Платов Сергей. Дружина специального назначения

   – Конечно же в «Чумных палатах»! – тут же влез дьячок. – Там ему самое место.
   Князь с княгиней с интересом и одновременно с некоторым сомнением посмотрели на нового богатыря.
   – Слушай, а и верно, – после некоторого раздумья согласилась княгиня. – Парень он, как видно, боевой, да еще друзья-подруги помогут, небось не забоится.
   – А почему бы и нет? – после некоторой паузы согласился Берендей. – Бери свою компанию и дуй прямо в «Чумные», они тут рядом, тебе каждый дорогу покажет.
   – Во-во, там и поглядим, что это за богатырь да с чем его едят! – пакостный дьячок не скрывал своей радости.
   – Чумные? – с сомнением начал было Илюха, но его прервала Агриппина:
   – Да не бойся, чумой у нас уже почитай лет двадцать никто не болел, – княгиня трижды перекрестилась. – Так их в народе прозвали, потому что шарахаются от них все, как от чумы.
   Илюха непонимающе смотрел то на князя, то на княгиню, то на сияющего, словно начищенный самовар, Микишку.
   – Шикарный дом, баня, амбар, конюшня, высокий забор, живи да радуйся всей своей компанией, причем совершенно бесплатно.
   – В чем подвох?
   Берендей переглянулся с Агриппиной, оба тяжело вздохнули.
   – Сразу видно, лицо духовное, хоть и в бегах, тебя не проведешь, – с уважением протянула княгиня.
   – Нечисть там завелась, спасу нет, никто там жить не может, – наконец признался хитрый князь. – Так тебе и карты в руки, с божьим словом да сталью булатной вычисти палаты, да и живи себе спокойно.
   – Еще посмотрим, кто кого вычистит, – ехидненько заметил Микишка.
   Думал на этот раз Илюха недолго. Во-первых, прозвучало так приятное русскому духу слово «бесплатно», во-вторых, Моте нужен простор, а в-третьих, очень уж противного дьячка хотелось умыть. Ха, нашли, кого нечистью пугать, да у них в команде своя нечисть найдется. Пусть Изя со своими братанами и разбирается.
   – Договорились!
   – Точно, орел, – с уважением заметил Берендей. – Только вот одежу тебе надо сменить, слишком в глаза бросается.
   Браток критически осмотрел свой изрядно пострадавший в последнее время наряд и согласно кивнул.
   – На-ка вот! – торжественно проговорил князь и бросил на стол перед Солнцевским кошель с деньгами.
   – Служу Советскому Союзу! – вдруг ни с того ни с сего бравым голосом отрапортовал Илюха. – Тьфу ты, господи, то есть готов служить тебе, князь, верой и правдой!
   Берендей лукаво улыбнулся.
   – Послужишь еще. Сегодня заселяйся, завтра обустроишься да приоденешься, а послезавтра часам к восьми милости просим на службу.
   – Буду как штык!
   – Как кто? – не понял князь и со вздохом наполнил Илюхе второй кубок, справедливо рассудив, что пусть хотя бы другие веселятся, как полагается.
   Илюха опорожнил кубок с не меньшим удовольствием, чем первый, и, как мог, прочел небольшую лекцию о пехотном стрелковом оружии и полагающихся к нему штыках. Естественно, упомянув поговорку «Пуля – дура, штык – молодец», штыковые атаки и штыковые прорывы и тем самым абсолютно запутав бедного трезвого князя.
   – В общем и целом все понятно, – согласился со всем Берендей. – А трехлинейная винтовка Мосина – это что?
   – Сейчас я тебе все подробно расскажу, – завелся захмелевший Илюха.
   – Не надо! – спохватился князь и тонко перевел разговор на другую тему. – Да, и не забудь в оружейную зайти.
   – Оружейную? – встрепенулся браток.
   – Ну ты же не голыми руками воевать собираешься? Каждому богатырю моей дружины положено военное снаряжение.
   – И когда можно туда заглянуть?
   – Да хоть сейчас, хоть после пира, – пожал плечами князь и бросил полный глубокой скорби взгляд на пустой кубок.
   – А до какого времени пир продлится? – поинтересовался Солнцевский.
   – Теперь уж и не знаю, – вздохнул Берендей и кивнул в тронный зал.
   Место, где почти каждый день куча крепких мужиков пила, ела и в меру шалила, превратилось в филиал какого-нибудь странного общества любителей старины и армрестлинга одновременно. Дюжие молодцы с юношеским задором пытались побороть друг друга под крики одобрения окружающих. То и дело делались ставки и звонкая монета активно перекочевывала из одного кармана в другой. В общем, новое развлечение пришлось настолько по душе дружине, что расходиться никто не собирался.
   – Да ладно, пусть позабавятся ребята, – справедливо заметила княгиня. – Все лучше, чем друг дружке по пьяни морды бить.
   – Бесовское занятие! – тут же вставил словцо дьячок.
   – Хорошую забаву ты показал, богатырь. Долго молодцам не наскучит, – не обращая внимания на въедливого толмача, согласился с супругой князь.
   – А коли наскучит, еще что-нибудь придумаю, – заметил Илюха, прикидывая в уме, что регби великовозрастным детинушкам явно придется по душе.
   Некоторое время все трое (Микишку никто всерьез не воспринимал) с явным одобрением следили за страстями, бушующими в спортивном... Извините, оговорочка вышла... в тронном зале.
   Разум Илюхи в этот момент вел нелегкую борьбу с эмоциями. Что и говорить, борьба была сложная и проходила с переменным успехом. С одной стороны, часть вновь испеченного богатыря требовала немедленного «продолжения банкета» со всеми вытекающими последствиями. Но, с другой стороны, упрямый и прагматичный разум упорно не соглашался с такой логикой и коварно напоминал своему хозяину о ждущих на постоялом дворе друзьях, о предстоящем переезде в «Чумные палаты» и об обязательном посещении оружейной комнаты.
   К великому изумлению Солнцевского, победил разум.
   – Я, пожалуй, пойду, – подвел итог внутреннему конфликту Илюха.
   – Чего так рано? – искренне удивился Берендей. – Вроде только гулять начали.
   – Так мои, наверное, заждались, да и в новое жилище хотелось бы прямо сегодня переехать. На постоялом дворе Змея Горыныча даже в дом не пустили.
   – Ну коли так, конечно, иди.
   С этими словами князь в очередной раз наполнил гостю кубок.
   – На посошок, – пояснил он, одарив супругу полным скорби и раскаяния взором.
   Илюха не любил нарушать традиции и охотно осушил кубок. Чай, не басурмане какие, обычаи русские чтим.
   – Вот видишь, какой молодец, ни секунды не сомневаясь, отправился домой, – назидательным тоном заметила мужу Агриппина, глядя в широкую спину Солнцевского, проследовавшего к выходу на не очень уверенных ногах. – Вот ты бы наверняка остался кутить до утра, причем даже не вспомнив ни обо мне, ни о дочке.
   – Эх... – наверное, в сотый раз за вечер вздохнул Берендей. – Так он духовное лицо, хоть и бывшее, а я всего лишь человек...

* * *

   Оружейная комната, которую стражники на дверях с удовольствием показали Илюхе, оказалась не совсем тем, что привык понимать под этим термином браток.
   Ну начнем с того, что в нашем времени оружейная, в целях конспирации, находилась в самом неприметном и хорошо охраняемом месте офиса. Тут же, к великому удивлению Солнцевского, после выполнения всех нехитрых советов стражи он вошел в огромное хранилище, находившееся поблизости от входа на княжеский двор. Причем к основному зданию примыкало еще несколько небольших построек.
   Далее вновь испеченного богатыря ждали еще несколько неприемлемых, с его точки зрения, событий. Его, совершенно не досматривая, доставили к начальнику оружейного склада. Им оказался довольно молодой человек (я всегда говорил, что для успешной карьеры возраст не главное), который вопреки уставу караульной службы, при простом упоминании о дружине князя и без предъявления каких-либо документов тут же провел Солнцевского в оружейный зал. И что характерно, охрану в виде двух дюжих подмастерьев он отпустил с самого начала и остался с сомнительным гостем тет-а-тет в огромном зале, доверху увешанном оружием.
   Тут надо признать, что Илюха, хотя и не увидел привычных стеллажей с легендарными автоматами и не менее родных цинков с патронами и гранатами, оказался полностью и непоправимо очарован блеском добротной вороненой стали. Если кто-то начитался дурных книжек и считает, что лучшие клинки ковались на Востоке, так он грубо ошибается; как обычно, лучшее оружие изготовляли на Руси-матушке!
   Солнцевский тут же снял с подставки огромный двуручный меч и с уважением взвесил его в могучих руках. Даже для профессионального спортсмена вес весьма острой железяки оказался великоват. Илюха хмыкнул, вернул под удивленным взглядом оружейника меч на полку и взял ножичек поменьше. Несмотря на свои явно уступающие предыдущему экземпляру размеры, сей предмет оказался тоже весьма внушительного веса. И не то чтобы он был для братка тяжел, просто он был несколько великоват и неуклюж. На попытку махнуть сим предметом благородная сталь ответила противным визгом и воткнулась в миллиметре от ноги Илюхи весьма острым концом.
   – Не принимает тебя булат, – спокойно заметил сопровождающий. – Меня, кстати, Захаром кличут.
   – Илюха, – без обиняков ответил бывший борец и, аккуратно вернув клинок на место, по-простому протянул огромную ладонь. – Солнцевский я.
   – Будем знакомы, батюшка, – аккуратно пожав руку братку, кузнец низко поклонился.
   – Чой-то ты? – с чисто московским выговором спросил Илюха. – С какого перепуга я батюшка?
   – Ну так, чай, понятия имеем, раз такой крест на шее, – с уважением заметил Захар. – Но если святой отец решил уйти из лона церкви, я не буду противиться и могу называть его по мирскому имени.
   – Тьфу, и ты туда же, – досадно поморщился Илюха, – Такие у нас вся братва носит, меньше как-то несолидно.
   – Я понимаю, – благоговейно заметил Захар, смекнув, что Илюха из какого-то очень богатого монастыря, коли вся монашеская братия носит кресты еще большего размера.
   – Ничего ты не понимаешь, помоги мне лучше оружие выбрать.
   Оружейник понятливо кивнул и начал долгую экскурсию по княжеской оружейной. Минут двадцать он водил Солнцевского вдоль завидной коллекции холодного оружия и с удивлением замечал все больше портящееся настроение нового княжеского богатыря.
   – А огнестрельного ничего нет? – наконец не выдержал Илюха.
   – Чего? – удивленно переспросил мастер.
   – Ах, да, – Илюха почесал затылок. – Типа не изобрели еще.
   – У нас в Клеве лучшие на Руси оружейники! – гордо и чуть обиженно заметил Захар.
   – А как же Тула? – не очень уверенно спросил богатырь.
   – Что?
   – Неважно, раз не знаешь, так и говорить нечего.
   Еще минут десять удрученный Илюха бродил меж оружейных стеллажей, пока с надеждой не остановился у стены, на которой были вывешены булавы всех размеров и видов.
   – А вот эти игрушки, пожалуй, будут в самый раз, – довольно хмыкнул Солнцевский и тут же примерил в руке самую большую.
   Не прошло и пары минут, как Илюха выбрал себе оружие по душе.
   – Конечно, чуть покороче и потяжелее будет, но вполне сойдет за знакомую бейсбольную биту.
   Княжеский оружейник, внимательно следивший за странным монахом-расстригой, удивленно вскинул брови.
   – Что еще желает богатырь?
   – Ничего.
   – А меч, копье, боевой топор?
   – Топор? – радостно переспросил браток. Спустя еще пару минут Солнцевский оказался обладателем прекрасного боевого топора.
   – Классная вещичка, – заметил он, вспоминая прекрасный немецкий топор из первоклассной стали, которым он с удовольствием колол дрова в своем подмосковном коттедже.
   – А меч? – с некоторым удивлением спросил Захар.
   – Не, не надо. Этого вполне достаточно.
   Солнцевский с выражением искренней радости поигрывал булавой. Топор, сверкающий благородной сталью, стоял у двери и тоже поднимал настроение настоящего мужчины.
   – Ну я пошел, – наконец, вволю наигравшись тяжелой шипастой игрушкой, подытожил Солнцевский и направился к выходу.
   – А кольчуга? – спохватился ошалелый Захар, к которому первый раз приходил такой странный богатырь.
   – Что?
   – Ну так в чем-то вы воевать будете, да и на военные советы...
   – А... Форма одежды! – догадался Солнцевский. – Это ладно, порядок есть порядок. Показывай, что у тебя есть.
   Еще через пять минут весь задор Солнцевского улетучился, как бутылка пива в субботнее утро. То есть мгновенно и бесповоротно. Дело было в том, что бывший борец померил с десяток кольчуг и приуныл.
   – И что, у вас в этом воюют?
   – А что, у вас разве воюют не в этом?
   – Нет, – честно признался браток и вспомнил оставшиеся в прошлом криминальные войны. – Даже армейские бронежилеты начала девяностых были несколько полегче.
   – Без кольчуги никак нельзя. Без брони ни в бой, ни на прием стоящий.
   – Так что, без этого никак?
   – Никак.
   Солнцевский сильно приуныл. Даже пары огромных глотков из вовремя заныканной с княжеского стола бутыли с сорокаградусным напитком не хватило для восстановления душевного равновесия. На всякий случай, хлебнув еще немного, браток предложил заветную бутыль Захару:
   – Хочешь?
   – Нет, – после небольшой паузы и нетвердым голосом отказался оружейник.
   – Да ладно, ты тут главный, подчиненных нет, да и рабочий день заканчивается. В общем, не вижу повода, чтобы не выпить.
   – Что не видишь?
   – Пей и не напрягайся, – Солнцевский протянул бутыль Захару.
   Кузнец, надо признать, сдался не сразу. Сперва он закрыл дверь на засов, накрыл на огромной бочке классический для двух мужчин натюрморт (стаканы, хлеб, колбаса) и только после этого принял из рук Илюхи стеклянный сосуд. Пропустив по стаканчику, мужчины окончательно перешли на «ты» и почувствовали друг к другу явную симпатию. И все было бы хорошо, но развешанные рядом кольчуги явно портили Илюхе обедню.
   – А без этого железа точно нельзя обойтись?
   – Не положено. А что тебя, собственно, смущает?
   – Да не привык я махаться в таком наряде, движения сковывает...
   Тут Солнцевский задумчиво уставился на Захара. Точнее, не на него самого, а на его огромный кузнечный фартук, сшитый из толстой черной кожи.
   – Кстати о птичках, тут портные путевые есть? Ну или там ателье?
   – Кто? – предварительно хлопнув еще стаканчик, переспросил кузнец.
   – Ну вот, скажем, этот фартук кто тебе сшил?
   – Скорняк княжеский.
   – Слушай, а не мог бы он сшить мне по-быстрому вот такое? – С этими словами, Илюха взял лежащий на маленьком столике кусок бересты и набросал гвоздем рисунок его будущей формы.
   – При чем здесь это? Ты же богатырь!
   – При том! Тут, тут и еще тут. – Илюха быстренько добавил несколько кривых штришков к своему произведению. – Ты наклепаешь всякого железа, шипов и прочей металлической дребедени.
   – А... – Захар начал догадываться, к чему клонит странный гость.
   – Ну так! И ваши традиции соблюсти удастся, и не придется пуд железа на себе таскать.
   – Но как защита такая штука будет слабовата.
   – Ну и ладно, я под пули лезть не собираюсь.
   – Под что?
   – Да неважно. Ну как, справитесь за день?
   Захар замялся. Он, конечно, привык, что княжеские богатыри очень тщательно выбирают себе амуницию и часто делают самые немыслимые заказы, но этот странный монах переплюнул всех.
   – Ты не сомневайся, князь платит, – подбодрил оружейника Илюха.
   – Ну если скорняк успеет, то я сделаю все в срок, – наконец сдался Захар. – Только ты мне поподробнее расскажи, где какое железо вешать.
   – На твой вкус, – пожал плечами Илюха.
   Глаза оружейника загорелись, очевидно, странное задание начинало мастеру нравиться.
   – Ну так послезавтра поутру я у тебя, а потом сразу к князю. По рукам?
   – По рукам!
   Новые знакомые крепко пожали друг другу руки.
   – И еще просьба, уже личная. Сделай мне ошейник, реальный такой, как для волкодава, с шипами наружу.
   – Без проблем, – согласился кузнец.
   – Три.
   – Что три? – не понял Захар.
   – Три штуки.
   – У тебя целая свора?
   – Нет, это для Моти, моего Змея Горыныча...
   Долго еще смотрел видавший виды княжеский оружейник вслед уходившему Илюхе. Да, такого странного богатыря в княжеской дружине точно еще не было.

* * *

   – Ну и где тебя черти носят? – негодуя встретил новоиспеченного богатыря Изя.
   – Из твоих уст эта фраза звучит странно, – нашелся Илюха.
   Черт, между тем, почуял неладное и с подозрением повел носом.
   – Пил! – вынес обвинительный приговор Изя.
   – Странный ты, я же на пиру был, так там с князем за разговором пропустил пару стаканчиков.
   – Мы тут ждем, волнуемся, переживаем даже, а он с князем пьянствует, – буркнул обиженный до глубины души Изя.
   – Да ладно тебе, чего набросился на человека? – пришла на помощь богатырю Любава. – Скажи лучше, тебя приняли в дружину?
   – Странный вопрос, а вы разве сомневались? – с этими словами уставший Илюха плюхнулся на стул.
   К чести мебели, он жалобно скрипнул, но выдержал такую ношу.
   – Перед вами новый богатырь княжеской дружины!
   – А денег сколько будут в месяц платить? – живо забыл про обиды черт.
   – Как всем, – пожал плечами Илюха.
   Встрепенувшийся было Изя тут же приуныл:
   – Мне надо было с тобой идти.
   – Я и сам с усам, – гордо заметил Солнцевский и лениво бросил на стол княжеский кошель. – Это на первое время, так сказать, подъемные.
   Настроение Изи этим вечером было словно весенняя погода – переменчивым и непредсказуемым. В этот момент оно опять стало хорошим. Что ни говори, а ничто так не восстанавливает душевное равновесие, как полный кошелек, особенно если это равновесие украинского черта, со специфическим именем.
   – А еще... – выдержав небольшую паузу, продолжил гордый собой Илюха. – Узнав о том, что я прибыл в город не один, князь с княгиней предложили нам занять отдельный дом с амбаром, конюшней и баней. И хотя мы здесь ненадолго, отказаться я посчитал невежливым. Заселяться можем хоть сейчас. Да, и хочу обратить особое внимание на то, что этот дом достается нам абсолютно бесплатно.
   Это известие произвело должное впечатление и на словоохотливого Изю, и на домовитую горе-разбойницу. Вся компания бурно встретила хорошее известие. Любава тут же начала собирать нехитрые пожитки, а Изя вдруг ни с того ни с сего задумался.
   – И где стоит этот домик? – наконец спросил осторожный черт, справедливо полагая, что бесплатный сыр бывает только в мышеловке, причем только для второй мышки.
   – Да где-то тут рядом. Князь сказал, что первый встречный нам покажет «Чумные палаты».
   Название будущего жилища не произвело на Любаву абсолютно никакого впечатления. Думаю, что в этот момент ее вообще мало что могло отвлечь от своего занятия.
   – Да не болел там никто, – предупредил Солнцевский уже готовый вырваться у Изи вопрос.
   – Тогда в чем подвох?
   – Для нас практически ни в чем, – пожал плечами Илюха. – Просто там нечисть шалит, и поэтому жильцы долго не задерживаются.
   – Кто? – ошалело переспросил Изя.
   – Да родственнички твои. Ничего страшного, пойдешь, пообщаешься, перетрешь проблему...
   – Всегда говорил, что профессиональный спорт вреден для умственного развития, – после некоторой паузы обреченно вздохнул Изя. – Какие мои родственники?
   – Изя, не выпендривайся! Ну ты же нечисть, и там нечисть, небось договоритесь.
   – Слушай, а ты быстро смог бы договориться, скажем, с негром с Берега Слоновой Кости? Ты человек, и он человек, так какие могут быть проблемы в общении с папуасом?
   – При чем здесь это? – не понял Илюха.
   – Да при том! – практически перешел на крик Изя. – Нечисть тоже разная бывает, и с некоторыми я не то что договориться, даже разговаривать не буду! Особенно с водяными и русалками, ты даже не представляешь, какие они сволочи.
   – Так что, остальная нечисть по-русски не понимает?
   – Не в этом дело, просто черти испокон веков в контрах с некоторыми представителями...
   – Не капризничай, – не дал договорить черту богатырь. – Если по-русски понимают, то завязывай с расовыми предрассудками и пошли.
   – Я готова! – как ни в чем не бывало сообщила Любава, и, абсолютно проигнорировав возмущение Изи, все отправились за страдающим от одиночества в конюшне Змеем.

* * *

   Как известно, слово князя крепче камня, во всяком случае, почти всегда. Тут оказался именно такой случай, и действительно первый же встречный мужик рассказал, как попасть к «Чумным палатам». Однако проводить категорически отказался, даже несмотря на обещанное вознаграждение. Отказались и все остальные первые встречные.
   Изя всю дорогу ныл не переставая. Все было плохо для сварливого черта: и нечисть (особенно молодая) не уважает старых традиций, и деревенские не любят городских, и, вообще, мол, куда на ночь глядя поперлись, можно было бы и утречком перебраться.
   Богатырь с Соловейкой слушали брюзжание спутника совершенно спокойно и абсолютно равнодушно. Любава что-то бормотала себе под нос, а Солнцевский был занят тем, что по очереди играл со всеми головами Моти, пытаясь вырвать из цепких зубов огромную палку. А Змееныш вообще ни о чем не думал, а просто радовался незатейливой игре с обожаемым хозяином.
   – Вот я и говорю, зачем на ночь глядя куда-то переться? А вдруг там вампиры! Так я категорически заявляю, что...
   – Наверное, пришли, – спокойно заметил Илюха.
   Перед глазами предстало довольно большое, справное хозяйство. Действительно, во дворе виднелся и амбар, и конюшня. Баня, наверное, была в глубине двора и с дороги не видна. При всей добротности «Чумных палат» бросалось в глаза запустение и неопрятность.
   После некоторой заминки вся компания осторожно прошла через открытые ворота и подошла к высокому крыльцу. Неожиданно с жутким скрипом ворота захлопнулись и раздался зловещий хохот.
   Как ни странно, ни житель современной Москвы, ни Соловейка ничуть не испугались, чего нельзя было сказать о позеленевшем черте.
   – Ну Изя, с богом.
   – Н-н-ничего умнее п-п-ридумать не мог? – вдруг начал заикаться черт.
   – Ах да, извини. Ну в общем не дрейфь, если что, мы за тебя отомстим, ну и прочее и прочее. Иди.
   – А вы? – удивился Изя.
   – Двое дерутся, тьфу ты, не так. Двое базарят, третий не мешай. Ну сам посуди, зачем мы с Любавой будем мешать встрече родственников, пусть и дальних? Мы тебя тут подождем.
   В этот момент вдруг громко хлопнули ставни на окне и все тот же противный хохот повторился.
   – Видишь, тебя уже зовут, – нашелся Илюха. – Ты наверняка в прошлой жизни ужастики любил, так вот тут представилась возможность не посмотреть, а поучаствовать в одном из них. Может, потом еще и в Голливуд сюжетик загонишь.
   – Я туда один не пойду.
   – А куда ты денешься? – с этими словами бывший борец как пушинку приподнял черта, не обращая внимания на его бурные протесты, поднес к приоткрытой двери и дружеским пинком отправил на стрелку с дальними родственниками. Изя, конечно, попытался выбраться, но надежно подпертая чуркой дверь не давала субтильному Изе даже шанса.
   Между тем Илюха с Любавой устроились на широкой скамье и принялись ждать, чем закончится попытка мирных переговоров. Вначале было тихо, потом вдруг повторился зловещий хохот, что-то громыхнуло, и душераздирающий вопль Изи ознаменовал момент начала стрелки.
   – Может, поможем? – робко поинтересовалась Соловейка.
   – Ты что, не доверяешь Изе? Да он кого хочешь уболтает!
   – Это в том случае, если ему дадут что-то сказать, – справедливо заметила Любава.
   Оба дружно и глубоко вздохнули.
   Дальше в основном продолжался все тот же грохот пополам с воплями. Причем отличить, орал это Изя или кто-то другой, совершенно не представлялось возможным. Вдруг неожиданно все стихло.
   – Все, – философски подвела итог Любава.
   Илюха вздрогнул, поднялся со скамьи, быстро подошел к двери и прислушался. Дом отозвался только небольшим скрипом и странным бормотанием. Солнцевский отбросил в сторону чурку и был чуть не убит резко открывшейся дверью. На пороге стоял, хотя немного потрепанный, но при этом абсолютно живой и невредимый Изя.
   – Выпить есть? – не обращая внимания на урон, принесенный богатырю дверью, торопливо поинтересовался черт.
   Тут, надо признать, он застал Илюху врасплох, и тот дал слабину, вытащив из кармана заветную флягу, предусмотрительно наполненную на пиру.
   – Годится, – обрадовался Изя и, вырвав ее из рук, так же резко закрыл дверь.
   – Ты что-нибудь поняла? – спросил Солнцевский, возвращаясь на насиженное место рядом с Любавой.
   – А что тут непонятного? – пожала плечами та. – Разговор пошел в нужном русле. Вам, мужикам, главное – повод выпить найти, а остальное уже неважно. Будем ждать.
   Илюха хотел было возразить, но, немного поразмыслив, передумал.
   Когда вечер уже почти уступил права ночи, Солнцевский не выдержал:
   – Да что же это такое? Мы тут сидим, волнуемся, а он...
   С этими словами богатырь решительно направился в дом. Соловейке ничего не оставалось, как последовать за ним. Ну в самом деле, не сидеть же одной в темноте, как курице на насесте!
   Картина, которую увидели вошедшие, была достойна кисти художника-сюрреалиста, и называлась бы она наверняка так: «Ты меня уважаешь?»
   За большим столом, в центре разгромленной горницы сидели в обнимку уже знакомый нам Изя и странный маленький старичок с волосатыми ушами и крючковатым носом. Собутыльники уже давно перешли на «ты», обсудили женщин, власть и вплотную подошли к решению вечного как мир вопроса вопросов: «Так уважаешь или нет?»