Страница:
Топи их всех, подряд их всех! Японцев и немцев-всех! Гитлера с Тодзйо на их кораблях На авианосцах, на крейсерах!
* * *
С самого начала война на море приобрела характер войны "неограниченной" (то есть беспощадной). Наша страна вступила в эту войну, когда варварство уже было введено в систему. Жестокость врага особенно проявилась при столкновении с нашими кораблями. Гросс-адмирал Эрих Редер был сторонником крейсерской войны на широких океанских театрах. Адмирал Карл Дениц являлся яростным, убежденным аполйгетом войны подводной. Между этими двумя доктринами крутился на сухопутье Гитлер, пока не понимая, кому верить - Редеру или Деницу?
ОТ ФЛОРИДЫ ДО БРЕСТА
- Клянусь дьяволом! Это были молодые загорелые ребята в трусиках, все бородатые. Когда мы уже барахтались в воде, они снимали нас киноаппаратом с мостика. При этом у них был такой вид, словно они развлекались. - Простите, капитан. Они вам угрожали? - Нет, они долбанули нас торпедой под самый мидель без всяких угроз. Будто так и надо! Когда же я подплыл к их борту, они встряхнули, меня за воротник и угостили коньяком. Будь я проклят, но такого хорошего я еще не пробовал в жизни. Это был настоящий коньяк... - А вы не спросили их, зачем они вас торпедировали? - И спросил. Но они с хохотом отвечали, чтобы я подал иск за понесенные убытки. Рузвельту или Черчиллю. - Они не издевались над вами, капитан? - Да нет. Поговорив со мной, сколько им надо, они треснули меня коленом под зад. Я кувыркнулся за борт и поплыл дальше, чтобы найти доску. Но перед этим они угостили меня еще сигаретой. - Наверное, немецкая сигарета была из опилок? - Прекрасная сигарета! Я же говорю вам - у них все самое лучшее. Они отлично живут, эти сорванцы, которые повадились шляться возле наших берегов. Если уж быть честным до конца, то мне только одно не понравилось в этих фашистах... - Что же именно? - Они перестреляли команду в воде, и в живых остался только я один из, числа всего экипажа... Операции по разбою близ побережья Америки носила громкое название "Raukenschlag", что в переводе на русский язык означает - "Удар в литавры". Вот когда настали веселые денечки! До чего же приятно с торпедами в аппаратах шлепать на дизелях с открытыми люками вдоль побережья Флориды. Райские кущи видит молодой зверь, наблюдая за чужой мирной жизнью, утонувшей в сиянии неоновых огней. На много миль протянулись красочные курорты и чудесные пляжи Майами... Стук дизелей сменился утробным рычанием мотбров - подлодка ушла в глубину. Ральф Зеггерс в шелковой безрукавке и трусиках, беспечно насвистывая мелодию из Массне, брал через перископ пеленги на ярко освещенные маяки. Если подойти к берегу поближе и всплыть, то можно бесплатно слушать музыку негритянских джазов, которые отлично работают по вечерам. И - вдруг... - Что за наваждение? - удивился Зеггерс. - Берег пропал! Только что ярко горевший неоном и блиставший огнями высотных зданий берег США вдруг почернел, как уголь. В действие пришел приказ Ф. Рузвельта о затемнении, и он вызвал яростную, почти дикую реакцию среди "тихих" американцев: - Нам сорвали великолепный курортный сезон! Если этого не понимает Адольф Гитлрр, то наш президент мог бы и понять... Богатые дельцы из окон своих отелей теперь наблюдали факелами сгорающие танкеры. Женщины в купальных костюмах, лежа под зонтами, лениво посматривали вдаль, где подлодки топили транспорта. На золотые пески Майами океан стал выбрасывать трупы - обезображенные мазутом, изъеденные соляром... США организовали оборону побережья слишком поздно, когда вражеские подлодки уже свободно шныряли возле Гаваны и Ньюфаундленда, их видели даже в устье Амазонки, они шлялись у берегов Мексики и Гвианы. Это был своего рода "блицкриг"- молния, блеснувшая из-под воды, и могучая активная страна оказалась награни растерянности. Дело дошло до того, что Рузвельт просил Черчилля вернуть в США несколько кораблей, которые американцы столь щедро подарили англичанам, и Англия... вернула. - Эти янки не знают, что им делать, - сказал Черчилль. - Я знаю, что делаю,- ответил Зеггерс штурману. - Упреждение на ноль тридцать с интервалами в десять секунд... Носовые аппараты, к залпу... Внимание, ребята... пли! Подводную лодку сильно тряхнуло на залпе, первый отсек доложил в центропост: - Торпеды вышли! Отработали рулями на погружение, чтобы субмарина, облегченная от груза торпед, не выскочила наверх. В руке штурмана, обвитой массивным браслетом, уже стучал секундомер. Ральф Зеггерс, крепко зевнув, невозмутимо заметил: - Секунд двадцать - не больше, и поросята отыщут свое любимое корыто... Он не ошибся: на двадцать первой рвануло взрывами. - А теперь посмотрим на дела рук божьих, - весело сказал Зеггерс, и мотором он поднял перископ из глубин шахты. Цветная испанская косынка облегала его жилистую шею. Сильная цейсовская оптика приблизила судно, тонущее с резким дифферентом на корму. Видеть обросшее ракушей и водорослями днище корабля было так же неприятно, как рассматривать обнаженные скальпелем внутренности человека... Штурман раскрыл бортовой журнал: - Диктуй, Ральф... Каков тоннаж? Куда попадание? Ударом руки Зеггерс переключил реверс, и тяжеленная труба перископа медленно, как обожравшийся удав, уползла обратно в шахту. - Нейтрал! - сказал Зеггерс, морщась, как от запаха падали.-Триста килограмм тротила мы залепили в нейтрала. Поверь, сейчас, на закате солнца, все в мире кажется красным, и я принял флаг Португалии за британский... Не отмечай в журнале! Штурман, вскинув острые волосатые колени, долго хохотал, пачкая белые шорты ржавью и мазутом рифленого настила. - Извини, Ральф, но так редко выдается веселая минутка... То-то сейчас там бегают эти чесночные португальцы! Корветтен-капитан косынкой вытер вспотевшее лицо, от самого кадыка до глаз заросшее густой бородой. - Продуть балласт к чертовой матери! - прогорланил он, и воздух с шипением ринулся в цистерны, выгоняя прочь за борт стылую океанскую воду. На всплытие! Абордажную партию с двумя ручными пулеметами - наверх... Быстро, быстро, ребята! Из пушки по гибнущему кораблю всадили для верности три снаряда, чтобы тонул поскорее, В руках полуголых матросов долго трещали автоматы. Крики людей, убиваемых прямо в лицо, постепенно стихли. Последним спустился с мостика командир, долго возился с кремальерой главного люка.. - Принять балласт,- велел он. - Свидетелей нашей ошибки не осталось. Они что-то орали, эти нейтралы; видать, хотели сообщить, что их война не касается... Это было смешно! - Ральф, - построжал штурман, а что мы скажем нашему "папе" Деницу, когда вернется? - Так и скажем, что виноват дурацкий закат... Расстреляв все торпеды и опустошив топливные цистерны, субмарина Зегтерса отходила к Бермудским островам - там с судна снабжения лодка накачивалась горючим "до пробки", грузила боезапас - и снова шла за добычей. Наконец они сдали позицию другой подлодке и не спеша потянулись через Атлантику на базы Лориана. Из Биская, где корабли Франке снабжали немцев горючим и апельсинами, лодка вышла на связь с Килем. Главный штаб отдал приказ: экономическим режимом следовать на подходы к Бресту, занять там удобную позицию, чтобы действовать сообразно обстоятельствам. - Брест блокирован англичанами, а в гаванях Бреста - весь наш большой флот открытого моря,- призадумался Зеггерс. - Очевидно, кильские умники решили вклеить нас в какую-то секретную операцию... Что бы это могло быть? Урча под водой моторами, субмарина заняла место у входа в Ла-Манш, Воздух внутри корабля был ужасен, а всплыть они не могли. Усталые батареи теперь интенсивно выделяли водород, замыкание рубильников стало взрывоопасным. - У меня гудит в башке, - простонал Зеггерс.- Третий уже месяц болтаемся в море... Среди ночи акустик попросил соблюдать на лодке тишину. - Что ты там услышал?-спросили его. - Шум... необычный шум со стороны Бреста. - Винтов? - Да! Но такие винты несут только очень большие корабли. Слышу и винты эсминцев! Они визжат, как мокрые тарелки, когда их протирают... Очень много кораблей идет из Бреста! Зеггерс не выдержал напряжения и в рубке под мостиком выкурил сигарету. Потом, словно в оправдание своей слабости, он разбил оксилитовый патрон регенерации воздуха (дышать стало легче). - Кто-нибудь... нажмите кнопку тревоги, - наказал он через люк внутрь поста. - Кажется, наш флот собрался прорваться из Франции обратно на родину через эту английскую канаву. - Безумие,- прошептал штурман. - Так шутить с англичанами нельзя. Разве дуврский барраж пропустит наши крейсера через Ла-Манш и Па-де-Кале? Они же расстреляют флот батареями... Зеггерс жадно хлебал кофе из горлышка термоса. - Я думаю,- сказал он,- фюрер знает дело не хуже нас... На рассвете через глаз перископа Зеггерс восхищенно отсчитывал идущие на прорыв корабли... Да! Немцы проводили одну из самых дерзких операций своего флота. Из "мышеловки" Бреста сейчас рвались на волю, как большие крысы, "Шарнхорст" и "Гнейзенау", с ними шел и "Принц Эйген", - из пределов оперативного простора они рвались на простор стратегический!
Хроника ТАСС (февраль 1942 года.)
12 - Сражение в проливе Па-де-Кале между английской авиацией и германской - эскадрой. В составе эскадры линкоры "Шарнхорст" и "Гнейзенау", бежавшие из Бреста в Северное море. 15 - Капитуляция Сингапура. 22 - ТАСС опровергает вымышленное сообщение газеты "Ници-Ници" о том, будто бы какой-то представитель советского посольства поздравил японскую императорскую ставку по случаю падения Сингапура. 24 - В Анкаре с провокационной целью инсценировано покушение на германского посла в Турции Палена. 25 - Сообщение Совинформбюро о том, что в районе Старой Руссы войсками Северо-Западного фронта окружена 16-я немецкая армия. Разгромлено несколько дивизий противника, оставивших на поле боя около 12 тысяч убитыми. 26 - Посол СССР в США т. Литвинов выступил в Нью-Йорке в клубе иностранных журналистов: "Мы хотели бы, чтобы, все силы союзников были введены в действие..." ТАСС разоблачает очередную ложь германского информационного бюро о том, что турецкий пароход "Чанхая" был якобы атакован советской подводной лодкой...
Хроника ТАСС малй говорит о положении на наших фронтах. После победы под Москвой наступило вроде бы предгрозовое затишье.
"НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО, ДАДЛИ!"
Еще никто не знал, куда перегоняет Гитлер свои крейсера и линкоры, но англичане об этом уже догадывались. Гитлер недавно заявил, что Норвегия вскоре станет "зоной судьбы", - Любой немецкий корабль,- сказал фюрер в ставке,- если он не находится сейчас в Норвегии, значит, он находится не там, где ему следует быть... Центр морской войны в Европе недолго блуждал по зыбким водам - сейчас он быстро (подозрительно быстро!) перемещался в полярные районы, прямо к рубежам Советского Союза. Теперь, когда с "Бисмарком" было покончено, Британское адмиралтейство трясло ознобом при одном лишь упоминании о другом линкоре Гитлера "Тирпиц". Английский флот не мог быть спокоен, пока "Тирпиц" бродит по морям и океаном. История с "Бисмарком" воспитала в верхах Британского адмиралтейства страх перед гитлеровскими линкорами! Это и понятно: "Бисмарк" пошел на грунт, имея погреба пустыми,-он дрался до последнего снаряда, и бесподобная живучесть -линкора наводила англичан на грустные размышления... Разведка сбилась с ног, разыскивая теперь громаду "Тирпица", который и был обнаружен англичанами на якорной стоянке в Аас-фьорде близ Тронхейма на самом краю Европы, возле берегов СССР. Попытки бомбить его с воздуха оказались безрезультатны, а с воды "Тирпиц" был окружен сетями... Из дальнейших событий почти незаметно, путем сцепления различных обстоятельств, с неумолимой последовательностью сложилась трагическая судьба каравана PQ-17.
* * *
"Не делай этого, Дадли!"- по-английски звучит так: "Dont do it, Dudley!.." Именно так в годы войны называли в Англии сэра Дадли Паунда, который в чине адмирала руководил главным штабом Британского адмиралтейства и был, таким образом, ближайшим соратником премьера У. Черчилля. Писать об этом как-то даже неприятно, но все-таки придется. Дело в том, что первый морской лорд Дадли Паунд был лодырь и... трус. Я не стал бы сообщать здесь об этих его качествах, щадя самолюбие англичан, но сами же англичане говорили об этом, никого не таясь. Дадли Паунд жил по принципу "как бы чего не вышло", и потому-то сначала матросы, затем офицеры королевского флота, а потом уже и вся Англия окрестили его: "Не делай этого, Дадли!" Над гаванями Бреста, где дымили корабли гитлеровского рейха, постоянно велся воздушный барраж. Англичане знали если не все, то почти все о перемещении вражеских кораблей, и в этом им отважно помогали герои французского Сопротивления. Десятого февраля 1942 года, начиная с 9 часов вечера, англичане бомбили Брест и его гавани. Потом самолеты улетели домой через "канаву" Ла-Манша. Оставленный в небе разведчик недолго крутился над Брестом: неисправность в радаре заставила его вернуться на аэродром. Какое-то время гавань Бреста осталась вне наблюдения английской разведки. И тогда она, эта гавань, стала наполняться дымом. Немцы ставили густую дымзавесу, скоро темное облако нависло надо всем Брестом, заслоняя с воздуха, ковши гаваней. А за час до полуночи, под командованием вице-адмирала Цилиакса, гитлеровские крейсера и линкоры пошли на прорыв... После их ухода, когда дым относило ветром, химслужба зажигала новые шашки. А потому когда британский разведчик прилетел снова, то за плотной стенкой дыма он не мог разглядеть, стоят ли там корабли, и тревога в Англии объявлена не была. Между тем германские корабли шли на максимальных оборотах. Лишь на следующий день, в 11 часов утра, на траверзе Соммы британский разведчик с неба случайно обнаружил гитлеровскую эскадру. По радио он тут же известил об этом Лондон, а Лондон не поверил, что немцы способны на проведение такой дерзкой операции. "Не делай, этого, Дадли!" узнал обо всем после полудня. Он узнал о прорыве линкоров, когда немецкая эскадра уже прошла самую узость проливов, между Кале и Дувром, и лишь тогда соблаговолили объявить по флоту тревогу. Вот, кажется, настал выгодный момент бросить на немецкие корабли все силы Home Fleeta и покончить с ними одним крепким ударом... "Не делай этого, Дадли!"- наверное, сказал себе Дадли. Но были причины более веские, почему Дадли не сделал того, что обязан был сделать. Вот что пишет западногерманский историк Фр. Руге, в прошлом адмирал гитлеровского флота: "Хотя это предприятие привлекло к себе большое внимание... оно означало тем не менее окончательный отказ от океанской войны и облегчило (!) положение британского флота в особенно тяжелое для него время". Наверное, именно потому-то "морской лев" сладко вздремнул, когда германская эскадра прошла под самым носом его, не боясь потрогать этого "льва" за кончики усов. Правда, с большим опозданием англичане бросили против эскадры торпедоносцы, катера и эсминцы, но все их храбрые атаки закончились впустую, и можно считать, что Гитлер провел свои корабли беспрепятственно... Гросс-адмирал Редер и его штаб записали в актив себе "тактический успех", а над Англией, пронеслась волна негодования; даже консервативная "Таймс" с большим неудовольствием пробурчала, что "начиная с XVII века во внутренних водах Англии еще не случалась ничего более позорного для морской гордости англичан". Честная трудовая Англия в каске и с противогазом через плечо была возмущена. Этц Англия спрашивала тогда: - Почему? Почему дали немцам прорваться? На самом же деле все ясно: из Северного моря путь гитлеровского флота лежал в Скандинавию, а оттуда - через гавани Тронхейма и Нарвика - они, эти корабля, направляли свои жерла против русских, коммуникаций в океане. Именно поэтому Черчилль, выступая в парламенте, откровенно тогда заявил, что он с величайшим облегчением приветствует уход германских кораблей из Бреста. Это был сознательный тактический проигрыш Уайтхоала ради призрачных политических целей! Правда, угроза для Англии продолжала существовать. Но она была отведена от берегов самой Англии. Теперь угроза направлена прямо против русских. И если англичане встретят корабли большого флота Германии, то эта встреча может состояться уже в русских водах. Тут уместен вопрос: стараясь перехитрить очень хитрого противника, не перехитрили ли аигличане самих себя? Советский посол в Англии Иван Михайлович Майский (впоследствии академик) в те дни очень часто встречался с Черчиллем. Черчилль ему говорил тогда: - Врага надо обманывать всегда. Можно иногда обмануть и широкую публику для ее же пользы. Но никогда нельзя обманывать союзника... Это были только слова. Черчилль обманывал. "- Dont do it, Dudley!"
И ПОШЛИ КАРАВАНЫ
Скапа-Флоу - "собственная спальня" флота его величества, хотя в этой, "спальне" уже побывала германская лодка "U-47", взорвав дремлющий на рейде линкор "Королевский дуб". Впрочем, сейчас тут спокойно... За сетями минированных бонов, за извечным недосыпом брандвахты, за частоколами свай, заколоченных в грунт, отстаиваются корабли Home Fleeta. Здесь живет, красит борта, грузит торпеды, отсиживает сроки в карцерах, ремонтируется и колобродит "домашний флот" короля - флот метрополии, флот открытого моря, под килями которого дно в Скапа-Флоу выстлано на два фута пустыми консервными банками. Иногда в гаванях режут слух горны. На палубах в четких каре, белея гетрами, строятся отряды морской пехоты. Равняясь побортно, корабли поют хвалу тем, кто водит их в океан. Там, в кабинетах мрачного Уайтхолла, сидят стратеги и политики, которых флот не знает. А этих он знает по именам: Товей... Фрейзерг. Хамильтон! Сухощавые люди без возраста, с лицами цвета кирпича, мундиры их мешковаты, манеры резкие,-эти адмиралы водят конвои далеко, вплоть до берегов СССР, где вода закипает в откатниках студий, где она смерзается иа броне палуб крейсеров в глыбы серого пузырчатого льда. А по воскресным дням в Скапа-Флоу от молов и пирсов идут на берег, отчаянно галдя, многотысячные толпы матросов. Трепещут на ветру черные траурные ленты, завязанные флотом Англии один раз и уже навсегда - в день гибели Нельсона. Кабаки и бары мгновенно рассасывают матросов, и толпа вчерашних докеров, клерков, слесарей, кондитеров и шахтеров - эта толпа, шагающая враскачку, быстро редеет. Теперь они до утра будут шуметь здесь, в своей "спальне", как дома. Голые акробатки на эстрадах сгибаются в дугу, их животы, перетянутые ленточками, блестят от пота. Потертый конферансье отпускает сальности в микрофон столь серьезно, будто в церкви читает требник. Потом из-за ширмы выпорхнет певица с запудренным синяком под глазом:
Плыви, плыви, мой караван, В далекий путь - за океан. Последний раз играет джаз, Последний раз пою для вас...
Кстати, вся эта история с караванами началась недавно. Двадцать второго июня 1941 года Англия издала вздох облегчения... "Для многих англичан,- писал Ральф Паркер,- война за одну ночь 22 июня сразу отодвинулась кудато далёко. Бомбардировки английских городов прекратились. Возвращались эвакуированные, и в это лето Лондон, заполненный английскими и колониальными войсками, веселился почти беззаботно, отдыхая после напряжения прошлой зимы. И все это потому, что Россия приняла на себя основной удар..." Многие из англичан не сомневались тогда, что Гитлер победит. Однако русские выдержали первое, самое тяжкое испытание "блицем". Тогда же (почти с первых дней войны) и возник вопрос об открытии второго фронта в Европе! Первым прорвался в СССР северным маршрутом Гарри Гопкинс, один из близких друзей Рузвельта, понимавший необходимость дружбы американского и советского народов. Мужественный и решительный. американец, он на "каталине" пролетел вокруг Скандинавии в Архангельск, откуда быстро добрался до Москвы, где имел две беседы со Сталиным; содержание этих важных бесед Гопкине тут же сообщил своему президенту. Закон о ленд-лизе, введенный США ранее только для Англии, Рузвельт распространил вскоре и на СССР, цепь взаимопомощи в борьбе Объединенных Наций против фашизма, таким образом, замкнулась! Путь караванов в Россию лежал, рак и в первую мировую войну, через арктические воды. Путь опасный, но самый короткий и уже проверенный. Трансиранский маршрут был надежнее, зато гораздо длиннее, а несовершенство дорог в Иране надолго задерживало доставку грузов. Существовал еще третий путь - через Владивосток, но было почти невозможно "перекатить" грузы через всю Сибирь до фронта, и сам этот путь вскоре закрылся (Япония вступила в войну с США). В декабре 1941 года арктическим путем прошел в Мурманск британский крейсер "Кент", секретно доставив министра иностранных дел Идена, который выехал в СССР для дипломатических переговоров. Как раз на пути "Кента" в 1916 году загадочно погиб английский крейсер "Хэмпшир", на борту которого плыл в Россию лорд Китченер. С Иденом же ничего не случилось: с палубы корабля он пересел в бронированный дипсалон Кировской железной дороги. Британский министр посетил освобожденный от оккупантов город Клин, где в музее Чайковского наблюдал следы вандализма гитлеровцев. Иден заметил тогда: - Все это ждало бы и Англию, если бы немцы высадились на наших островах... Это настоящие подонки человечества! Поездка на фронт укрепила, в Идене уверенность в несокрушимости Красной Армии, и при отъезде он заявил: - Теперь я собственными глазами видел, что немецкая армия может терпеть поражения, отступать и бежать... Миф о германской непобедимости взорван вами! Тем же морским путем - от Мурманска до СкапаФлоу - Иден благополучно вернулся на родину, и хотелось верить, что этот путь в СССР почти безопасен. Гораздо рискованнее показалась англичанам операция по возвращению на крейсере "Адвенчур" делегации ВЦСПС, гостившей в Англии. Дело в том, что число советских делегатов было 13, среди них две женщины, к тому же выход в море пришелся на черную пятницу. Как бы подтверждая все эти дурные приметы, из тумана вывернулся бродяга танкер и своим носом рассек борт "Адвенчура". Однако просвещенные мореплаватели не растерялись. Англичане спасли положение тем, что к тринадцати делегатам Подсадили четырнадцатого (совсем не делегата), и тогда все опять пошло как по маслу... Казалось, караваны будут идти и идти! Первый караван назывался "Дервиш", под литерами PQ-00 он пришел к нам в августе 1941 года-вскоре после визита Г. Гопкинса в Москву.
_______________ * Литерация караванов буквами PQ (пэ ку, пэ кыо) объясняется тем, что в Англии оперативным планированием конвоев в СССР ведал офицер флота P. Q. Edwards; от его инициалов Британское адмиралтейство и взяло название для караванов, идущих к русским берегам через арктические воды.
* * *
А над судоверфями Кельна, Готенхафена (Гдыня) и в базах Киля-сплошной лязг и грохот; рабочие давно на казарменном положении. Идет небывалое по размаху строительство подводного флота. Дениц желал превратить войну из-под воды в решающий фактор победы. Помогал ему в этой гонке автомобильный эксперт Меркер, в жизни своей моря не видевший. Но зато Меркер осуществил на практике поточный метод: подлодки собирали на верфях, как автомашины,посекционно, отсек к отсеку. Широко применялась электросварка, и каждые три дня стапеля Германии сбрасывали в море по две новые субмарины. Подводников пугал теперь при погружениях страшный треск сваренных корпусов, чего не знали на лодках при заклепочной системе. Флот Германии настойчиво уходил под воду - уже не хватало кадров для замены погибших, для комплектации новых экипажей. Тенденция заполнить все коммуникации мира "волчьими стаями" заразила и Гитлера; сейчас фюрер носился с идеей создания подводных транспортов и танкеров. Его подстегивал пример японских подлодок, которые, прорывая блокаду, приходили в Германию с грузом олова и хинина, а в Японию увозили секретную диппочту и новейшее немецкое радиооборудование... Весной 1942 года, оправясь после поражения под Москвой, Гитлер развернул новое наступление на советском фронте. Наши войска были сброшены с Керченского полуострова, мы потерпели тяжкое поражение под Харьковом, где врагу удалось окружить нашу армию, враг шел через задонские выжженные степи на Кавказ, на Сталинград. - Или мы закончим войну в этом году,- утверждал Гитлер,- или ее будут кончать за нас другие... Стихии мира были поделены при нацизме: земля Гитлеру, воздух - Герингу, а вода - Редеру. Гитлер был недоволен своим флотом, особенно надводным (он считал линкоры "дорогими игрушками"). С позиций ефрейтора он оскорбительно третировал надводный флот и его командование. Гросс-адмирал Эрих Редер не раз выслушивал обидные упреки. - Мне осталось одно! - кричал на него Гитлер. - Все ваши хваленые линкоры и крейсера переплавить в мартенах ради драгоценного металла. Вы угробили мне "Бисмарка", так берегите же, словно глаз свой, хотя бы "Тирпица"! Я уже изнемогаю от ваших дорогостоящих акций, которые всегда бесполезны... Теперь, когда Гитлер развертывал новое наступление на Восточном фронте, в Берлине обратили особое внимание на полярные конвои. Союзная артерия ленд-лиза тянулась через Атлантику до причалов Архангельска. Прервать эту артерию, лишить советский народ связи с союзниками, обескровить русских в полной изоляции-такая задача встала в 1942 году перед большим флотом Германии. И этот флот был решительно отодвинут Редером на самые крайние рубежи - к берегам СССР... На Тронхейме базировался флагман "Тирпиц". Несли в Нарвике вахту "Шарнхорст", "Адмирал Шеер" и "Лютцов". Рыскали во мраке полярной ночи шакалы первого ранга - "Кельн" и "Нюрнберг". Число новейших миноносцев было увеличено до 20. Свора подводных лодок блуждала у границ пакового льда, а 428 самолетов прочесывали русские полярные небеса... Армада! Эрих Редер знал, какой панический страх испытывают англичане при появлений "Тирпица". И адмирал умел использовать этот страх как главный козырь в той отчаянной игре, которую вел с флотами противников и в борьбе с самим фюрером... Редер понимал: случись хоть одна неудача с "Тирпицем", получи он хоть одну пробоину, и тогда Гитлер действительно поставит флот открытого моря на консервацию, а на смену Редеру, естественно, придет Дениц... Пятого марта 1942 года немецкий самолет случайно обнаружил в океане караван PQ-12, идущий в Россию, а на следующий день Редер отдал приказ, выстраданный им в ночной бессоннице: "Тирпицу" выйти в мори на перехват каравана PQ-12. Сопровождать его эсминцам под общим командованием Цилиакса... С конвоями, идущими в Россию, следует кончать в этом году!" К этому времени поведение Гитлера определялось двумя факторами, которые почти несовместимы: желая победить противника, нацистские моряки еще больше желали смыться от противника, если он был хоть немного сильнее.
* * *
С самого начала война на море приобрела характер войны "неограниченной" (то есть беспощадной). Наша страна вступила в эту войну, когда варварство уже было введено в систему. Жестокость врага особенно проявилась при столкновении с нашими кораблями. Гросс-адмирал Эрих Редер был сторонником крейсерской войны на широких океанских театрах. Адмирал Карл Дениц являлся яростным, убежденным аполйгетом войны подводной. Между этими двумя доктринами крутился на сухопутье Гитлер, пока не понимая, кому верить - Редеру или Деницу?
ОТ ФЛОРИДЫ ДО БРЕСТА
- Клянусь дьяволом! Это были молодые загорелые ребята в трусиках, все бородатые. Когда мы уже барахтались в воде, они снимали нас киноаппаратом с мостика. При этом у них был такой вид, словно они развлекались. - Простите, капитан. Они вам угрожали? - Нет, они долбанули нас торпедой под самый мидель без всяких угроз. Будто так и надо! Когда же я подплыл к их борту, они встряхнули, меня за воротник и угостили коньяком. Будь я проклят, но такого хорошего я еще не пробовал в жизни. Это был настоящий коньяк... - А вы не спросили их, зачем они вас торпедировали? - И спросил. Но они с хохотом отвечали, чтобы я подал иск за понесенные убытки. Рузвельту или Черчиллю. - Они не издевались над вами, капитан? - Да нет. Поговорив со мной, сколько им надо, они треснули меня коленом под зад. Я кувыркнулся за борт и поплыл дальше, чтобы найти доску. Но перед этим они угостили меня еще сигаретой. - Наверное, немецкая сигарета была из опилок? - Прекрасная сигарета! Я же говорю вам - у них все самое лучшее. Они отлично живут, эти сорванцы, которые повадились шляться возле наших берегов. Если уж быть честным до конца, то мне только одно не понравилось в этих фашистах... - Что же именно? - Они перестреляли команду в воде, и в живых остался только я один из, числа всего экипажа... Операции по разбою близ побережья Америки носила громкое название "Raukenschlag", что в переводе на русский язык означает - "Удар в литавры". Вот когда настали веселые денечки! До чего же приятно с торпедами в аппаратах шлепать на дизелях с открытыми люками вдоль побережья Флориды. Райские кущи видит молодой зверь, наблюдая за чужой мирной жизнью, утонувшей в сиянии неоновых огней. На много миль протянулись красочные курорты и чудесные пляжи Майами... Стук дизелей сменился утробным рычанием мотбров - подлодка ушла в глубину. Ральф Зеггерс в шелковой безрукавке и трусиках, беспечно насвистывая мелодию из Массне, брал через перископ пеленги на ярко освещенные маяки. Если подойти к берегу поближе и всплыть, то можно бесплатно слушать музыку негритянских джазов, которые отлично работают по вечерам. И - вдруг... - Что за наваждение? - удивился Зеггерс. - Берег пропал! Только что ярко горевший неоном и блиставший огнями высотных зданий берег США вдруг почернел, как уголь. В действие пришел приказ Ф. Рузвельта о затемнении, и он вызвал яростную, почти дикую реакцию среди "тихих" американцев: - Нам сорвали великолепный курортный сезон! Если этого не понимает Адольф Гитлрр, то наш президент мог бы и понять... Богатые дельцы из окон своих отелей теперь наблюдали факелами сгорающие танкеры. Женщины в купальных костюмах, лежа под зонтами, лениво посматривали вдаль, где подлодки топили транспорта. На золотые пески Майами океан стал выбрасывать трупы - обезображенные мазутом, изъеденные соляром... США организовали оборону побережья слишком поздно, когда вражеские подлодки уже свободно шныряли возле Гаваны и Ньюфаундленда, их видели даже в устье Амазонки, они шлялись у берегов Мексики и Гвианы. Это был своего рода "блицкриг"- молния, блеснувшая из-под воды, и могучая активная страна оказалась награни растерянности. Дело дошло до того, что Рузвельт просил Черчилля вернуть в США несколько кораблей, которые американцы столь щедро подарили англичанам, и Англия... вернула. - Эти янки не знают, что им делать, - сказал Черчилль. - Я знаю, что делаю,- ответил Зеггерс штурману. - Упреждение на ноль тридцать с интервалами в десять секунд... Носовые аппараты, к залпу... Внимание, ребята... пли! Подводную лодку сильно тряхнуло на залпе, первый отсек доложил в центропост: - Торпеды вышли! Отработали рулями на погружение, чтобы субмарина, облегченная от груза торпед, не выскочила наверх. В руке штурмана, обвитой массивным браслетом, уже стучал секундомер. Ральф Зеггерс, крепко зевнув, невозмутимо заметил: - Секунд двадцать - не больше, и поросята отыщут свое любимое корыто... Он не ошибся: на двадцать первой рвануло взрывами. - А теперь посмотрим на дела рук божьих, - весело сказал Зеггерс, и мотором он поднял перископ из глубин шахты. Цветная испанская косынка облегала его жилистую шею. Сильная цейсовская оптика приблизила судно, тонущее с резким дифферентом на корму. Видеть обросшее ракушей и водорослями днище корабля было так же неприятно, как рассматривать обнаженные скальпелем внутренности человека... Штурман раскрыл бортовой журнал: - Диктуй, Ральф... Каков тоннаж? Куда попадание? Ударом руки Зеггерс переключил реверс, и тяжеленная труба перископа медленно, как обожравшийся удав, уползла обратно в шахту. - Нейтрал! - сказал Зеггерс, морщась, как от запаха падали.-Триста килограмм тротила мы залепили в нейтрала. Поверь, сейчас, на закате солнца, все в мире кажется красным, и я принял флаг Португалии за британский... Не отмечай в журнале! Штурман, вскинув острые волосатые колени, долго хохотал, пачкая белые шорты ржавью и мазутом рифленого настила. - Извини, Ральф, но так редко выдается веселая минутка... То-то сейчас там бегают эти чесночные португальцы! Корветтен-капитан косынкой вытер вспотевшее лицо, от самого кадыка до глаз заросшее густой бородой. - Продуть балласт к чертовой матери! - прогорланил он, и воздух с шипением ринулся в цистерны, выгоняя прочь за борт стылую океанскую воду. На всплытие! Абордажную партию с двумя ручными пулеметами - наверх... Быстро, быстро, ребята! Из пушки по гибнущему кораблю всадили для верности три снаряда, чтобы тонул поскорее, В руках полуголых матросов долго трещали автоматы. Крики людей, убиваемых прямо в лицо, постепенно стихли. Последним спустился с мостика командир, долго возился с кремальерой главного люка.. - Принять балласт,- велел он. - Свидетелей нашей ошибки не осталось. Они что-то орали, эти нейтралы; видать, хотели сообщить, что их война не касается... Это было смешно! - Ральф, - построжал штурман, а что мы скажем нашему "папе" Деницу, когда вернется? - Так и скажем, что виноват дурацкий закат... Расстреляв все торпеды и опустошив топливные цистерны, субмарина Зегтерса отходила к Бермудским островам - там с судна снабжения лодка накачивалась горючим "до пробки", грузила боезапас - и снова шла за добычей. Наконец они сдали позицию другой подлодке и не спеша потянулись через Атлантику на базы Лориана. Из Биская, где корабли Франке снабжали немцев горючим и апельсинами, лодка вышла на связь с Килем. Главный штаб отдал приказ: экономическим режимом следовать на подходы к Бресту, занять там удобную позицию, чтобы действовать сообразно обстоятельствам. - Брест блокирован англичанами, а в гаванях Бреста - весь наш большой флот открытого моря,- призадумался Зеггерс. - Очевидно, кильские умники решили вклеить нас в какую-то секретную операцию... Что бы это могло быть? Урча под водой моторами, субмарина заняла место у входа в Ла-Манш, Воздух внутри корабля был ужасен, а всплыть они не могли. Усталые батареи теперь интенсивно выделяли водород, замыкание рубильников стало взрывоопасным. - У меня гудит в башке, - простонал Зеггерс.- Третий уже месяц болтаемся в море... Среди ночи акустик попросил соблюдать на лодке тишину. - Что ты там услышал?-спросили его. - Шум... необычный шум со стороны Бреста. - Винтов? - Да! Но такие винты несут только очень большие корабли. Слышу и винты эсминцев! Они визжат, как мокрые тарелки, когда их протирают... Очень много кораблей идет из Бреста! Зеггерс не выдержал напряжения и в рубке под мостиком выкурил сигарету. Потом, словно в оправдание своей слабости, он разбил оксилитовый патрон регенерации воздуха (дышать стало легче). - Кто-нибудь... нажмите кнопку тревоги, - наказал он через люк внутрь поста. - Кажется, наш флот собрался прорваться из Франции обратно на родину через эту английскую канаву. - Безумие,- прошептал штурман. - Так шутить с англичанами нельзя. Разве дуврский барраж пропустит наши крейсера через Ла-Манш и Па-де-Кале? Они же расстреляют флот батареями... Зеггерс жадно хлебал кофе из горлышка термоса. - Я думаю,- сказал он,- фюрер знает дело не хуже нас... На рассвете через глаз перископа Зеггерс восхищенно отсчитывал идущие на прорыв корабли... Да! Немцы проводили одну из самых дерзких операций своего флота. Из "мышеловки" Бреста сейчас рвались на волю, как большие крысы, "Шарнхорст" и "Гнейзенау", с ними шел и "Принц Эйген", - из пределов оперативного простора они рвались на простор стратегический!
Хроника ТАСС (февраль 1942 года.)
12 - Сражение в проливе Па-де-Кале между английской авиацией и германской - эскадрой. В составе эскадры линкоры "Шарнхорст" и "Гнейзенау", бежавшие из Бреста в Северное море. 15 - Капитуляция Сингапура. 22 - ТАСС опровергает вымышленное сообщение газеты "Ници-Ници" о том, будто бы какой-то представитель советского посольства поздравил японскую императорскую ставку по случаю падения Сингапура. 24 - В Анкаре с провокационной целью инсценировано покушение на германского посла в Турции Палена. 25 - Сообщение Совинформбюро о том, что в районе Старой Руссы войсками Северо-Западного фронта окружена 16-я немецкая армия. Разгромлено несколько дивизий противника, оставивших на поле боя около 12 тысяч убитыми. 26 - Посол СССР в США т. Литвинов выступил в Нью-Йорке в клубе иностранных журналистов: "Мы хотели бы, чтобы, все силы союзников были введены в действие..." ТАСС разоблачает очередную ложь германского информационного бюро о том, что турецкий пароход "Чанхая" был якобы атакован советской подводной лодкой...
Хроника ТАСС малй говорит о положении на наших фронтах. После победы под Москвой наступило вроде бы предгрозовое затишье.
"НЕ ДЕЛАЙ ЭТОГО, ДАДЛИ!"
Еще никто не знал, куда перегоняет Гитлер свои крейсера и линкоры, но англичане об этом уже догадывались. Гитлер недавно заявил, что Норвегия вскоре станет "зоной судьбы", - Любой немецкий корабль,- сказал фюрер в ставке,- если он не находится сейчас в Норвегии, значит, он находится не там, где ему следует быть... Центр морской войны в Европе недолго блуждал по зыбким водам - сейчас он быстро (подозрительно быстро!) перемещался в полярные районы, прямо к рубежам Советского Союза. Теперь, когда с "Бисмарком" было покончено, Британское адмиралтейство трясло ознобом при одном лишь упоминании о другом линкоре Гитлера "Тирпиц". Английский флот не мог быть спокоен, пока "Тирпиц" бродит по морям и океаном. История с "Бисмарком" воспитала в верхах Британского адмиралтейства страх перед гитлеровскими линкорами! Это и понятно: "Бисмарк" пошел на грунт, имея погреба пустыми,-он дрался до последнего снаряда, и бесподобная живучесть -линкора наводила англичан на грустные размышления... Разведка сбилась с ног, разыскивая теперь громаду "Тирпица", который и был обнаружен англичанами на якорной стоянке в Аас-фьорде близ Тронхейма на самом краю Европы, возле берегов СССР. Попытки бомбить его с воздуха оказались безрезультатны, а с воды "Тирпиц" был окружен сетями... Из дальнейших событий почти незаметно, путем сцепления различных обстоятельств, с неумолимой последовательностью сложилась трагическая судьба каравана PQ-17.
* * *
"Не делай этого, Дадли!"- по-английски звучит так: "Dont do it, Dudley!.." Именно так в годы войны называли в Англии сэра Дадли Паунда, который в чине адмирала руководил главным штабом Британского адмиралтейства и был, таким образом, ближайшим соратником премьера У. Черчилля. Писать об этом как-то даже неприятно, но все-таки придется. Дело в том, что первый морской лорд Дадли Паунд был лодырь и... трус. Я не стал бы сообщать здесь об этих его качествах, щадя самолюбие англичан, но сами же англичане говорили об этом, никого не таясь. Дадли Паунд жил по принципу "как бы чего не вышло", и потому-то сначала матросы, затем офицеры королевского флота, а потом уже и вся Англия окрестили его: "Не делай этого, Дадли!" Над гаванями Бреста, где дымили корабли гитлеровского рейха, постоянно велся воздушный барраж. Англичане знали если не все, то почти все о перемещении вражеских кораблей, и в этом им отважно помогали герои французского Сопротивления. Десятого февраля 1942 года, начиная с 9 часов вечера, англичане бомбили Брест и его гавани. Потом самолеты улетели домой через "канаву" Ла-Манша. Оставленный в небе разведчик недолго крутился над Брестом: неисправность в радаре заставила его вернуться на аэродром. Какое-то время гавань Бреста осталась вне наблюдения английской разведки. И тогда она, эта гавань, стала наполняться дымом. Немцы ставили густую дымзавесу, скоро темное облако нависло надо всем Брестом, заслоняя с воздуха, ковши гаваней. А за час до полуночи, под командованием вице-адмирала Цилиакса, гитлеровские крейсера и линкоры пошли на прорыв... После их ухода, когда дым относило ветром, химслужба зажигала новые шашки. А потому когда британский разведчик прилетел снова, то за плотной стенкой дыма он не мог разглядеть, стоят ли там корабли, и тревога в Англии объявлена не была. Между тем германские корабли шли на максимальных оборотах. Лишь на следующий день, в 11 часов утра, на траверзе Соммы британский разведчик с неба случайно обнаружил гитлеровскую эскадру. По радио он тут же известил об этом Лондон, а Лондон не поверил, что немцы способны на проведение такой дерзкой операции. "Не делай, этого, Дадли!" узнал обо всем после полудня. Он узнал о прорыве линкоров, когда немецкая эскадра уже прошла самую узость проливов, между Кале и Дувром, и лишь тогда соблаговолили объявить по флоту тревогу. Вот, кажется, настал выгодный момент бросить на немецкие корабли все силы Home Fleeta и покончить с ними одним крепким ударом... "Не делай этого, Дадли!"- наверное, сказал себе Дадли. Но были причины более веские, почему Дадли не сделал того, что обязан был сделать. Вот что пишет западногерманский историк Фр. Руге, в прошлом адмирал гитлеровского флота: "Хотя это предприятие привлекло к себе большое внимание... оно означало тем не менее окончательный отказ от океанской войны и облегчило (!) положение британского флота в особенно тяжелое для него время". Наверное, именно потому-то "морской лев" сладко вздремнул, когда германская эскадра прошла под самым носом его, не боясь потрогать этого "льва" за кончики усов. Правда, с большим опозданием англичане бросили против эскадры торпедоносцы, катера и эсминцы, но все их храбрые атаки закончились впустую, и можно считать, что Гитлер провел свои корабли беспрепятственно... Гросс-адмирал Редер и его штаб записали в актив себе "тактический успех", а над Англией, пронеслась волна негодования; даже консервативная "Таймс" с большим неудовольствием пробурчала, что "начиная с XVII века во внутренних водах Англии еще не случалась ничего более позорного для морской гордости англичан". Честная трудовая Англия в каске и с противогазом через плечо была возмущена. Этц Англия спрашивала тогда: - Почему? Почему дали немцам прорваться? На самом же деле все ясно: из Северного моря путь гитлеровского флота лежал в Скандинавию, а оттуда - через гавани Тронхейма и Нарвика - они, эти корабля, направляли свои жерла против русских, коммуникаций в океане. Именно поэтому Черчилль, выступая в парламенте, откровенно тогда заявил, что он с величайшим облегчением приветствует уход германских кораблей из Бреста. Это был сознательный тактический проигрыш Уайтхоала ради призрачных политических целей! Правда, угроза для Англии продолжала существовать. Но она была отведена от берегов самой Англии. Теперь угроза направлена прямо против русских. И если англичане встретят корабли большого флота Германии, то эта встреча может состояться уже в русских водах. Тут уместен вопрос: стараясь перехитрить очень хитрого противника, не перехитрили ли аигличане самих себя? Советский посол в Англии Иван Михайлович Майский (впоследствии академик) в те дни очень часто встречался с Черчиллем. Черчилль ему говорил тогда: - Врага надо обманывать всегда. Можно иногда обмануть и широкую публику для ее же пользы. Но никогда нельзя обманывать союзника... Это были только слова. Черчилль обманывал. "- Dont do it, Dudley!"
И ПОШЛИ КАРАВАНЫ
Скапа-Флоу - "собственная спальня" флота его величества, хотя в этой, "спальне" уже побывала германская лодка "U-47", взорвав дремлющий на рейде линкор "Королевский дуб". Впрочем, сейчас тут спокойно... За сетями минированных бонов, за извечным недосыпом брандвахты, за частоколами свай, заколоченных в грунт, отстаиваются корабли Home Fleeta. Здесь живет, красит борта, грузит торпеды, отсиживает сроки в карцерах, ремонтируется и колобродит "домашний флот" короля - флот метрополии, флот открытого моря, под килями которого дно в Скапа-Флоу выстлано на два фута пустыми консервными банками. Иногда в гаванях режут слух горны. На палубах в четких каре, белея гетрами, строятся отряды морской пехоты. Равняясь побортно, корабли поют хвалу тем, кто водит их в океан. Там, в кабинетах мрачного Уайтхолла, сидят стратеги и политики, которых флот не знает. А этих он знает по именам: Товей... Фрейзерг. Хамильтон! Сухощавые люди без возраста, с лицами цвета кирпича, мундиры их мешковаты, манеры резкие,-эти адмиралы водят конвои далеко, вплоть до берегов СССР, где вода закипает в откатниках студий, где она смерзается иа броне палуб крейсеров в глыбы серого пузырчатого льда. А по воскресным дням в Скапа-Флоу от молов и пирсов идут на берег, отчаянно галдя, многотысячные толпы матросов. Трепещут на ветру черные траурные ленты, завязанные флотом Англии один раз и уже навсегда - в день гибели Нельсона. Кабаки и бары мгновенно рассасывают матросов, и толпа вчерашних докеров, клерков, слесарей, кондитеров и шахтеров - эта толпа, шагающая враскачку, быстро редеет. Теперь они до утра будут шуметь здесь, в своей "спальне", как дома. Голые акробатки на эстрадах сгибаются в дугу, их животы, перетянутые ленточками, блестят от пота. Потертый конферансье отпускает сальности в микрофон столь серьезно, будто в церкви читает требник. Потом из-за ширмы выпорхнет певица с запудренным синяком под глазом:
Плыви, плыви, мой караван, В далекий путь - за океан. Последний раз играет джаз, Последний раз пою для вас...
Кстати, вся эта история с караванами началась недавно. Двадцать второго июня 1941 года Англия издала вздох облегчения... "Для многих англичан,- писал Ральф Паркер,- война за одну ночь 22 июня сразу отодвинулась кудато далёко. Бомбардировки английских городов прекратились. Возвращались эвакуированные, и в это лето Лондон, заполненный английскими и колониальными войсками, веселился почти беззаботно, отдыхая после напряжения прошлой зимы. И все это потому, что Россия приняла на себя основной удар..." Многие из англичан не сомневались тогда, что Гитлер победит. Однако русские выдержали первое, самое тяжкое испытание "блицем". Тогда же (почти с первых дней войны) и возник вопрос об открытии второго фронта в Европе! Первым прорвался в СССР северным маршрутом Гарри Гопкинс, один из близких друзей Рузвельта, понимавший необходимость дружбы американского и советского народов. Мужественный и решительный. американец, он на "каталине" пролетел вокруг Скандинавии в Архангельск, откуда быстро добрался до Москвы, где имел две беседы со Сталиным; содержание этих важных бесед Гопкине тут же сообщил своему президенту. Закон о ленд-лизе, введенный США ранее только для Англии, Рузвельт распространил вскоре и на СССР, цепь взаимопомощи в борьбе Объединенных Наций против фашизма, таким образом, замкнулась! Путь караванов в Россию лежал, рак и в первую мировую войну, через арктические воды. Путь опасный, но самый короткий и уже проверенный. Трансиранский маршрут был надежнее, зато гораздо длиннее, а несовершенство дорог в Иране надолго задерживало доставку грузов. Существовал еще третий путь - через Владивосток, но было почти невозможно "перекатить" грузы через всю Сибирь до фронта, и сам этот путь вскоре закрылся (Япония вступила в войну с США). В декабре 1941 года арктическим путем прошел в Мурманск британский крейсер "Кент", секретно доставив министра иностранных дел Идена, который выехал в СССР для дипломатических переговоров. Как раз на пути "Кента" в 1916 году загадочно погиб английский крейсер "Хэмпшир", на борту которого плыл в Россию лорд Китченер. С Иденом же ничего не случилось: с палубы корабля он пересел в бронированный дипсалон Кировской железной дороги. Британский министр посетил освобожденный от оккупантов город Клин, где в музее Чайковского наблюдал следы вандализма гитлеровцев. Иден заметил тогда: - Все это ждало бы и Англию, если бы немцы высадились на наших островах... Это настоящие подонки человечества! Поездка на фронт укрепила, в Идене уверенность в несокрушимости Красной Армии, и при отъезде он заявил: - Теперь я собственными глазами видел, что немецкая армия может терпеть поражения, отступать и бежать... Миф о германской непобедимости взорван вами! Тем же морским путем - от Мурманска до СкапаФлоу - Иден благополучно вернулся на родину, и хотелось верить, что этот путь в СССР почти безопасен. Гораздо рискованнее показалась англичанам операция по возвращению на крейсере "Адвенчур" делегации ВЦСПС, гостившей в Англии. Дело в том, что число советских делегатов было 13, среди них две женщины, к тому же выход в море пришелся на черную пятницу. Как бы подтверждая все эти дурные приметы, из тумана вывернулся бродяга танкер и своим носом рассек борт "Адвенчура". Однако просвещенные мореплаватели не растерялись. Англичане спасли положение тем, что к тринадцати делегатам Подсадили четырнадцатого (совсем не делегата), и тогда все опять пошло как по маслу... Казалось, караваны будут идти и идти! Первый караван назывался "Дервиш", под литерами PQ-00 он пришел к нам в августе 1941 года-вскоре после визита Г. Гопкинса в Москву.
_______________ * Литерация караванов буквами PQ (пэ ку, пэ кыо) объясняется тем, что в Англии оперативным планированием конвоев в СССР ведал офицер флота P. Q. Edwards; от его инициалов Британское адмиралтейство и взяло название для караванов, идущих к русским берегам через арктические воды.
* * *
А над судоверфями Кельна, Готенхафена (Гдыня) и в базах Киля-сплошной лязг и грохот; рабочие давно на казарменном положении. Идет небывалое по размаху строительство подводного флота. Дениц желал превратить войну из-под воды в решающий фактор победы. Помогал ему в этой гонке автомобильный эксперт Меркер, в жизни своей моря не видевший. Но зато Меркер осуществил на практике поточный метод: подлодки собирали на верфях, как автомашины,посекционно, отсек к отсеку. Широко применялась электросварка, и каждые три дня стапеля Германии сбрасывали в море по две новые субмарины. Подводников пугал теперь при погружениях страшный треск сваренных корпусов, чего не знали на лодках при заклепочной системе. Флот Германии настойчиво уходил под воду - уже не хватало кадров для замены погибших, для комплектации новых экипажей. Тенденция заполнить все коммуникации мира "волчьими стаями" заразила и Гитлера; сейчас фюрер носился с идеей создания подводных транспортов и танкеров. Его подстегивал пример японских подлодок, которые, прорывая блокаду, приходили в Германию с грузом олова и хинина, а в Японию увозили секретную диппочту и новейшее немецкое радиооборудование... Весной 1942 года, оправясь после поражения под Москвой, Гитлер развернул новое наступление на советском фронте. Наши войска были сброшены с Керченского полуострова, мы потерпели тяжкое поражение под Харьковом, где врагу удалось окружить нашу армию, враг шел через задонские выжженные степи на Кавказ, на Сталинград. - Или мы закончим войну в этом году,- утверждал Гитлер,- или ее будут кончать за нас другие... Стихии мира были поделены при нацизме: земля Гитлеру, воздух - Герингу, а вода - Редеру. Гитлер был недоволен своим флотом, особенно надводным (он считал линкоры "дорогими игрушками"). С позиций ефрейтора он оскорбительно третировал надводный флот и его командование. Гросс-адмирал Эрих Редер не раз выслушивал обидные упреки. - Мне осталось одно! - кричал на него Гитлер. - Все ваши хваленые линкоры и крейсера переплавить в мартенах ради драгоценного металла. Вы угробили мне "Бисмарка", так берегите же, словно глаз свой, хотя бы "Тирпица"! Я уже изнемогаю от ваших дорогостоящих акций, которые всегда бесполезны... Теперь, когда Гитлер развертывал новое наступление на Восточном фронте, в Берлине обратили особое внимание на полярные конвои. Союзная артерия ленд-лиза тянулась через Атлантику до причалов Архангельска. Прервать эту артерию, лишить советский народ связи с союзниками, обескровить русских в полной изоляции-такая задача встала в 1942 году перед большим флотом Германии. И этот флот был решительно отодвинут Редером на самые крайние рубежи - к берегам СССР... На Тронхейме базировался флагман "Тирпиц". Несли в Нарвике вахту "Шарнхорст", "Адмирал Шеер" и "Лютцов". Рыскали во мраке полярной ночи шакалы первого ранга - "Кельн" и "Нюрнберг". Число новейших миноносцев было увеличено до 20. Свора подводных лодок блуждала у границ пакового льда, а 428 самолетов прочесывали русские полярные небеса... Армада! Эрих Редер знал, какой панический страх испытывают англичане при появлений "Тирпица". И адмирал умел использовать этот страх как главный козырь в той отчаянной игре, которую вел с флотами противников и в борьбе с самим фюрером... Редер понимал: случись хоть одна неудача с "Тирпицем", получи он хоть одну пробоину, и тогда Гитлер действительно поставит флот открытого моря на консервацию, а на смену Редеру, естественно, придет Дениц... Пятого марта 1942 года немецкий самолет случайно обнаружил в океане караван PQ-12, идущий в Россию, а на следующий день Редер отдал приказ, выстраданный им в ночной бессоннице: "Тирпицу" выйти в мори на перехват каравана PQ-12. Сопровождать его эсминцам под общим командованием Цилиакса... С конвоями, идущими в Россию, следует кончать в этом году!" К этому времени поведение Гитлера определялось двумя факторами, которые почти несовместимы: желая победить противника, нацистские моряки еще больше желали смыться от противника, если он был хоть немного сильнее.