Погуляй Юрий. Счастливые Земли

 
   Утром обнаружилось, что пропал Киф, молодой лучник Гадов. Эвар с проклятиями допрашивал оправдывающегося Медведя, стоявшего в дозоре вместе с бедолагой. Здоровяк клялся, что ничего не заметил. Киф отошел к краю дороги, спустился в поле справить нужду, и исчез.
   Гнев упустил момент трагической ошибки стрелка и сейчас матерился похлеще Эвара. Отвлекся на пару минут, не уследил, и вот результат!
   К обочине тракта больше не приближались. Никому не хотелось разделить судьбу Кифа. Догадки не строили, но каждый понимал, что лучник мертв.
   К полудню отряды вошли под сень дубовой рощи.
   А вечером на дороге показались умершие.
 
   Пять человек стояли посреди тракта, преградив солдатам путь. Изодранные одежды, покрытые кровоточащими царапинами лица, пустые взоры.
   – Вы кто? – не сразу понял Эвар. Незнакомцы никак не отреагировали на его вопрос.
   – Назад, Эвар! – крикнул идущий сзади Гнев.
   Умершие не шевелились, глядя в землю перед собой. Легкий ветерок трепал облачавшие их лохмотья.
   – Все назад! – Горящий махнул рукой и схватился за меч.
   Дикие недоуменно попятились.
   Один из незнакомцев поднял голову. Равнодушное лицо, спокойное, умиротворенное. И иссеченная, покрытая сетью царапин кожа.
   – Если хоть кто-то из них до вас дотронется… Не позволяйте им приблизиться! – Гнев зашагал навстречу умершим. Подняли головы остальные, безразличные глаза следили за Горящим.
   – Сомкнуть щиты. Не рубить. Только держать! – скомандовал Эвар.
   Гезеш с недовольством отметил, как Гады и Искатели, не задумываясь, выполнили приказ капитана Веселых.
   – Алебардисты – ваша задача не дать им подойти!
   Командир Искателей молча встал за Рыбаком и Кировеем, перехватил поудобнее древко.
   Умершие медленно попятились от Горящего. Ни тени эмоции на лицах. Пустота.
   Проклятый ринулся вперед, свалил с ног одного из противников и наотмашь рубанул его соседа. Трое оставшихся неожиданно бросились на строй Диких, огибая Гнева.
   – Не давайте им приблизиться! – заорал Горящий, добивая поверженного противника.
   – Держать строй!!! – завопил Эвар.
   – Ох ты… – изумленно выдохнул Рыбак и каблуком взрыхлил почву для большего упора.
   Гнев кинулся за умершими.
   Гезеш равнодушно следил за тем, как противник, грузный мужчина с полуоторванным ухом, несется на Кировея. Лесорубом овладела странная апатия. Ничего не хотелось, и бегущая тварь вызывала только раздражение.
   – Держа-а-ть! – взревел Эвар.
   – Мать… – простонал Кировей и приготовился к удару. Гезеш опер на плечо щитника алебарду и уставился в безразличные глаза бегущего толстяка. Умерший двигался гораздо быстрее обычного человека.
   Двадцать шагов, десять… Неуловимо летят мгновения.
   Пять… Три…
   Колющий удар алебарды в лицо опрокинул противника на спину. Справа взревел Хеллгаги, раздался удар тела о щит, сочное чавканье входящего в плоть меча.
   Гнев подоспел, когда все закончилось. Ваддим и Гезеш хорошо встретили умерших. Лис, неопытный алебардист, слегка зазевался, и третья тварь влетела в строй, но ее сбил с ног Хеллгаги и могучим ударом отправил чудовище к праотцам.
   – Это… – Эвар покосился на убитых.
   – Это жители мертвых городов. – Гнев огляделся. – Плохо! Очень плохо. До тракта столько не доходят. И умерли недавно!
   – То есть?
   – До Уффейн-Дарга еще день-два пути. Если они оттуда – плохи наши дела.
   – Что будет, если тебя такая тварь зацепит? – поинтересовался черноглазый Лир.
   – Станешь таким же. Моментально! Жаль, у нас лучников больше нет, – поморщился Эвар.
   – Да, – согласился Гнев. – Следите за окрестностями. Если такая дрянь незамеченной подберется – всех положит. В несколько мгновений. Это еще простые жители, а если бы…
   – Воины?
   – Да. Вот тогда было бы невесело.
   – Хорошо ты его убрал, – цокнул языком Ваддим. Гад сидел над трупом толстяка. Удар пришелся точно в нос, развалив череп надвое.
   – Они мертвы? – неуверенно поинтересовался Кировей.
   – А ты не видишь?
   – Я имел в виду…
   – Это Безумие, это опять его след! – взвыл Мудрый и в остервенении вонзил меч в тело умершего. – Ненавижу! Ненавижу! Ненавижу!
   – Мудрый! – Родинка оттащил седовласого в сторону.
   – Физически они были живы, – ответил Гнев. – Идем.
   Отряды двинулись дальше. Теперь взгляды солдат не отрывались от леса. Каждый боялся обнаружить среди деревьев силуэты умерших.

Глава 9

   Давным-давно, еще до Эпохи, Умрал считался местом, где зародилась жизнь. И только потом появились такие королевства, как Дундэйл, как исчезнувшее во времена Безумия царство Иг-Ганни, на землях которого раскинулось Урочище, Аххан, ныне полностью поглощенный болотами, Гис-Дам-Гонд, одно из северных княжеств, оказавшееся за Черной Стеной, но все равно не избежавшее кары мира.
   Сейчас жизнь уходила и отсюда. Медленно, но верно. Дичал народ. Рушились древние города.
   В Свирепом Умрале, по рассказам Гнева, мир, поглотив людской разум, сошел с ума окончательно. Горящий говорил про одичавшие племена. Про неведомых тварей, в которых превратились жители проклятых городов. Гезеш слушал. Слушал и понимал, что знал об этом раньше. Может быть, даже видел. Но вспомнить не мог.
   Отряд шел на север. Уже давно не встречались разъезды солдат Коррейн-Дарга. Земля казалась мертвой. Словно существовали лишь Дикие и мир. И солнце, нещадно поджаривавшее закованных в броню воинов.
   Единственная попавшаяся им по дороге деревня больше походила на военный городок. Обнесенная частоколом, утопающая в пестрой осенней листве леса и окутанная ореолом подозрительности. В поселении стоял Дикий отряд под названием Злые Мертвецы. Полторы сотни бойцов, охраняющих жителей от нападок умерших. За еду.
   В Умрале наибольшая ценность – пища. Выше золота. Выше жизни.
   Добрый Фей, командир Злых Мертвецов, Диких встретил радушно. Однако сразу же предупредил, чтоб о кормежке даже не думали. Гезеш прекрасно понимал, что возмущаться не следует. С частокола на его ребят хищно смотрели арбалеты, у ворот в полной боевой экипировке замерли латники.
   А Добрый Фей широко улыбался, рассказывая о том, что ближайший город – Уффейн-Дарг, недавно «умер» и леса полны «бродяжками».
   Гезеш хмурился. Молча гудел огнем Гнев. Кривил губы Медведь.
   Командир Мертвецов вовсю демонстрировал гнилые зубы, не обращая внимания на тяжелые взгляды Диких. Ему нечего бояться. Он при деле.
 
   Эвар чудом смог уговорить Доброго Фея и примкнул к деревенскому гарнизону. С момента размолвки в Коррейн-Дарге капитан Гадов постоянно искал возможность развести дороги двух отрядов. И, наконец, преуспел. Гезеш только обрадовался такому финалу.
   Искатели остались одни. Тепло попрощавшись с Веселыми Гадами, воины двинулись дальше на север. К умершему Уффейн-Даргу.
   После ссоры с Эваром Гезеш чувствовал себя неуютно. Он понимал, что капитан Гадов гораздо опытнее его, и это раздражало. Но выхода Лесоруб не видел. Искал, но не находил.
   Дорога вела дальше. Бряцали доспехи, слышалось бурчание солдат. Над головами висело огромное солнце, изредка скрываясь за густыми облаками. По краям дороги царил еловый бор, в котором таилась опасности.
   Уффейн-Дарг они увидели утром, лучи восходящего солнца красили массивные сторожевые башни в теплый цвет. Природе было все равно – мертв город или нет. Как же не хватало людям такого спокойствия!
   – Идем потише, глаза на затылке, – прогудел Гнев и вновь оказался в голове колонны. Зашелестели покидающие ножны мечи.
   Не могли эти места содержать в себе Зло. Просто не могли. Тихие, умиротворенные. Над Уффейн-Даргом царил торжественный покой. Ветер легко трепал знамена на башнях. Ласкал старые стены. Ему никто не мешал, и он был счастлив.
   Первого умершего солдаты встретили недалеко от развилки. Молодая девушка медленно брела по тракту, словно разыскивая потерявшуюся в пыли брошь.
   – Проклятие, – прорычал Медведь.
   – Тише! – Гнев ускорил шаг и направился прямо к умершей. Девушка подняла голову, и у Лесоруба захватило дыхание. Красавица! Утонченные, правильные черты лица, тонкие надломленные брови. До умралки оставалось не больше двадцати шагов, когда Гезеш приказал остановиться.
   Она не набросилась. Просто смотрела на приближающегося к ней Гнева и не пыталась напасть или убежать.
   Сердце Лесоруба сжалось от неуверенности. А умершая ли она?
   У Горящего сомнений не оказалось. Ахнув, девушка приняла в себя сталь, ноги подкосились, и, не отрывая пустых глаз от своего убийцы, умершая повалилась на землю.
   Махнув рукой, Гнев пошел дальше.
   – А она точно… того?.. – прошептал Кировей. Гезеш не ответил. Надвинув шлем на лоб, он вцепился в алебарду и зашагал за Проклятым.
   Проходя мимо трупа, Лесоруб не сдержался и посмотрел в лицо убитой. Очень красивая, слов нет… Зачем надо было ее убивать?!
   – Умралки, – хмыкнул Паблар. – Лучше баб нет.
   – А мертвые не заразны? – странно улыбнулся Мех. Бывший ковылец Гезешу очень не нравился. Слишком злыми, подозрительными были его глаза.
   – Трахнуть захотел? – немедленно повернулся к нему Кировей. Глаза бойца потемнели. – Давай, начинай. Как раз ее дружки подоспеют.
   – Шутка, – вскинул руки Мех.
   – Смешная, – кивнул Джаззи. Тело убитой осталось позади, а ее лицо до сих пор не выходило из памяти Гезеша. Такую бы он полюбил. Да…
   Шагая вдоль Уффейн-Дарга, воины с опаской косились на лес слева. Камень мертвого города казался бойцам более дружелюбным, чем шумящие деревья.
   В затхлой воде крепостного рва, среди ряски виднелись разбухшие трупы. Погибшие горожане… Спрыгнули со стены. В порыве ли отчаяния? Ведомые своим безумием или Безумием мира? Случайно ли?
   Искать ответы не хотелось…
   Над Уффейн-Даргом кружились вороны. Много ворон. И ни одна из них не каркала. Гезешу показалось это неправильным. Он то и дело поглядывал в небо, с надеждой уловить хоть отголосок мрачного «кар-р-р». Тщетно, мир висел в паутине тишины.
   Второго умершего, бросившегося на отряд изо рва, остановил Медведь. Неожиданно резво отпрыгнув от бегущей к нему твари, воин вслепую рубанул мечом. Захлебываясь кровью, противник рухнул на дорогу.
   Третьего они не заметили. Да, после нападения Проклятые вели себя очень осторожно. Малейший уступ стены, малейшая яма или канава у дороги буравились минимум десятком глаз.
   Недоглядели…
   Умерший прыгнул со стены, рухнул на дорогу, хрустнули переломанные кости, но тварь все равно вскочила и бросилась к идущему последним Кировею. Джаззи, Друз и Рыбак не успели. Плечистый ковылец умудрился вогнать в «бродяжку» клинок, но от касания не увернулся.
   – Твою мать! Твою мать!!! – заорал Друз. Кировей кинулся к бывшим друзьям.
   Джаззи встал у него на пути. С грохотом столкнулись щиты. Умерший Дикий попытался дотянуться до укрывшегося противника мечом, но с воплем промахнулся и отбросил ненужную железку в сторону.
   В следующий миг его сбил с ног Рыбак. Рухнув в пыль, Кировей взвыл, стараясь схватить охотника за ноги. Латные перчатки лишь скользнули по поножам.
   – Прости, – всхлипнул Джаззи, и его меч с хрустом прошел меж пластин доспеха.
   Кировей замер.
   Навсегда…
 
   В лесу раздался дикий, многоголосый вой.
   – Бежим! – взревел Гнев.
   – Но Кировей! Похоронить! – прокричал было Гезеш.
   – Кретин, мне вас всех хоронить придется. Там стая! – Проклятый полыхнул так, что пламя сорвало ремней его прогоревший панцирь. Закоптившийся доспех грохнулся на дорогу.
   И вновь бег.
 
   Умершие показались из лесу цепью. Горящий сместился влево, отчаянно указывая направление бега.
   – Задержу!
   Бежать! Опять бежать. Сколько же можно?
   Там, за спиною, оставался труп товарища. Вечером, благодаря молчаливым воронам, его лицо превратится в кровавое месиво.
   Нет, у него был шлем с закрытым забралом…
   Бежать!
 
   На сей раз, обошлось без мучений. Умершие в погоню не бросились, а упрямо оцепили Горящего. Странно, почему тогда на дороге чудовища старались избежать Проклятого, а сейчас ни на кого больше внимания не обращали?
   Еще долго до ушей Диких доносились предсмертные вопли тварей, пытавшихся схватить Гнева.
   Огненный человек пришел в лагерь далеко за полночь. И принес тело Кировея.
 
   Искатели не спали, ожидая возвращения Проклятого. И когда Гнев положил у костра труп боевого товарища, никто не произнес ни звука. После бегства Дикие старались вообще не разговаривать. Нелепая гибель потрясла каждого. А Джаззи пришлось паршивее всех. Ведь это он убил обратившегося приятеля. И чтобы там ни было – но еще за час до нападения они вместе смеялись глупой шутке, а потом пришлось вогнать в друга меч.
   Глупо вышло…
 
   Утром Кировея похоронили. Джаззи долго стоял над могилой друга, не обращая внимания на сборы отряда.
   Лишь когда подошел Гезеш и хрипло откашлялся, воин отвлекся от свежего холмика и посмотрел на командира.
   – Глупая смерть, – только и произнес он.
   Лесоруб кивнул:
   – Идем. Путь неблизкий…
 
   Смерть Кировея потрясла каждого. А когда Джаззи рассказал Гезешу, что за время существования Ковыля никто не погиб, в сердце Лесоруба проснулось чувство вины.
   Крулин был не таким уж плохим капитаном. За год не потерял ни одного бойца.
 
   На третий день после гибели товарища Рыбак обнаружил в дорожной пыли отпечатки копыт.
   – Здесь были люди? – с мрачным ехидством поинтересовался у него Джаззи.
   – Да, вчера, – не понял иронии Рыбак. Воин почти ползал по тракту, аккуратно изучая следы.
   – И что? – поинтересовался у него Гезеш.
   – И то, – неожиданно вступил Мудрый. Он раздраженно кусал губы. – Это умральские разъезды, скорее всего. Значит, недолго осталось.
   – Или разбойники, – заметил подошедший к разговаривающим Гнев. Сквозь раскаленный докрасна шлем пробился фонтанчик пара. Накрапывал дождь. – Но это вряд ли они. Здесь караваны не скоро появятся. Наверняка в Гур-Дарге знают о гибели Уффейн-Дарга, – продолжил он.
   – Значит, разъезд?
   – Думаю да, а бандиты будут на дороге от Гур-Дарга к Аннтейр-Даргу. Вот там придется несладко.
   – Сколько, по-твоему, до города? – Лесоруб решил сменить тему.
   – День… Может быть, два. Я давно в этих краях не был. Да, на всякий случай, – Гнев повысил голос и огляделся, – никому не говорить про умершую женщину, что я грохнул. Ясно?
   В ответ раздались нестройные заверения.
   – Почему? – не понял Гезеш.
   – Капитан, я все время забываю, что ты как дите малое, – прогудел Гнев. – Женщина в Умрале святость. Поднять на нее руку – грех смертельный. Я же ее убил. За это четвертуют.
   – Она же умершая была, – нахмурился Лесоруб.
   – Им без разницы, – пожал плечами Горящий. – Любой умралец будет стоять и покорно ждать, пока умершая до него не дотронется. Ну, или сбежит. Узнают, что я убил женщину, а вы не вмешались, – четвертуют всех. Кроме меня, разумеется. – Гнев утробно хохотнул.
   – Хороший культ, – хмыкнул Друз. – Правильный.
   – Как тебе сказать, – повернулся к нему Горящий. – В Гур-Дарге сами все увидите. И учтите, предупреждаю сразу – никаких грубостей и сальностей в адрес женщин. Понимаю, что вам без них тяжко. Но чревато. Если сами полезут – можно. Инициативу не проявлять вообще.
   – Тоже четвертуют? – с невинным видом поинтересовался Лир.
   – Нет. Яйца отрежут к едрене фене. – Гнев отвернулся и зашагал по дороге.
   – Хороший, видать, городок… – пробормотал Джаззи и хитро подмигнул Паблару.
   – Город хороший. Может быть, даже лучший в мире. Но обреченный, как и весь Умрал, – услышал его Гнев. Остановившись, Горящий раскинул в стороны руки. – Сама страна – обреченная. Гур-Дарг я считаю последним оплотом старой жизни. Все остальное – изуродовано Безумием.
   Отряд двинулся дальше. Рыбак рыскал вдоль следов, подсчитывая, сколько всадников проехало. Гнев привычно шел впереди. Мудрый с отстраненным видом изучал лес.
   Все как обычно…
   – Заладил Гнев – Безумие да Безумие, – проворчал идущий рядом с Лесорубом Джаззи. – Ну, есть оно, и что? Живем ведь…
   – Да ладно! – раздался сзади голос Паблара. – Это жизнь?
   – Мне все равно, я иду в Счастливые Земли. Там ничего такого нет! – словами Мудрого ответил алебардист.
   – Как и Счастливых Земель, – хрюкнул Джаззи.
   – Они – есть…
   – Мудрый? Это ты вселился в Гезеша? – с испуганным видом отшатнулся от него воин. В глазах Джаззи играли озорные огоньки.
   – Есть они или нет – меня не волнует, – вновь вмешался Паблар. – Я иду, пока идется. Туда, куда и все. Хоть в земли, которых нет, хоть Колонну выносить.
   Гезеш поморщился.
   – Чего кривишься? – заметил это Джаззи. – Не нравится идея вынести Колонну?
   – А зачем?
   – Ну как же, великие легенды, пришествия, Прорывы, Вторжения, хана Безумию, ага! – возмутился Джаззи.
   – Сам этому не веришь.
   – А я верю. – Паблар поравнялся с беседующими.
   – И что это я – тоже веришь? – начал закипать Гезеш.
   – Не похож ты на того, о ком легенда говорит. Тот должен быть здоровым лбом с приятной рожей и великим умом.
   Гезеш почувствовал укол обиды.
   – Не обижайся, – заметил это Паблар. – Шучу же!
   – Ну, допустим, я это, – устало кивнул Гезеш. – И что? Труба зовет?! Опять носиться по миру и поднимать людей на великие дела?
   – Ну, дык, спасение мира! Освобождение страждущих! Сирые и больные – в очередь, усех исцелим и осчастливим, – поддержал Лесоруба Джаззи.
   – А почему нет? Что ты теряешь?
   – Друзей, себя, все…
   – Угу, Кировею от этого стало легче, – неожиданно мрачно кивнул Джаззи.
   – Ну, поднимется пара отрядов. Ну, допустим, больше… И что? Куда ты полезешь? Против тысяч Колонны? На стены пехом?
   – Ты тогда крепость не учел, верно?
   – Ворота были закрыты! Можно было все построить, и требушеты, и лестницы, и тараны, просто зажали нас тогда. Много их было очень, – зло выпалил Гезеш.
   Кстати, в крепостях есть такой обычай, если их штурмуют, закрывать ворота, – словно ребенку, объяснил улыбающийся Паблар. – Так принято. Проверенный веками метод, да!
   Но они должны были быть открытыми! – Лесоруб тряхнул головой. Ну откуда такая уверенность? Почему?!
   – Это почему же? – не понял приятель.
   Ну не знаю я! Должны были! Я и рассчитывал на это!
   – Ну, теперь учтешь…
   – Да иди ты, Паблар, на хрен, – взвился Лесоруб.
   – Да ладно, не заводись, просто понять не могу – чего ты так отмахиваешься от легенды, да еще и к воротам прицепился.
   – Потому что я уже проходил эту историю. Да, собрал народ, да, повел его на Колонну. И все там остались, а Безумие как было, так и есть.
   – Во-во, – поддакнул Джаззи. – Может, и впрямь – это не он?
   – Может, и так. А жаль. Было бы здорово. Прикинь – Кладбищ нет, топей Ахханских нет, в Колонну никто не уходит. Урочища нет. Не жизнь, а сказка, – вздохнул Паблар.
   – Вот именно – сказка все это… – подметил Гезеш.
   – Ну да, конечно, а Счастливые Земли – это суровая правда жизни, – ухмыльнулся Паблар.
   – Я не хочу на эту тему вообще разговаривать, – мрачно заявил Лесоруб и поправил сползающий наплечник, пообещав себе на следующем привале непременно подтянуть ремни.
   – Любезно пообщались, – расплылся в улыбке Джаззи и зашагал по дороге, при этом в лицах пародируя беседу Паблара и Гезеша.
   – Шут, – хмыкнул капитан Искателей, которому, несмотря на то, что Джаззи откровенно насмехался, было приятно видеть его гримасы.
 
   Они шли еще долго и, наконец, когда совсем стемнело, оказались у небольшого холма. Наверх вела хорошо протоптанная тропинка. Ни слова не говоря, Гнев свернул на нее.
   На вершине обнаружилась обжитая стоянка. Либо умральских патрулей, либо случайного в этих краях лихого люда. Здесь нашелся грубо сколоченный стол, сложенный из камней очаг и с десяток простых, прикрытых ветками, лежанок.
   На ночь остановились без опаски. И впервые за несколько последних дней – не на дороге. Счастью бойцов не было предела.
   Спустя еще один день серого и скучного пути отряд увидел далекие башни Гур-Дарга.
   А через час странников перехватил конный разъезд умральцев.

Глава 10

   После болот и глухих лесов, после гор и заброшенных полей, после затравленных жителей Ан-Да-Геда и готовых к вечному бою суровых ларсовцев, после мертвого Уффейн-Дарга – Гур-Дарг казался раем.
   Высокие, неприступные стены, огромный, наполненный водой ров. Массивный мост, по которому медленно ползли повозки. Жизнь! Яркая, настоящая. Царство приятной суеты.
   Путь до ворот пролегал мимо возделанных полей, конца и края которым не было видно. Да и сам город казался бесконечным. Стены серыми крыльями раскинулись на запад и восток. Гезешу показалось, что они скрываются за горизонтом.
   Кавалеристы сопровождали Дикий отряд молча, Даже не предпринимая попыток заговорить со странниками.
   Лесоруб, не стесняясь, разглядывал всадников Гур-Дарга. Синие ливреи с вышитым на них красным кленовым листом. Вороненые кольчуги, остроконечные шлемы с безликими забралами, круглые щиты у седла. Хорошо смотрелись воины Умрала. Внушительно.
   На полях трудились люди. Осень… Время сбора Урожая. Странно, но Гезеш только сейчас осознал, какое время года на дворе. Да, листва желтела, алела, осыпалась. Но по-настоящему заметил осень он только сегодня.
   Среди работников встречались ленивые воинские патрули. Не надсмотрщики, охрана.
   Всадники довели Искателей до самых ворот, а затем молча развернулись и направились обратно.
   На мосту стоял высокий воин в латном доспехе. Шлем боец держал в руке, поэтому весь отряд мог любоваться его скуластым, настороженным лицом.
   – Добро пожаловать в Гур-Дарг, – медленно проговорил воин. – Кто такие? Откуда идем и куда?
   За спиной умральца появилось еще несколько солдат. Среди них особенно выделялся низкорослый мужчина в черной, расшитой золотом котте. Наверняка старший, но вмешиваться он не спешил.
   – Дикие мы. Искатели Покоя, – заговорил Гезеш и стянул с головы шлем. – С юга идем…
   – Вижу, что не с севера, – насмешливо улыбнулся воин и потер подбородок. За его спиной послышались смешки солдат. Лишь черно-золотой не улыбнулся.
   – С Ахханских Топей. Через Коррейну. Идем в… – Гезеш проглотил насмешку и обернулся к Мудрому: – Как это место зовется-то?
   – Аннтейр-Дарг, – напомнил тот, настороженно глядя на умральцев.
   – Уффейн-Дарг мертв? – подал голос черно-золотой.
   – Увы, – кивнул Гезеш.
   – Так я и думал, – равнодушно кивнул тот. – Нападения на крестьян участились… Жаль.
   За спинами умральцев оживленно гудел город. Перед мостом остановилась повозка, возница в голубом наряде оторопело уставился на Лесоруба из-под просторного, надвинутого капюшона, сглотнул, нахмурился и дрогнувшим голосом гаркнул:
   – Дорогу!
   – Дайте ему проехать. – Черно-золотой взял узды разговора в свои руки.
   Искатели потеснились, пропуская телегу. Ленивая кобыла медленно тронулась с места, заскрипела пустая повозка.
   – Сами в Аннтейр-Дарг пойдете или с караваном?
   Гезеш бросил вопросительный взгляд на Гнева. Тот, склонив голову, изучал темнеющие от жара бревна и ни на что другое внимания не обращал.
   – Проклятый, – заметил это черно-золотой. – Уйди с моста, а?
   Гнев медленно сошел на землю.
   – Думаю, с караваном, – принял решение Гезеш.
   – Через три дня пойдет один. Золото повезет. – Низкорослый повел плечами, испытующее глядя на Лесоруба.
   – Хорошо, – кивнул тот.
   – Меня зовут Фтаррух, – наконец-то представился черно-золотой и, не ожидая ответного шага, мотнул головой: – Идите за мною. Покажу место, где вы сможете остановиться.
   Дикие молча двинулись с места.
   Солдаты вернулись к дежурству и забыли про их существование. Лишь тот, кто заговорил первым, с той же насмешкой на лице проводил командира Искателей взглядом. Неприятный тип. Лесорубу он не понравился.
   – Ты главный, я правильно понял? – буркнул Фтаррух, когда его догнал Гезеш.
   – Да, я.
   – В Гур-Дарге не был?
   – Не знаю… – честно признался Лесоруб.
   – Ясно, – поморщился черно-золотой. – Правила просты. Сейчас я отведу вас к казарме. Она в данный момент пустует. Сидите там и не высовывайтесь. В город выходить не надо. Мы чужих не любим… Проклятого своего держи на улице. Мне пожары не нужны Еду вам подвезут чуть попозже.
   Гезеш нахмурился. Ему показались странными слова собеседника. В них чувствовался намек.
   – От нас что-то требуется? – рискнул спросить он.
   Черно-золотой усмехнулся:
   – Ты мне начинаешь нравиться. Собственно – нет, не требуется. С юга давно никто не приходил. Надо будет поговорить, и все…
   За спиной Гезеша чертыхнулся споткнувшийся Медведь. Вокруг гудел город, сновали грязные мальчишки, наверняка карманники, но приближаться к Диким они побаивались. Откуда-то раздавался заунывный клич одинокого торговца:
   – Обереги, талисманы. От Кладбища, от порчи. От неверности. От…
   – То есть – совсем ничего? – с подозрением спросил Гезеш.
   – Это юг, воин. Здесь рады любому живому человеку. Вот на севере – другая история. Но, думаю, ты еще поймешь, – раздраженно отмахнулся Фтаррух.
   – Обереги… Талисманы… – Голос торговца удалялся.