Виктория Плэнтвик
Влюбленный грешник
Пролог
— Господи, что же мне делать? — шептала Фиона, глотая слезы. — Я не знаю, не знаю…
Элис поглядела на сидящую в глубоком кожаном кресле подругу. Фиона прибежала к ней сама не своя. Ее свадьба была назначена на завтра, и Элис только сейчас начала понимать, что положение Фионы действительно самое отчаянное.
Фиона не хотела выходить замуж за своего жениха, Сайласа Моррисона. Она призналась Элис, что перед тем как сделать ей предложение, Сайлас объяснился в любви, но она ему так и не поверила. Фиона считала, что целью Сайласа была не она сама, а состояние ее отца. Однако, вместо того чтобы сказать родителям решительное «нет», она, по своему обыкновению, пассивно ждала, чем все закончится. Может быть, Фиона надеялась, что в последний момент наберется духу для отказа или что сам Сайлас вдруг передумает. Но, так или иначе, она дотянула до последнего срока. Больше медлить было нельзя.
Сокрушенно вздохнув, Элис пошла к бару и налила два бокала шерри. Ей было стыдно. За последние несколько месяцев они с Фионой впервые поговорили по душам. Вернее, это Элис впервые нашла время, чтобы выслушать подругу. А ведь Фиона была ее единственной настоящей подругой — остальные не в счет.
— Не плачь! — Голос Элис звучал ободряюще. — Мы найдем выход. В лепешку разобьюсь, но этой свадьбы не допущу!
Стиснув зубы, она подумала о том, что от самой Фионы помощи ей будет мало. Из прошлого опыта Элис знала, что та скорее согласится перетерпеть любые муки, чем рискнет поссориться с матерью. Но осуждать подругу Элис не могла. Лишившись матери в пять лет, она с уважением относилась к дочерним чувствам Фионы.
Выпив шерри, Фиона немного успокоилась. Они с Элис принялись обсуждать план дальнейших действий. Постепенно в глазах Фионы заблестел огонек надежды. Расставаясь, подруги заговорщически подмигнули друг другу и засмеялись.
День свадьбы выдался теплым и солнечным, хотя было только начало марта. Почти все гости принадлежали к сливкам общества. Элис нервно ерзала на краешке скамьи. Она заняла это место преднамеренно, на случай если ей придется подумать о бегстве: ведь кто знает, вдруг их план провалится?
Когда-то давным-давно, еще в школьные времена, неразлучные подружки Элли и Фиа поклялись, что будут свидетельницами друг у друга на свадьбе. Но мать Фионы, Бланш Кросби, была отнюдь не в восторге от такой перспективы. Она вычеркнула Элис из числа приглашенных на официальную часть бракосочетания, настояв на том, что присутствовать на ней достойны только члены семьи и самые именитые гости. Фиона ужасно расстроилась, но как обычно, не смогла постоять за себя. Властная и вздорная миссис Кросби командовала своей дочерью во всем, и ей совсем не нравилась независимая, дерзкая Элис. Впрочем, она всегда держалась по отношению к подруге Фионы подчеркнуто любезно, однако не скрывала своей отчужденности.
Кроме того, миссис Кросби, с ее аристократическими замашками, считала Элис дурно воспитанной выскочкой, которая может заразить ее Фиа своими плебейскими ухватками. Она много раз прозрачно намекала дочери, что из ее подруги никогда не получится настоящая леди. Элис очень скоро поняла, что если бы ее отец не был так богат, то миссис Кросби быстро отвадила бы ее от дома.
Как бы то ни было, подружками невесты были выбраны две ее кузины и младшая сестра жениха. Кроме того, в эскорт новобрачных входили три девочки, разбрасывавшие цветы по пути следования жениха и невесты, и два мальчика-пажа.
Все девочки были наряжены в пышные платьица нежного персикового оттенка. Увидев их, Элис впервые порадовалась, что не стала подружкой невесты, — она испортила бы всю картину. Уж слишком ее черные волосы и высокий рост выбивались из общего стиля.
По окончании торжественной церемонии венчания новобрачные должны были проследовать к ожидавшему их вертолету, чтобы на нем отправиться в аэропорт, а оттуда — в свадебное путешествие. Мистер и миссис Кросби не поскупились для своей единственной дочери. Кстати, в этом была еще одна причина того, что Фиона так пассивно приняла навязанный ей родителями выбор.
Среди всей толпы одна только Элис знала, что не будет ни путешествия, ни медового месяца. Не хватает еще, чтобы семейство Кросби потребовало от нее в возмещение ущерба оплатить все их предсвадебные расходы! Элис даже усмехнулась про себя этой мысли.
Комкая платочек в вспотевших от внезапного приступа волнения руках, Элис просидела все начало традиционной церемонии в сильнейшем напряжении, почти ничего не слыша и не видя. Она была очень рада, что широкие поля шляпы и густая вуаль скрывают ее лицо. В своем изящном кремовом костюме Элис выглядела очень элегантно, но сейчас ей было совсем не до этого.
Ступив на путь к аналою, Фиона бросила на подругу умоляющий взгляд, беззвучно призывая ее выполнить то, на что сама она была не способна.
Элис и Фиона дружили едва ли не с младенческих лет, а в школе всегда сидели за одной партой. Но во все времена в их паре ведущей была Элис. Она придумывала игры, затевала шалости, и она же выгораживала робкую Фиону, когда на ту обрушивался гнев учителей и родителей.
С тех пор прошло много лет, но характер фионы оставался таким же робким и зависимым.
У Элис внезапно пересохло во рту — священник наконец приступил к словам, которых она так ждала:
— Посему, если кто-либо из собравшихся здесь может назвать причину, по которой жених и невеста не могут сочетаться законным браком, пусть он скажет это сейчас или умолчит об этом навеки… — Священник помедлил. Несколько секунд тишины, казалось, растянулись на столетия. Элис видела, как напряглись под белыми кружевами плечи Фионы. Она будто ожидала, что ее сейчас ударят. Боковым зрением Элис также уловила движение на противоположной скамье, и это вывело ее из оцепенения.
Она поднялась и решительно двинулась к аналою как раз в то мгновение, когда священник уже собирался продолжить церемонию.
— Остановитесь! — громко крикнула Элис. — Мне известна причина, препятствующая заключению этого брака!
В церкви воцарилась леденящая тишина. Взгляды всех присутствующих обратились на Элис. Сидевшая на передней скамье Бланш Кросби слабо охнула и покачнулась.
Элис дерзко вышла к самому аналою, не отрывая глаз от обескураженного священника. Она избегала смотреть в сторону новобрачных, опасаясь встретить яростный взгляд Сай-ласа Моррисона.
Священник был очень молод, и паническое выражение в его глазах показывало, что подобного в его практике еще никогда не случалось. Сейчас он растерялся, не зная, как уладить неприятное недоразумение. Элис припомнила правило: «…Церемония венчания должна быть отложена до того времени, когда будет окончательно установлена истина…»
Она независимо вздернула подбородок. Ее лицо сейчас было почти такого же цвета, как белая вуаль на шляпке.
— Вы не можете обвенчать эту пару, — решительно заявила Элис. — Их взаимные клятвы перед Богом будут ложью! — Голос Элис звоном отдавался под куполом церкви. — Вы хотите попросить жениха и невесту дать обет вечной любви и верности перед лицом Всевышнего и всех собравшихся, но один из венчающихся уже посвятил себя совсем другому человеку.
Заявление Элис произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мельком взглянув на гостей, она только сейчас по-настоящему поняла, каких опасных врагов приобрела в этот миг в лице родителей Фионы и ее жениха. Они никогда не смогут простить ей своего унижения и крушения заветных надежд.
Тем не менее Элис вновь перевела взгляд на священника и добавила с отчаянностью человека, которому нечего терять:
— Я говорю о женихе. Он недостаточно сильно любит свою будущую жену, чтобы отказаться ради нее от остальных женщин. Он начал изменять ей уже во время помолвки. Мне очень жаль, Фиона, но я не могу оставить тебя в неведении относительно того, что происходит за твоей спиной — мой роман с Сайласом длится уже несколько месяцев…
Элис поглядела на сидящую в глубоком кожаном кресле подругу. Фиона прибежала к ней сама не своя. Ее свадьба была назначена на завтра, и Элис только сейчас начала понимать, что положение Фионы действительно самое отчаянное.
Фиона не хотела выходить замуж за своего жениха, Сайласа Моррисона. Она призналась Элис, что перед тем как сделать ей предложение, Сайлас объяснился в любви, но она ему так и не поверила. Фиона считала, что целью Сайласа была не она сама, а состояние ее отца. Однако, вместо того чтобы сказать родителям решительное «нет», она, по своему обыкновению, пассивно ждала, чем все закончится. Может быть, Фиона надеялась, что в последний момент наберется духу для отказа или что сам Сайлас вдруг передумает. Но, так или иначе, она дотянула до последнего срока. Больше медлить было нельзя.
Сокрушенно вздохнув, Элис пошла к бару и налила два бокала шерри. Ей было стыдно. За последние несколько месяцев они с Фионой впервые поговорили по душам. Вернее, это Элис впервые нашла время, чтобы выслушать подругу. А ведь Фиона была ее единственной настоящей подругой — остальные не в счет.
— Не плачь! — Голос Элис звучал ободряюще. — Мы найдем выход. В лепешку разобьюсь, но этой свадьбы не допущу!
Стиснув зубы, она подумала о том, что от самой Фионы помощи ей будет мало. Из прошлого опыта Элис знала, что та скорее согласится перетерпеть любые муки, чем рискнет поссориться с матерью. Но осуждать подругу Элис не могла. Лишившись матери в пять лет, она с уважением относилась к дочерним чувствам Фионы.
Выпив шерри, Фиона немного успокоилась. Они с Элис принялись обсуждать план дальнейших действий. Постепенно в глазах Фионы заблестел огонек надежды. Расставаясь, подруги заговорщически подмигнули друг другу и засмеялись.
День свадьбы выдался теплым и солнечным, хотя было только начало марта. Почти все гости принадлежали к сливкам общества. Элис нервно ерзала на краешке скамьи. Она заняла это место преднамеренно, на случай если ей придется подумать о бегстве: ведь кто знает, вдруг их план провалится?
Когда-то давным-давно, еще в школьные времена, неразлучные подружки Элли и Фиа поклялись, что будут свидетельницами друг у друга на свадьбе. Но мать Фионы, Бланш Кросби, была отнюдь не в восторге от такой перспективы. Она вычеркнула Элис из числа приглашенных на официальную часть бракосочетания, настояв на том, что присутствовать на ней достойны только члены семьи и самые именитые гости. Фиона ужасно расстроилась, но как обычно, не смогла постоять за себя. Властная и вздорная миссис Кросби командовала своей дочерью во всем, и ей совсем не нравилась независимая, дерзкая Элис. Впрочем, она всегда держалась по отношению к подруге Фионы подчеркнуто любезно, однако не скрывала своей отчужденности.
Кроме того, миссис Кросби, с ее аристократическими замашками, считала Элис дурно воспитанной выскочкой, которая может заразить ее Фиа своими плебейскими ухватками. Она много раз прозрачно намекала дочери, что из ее подруги никогда не получится настоящая леди. Элис очень скоро поняла, что если бы ее отец не был так богат, то миссис Кросби быстро отвадила бы ее от дома.
Как бы то ни было, подружками невесты были выбраны две ее кузины и младшая сестра жениха. Кроме того, в эскорт новобрачных входили три девочки, разбрасывавшие цветы по пути следования жениха и невесты, и два мальчика-пажа.
Все девочки были наряжены в пышные платьица нежного персикового оттенка. Увидев их, Элис впервые порадовалась, что не стала подружкой невесты, — она испортила бы всю картину. Уж слишком ее черные волосы и высокий рост выбивались из общего стиля.
По окончании торжественной церемонии венчания новобрачные должны были проследовать к ожидавшему их вертолету, чтобы на нем отправиться в аэропорт, а оттуда — в свадебное путешествие. Мистер и миссис Кросби не поскупились для своей единственной дочери. Кстати, в этом была еще одна причина того, что Фиона так пассивно приняла навязанный ей родителями выбор.
Среди всей толпы одна только Элис знала, что не будет ни путешествия, ни медового месяца. Не хватает еще, чтобы семейство Кросби потребовало от нее в возмещение ущерба оплатить все их предсвадебные расходы! Элис даже усмехнулась про себя этой мысли.
Комкая платочек в вспотевших от внезапного приступа волнения руках, Элис просидела все начало традиционной церемонии в сильнейшем напряжении, почти ничего не слыша и не видя. Она была очень рада, что широкие поля шляпы и густая вуаль скрывают ее лицо. В своем изящном кремовом костюме Элис выглядела очень элегантно, но сейчас ей было совсем не до этого.
Ступив на путь к аналою, Фиона бросила на подругу умоляющий взгляд, беззвучно призывая ее выполнить то, на что сама она была не способна.
Элис и Фиона дружили едва ли не с младенческих лет, а в школе всегда сидели за одной партой. Но во все времена в их паре ведущей была Элис. Она придумывала игры, затевала шалости, и она же выгораживала робкую Фиону, когда на ту обрушивался гнев учителей и родителей.
С тех пор прошло много лет, но характер фионы оставался таким же робким и зависимым.
У Элис внезапно пересохло во рту — священник наконец приступил к словам, которых она так ждала:
— Посему, если кто-либо из собравшихся здесь может назвать причину, по которой жених и невеста не могут сочетаться законным браком, пусть он скажет это сейчас или умолчит об этом навеки… — Священник помедлил. Несколько секунд тишины, казалось, растянулись на столетия. Элис видела, как напряглись под белыми кружевами плечи Фионы. Она будто ожидала, что ее сейчас ударят. Боковым зрением Элис также уловила движение на противоположной скамье, и это вывело ее из оцепенения.
Она поднялась и решительно двинулась к аналою как раз в то мгновение, когда священник уже собирался продолжить церемонию.
— Остановитесь! — громко крикнула Элис. — Мне известна причина, препятствующая заключению этого брака!
В церкви воцарилась леденящая тишина. Взгляды всех присутствующих обратились на Элис. Сидевшая на передней скамье Бланш Кросби слабо охнула и покачнулась.
Элис дерзко вышла к самому аналою, не отрывая глаз от обескураженного священника. Она избегала смотреть в сторону новобрачных, опасаясь встретить яростный взгляд Сай-ласа Моррисона.
Священник был очень молод, и паническое выражение в его глазах показывало, что подобного в его практике еще никогда не случалось. Сейчас он растерялся, не зная, как уладить неприятное недоразумение. Элис припомнила правило: «…Церемония венчания должна быть отложена до того времени, когда будет окончательно установлена истина…»
Она независимо вздернула подбородок. Ее лицо сейчас было почти такого же цвета, как белая вуаль на шляпке.
— Вы не можете обвенчать эту пару, — решительно заявила Элис. — Их взаимные клятвы перед Богом будут ложью! — Голос Элис звоном отдавался под куполом церкви. — Вы хотите попросить жениха и невесту дать обет вечной любви и верности перед лицом Всевышнего и всех собравшихся, но один из венчающихся уже посвятил себя совсем другому человеку.
Заявление Элис произвело эффект разорвавшейся бомбы. Мельком взглянув на гостей, она только сейчас по-настоящему поняла, каких опасных врагов приобрела в этот миг в лице родителей Фионы и ее жениха. Они никогда не смогут простить ей своего унижения и крушения заветных надежд.
Тем не менее Элис вновь перевела взгляд на священника и добавила с отчаянностью человека, которому нечего терять:
— Я говорю о женихе. Он недостаточно сильно любит свою будущую жену, чтобы отказаться ради нее от остальных женщин. Он начал изменять ей уже во время помолвки. Мне очень жаль, Фиона, но я не могу оставить тебя в неведении относительно того, что происходит за твоей спиной — мой роман с Сайласом длится уже несколько месяцев…
1
Высокая стройная брюнетка, в которой любой без труда мог узнать Элис Керрингтон, уверенно прокладывала себе дорогу сквозь удивленную толпу. Декольте ее изысканного черного платья едва ли не до половины открывало пышную грудь, а на спине опускалось до талии. Дорогой шелк плотно облегал бедра Элис и колыхался вокруг ее ног при ходьбе. Блестящие темные волосы были закручены на затылке в тяжелый узел, чтобы ничто не могло скрыть красоту ее обнаженных плеч.
Цвет платья и полное отсутствие украшений были разительным контрастом вычурным нарядам остальных дам, собравшихся сегодня в этом ресторане. Гостям предварительно разослали шикарные приглашения, на которых золотом сияла эмблема компании «Моррисон Холдингз». Все приглашенные сочли за честь явиться на торжество, обещавшее стать главным событием летнего сезона в Лондоне.
Элис шла, не глядя по сторонам и не обращая внимания на присутствующих. На лице ее словно застыла маска отрешенного спокойствия, взгляд голубых глаз не отрывался от небольшой группы самых именитых гостей, теснившейся в дальнем конце зала вокруг высокого и широкоплечего человека. Именно из за него Элис пришла сегодня сюда. Это был Сайлас Моррисон.
Элис осталось всего несколько шагов, когда он подхватил со стола полупустой бокал и поднес его к губам. В это мгновение Моррисон и заметил новую гостью. Его ноздри сразу расширились, голова откинулась назад, возле рта заиграли желваки. Раздвинув плечом окружавших его людей, Сайлас шагнул навстречу Элис. Вид у него при этом был такой, словно он готовился к битве за свои законные права. Моррисон напряженно выпрямился. Его коротко остриженные темные волосы казались колючими, синие глаза смотрели пронзительно и недобро, рот неприязненно сжался. Элис знала, что Сайласу недавно исполнилось тридцать четыре года, но сейчас, глядя на тонкие морщинки, залегшие у его глаз и в уголках губ, она подумала, что ему можно дать все сорок пять.
— Так-так… — протянул Моррисон, рассматривая остановившуюся напротив него Элис. — Неужели ко мне пожаловала сама Элис Керрингтон! Что-то не припомню, чтобы ваше имя значилось в списках приглашенных. С моей стороны было бы весьма опрометчиво приглашать вас на празднование моего дня рождения — ведь именно я повинен в банкротстве вашей захудалой фирмы!
Элис вздернула подбородок еще выше, словно это могло прибавить ей роста. Но как она ни старалась даже на своих высоких каблуках, приблизиться к двухметровому гиганту Моррисону ей не удалось.
— Я не получала приглашения, мистер Моррисон, — с язвительной любезностью ответила она, вкладывая в свои слова всю накопившуюся к этому человеку ненависть. От взора Элис не укрылось то, как ресторанный служащий в белом пиджаке, пропустивший ее в зал, потому что она соврала, будто пришла с одним из гостей, сделал знак мрачному охраннику, и тот сразу же начал пробираться к ней.
А взгляд Моррисона тем временем скользнул по ее дорогому, сшитому по специальному заказу платью.
— Ах, значит, это не я, а вы оказались столь опрометчивы… Хотя должен заметить, что нарядились вы уж слишком роскошно для деловой дамы, которой впору отправляться в долговую яму, — заметил он со всем сарказмом, на какой был способен. — Думаю, судебные исполнители должны были выполнить свои обязанности с большим рвением — суммы, вырученной за одно только это платье, было бы достаточно, чтобы рассчитаться с несколькими из ваших многочисленных кредиторов. — Сайлас насмешливо повел бровью.-Неудивительно, что в подобном платье вам удалось затеряться среди моих гостей. А черный цвет, я полагаю, избран вами совсем неспроста — ваша фирма погибла, и это траур по ее кончине. — Моррисон немного помолчал. — Или вы хотите попытаться разжалобить меня? Уж не заявились ли вы сюда для того, чтобы попросить у меня подаяния? В таком случае прошу меня простить, — Моррисон широким жестом указал на накрытые столы, — но, как вы сами можете видеть, мы еще не приступали к ужину. Почему бы вам не связаться с моей секретаршей? Она назначит вам время, когда вы сможете прийти в мой офис, и, возможно, я что-нибудь для вас наскребу. Большой помощи не гарантирую, но ведь нищему выбирать не приходится. Правда, мисс Керрингтон?
В голосах гостей, сгрудившихся за спиной Моррисона, зазвучало искреннее удивление. Посыпались вопросы, но соперники были слишком увлечены своим разговором, чтобы обращать внимание на других.
— Я пришла сюда не для того, чтобы просить милостыню, — холодно отчеканила Элис. Внутри у нее все кипело от возмущения. Так вот чего добивался этот садист — чтобы она начала умолять его! Он погубил ее фамильное дело, разорил их фирму, сломал ее столь блестяще начавшуюся карьеру, сделал ее нищей, а сейчас хочет превратить во всеобщее посмешище, втоптать в грязь. Не получится! Ни за что!
— Вот как? — усмехнулся Сайлас. — В таком случае, может быть, вы желаете сделать мне какое-либо одолжение? — поддел он Элис. — В конце концов, это мой день рождения, и сегодня многие дарят мне подарки. Вы тоже хотите мне что-то преподнести?
— Вы угадали, — кивнула Элис, подступая ближе и пряча руку в складках платья, как будто она шарила в поисках кармана.
— Правда? — спросил Сайлас. — Интересно, что вы можете мне предложить, чего у меня еще нет? — лениво протянул он, отпивая глоток шампанского из бокала. Всем своим видом Моррисон выражал уверенность в том, что Элис не представляет для него никакой опасности. Разве он может испугаться какой-то взбалмошной девицы?
Элис поняла, что пора действовать. Ситуация сейчас складывается в ее пользу.
— Я хочу преподнести вам вот это! — ответила она.
Моррисон не распознал опасности. И когда ее кулак летел к его лицу, уклоняться от удара уже было поздно.
Всю свою силу, ярость и негодование вложила Элис в это движение; удар, обрушившийся на наглую физиономию Моррисона, получился весьма солидным и уж совсем не женским.
Руку Элис пронзила резкая боль. Она вскрикнула, но звук ее голоса утонул во внезапно поднявшемся гомоне гостей.
Голова Сайласа Моррисона откинулась назад, он потерял равновесие, взмахнул руками и тяжело рухнул спиной на стоявший позади стол. Под тяжестью его тела стол отъехал, и Моррисон повалился на пол, а сверху на него со звоном посыпались рюмки, вилки и ножи. Еще несколько секунд он продолжал лежать, схватившись за челюсть и ругаясь, как подвыпивший матрос. Глядя на мгновенно потерявшего внешний лоск Сайласа Моррисона, Элис испытала такое чувство, словно на ее душевные раны пролился успокоительный бальзам.
А к месту происшествия уже несся метрдотель, расточая тысячи извинений. Гости опомнились от неожиданного потрясения и кинулись поднимать именинника с пола…
Элис гордо отвернулась и с достоинством направилась к выходу. Присутствующие в зале люди поспешно расступались перед ней, будто опасаясь, что она может наброситься с кулаками и на них тоже. К тому же их малейший интерес к ее персоне мог быть истолкован Сайласом Моррисоном превратно, не в их пользу. А ссориться с ним никто не хотел. На примере Элис он показал, что ожидает его врагов.
Подойдя к тяжелой стеклянной двери ресторана, Элис протянула руку к сияющей медной ручке. Но ее опередила чья-то мужская рука, которая толкнула туго поддающуюся дверь. Машинально обернувшись, Элис увидела симпатичного светловолосого человека, который все время держался рядом с Сайласом. Ей показалось, что он собирается о чем-то предупредить ее, но незнакомец лишь вежливо склонил голову, пропуская Элис вперед. Однако уходя, она успела заметить в его глазах восхищение.
Элис вышла на улицу и сразу же окунулась, точно в воду, во влажное, чуть липкое тепло летней ночи. Недавно прошел дождик, и тротуары еще не просохли, поэтому Элис шла медленно, стараясь не наступить в лужу. Еще не хватает ей поскользнуться и шлепнуться в грязь на глазах всех этих господ, пялящихся на нее из-за стеклянной стены ресторана!
Она уже заворачивала за угол, чтобы укрыться в переулке, где стояла ее машина, как вдруг сзади раздался звук шагов. Не успела Элис оглянуться, как чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и развернули к себе. На Элис смотрели ярко-синие глаза Сайласа Моррисона.
— Ну нет! — воскликнул он. — Вам не удастся сбежать от меня безнаказанно! Еще никому не удавалось ударить меня и удалиться, словно ни в чем не бывало. — В его голосе слышалась самая неприкрытая угроза.
Элис непроизвольно взглянула на его распухшую нижнюю губу, на подбородок со следами запекшейся крови. Здорово же она его разукрасила! Это был первый в ее жизни случай, когда она подняла руку на другого человека. Но при виде отека, уродующего лицо Моррисона, она не смогла скрыть удовлетворенной улыбки.
— Не знаю, что вы можете сделать со мной, — пожала Элис плечами. — Не выставите же вы себя на всеобщее посмешище, приказав арестовать меня за нанесение физического оскорбления!
— А вы думаете, что надо мной уже сейчас не смеются? — зло произнес Сайлас, крепко стиснув обнаженную руку Элис выше локтя.
— А кто в этом виноват? — усмехнулась она, не делая попыток освободиться — это было бы просто бессмысленно. — Вы можете быть как угодно богаты, но уважение окружающих вам ни за какие деньги не купить! Вы пошли на все, только бы уничтожить мою фирму, и многие из ваших сегодняшних гостей помогали вам в этом, потому что вы заставили или запугали их. Но я уверена, что им было очень приятно смотреть на ваш позор, потому что они сами с наслаждением поступили бы так же, как я, да только духу у них не хватает!
Элис кивнула на стеклянную стену ресторана, за которой виднелись любопытные лица. Однако Моррисон не стал туда смотреть. Вместо этого он почему-то оглянулся через плечо.
— Так вы сделали это, потому что считаете, что вам больше нечего терять? — резко спросил он.
Не успела Элис опомниться, как Сайлас рывком притянул ее к себе и впился поцелуем :в губы. Он зарылся пальцами в ее волосы и стал их трепать и теребить так, что из замысловатого узла на землю посыпались шпильки. Другой рукой он обхватил спину Элис; затем его ладонь сползла вниз, к тугим округлым ягодицам. Просунув носок туфли между каблуками своей пленницы, Сайлас стиснул коленями ее бедро, чтобы она не смогла вырваться.
Элис попыталась оттолкнуть Моррисона, упершись кулачками в его грудь, но тут же задохнулась от резкой боли в правой руке. Она невольно открыла рот, и это позволило Сайласу просунуть язык меж ее губ. Элис почувствовала, как в ее нижнюю губу больно впились его зубы. Во рту у нее появился привкус крови — она так и не поняла, ее это кровь иди же Моррисона.
Здесь не было внезапно нахлынувшей страсти — он просто подавлял Элис своей превосходящей мужской силой. Но и притворства в поцелуе тоже не было. Все происходило по-настоящему — это был властный и умелый поцелуй. По телу Элис, сменяя друг друга, прошли волны тепла и холода. Ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Моррисон отпустил Элис так же неожиданно, как и заключил в объятия. Она покачнулась и едва не упала, но все же успела заметить пятящегося с довольной ухмылкой на лице фотографа, который успел сделать на ходу несколько снимков. Элис содрогнулась, представив себе, что ему удалось запечатлеть на своей пленке.
— Зачем вы это сделали? — сердито буркнула она, поправляя рассыпающиеся волосы. Особый блеск в глазах Сайласа подсказал ей, что он прекрасно знал о том, что поблизости стоит фотограф.
Взгляд Моррисона скользнул по пышной груди Элис, подчеркнутой облегающим платьем.
— Затем, чтобы все знали, что сегодняшнее происшествие не имеет ничего общего с бизнесом, а относится только к нашим личным отношениям, — невозмутимо ответил он.
— Но у нас нет никаких личных отношений! — процедила Элис сквозь зубы, вытаскивая из волос запутавшиеся шпильки. Образ холодной, уверенной в себе, смелой женщины, который она создала, рассыпался на глазах. Сейчас она была просто раскрасневшейся, растрепанной девицей, которую только что поцеловали.
— Скажите это им, — кивнул Сайлас на любопытных за стеклянной стеной ресторана. — К завтрашнему утру весь Лондон будет знать, что с вами выясняли отношения на публике. Все до единой газеты напечатают заметки о том, давно ли мы с вами стали любовниками и так ли мы рьяно воюем в постели, как и вне ее. Не удивлюсь, если кто-либо из газетчиков додумается до того, что наши деловые баталии — прямое следствие неурядиц, так сказать, семейного толка. — Моррисон криво усмехнулся. — Возможно, найдутся даже те, кто предположит, что компания «Морнинг лью» потерпела крах именно вследствие того, что очаровательная хозяйка потеряла способность здраво мыслить из-за безумной влюбленности… Словом, женщина есть женщина, и ничего с этим не поделать.
С последним замечанием Элис не могла не согласиться. Она уже много раз за свою жизнь сталкивалась с насмешливым или даже враждебным отношением к себе. Как же так: молодая женщина — и вдруг глава фирмы? Это просто нечто чудовищное… Приняв дела от отца, Элис сразу же испытала на себе все прелести отношений с людьми, не скрывающими подобных взглядов. Пожалуй, тогда она впервые с особой остротой ощутила, что миром все же правят мужчины.
— Мерзавец! — воскликнула Элис, возмущенная цинизмом Моррисона. — Как вы смеете об этом разглагольствовать?
Сайлас ехидно рассмеялся.
— Вам прекрасно известно почему. Пришла пора вам расплатиться за все.
— Разве вы еще недостаточно получили? — взволновалась Элис. — Из-за вас я потеряла все! Что же вам еще от меня нужно?
Моррисон наклонился к Элис и произнес голосом, в котором не слышалось даже легчайшего намека на сочувствие:
— Вы еще не все потеряли, дорогая моя. Так что вам придется потерпеть… Вы сломали мою жизнь, и я собираюсь отплатить вам той же монетой. Поэтому вам придется распрощаться со всеми мечтами и надеждами, Элис Керрингтон. Отныне вы будете жить так, как захочу этого я!
Цвет платья и полное отсутствие украшений были разительным контрастом вычурным нарядам остальных дам, собравшихся сегодня в этом ресторане. Гостям предварительно разослали шикарные приглашения, на которых золотом сияла эмблема компании «Моррисон Холдингз». Все приглашенные сочли за честь явиться на торжество, обещавшее стать главным событием летнего сезона в Лондоне.
Элис шла, не глядя по сторонам и не обращая внимания на присутствующих. На лице ее словно застыла маска отрешенного спокойствия, взгляд голубых глаз не отрывался от небольшой группы самых именитых гостей, теснившейся в дальнем конце зала вокруг высокого и широкоплечего человека. Именно из за него Элис пришла сегодня сюда. Это был Сайлас Моррисон.
Элис осталось всего несколько шагов, когда он подхватил со стола полупустой бокал и поднес его к губам. В это мгновение Моррисон и заметил новую гостью. Его ноздри сразу расширились, голова откинулась назад, возле рта заиграли желваки. Раздвинув плечом окружавших его людей, Сайлас шагнул навстречу Элис. Вид у него при этом был такой, словно он готовился к битве за свои законные права. Моррисон напряженно выпрямился. Его коротко остриженные темные волосы казались колючими, синие глаза смотрели пронзительно и недобро, рот неприязненно сжался. Элис знала, что Сайласу недавно исполнилось тридцать четыре года, но сейчас, глядя на тонкие морщинки, залегшие у его глаз и в уголках губ, она подумала, что ему можно дать все сорок пять.
— Так-так… — протянул Моррисон, рассматривая остановившуюся напротив него Элис. — Неужели ко мне пожаловала сама Элис Керрингтон! Что-то не припомню, чтобы ваше имя значилось в списках приглашенных. С моей стороны было бы весьма опрометчиво приглашать вас на празднование моего дня рождения — ведь именно я повинен в банкротстве вашей захудалой фирмы!
Элис вздернула подбородок еще выше, словно это могло прибавить ей роста. Но как она ни старалась даже на своих высоких каблуках, приблизиться к двухметровому гиганту Моррисону ей не удалось.
— Я не получала приглашения, мистер Моррисон, — с язвительной любезностью ответила она, вкладывая в свои слова всю накопившуюся к этому человеку ненависть. От взора Элис не укрылось то, как ресторанный служащий в белом пиджаке, пропустивший ее в зал, потому что она соврала, будто пришла с одним из гостей, сделал знак мрачному охраннику, и тот сразу же начал пробираться к ней.
А взгляд Моррисона тем временем скользнул по ее дорогому, сшитому по специальному заказу платью.
— Ах, значит, это не я, а вы оказались столь опрометчивы… Хотя должен заметить, что нарядились вы уж слишком роскошно для деловой дамы, которой впору отправляться в долговую яму, — заметил он со всем сарказмом, на какой был способен. — Думаю, судебные исполнители должны были выполнить свои обязанности с большим рвением — суммы, вырученной за одно только это платье, было бы достаточно, чтобы рассчитаться с несколькими из ваших многочисленных кредиторов. — Сайлас насмешливо повел бровью.-Неудивительно, что в подобном платье вам удалось затеряться среди моих гостей. А черный цвет, я полагаю, избран вами совсем неспроста — ваша фирма погибла, и это траур по ее кончине. — Моррисон немного помолчал. — Или вы хотите попытаться разжалобить меня? Уж не заявились ли вы сюда для того, чтобы попросить у меня подаяния? В таком случае прошу меня простить, — Моррисон широким жестом указал на накрытые столы, — но, как вы сами можете видеть, мы еще не приступали к ужину. Почему бы вам не связаться с моей секретаршей? Она назначит вам время, когда вы сможете прийти в мой офис, и, возможно, я что-нибудь для вас наскребу. Большой помощи не гарантирую, но ведь нищему выбирать не приходится. Правда, мисс Керрингтон?
В голосах гостей, сгрудившихся за спиной Моррисона, зазвучало искреннее удивление. Посыпались вопросы, но соперники были слишком увлечены своим разговором, чтобы обращать внимание на других.
— Я пришла сюда не для того, чтобы просить милостыню, — холодно отчеканила Элис. Внутри у нее все кипело от возмущения. Так вот чего добивался этот садист — чтобы она начала умолять его! Он погубил ее фамильное дело, разорил их фирму, сломал ее столь блестяще начавшуюся карьеру, сделал ее нищей, а сейчас хочет превратить во всеобщее посмешище, втоптать в грязь. Не получится! Ни за что!
— Вот как? — усмехнулся Сайлас. — В таком случае, может быть, вы желаете сделать мне какое-либо одолжение? — поддел он Элис. — В конце концов, это мой день рождения, и сегодня многие дарят мне подарки. Вы тоже хотите мне что-то преподнести?
— Вы угадали, — кивнула Элис, подступая ближе и пряча руку в складках платья, как будто она шарила в поисках кармана.
— Правда? — спросил Сайлас. — Интересно, что вы можете мне предложить, чего у меня еще нет? — лениво протянул он, отпивая глоток шампанского из бокала. Всем своим видом Моррисон выражал уверенность в том, что Элис не представляет для него никакой опасности. Разве он может испугаться какой-то взбалмошной девицы?
Элис поняла, что пора действовать. Ситуация сейчас складывается в ее пользу.
— Я хочу преподнести вам вот это! — ответила она.
Моррисон не распознал опасности. И когда ее кулак летел к его лицу, уклоняться от удара уже было поздно.
Всю свою силу, ярость и негодование вложила Элис в это движение; удар, обрушившийся на наглую физиономию Моррисона, получился весьма солидным и уж совсем не женским.
Руку Элис пронзила резкая боль. Она вскрикнула, но звук ее голоса утонул во внезапно поднявшемся гомоне гостей.
Голова Сайласа Моррисона откинулась назад, он потерял равновесие, взмахнул руками и тяжело рухнул спиной на стоявший позади стол. Под тяжестью его тела стол отъехал, и Моррисон повалился на пол, а сверху на него со звоном посыпались рюмки, вилки и ножи. Еще несколько секунд он продолжал лежать, схватившись за челюсть и ругаясь, как подвыпивший матрос. Глядя на мгновенно потерявшего внешний лоск Сайласа Моррисона, Элис испытала такое чувство, словно на ее душевные раны пролился успокоительный бальзам.
А к месту происшествия уже несся метрдотель, расточая тысячи извинений. Гости опомнились от неожиданного потрясения и кинулись поднимать именинника с пола…
Элис гордо отвернулась и с достоинством направилась к выходу. Присутствующие в зале люди поспешно расступались перед ней, будто опасаясь, что она может наброситься с кулаками и на них тоже. К тому же их малейший интерес к ее персоне мог быть истолкован Сайласом Моррисоном превратно, не в их пользу. А ссориться с ним никто не хотел. На примере Элис он показал, что ожидает его врагов.
Подойдя к тяжелой стеклянной двери ресторана, Элис протянула руку к сияющей медной ручке. Но ее опередила чья-то мужская рука, которая толкнула туго поддающуюся дверь. Машинально обернувшись, Элис увидела симпатичного светловолосого человека, который все время держался рядом с Сайласом. Ей показалось, что он собирается о чем-то предупредить ее, но незнакомец лишь вежливо склонил голову, пропуская Элис вперед. Однако уходя, она успела заметить в его глазах восхищение.
Элис вышла на улицу и сразу же окунулась, точно в воду, во влажное, чуть липкое тепло летней ночи. Недавно прошел дождик, и тротуары еще не просохли, поэтому Элис шла медленно, стараясь не наступить в лужу. Еще не хватает ей поскользнуться и шлепнуться в грязь на глазах всех этих господ, пялящихся на нее из-за стеклянной стены ресторана!
Она уже заворачивала за угол, чтобы укрыться в переулке, где стояла ее машина, как вдруг сзади раздался звук шагов. Не успела Элис оглянуться, как чьи-то сильные руки схватили ее за плечи и развернули к себе. На Элис смотрели ярко-синие глаза Сайласа Моррисона.
— Ну нет! — воскликнул он. — Вам не удастся сбежать от меня безнаказанно! Еще никому не удавалось ударить меня и удалиться, словно ни в чем не бывало. — В его голосе слышалась самая неприкрытая угроза.
Элис непроизвольно взглянула на его распухшую нижнюю губу, на подбородок со следами запекшейся крови. Здорово же она его разукрасила! Это был первый в ее жизни случай, когда она подняла руку на другого человека. Но при виде отека, уродующего лицо Моррисона, она не смогла скрыть удовлетворенной улыбки.
— Не знаю, что вы можете сделать со мной, — пожала Элис плечами. — Не выставите же вы себя на всеобщее посмешище, приказав арестовать меня за нанесение физического оскорбления!
— А вы думаете, что надо мной уже сейчас не смеются? — зло произнес Сайлас, крепко стиснув обнаженную руку Элис выше локтя.
— А кто в этом виноват? — усмехнулась она, не делая попыток освободиться — это было бы просто бессмысленно. — Вы можете быть как угодно богаты, но уважение окружающих вам ни за какие деньги не купить! Вы пошли на все, только бы уничтожить мою фирму, и многие из ваших сегодняшних гостей помогали вам в этом, потому что вы заставили или запугали их. Но я уверена, что им было очень приятно смотреть на ваш позор, потому что они сами с наслаждением поступили бы так же, как я, да только духу у них не хватает!
Элис кивнула на стеклянную стену ресторана, за которой виднелись любопытные лица. Однако Моррисон не стал туда смотреть. Вместо этого он почему-то оглянулся через плечо.
— Так вы сделали это, потому что считаете, что вам больше нечего терять? — резко спросил он.
Не успела Элис опомниться, как Сайлас рывком притянул ее к себе и впился поцелуем :в губы. Он зарылся пальцами в ее волосы и стал их трепать и теребить так, что из замысловатого узла на землю посыпались шпильки. Другой рукой он обхватил спину Элис; затем его ладонь сползла вниз, к тугим округлым ягодицам. Просунув носок туфли между каблуками своей пленницы, Сайлас стиснул коленями ее бедро, чтобы она не смогла вырваться.
Элис попыталась оттолкнуть Моррисона, упершись кулачками в его грудь, но тут же задохнулась от резкой боли в правой руке. Она невольно открыла рот, и это позволило Сайласу просунуть язык меж ее губ. Элис почувствовала, как в ее нижнюю губу больно впились его зубы. Во рту у нее появился привкус крови — она так и не поняла, ее это кровь иди же Моррисона.
Здесь не было внезапно нахлынувшей страсти — он просто подавлял Элис своей превосходящей мужской силой. Но и притворства в поцелуе тоже не было. Все происходило по-настоящему — это был властный и умелый поцелуй. По телу Элис, сменяя друг друга, прошли волны тепла и холода. Ей показалось, что она вот-вот потеряет сознание.
Моррисон отпустил Элис так же неожиданно, как и заключил в объятия. Она покачнулась и едва не упала, но все же успела заметить пятящегося с довольной ухмылкой на лице фотографа, который успел сделать на ходу несколько снимков. Элис содрогнулась, представив себе, что ему удалось запечатлеть на своей пленке.
— Зачем вы это сделали? — сердито буркнула она, поправляя рассыпающиеся волосы. Особый блеск в глазах Сайласа подсказал ей, что он прекрасно знал о том, что поблизости стоит фотограф.
Взгляд Моррисона скользнул по пышной груди Элис, подчеркнутой облегающим платьем.
— Затем, чтобы все знали, что сегодняшнее происшествие не имеет ничего общего с бизнесом, а относится только к нашим личным отношениям, — невозмутимо ответил он.
— Но у нас нет никаких личных отношений! — процедила Элис сквозь зубы, вытаскивая из волос запутавшиеся шпильки. Образ холодной, уверенной в себе, смелой женщины, который она создала, рассыпался на глазах. Сейчас она была просто раскрасневшейся, растрепанной девицей, которую только что поцеловали.
— Скажите это им, — кивнул Сайлас на любопытных за стеклянной стеной ресторана. — К завтрашнему утру весь Лондон будет знать, что с вами выясняли отношения на публике. Все до единой газеты напечатают заметки о том, давно ли мы с вами стали любовниками и так ли мы рьяно воюем в постели, как и вне ее. Не удивлюсь, если кто-либо из газетчиков додумается до того, что наши деловые баталии — прямое следствие неурядиц, так сказать, семейного толка. — Моррисон криво усмехнулся. — Возможно, найдутся даже те, кто предположит, что компания «Морнинг лью» потерпела крах именно вследствие того, что очаровательная хозяйка потеряла способность здраво мыслить из-за безумной влюбленности… Словом, женщина есть женщина, и ничего с этим не поделать.
С последним замечанием Элис не могла не согласиться. Она уже много раз за свою жизнь сталкивалась с насмешливым или даже враждебным отношением к себе. Как же так: молодая женщина — и вдруг глава фирмы? Это просто нечто чудовищное… Приняв дела от отца, Элис сразу же испытала на себе все прелести отношений с людьми, не скрывающими подобных взглядов. Пожалуй, тогда она впервые с особой остротой ощутила, что миром все же правят мужчины.
— Мерзавец! — воскликнула Элис, возмущенная цинизмом Моррисона. — Как вы смеете об этом разглагольствовать?
Сайлас ехидно рассмеялся.
— Вам прекрасно известно почему. Пришла пора вам расплатиться за все.
— Разве вы еще недостаточно получили? — взволновалась Элис. — Из-за вас я потеряла все! Что же вам еще от меня нужно?
Моррисон наклонился к Элис и произнес голосом, в котором не слышалось даже легчайшего намека на сочувствие:
— Вы еще не все потеряли, дорогая моя. Так что вам придется потерпеть… Вы сломали мою жизнь, и я собираюсь отплатить вам той же монетой. Поэтому вам придется распрощаться со всеми мечтами и надеждами, Элис Керрингтон. Отныне вы будете жить так, как захочу этого я!
2
Сев за руль своего автомобиля, Элис попыталась успокоиться. Однако это ей не слишком-то удавалось. Правая рука постоянно ныла от тупой боли, пошевелить пальцами стало практически невозможно. Наверное, завтра она распухнет еще больше, чем челюсть Моррисона, но все же дело того стоило, подумала Элис.
Она сломала его жизнь? Слишком сильно сказано.
Остановить свадебную церемонию — это не называется «разрушить жизнь». Элис была уверена, что ее вмешательство было единственным способом спасти Фиону Кросби и Сайласа Моррисона от огромной ошибки.
Энергичный, самоуверенный Моррисон никогда не смог бы стать счастливым рядом с послушной, нежной и чувствительной Фионой. В конце концов он неизбежно подавил бы ее и без того слабую натуру.
Впрочем, если бы Фиона была влюблена в своего будущего мужа, Элис не сказала бы ни слова против, несмотря на все собственные сомнения. Но было прекрасно известно, что Фиона не только не любит, но даже боится человека, которого ее тщеславные и старомодные родители избрали ей в мужья.
Элис поморщилась, вспоминая события трехлетней давности. После скандала в церкви Сайлас Моррисон на целый год исчез из ее поля зрения, пытаясь вновь обрести под ногами финансовую почву. Его выбил из седла крах предполагаемого альянса с компанией отца Фионы, Дугласа Кросби. Сомнений в этом не было. Кроме того, многие предполагаемые партнеры Сайласа отказались от сделок с ним, потому что остерегались иметь дело с человеком подобной репутации. Таким образом, Моррисон неожиданно оказался на мели и вынужден был уехать в Гонконг, чтобы попытать счастья на новом месте.
Когда о неприятной истории все уже забыли даже Элис перестала волноваться насчет его возможных претензий к ней, Сайлас неожиданно вновь объявился в Лондоне, баснословно разбогатев на операциях с акциями нескольких компаний. С той поры он не давал Элис ни минуты покоя, отговаривая ее заказчиков заключить с ней контракты, переманивая к себе ее лучших служащих, скупая долговые обязательства и векселя ее компании по производству минеральной воды и прохладительных напитков, блокируя банковские счета. Причем Моррисон проделывал все это с таким успехом, что в душу Элис невольно закрадывались подозрения о том, что ее компания наводнена его агентами.
Казалось, каждое ее деловое решение было обречено на провал. Вскоре поползли недвусмысленные слухи о странной личной жизни Элис, плачевном состоянии ее психики, о крайне неустойчивом положении компании «Морнинг дью». Все это в конце концов и привело ее туда, где она сейчас оказалась…
В окошко автомобиля кто-то постучал. Элис повернулась и увидела робко улыбающегося молодого человека, который жестами просил ее опустить стекло. Элис выполнила его просьбу, сочтя, что это просто сердобольный прохожий, который подумал, что ей стало плохо, и решил помочь.
— Мисс Элис Керрингтон?
— Да. — Она озадаченно подняла брови.
— Бывшая владелица компании «Морнинг дью»? — уточнил незнакомец, сверившись с какой-то бумагой.
У Элис возникло такое ощущение, как будто она куда-то проваливается, К сожалению, это чувство стало привычным для нее за последние дни…
— Да. Что, собственно… — Элис озадаченно замолчала. Мужчина передал ей свою бумагу и одновременно с этим протянул руку к панели и вынул ключ зажигания.
— Обри Майер, исполнительный инспектор, — представился он. — Ваш автомобиль подлежит конфискации. Вам придется освободить его, мадам, чтобы мы могли отправить машину ее нынешнему владельцу.
Она сломала его жизнь? Слишком сильно сказано.
Остановить свадебную церемонию — это не называется «разрушить жизнь». Элис была уверена, что ее вмешательство было единственным способом спасти Фиону Кросби и Сайласа Моррисона от огромной ошибки.
Энергичный, самоуверенный Моррисон никогда не смог бы стать счастливым рядом с послушной, нежной и чувствительной Фионой. В конце концов он неизбежно подавил бы ее и без того слабую натуру.
Впрочем, если бы Фиона была влюблена в своего будущего мужа, Элис не сказала бы ни слова против, несмотря на все собственные сомнения. Но было прекрасно известно, что Фиона не только не любит, но даже боится человека, которого ее тщеславные и старомодные родители избрали ей в мужья.
Элис поморщилась, вспоминая события трехлетней давности. После скандала в церкви Сайлас Моррисон на целый год исчез из ее поля зрения, пытаясь вновь обрести под ногами финансовую почву. Его выбил из седла крах предполагаемого альянса с компанией отца Фионы, Дугласа Кросби. Сомнений в этом не было. Кроме того, многие предполагаемые партнеры Сайласа отказались от сделок с ним, потому что остерегались иметь дело с человеком подобной репутации. Таким образом, Моррисон неожиданно оказался на мели и вынужден был уехать в Гонконг, чтобы попытать счастья на новом месте.
Когда о неприятной истории все уже забыли даже Элис перестала волноваться насчет его возможных претензий к ней, Сайлас неожиданно вновь объявился в Лондоне, баснословно разбогатев на операциях с акциями нескольких компаний. С той поры он не давал Элис ни минуты покоя, отговаривая ее заказчиков заключить с ней контракты, переманивая к себе ее лучших служащих, скупая долговые обязательства и векселя ее компании по производству минеральной воды и прохладительных напитков, блокируя банковские счета. Причем Моррисон проделывал все это с таким успехом, что в душу Элис невольно закрадывались подозрения о том, что ее компания наводнена его агентами.
Казалось, каждое ее деловое решение было обречено на провал. Вскоре поползли недвусмысленные слухи о странной личной жизни Элис, плачевном состоянии ее психики, о крайне неустойчивом положении компании «Морнинг дью». Все это в конце концов и привело ее туда, где она сейчас оказалась…
В окошко автомобиля кто-то постучал. Элис повернулась и увидела робко улыбающегося молодого человека, который жестами просил ее опустить стекло. Элис выполнила его просьбу, сочтя, что это просто сердобольный прохожий, который подумал, что ей стало плохо, и решил помочь.
— Мисс Элис Керрингтон?
— Да. — Она озадаченно подняла брови.
— Бывшая владелица компании «Морнинг дью»? — уточнил незнакомец, сверившись с какой-то бумагой.
У Элис возникло такое ощущение, как будто она куда-то проваливается, К сожалению, это чувство стало привычным для нее за последние дни…
— Да. Что, собственно… — Элис озадаченно замолчала. Мужчина передал ей свою бумагу и одновременно с этим протянул руку к панели и вынул ключ зажигания.
— Обри Майер, исполнительный инспектор, — представился он. — Ваш автомобиль подлежит конфискации. Вам придется освободить его, мадам, чтобы мы могли отправить машину ее нынешнему владельцу.