Петров Михаил. Гончаров и империя негодяев (Часть 2)

   - Не пойму, не знаю. - Передразнил Ефимов. - Говори адрес.
   - Дача находится за деревней Лужино. После неё проедите ещё пять километром и слевой стороны увидите небольшой массив. Второе авеню и кажется двенадцатый участок. Но соорентируетесь на месте, его домишко самый вшивый среди окружающих замков. Хозяина зовут Анатолий Васильевич Мамаев, он тоже из бывших ментов.
   - Теперь понятно, ты кое - что мне рассказывал. Дело о трех сестрах.
   - Именно так. А теперь, Алексей Николаевич, прошу меня извинить, я и в городто выехал на пару часов, чтоб подкупить продуктов. Наверное он меня уже ждет.
   - Ну ждет, так езжай. Насильно мил не будешь. - Заключил полковник поднимаясь.Послушай, там не только Милка, там и кот твой весь извелся. Ходит по квартире и орет, словно ищет тебя. Что с ним делать?
   - Кота я заберу через неделю, как только выедут квартиранты.
   - Ладно, живи как знаешь, но только... - Так и не окончив фразы он вышел из кафе и неуклюже побрел по аллее.
   Только теперь я заметил ожидавшую его "Волгу", возле которой стояла моя бывшая жена, Людмила Алексеевна Ефимова.
   Сделалось нестерпимо больно.
   Бывший муж Татьяны Яремчак, бабник и пьяница, Михаил Иванович Зайцев ныне обрел свой кров в тридцать втором доме по улице Ленина. Здесь в двадцать шестой квартире он решил заново строить свое счастье. И в эту же квартиру намеревался нагрянуть я. Постояв под дверью несколько минут, я в конце концов явственно различил два голоса, мужской и женский. Они не то что бы спорили, но разговаривали на повышенных тонах. По моему мнению мне следовало немедленно вмешаться.
   - Кого там ещё черт несет? - Своеобразно отреагировал на мой звонок женский голос. - Кто там, чего вам надо?
   - Я из военкомата. - Не моргнув глазом ответил я. - Откройте. Мне нужно видеть Михаила Ивановича Зайцева.
   - Это зачем же он вам понадобился? - Сварливо спросила баба. - Уж не в Чечню ли вы его хотите отправить?
   - В Чечню, в Чечню. - Успокоил я её. - Открывайте скорее.
   - Ой, да уж скорее бы. - Открывая дверь обрадовалась миловидная пухленькая женщина лет тридцати. - Надоел он мне хуже горькой редьки. Только вот боюсь не возьмут его. Труслив он до чертиков, ну точно свою фамилию оправдывает. Эй ты, Михаил чудотворец, собирайся на войну, пришли за тобой. Ишь затих, уши прижал. Наверное в задней комнате окопался. Да вы проходите, сейчас я его вытащу.
   Пройдя в комнату я уселся на краешке стула с любопытством прислушиваясь к супружеской перебранке.
   - Ну зачем, зачем ты его пустила. - Плаксиво ныл Михаил Иванович. Сказала бы, что дома меня нет, или ещё что. Я не хочу, не хочу.
   - Михаил будь мужиком. Постесняйся хоть посторонних. Выйди.
   - Не выйду, скажи, что я очень болен и не могу подняться с постели.
   - Дурак, он же все слышит. - Предостерегающе прошипела супруга.
   - Нечего было его тащить в комнату. Иди и выпроводи его вместе с его военкоматом к чертовой матери. Да он и врет наверное. Ну какой из меня солдат? Я и автомата то в руках не держал. В музвзводе два года на трамбоне оттрубил.
   - Ну вот иди и сам скажи ему об этом, а мне надоело с тобой нянькаться.
   - И пойду и скажу. - Решительно ответил Зайцев и распахнул дверь.
   То что я увидел заставило меня вздрогнуть. Но пороге стоял невысокий полноватый мужик с округлой физионамией, маленькими глазками и толстым курносым носом. Одним словом свинка.
   - Гражданин, что вы от меня хотите? - Испуганно спросил он. - Зачем вы пришли.
   - Затем, чтобы арестовать вас, господин Зайцев. - Вскочив я за шиворот подтащил его к радиатору отопительной батареи и через трубу защелкныл на нем наручники.
   - Что вы делаете? - Заверещала толстушка. - Как вы смеете?
   - Спокойно, мадам, он арестован. - С радостной злобой ответил я.
   - А что он сделал? Он же муху обидеть не в состоянии. За что вы его так?
   - За убийство своей первой жены Татьяны Александровны Яремчак.
   - Боже мой, я так и знала. - Застонала она в отчаянии. - Это я виновата. Он постоянно твердил, что убъет её, а я только посмеивалась. Говорила, что кишка у тебя, Мишутка тонка. Господи, Миша, зачем ты это сделал?
   - Да не убивал я никого. - Заскулил подонок.
   - Заткнись, падла, или я мозги тебе вышибу прямо здесь. Где у вас телефон?
   - В передней. - Горестно ответила баба. - Там, на тумбочке.
   Набрав записанный на бумажке телефон я предложил майору Киму немедленно приехать по данному адресу.
   - А я и сам собирался его навестить, с него начать. - Досадливо ответил он. - Значит вы меня опередили. А он сознался?
   - Об этом я его ещё не спрашивал, но Зайцев оказался той самай свинкой, о которой мне рассказывала девчонка.
   - Хорошо, я сейчас еду, а вы пока ничего там не предпринимайте.
   - У вас какая машина? - Положив трубку спросил я хозяйку.
   - "Нива" - Сквозь слезы ответила она.
   - Я и сам знаю, что "Нива". Какого цвета я спрашиваю?
   - Красная. Боже мой, да что же теперь будет? Зачем ты это сделал, Миша?
   - Да не убивал я её, Люся. - В голос зарыдал Зайцев. - Честное слово не убивал.
   - Да как же не убивал? - Заревела из другого угла Люся. - Ты же вчера пришел сам не свой. На тебе лица не было. Ты лучше сразу во всем признайся, меньше дадут.
   - Не в чем мне, Люсенька признаваться. Я вчера к ней пришел, чтобы потребовать деньги за свою часть квартиры, а она сидит в кресле мертвая. Я как увидел, так и обалдел, да поскорее из той квартиры.
   - Она сама тебе дверь открыла? - Уже понимая, что он не врет, на всякий случай спросил я. - Колись уж до конца. Жена верно говорит, меньше срок закрутят.
   - Да как же она могла мне открыть, когда уже мертвая лежала. Нет, дверь была приоткрыта, это я уже сам её по запарке прихлопнул.
   - Ну-ну, ври дальше. - Усмехнулся я и задал сокровенный для себя вопрос. - И что ты увидел когда вошел в квартиру Татьяны Александровны?
   - Ее саму. Она сидела в кресле убитая пулей в лоб.
   - А где был пистолет? Ты видел пистолет?
   - Нет, пистолета я не видел, я вообще кроме неё ничего не видел. Только дырку во лбу и её открытые глаза. И ещё мне кажется, что она кого-то ждала, потому что на столе перед ней были всякие рюмки и тарелки. Но это я уже потом вспомнил, когда приехал домой, а тогда я сразу рванул к машине.
   - Почему не вызвал милицию?
   - Боялся. Но если бы вы не пришли, то сегодня я бы поставил вас в известность.
   - Свежо предание. - Люся, откройте дверь. Это милиция.
   - Господи. - Засуетилась она. - Но вы же слышали, он не виноват, я же говорила вам, что Миша и Муху обидеть не способен.
   - Идите открывайте, а мы уж тут как-нибудь разберемся, кто виноват, а кто нет.
   - Вот значит какой вы есть, Михаил Иванович Зайцев. - Оценивающе посмотрев на прикованного мужика протянул Ким. - А я ожидал увидеть нечто другое.
   - Да не виноват он, товарищ начальник. - Захлебываясь затараторила Люся. - Он уже нам все рассказал и получается, что он не виноват. Миша просто приехал требовать у неё деньги, а она уже мертвая сидит.
   - Говорите, приехал требовать деньги. - Тут же уцепился кореец, это хорошо. Теперь становится абсолютно понятно по каким мотивам он её убил. Зайцев, а она тебе была много должна?
   - Наша квартира стоит триста тысяч. Нас трое, вот и разделите. Получается, что она была должна мне сто тысяч.
   - А отдавать не хотела. Я правильно говорю.
   - Конечно правильно. - С жаром заверил его дурак. - Я за ней полгода ходил, все клянчил, а она меня только завтраками кормила.
   - Понятно, а вчера вам все это надоело, вы потеряли над собой контроль и просто напросто её пристрелили. Я правильно говорю?
   - Нет, не правильно. Я её и пальцем не трогал. К моему приходу её уже убили, а я испугался и убежал.
   - Ясно, начинаются песнопения соловья в саду. Ладно, будем разговаривать с вами в другом месте и в другой обстановке. Константин Иванович, расстегните наручники, мы его забираем.
   Выполнив его поручение я проводил их до машины и там отозвав майора в сторону поделился своими сомнениями.
   - Посмотрим. - Туманно и неопределенно сказал он. - Потрясем немного, а там видно будет. Если у вас появится что - то новое, то немедленно дайте знать. Звоните даже домой. Не стесняйтесь, мы оба в этом заинтересованы.
   Они уехали оставив на моей совести горечь и досаду на самого себя. Зачем я поторопился со своим звонком. Теперь я был почти уверен, в том что Зайцев имеет к этому делу такое же отношение как я к балету.
   Следующим пунктом моей программы было посещение Евгении Родионовой. Жила она неподалеку и поэтому уже в половине третьего я звонил в её дверь.
   Открыл мне седой, благообразный старик и сообщив, что Женечка с минуту на минуту должна прийти пригласил в дом.
   - А вы кто ей будете? - Усаживая меня за стол хитро поинтересовался он. - Ухажер или просто так, знакомый.
   - Просто так, знакомый её бывшей знакомой.
   - Чудно говоришь. Затейливо. - Рассмеялся старик. - Ясней выражаться надо. Старый я уже, чтоб такие оборотистые речи понимать.
   - Вы Таню Яремчак знаете? - Спросил я в упор.
   - А как же не знать. Подружки они неразлучные, со школы еще. Знаю Таньку. Вчерась Женечка к ней в гости наладилась, а вернулась чернее тучи.
   - Что такое? - Сделал я изумленный цвет лица.
   - А то что Женечка полтора часа часа марафет на себе наводила, а когда пришла к Татьяне, то ей не открыли дверь. Вот ведь как бывает?
   - Кто же это ей не открыл? - Насторожился я. - Может просто дома никого не было?
   - А кто его там разберет, а только Женечке обидно стало и домой она пришла чернее черной тучи. А ведь часов в пять она Таня звонила и сказала, что все в порядке и она её ждет. Так - то оно.
   - Ты чего это там бубнишь, папаша? Опять нарезался? - Неслышно входя в комнату подозрительно спросила статная грудастая брюнетка, но увидев меня тут же стушевалась, покраснела и словно стала меньше в объемах. - Ой, извините меня. Я думала он опять сам с собой разговаривает. Он как выпьет так и начинает вести диспут со своим вторым я. Милее собеседника ему не найти.
   - Ничего страшного. Вы, как я понимаю, Евгения Родионова.
   - Да, а что?
   - Я хочу с вами поговорить. Вы можете мне уделить десять минут?
   - Ну конечно, пойдемте ко мне в комнату, там нам будет удобнее.
   - Меня зовут Константин Иванович Гончаров. - Прикрывая за собой дверь представился я. - Вам что - нибудь говорит это имя?
   - Господи, ну конечно же. Вы друг Тани Яремчак, но что случилось? Почему вы вчера мне не открыли? Это же просто некрасиво, пригласить меня на вечер и не открыть дверь. - Опрокинула она на меня целый ушат обиды. - По крайней мере можно было позвонить и поставить в известность, что мое появление не желательно.
   - Значит вы ещё ничего не знаете? - Задумчиво глядя ей в глаза спросил я.
   - А что я должна знать. Татьяне, после вчерашнего звонить я больше не буду.
   - Тут вы абсолютно правы, звонить ей больше не стоит. Телефонную линию на тот свет ещё никто не проложил.
   - Господи, о чем это вы говорите? - Широко распахнула она свои черные цыганские глаза. - Объясните немедленно, что случилось?!
   - Тани больше нет. Она умерла. Точнее её убили.
   - Кто убил, когда убили? Вы в своем уме?
   - Ее убили в собственной квартире между шестью и семью часами вечера.
   - Боже мой! - Неловко села она на диван. - Как же это случилось? Кто убил?
   - К сожалению этого никто не знает. Я пришел в девять сорок пять когда там уже вовсю орудовала милиция. Из их рассказов я узнал, что убили её сидящей в кресле перед накрытым столом на три персоны. Очевидно два столовых прибора предназначались для нам с вами, а третий был её собственный. Убили её выстрелом из пистолета. Пуля попала в лоб. Стрелявший сидел напротив и очевидно был своим человеком, потому что поза Тани говорила о полном доверии. Вот и все что ине известно.
   - Я знаю кто её убил. - Сверкнив уголями глаз решительно заявила Евгения. - Это сделал её бывший муж Михаил.
   - Сомневаюсь. Сейчас он в милиции и я слышал его показания. Нет, это не он. В котором часу вы пришли к Татьяне?
   - Без двадцати девять и пытаясь дозвониться простояла на лестнице десять минут.
   - Что заставило вас пробыть там так долго?
   - Мне показалось, что в квартире кто - то есть.
   - Нет, это просто работал телевизор.
   - Теперь я понимая, что ошиблась, но тогда мне почудился голос Тани.
   - Она вам вчера звонила?
   - Да, часов в пять, но меня не было дома, бегала по магазинам, а когда вернулась, в семь часов, то её телефон уже не отвечал. Но отец мне передал, что все в порядке, все без изменений и она меня ждет.
   - Евгения, она в последнее время делилась с вами своими тревогами или какимито опасениями? Возможно она кого-нибудь боялась?
   - Нет, мне кажется ничего такого не было. Единственное, что можно сказать, так это то, что на неё постоянно накатывал Михаил. Требовал свою долю за квартиру.
   - Теперь бы я хотел задать вам вопрос весьма деликатного характера.
   - Да, пожалуйста, я постараюсь на него ответить.
   - Год тому назад она рассталась со своим мужем. Вы понимаете о чем я говорю?
   - Нет, излагайте конкретней.
   - Не может же целый год молодая красивая женщина пробыть одна. Наверняка у неё был какой - то фаворит. Вы его знали?
   - Не знаю. - Немного занервничала Женечка. - Я в её личную жизнь не лезла. Были какие - то, но только особо я их не запоминала.
   - Что же, она меняла их как перчатки?
   - Представьте себе, да! - Зло отрезала она и сосредоточенно уставилась в орнамент ковра. - Был какой - то Славик, потом Борис, не помню. Боюсь, что в этом вопросе я вам помочь ничем не могу. О покойных говорят или только хорошее, либо вообще ничего не говорят. Мне кажется, что я вас задерживаю.
   - Ничуть. - Успокоил я её. - Времени у меня предостаточно.
   - Зато у меня оно ограничено. - Поднимаясь закончила она разговор.
   - Что - то ты, девонька от меня скрываешь. - Подумал я садясь в машину. - Чем - то тебе поворот нашего разговора не понравился. Почему такая гладкая и душевная беседа вдруг резко оборвалась едва лишь речь зашла о бывших любовниках Татьяны Александровну? Пока не знаю, но разобраться в этом следует в первую очередь.
   Однако этим мы займемся завтра, поскольку в половине четвертого в фирме "Эдит" застать нужных уже сложно. А сейчас ещё можно успеть в одно интересное место.
   Сто сорок шестое ПТУ отныне носило гордое название "Химико технологический колледж", но директор его, слава Богу, оставался тот же. На двери его кабинета золотыми буквами значилась, что здесь восседает Владимир Николаевич Колобов.
   - Гражданин, вы куда. - Преградила мне доступ к шефу очкастая секретарша.
   - Мне туда. - Указал я на дверь. - К Владимиру Николаевичу Колобову.
   - А вы кто и по какому вопросу. - Назойливо липла она.
   - Скажи Гончаров и без всяких вопросов.
   - Нет, так нельзя, вы представьтесь полностью. - Решительно закрывая своим тщедушным тельцем дверь потребовала она.
   - Извольте. Их сиятельство, граф Константин Гончаров, имеет честь быть по делу государственной важности! Устраивает?
   - Устраивает. - Фыркнула секретарка и скрылась за дверью. - Проходите. - Буквально через секунду гостепреимно распахнув дверь пригласила она.
   - Батюшки, кого я вижу! Сам Гончаров почтил меня своим визитом! Усаживая меня в кресло с восторгом объявил Володя. - Как живешь?
   - Чуть ниже хреновой отметки. - Кисло ответил я. - Дело у меня к тебе есть.
   - Буду рад помочь, если это в моих силах. Излагай.
   - Девчоночку одну надо пристроить, но с обязательным предоставлением общежития.
   - Погоди, не так сразу. Что ей нужно, работа или общага?
   - Ей нужно учебу, стипендию и место проживания.
   - Какая учеба, о чем ты можешь говорить в ноябре месяце?
   - Не знаю, Володя, это твои проблемы. Делай что хочешь, но девчонку пристрой.
   - Да кто она такая, ты хоть расскажи толком.
   - Она закончила девять классов с тремя тройками и вполне могла бы продолжать учебу в школе, но её мама распорядилась иначе. Тайком от дочери она продала квартиру и отбыла в неизвестном направлении. Так что когда Галина вернулась с дачи, где отдыхала все лето, в их квартире уже жили чужие люди. И вот с сентября месяца девчонка мыкается как неприкаянная. Ночует где придется, а ест, что найдется.
   - Ну ты даешь, нет, Костя, мне своих проституток хватает.
   - Она не проститутка, то есть она хотела бы ей быть, но не позволяют физические данные. Володя, придумай что - нибуь. Аттестат - то у неё хороший.
   - Аттестат - то хороший, но зачислить я её все равно не могу.
   - Жаль. - Усмехнулся я поднимаясь. - Когда ещё до перестройки я крутил твое дело, ты многое мог, а теперь, когда колода в твоих руках, ты не можешь. Прощай.
   - Да подожди ты, не торопись. Какой обидчивый стал. Дай подумать.
   - Думай, только побыстрее, у меня куча дел, а потом ещё ехать на дачу.
   - Мы сделаем вот что. Есть у меня полторы ставки уборщицы. Это в общей сложности рублей пятьсот. Пусть пока моет полы и посещает занятия, входит в курс дела. Если к марту она сдаст экзамены, то я её зачислю. Это все что я могу для тебя сделать. Тебя такой вариант устраивает?
   - Устраивает, если ко всему сказаному ты добавишь общежитие.
   - Это само собой разумеется. Жду вас завтра в первой половине дня.
   Толик меня не ждал, потому что он не слышал нашего разговора с тестем и попросту не был поставлен в известность по поводу моего проживания на его даче. Он не мог знать, что всю эту неделю я провел либо в машине, либо в постели у Татьяны Алексанровны,последнюю ночь вообще провел в подвале. Мысль поселиться у Мамаева возникла спонтанно и неожиданно и эту идею подал мне сам полковник.
   Заехав в магазин я действительно закупил кое - каких продуктов, а когда перекладывал их из корзины в сумку, то с удивлением заметил, что по привычке приобрел пачку кошачьего корма.
   Понадеявшись на русское авось, домой звонить я ему не стал, а прямым ходом направился на его дачу. В семнадцать часов с минутами я подъехал к знакомому домику и безо всякого приглашения вошел в приоткрытую калитку, но тут же с огорчением отметил запертую дверь. Постояв несколько минут я уже хотел возвращаться назад, когда услышал неясный шум в глубине двора. Ориентируясь на него я прошел мимо кроличьих ям и уперся в сарай.
   Толик был дома, но ему было вовсе не до меня. Уединившись в щелястом сарайчике - лаборатории он был занят очень нужным и важным делом. Он священнодействовал. На медленном огне стояла десятилитровая прозрачная колба в которой чуть побулькивая шевелилась мутная жидкость паром входящая в замысловатый змеевик - конденсатор.
   Пахан Мамай, видимо уже успев снять первую пробу, сидел в старом кресле и одобрительно кивая сизым бананом носа следил за тоненькой струйкой самогона неотвратимо наполняющей конечный сосуд. Его верный сенбернар, видимо из вежливости, положив голову на колени хозяина, так же сосредоточенно наблюдал за процессом.
   - А вот и Кот Гончар приехал. - Лучезарно улыбаясь, ничуть не удивившись, констатировал Толик. - Что-то ты долго ты ко мне ехал. Сколько мы не виделись?
   - Наверное год. - Виновато ответил я, в который раз уже отмечая свое скотство, мои друзья становятся мне нужны только в исключительных случаях. - Извини, Мамай.
   - Да будет тебе, а я уже успел продегустировать. Отличный напиток получается. Слеза Девы Марии. Рекомедую.
   - Благодарю. - Брезгливо наморщил я нос. - Закрывай ка свой спиртзавод и пойдем в дом я купил кое - что поприличней.
   - А про Шарика ты не забыл? Он у меня совсем избаловался. Ты даже не представляешь, наотрез отказывается жрать крольчатину! Каково, а? Подавай ему что - нибудь пикантное и вкусненькое, а весу в нем побольше чем в тебе будет.
   Послушно перекрыв все краны Мамай ведомый Шариком поплелся в дом.
   - Не забыл. - Уже на кухне насыпая сенбернару элитного кошачьего корма ответил я. - Как же можно забыть про такого славного пса. - Кушай, Шарик.
   Дважды лизнув, Шарик уничтожил пятидневный кошачий рацион и вопросительно уставился на меня своими скорбными крановатыми глазами.
   - Послушай, Толик. - Выгружая на стол сумку виновато промямлил я. Дело у меня к тебе есть. Причем довольно щекотливое.
   - А я в этом и не сомневался, Когда это Гончаров просто так приходил? Говори.
   - Перекантоваться бы мне у тебя с недельку. Позволишь?
   - Милости просим, крольчатины на всех хватит. А что, опять ты влип в историю и твое проживание в городе не желательно?
   - Угадал. Две неприятности подряд. Разве это справедливо?
   - Не справедливо. - Согласился Мамай. - Да кому она нынче нужна, наша справедливость? Только таким же дуракам как мы с тобой! А ты что, опять обложил какого-то страшного зверя?
   - А, ты об этом. Обложил, и даже не одного. Их уже поместили в клетку. В даннслучае справедливость воссторжествовала.
   - Тогда позволь тебя спросить, если справедливость воссторжествовала, виновные наказаны и посажены в клетку, так чего же ты боишься?
   - Толик, в том деле было замешано только несколько человек из крупной преступной группировки. Остальные же как ни в чем не бывало продолжают гулять на свободе и у меня есть все основания предполагать, что они будут мстить.
   - Ого, дружок, в какое дерьмо ты влез! - Затряс носом Мамай. - Я тебе не завидую. И не только тебе, но и всем твоей семье, и в первую очередь жене.
   - Да нет, там все нормально. Они защищены. - Беспечно отетил я и впервые с ужасом подумал, о том Толик прав и тестю с Милкой угрожает реальная опасность.
   - Ну если нормально, то все в порядке. Живи спокойно, только уговор, в город не высовывайся хотя бы пару месяцев. А машину твою мы загоним во двор. Но тебе, Кот Гончар, надо на годик лечь на дно или переехать в другой город.
   - Договорились. Только завтра утром мне обязательно нужно побывать в трех местах и кое что сделать. Это важно, тем более, что я не увижу город долгое время. А кроме того предупредить об этом тестя.
   - Это может оказаться твоей последней поездкой. - Хмуро задумался Мамай. - Ладно, Костя, завтра утром поедем вместе на моем драндулете.
   - Спасибо тебе, Пахан Мамай. - С некоторым облегчением поблагодарил его я. - Ты настоящий друг, даже ближе Гитлера.
   - Почаще бы ты вспоминал о своих друзьях и было бы совсем хорошо. Ладно, распечатывай свою барскую водку, а я спущусь в погреб за копченым кроликом.
   Проболтав до десяти вечера, я подробно рассказал ему о последнем деле, ни словом не упомянув об убийстве Татьяны. Потом сославшись на недельную усталость попросил указать мое спальное место.
   Засыпая я подумал, что Толик абсолютно прав и я со своей последней трагедией совсем забыл какая опасность может исходить от дружков Рустама и Алексея, бывших телохранителей кандидата Глушкова. Вне всякого сомнения нужно завтра же предупредить об этом тестя, а только после этого заниматься всеми остальными делами включая благотворительность. С этой правильной, но беспокойной мыслью я заснул.
   В пять часов утра меня разбудил Толик. Судя по его побелевшему носу случилось что-то из ряда вон выходящее.
   - В чем дело? - Тут же вскакивая тревожно спросил я.
   - Выйди в комнату, там к тебе приехали.
   - Кто? Что случилось? - Выскочив прямо в трусах я остолбенел. По комнате размеренно ходил полковник и его понурый вид не предвещал ничего хорошего.
   - Костя, Милку увезли. - Глухо сообщил он.
   - Кто увез? Куда увезли? - Не совсем ещё понимая, что происходит глупо спросил я. - Алексей Николаевич, объясните толком.
   - А что тут объяснять. Забрали её какие - то сволочи вот и все.
   - Подождите, расскажите все по порядку. Так с ума можно сойти.
   - Боже мой. - Бессильно опускаясь на диван застонал он. - Ну неужели же не понятно? Похители её с целью выкупа. Теперь требуют шестьсот тысяч.
   - Теперь ясно. Поехали, по дороге расскажите подробнее. Вы на машине?
   - Я на хрену. Они её умыкнули вместе с "Волгой". На каком-то частнике сюда добирался, а потом ещё больше часа плутал.
   - Да, Мамай, ты смотрел не в бровь, а в глаз. Суки. - Натягивая штаны выматерился я. - Козлы вонючие. Только бы мне до них добраться.
   - Ну и доберешся, что толку - то, открутят и тебе головенку.
   - А это мы ещё посмотрим. - Опять разразился я трехэтажным матом. Поехали, Алексей Николаевич. Теперь у нас каждая минута на счету.
   - Я еду с вами. - Решительно заявил Мамаев. - Лишняя пара рук бывшего мента никогда не помешает.
   - Точно. - Согласился я. - А особенно его машина.
   - Песик нам тоже может пригодиться, ты не смотри, что с виду он такой добродушный. Когда надо, это настоящий зверь.
   - Как это все произошло? - Выворачивая на трассу спросил я полковника.
   - Банально. Вчера в полдень, после разговора с тобой, Милка забросила меня на службу, а сама поехала домой. С работы я вернулся в девятом часу и был удивлен её отсутствием. Выругавшись я занялся приготовлением ужина решив, что она зависла у своих подружек. Но шло время, а её все не было и часов в одиннадцать я начал волноваться. Телефон зазвонил в двадцать три тридцать.
   - Ну сейчас она у меня получит. - Подумал я сдергивая трубку.
   - Здорово, ментяра поганая! - Послышался из трубки пакостный, картавый голос.Ты наверное ждешь свою дочку шалаву? Так ты её сегодня не жди, ложись в люльку и отдыхай. Сегодня она ночевать не прийдет.
   - Дайте ей трубку. - Едва себя сдерживая потребовал я.
   - А ты много захотел, козел легавый. Ты её сильно любишь?
   - Да, я её люблю.
   - И не хочешь получить посылку с её головой? - С садистским наслаждением, похихикивая спросил он. - Или тебе такой презент будет по душе?
   - Нет, такой презент мне по душе не будет. - Как можно спокойней ответил я. - Мне нужна живая дочь.
   - Тогда готовь шестьсот тысяч. Да смотри у меня, держи язык в заднице, никакой милиции, а то от своей дочурки ты получишь только уши. Завтра вечером я позвоню.