Страница:
И опять нам приходится прибегать в объяснении учения Корана к причинам тех конкретно-исторических условий, в которых создавались представления о смысле человеческого бытия. Кочевой и полукочевой образ жизни на основе скотоводческого производства складывал и соответствующие представления о бытии в целом и смысле жизни человека. Как уже сказано, мировоззрение раннего ислама представляло собой пеструю смесь мифо-религиозных сюжетов, порожденных в том числе условиями жизни номадов. Внешнее влияние на арабов со стороны соседних народов (персов, евреев), находившихся на более высоком уровне развития, было весьма слабым. Коренной этнос Аравийского полуострова веками пребывал в относительной изоляции от внешнего мира. Естественно, что его духовно-мировоззренческая культура замыкалась в границах Аравии, претерпевая слабые изменения в своем содержании, Если культура персов, евреев и других народов стран Присредиземноморья, обогащавшаяся за счет активных контактов о внешним миром, находилась на довольно высоком уровне, то родоплеменные арабы намного отставали от них. Поэтому в общем-то архаичные духовно-мировоззренческие элементы арабов этого периода (VI - VII вв. ) легли в основание Корана. И в силу этого не надо удивляться бесспорным фактам того, что Коран содержит как заимствованные у иудеев и христиан нормы, так и вполне автохтонные, типа талиона ("душа - за душу и око - за око, и нос - за нос, и ухо - за ухо, и зуб - за зуб, и раны - отмщение". 5, 49), вено за убийство (4, 94), многоженство ("женитесь на двух, и трех, и четырех". - 4, 3), беспощадную войну с неверными ("схватывайте их и убивайте, где бы ни нашли их. И не берите из них ни друзей, ни помощников". - 4, 91. ) и т. п.
Таким обрезом, отвечая на наш первый вопрос, скажем: в интересах адекватного понимания позиций Корана о смысле бытия человека, необходимо обратиться к тем временам и условиям, которые определили содержание позиций священной книги мусульман.
И здесь мы переходим ко второму вопросу о том, надо ли общественности, в том числе и верующим, как-то корректировать основы мусульманского вероучения о человеке, его смерти и бессмертии, соотносить это вероучение с сегодняшним уровнем мировой цивилизации. Очевидно ведь, что расхождение между взглядами на эту проблему Корана и сегодняшнего уровня светского ее понимания довольно существенное. Как тут быть? Оставить все как есть и пренебречь тем фактом, что порядка одного миллиарда населения мусульманского Востока до сих пор находится во власти средневековых представлений Корана?
Запрос не праздный.
Попробуем порассуждать и пригласить к диалогу самих сторонников учения ислама.
Одной из важнейших тенденций современной цивилизации является интеграция народов в единое мировое сообщество, принципами которого является взаимоуважение, сотрудничество, равенство, толерантность и т. д. В частности, каждый сам определяет свое отношение к религии. И в этом смысле никто не может диктовать свои условия исповеданию того или иного культа. Но при всем при этом иногда принципы гуманизма требуют некоторого тщательно взвешенного деликатного вмешательства в те или иные религиозные системы, где грубо попираются права человека под предлогом верности той или иной религии. Ислам, несомненно, по сути своей не является экстремистской религиозной доктриной, хотя и способен порождать локальный экстремизм при определенных условиях. Тем не менее, как представляется, несоответствие некоторых интерпретаций вероучения ислама принципам гуманизма дает право людям светских воззрений выражать свое несогласие о рядом его явно устаревших взглядов на человека и его духовный мир. Сложившиеся в эпоху раннего средневековья морально-мировоззренческие принципы ныне пришли в явное противоречие с уровнем духовной культуры современных народов. Эти принципы подчас оказываются в остром конфликте с интересами гуманизации самих народов мусульманского Востока.
Антигуманизм отчуждения
Не станем вдаваться в анализ элементов любого культа сверхъестественных сил, в том числе и ислама, которые отчуждают от человека его достоинства хотя бы тем, что простирают верующего ниц, ставят его на колени, внушают, что он "раб", "греховный" от рождения и т. п.
Любого цивилизованного человека, читающего Коран, обескураживают требования жестокого отношения к неуверовавшим в Аллаха или вероотступникам. Из деликатности опустим массу аятов о том, как следует мусульманину жестоко обращаться с этими людьми вплоть до их убийства (см.: 2, 108-187, 189; 3, 114-115; 4, 76, 86, 91; 9, 23, 33; 47, 4; 55, 41; 96, 15). С неверными нельзя вступать в дружественные отношения, выдавать за них замуж, зато прилагать всяческие усилия для обращения в ислам. Это - печально известный принцип джихада, который в условиях социальных антагонизмов за четырнадцать веков ислама унес сотни миллионов человеческих жизней. Еще больший вред нанесло его действование в жизни народов, возбуждая вражду между народами на основе инаковерия. Шариат также вобрал в свое содержание этот принцип, детально разработав его применение на практике. И хотя трудно соблюдать принцип джихада в интернационализированной среде современного сообщества, но всякий раз, когда где-нибудь вспыхивают локальные конфликты, джихад вновь и вновь заявляет о себе призывами к сокрушению неверных. Примеров тому несть числа: Алжир, Ливан, Афганистан, Пакистан, Индия, Индонезия, Югославия, Чечня и др.
И хотя мусульманские модернисты всячески затушевывают истинную роль джихада, сохраняющийся его принцип в исламе, однако, наносит большой вред интересам единения народов. То есть, здесь не должно быть уверток и двусмысленностей: раз принцип джихада есть в Коране и он фактически действует в мусульманском экстремизме, его следует волей всего прогрессивного человечества поставить вне закона. Каким образом это можно осуществить? Пусть это решат сами мусульманские теологи. Но нарушение прав человека следует пресекать всегда и везде, в каких бы религиозных или политических формах они ни выступали. Разговоры о "хорошем" исламе и "плохих" мусульманах мир слышит давно. Представляется, что нельзя снимать ответственности с Корана и с ислама в целом за то, что под их флагом действуют истые воители за "чистоту" ислама и прочие оголтелые экстремисты. Значит, Коран и ислам содержат вполне определенный, идеологический потенциал, который необходимо осудить и вывести из этой религиозной системы во имя сохранения мира и братства между народами. Уже традиционное разделение на "мусульманские" и "немусульманские" народы таит в себе нездоровый дух отчуждения, разделения на "своих" и "чужих". Последнее может подтвердить каждый, кто жил или живет в регионах с традиционным распространением ислама. Многие браки так и не состоялись или были разрушены именно из-за этого предрассудка.
Или взять традицию разделения кладбищ на "мусульманские" и прочие. Она ведь есть прямое продолжение разделения людей на "своих" и "чужих". При этом, как показывает практика, мусульмане проявляет активное противодействие предложениям иметь общие кладбища, безотносительно к религиозной или национальной принадлежности покойных.
В этом вопросе также содержатся нравственно-гуманистические нормы, которые надо бы утверждать в русле братского единения народов. Никто не предлагает наступать на сложившиеся веками традиции и тем более отменять их. Но воспитывать осознание их анахронизма нужно, хотя бы во имя принципов религиозного равноправия и взаимоуважения.
Все эти живые факты с устойчивой традицией отчуждения между людьми на основе разной религиозной принадлежности (в скобках замечу, что Коран особенно нетерпим по отношению к неверующим и мусульманам, перешедшим в другую религию, либо отказавшимся от всякой религии, в сущности, антигуманны). По этому поводу, однако, мусульманские модернисты приводят аяты Корана и отдельные шариатские статьи, в которых по отношению к "людям писания" (ар. китаби), то есть к иудеям и христианам, проявляется некоторая лояльность. Это-де дает основание считать ислам веротерпимой и гуманной религией. В какой-то мере - да, но не совсем так. Если бы Коран и основанная на нем идеология ислама не имели бы в своем содержании н и к а к и х элементов религиозной исключительности, с этим можно было бы согласиться, но коль скоро принцип джихада не погашен и продолжает причинять миру серьезные неудобства, оснований считать ислам безусловно гуманно-миролюбивой системой весьма мало. Об этом надо сказать безо всяких обиняков.
Все великие реформаторы, предпринимавшие попытки вывести принцип джихада из ислама успехов не имели. Достаточно почитать их труды, чтобы удостовериться в стремлении внести существенные коррективы в вероучение ислама, освободив, в частности, его от принципа мусульманской исключительности и унижений человеческого достоинства каждого последователя веры в Аллаха, особенно женщины. 10
Мусульманские ортодоксы ссылаются на букву Корана и в лучшем случае мирятся с различными интерпретациями джихада.
Наконец, возникает третий вопрос: а искали ли авторы Корана смысл бытия человека? Судя по содержанию этой священной книги мусульман, нет, таким вопросом они не задавались, Хотя, как сказано выше, ответ складывался спонтанно и приобретал мистифицированный вид: человек-де существует для бога, то есть чтобы быть богоугодным. Верно, это не означает, будто человеку для себя ничего не остается, в отличие от многих религиозных систем ислам уделяет достаточно большое внимание вопросам морально-бытового содержания в жизни своих адептов. Каких же именно и насколько это согласуется с самой догмой о том, что человек - "раб Аллаха"?
Догма и реалии
Отчуждая лучшие качества человека в пользу богов или бога, любая религия абсолютизирует посредством свойства своих сверхъестественных кумиров, умаляя самую суть человека. Так и в исламе. Но жизнь богаче узких принципов религиозных канонов, и она прерывает последние своей неуемной стремниной, увлекая человека к возвышенным идеалам его счастливой жизни. Какие бы ни расставлялись акценты на приоритеты Аллаха перед человеком и его жизнью, практические потребности оказываются выше и сильнее догмы. Люди сами вырабатывают такие правила и нормы, которые удовлетворяют их практические потребности и оптимизируют самое индивидуально-общественное бытие.
Именно эти объективные закономерности существования человеческого сообщества создают такие духовные ценности, которые становятся идеальной основой его существования.
В пору становления ислама, как отмечено ваше, заинтересованные лидеры объединения арабов под эгидой веры в о д н о г о бога, Аллаха, приложили максимум усилий для прославления качеств его могущества; оно экстраполировалось и на все сферы бытия арабов. Так подверглось мистификации, в сущности, все бытие людей с их мировоззрением, моралью, традициями, бытом. Сами жизненные ориентации людей приобрели вид предписанных "законов Аллаха", - которые Коран представляет обычаями, "которые были до вас" (4, 31). То есть, фактически сами же люди продолжали свое бытие таким, каким оно сложилось на основе их жизненных условий.
Кризис родоплеменных отношений арабов не мог произвести быстрого переворота в сфере морально-бытовых традиций. Сила консерватизма последних известна. Именно поэтому в содержание Корана оказались включенными многие моральные нормы и традиции быта арабов доисламского периода (ар. аль-джахнлийа).
В основе моральных норм человеческих ассоциаций на всех уровнях их социальной эволюции лежат простые нравственные принципы, охраняющие жизнь человека и способствующие существованию самого общества: не убивай, не обижай других, не умыкай чужого, помогай другим и т. д. Они известны любым обществам, независимо от их мифо-религиозных или безрелигиозных ориентаций. На этот счет этнография дает бесчисленные и бесспорные доказательства.
Так было и в истории семитско-арабского этноса. Сородичи и род, племя, считались высшей ценностью. Этот критерий нашел свое отражение в соответствующих морально-бытовых нормах. Включая некоторые из них в свое содержание в качестве "законов Аллаха", Коран, естественно, выразил те гуманистические нормы, которыми пропитаны простые нравственные принципы общечеловеческой морали, издревле сложившиеся в недрах истории арабского этноса.
У доисламских арабов, как и во всех человеческих сообществах, гуманизм является неотъемлемым качеством моральных устоев. Под гуманизмом понимается такое содержание морали, которое воспитывает и развивает чувства достоинства личности, ее свободы и ответственности перед сообществом людей. Гуманизм развивается от века к веку, вбирая в свое содержание не только лучшее предшествующих поколений, но и увеличивая его потенциал более высокими идеалами, соответствующими потребностям развивающегося бытия.
Арабский этнос не остался в стороне от этой объективной закономерности развития гуманизма. Буквально в каждом из сохранившихся традиций сквозит именно чувство свободы и достоинства араба. Не случайно арабы известны как свободолюбивый и гордый народ. Воспитанию этих качеств способствовала сплоченная родоплеменная организация, дававшая возможность развитию личной свободы каждому сородичу.
Знакомясь с древнеарабской словесностью, поэзией и прозой легко убедиться, несколько превозносились эти качества в народе. Коран, восприняв многие традиции доисламского обществе, естественно, не мог не отразить в своем содержании положительных черт гуманистической морали арабского этноса. Хотя, однако, гуманизм в мусульманском облачении претерпел существенные изменения: там, где некогда он выступал непосредственным качеством самих общинников-политеистов и воспринимался их личным достоинством, теперь это мистифицировалось, представляясь "делом" и. "требованием" Аллаха.
И тем не менее, за богословской завесой аятов Корана явственно проступают черты заботы о том, чтобы человек, - последователь веры в Аллаха в частности, - соблюдал принципы гуманности не только по отношению к себе, но главным образом к другим, к сообществу единоверцев в особенности.
Вот только несколько примеров.
- Именем Аллаха запрещается убивать человека, хотя, однако, только единоверца, дабы не ослаблять мусульманской общины (2, 94-95);
- Осуждается самоубийство (2, 191; 4, 33);
- Категорически запрещается убийство своих детей, сколь бы ни были
великими тяготы жизни, а также понуждение девушек к распутству (6, 152;
17, 33; 24, 33);
- Быть благодетельными к родителям, уважать старость и проявлять внимание к другим, по возможности оказывать помощь нуждающимся (2, 77; 17, 24; 46, 14; 29, 7);
- Не "пожирать" попусту имущество и не быть расточительными, не
уменьшать людям их вещей (4, 5; 4, 33; 26, 183);
- Не распространять нечестие, соблюдать верность, не обижать других, опережать в добрых делах, быть честным в мере, не забывать творить благое между собой, уметь прощать другим, не прибегать к прозвищам (11, 86; 2, 238; 33, 58; 17, 37; 7, 198; 49, 11).
Большая группа сентенций касается отношения людей к жизни и окружающей среде. Коран рекомендует не отвращать своих глаз от "красот здешней жизни" (18, 27), не стремиться к "порче на земле" (28, 77), не производить "расстройства на земле" (7, 54), быть скромным и не "ходить по земле горделиво" (17, 39).
Множество положительных рекомендаций содержится относительно соблюдения личной гигиены, воздержания от употребления в пищу мяса ряда животных и птиц. Категорически запрещается пить алкогольные напитки в силу того, что они отдаляют мусульманина от молитвы и веры в целом; определяется строгие наказания за блуд, особенно женщин - вплоть до пожизненного заключения в домашнюю тюрьму, а в шариате закапывание в землю и побивание камнями до смерти, В условиях родовых отношений многоженство считалось обычной нормой, и Коран воспринял ее, разрешив иметь четырех жен и стольких наложниц, сколько мужчина в силах содержать.
Как видим, все эти нормы имеют положительное содержание, сложившись в условиях средневекового бытия насельников Аравии. И пусть нас не смущают некоторые из этих норм, противоречащие современным цивилизованным представлениям о гуманности. Времена рождают такие моральные принципы, которые являются целесообразными для данного сообщества. Складывавшийся культ Аллаха, однако, придал этим нормам сверхъестественное происхождение, объявив их "делом Аллаха". Более того, к ним была прибавлена целая система ранее существовавших требований - ведения войны - беспощадной войны против неверия (ар. куяр) и неверующих, в особенности против господствовавших форм политеизма. Последние были главным препятствием на пути к монотеистическому культу, и это определяло тот накал борьбы, который привел к требованию джихада и другим жестоким принципам морали, юридических норм и поведению в быту. Сущность джихада надо признать антигуманной, противоречащей всем тем положительным нормам нравственности, которые господствовали в качестве регулятивного фактора между людьми, не разделявшихся по принципу религиозной принадлежности. Как только устанавливается власть идеи абсолютного божества, над отношениями между людьми начинают господствовать отношения к этому абсолюту. Прозелиты, естественно, оказывают упорное сопротивление процессу разрушения привычных им морально-мировоззренческих традиций. И тогда ревнители культа Аллаха-абсолюта прибегают к угрозам его гневом за неповиновение. При этом Аллаха наделяют чертами жестокого восточного деспота: он суровый, всекарающий, мстительный, беспощадный, "силен в наказании", гневливый и т. п. (2, 187; 207, 245; 3, 114-115; 4, 91; 8, 12, 17, 40; 9, 5, 124; 46, 4 и др.). Обещания в качестве неотвратимых и гиперболизированных мер наказания за нарушение "законов Аллаха" вводятся в Коране как устрашение и это служит действенным регулятором многосторонних отношений в мусульманских сообществах.
Естественно, что при этом критерием гуманизме выступает не человек как самодостаточная личность, а его изъявления к культу Аллаха. Тем не менее, гуманизм отнюдь не исключается, он лишь получает некоторое ограничение, что совершенно логично в условиях культивирования полагаемого сверхъестественного абсолюта. Однако и в этой ситуации человек, как главное творение последнего, является фокусом мусульманского богословия. "Основу основ учения ислама, - читаем в одной из статей авторитетного муфтия Равиля Гайнутдина, - составляет вопрос об отношениях между Аллахом и Его Творением - человеком". 11 Но посмотрим правде в глаза: в Коране человек все-таки как бы отодвигается в тень, отбрасываемую идеей Аллаха. А вот в Сунне и Шариате положение явно меняется. Здесь уже человек занимает центральное положение, осененное, правда, идеей всегосподства Аллаха. И это уже принципиально меняет ситуацию, когда, в сущности, система "Аллах человек" приобретает вид "человек -Аллах".
Обратимся к фактам.
Сунна, Шариат и реформация
Все содержание Сунны, - этого ценнейшего источника светской мудрости народов Востока, - лишь поверхностно амальгамированной идеей Аллаха, -это обращение к человеку, которому надлежит постоянно совершенствоваться, внимая добрым поучениям от имени "пророка" Мухаммеда; представляя его образцовым мусульманином, хадисы Сунны рекомендуют думать и поступать так, как это делал избранник Аллаха. Вот только несколько хадисов (ар. известие, рассказ) Сунны. Некоторые из них повторим:
- Всегда воспитывайте свой ум с радостью и оптимизмом;
- Каждый мусульманин обязан трудиться;
- Кто не уважает женщину, тот бесчестный, уважающий ее - славный человек;
- Истинная скромность - источник всех добродетелей;
- Богатство бывает не от изобилия мирских благ, а от богатства духа;
- Ученый есть факел, светоч земли.
Среди сотен тысяч подобных хадисов, собранных в новое время в объемистую литературу, мы почти не находим пропаганды загробных идеалов или мистики. Нет и воинственных призывов к джихаду. На их месте хвала и восславление миролюбия, типа: "Даже худой мир лучше войны".
Все это дает основания считать хадисы Сунны мудрейшим наставником людей, безотносительно к их вере, в том, с какой ответственностью следует относиться к жизни, к людям и к самим себе.
Шариат уже детализирует эту ответственность, выражая ее обширной системой соответствующих правил, положений и законов. 12
Бесчисленные сентенции Сунны и строгие статьи Шариата уже редко называют Аллаха, хотя, верно, провозглашаются "Его волей". Такая тенденция к освобождению ислама от средневековых норм и гуманизации всей системы нравственно-этических принципов никогда не угасала на мусульманском Востоке, несмотря на жестокие гонения со стороны халифско-верхушечных и богословских кругов.
Либерализация и гуманизация многих положений составляет остов модернистских направлений. Не станем пускаться в дискуссию с ними и приведем только един характерный факт.
Известно, что феномены любви и свободы всегда находились в фокусе морали человечества. Они приобрели особое звучание в условиях современной цивилизации. Естественно, что и в исламе, уже со времен его становления, любовь и свобода стали объектами должного осмысления мусульманскими богословами. Но если морально-эмоциональная категория любви белее или менее бесконфликтно была определена прежде всего как "любовь к Аллаху", то по поводу свободы разгоревшиеся споры еще на этапе первоначального ислама не утихают до сих пор.
Напоминаем, что под свободой понимается возможность выбора в своих помыслах и делах. Свобода человека обусловлена его свободой воли, т. е. свободой своих помыслов и действий.
Свободен ли человек сам определять свои действия или они предопределены Аллахом? Эта, в сущности философская проблема, заняла одно из центральных мест в мусульманском богословии, которая решалась преимущественно в пользу фатализма. Для этого было достаточно оснований, содержащихся во многих местах Корана: "Ты (Аллах - Ю. П. ) даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть, от кого пожелаешь, и возвеличиваешь, кого пожелаешь, и унижаешь, кого желаешь. В твоей руке - благо" (3, 25); "Поистине, то, что вам обещано, наступит, и вы это не в состоянии ослабить!" (6, 134); "Ничто не постигает из событий на земле или в ваших душах, без того чтобы его не было в писании раньше, чем Мы (Аллах. - Ю. П. ) создадим это" (57, 22). И см. другие аяты.
Но Коран создал прецеденты для многовековых богословских споров тем, что допустил человеку некоторую свободу воли. Абсолютный фатализм в теории слишком противоречит практике самого человека, чтобы закреплять его догмой. Такая самоочевидность позволяла авторам Корана допустить некоторую свободу воли самому человеку. Вот как это выражено от имени Аллаха: "Пришли к вам наглядные знамения от вашего Господа. Кто узрел, - то для самого себя; а кто слеп, - во вред самому себе. Я для вас - не хранитель!" (6, 104); "Что постигло тебя из хорошего, то - от Аллаха, а что постигло из дурного, то от самого себя" (4, 81. Подч. мной. - Ю. П.).
Таким образом, можно сказать, что в исламе концепция предопределения (ар. ел-кадар, предустановление) двойственна по своему содержанию: Аллах де предопределяет в с е , но в деяниях людей - только доброе; человек же, нарушая доброе от Аллаха, отходит от воли Аллаха, противопоставляя ему свою волю.
Мусульманские богословы до сих пор не могут договориться по этой проблеме. Но, кажется, многие из них все же склоняются к тому, что Аллах в силу своей милостивости и благоволения к человеку дает ему возможность, в собственных интересах, мыслить и действовать в соответствии с требованиями времени. Так, например, считает муфтий Равиль Гайнутдин, явно отвергая концепцию жесткой детерминированности действий человека от фатального предопределения Аллаха. Муфтий пишет: человек "постоянно находится в ситуациях, когда необходимо самостоятельно делать выбор из различных вариантов, принимать решение, от своевременности и верности которого зависит его личное благополучие... Он понимает, обязан понимать, что сегодня как никогда важно активное отношение к жизни, вера в собственные силы и возможности, способность менять жизнь к лучшему". 13
Яснее не скажешь: новые времена требуют активной свободы воли самого человека, и Аллах благословляет его во имя торжества жизненных идеалов. Хотя, однако, дальше муфтий напоминает мусульманам о том, что "Аллах, создав человека, разделил его жизнь на две неравные части: короткую - земную и вечную - потустороннюю, ту, которая последует после его смерти". И "Аллах отдает предпочтение потусторонней жизни". 14
Что же получается в итоге даже самой оптимистической концепции уважаемого муфтия? А то, что свобода воли человека столь же призрачна, как и самая земная жизнь, ибо "обиталище последнее - оно жизнь" (29, 64).
Едва ли сведение свободы воли человека к временному "мигу" жизни является убедительным аргументом для мусульман. Мои личные контакты с ними во многих регионах Востока говорят о другом: массовое сознание верующих глубоко не вникает в тонкости богословских интерпретаций. Жизненные реалии оказываются сильнее догм и их защиты в виде утонченных положений богословов. Самое социальное время современной цивилизации с ее глобальными сдвигами во всех сферах экономической, политической и культурной жизни приобщает верующие массы к иным моделям представлений о сущности и назначении человека, нежели учение богословов. Мусульманский мир, все более и более приобщаясь к достижениям современной науки, техники и культуры, совершенствуется в своих жизненных ориентациях. Теперь мусульманский фанатизм воспринимается в целом как анахронизм и массы стремятся построить свое бытие на принципах свободного волеизъявления во имя обеспечения счастливой земной жизни. Идеалы загробного мира уже не затмевают стремления к земным благам. Приземленность интересов на основе свободы воли возобладали над обещаниями счастья человеку лишь после его смерти. Это стало неодолимой тенденцией преобладающей части населения современного мусульманского мира.
Эпилог
Почти 14 веков истории ислама вместили в содержание его вероучения и практику народов мусульманского мира богатейшие представления о человеке, его сущности и месте в жизни, о его бессмертии и смерти. От примитивных взглядов на основе мифологических традиций до возвышенных гимнов его величеству Человеку в трудах гениальных мыслителей Востока, от мучительных поисков ответа на "проклятый вопрос" о свободе воли до современных утонченных его интерпретаций в трудах богословов - таков тернистый путь исканий по, казалось бы, ясному вопросу - что человек есть социобиологическая система, образовавшаяся в процессе эволюции и достигшая положения господствующего на Земле субъекта культурно-преобразовательной деятельности.
Очевидно, что в лоне самого ислама протекает трудный процесс осмысления сущности человека, поиск таких ответов, которые бы, с одной стороны, соответствовали традиционно-догматическим положениям и с другой удовлетворяли бы неуклонно возрастающему уровню взглядов и потребностей мусульман. По-видимому, возобладавшая тенденция доверия к светской модели представлений о человеке и дальше будет ослаблять богословские концепции, несмотря на их модернизированные интерпретации мусульманских канонов.
----------------------------------------------------------------------
1 Бхагават-Гита как она есть. Литуанус. Вильнюс, 1990, с. 223.
2 Там же, с. 223-224.
3 Автор считает значительным влиянием содержания зороастризма и его Авесты (Зенд-Авесты, комментария) на отдельные идеи ряда таких религий, как иудаизм, христианство и ислам.
4 Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей. "Раритет", М., 1993. С. 11.
5 Там же, с. 12.
6 Муфтий Равиль Гайнутдин. Ислам. Вера. Милосердие. Терпимость. М., 1997. С. 18, 20. Подч. мной - Ю. П.
7 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд. Т. 3. С. 3.
8 Коран. Первой цифрой называется глава (сура), второй - стих (аят). Цит. в переводе академика И.Ю.Крачковского. М., 1963.
9 Отметим, что приниженное положение женщины в исламе - не исключение. Со времен смены матриархата патриархатом, что, по словам. Ф. Энгельса, стало "поражением женского рода", практика подчиненного положения женщины была закреплена религией и буквально в с е ее письменные источники освящают эту практику "волей бога". Сошлемся еще раз на размышления еврейского раввина, исходившего из поучений Библии: " И Господь образовал Еву из ребра Адама. Рассудил Господь так:
- Не сотворю ее из головы, дабы она не была высокомерной; не из глаза его - чтобы она не была любопытной; не из уха - чтобы не подслушивала; не из уст - чтобы не была болтливой; не из сердца - чтобы завистливой не была; не из рук - чтобы не была любостяжательной; не из ног, - чтобы не была праздношатающейся.
Из ребра - скромной и скрытой части тела - сотворил Господь женщину и, по мере образования каждого из членов тела ее, приговаривал "Будь кроткой, женщина! Будь добродетельной, женщина!"
Однако ни от одного из пересчитанных недостатков не свободна женщина". - Агада. С. 13.
10 Назову их имена: Мирза Хусейн Али Нури (1817-1892), Саййид Али Мухаммед Ширази (1819-1847), Джемаль ад-Дин Афгани (1839-1897), Касим Амин (186З-1908), Мухаммед Абдо (1849-1905), Мухаммед Икбал (1873-1938), Бен Бадис (1889-1940).
11 Ислам минбаре, № 4. 2000 г. С. 3.
12 См.: Керимов Г. М. Шариат и его социальная сущность. М., Наука, 1978; Сюкияйнен Л. Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986.
13 Ислам минбаре (Трибуна ислама). № 4. 2000 г. С. 2.
14 Там же, с. 4.
Таким обрезом, отвечая на наш первый вопрос, скажем: в интересах адекватного понимания позиций Корана о смысле бытия человека, необходимо обратиться к тем временам и условиям, которые определили содержание позиций священной книги мусульман.
И здесь мы переходим ко второму вопросу о том, надо ли общественности, в том числе и верующим, как-то корректировать основы мусульманского вероучения о человеке, его смерти и бессмертии, соотносить это вероучение с сегодняшним уровнем мировой цивилизации. Очевидно ведь, что расхождение между взглядами на эту проблему Корана и сегодняшнего уровня светского ее понимания довольно существенное. Как тут быть? Оставить все как есть и пренебречь тем фактом, что порядка одного миллиарда населения мусульманского Востока до сих пор находится во власти средневековых представлений Корана?
Запрос не праздный.
Попробуем порассуждать и пригласить к диалогу самих сторонников учения ислама.
Одной из важнейших тенденций современной цивилизации является интеграция народов в единое мировое сообщество, принципами которого является взаимоуважение, сотрудничество, равенство, толерантность и т. д. В частности, каждый сам определяет свое отношение к религии. И в этом смысле никто не может диктовать свои условия исповеданию того или иного культа. Но при всем при этом иногда принципы гуманизма требуют некоторого тщательно взвешенного деликатного вмешательства в те или иные религиозные системы, где грубо попираются права человека под предлогом верности той или иной религии. Ислам, несомненно, по сути своей не является экстремистской религиозной доктриной, хотя и способен порождать локальный экстремизм при определенных условиях. Тем не менее, как представляется, несоответствие некоторых интерпретаций вероучения ислама принципам гуманизма дает право людям светских воззрений выражать свое несогласие о рядом его явно устаревших взглядов на человека и его духовный мир. Сложившиеся в эпоху раннего средневековья морально-мировоззренческие принципы ныне пришли в явное противоречие с уровнем духовной культуры современных народов. Эти принципы подчас оказываются в остром конфликте с интересами гуманизации самих народов мусульманского Востока.
Антигуманизм отчуждения
Не станем вдаваться в анализ элементов любого культа сверхъестественных сил, в том числе и ислама, которые отчуждают от человека его достоинства хотя бы тем, что простирают верующего ниц, ставят его на колени, внушают, что он "раб", "греховный" от рождения и т. п.
Любого цивилизованного человека, читающего Коран, обескураживают требования жестокого отношения к неуверовавшим в Аллаха или вероотступникам. Из деликатности опустим массу аятов о том, как следует мусульманину жестоко обращаться с этими людьми вплоть до их убийства (см.: 2, 108-187, 189; 3, 114-115; 4, 76, 86, 91; 9, 23, 33; 47, 4; 55, 41; 96, 15). С неверными нельзя вступать в дружественные отношения, выдавать за них замуж, зато прилагать всяческие усилия для обращения в ислам. Это - печально известный принцип джихада, который в условиях социальных антагонизмов за четырнадцать веков ислама унес сотни миллионов человеческих жизней. Еще больший вред нанесло его действование в жизни народов, возбуждая вражду между народами на основе инаковерия. Шариат также вобрал в свое содержание этот принцип, детально разработав его применение на практике. И хотя трудно соблюдать принцип джихада в интернационализированной среде современного сообщества, но всякий раз, когда где-нибудь вспыхивают локальные конфликты, джихад вновь и вновь заявляет о себе призывами к сокрушению неверных. Примеров тому несть числа: Алжир, Ливан, Афганистан, Пакистан, Индия, Индонезия, Югославия, Чечня и др.
И хотя мусульманские модернисты всячески затушевывают истинную роль джихада, сохраняющийся его принцип в исламе, однако, наносит большой вред интересам единения народов. То есть, здесь не должно быть уверток и двусмысленностей: раз принцип джихада есть в Коране и он фактически действует в мусульманском экстремизме, его следует волей всего прогрессивного человечества поставить вне закона. Каким образом это можно осуществить? Пусть это решат сами мусульманские теологи. Но нарушение прав человека следует пресекать всегда и везде, в каких бы религиозных или политических формах они ни выступали. Разговоры о "хорошем" исламе и "плохих" мусульманах мир слышит давно. Представляется, что нельзя снимать ответственности с Корана и с ислама в целом за то, что под их флагом действуют истые воители за "чистоту" ислама и прочие оголтелые экстремисты. Значит, Коран и ислам содержат вполне определенный, идеологический потенциал, который необходимо осудить и вывести из этой религиозной системы во имя сохранения мира и братства между народами. Уже традиционное разделение на "мусульманские" и "немусульманские" народы таит в себе нездоровый дух отчуждения, разделения на "своих" и "чужих". Последнее может подтвердить каждый, кто жил или живет в регионах с традиционным распространением ислама. Многие браки так и не состоялись или были разрушены именно из-за этого предрассудка.
Или взять традицию разделения кладбищ на "мусульманские" и прочие. Она ведь есть прямое продолжение разделения людей на "своих" и "чужих". При этом, как показывает практика, мусульмане проявляет активное противодействие предложениям иметь общие кладбища, безотносительно к религиозной или национальной принадлежности покойных.
В этом вопросе также содержатся нравственно-гуманистические нормы, которые надо бы утверждать в русле братского единения народов. Никто не предлагает наступать на сложившиеся веками традиции и тем более отменять их. Но воспитывать осознание их анахронизма нужно, хотя бы во имя принципов религиозного равноправия и взаимоуважения.
Все эти живые факты с устойчивой традицией отчуждения между людьми на основе разной религиозной принадлежности (в скобках замечу, что Коран особенно нетерпим по отношению к неверующим и мусульманам, перешедшим в другую религию, либо отказавшимся от всякой религии, в сущности, антигуманны). По этому поводу, однако, мусульманские модернисты приводят аяты Корана и отдельные шариатские статьи, в которых по отношению к "людям писания" (ар. китаби), то есть к иудеям и христианам, проявляется некоторая лояльность. Это-де дает основание считать ислам веротерпимой и гуманной религией. В какой-то мере - да, но не совсем так. Если бы Коран и основанная на нем идеология ислама не имели бы в своем содержании н и к а к и х элементов религиозной исключительности, с этим можно было бы согласиться, но коль скоро принцип джихада не погашен и продолжает причинять миру серьезные неудобства, оснований считать ислам безусловно гуманно-миролюбивой системой весьма мало. Об этом надо сказать безо всяких обиняков.
Все великие реформаторы, предпринимавшие попытки вывести принцип джихада из ислама успехов не имели. Достаточно почитать их труды, чтобы удостовериться в стремлении внести существенные коррективы в вероучение ислама, освободив, в частности, его от принципа мусульманской исключительности и унижений человеческого достоинства каждого последователя веры в Аллаха, особенно женщины. 10
Мусульманские ортодоксы ссылаются на букву Корана и в лучшем случае мирятся с различными интерпретациями джихада.
Наконец, возникает третий вопрос: а искали ли авторы Корана смысл бытия человека? Судя по содержанию этой священной книги мусульман, нет, таким вопросом они не задавались, Хотя, как сказано выше, ответ складывался спонтанно и приобретал мистифицированный вид: человек-де существует для бога, то есть чтобы быть богоугодным. Верно, это не означает, будто человеку для себя ничего не остается, в отличие от многих религиозных систем ислам уделяет достаточно большое внимание вопросам морально-бытового содержания в жизни своих адептов. Каких же именно и насколько это согласуется с самой догмой о том, что человек - "раб Аллаха"?
Догма и реалии
Отчуждая лучшие качества человека в пользу богов или бога, любая религия абсолютизирует посредством свойства своих сверхъестественных кумиров, умаляя самую суть человека. Так и в исламе. Но жизнь богаче узких принципов религиозных канонов, и она прерывает последние своей неуемной стремниной, увлекая человека к возвышенным идеалам его счастливой жизни. Какие бы ни расставлялись акценты на приоритеты Аллаха перед человеком и его жизнью, практические потребности оказываются выше и сильнее догмы. Люди сами вырабатывают такие правила и нормы, которые удовлетворяют их практические потребности и оптимизируют самое индивидуально-общественное бытие.
Именно эти объективные закономерности существования человеческого сообщества создают такие духовные ценности, которые становятся идеальной основой его существования.
В пору становления ислама, как отмечено ваше, заинтересованные лидеры объединения арабов под эгидой веры в о д н о г о бога, Аллаха, приложили максимум усилий для прославления качеств его могущества; оно экстраполировалось и на все сферы бытия арабов. Так подверглось мистификации, в сущности, все бытие людей с их мировоззрением, моралью, традициями, бытом. Сами жизненные ориентации людей приобрели вид предписанных "законов Аллаха", - которые Коран представляет обычаями, "которые были до вас" (4, 31). То есть, фактически сами же люди продолжали свое бытие таким, каким оно сложилось на основе их жизненных условий.
Кризис родоплеменных отношений арабов не мог произвести быстрого переворота в сфере морально-бытовых традиций. Сила консерватизма последних известна. Именно поэтому в содержание Корана оказались включенными многие моральные нормы и традиции быта арабов доисламского периода (ар. аль-джахнлийа).
В основе моральных норм человеческих ассоциаций на всех уровнях их социальной эволюции лежат простые нравственные принципы, охраняющие жизнь человека и способствующие существованию самого общества: не убивай, не обижай других, не умыкай чужого, помогай другим и т. д. Они известны любым обществам, независимо от их мифо-религиозных или безрелигиозных ориентаций. На этот счет этнография дает бесчисленные и бесспорные доказательства.
Так было и в истории семитско-арабского этноса. Сородичи и род, племя, считались высшей ценностью. Этот критерий нашел свое отражение в соответствующих морально-бытовых нормах. Включая некоторые из них в свое содержание в качестве "законов Аллаха", Коран, естественно, выразил те гуманистические нормы, которыми пропитаны простые нравственные принципы общечеловеческой морали, издревле сложившиеся в недрах истории арабского этноса.
У доисламских арабов, как и во всех человеческих сообществах, гуманизм является неотъемлемым качеством моральных устоев. Под гуманизмом понимается такое содержание морали, которое воспитывает и развивает чувства достоинства личности, ее свободы и ответственности перед сообществом людей. Гуманизм развивается от века к веку, вбирая в свое содержание не только лучшее предшествующих поколений, но и увеличивая его потенциал более высокими идеалами, соответствующими потребностям развивающегося бытия.
Арабский этнос не остался в стороне от этой объективной закономерности развития гуманизма. Буквально в каждом из сохранившихся традиций сквозит именно чувство свободы и достоинства араба. Не случайно арабы известны как свободолюбивый и гордый народ. Воспитанию этих качеств способствовала сплоченная родоплеменная организация, дававшая возможность развитию личной свободы каждому сородичу.
Знакомясь с древнеарабской словесностью, поэзией и прозой легко убедиться, несколько превозносились эти качества в народе. Коран, восприняв многие традиции доисламского обществе, естественно, не мог не отразить в своем содержании положительных черт гуманистической морали арабского этноса. Хотя, однако, гуманизм в мусульманском облачении претерпел существенные изменения: там, где некогда он выступал непосредственным качеством самих общинников-политеистов и воспринимался их личным достоинством, теперь это мистифицировалось, представляясь "делом" и. "требованием" Аллаха.
И тем не менее, за богословской завесой аятов Корана явственно проступают черты заботы о том, чтобы человек, - последователь веры в Аллаха в частности, - соблюдал принципы гуманности не только по отношению к себе, но главным образом к другим, к сообществу единоверцев в особенности.
Вот только несколько примеров.
- Именем Аллаха запрещается убивать человека, хотя, однако, только единоверца, дабы не ослаблять мусульманской общины (2, 94-95);
- Осуждается самоубийство (2, 191; 4, 33);
- Категорически запрещается убийство своих детей, сколь бы ни были
великими тяготы жизни, а также понуждение девушек к распутству (6, 152;
17, 33; 24, 33);
- Быть благодетельными к родителям, уважать старость и проявлять внимание к другим, по возможности оказывать помощь нуждающимся (2, 77; 17, 24; 46, 14; 29, 7);
- Не "пожирать" попусту имущество и не быть расточительными, не
уменьшать людям их вещей (4, 5; 4, 33; 26, 183);
- Не распространять нечестие, соблюдать верность, не обижать других, опережать в добрых делах, быть честным в мере, не забывать творить благое между собой, уметь прощать другим, не прибегать к прозвищам (11, 86; 2, 238; 33, 58; 17, 37; 7, 198; 49, 11).
Большая группа сентенций касается отношения людей к жизни и окружающей среде. Коран рекомендует не отвращать своих глаз от "красот здешней жизни" (18, 27), не стремиться к "порче на земле" (28, 77), не производить "расстройства на земле" (7, 54), быть скромным и не "ходить по земле горделиво" (17, 39).
Множество положительных рекомендаций содержится относительно соблюдения личной гигиены, воздержания от употребления в пищу мяса ряда животных и птиц. Категорически запрещается пить алкогольные напитки в силу того, что они отдаляют мусульманина от молитвы и веры в целом; определяется строгие наказания за блуд, особенно женщин - вплоть до пожизненного заключения в домашнюю тюрьму, а в шариате закапывание в землю и побивание камнями до смерти, В условиях родовых отношений многоженство считалось обычной нормой, и Коран воспринял ее, разрешив иметь четырех жен и стольких наложниц, сколько мужчина в силах содержать.
Как видим, все эти нормы имеют положительное содержание, сложившись в условиях средневекового бытия насельников Аравии. И пусть нас не смущают некоторые из этих норм, противоречащие современным цивилизованным представлениям о гуманности. Времена рождают такие моральные принципы, которые являются целесообразными для данного сообщества. Складывавшийся культ Аллаха, однако, придал этим нормам сверхъестественное происхождение, объявив их "делом Аллаха". Более того, к ним была прибавлена целая система ранее существовавших требований - ведения войны - беспощадной войны против неверия (ар. куяр) и неверующих, в особенности против господствовавших форм политеизма. Последние были главным препятствием на пути к монотеистическому культу, и это определяло тот накал борьбы, который привел к требованию джихада и другим жестоким принципам морали, юридических норм и поведению в быту. Сущность джихада надо признать антигуманной, противоречащей всем тем положительным нормам нравственности, которые господствовали в качестве регулятивного фактора между людьми, не разделявшихся по принципу религиозной принадлежности. Как только устанавливается власть идеи абсолютного божества, над отношениями между людьми начинают господствовать отношения к этому абсолюту. Прозелиты, естественно, оказывают упорное сопротивление процессу разрушения привычных им морально-мировоззренческих традиций. И тогда ревнители культа Аллаха-абсолюта прибегают к угрозам его гневом за неповиновение. При этом Аллаха наделяют чертами жестокого восточного деспота: он суровый, всекарающий, мстительный, беспощадный, "силен в наказании", гневливый и т. п. (2, 187; 207, 245; 3, 114-115; 4, 91; 8, 12, 17, 40; 9, 5, 124; 46, 4 и др.). Обещания в качестве неотвратимых и гиперболизированных мер наказания за нарушение "законов Аллаха" вводятся в Коране как устрашение и это служит действенным регулятором многосторонних отношений в мусульманских сообществах.
Естественно, что при этом критерием гуманизме выступает не человек как самодостаточная личность, а его изъявления к культу Аллаха. Тем не менее, гуманизм отнюдь не исключается, он лишь получает некоторое ограничение, что совершенно логично в условиях культивирования полагаемого сверхъестественного абсолюта. Однако и в этой ситуации человек, как главное творение последнего, является фокусом мусульманского богословия. "Основу основ учения ислама, - читаем в одной из статей авторитетного муфтия Равиля Гайнутдина, - составляет вопрос об отношениях между Аллахом и Его Творением - человеком". 11 Но посмотрим правде в глаза: в Коране человек все-таки как бы отодвигается в тень, отбрасываемую идеей Аллаха. А вот в Сунне и Шариате положение явно меняется. Здесь уже человек занимает центральное положение, осененное, правда, идеей всегосподства Аллаха. И это уже принципиально меняет ситуацию, когда, в сущности, система "Аллах человек" приобретает вид "человек -Аллах".
Обратимся к фактам.
Сунна, Шариат и реформация
Все содержание Сунны, - этого ценнейшего источника светской мудрости народов Востока, - лишь поверхностно амальгамированной идеей Аллаха, -это обращение к человеку, которому надлежит постоянно совершенствоваться, внимая добрым поучениям от имени "пророка" Мухаммеда; представляя его образцовым мусульманином, хадисы Сунны рекомендуют думать и поступать так, как это делал избранник Аллаха. Вот только несколько хадисов (ар. известие, рассказ) Сунны. Некоторые из них повторим:
- Всегда воспитывайте свой ум с радостью и оптимизмом;
- Каждый мусульманин обязан трудиться;
- Кто не уважает женщину, тот бесчестный, уважающий ее - славный человек;
- Истинная скромность - источник всех добродетелей;
- Богатство бывает не от изобилия мирских благ, а от богатства духа;
- Ученый есть факел, светоч земли.
Среди сотен тысяч подобных хадисов, собранных в новое время в объемистую литературу, мы почти не находим пропаганды загробных идеалов или мистики. Нет и воинственных призывов к джихаду. На их месте хвала и восславление миролюбия, типа: "Даже худой мир лучше войны".
Все это дает основания считать хадисы Сунны мудрейшим наставником людей, безотносительно к их вере, в том, с какой ответственностью следует относиться к жизни, к людям и к самим себе.
Шариат уже детализирует эту ответственность, выражая ее обширной системой соответствующих правил, положений и законов. 12
Бесчисленные сентенции Сунны и строгие статьи Шариата уже редко называют Аллаха, хотя, верно, провозглашаются "Его волей". Такая тенденция к освобождению ислама от средневековых норм и гуманизации всей системы нравственно-этических принципов никогда не угасала на мусульманском Востоке, несмотря на жестокие гонения со стороны халифско-верхушечных и богословских кругов.
Либерализация и гуманизация многих положений составляет остов модернистских направлений. Не станем пускаться в дискуссию с ними и приведем только един характерный факт.
Известно, что феномены любви и свободы всегда находились в фокусе морали человечества. Они приобрели особое звучание в условиях современной цивилизации. Естественно, что и в исламе, уже со времен его становления, любовь и свобода стали объектами должного осмысления мусульманскими богословами. Но если морально-эмоциональная категория любви белее или менее бесконфликтно была определена прежде всего как "любовь к Аллаху", то по поводу свободы разгоревшиеся споры еще на этапе первоначального ислама не утихают до сих пор.
Напоминаем, что под свободой понимается возможность выбора в своих помыслах и делах. Свобода человека обусловлена его свободой воли, т. е. свободой своих помыслов и действий.
Свободен ли человек сам определять свои действия или они предопределены Аллахом? Эта, в сущности философская проблема, заняла одно из центральных мест в мусульманском богословии, которая решалась преимущественно в пользу фатализма. Для этого было достаточно оснований, содержащихся во многих местах Корана: "Ты (Аллах - Ю. П. ) даруешь власть, кому пожелаешь, и отнимаешь власть, от кого пожелаешь, и возвеличиваешь, кого пожелаешь, и унижаешь, кого желаешь. В твоей руке - благо" (3, 25); "Поистине, то, что вам обещано, наступит, и вы это не в состоянии ослабить!" (6, 134); "Ничто не постигает из событий на земле или в ваших душах, без того чтобы его не было в писании раньше, чем Мы (Аллах. - Ю. П. ) создадим это" (57, 22). И см. другие аяты.
Но Коран создал прецеденты для многовековых богословских споров тем, что допустил человеку некоторую свободу воли. Абсолютный фатализм в теории слишком противоречит практике самого человека, чтобы закреплять его догмой. Такая самоочевидность позволяла авторам Корана допустить некоторую свободу воли самому человеку. Вот как это выражено от имени Аллаха: "Пришли к вам наглядные знамения от вашего Господа. Кто узрел, - то для самого себя; а кто слеп, - во вред самому себе. Я для вас - не хранитель!" (6, 104); "Что постигло тебя из хорошего, то - от Аллаха, а что постигло из дурного, то от самого себя" (4, 81. Подч. мной. - Ю. П.).
Таким образом, можно сказать, что в исламе концепция предопределения (ар. ел-кадар, предустановление) двойственна по своему содержанию: Аллах де предопределяет в с е , но в деяниях людей - только доброе; человек же, нарушая доброе от Аллаха, отходит от воли Аллаха, противопоставляя ему свою волю.
Мусульманские богословы до сих пор не могут договориться по этой проблеме. Но, кажется, многие из них все же склоняются к тому, что Аллах в силу своей милостивости и благоволения к человеку дает ему возможность, в собственных интересах, мыслить и действовать в соответствии с требованиями времени. Так, например, считает муфтий Равиль Гайнутдин, явно отвергая концепцию жесткой детерминированности действий человека от фатального предопределения Аллаха. Муфтий пишет: человек "постоянно находится в ситуациях, когда необходимо самостоятельно делать выбор из различных вариантов, принимать решение, от своевременности и верности которого зависит его личное благополучие... Он понимает, обязан понимать, что сегодня как никогда важно активное отношение к жизни, вера в собственные силы и возможности, способность менять жизнь к лучшему". 13
Яснее не скажешь: новые времена требуют активной свободы воли самого человека, и Аллах благословляет его во имя торжества жизненных идеалов. Хотя, однако, дальше муфтий напоминает мусульманам о том, что "Аллах, создав человека, разделил его жизнь на две неравные части: короткую - земную и вечную - потустороннюю, ту, которая последует после его смерти". И "Аллах отдает предпочтение потусторонней жизни". 14
Что же получается в итоге даже самой оптимистической концепции уважаемого муфтия? А то, что свобода воли человека столь же призрачна, как и самая земная жизнь, ибо "обиталище последнее - оно жизнь" (29, 64).
Едва ли сведение свободы воли человека к временному "мигу" жизни является убедительным аргументом для мусульман. Мои личные контакты с ними во многих регионах Востока говорят о другом: массовое сознание верующих глубоко не вникает в тонкости богословских интерпретаций. Жизненные реалии оказываются сильнее догм и их защиты в виде утонченных положений богословов. Самое социальное время современной цивилизации с ее глобальными сдвигами во всех сферах экономической, политической и культурной жизни приобщает верующие массы к иным моделям представлений о сущности и назначении человека, нежели учение богословов. Мусульманский мир, все более и более приобщаясь к достижениям современной науки, техники и культуры, совершенствуется в своих жизненных ориентациях. Теперь мусульманский фанатизм воспринимается в целом как анахронизм и массы стремятся построить свое бытие на принципах свободного волеизъявления во имя обеспечения счастливой земной жизни. Идеалы загробного мира уже не затмевают стремления к земным благам. Приземленность интересов на основе свободы воли возобладали над обещаниями счастья человеку лишь после его смерти. Это стало неодолимой тенденцией преобладающей части населения современного мусульманского мира.
Эпилог
Почти 14 веков истории ислама вместили в содержание его вероучения и практику народов мусульманского мира богатейшие представления о человеке, его сущности и месте в жизни, о его бессмертии и смерти. От примитивных взглядов на основе мифологических традиций до возвышенных гимнов его величеству Человеку в трудах гениальных мыслителей Востока, от мучительных поисков ответа на "проклятый вопрос" о свободе воли до современных утонченных его интерпретаций в трудах богословов - таков тернистый путь исканий по, казалось бы, ясному вопросу - что человек есть социобиологическая система, образовавшаяся в процессе эволюции и достигшая положения господствующего на Земле субъекта культурно-преобразовательной деятельности.
Очевидно, что в лоне самого ислама протекает трудный процесс осмысления сущности человека, поиск таких ответов, которые бы, с одной стороны, соответствовали традиционно-догматическим положениям и с другой удовлетворяли бы неуклонно возрастающему уровню взглядов и потребностей мусульман. По-видимому, возобладавшая тенденция доверия к светской модели представлений о человеке и дальше будет ослаблять богословские концепции, несмотря на их модернизированные интерпретации мусульманских канонов.
----------------------------------------------------------------------
1 Бхагават-Гита как она есть. Литуанус. Вильнюс, 1990, с. 223.
2 Там же, с. 223-224.
3 Автор считает значительным влиянием содержания зороастризма и его Авесты (Зенд-Авесты, комментария) на отдельные идеи ряда таких религий, как иудаизм, христианство и ислам.
4 Агада. Сказания, притчи, изречения Талмуда и мидрашей. "Раритет", М., 1993. С. 11.
5 Там же, с. 12.
6 Муфтий Равиль Гайнутдин. Ислам. Вера. Милосердие. Терпимость. М., 1997. С. 18, 20. Подч. мной - Ю. П.
7 Маркс К. и Энгельс Ф. Соч., 2 изд. Т. 3. С. 3.
8 Коран. Первой цифрой называется глава (сура), второй - стих (аят). Цит. в переводе академика И.Ю.Крачковского. М., 1963.
9 Отметим, что приниженное положение женщины в исламе - не исключение. Со времен смены матриархата патриархатом, что, по словам. Ф. Энгельса, стало "поражением женского рода", практика подчиненного положения женщины была закреплена религией и буквально в с е ее письменные источники освящают эту практику "волей бога". Сошлемся еще раз на размышления еврейского раввина, исходившего из поучений Библии: " И Господь образовал Еву из ребра Адама. Рассудил Господь так:
- Не сотворю ее из головы, дабы она не была высокомерной; не из глаза его - чтобы она не была любопытной; не из уха - чтобы не подслушивала; не из уст - чтобы не была болтливой; не из сердца - чтобы завистливой не была; не из рук - чтобы не была любостяжательной; не из ног, - чтобы не была праздношатающейся.
Из ребра - скромной и скрытой части тела - сотворил Господь женщину и, по мере образования каждого из членов тела ее, приговаривал "Будь кроткой, женщина! Будь добродетельной, женщина!"
Однако ни от одного из пересчитанных недостатков не свободна женщина". - Агада. С. 13.
10 Назову их имена: Мирза Хусейн Али Нури (1817-1892), Саййид Али Мухаммед Ширази (1819-1847), Джемаль ад-Дин Афгани (1839-1897), Касим Амин (186З-1908), Мухаммед Абдо (1849-1905), Мухаммед Икбал (1873-1938), Бен Бадис (1889-1940).
11 Ислам минбаре, № 4. 2000 г. С. 3.
12 См.: Керимов Г. М. Шариат и его социальная сущность. М., Наука, 1978; Сюкияйнен Л. Р. Мусульманское право. Вопросы теории и практики. М., 1986.
13 Ислам минбаре (Трибуна ислама). № 4. 2000 г. С. 2.
14 Там же, с. 4.