— Это уже не смешно, — сказала Дайна.
— Я и не намеревался вас смешить.
Оба настороженно смотрели друг на друга.
— Этот буклет, — снова заговорил мистер Смит, — как он к вам попал?
— Он был у Тони. — Дайна устала от лжи и уверток; она внезапно настолько ясно представила себе лицо отца, что ощутила одиночество и тоску по дому. — Он показал мне надпись на полях, но я ничего не смогла в ней понять.
— Быть не может! Чтобы вы да не поняли?
— По-вашему, я умею читать чужие мысли?
— Это написал Хэнк. Он все время вертел в руках буклет, когда мы вечером разговаривали в баре, нацарапал эту надпись у меня на глазах и сунул буклет мне в карман, когда обнял меня.
— Так вот почему вы покраснели, описывая эту минуту нежности! Вы ужасный тип! Я думала, вы смущены, а вы просто не хотели рассказывать мне о буклете. Вы мне не доверяли!
— Я прошу вас об одном, — взмолился мистер Смит. — Уезжайте домой.
— Я не могу уехать домой. У меня работа в Германии.
— Черт с ней, с работой! Простите, я не это имел в виду... Только уезжайте отсюда, мне все равно куда.
— Как и всем прочим.
— Исключая Картрайта. Он не обладает моей доверчивой душой и все еще считает вас лгуньей. Картрайт уже устал ждать, пока вы сделаете первый шаг. Скоро он сделает его сам, и вам это не понравится. Поэтому смывайтесь отсюда поживей.
— Хорошо, смоюсь, — сказала Дайна и ушла так неожиданно, что Смит не успел ее задержать.
Двусмысленность ответа Дайны преисполнила его сомнениями насчет ее намерений. Дайне подумалось, что он в растерянности и не знает, как поступить, если она не уедет. Естественно, Дайна не собиралась покидать Иерусалим.
3
Глава 7
— Я и не намеревался вас смешить.
Оба настороженно смотрели друг на друга.
— Этот буклет, — снова заговорил мистер Смит, — как он к вам попал?
— Он был у Тони. — Дайна устала от лжи и уверток; она внезапно настолько ясно представила себе лицо отца, что ощутила одиночество и тоску по дому. — Он показал мне надпись на полях, но я ничего не смогла в ней понять.
— Быть не может! Чтобы вы да не поняли?
— По-вашему, я умею читать чужие мысли?
— Это написал Хэнк. Он все время вертел в руках буклет, когда мы вечером разговаривали в баре, нацарапал эту надпись у меня на глазах и сунул буклет мне в карман, когда обнял меня.
— Так вот почему вы покраснели, описывая эту минуту нежности! Вы ужасный тип! Я думала, вы смущены, а вы просто не хотели рассказывать мне о буклете. Вы мне не доверяли!
— Я прошу вас об одном, — взмолился мистер Смит. — Уезжайте домой.
— Я не могу уехать домой. У меня работа в Германии.
— Черт с ней, с работой! Простите, я не это имел в виду... Только уезжайте отсюда, мне все равно куда.
— Как и всем прочим.
— Исключая Картрайта. Он не обладает моей доверчивой душой и все еще считает вас лгуньей. Картрайт уже устал ждать, пока вы сделаете первый шаг. Скоро он сделает его сам, и вам это не понравится. Поэтому смывайтесь отсюда поживей.
— Хорошо, смоюсь, — сказала Дайна и ушла так неожиданно, что Смит не успел ее задержать.
Двусмысленность ответа Дайны преисполнила его сомнениями насчет ее намерений. Дайне подумалось, что он в растерянности и не знает, как поступить, если она не уедет. Естественно, Дайна не собиралась покидать Иерусалим.
3
В маленькой лавчонке на базаре Дайна купила крест. Нужно было купить его непременно в Иерусалиме. Крестик был серебряный (во всяком случае, торговец клялся в этом костями своей матери), с выгравированным узором и (лавочник снова произнес ту же клятву) принадлежал старой христианке, которая разорилась и была вынуждена продавать фамильные драгоценности. Главное достоинство крестика заключалось в том, что он был полый, а внутри находился твердый темный кусочек. Дайна решила, что это мощи. Крестик ей понравился, и она сразу нацепила его на шею.
Дайна делала покупки вместе с Мартиной и миссис Маркс. Мужчины категорически отклонили приглашение присоединиться. День был на редкость приятным. Способность миссис Маркс находить нужный товар по самым низким ценам оказалась весьма кстати, а Мартина забыла о своем плохом настроении и радостно сорила деньгами. Обе молодые женщины немало истратили на безделушки, поддельные антикварные вещицы и римские монеты.
Когда Дайна израсходовала последний туристский чек из выделенных ею на покупки, было почти пять часов. Мартина и миссис Маркс торговались с лавочником из-за пары расшитых туфель. Дайна потихоньку выскользнула наружу.
Улица служила напоминанием, что, хотя Иерусалим — священный город христиан и евреев и снова перешел к Израилю, значительные части его носили чисто арабский облик. Эта улица могла находиться в Бейруте или Сидоне — узкая, темная, извилистая, она была похожа на все восточные базары.
Дайна точно не знала, что она будет делать, но знала, чего ей хочется. Она не могла ясно выразить мотивы своего поведения, кроме самого простого — усталости от неопределенных намеков и угроз, которые никак не могут ни воплотиться в действительность, ни исчезнуть. Причина весьма серьезная, однако не самая главная, которая, как понимала Дайна, далеко не столь рациональна. Она больше не являлась сторонним наблюдателем. Медленно, но неуклонно страна и люди всасывались в ее кровь. Все происшедшее в последние несколько дней — даже кажущиеся незначительными разговоры — помогало формироваться этому новому отношению, а грубые замечания Мартины у Гроба Господня довершили процесс. Как бы ни относиться к этой девушке, в ее словах была доля истины. По какой бы причине ни убили Лейарда, она имеет отношение к политической ситуации в регионе, иначе Картрайт не стал бы этим интересоваться. И если упомянутая причина способна нарушить хрупкое подобие мира, Дайна хотела об этом знать.
Она свернула за угол, чтобы ее не было видно из лавки, и медленно пошла вперед. Происшедшие в ней перемены, казалось, прояснили ее зрение — сегодня Дайна видела вещи, которые прежде отказывалась замечать. Она не знала, что за ней следует по крайней мере один человек, а может, и больше. Один раз перед ее глазами вроде бы промелькнул попугайной расцветки галстук Смита, в другой раз она заметила высокого смуглого мужчину, поразительно похожего на Картрайта. Впрочем, Смит ее не интересовал. Она хотела видеть Картрайта и ожидала его появления, намеренно оставшись в одиночестве.
Картрайт материализовался, словно джинн из бутылки, и спокойно зашагал рядом с ней.
— Славная девочка, — улыбнулся он. — Вы ловко это проделали.
— Я чувствовала, что вы хотите поговорить со мной, — скромно пробормотала Дайна.
Картрайт рассмеялся:
— Вы просто чудо! Я надеялся, что вам удастся ускользнуть. В противном случае я бы попытался поговорить с вами вечером.
— Я видела мистера Смита.
— Знаю. — Улыбка Картрайта увяла; его загорелое лицо стало мрачным и подозрительным. Дайне казалось, будто она видит его впервые. — Вам не грозила ни малейшая опасность, дорогая. Пожалуйста, верьте мне.
— Я верю.
— Спасибо. — Он взял ее за руку. — Давайте выпьем чаю, ладно? Не хочу вас тревожить, но дело движется к развязке. Думаю, вам следует быть в курсе.
— Вы имеете в виду, что кто-то для разнообразия собирается сказать мне правду?
Улыбка вновь изменила худощавое лицо.
— Бедняжка! Вы чувствуете, что вам все лгут? Зайдем сюда. Должно быть, вы устали после похода по магазинам.
Дайна окинула кафе неодобрительным взглядом:
— Выглядит не слишком приятно.
— Конечно, кафе в современном районе более привлекательны, — сухо произнес Картрайт. — Но у нас мало времени. Я не единственный поклонник, который следовал сегодня за вами.
— А, мистер Смит. Он меня не беспокоит.
— Пока что Смит в самом деле не представляет угрозы. Но он провел в Иерусалиме несколько лет и имеет здесь нескольких малоприятных друзей. Все же я, пожалуй, могу с ним справиться. — Картрайт указал на другое кафе: — Попробуем это? По вашему следу идет не только Смит, и с некоторыми из них сладить не так легко.
Картрайт сжал ее руку, давая понять, что на сей раз он не станет слушать возражений. Дайна покорно последовала за ним, главным образом потому, что была потрясена его словами.
— "С некоторыми из них"? — переспросила она, опускаясь на стул, который придвинул ей официант. — А сколько их всего?
— По меньшей мере четверо, — ответил Картрайт. Он сделал заказ на беглом арабском. — Я точно не уверен.
— О Боже! — Дайна провела рукой по волосам. — Лучше расскажите мне все.
Картрайт посмотрел в сторону двери. Вход в маленькое кафе прикрывал занавес из больших бусин. В помещении было не более восьми столиков, бар и проигрыватель-автомат с яркой неоновой подсветкой. Дайне хотелось, чтобы ее спутник перестал осматриваться. Это действовало ей на нервы.
— История, которую я рассказал вам в Бейруте, была не вполне точной, — начал он и тут же умолк, так как подошел официант с подносом, поставил на столик чашки и чайник с обычными аксессуарами и удалился. Картрайт раздражающе медленно положил в свою чашку два куска сахара, снова взглянул на дверь и поднял брови.
Дайна повернулась. Ее стул громко царапнул по полу, и двое арабов в национальной одежде — единственные другие клиенты — вопросительно посмотрели на нее. Один что-то сказал другому по-арабски, и оба рассмеялись. Дайна покраснела и обернулась к своему спутнику.
— Мне показалось, кто-то заглянул в дверь, — объяснил он. — Простите, я немного нервничаю. Это из-за вас.
— Спасибо, мне не нужно сахара. Я тоже нервничаю. Пожалуйста, продолжайте.
— Успокойтесь и пейте чай.
Дайна повиновалась. Чай был горячим, крепким и сладким; в этих местах сахар обычно клали заранее. Тем не менее напиток освежал. Дайна выпила свою чашку и не стала возражать, когда Картрайт наполнил ее снова.
— Что говорил вам Смит? — спросил он.
— Какую-то чепуху о свитках Мертвого моря, — рассеянно отозвалась Дайна; чай был слишком сладким, но ее мучила жажда.
Бусины в дверном проеме зашуршали, и она снова обернулась. Вошел смуглый маленький человечек в зеленой феске и хорошо скроенном коричневом костюме. Он бросил на нее любопытный взгляд и сел за столик у стены.
— Проклятие! — пробормотал Картрайт. — Это место чересчур популярно. Значит, Смит рассказал вам об этом? Полагаю, он ссылался на Лейарда?
— Согласно мистеру Смиту, Лейард намекал на какое-то великое открытие, но не сообщил ничего определенного.
— Интересно...
Дайна чувствовала, что беседа ни к чему не приведет. Она так устала. Иногда усталость ощущаешь, только когда садишься...
— Извините, — пробормотала она. — Кажется, я... засыпаю.
— Выпейте еще чаю.
Картрайт снова склонился над ее чашкой. Внезапно Дайна узнала в нем Мартовского Зайца и поняла, что присутствует на Безумном чаепитии в качестве Сони[31]. В любой момент он может схватить ее за ноги и попытается запихнуть в чайник. Комната завертелась; стены словно покрылись ветками омелы. Кто-то со светлыми волосами сидел за чайным столом, но она не была Алисой, потому что на ней было зеленое платье и белые сандалии, а не лакированные туфли и белые носки. Мартовский Заяц вскочил на ноги и начал спорить с Безумным Шляпником, у которого были соломенного цвета волосы и красно-бордово-пурпурный галстук. Алиса провалилась в кроличью нору и падала, падала, падала...
Дайна делала покупки вместе с Мартиной и миссис Маркс. Мужчины категорически отклонили приглашение присоединиться. День был на редкость приятным. Способность миссис Маркс находить нужный товар по самым низким ценам оказалась весьма кстати, а Мартина забыла о своем плохом настроении и радостно сорила деньгами. Обе молодые женщины немало истратили на безделушки, поддельные антикварные вещицы и римские монеты.
Когда Дайна израсходовала последний туристский чек из выделенных ею на покупки, было почти пять часов. Мартина и миссис Маркс торговались с лавочником из-за пары расшитых туфель. Дайна потихоньку выскользнула наружу.
Улица служила напоминанием, что, хотя Иерусалим — священный город христиан и евреев и снова перешел к Израилю, значительные части его носили чисто арабский облик. Эта улица могла находиться в Бейруте или Сидоне — узкая, темная, извилистая, она была похожа на все восточные базары.
Дайна точно не знала, что она будет делать, но знала, чего ей хочется. Она не могла ясно выразить мотивы своего поведения, кроме самого простого — усталости от неопределенных намеков и угроз, которые никак не могут ни воплотиться в действительность, ни исчезнуть. Причина весьма серьезная, однако не самая главная, которая, как понимала Дайна, далеко не столь рациональна. Она больше не являлась сторонним наблюдателем. Медленно, но неуклонно страна и люди всасывались в ее кровь. Все происшедшее в последние несколько дней — даже кажущиеся незначительными разговоры — помогало формироваться этому новому отношению, а грубые замечания Мартины у Гроба Господня довершили процесс. Как бы ни относиться к этой девушке, в ее словах была доля истины. По какой бы причине ни убили Лейарда, она имеет отношение к политической ситуации в регионе, иначе Картрайт не стал бы этим интересоваться. И если упомянутая причина способна нарушить хрупкое подобие мира, Дайна хотела об этом знать.
Она свернула за угол, чтобы ее не было видно из лавки, и медленно пошла вперед. Происшедшие в ней перемены, казалось, прояснили ее зрение — сегодня Дайна видела вещи, которые прежде отказывалась замечать. Она не знала, что за ней следует по крайней мере один человек, а может, и больше. Один раз перед ее глазами вроде бы промелькнул попугайной расцветки галстук Смита, в другой раз она заметила высокого смуглого мужчину, поразительно похожего на Картрайта. Впрочем, Смит ее не интересовал. Она хотела видеть Картрайта и ожидала его появления, намеренно оставшись в одиночестве.
Картрайт материализовался, словно джинн из бутылки, и спокойно зашагал рядом с ней.
— Славная девочка, — улыбнулся он. — Вы ловко это проделали.
— Я чувствовала, что вы хотите поговорить со мной, — скромно пробормотала Дайна.
Картрайт рассмеялся:
— Вы просто чудо! Я надеялся, что вам удастся ускользнуть. В противном случае я бы попытался поговорить с вами вечером.
— Я видела мистера Смита.
— Знаю. — Улыбка Картрайта увяла; его загорелое лицо стало мрачным и подозрительным. Дайне казалось, будто она видит его впервые. — Вам не грозила ни малейшая опасность, дорогая. Пожалуйста, верьте мне.
— Я верю.
— Спасибо. — Он взял ее за руку. — Давайте выпьем чаю, ладно? Не хочу вас тревожить, но дело движется к развязке. Думаю, вам следует быть в курсе.
— Вы имеете в виду, что кто-то для разнообразия собирается сказать мне правду?
Улыбка вновь изменила худощавое лицо.
— Бедняжка! Вы чувствуете, что вам все лгут? Зайдем сюда. Должно быть, вы устали после похода по магазинам.
Дайна окинула кафе неодобрительным взглядом:
— Выглядит не слишком приятно.
— Конечно, кафе в современном районе более привлекательны, — сухо произнес Картрайт. — Но у нас мало времени. Я не единственный поклонник, который следовал сегодня за вами.
— А, мистер Смит. Он меня не беспокоит.
— Пока что Смит в самом деле не представляет угрозы. Но он провел в Иерусалиме несколько лет и имеет здесь нескольких малоприятных друзей. Все же я, пожалуй, могу с ним справиться. — Картрайт указал на другое кафе: — Попробуем это? По вашему следу идет не только Смит, и с некоторыми из них сладить не так легко.
Картрайт сжал ее руку, давая понять, что на сей раз он не станет слушать возражений. Дайна покорно последовала за ним, главным образом потому, что была потрясена его словами.
— "С некоторыми из них"? — переспросила она, опускаясь на стул, который придвинул ей официант. — А сколько их всего?
— По меньшей мере четверо, — ответил Картрайт. Он сделал заказ на беглом арабском. — Я точно не уверен.
— О Боже! — Дайна провела рукой по волосам. — Лучше расскажите мне все.
Картрайт посмотрел в сторону двери. Вход в маленькое кафе прикрывал занавес из больших бусин. В помещении было не более восьми столиков, бар и проигрыватель-автомат с яркой неоновой подсветкой. Дайне хотелось, чтобы ее спутник перестал осматриваться. Это действовало ей на нервы.
— История, которую я рассказал вам в Бейруте, была не вполне точной, — начал он и тут же умолк, так как подошел официант с подносом, поставил на столик чашки и чайник с обычными аксессуарами и удалился. Картрайт раздражающе медленно положил в свою чашку два куска сахара, снова взглянул на дверь и поднял брови.
Дайна повернулась. Ее стул громко царапнул по полу, и двое арабов в национальной одежде — единственные другие клиенты — вопросительно посмотрели на нее. Один что-то сказал другому по-арабски, и оба рассмеялись. Дайна покраснела и обернулась к своему спутнику.
— Мне показалось, кто-то заглянул в дверь, — объяснил он. — Простите, я немного нервничаю. Это из-за вас.
— Спасибо, мне не нужно сахара. Я тоже нервничаю. Пожалуйста, продолжайте.
— Успокойтесь и пейте чай.
Дайна повиновалась. Чай был горячим, крепким и сладким; в этих местах сахар обычно клали заранее. Тем не менее напиток освежал. Дайна выпила свою чашку и не стала возражать, когда Картрайт наполнил ее снова.
— Что говорил вам Смит? — спросил он.
— Какую-то чепуху о свитках Мертвого моря, — рассеянно отозвалась Дайна; чай был слишком сладким, но ее мучила жажда.
Бусины в дверном проеме зашуршали, и она снова обернулась. Вошел смуглый маленький человечек в зеленой феске и хорошо скроенном коричневом костюме. Он бросил на нее любопытный взгляд и сел за столик у стены.
— Проклятие! — пробормотал Картрайт. — Это место чересчур популярно. Значит, Смит рассказал вам об этом? Полагаю, он ссылался на Лейарда?
— Согласно мистеру Смиту, Лейард намекал на какое-то великое открытие, но не сообщил ничего определенного.
— Интересно...
Дайна чувствовала, что беседа ни к чему не приведет. Она так устала. Иногда усталость ощущаешь, только когда садишься...
— Извините, — пробормотала она. — Кажется, я... засыпаю.
— Выпейте еще чаю.
Картрайт снова склонился над ее чашкой. Внезапно Дайна узнала в нем Мартовского Зайца и поняла, что присутствует на Безумном чаепитии в качестве Сони[31]. В любой момент он может схватить ее за ноги и попытается запихнуть в чайник. Комната завертелась; стены словно покрылись ветками омелы. Кто-то со светлыми волосами сидел за чайным столом, но она не была Алисой, потому что на ней было зеленое платье и белые сандалии, а не лакированные туфли и белые носки. Мартовский Заяц вскочил на ноги и начал спорить с Безумным Шляпником, у которого были соломенного цвета волосы и красно-бордово-пурпурный галстук. Алиса провалилась в кроличью нору и падала, падала, падала...
Глава 7
— Выпейте это, — произнес чей-то голос. — Пейте, не бойтесь.
— Меня, — пробормотала Дайна — ее затуманенный ум все еще был занят Льюисом Кэрроллом. — Там сказано: «Выпей меня».
— Меня, вас, его, это... Меня не интересует, как вы это называете. Пейте!
— Я уже слишком маленькая... и все еще уменьшаюсь...
Кто-то сильно ударил ее по щеке, и Дайна открыла слипшиеся веки. У нее кружилась голова, и поэтому она не могла охватить глазами всю картину — только отдельные калейдоскопические фрагменты, которые к тому же были не в фокусе. Тусклое, убогое помещение... Зловонная масляная лампа... Побеленные стены, загаженные насекомыми... Мухи, кружащиеся вокруг лампы... Грубый деревянный стол... Два стула... Грязный пол — хотя не весь, а только отдельные половицы...
— Выпейте это.
...Покрытые грязью и пылью... На столе глиняный кувшин и три чашки... Джефф Смит...
— Вы, — сказала Дайна.
Вид у Смита был несчастный. В руке он держал такую же чашку, какие стояли на столе. Внезапно Смит уменьшился в росте, оказавшись где-то на уровне глаз Дайны. Она сделала над собой усилие и поняла, что он опустился на колени. Это означает, что ей нужно лечь... Дайна так и сделала. Под ней оказалось что-то твердое, царапающее кожу рук и ног и воняющее козлом.
— Выпейте это, — в очередной раз повторил мистер Смит.
Он поднес чашку к губам Дайны, а другой рукой приподнял за подбородок ее голову.
Дайна выпила, не имея иного выбора, кроме как задохнуться, и ее тут же вырвало. Мистер Смит, казалось, ожидал такой реакции. Продолжая поддерживать голову Дайны, он быстро вытер ей лицо, потом повернулся и зашагал по комнате, фальшиво насвистывая, покуда ее оскорбленный желудок не угомонился. Когда Смит вернулся к койке, Дайне стало лучше — причем не только с животом. В голове у нее также сравнительно прояснилось.
Однако вещь, на которой она лежала, продолжала царапаться и вонять. Дайна испытывала острое желание избавиться от соприкосновения с ней. Она встала, сделала шаг вперед, но пошатнулась и ударилась о стол, прежде чем Смит успел ее подхватить. Масляная лампа зашаталась и зачадила еще сильнее.
— Сядьте, покуда вы не упали, — сердито сказал Смит. — Думаю, что большая часть наркотика уже вышла из вашего организма, но у вас все еще кружится голова, и если вы не...
— Стул грязный, — пробормотала Дайна.
Стулья ни разу не красили и не лакировали — их сиденья покрывала богатая коллекция местных насекомых, спрессованных, словно в янтаре.
Смит вынул из кармана платок и начал чистить сиденье ближайшего стула. Эффект был почти незаметен.
— Вы боитесь меня, верно? — осведомился он, не глядя на Дайну.
— Раньше не боялась, а теперь боюсь.
— Тогда сядьте и послушайте меня всего несколько минут!
Он поставил стул на место и снова стал мерить шагами узкое пространство, отделяющее стол от двери.
Дверь была сделана из грубых необработанных досок. Засов находился с внутренней стороны. Сквозь полудюймовые щели между досками виднелась только чернота. Даже если ей удастся выбраться из комнаты, кто знает, что находится по соседству?
— Я слушаю, — сказала она.
Бабочка подлетела слишком быстро к золотистому пламени лампы — ее крылышки вспыхнули и почернели. Вздрогнув, Дайна отвернулась.
— Если бы у меня было время, то я вел бы себя как джентльмен, — промолвил Смит. — Многие люди, чья репутация, возможно, вам известна, могли бы за меня поручиться. Но я был вынужден спешить. Когда Омар сообщил мне, что Картрайт поит вас чаем...
— Омар?
— Я обзавелся несколькими прихвостнями, — объяснил Смит.
— Вам повезло. Полагаю, вы пытаетесь меня убедить, что это Картрайт усыпил меня, а не вы?
— Вот именно.
— Тогда почему я оказалась у вас в лапах?
— В лапах? — обиженно переспросил Смит. — Я вас спас!
— Примите мою благодарность.
На сей раз мистер Смит был нечувствителен к сарказму.
— Рано благодарите. Картрайт отправит на ваши поиски целую армию наемных громил, которые будут сидеть у нас на хвосте. Я торопился и едва ли выглядел незаметным, неся вас на руке, как плащ. Нам нужно поскорее убираться отсюда. Вот почему мне пришлось принять крутые меры, чтобы привести вас в чувство.
— Крутые — это точно.
— Вы были без сознания несколько часов. — Смит не смотрел на нее и продолжал шагать взад-вперед. — Я уже начал беспокоиться...
Новые нотки в его голосе удержали Дайну от легкомысленного отклика, готового сорваться у нее с языка. Смит продолжал, словно разговаривая сам с собой:
— Почему сегодня? Почему не вчера и не завтра? Должно быть, это как-то связано с вашими планами. Завтра ваша группа собирается на экскурсию в Кумран, к Мертвому морю, не так ли?
Дайна снова напряглась:
— Вы все еще цепляетесь за эту дикую историю?
Смит повернулся — в его глазах промелькнуло нечто вроде веселья.
— Она куда более дикая, чем вы думаете. Я не осмеливаюсь даже намекнуть на правду — вы сочтете меня безумным, как Шляпника.
— Забавно — этот образ как раз мелькал у меня в голове.
— Ничего бы не случилось, не будь вы такой упрямой и несговорчивой.
— Должно быть, именно это сказал Тит[32] жителям Иерусалима в семидесятом году.
— Что-что?
— Когда он осаждал их, а они упрямо умирали от голода, — напомнила Дайна. — Раньше я считала, что они поступали глупо, не соглашаясь сдаться, но теперь начинаю понимать их точку зрения. Может, это наследственное?
— В каком смысле?
— Я наполовину еврейка, как вы, несомненно, знаете.
— Меня это не интересует, даже если ваше родословное древо восходит прямо к Моисею! — рявкнул Смит. — Во всяком случае, вы такая же упрямая. А теперь отдохните и наберитесь сил.
Еще одна бабочка сгорела в пламени лампы. Жук ударился о ламповое стекло и свалился на пол, оглушенный. Дайна начала смеяться. Она опустила голову на руки, лежащие на столе, но исходивший от дерева запах прокисшего молока заставил ее отпрянуть.
— Скажите мне только одно, — попросила она. — За чем вы охотитесь на самом деле?
Смит, наблюдавший за ней со страхом и раздражением, расслабился, прислонился к стене и полез в карман за сигаретой.
— За свитками, — ответил он.
— Вот как? Такими же, как свитки Мертвого моря? Смит сердито уставился на нее:
— Если бы ваш отец слышал, каким тоном вы это произнесли, он бы от вас отрекся. Все знают, что в пустыне могут храниться и другие манускрипты. А вы — дочь своего отца — смотрели на список, нацарапанный Хэнком на буклете, и не узнали его.
— Список... — Дайне казалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. — Список... свитки... Значит, это перечень рукописей Мертвого моря?
— Вы, дочь специалиста по Библии, — продолжал бубнить Смит, — не узнали сокращений книг Ветхого Завета! Цифра "1" означает первую пещеру в Кумране — отсюда буква "Q": первая буква слова «Qumran».
Он продолжал говорить, но Дайна перестала слушать. Кумран... Она слышала, как здесь произносят это название. Первый звук не был похож на английское "q" — он был чисто арабским, трудным для западного произношения. Глубокое, гортанное "к" походило на немецкое «ch».
— Погодите, — хрипло сказала она, прерывая нескончаемый монолог Смита. — Вот что он говорил в ту ночь...
Они были так поглощены разговором, что не обращали внимания на дверь. Она внезапно открылась внутрь, и одновременно прогремел выстрел. Смит резко дернулся, на его лице появилось изумленное выражение. Скользнув вдоль стен, он занял сидячее положение, затем повалился на бок. Стол скрыл его тело от взгляда Дайны.
В дверном проеме стоял Картрайт. Если из дула его пистолета и вилась струйка дыма, Дайна не смогла бы ее увидеть; падение Смита подняло густое облако пыли.
Прищуренные черные глаза Картрайта оторвались от пола и устремились на лицо Дайны.
— С вами все в порядке?
Дайна не шевельнулась. Уголком глаза она видела неподвижную руку Смита.
— Вам обязательно было нужно его убивать?
— Я не мог рисковать, пока он держал вас в качестве потенциальной заложницы. Пойдемте, дорогая. Поблизости могут оказаться его друзья.
Картрайт все еще держал в правой руке пистолет, хотя теперь дуло было направлено в пол. Он протянул левую руку к Дайне, и она вздрогнула.
— Уберите эту штуку. Пожалуйста.
— Пистолет на предохранителе. Уверяю вас, я умею обращаться с огнестрельным оружием. — Он поднял пистолет, и Дайна отпрянула, ее зубы выбивали дробь.
— Ну ладно. — Картрайт опустил оружие в карман пиджака. — Дайна, у нас нет времени для девичьих страхов. Пошли.
Картрайт шагнул к ней. Дайна видела, что он весь напряжен и не настроен заниматься пустяками. У нее подогнулись колени, но Картрайт поддержал ее, а она обхватила его руками за талию, пытаясь унять дрожь.
— Достаточно, — вскоре сказал Картрайт. — Я понесу вас, если вы не можете идти, но только не падайте в обморок здесь. Мы должны отсюда выбраться.
— Я могу идти. — Дайна убрала руки и шагнула назад.
Картрайт одобрительно улыбнулся, но улыбка исчезла, когда он увидел, что она держит его пистолет.
Оружие находилось у нее в левой руке, которой Дайна извлекла его из правого кармана Картрайта. Потом она схватилась за рукоятку двумя руками. Тело Картрайта напряглось перед прыжком.
— Нет, — быстро сказала Дайна. — Не двигайтесь. Эта штука уже на предохранителе, верно?
— Верно. — Картрайт улыбнулся. Он еще никогда не выглядел более опасным. — И расстояние достаточно близкое. Выходит, я снова ошибся. Вы — профессионал.
— Нет, — возразила Дайна. Теперь, когда она завладела оружием, ее нервозность словно улетучилась. — Я не профессионал, а ваша фамилия не Картрайт. — Она медленно повернулась, продолжая смотреть ему в лицо. — Джефф, вы пришли в себя? Вставайте, Джефф...
Дайна видела, как сжался кулак Смита, и поняла, что он не только жив, но и наполовину в сознании. Она с радостью и облегчением прислушивалась к его ворчливому бормотанию и, хотя не осмеливалась оторвать взгляд от Картрайта, видела уголком глаза пару рук, шаривших у края стола.
Картрайт также их видел. Его лицо изменилось, и Дайна угрожающе пошевелила пистолетом. Когда голова Джеффа медленно поднялась над столом, она не могла сдержать крик ужаса. Левая сторона его лица была вся залита кровью, словно он упал в лужу красной краски. Один глаз был закрыт, другой дико поблескивал.
Дайна отвлеклась на секунду, но Картрайту этого было достаточно. Очевидно, он понимал, что если попытается выхватить оружие, то она может чисто инстинктивно спустить курок, но в других обстоятельствах едва ли станет стрелять. Когда Дайна вновь перенесла на него внимание, то успела увидеть только полы его пиджака, мелькнувшие за дверью.
Джефф, шатаясь, подошел к ней.
— Дайте мне пистолет, — потребовал он, и Дайна без колебаний вложила оружие в его протянутую руку.
Другая рука извлекла из кармана носовой платок, которым Смит недавно смахивал пыль со стула. Теперь он вытер им лицо, прочистил глаз, никак не желающий открываться, и размазал кровь, став похожим на индейца, вступившего на тропу войны.
— Рана все еще кровоточит, — с тревогой сказала Дайна. — Лучше позвольте мне...
Джефф произнес нечто неподобающее ученому специалисту по Библии и добавил более реалистично:
— У нас нет времени. Нужно быстро отсюда смываться.
Они вышли из дома, стоящего в ряду мрачных, враждебных на вид фасадов, которые окаймляли узкую улочку, и углубились в лабиринт темных переулков. Джефф шагал быстро и уверенно, но Дайна вскоре поняла, что он не движется к какому-либо конкретному месту назначения. Он просто хотел оказаться как можно дальше от дома, который они покинули. Наконец Джефф выдохся, втащил ее в узкий дверной проем и прислонился к стене.
— Надеюсь, мы от них сбежали, — задыхаясь, выговорил он.
— Я тоже надеюсь. С вами все в порядке? Куда он вас ранил?
— В голову, — ответил Джефф. — Куда же еще? Попади он дюймом ниже, и я бы покоился в мире. Может, это было бы не так уж плохо... Раны в скальпе плохи тем, что они слишком долго кровоточат. Боже!..
— В чем дело?
— Кровь капает на землю. Они пойдут по следу.
— Только не пользуйтесь этим грязным платком, не то получите заражение крови. Вот...
Их глаза привыкли к темноте, и Джефф усмехнулся, увидев, что делает Дайна.
— Как удобно. Я думал, что современные девушки не носят эти штуки — не помню, как они называются.
— Это комбинация. Вернее, была ею. Я не настолько современная. — Дайна оторвала кусок ткани и вручила ему. — Едва ли это хорошая замена первой помощи. Вам нужен врач.
— Никаких врачей. И никаких полицейских, если ваши мысли работают в этом направлении.
— Как ни странно, да. А почему вы возражаете?
Джефф не ответил, и Дайна, чье эмоциональное состояние было крайне неустойчивым, внезапно упала пухом. Ситуация походила на ночной кошмар: безмолвные улицы, мрачные обшарпанные фасады зданий, массивная мужская фигура рядом с ней... Дурной сон! Она действовала не подумав — на раздумья просто не было времени, — но до этого момента считала, что ее импульсивный поступок имел разумные основания.
— Потому что я не уверен, кто есть кто, — наконец откликнулся Джефф.
— Нет, не задавайте вопросов, все это слишком сложно для кратких ответов. Нам нужно найти безопасное место, где мы сможем посидеть, поговорить.
Ответ был, мягко выражаясь, уклончивым, но Дайна отрешилась от всех сомнений. Сейчас не время спорить. Правильно ее решение или нет, она будет его придерживаться.
— Хорошо, — сказала она. — Куда мы пойдем? Может, вернемся к тому дому, чтобы запутать следы?
— Ну нет! Его предоставил мне... э-э... джентльмен, которого не обрадует излишний шум.
— Он преступник?
— Занимается контрабандой антиквариата, — спокойно ответил Джефф. — Как бы то ни было, Картрайт мог кого-нибудь оставить, чтобы обыскать дом. Нет, нам нужны яркий свет и обилие народу. Возможно, лучше всего подошел бы ваш отель, если мы сможем туда добраться.
С этим оптимистическим замечанием он снова двинулся вперед. Вскоре они вышли на более широкое пространство, — хотя и не настолько большое, чтобы именоваться площадью, — где пересекались две улицы. В центре мостовой виднелось нечто похожее на колодец, над которым печально поникли ветки двух деревьев. Под ногами у Дайны хрустнуло стекло. Посмотрев вверх, она увидела то, что некогда было уличным фонарем: светильник был прикреплен к шесту, в свою очередь тянувшемся к фасаду одного из зданий. Интересно, разбили его мальчики или взрослые, предпочитавшие темноту по какой-то зловещей причине? На другой стороне площади находилась церковь с причудливой формы куполом, вырисовывающимся на фоне звездного неба.
До сих пор они никого не встретили. Теперь же Дайна увидела идущего по направлению к ним одинокого пешехода. Джефф почувствовал, как она вздрогнула, и успокаивающе сжал ей руку. Нечего волноваться, убеждала себя Дайна; удивительно, что до сих пор они еще ни с кем не столкнулись. Этот человек не мог быть врагом, иначе он бы не приближался к ним открыто. Когда незнакомец подошел ближе, Дайна увидела, что он низенький, худощавый и, судя по упругой походке, молодой. Темная одежда развевалась при каждом шаге. Она могла бы принять его за женщину, если бы не знала, что порядочные арабские женщины не ходят ночью одни по улицам. Голова незнакомца была обмотана белой тканью. Дайна не могла разглядеть черты его лица.
— Меня, — пробормотала Дайна — ее затуманенный ум все еще был занят Льюисом Кэрроллом. — Там сказано: «Выпей меня».
— Меня, вас, его, это... Меня не интересует, как вы это называете. Пейте!
— Я уже слишком маленькая... и все еще уменьшаюсь...
Кто-то сильно ударил ее по щеке, и Дайна открыла слипшиеся веки. У нее кружилась голова, и поэтому она не могла охватить глазами всю картину — только отдельные калейдоскопические фрагменты, которые к тому же были не в фокусе. Тусклое, убогое помещение... Зловонная масляная лампа... Побеленные стены, загаженные насекомыми... Мухи, кружащиеся вокруг лампы... Грубый деревянный стол... Два стула... Грязный пол — хотя не весь, а только отдельные половицы...
— Выпейте это.
...Покрытые грязью и пылью... На столе глиняный кувшин и три чашки... Джефф Смит...
— Вы, — сказала Дайна.
Вид у Смита был несчастный. В руке он держал такую же чашку, какие стояли на столе. Внезапно Смит уменьшился в росте, оказавшись где-то на уровне глаз Дайны. Она сделала над собой усилие и поняла, что он опустился на колени. Это означает, что ей нужно лечь... Дайна так и сделала. Под ней оказалось что-то твердое, царапающее кожу рук и ног и воняющее козлом.
— Выпейте это, — в очередной раз повторил мистер Смит.
Он поднес чашку к губам Дайны, а другой рукой приподнял за подбородок ее голову.
Дайна выпила, не имея иного выбора, кроме как задохнуться, и ее тут же вырвало. Мистер Смит, казалось, ожидал такой реакции. Продолжая поддерживать голову Дайны, он быстро вытер ей лицо, потом повернулся и зашагал по комнате, фальшиво насвистывая, покуда ее оскорбленный желудок не угомонился. Когда Смит вернулся к койке, Дайне стало лучше — причем не только с животом. В голове у нее также сравнительно прояснилось.
Однако вещь, на которой она лежала, продолжала царапаться и вонять. Дайна испытывала острое желание избавиться от соприкосновения с ней. Она встала, сделала шаг вперед, но пошатнулась и ударилась о стол, прежде чем Смит успел ее подхватить. Масляная лампа зашаталась и зачадила еще сильнее.
— Сядьте, покуда вы не упали, — сердито сказал Смит. — Думаю, что большая часть наркотика уже вышла из вашего организма, но у вас все еще кружится голова, и если вы не...
— Стул грязный, — пробормотала Дайна.
Стулья ни разу не красили и не лакировали — их сиденья покрывала богатая коллекция местных насекомых, спрессованных, словно в янтаре.
Смит вынул из кармана платок и начал чистить сиденье ближайшего стула. Эффект был почти незаметен.
— Вы боитесь меня, верно? — осведомился он, не глядя на Дайну.
— Раньше не боялась, а теперь боюсь.
— Тогда сядьте и послушайте меня всего несколько минут!
Он поставил стул на место и снова стал мерить шагами узкое пространство, отделяющее стол от двери.
Дверь была сделана из грубых необработанных досок. Засов находился с внутренней стороны. Сквозь полудюймовые щели между досками виднелась только чернота. Даже если ей удастся выбраться из комнаты, кто знает, что находится по соседству?
— Я слушаю, — сказала она.
Бабочка подлетела слишком быстро к золотистому пламени лампы — ее крылышки вспыхнули и почернели. Вздрогнув, Дайна отвернулась.
— Если бы у меня было время, то я вел бы себя как джентльмен, — промолвил Смит. — Многие люди, чья репутация, возможно, вам известна, могли бы за меня поручиться. Но я был вынужден спешить. Когда Омар сообщил мне, что Картрайт поит вас чаем...
— Омар?
— Я обзавелся несколькими прихвостнями, — объяснил Смит.
— Вам повезло. Полагаю, вы пытаетесь меня убедить, что это Картрайт усыпил меня, а не вы?
— Вот именно.
— Тогда почему я оказалась у вас в лапах?
— В лапах? — обиженно переспросил Смит. — Я вас спас!
— Примите мою благодарность.
На сей раз мистер Смит был нечувствителен к сарказму.
— Рано благодарите. Картрайт отправит на ваши поиски целую армию наемных громил, которые будут сидеть у нас на хвосте. Я торопился и едва ли выглядел незаметным, неся вас на руке, как плащ. Нам нужно поскорее убираться отсюда. Вот почему мне пришлось принять крутые меры, чтобы привести вас в чувство.
— Крутые — это точно.
— Вы были без сознания несколько часов. — Смит не смотрел на нее и продолжал шагать взад-вперед. — Я уже начал беспокоиться...
Новые нотки в его голосе удержали Дайну от легкомысленного отклика, готового сорваться у нее с языка. Смит продолжал, словно разговаривая сам с собой:
— Почему сегодня? Почему не вчера и не завтра? Должно быть, это как-то связано с вашими планами. Завтра ваша группа собирается на экскурсию в Кумран, к Мертвому морю, не так ли?
Дайна снова напряглась:
— Вы все еще цепляетесь за эту дикую историю?
Смит повернулся — в его глазах промелькнуло нечто вроде веселья.
— Она куда более дикая, чем вы думаете. Я не осмеливаюсь даже намекнуть на правду — вы сочтете меня безумным, как Шляпника.
— Забавно — этот образ как раз мелькал у меня в голове.
— Ничего бы не случилось, не будь вы такой упрямой и несговорчивой.
— Должно быть, именно это сказал Тит[32] жителям Иерусалима в семидесятом году.
— Что-что?
— Когда он осаждал их, а они упрямо умирали от голода, — напомнила Дайна. — Раньше я считала, что они поступали глупо, не соглашаясь сдаться, но теперь начинаю понимать их точку зрения. Может, это наследственное?
— В каком смысле?
— Я наполовину еврейка, как вы, несомненно, знаете.
— Меня это не интересует, даже если ваше родословное древо восходит прямо к Моисею! — рявкнул Смит. — Во всяком случае, вы такая же упрямая. А теперь отдохните и наберитесь сил.
Еще одна бабочка сгорела в пламени лампы. Жук ударился о ламповое стекло и свалился на пол, оглушенный. Дайна начала смеяться. Она опустила голову на руки, лежащие на столе, но исходивший от дерева запах прокисшего молока заставил ее отпрянуть.
— Скажите мне только одно, — попросила она. — За чем вы охотитесь на самом деле?
Смит, наблюдавший за ней со страхом и раздражением, расслабился, прислонился к стене и полез в карман за сигаретой.
— За свитками, — ответил он.
— Вот как? Такими же, как свитки Мертвого моря? Смит сердито уставился на нее:
— Если бы ваш отец слышал, каким тоном вы это произнесли, он бы от вас отрекся. Все знают, что в пустыне могут храниться и другие манускрипты. А вы — дочь своего отца — смотрели на список, нацарапанный Хэнком на буклете, и не узнали его.
— Список... — Дайне казалось, будто ее ударили в солнечное сплетение. — Список... свитки... Значит, это перечень рукописей Мертвого моря?
— Вы, дочь специалиста по Библии, — продолжал бубнить Смит, — не узнали сокращений книг Ветхого Завета! Цифра "1" означает первую пещеру в Кумране — отсюда буква "Q": первая буква слова «Qumran».
Он продолжал говорить, но Дайна перестала слушать. Кумран... Она слышала, как здесь произносят это название. Первый звук не был похож на английское "q" — он был чисто арабским, трудным для западного произношения. Глубокое, гортанное "к" походило на немецкое «ch».
— Погодите, — хрипло сказала она, прерывая нескончаемый монолог Смита. — Вот что он говорил в ту ночь...
Они были так поглощены разговором, что не обращали внимания на дверь. Она внезапно открылась внутрь, и одновременно прогремел выстрел. Смит резко дернулся, на его лице появилось изумленное выражение. Скользнув вдоль стен, он занял сидячее положение, затем повалился на бок. Стол скрыл его тело от взгляда Дайны.
В дверном проеме стоял Картрайт. Если из дула его пистолета и вилась струйка дыма, Дайна не смогла бы ее увидеть; падение Смита подняло густое облако пыли.
Прищуренные черные глаза Картрайта оторвались от пола и устремились на лицо Дайны.
— С вами все в порядке?
Дайна не шевельнулась. Уголком глаза она видела неподвижную руку Смита.
— Вам обязательно было нужно его убивать?
— Я не мог рисковать, пока он держал вас в качестве потенциальной заложницы. Пойдемте, дорогая. Поблизости могут оказаться его друзья.
Картрайт все еще держал в правой руке пистолет, хотя теперь дуло было направлено в пол. Он протянул левую руку к Дайне, и она вздрогнула.
— Уберите эту штуку. Пожалуйста.
— Пистолет на предохранителе. Уверяю вас, я умею обращаться с огнестрельным оружием. — Он поднял пистолет, и Дайна отпрянула, ее зубы выбивали дробь.
— Ну ладно. — Картрайт опустил оружие в карман пиджака. — Дайна, у нас нет времени для девичьих страхов. Пошли.
Картрайт шагнул к ней. Дайна видела, что он весь напряжен и не настроен заниматься пустяками. У нее подогнулись колени, но Картрайт поддержал ее, а она обхватила его руками за талию, пытаясь унять дрожь.
— Достаточно, — вскоре сказал Картрайт. — Я понесу вас, если вы не можете идти, но только не падайте в обморок здесь. Мы должны отсюда выбраться.
— Я могу идти. — Дайна убрала руки и шагнула назад.
Картрайт одобрительно улыбнулся, но улыбка исчезла, когда он увидел, что она держит его пистолет.
Оружие находилось у нее в левой руке, которой Дайна извлекла его из правого кармана Картрайта. Потом она схватилась за рукоятку двумя руками. Тело Картрайта напряглось перед прыжком.
— Нет, — быстро сказала Дайна. — Не двигайтесь. Эта штука уже на предохранителе, верно?
— Верно. — Картрайт улыбнулся. Он еще никогда не выглядел более опасным. — И расстояние достаточно близкое. Выходит, я снова ошибся. Вы — профессионал.
— Нет, — возразила Дайна. Теперь, когда она завладела оружием, ее нервозность словно улетучилась. — Я не профессионал, а ваша фамилия не Картрайт. — Она медленно повернулась, продолжая смотреть ему в лицо. — Джефф, вы пришли в себя? Вставайте, Джефф...
Дайна видела, как сжался кулак Смита, и поняла, что он не только жив, но и наполовину в сознании. Она с радостью и облегчением прислушивалась к его ворчливому бормотанию и, хотя не осмеливалась оторвать взгляд от Картрайта, видела уголком глаза пару рук, шаривших у края стола.
Картрайт также их видел. Его лицо изменилось, и Дайна угрожающе пошевелила пистолетом. Когда голова Джеффа медленно поднялась над столом, она не могла сдержать крик ужаса. Левая сторона его лица была вся залита кровью, словно он упал в лужу красной краски. Один глаз был закрыт, другой дико поблескивал.
Дайна отвлеклась на секунду, но Картрайту этого было достаточно. Очевидно, он понимал, что если попытается выхватить оружие, то она может чисто инстинктивно спустить курок, но в других обстоятельствах едва ли станет стрелять. Когда Дайна вновь перенесла на него внимание, то успела увидеть только полы его пиджака, мелькнувшие за дверью.
Джефф, шатаясь, подошел к ней.
— Дайте мне пистолет, — потребовал он, и Дайна без колебаний вложила оружие в его протянутую руку.
Другая рука извлекла из кармана носовой платок, которым Смит недавно смахивал пыль со стула. Теперь он вытер им лицо, прочистил глаз, никак не желающий открываться, и размазал кровь, став похожим на индейца, вступившего на тропу войны.
— Рана все еще кровоточит, — с тревогой сказала Дайна. — Лучше позвольте мне...
Джефф произнес нечто неподобающее ученому специалисту по Библии и добавил более реалистично:
— У нас нет времени. Нужно быстро отсюда смываться.
Они вышли из дома, стоящего в ряду мрачных, враждебных на вид фасадов, которые окаймляли узкую улочку, и углубились в лабиринт темных переулков. Джефф шагал быстро и уверенно, но Дайна вскоре поняла, что он не движется к какому-либо конкретному месту назначения. Он просто хотел оказаться как можно дальше от дома, который они покинули. Наконец Джефф выдохся, втащил ее в узкий дверной проем и прислонился к стене.
— Надеюсь, мы от них сбежали, — задыхаясь, выговорил он.
— Я тоже надеюсь. С вами все в порядке? Куда он вас ранил?
— В голову, — ответил Джефф. — Куда же еще? Попади он дюймом ниже, и я бы покоился в мире. Может, это было бы не так уж плохо... Раны в скальпе плохи тем, что они слишком долго кровоточат. Боже!..
— В чем дело?
— Кровь капает на землю. Они пойдут по следу.
— Только не пользуйтесь этим грязным платком, не то получите заражение крови. Вот...
Их глаза привыкли к темноте, и Джефф усмехнулся, увидев, что делает Дайна.
— Как удобно. Я думал, что современные девушки не носят эти штуки — не помню, как они называются.
— Это комбинация. Вернее, была ею. Я не настолько современная. — Дайна оторвала кусок ткани и вручила ему. — Едва ли это хорошая замена первой помощи. Вам нужен врач.
— Никаких врачей. И никаких полицейских, если ваши мысли работают в этом направлении.
— Как ни странно, да. А почему вы возражаете?
Джефф не ответил, и Дайна, чье эмоциональное состояние было крайне неустойчивым, внезапно упала пухом. Ситуация походила на ночной кошмар: безмолвные улицы, мрачные обшарпанные фасады зданий, массивная мужская фигура рядом с ней... Дурной сон! Она действовала не подумав — на раздумья просто не было времени, — но до этого момента считала, что ее импульсивный поступок имел разумные основания.
— Потому что я не уверен, кто есть кто, — наконец откликнулся Джефф.
— Нет, не задавайте вопросов, все это слишком сложно для кратких ответов. Нам нужно найти безопасное место, где мы сможем посидеть, поговорить.
Ответ был, мягко выражаясь, уклончивым, но Дайна отрешилась от всех сомнений. Сейчас не время спорить. Правильно ее решение или нет, она будет его придерживаться.
— Хорошо, — сказала она. — Куда мы пойдем? Может, вернемся к тому дому, чтобы запутать следы?
— Ну нет! Его предоставил мне... э-э... джентльмен, которого не обрадует излишний шум.
— Он преступник?
— Занимается контрабандой антиквариата, — спокойно ответил Джефф. — Как бы то ни было, Картрайт мог кого-нибудь оставить, чтобы обыскать дом. Нет, нам нужны яркий свет и обилие народу. Возможно, лучше всего подошел бы ваш отель, если мы сможем туда добраться.
С этим оптимистическим замечанием он снова двинулся вперед. Вскоре они вышли на более широкое пространство, — хотя и не настолько большое, чтобы именоваться площадью, — где пересекались две улицы. В центре мостовой виднелось нечто похожее на колодец, над которым печально поникли ветки двух деревьев. Под ногами у Дайны хрустнуло стекло. Посмотрев вверх, она увидела то, что некогда было уличным фонарем: светильник был прикреплен к шесту, в свою очередь тянувшемся к фасаду одного из зданий. Интересно, разбили его мальчики или взрослые, предпочитавшие темноту по какой-то зловещей причине? На другой стороне площади находилась церковь с причудливой формы куполом, вырисовывающимся на фоне звездного неба.
До сих пор они никого не встретили. Теперь же Дайна увидела идущего по направлению к ним одинокого пешехода. Джефф почувствовал, как она вздрогнула, и успокаивающе сжал ей руку. Нечего волноваться, убеждала себя Дайна; удивительно, что до сих пор они еще ни с кем не столкнулись. Этот человек не мог быть врагом, иначе он бы не приближался к ним открыто. Когда незнакомец подошел ближе, Дайна увидела, что он низенький, худощавый и, судя по упругой походке, молодой. Темная одежда развевалась при каждом шаге. Она могла бы принять его за женщину, если бы не знала, что порядочные арабские женщины не ходят ночью одни по улицам. Голова незнакомца была обмотана белой тканью. Дайна не могла разглядеть черты его лица.