жизни.
– Я ке боюсь! – пылко воскликнула девушка. Магия Фесса стекала с её ауры, словно вода по серебряному зеркалу.
– Я знаю, – поднял руку Фесс. – Я знаю, ты не боишься ни врагов, ни даже самой смерти. Но на пути… на дороге, которой ты хочешь идти, стоят не только инквизиторы с вязанками хвороста для ересиарховых костров. Там – и те, кто погиб на этих кострах. Те, кто не дошёл…до цели. И кого не смогли удержать даже Серые Пределы…
– Как не смогли они удержать тебя, – словно вновь впадая в транс, прошептала девушка.
– Меня? О, нет, Старшая, нет. Ты же знаешь, кто я. Я не умирал и, соответственно, не воскресал. – Фесс попытался улыбнуться. От горящего в глазах Старшей огня ему становилось не по себе. Перед ним словно бы вновь воочию вставал призрак Атлики, чёрные смерчи, рвущие в клочья стены Арвеста, и последние крики, проклятия и мольбы тех, кто погибал там. – Я не был в Серых Пределах. Я тот, кто вечно обречён стоять на самом их краю, следя, чтобы никто не вырвался бы обратно, на погибель миру живых. Но… я расскажу тебе одну историю. Она приключилась у меня на глазах, и притом не так давно. Может, ты слыхала что-то о судьбе Арвеста, одного из Семи Городов?
– Слыхала… краем уха, – отозвалась девушка, словно бы с трудом возвращаясь обратно из мира своих пугающих видений. – Он… Арвест… вроде бы как разрушен? Империя Клешней вторглась туда, и в пылу магической схватки никто даже не заметил, как перешли черту – после чего на месте города почти ничего не осталось.
– Почти ничего – это очень мягко сказано, – медленно сказал Фесс. – Не осталось ничего, чёрная яма, заполнившаяся водами моря. Ни башен, ни стен, ни фундаментов, ни подвалов – ничего. Погибли десятки тысяч, Старшая. Десятки тысяч. И тех, кто до последнего оборонял город, и тех, кто на него нападал. Не осталось просто ни-ко-го, Старшая. А знаешь, почему?
– Покорнейше прошу Великого Мастера открыть мне глаза… – без тени лести или подхалимажа прошептала девушка.
– Арвест уничтожили не столкнувшиеся в бою чародеи, Старшая. Его испепелила, разметала в пыль, в прах, вбила в ничто одна-единственная девушка… очень похожая на тебя. Её звали Атлика. Это случилось на моих гла-
зах, Старшая. А знаешь, что она сделала? – Голос Фесса загремел металлом.
Старшая судорожно дёрнула головой в знак отрицания.
– Она всего-навсего ушла. Ушла дорогой, начертанной тем, за инкарнацию которого ты меня принимаешь и кого называешь Великим Мастером – уверяю тебя, я вовсе не заслуживаю столь высокого титулования, мне далеко и до простого мастера.
– Великий Мастер… – пролепетала Старшая. – Но… что же именно сделала эта… Атлика?
– Она воспользовалась в полной мере знанием, описанным в трактате Эвенгара Салладорского! – резко ответил Фесс. – Атлика слилась с Тьмой… свершила то, к чему ты так стремишься. Ушла за грань, за Серые Пределы. Туда, откуда её звали тысячи тысяч голосов… в том числе и голос Великого мага, первым открывшего туда дорогу. Не знаю, намеренно ли уничтожила Атлика город… или это произошло случайно. Но так или иначе – знание Салладорца смертельно, гибельно опасно. У меня просто нет слов, чтобы описать, насколько оно по-настоящему опасно. Слова затёрты, они утратили свежесть и смысл. Не знаю, как вложить мне это в тебя, Старшая. Не знаю. Но…
– Но Великий Мастер, несомненно, для того и пришёл к нам, чтобы указать другой, правильный путь! – Глаза Старшей вспыхнули восторгом.
Фесс поперхнулся и умолк в растерянности, ругая себя за грубую ошибку. Фанатичке нельзя говорить правду. Она всё повернёт и истолкует наоборот.
– Гм… я приложу к этому все усилия, Старшая, – осторожно сказал некромант.
– Ведь в этом и был весь смысл Пророчеств. – Она порывисто, словно в молитве, прижала руки к груди. – Великий Мастер вернётся, чтобы завершить начатую титаническую работу свою, чтобы указать путь ослеплённым на ярком безжалостном свету…
– Гм… – Фесс с многозначительным видом возвёл глаза к потолку. История повторяется, со злостью думал он. Люди вечно хотят видеть в нём кого-то иного, не того, кто он есть на самом деле. Рыси чудился в нём рыцарь её проклятого Храма, Старшей – вернувшийся из вечной Тьмы Эвенгар…
«Но разве раньше было иначе? – вдруг спросил сам себя Фесс. – Сколько имен ты сменил и сколько личин? Кто знал тебя настоящего, истинного Кэра Лаэду, не шпиона Серой Лиги Фесса, не жестокого и бездушного некроманта по имени Неясыть, не… сколько их было, масок, прираставших к коже, становившихся второй натурой – ведь, собственно говоря, потому ты и был столь успешен в том же Мельине, у Патриарха Хеона. Где истина? Где потерялся тот, исходный Кэр, наивный и благородный мальчик, истово мечтавший когда-то сделаться настоящим боевым магом? Кто знает, каким он стал бы сейчас, если бы не впускал в себя все многочисленные свои перевоплощения? И какое право имеет он на сетования, если сам не знает толком, какой же он на самом деле? Не спросить ли сперва себя самого? И уж потом обижаться на других, принимающих его „не за того“?.. И, может, судьба на самом деле привела его сюда, чтобы уберечь этих мальчиков и девочек от неминуемого костра – неминуемого, если только им попадёт в руки меченный Инквизицией том рокового трактата?»
– Да, конечно, – с неожиданной твёрдостью сказал Фесс. – Я покажу вам путь. Новый путь. Совсем новый. Ничему не удивляйтесь, я знаю дорогу… и во тьме, и на ярком свету.
Старшая внезапно схватила его за руку, её пальцы казались раскалёнными.
– Я знала, знала, знала! – воскликнула она, прижимаясь губами к шершавой, обветренной ладони некроманта.
– Ты что, ты что! – Фесс испуганно отдёрнул руку.
– Простите, Мастер… – поспешно потупилась Старшая. – Я… мне… так тепло сейчас. Исполнилось всё, о чём я могла только мечтать. Гнездо обрело Водителя. Ковен отныне не будет… слепо блуждать на свету.
– Я постараюсь, – твёрдо пообещал некромант.
…Но лрежде, чем выйти из своего «покоя», Фесс украдкой спрятал за пазуху чёрный томик Салладорца. Он не дерзнул оставить здесь подарок Эйтери.
– Что это? – Он с интересом раскрыл толстенный чёрный том с вытесненным на корешке злобно оскалившимся черепом. Когда-то этот череп явно покрывало серебрение, осыпавшееся за прошедшие годы; под ним тянулась вязь гномьих рун, на первый взгляд знакомых, но вот складывались они во что-то совершенно непонятное.
– Gelen ersa viste ergatum? Gelen ersa viste ergatum, – прочёл некромант – Что это значит, Старшая?
– Среди нас нет знатоков древнего наречия Подгорного Племени, – смущённо призналась девушка. – Но разве Великий Мастер не может…
– Тот, прежний Великий Мастер – он, наверное, мог, – не моргнув глазом ответил Фесс. – Но я – не он, помни эго, Старшая. Моя память, как я уже говорил тебе, – это память некроманта Неясыти не мага Эвенгара Салладорского. Я не стараюсь выдать себя за него, Старшая.
– Я знаю, Великий Мастер. Ибо и это предсказано в пророчествах. Но мы считали… что Великий Мастер не встречает преград в знании Тьмы, ибо это знание составляет самую его суть.
– Логично, – кивнул Фесс. – Но это знание не приходит само по себе. Оно требует… требует… – он не успел придумать, чего же именно оно требует. Книга словно сама раскрылась в его руках.
И на первой же странице он увидел знакомую ещё по формулам и чертежам Даэнура схему многолучевой звезды, только странно изменённой, рассечённой дополнительными дугами и прямыми. Поверху и понизу страницы тянулись линии тонких рун, на полях некромант увидел небольшие, искусно выполненные тонким пером миниатюры – кошка, пронзённая тремя кинжалами, горшок, в котором варилась человеческая голова – впрочем, приглядевшись внимательнее, Фесс увидел, что голова была эльфийская, если судить по форме ушей; были там изображения каких-то корней, странных цветов, явно хищников, был вампир с выставленными на всеобщее обозрение острыми клыками и много другой нечисти. Не оставалось сомнений – перед Фессом была книга гномьей некромантии.
– Вот это да, – не удержался он, тщетно пытаясь понять складывающиеся в совершеннейшую абракадабру слова. – Никогда бы не подумал, что Подгорное Племя…
– Великий Мастер? – осторожно спросила Старшая.
– Это том заклятий Мрака, составленных гномами, – пояснил некромант. – Никто никогда и не подозревал, что они занимаются подобными вещами. Занятно, занятно…
«Но не более того, – закончил он уже про себя. – Что ж с того, что эти хитрецы-кователи использовали магию, не только чтобы отыскивать рудные жилы? Ни мне, ни птенцам это уже не поможет… никак не поможет». Фесс отложил толстенный том. Хотя, конечно, любопытно, любопытно…
Он нашёл ещё несколько книг, за которыми в прежние времена, не задумываясь, провёл бы целую ночь. Неведомыми путями Старшая заполучила сборники не только гномьих потайных заклинаний. Были там нарнийские наговоры, были инкантации эльфов Вечного леса, были записанные на грубо выделанной бычьей коже ритуалы гоблинов, похоже, едва-едва изобретших саму азбуку и открывших способ сохранять знание своего племени не только в виде изустных преданий. Были чародейства орков и огров, были заклятия степных замекампских кочевников, были и совершенно неведомые манускрипты, состоящие из принципиально нерасшифровываемых иероглифов Синь-И. И все они имели отношение к смерти, к потустороннему миру, к Серым Пределам. Фессу оставалось только вздохнуть, что он больше не неофит, жадно бросавшийся на любое новое знание.
Были в библиотеке и сакраментальные «Анналы Тьмы» – в нескольких вариантах, с комментариями и без, различной полноты. К своему удивлению, Фесс увидел среди них и сравнительно недавно выпущенный том с гербом Академии; раскрыв, обнаружил на первой же странице предисловие самого милорда ректора, господина Анэто, а поверху тянулись набранные красным кармином слова:
«Совершенно секретно. Только для профессорско-преподавательского состава Академии Высокого Волшебства. Запрещается снятие копий и вынос из хранилища „А“. За нарушение режима секретности виновные будут привлекаться к ответственности в соответствии с Кодексом Ашура. Злонамеренное разглашение не подлежащих распространению сведений среди студиозусов Академии карается безусловным и вечным заключением путём замуровывания в бастионе Ашура. Подписано:
Анэто, милостью великих сил ректор Академии Высокого Волшебства, глава Белого Совета;
Мегана, милостью великих сил хозяйка и распорядительница Волшебного Двора».
«Ну и дела, – покачал головой Фесс. – Никогда не слышал ни о Кодексе Ашура, ни о его же бастионе. Впрочем, чего ж тут удивительного – в Академии я провёл всего лишь год, а Даэнур небось тоже был связан обязательством… о неразглашении. Возможно, этот самый Ашур тоже считается тайной Ордоса… в которую посвящают не каждого встречного-поперечного некроманта…»
– Великий Мастер… – осторожно прошелестел шёпот Старшей – Великий Мастер, твои верные ученики ждут тебя… жаждут лицезреть…
– Я что, Первосвященник Аркинский, чтобы меня «лицезреть» стремились? – усмехнулся некромант, откладывая в сторону книгу. У него ещё будет время всё досконально осмотреть. – Идём. Девушка вновь провела его по парадной лестнице, свернула за угол и отворила неприметную дверку в дальнем конце зала. Как и ожидал Фесс, ему открылась винтовая лестница, явно гораздо древнее, чем возведённый на чужих фундаментах дворец. Ступени стёрты, кладка стен груба и неровна. Старшая не стала брать факел, просто хлопнула в ладоши, и перед ними заплясат яркий огонёк размером со спелую вишню. Сделано это было быстро, едва заметным возмущением Силы. Девушка явно имела могучий природный дар.
– Ловко, – одобрительно кивнул некромант. И повторил, видя, как млеет она от его похвалы: – Ловко, Старшая. Я сам в твои годы не сделал бы лучше, – слегка покривил он душой.
Они двинулись вниз, огонёк послушно плыл впереди, плыл, не дрожа, не прыгая, что говорило бы о слабости или неопытности наложившего заклятье. Старшая была хороша, очень хороша. Ордос плакал бы от умиления, заполучив такую ученицу. Интересно, почему же Академия без боя уступила эту страну Инквизиции. Почему не попыталась добиться тут хотя бы такого же влияния, что имели серые? Не смогла? Или не захотела?
Винтовая лестница привела их в просторный тёмный подвал. Фесс мельком бросил взгляд на стены: крупные блоки, почти что необработанные, они явно ложились такими, как приходили из каменоломен. Строившие это заботились не о красоте, а о прочности.
– Кто возводил это? – спросил некромант. – Это не выглядит… ровесником дворца наверху.
– Взгляд Великого Мастера сразу же проник в самую суть, – поклонилась Старшая. – Это построено очень, очень давно, когда люди ещё только-только овладевали Салладором. Тут жили другие.
«Знакомо, – подумал Фесс. – Смахивает на Мельин, также построенный на эльфьих фундаментах…»
– Это были не эльфы, Великий Мастер, – словно прочитала его мысли Старшая.
– Не гномы, не орки, не тролли, не оры, не поури – никто из ныне живущих. Даже не дуотты. – Ты и о них знаешь? – поднял брови Фесс. – Смешно было бы прилежной ученице Великого Мастера не шать о таком, – не без гордости заметила девушка. – Историю войн Быка и Волка мы знаем мало что не наизусть… разумеется, письменную историю, не истинную. Так что нет, Великий Мастер, это были не дуотты. Не Змееголовые. Кто-то другой. Совсем-совсем другой. Летописи не сохранили их имён. Но…
– Тихо! – вдруг резко бросил Фесс, и Старшая умолкла, словно ей внезапно отсекли язык. Ему показалось, что в этот миг до него донёсся слабый хор странных голосов. Странных, не похожих ни на что, слышанное им раньше. Казалось, заговорили сами стены – только слова этого странного языка были, само собой, совершенно непонятны.
Миг – и наваждение сгинуло. В подвале вновь воцарилась полная тишина. Фесс постоял, подождал – напрасно Покосился на Старшую – девушка замерла с выражением напряжённого внимания, но отнюдь не оттого, что тоже услыхала таинственные голоса. Она просто была готова исполнить любую команду своего «Великого Мастера».
– Пойдём. Нехорошо томить учеников бессмысленным ожиданием. – Некромант решительно шагнул вперёд. – Веди.
Птенцы салладорского ковена собрались в дальнем углу обширного подвала – насколько мог судить Фесс, пробравшегося далеко за пределы двора. Интересно – почему же на него до сих пор не натолкнулись строители? Кякое волшебство защищало это древнее логово давно умолкнувших голосов?
Всего птенцов оказалось десятка два – совсем молодых юношей, почти мальчиков, и совсем молодых девушек, почти что девочек. Старшая по праву носила это звание. Четверо её охранников были единственными взрослыми.
Старшая высоко подняла руку, и летучий огонёк воспарил в низкому потолку, растёкся блином света, отгоняя не ко вечную тьму.
– Слушай меня, гнездо! – ясным и звучным голосом проговорила она, так и замерев с воздетой к потолку рукой. – Пророчества исполнены. Великий Мастер вернулся к нам из-за пределов Тьмы и смерти, дабы возвестить великие и страшные истины. Ради этого мы жили, ради этого погибали под пытками наши товарищи, так и не выдав ничего из тайного знания. Цель достигнута. Мы сами помогли свершиться предсказанному. Да воздадут все хвалу Фейрузу, предоблестно проникшему в ряды наших врагов, принявшего на себя чужую личину ничтожного служки и выведшего Великого Мастера из кольца серых. А теперь я умолкаю, ибо не достоин мой язык заполнять болтовнёй своей время, когда сам Великий Мастер стоит ча моим плечом, а вы все, как умирающий в пустыне, алчете живительной влаги, жаждете его развеивающих мглу невежества слов. Великий Мастер! Твои ученики ждут твоего слова. – Старшая низко, до самого пола, склонилась перед некромантом.
Фесс молча ступил вперёд. Он встречал горящие взгляды юных птенцов – и его невольно охватывала дрожь. Атлика, Атлика, немезида Арвеста, смотрела на него всеми этими парами глаз. Смертельно опасное знание, которого жаждали эти юнцы, – оно совсем рядом, рядом с яростно бьющимся сердцем некроманта.
– Друзья мои. – Невольно голос Фесса зазвучал глухо – горло словно бы сдавила невидимая рука. – Друзья мои, я благодарен вам за спасение. Ведь, по правде говоря, тот бой в пустыне я бы скорее всего проиграл. Вы пришли мне на помощь… и я не забуду этого. Никогда. Не так уж многих встречал я, что готовы были прийти мне на помощь. Вы готовы были убивать и умирать за меня, и этого я не забуду тоже. Я постараюсь помочь вам – чем смогу. – Фесс развел руками. – Наверное, так.
Наступила тишина. Казалось, юные птенцы даже дышать перестали, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться или хотя бы моргнуть.
«А ведь на самом деле могут и умереть… за меня, – мелькнула мысль. – Если они так крепко верят, что я – возрождённый Салладорец. Они опять будут умирать, закрывая меня и спасая, а я… неужели я прикроюсь пустыми словами, что моя жизнь важнее, ибо на меня возложена великая миссия?! Нет, нет, конечно же, нет, Фесс. Но откуда такие мысли, некромант? Этлау едва ли оправится так уж быстро. Едва ли сможет так быстро отыскать его убежище. Старшая права – начнут искать скорее всего в пустынных, проклятых, пользующихся дурной славой местах. Сообразить, что некромант укрылся в Эргри – поистине не для тупых инквизиторских мозгов. Палачи никогда не отличались сообразительностью».
– Мы станем работать вместе. Путь долог и труден. Не ждите, что я принесу вам одно-единственное волшебное слово, и все ваши желания тотчас же исполнятся.
– Фесс понимал, что сейчас главное – говорить, и притом как можно туманнее, чтобы потом любой исход был бы истолкован в его пользу. Он уже знал, чему он станет учить этих не успевших опериться птенцов. Ковен должен перестать быть дремлющей смертью. Они желают идти путём Великой Тьмы? Побери меня Она, я укажу им путь! – Сегодня давайте отдыхать и веселиться, ибо одержана поистине славная победа, – продолжал Фесс. – А назавтра я расскажу вам, с чего начнётся ваша дорога… к Истине.
Он хотел сказать «Ко Тьме», но вовремя вспомнил о нежноголосом призраке. Западная Тьма, та, которая вовсе и не была Тьмой, похоже, отличалась ревнивым характером.
Дверь за собой он тщательно запер. На могучий, крепости достойный засов, а для верности подкрепил ещё парочкой заклинаний. Старшей он сказал, что проведёт всю ночь в бдении и составлении магических таблиц. Девушка мы разила удивление, заявив, что, мол, прежнему Великому Мастеру, согласно уцелевшим спискам и апокрифам, никаких таблиц даром было не нужно, на что некромант, усмехнувшись, заметил, что, быть может, именно потому и возникла нужда в Пророчествах и Перевоплощении, что Великий Салладорец пренебрегал формальной стороной заклинаний. Старшая тотчас же с восторгом согласилась – она не пыталась «поймать» некроманта на лжи, она словно бы огорчалась, видя, что возрожденный Мастер не столь уж непобедим и всемогущ, как ей того хотелось.
Тем не менее Фесс не лгал ей. Эту ночь он на самом деле собирался провести без сна, правда, не составляя никаких особых таблиц. Сегодня ему предстояло вновь окунуться в глубины некромантии. Он хотел знать, чьи голоса звучали в древнем каменном покое. Он хотел знать, откуда у Старшей, никогда и ни у кого не учившейся, вдруг появилась столь филигранная техника работы с достаточно сложными заклинаниями огня.
Он подозревал, что этот дворец не просто так воздвигнут на древних фундаментах. И что далеко не всё так просто, как кажется, с решительной и боевой девушкой, главой тёмного ковена. Что же касается остальных – то, для них, как считал Фесс, он придумал просто гениальный план. Так, чтобы никто не остался в обиде, каждый считал бы, что двигается по верному пути, – но так, чтобы никто из этих самых птенцов никогда не смог бы собрать воедино весь трактат Салладорца и, отправляясь в вечную Тьму, прихватить заодно с собой целый город средний размеров.
В Старшей же некромант чувствовал угрозу. Скрытую и непонятную ей самой. Так змея-глазоедка таится на плече ничего не подозревающего охотника, чтобы, когда тот придёт домой, прыгнуть в лицо его ребёнку, тщась дотянуться до самого лакомого лакомства – детского глаза…
Ну ничего. Разберёмся.
Сегодня он постарается вспомнить всё, что обязан помнить некромант, стоя на пороге тайны. Некромантия безбрежна, словно море, словно сама Смерть, принимающая и растворяющая все сущее, – так неужто он не найдёт способа заглянуть за грань этих катакомб? Чужая магия, притаившаяся в глубине, – он не мог оставлять её без внимания.
…Нельзя сказать, что это место было особенно богато Силой. Древние туннели ещё хранили какие-то отзвуки, и ничего не оставалось делать, как медленно, тщательно и скрупулёзно собирать их. Что называется, по крупице.
Много часов пролетело в упорном труде, прежде чем Фесс взял в руки посох, встал в самой середине своей звезды. Он не мудрствовал лукаво. Ритуальная магия, магия чисел, линий и знаков доказала – она надёжна. По посоху словно заструились тёмные тени – летучий прах собирался на зов некроманта. Перед Фессом медленно сгущались три тонкие фигуры, отдалённо напоминавшие человеческие. Некромант в первую секунду опешил – а потом едва сдержал крик, когда понял, кто явился на зов его заклинания. Похоже, магия сработала даже раньше, чем он рассчитывал.
Три зыбкие тени, три туманные фигуры – у Фесса по лицу катился пот, он чувствовал древний гнев, не остывший за все века пребывания за гранью этого бытия. Сквозь хаос сталкивающихся магических потоков всё явственнее и явственнее пробивалась одна-единственная фраза: «Мы были тут первыми!»
Да, это не люди. Не гномы, не орки, никто из ведомых рас, у которых, несмотря на все различия, всё-таки одна] голова, две руки, две ноги, два глаза и один рот. У этих! тоже была вроде как одна голова, но вот аккурат посреди живота имелось нечто вроде второй, запасной, раза в два меньше «главной». Три верхние конечности, пять нижних. Какие-то отростки на плечах. И распоровшая голову почти надвое длиннейшая лягушачья пасть. В общем, чудища, да и только. Но при этом, в отличие от всех прочих чудовищ Эвиала, Мельина и других миров, – разумные. Не звериным инстинктом пожирателей – нет, холодным и утончённым разумом. «Мы были здесь первыми!»
Кто же их смёл? Дуотты? Или другая неведомая раса, штаны, что, по смутным намёкам, когда-то владели Огненным архипелагом и ушли из Эвиала задолго до того, как тут обосновалась Западная Тьма? Фесс попытался, усиливая резонанс, пробиться глубже, он почти не сомненплся, что под дворцом Старшей под землю уходят насто-ищие катакомбы, быть может, там голос мёртвых зазвучит менее из твёрдого камня?
Катакомбы действительно имелись. Паутина почти что отвесных лестниц, уходящих куда-то в глубину. Дна некромант не чувствовал – но, быть может, это потому, ч ю приходилось сдерживать ту часть праха, что слишком уж рьяно откликнулась на зов подземелий, приняв форму и душу тех, от кого не осталось даже истлевших костей в могилах, не осталось и самих могил.
Тени колыхались, пытаясь перегнуться через зачарованную границу пылающей звезды. Они рвались вперёд, по магия некроманта всякий раз отбрасывала их назад. Закрыв глаза, Фесс видел перед собой совсем другой Эвиал – тёплый, не знающий зим и снегов, с иными очертаниями континентов и морей, когда Утонувший Краб ещё не был островом, а просто широкой перемычкой между Правой и Левой Клешнями, Огненный архипелаг – громадным, немногим меньше тех же Клешней островом; когда на месте «угрюмых заснеженных гор вздымались влажные тропические леса, а в Море Ветров никто бы не отыскал и следа плавающих льдов. И в помине не было никакого Эгеста, Железный Хребет простирался гораздо дальше к востоку и западу, чем сейчас, и тянулся на сотни лиг неразрывный, единый лес, не ведавший ещё, что ему предстоит дать приют двум смертельно враждующим между собой ветвям народа Перворождённых. Эвиал был юн и прекрасен, и те, кто жил там, были плотью от его плоти, а не пришельцами из ниоткуда, как гномы, люди или даже эльфы.
Потом появились другие. Фесс видел их словно бы мельком, воспоминания праха подёргивались алой завесой ненависти. Титаны, они возводили сказочные города на Огненном архипелаге, тогда, как уже было сказано, никаком не архипелаге, а громадном острове. Поднимались циклопические сооружения, и странные существа – боги маги? – сходили с небес на вершины ступенчатых пирамид, что дотягивались почти до самых туч.
Откуда пришли титаны, Фесс не понял. Скорее всего этого не знали и сами жаборотые. Титаны меняли пути рек и очертания островов, они осушали гнилые болота заменяя девственные леса тщательно спланированными парками. Они обустраивались на незначительной части Эвиала, не выказывая намерения овладевать новыми землями, но пятиногам хватило и этого. Они начали войну.
– Я ке боюсь! – пылко воскликнула девушка. Магия Фесса стекала с её ауры, словно вода по серебряному зеркалу.
– Я знаю, – поднял руку Фесс. – Я знаю, ты не боишься ни врагов, ни даже самой смерти. Но на пути… на дороге, которой ты хочешь идти, стоят не только инквизиторы с вязанками хвороста для ересиарховых костров. Там – и те, кто погиб на этих кострах. Те, кто не дошёл…до цели. И кого не смогли удержать даже Серые Пределы…
– Как не смогли они удержать тебя, – словно вновь впадая в транс, прошептала девушка.
– Меня? О, нет, Старшая, нет. Ты же знаешь, кто я. Я не умирал и, соответственно, не воскресал. – Фесс попытался улыбнуться. От горящего в глазах Старшей огня ему становилось не по себе. Перед ним словно бы вновь воочию вставал призрак Атлики, чёрные смерчи, рвущие в клочья стены Арвеста, и последние крики, проклятия и мольбы тех, кто погибал там. – Я не был в Серых Пределах. Я тот, кто вечно обречён стоять на самом их краю, следя, чтобы никто не вырвался бы обратно, на погибель миру живых. Но… я расскажу тебе одну историю. Она приключилась у меня на глазах, и притом не так давно. Может, ты слыхала что-то о судьбе Арвеста, одного из Семи Городов?
– Слыхала… краем уха, – отозвалась девушка, словно бы с трудом возвращаясь обратно из мира своих пугающих видений. – Он… Арвест… вроде бы как разрушен? Империя Клешней вторглась туда, и в пылу магической схватки никто даже не заметил, как перешли черту – после чего на месте города почти ничего не осталось.
– Почти ничего – это очень мягко сказано, – медленно сказал Фесс. – Не осталось ничего, чёрная яма, заполнившаяся водами моря. Ни башен, ни стен, ни фундаментов, ни подвалов – ничего. Погибли десятки тысяч, Старшая. Десятки тысяч. И тех, кто до последнего оборонял город, и тех, кто на него нападал. Не осталось просто ни-ко-го, Старшая. А знаешь, почему?
– Покорнейше прошу Великого Мастера открыть мне глаза… – без тени лести или подхалимажа прошептала девушка.
– Арвест уничтожили не столкнувшиеся в бою чародеи, Старшая. Его испепелила, разметала в пыль, в прах, вбила в ничто одна-единственная девушка… очень похожая на тебя. Её звали Атлика. Это случилось на моих гла-
зах, Старшая. А знаешь, что она сделала? – Голос Фесса загремел металлом.
Старшая судорожно дёрнула головой в знак отрицания.
– Она всего-навсего ушла. Ушла дорогой, начертанной тем, за инкарнацию которого ты меня принимаешь и кого называешь Великим Мастером – уверяю тебя, я вовсе не заслуживаю столь высокого титулования, мне далеко и до простого мастера.
– Великий Мастер… – пролепетала Старшая. – Но… что же именно сделала эта… Атлика?
– Она воспользовалась в полной мере знанием, описанным в трактате Эвенгара Салладорского! – резко ответил Фесс. – Атлика слилась с Тьмой… свершила то, к чему ты так стремишься. Ушла за грань, за Серые Пределы. Туда, откуда её звали тысячи тысяч голосов… в том числе и голос Великого мага, первым открывшего туда дорогу. Не знаю, намеренно ли уничтожила Атлика город… или это произошло случайно. Но так или иначе – знание Салладорца смертельно, гибельно опасно. У меня просто нет слов, чтобы описать, насколько оно по-настоящему опасно. Слова затёрты, они утратили свежесть и смысл. Не знаю, как вложить мне это в тебя, Старшая. Не знаю. Но…
– Но Великий Мастер, несомненно, для того и пришёл к нам, чтобы указать другой, правильный путь! – Глаза Старшей вспыхнули восторгом.
Фесс поперхнулся и умолк в растерянности, ругая себя за грубую ошибку. Фанатичке нельзя говорить правду. Она всё повернёт и истолкует наоборот.
– Гм… я приложу к этому все усилия, Старшая, – осторожно сказал некромант.
– Ведь в этом и был весь смысл Пророчеств. – Она порывисто, словно в молитве, прижала руки к груди. – Великий Мастер вернётся, чтобы завершить начатую титаническую работу свою, чтобы указать путь ослеплённым на ярком безжалостном свету…
– Гм… – Фесс с многозначительным видом возвёл глаза к потолку. История повторяется, со злостью думал он. Люди вечно хотят видеть в нём кого-то иного, не того, кто он есть на самом деле. Рыси чудился в нём рыцарь её проклятого Храма, Старшей – вернувшийся из вечной Тьмы Эвенгар…
«Но разве раньше было иначе? – вдруг спросил сам себя Фесс. – Сколько имен ты сменил и сколько личин? Кто знал тебя настоящего, истинного Кэра Лаэду, не шпиона Серой Лиги Фесса, не жестокого и бездушного некроманта по имени Неясыть, не… сколько их было, масок, прираставших к коже, становившихся второй натурой – ведь, собственно говоря, потому ты и был столь успешен в том же Мельине, у Патриарха Хеона. Где истина? Где потерялся тот, исходный Кэр, наивный и благородный мальчик, истово мечтавший когда-то сделаться настоящим боевым магом? Кто знает, каким он стал бы сейчас, если бы не впускал в себя все многочисленные свои перевоплощения? И какое право имеет он на сетования, если сам не знает толком, какой же он на самом деле? Не спросить ли сперва себя самого? И уж потом обижаться на других, принимающих его „не за того“?.. И, может, судьба на самом деле привела его сюда, чтобы уберечь этих мальчиков и девочек от неминуемого костра – неминуемого, если только им попадёт в руки меченный Инквизицией том рокового трактата?»
– Да, конечно, – с неожиданной твёрдостью сказал Фесс. – Я покажу вам путь. Новый путь. Совсем новый. Ничему не удивляйтесь, я знаю дорогу… и во тьме, и на ярком свету.
Старшая внезапно схватила его за руку, её пальцы казались раскалёнными.
– Я знала, знала, знала! – воскликнула она, прижимаясь губами к шершавой, обветренной ладони некроманта.
– Ты что, ты что! – Фесс испуганно отдёрнул руку.
– Простите, Мастер… – поспешно потупилась Старшая. – Я… мне… так тепло сейчас. Исполнилось всё, о чём я могла только мечтать. Гнездо обрело Водителя. Ковен отныне не будет… слепо блуждать на свету.
– Я постараюсь, – твёрдо пообещал некромант.
…Но лрежде, чем выйти из своего «покоя», Фесс украдкой спрятал за пазуху чёрный томик Салладорца. Он не дерзнул оставить здесь подарок Эйтери.
***
Библиотеку птенцы и впрямь собрали знатную. Фесс в немом восторге следовал за Старшей, и смущённая своей недавней вспышкой девушка старательно, словно ученица в классе, давала пояснения. Большинство манускриптов здесь имели долгие истории, в которых хватало всего, в том числе и крови. Можно было только поражаться настойчивости и удачливости птенцов. Многие из вставших нa полках книг составили бы гордость и академической библиотеке в Ордосе. Большинство трактатов, конечно же, было знакомо Фессу по собранию Даэнура, но…– Что это? – Он с интересом раскрыл толстенный чёрный том с вытесненным на корешке злобно оскалившимся черепом. Когда-то этот череп явно покрывало серебрение, осыпавшееся за прошедшие годы; под ним тянулась вязь гномьих рун, на первый взгляд знакомых, но вот складывались они во что-то совершенно непонятное.
– Gelen ersa viste ergatum? Gelen ersa viste ergatum, – прочёл некромант – Что это значит, Старшая?
– Среди нас нет знатоков древнего наречия Подгорного Племени, – смущённо призналась девушка. – Но разве Великий Мастер не может…
– Тот, прежний Великий Мастер – он, наверное, мог, – не моргнув глазом ответил Фесс. – Но я – не он, помни эго, Старшая. Моя память, как я уже говорил тебе, – это память некроманта Неясыти не мага Эвенгара Салладорского. Я не стараюсь выдать себя за него, Старшая.
– Я знаю, Великий Мастер. Ибо и это предсказано в пророчествах. Но мы считали… что Великий Мастер не встречает преград в знании Тьмы, ибо это знание составляет самую его суть.
– Логично, – кивнул Фесс. – Но это знание не приходит само по себе. Оно требует… требует… – он не успел придумать, чего же именно оно требует. Книга словно сама раскрылась в его руках.
И на первой же странице он увидел знакомую ещё по формулам и чертежам Даэнура схему многолучевой звезды, только странно изменённой, рассечённой дополнительными дугами и прямыми. Поверху и понизу страницы тянулись линии тонких рун, на полях некромант увидел небольшие, искусно выполненные тонким пером миниатюры – кошка, пронзённая тремя кинжалами, горшок, в котором варилась человеческая голова – впрочем, приглядевшись внимательнее, Фесс увидел, что голова была эльфийская, если судить по форме ушей; были там изображения каких-то корней, странных цветов, явно хищников, был вампир с выставленными на всеобщее обозрение острыми клыками и много другой нечисти. Не оставалось сомнений – перед Фессом была книга гномьей некромантии.
– Вот это да, – не удержался он, тщетно пытаясь понять складывающиеся в совершеннейшую абракадабру слова. – Никогда бы не подумал, что Подгорное Племя…
– Великий Мастер? – осторожно спросила Старшая.
– Это том заклятий Мрака, составленных гномами, – пояснил некромант. – Никто никогда и не подозревал, что они занимаются подобными вещами. Занятно, занятно…
«Но не более того, – закончил он уже про себя. – Что ж с того, что эти хитрецы-кователи использовали магию, не только чтобы отыскивать рудные жилы? Ни мне, ни птенцам это уже не поможет… никак не поможет». Фесс отложил толстенный том. Хотя, конечно, любопытно, любопытно…
Он нашёл ещё несколько книг, за которыми в прежние времена, не задумываясь, провёл бы целую ночь. Неведомыми путями Старшая заполучила сборники не только гномьих потайных заклинаний. Были там нарнийские наговоры, были инкантации эльфов Вечного леса, были записанные на грубо выделанной бычьей коже ритуалы гоблинов, похоже, едва-едва изобретших саму азбуку и открывших способ сохранять знание своего племени не только в виде изустных преданий. Были чародейства орков и огров, были заклятия степных замекампских кочевников, были и совершенно неведомые манускрипты, состоящие из принципиально нерасшифровываемых иероглифов Синь-И. И все они имели отношение к смерти, к потустороннему миру, к Серым Пределам. Фессу оставалось только вздохнуть, что он больше не неофит, жадно бросавшийся на любое новое знание.
Были в библиотеке и сакраментальные «Анналы Тьмы» – в нескольких вариантах, с комментариями и без, различной полноты. К своему удивлению, Фесс увидел среди них и сравнительно недавно выпущенный том с гербом Академии; раскрыв, обнаружил на первой же странице предисловие самого милорда ректора, господина Анэто, а поверху тянулись набранные красным кармином слова:
«Совершенно секретно. Только для профессорско-преподавательского состава Академии Высокого Волшебства. Запрещается снятие копий и вынос из хранилища „А“. За нарушение режима секретности виновные будут привлекаться к ответственности в соответствии с Кодексом Ашура. Злонамеренное разглашение не подлежащих распространению сведений среди студиозусов Академии карается безусловным и вечным заключением путём замуровывания в бастионе Ашура. Подписано:
Анэто, милостью великих сил ректор Академии Высокого Волшебства, глава Белого Совета;
Мегана, милостью великих сил хозяйка и распорядительница Волшебного Двора».
«Ну и дела, – покачал головой Фесс. – Никогда не слышал ни о Кодексе Ашура, ни о его же бастионе. Впрочем, чего ж тут удивительного – в Академии я провёл всего лишь год, а Даэнур небось тоже был связан обязательством… о неразглашении. Возможно, этот самый Ашур тоже считается тайной Ордоса… в которую посвящают не каждого встречного-поперечного некроманта…»
– Великий Мастер… – осторожно прошелестел шёпот Старшей – Великий Мастер, твои верные ученики ждут тебя… жаждут лицезреть…
– Я что, Первосвященник Аркинский, чтобы меня «лицезреть» стремились? – усмехнулся некромант, откладывая в сторону книгу. У него ещё будет время всё досконально осмотреть. – Идём. Девушка вновь провела его по парадной лестнице, свернула за угол и отворила неприметную дверку в дальнем конце зала. Как и ожидал Фесс, ему открылась винтовая лестница, явно гораздо древнее, чем возведённый на чужих фундаментах дворец. Ступени стёрты, кладка стен груба и неровна. Старшая не стала брать факел, просто хлопнула в ладоши, и перед ними заплясат яркий огонёк размером со спелую вишню. Сделано это было быстро, едва заметным возмущением Силы. Девушка явно имела могучий природный дар.
– Ловко, – одобрительно кивнул некромант. И повторил, видя, как млеет она от его похвалы: – Ловко, Старшая. Я сам в твои годы не сделал бы лучше, – слегка покривил он душой.
Они двинулись вниз, огонёк послушно плыл впереди, плыл, не дрожа, не прыгая, что говорило бы о слабости или неопытности наложившего заклятье. Старшая была хороша, очень хороша. Ордос плакал бы от умиления, заполучив такую ученицу. Интересно, почему же Академия без боя уступила эту страну Инквизиции. Почему не попыталась добиться тут хотя бы такого же влияния, что имели серые? Не смогла? Или не захотела?
Винтовая лестница привела их в просторный тёмный подвал. Фесс мельком бросил взгляд на стены: крупные блоки, почти что необработанные, они явно ложились такими, как приходили из каменоломен. Строившие это заботились не о красоте, а о прочности.
– Кто возводил это? – спросил некромант. – Это не выглядит… ровесником дворца наверху.
– Взгляд Великого Мастера сразу же проник в самую суть, – поклонилась Старшая. – Это построено очень, очень давно, когда люди ещё только-только овладевали Салладором. Тут жили другие.
«Знакомо, – подумал Фесс. – Смахивает на Мельин, также построенный на эльфьих фундаментах…»
– Это были не эльфы, Великий Мастер, – словно прочитала его мысли Старшая.
– Не гномы, не орки, не тролли, не оры, не поури – никто из ныне живущих. Даже не дуотты. – Ты и о них знаешь? – поднял брови Фесс. – Смешно было бы прилежной ученице Великого Мастера не шать о таком, – не без гордости заметила девушка. – Историю войн Быка и Волка мы знаем мало что не наизусть… разумеется, письменную историю, не истинную. Так что нет, Великий Мастер, это были не дуотты. Не Змееголовые. Кто-то другой. Совсем-совсем другой. Летописи не сохранили их имён. Но…
– Тихо! – вдруг резко бросил Фесс, и Старшая умолкла, словно ей внезапно отсекли язык. Ему показалось, что в этот миг до него донёсся слабый хор странных голосов. Странных, не похожих ни на что, слышанное им раньше. Казалось, заговорили сами стены – только слова этого странного языка были, само собой, совершенно непонятны.
Миг – и наваждение сгинуло. В подвале вновь воцарилась полная тишина. Фесс постоял, подождал – напрасно Покосился на Старшую – девушка замерла с выражением напряжённого внимания, но отнюдь не оттого, что тоже услыхала таинственные голоса. Она просто была готова исполнить любую команду своего «Великого Мастера».
– Пойдём. Нехорошо томить учеников бессмысленным ожиданием. – Некромант решительно шагнул вперёд. – Веди.
Птенцы салладорского ковена собрались в дальнем углу обширного подвала – насколько мог судить Фесс, пробравшегося далеко за пределы двора. Интересно – почему же на него до сих пор не натолкнулись строители? Кякое волшебство защищало это древнее логово давно умолкнувших голосов?
Всего птенцов оказалось десятка два – совсем молодых юношей, почти мальчиков, и совсем молодых девушек, почти что девочек. Старшая по праву носила это звание. Четверо её охранников были единственными взрослыми.
Старшая высоко подняла руку, и летучий огонёк воспарил в низкому потолку, растёкся блином света, отгоняя не ко вечную тьму.
– Слушай меня, гнездо! – ясным и звучным голосом проговорила она, так и замерев с воздетой к потолку рукой. – Пророчества исполнены. Великий Мастер вернулся к нам из-за пределов Тьмы и смерти, дабы возвестить великие и страшные истины. Ради этого мы жили, ради этого погибали под пытками наши товарищи, так и не выдав ничего из тайного знания. Цель достигнута. Мы сами помогли свершиться предсказанному. Да воздадут все хвалу Фейрузу, предоблестно проникшему в ряды наших врагов, принявшего на себя чужую личину ничтожного служки и выведшего Великого Мастера из кольца серых. А теперь я умолкаю, ибо не достоин мой язык заполнять болтовнёй своей время, когда сам Великий Мастер стоит ча моим плечом, а вы все, как умирающий в пустыне, алчете живительной влаги, жаждете его развеивающих мглу невежества слов. Великий Мастер! Твои ученики ждут твоего слова. – Старшая низко, до самого пола, склонилась перед некромантом.
Фесс молча ступил вперёд. Он встречал горящие взгляды юных птенцов – и его невольно охватывала дрожь. Атлика, Атлика, немезида Арвеста, смотрела на него всеми этими парами глаз. Смертельно опасное знание, которого жаждали эти юнцы, – оно совсем рядом, рядом с яростно бьющимся сердцем некроманта.
– Друзья мои. – Невольно голос Фесса зазвучал глухо – горло словно бы сдавила невидимая рука. – Друзья мои, я благодарен вам за спасение. Ведь, по правде говоря, тот бой в пустыне я бы скорее всего проиграл. Вы пришли мне на помощь… и я не забуду этого. Никогда. Не так уж многих встречал я, что готовы были прийти мне на помощь. Вы готовы были убивать и умирать за меня, и этого я не забуду тоже. Я постараюсь помочь вам – чем смогу. – Фесс развел руками. – Наверное, так.
Наступила тишина. Казалось, юные птенцы даже дышать перестали, не говоря уж о том, чтобы пошевелиться или хотя бы моргнуть.
«А ведь на самом деле могут и умереть… за меня, – мелькнула мысль. – Если они так крепко верят, что я – возрождённый Салладорец. Они опять будут умирать, закрывая меня и спасая, а я… неужели я прикроюсь пустыми словами, что моя жизнь важнее, ибо на меня возложена великая миссия?! Нет, нет, конечно же, нет, Фесс. Но откуда такие мысли, некромант? Этлау едва ли оправится так уж быстро. Едва ли сможет так быстро отыскать его убежище. Старшая права – начнут искать скорее всего в пустынных, проклятых, пользующихся дурной славой местах. Сообразить, что некромант укрылся в Эргри – поистине не для тупых инквизиторских мозгов. Палачи никогда не отличались сообразительностью».
– Мы станем работать вместе. Путь долог и труден. Не ждите, что я принесу вам одно-единственное волшебное слово, и все ваши желания тотчас же исполнятся.
– Фесс понимал, что сейчас главное – говорить, и притом как можно туманнее, чтобы потом любой исход был бы истолкован в его пользу. Он уже знал, чему он станет учить этих не успевших опериться птенцов. Ковен должен перестать быть дремлющей смертью. Они желают идти путём Великой Тьмы? Побери меня Она, я укажу им путь! – Сегодня давайте отдыхать и веселиться, ибо одержана поистине славная победа, – продолжал Фесс. – А назавтра я расскажу вам, с чего начнётся ваша дорога… к Истине.
Он хотел сказать «Ко Тьме», но вовремя вспомнил о нежноголосом призраке. Западная Тьма, та, которая вовсе и не была Тьмой, похоже, отличалась ревнивым характером.
Дверь за собой он тщательно запер. На могучий, крепости достойный засов, а для верности подкрепил ещё парочкой заклинаний. Старшей он сказал, что проведёт всю ночь в бдении и составлении магических таблиц. Девушка мы разила удивление, заявив, что, мол, прежнему Великому Мастеру, согласно уцелевшим спискам и апокрифам, никаких таблиц даром было не нужно, на что некромант, усмехнувшись, заметил, что, быть может, именно потому и возникла нужда в Пророчествах и Перевоплощении, что Великий Салладорец пренебрегал формальной стороной заклинаний. Старшая тотчас же с восторгом согласилась – она не пыталась «поймать» некроманта на лжи, она словно бы огорчалась, видя, что возрожденный Мастер не столь уж непобедим и всемогущ, как ей того хотелось.
Тем не менее Фесс не лгал ей. Эту ночь он на самом деле собирался провести без сна, правда, не составляя никаких особых таблиц. Сегодня ему предстояло вновь окунуться в глубины некромантии. Он хотел знать, чьи голоса звучали в древнем каменном покое. Он хотел знать, откуда у Старшей, никогда и ни у кого не учившейся, вдруг появилась столь филигранная техника работы с достаточно сложными заклинаниями огня.
Он подозревал, что этот дворец не просто так воздвигнут на древних фундаментах. И что далеко не всё так просто, как кажется, с решительной и боевой девушкой, главой тёмного ковена. Что же касается остальных – то, для них, как считал Фесс, он придумал просто гениальный план. Так, чтобы никто не остался в обиде, каждый считал бы, что двигается по верному пути, – но так, чтобы никто из этих самых птенцов никогда не смог бы собрать воедино весь трактат Салладорца и, отправляясь в вечную Тьму, прихватить заодно с собой целый город средний размеров.
В Старшей же некромант чувствовал угрозу. Скрытую и непонятную ей самой. Так змея-глазоедка таится на плече ничего не подозревающего охотника, чтобы, когда тот придёт домой, прыгнуть в лицо его ребёнку, тщась дотянуться до самого лакомого лакомства – детского глаза…
Ну ничего. Разберёмся.
Сегодня он постарается вспомнить всё, что обязан помнить некромант, стоя на пороге тайны. Некромантия безбрежна, словно море, словно сама Смерть, принимающая и растворяющая все сущее, – так неужто он не найдёт способа заглянуть за грань этих катакомб? Чужая магия, притаившаяся в глубине, – он не мог оставлять её без внимания.
…Нельзя сказать, что это место было особенно богато Силой. Древние туннели ещё хранили какие-то отзвуки, и ничего не оставалось делать, как медленно, тщательно и скрупулёзно собирать их. Что называется, по крупице.
Много часов пролетело в упорном труде, прежде чем Фесс взял в руки посох, встал в самой середине своей звезды. Он не мудрствовал лукаво. Ритуальная магия, магия чисел, линий и знаков доказала – она надёжна. По посоху словно заструились тёмные тени – летучий прах собирался на зов некроманта. Перед Фессом медленно сгущались три тонкие фигуры, отдалённо напоминавшие человеческие. Некромант в первую секунду опешил – а потом едва сдержал крик, когда понял, кто явился на зов его заклинания. Похоже, магия сработала даже раньше, чем он рассчитывал.
Три зыбкие тени, три туманные фигуры – у Фесса по лицу катился пот, он чувствовал древний гнев, не остывший за все века пребывания за гранью этого бытия. Сквозь хаос сталкивающихся магических потоков всё явственнее и явственнее пробивалась одна-единственная фраза: «Мы были тут первыми!»
Да, это не люди. Не гномы, не орки, никто из ведомых рас, у которых, несмотря на все различия, всё-таки одна] голова, две руки, две ноги, два глаза и один рот. У этих! тоже была вроде как одна голова, но вот аккурат посреди живота имелось нечто вроде второй, запасной, раза в два меньше «главной». Три верхние конечности, пять нижних. Какие-то отростки на плечах. И распоровшая голову почти надвое длиннейшая лягушачья пасть. В общем, чудища, да и только. Но при этом, в отличие от всех прочих чудовищ Эвиала, Мельина и других миров, – разумные. Не звериным инстинктом пожирателей – нет, холодным и утончённым разумом. «Мы были здесь первыми!»
Кто же их смёл? Дуотты? Или другая неведомая раса, штаны, что, по смутным намёкам, когда-то владели Огненным архипелагом и ушли из Эвиала задолго до того, как тут обосновалась Западная Тьма? Фесс попытался, усиливая резонанс, пробиться глубже, он почти не сомненплся, что под дворцом Старшей под землю уходят насто-ищие катакомбы, быть может, там голос мёртвых зазвучит менее из твёрдого камня?
Катакомбы действительно имелись. Паутина почти что отвесных лестниц, уходящих куда-то в глубину. Дна некромант не чувствовал – но, быть может, это потому, ч ю приходилось сдерживать ту часть праха, что слишком уж рьяно откликнулась на зов подземелий, приняв форму и душу тех, от кого не осталось даже истлевших костей в могилах, не осталось и самих могил.
Тени колыхались, пытаясь перегнуться через зачарованную границу пылающей звезды. Они рвались вперёд, по магия некроманта всякий раз отбрасывала их назад. Закрыв глаза, Фесс видел перед собой совсем другой Эвиал – тёплый, не знающий зим и снегов, с иными очертаниями континентов и морей, когда Утонувший Краб ещё не был островом, а просто широкой перемычкой между Правой и Левой Клешнями, Огненный архипелаг – громадным, немногим меньше тех же Клешней островом; когда на месте «угрюмых заснеженных гор вздымались влажные тропические леса, а в Море Ветров никто бы не отыскал и следа плавающих льдов. И в помине не было никакого Эгеста, Железный Хребет простирался гораздо дальше к востоку и западу, чем сейчас, и тянулся на сотни лиг неразрывный, единый лес, не ведавший ещё, что ему предстоит дать приют двум смертельно враждующим между собой ветвям народа Перворождённых. Эвиал был юн и прекрасен, и те, кто жил там, были плотью от его плоти, а не пришельцами из ниоткуда, как гномы, люди или даже эльфы.
Потом появились другие. Фесс видел их словно бы мельком, воспоминания праха подёргивались алой завесой ненависти. Титаны, они возводили сказочные города на Огненном архипелаге, тогда, как уже было сказано, никаком не архипелаге, а громадном острове. Поднимались циклопические сооружения, и странные существа – боги маги? – сходили с небес на вершины ступенчатых пирамид, что дотягивались почти до самых туч.
Откуда пришли титаны, Фесс не понял. Скорее всего этого не знали и сами жаборотые. Титаны меняли пути рек и очертания островов, они осушали гнилые болота заменяя девственные леса тщательно спланированными парками. Они обустраивались на незначительной части Эвиала, не выказывая намерения овладевать новыми землями, но пятиногам хватило и этого. Они начали войну.