Страница:
В этом ответе ярко проявились все отрицательные черты советской исторической науки, как она сложилась после 1939 г.: ее формализм, неумение и нежелание анализировать факты, боязнь выразить какое-то определенное мнение, и в результате: оставить читателя в том же, или даже в большем недоумении по существу той темы, в отношении которой давались так называемые «разъяснения». Ясно, что именно эти черты советской исторической науки, как и всей партийной пропаганды, сложившиеся во второй половине XX в., способствовали весьма сильно обшей дискредитации марксизма, партии в целом, и искажали представления людей о социализме. По сути дела это направление в пропаганде содействовало появлению и распространению антисоветчины, диссидентства и буржуазных настроений, которые шли, и могли идти на таком фоне, лишь под знаком свободы мнений и демократии.
Как должны были бы отвечать на такие вопросы марксистские историки, обладающие подлинными материалами?
Прежде всего, установим реально, каково было расхождение в датах? И как рассуждал сам Сталин, если он сознательно, вместо 1878 г. стал указывать годом рождения – 1879 г.?
Во-первых, из приведенных документальных материалов ясно видно, что даты рождения расходятся в двух случаях: в дне рождения и в годе рождения.
Остановимся на дне рождения. В метрической книге указано 6 декабря 1878 г. Что это за день? Это день праздничный для православных, день Николая угодника, или точнее – день Николы Зимнего, как он назывался в народе, поскольку был в году и второй праздник в честь Св. Николая – летом.
Поскольку данный праздник был одним из самых почитаемых и заметных, спутать его день было бы невозможно. Однако в официальных документах, начиная с 1918 г., фигурирует и другой день – 9 декабря по старому стилю, от которого ведет отсчет дата 21 декабря, как официальный день рождения по Новому стилю. Ясно, что 9 декабря – дата, появившаяся в результате описки, причем описки, совершенной в учреждении, и при наличии пишущей машинки. Такое положение могло быть только после 1917 г., в одном из центральных советских учреждений – во ВЦИК, ЦК РКП(б), СНК и РВС РККА. Именно в этих учреждениях при выдаче Сталину того или иного мандата, могли вместо "6" напечатать "9". И поскольку в дореволюционное время в партии особенно не обращали внимания на день рождения, а Сталин сам своих метрик никогда в жизни не видал, то с 1922 г., когда потребовалось составить для сборника «Деятели СССР и Октябрьской революции» точную авторизированную биографию или дать полностью собственноручно написанную автобиографию, то Сталин впервые указал днем рождения 21 декабря по новому стилю, ведя отсчет от 9 декабря, т.е. от ошибочной даты. Возможно, что эту ошибку совершил кто-то из секретарей или помощников, ибо Сталин лишь поручал подготовить свою биографию, а затем просматривал и правил этот текст лично, обращая главное внимание на формулировки, и не приняв во внимание, что число 21 отсчитано по новому стилю не от 6 декабря, а от 9. Таким образом, происхождение даты 21 декабря – результат технической описки или ошибки. Причем ошибка эта, в сущности, незначительна, ибо ничего не меняет. Человек празднует день рождения на три дня позже. Это не трагедия. Но когда этот человек достигает такого общественного положения, что эту дату отмечает вся страна, то исправлять или менять такую дату тем более нельзя. Пусть уж эта мелкая ошибочка укоренится. Так возник день рождения – 21 декабря. Единственный человек, который знал, что это не так, и мог быть недоволен подобной ошибкой, была лишь старая Кеке – Екатерина Гавриловна Джугашвили, мать Сталина, но она, конечно, умудренная опытом, не делилась этой ''пустяковиной" ни с кем.
Разберем теперь более важное расхождение в годе рождения: 1878 и 1879. Сталин конечно твердо помнил свой метрический год рождения и всюду, вплоть до 1920 г., указывал его верно. Но в партийных документах после 1917 г. – всюду фигурировал также 1879 г. Впервые эта дата появилась в материалах (анкетах) VI Съезда партии. Вспомним, то, что говорилось выше о сталинской склонности к мистике чисел. По грузино-персидскому счету цифра 5 была наделена магическим смыслом. Все, что было кратно 5 должно было приносить счастье, или сбываться. В 1917 г. наступало первое пятилетие после 1912 г., «года свершений» для Сталина. Сталин верил, что в 1917 г. не только будет революция, но и в то, что она удастся и непременно победит. В этом его уверенность можно было сравнить только с ленинской. В отсутствие Ленина, скрывавшегося в Разливе, Сталин делает на VI съезде партии доклад о политическом положении – главный, основной доклад съезду. В первой же фразе этого доклада Сталин твердо заявляет: «Вопрос о современном моменте, есть вопрос о судьбах нашей революции». Но его доклад и резолюция об ориентации партии на совершение социалистической революции, частью съезда, мнение которой выражает К.К.Юренев (лидер «межрайонцев»), определяется, как «авантюра». Однако Сталин добивается в ходе съезда принятия обшей, единой резолюции, нацелившей партию на социалистическую революцию, – вопреки всем сомнениям оппозиции.
Известны исторические, пророческие слова Сталина, сказанные им при обсуждении пункта 9 резолюции, когда Е.А.Преображенский[29] внес предложение сделать добавление о том, что революция в России может быть начата только «при наличии пролетарской революции на Западе».
Сталин: «Я против такого окончания резолюции. Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму. Надо откинуть отжившее представление о том, что только Запад может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего»[30].
Таким образом, Сталин твердо верил, что в 1917 г. революция должна быть, что она произойдет и окончится победой. И когда это действительно случилось, он еще более уверился и в своих марксистских знаниях и выводах, и в своей вере в счастливую «пятерку».
В связи с этим он мысленно окинул весь пройденный до революции путь, сверяя его с «пятилетками». В 1889 г. появилось издание «Вепхис ткаосани», которому было суждено помочь ему в выборе «крепкого» псевдонима, и ему было в это время ровно 10 лет, в 1899 г. его исключили из семинарии, и он стал профессиональным революционером, и ему исполнилось в это время ровно 20 лет. Следовательно, гораздо правильнее вести отсчет с 1879 г., а не формально с 1878 г. Ибо от 1879 г. его отделяет только несколько дней конца декабря, и, если бы не случайность, и мать доносила бы его еще неделю, то он и формально, и фактически родился бы в 1879 г. Ведь, когда его спрашивали о том, сколько ему лет, он считал не формально, а реально и в этом счете одна-полторы недели не имели значения. Ведь фактически его жизнь начиналась не с почти полностью прошедшего 1878 г., а с начавшегося 1879 г. Вот почему он всегда приводил в России только эту дату, и решил, после 1917 г. окончательно придерживаться ее, как реальной, а не «догматической», каким являлся 1878 г. И когда он, вопреки уже принятому им правилу, в 1920 г. указал 1878 г., то это было сделано потому, что дата эта указывалась для заграницы, где, как прекрасно знал Сталин, господствовали страшно бюрократические и формальные взгляды и где отход от даты в метриках был бы признан сенсационным. Так вот, чтобы не «раздражать» западных чистоплюев педантичности, Сталин «бросал» им «кость» – формальный год своего рождения, а не фактический, каким был 1879 г., ибо только с него недельный младенец начал свою жизнь и только 1879 г. был первым полным годом его реальной жизни. Здесь снова проявилась жгучая нелюбовь Сталина к формализму, к догматике и его стремление рассматривать все явления под углом здравого смысла и целесообразности. Но объяснять это кому-либо он просто не стал. Он знал, что это – лишнее, что это в конце концов никого не касается, кроме него, а он может поступать в отношении себя самого и своей жизни так, как считает правильным. Тем более, что фактически указание на 1879 г. правильно – оно отражает реальное число прожитых им лет, а реальное число лет важнее, чем формальная дата. Только тогда получается верный счет!
Таким образом, мы видим, что существует вполне ясное, понятное, логичное и правдоподобное объяснение того, почему официальная дата рождения И.В.Сталина указывалась в СССР, как 1879 г., а не 1878 г., как в метрике, и по каким причинам Сталин сам «поправил» эту дату.
1912 г. Год выхода Сталина на большую всероссийскую политическую арену, и в то же время дата его личного 33-летия, что придавало особенное значение совпадению этих двух выдающихся событий, ибо произошла объективная реализация тех потенций, которые Сталин в себе ощущал и которые стремился всячески развить и преумножить. Тем самым его субъективные желания полностью совпали с объективно-историческими и именно этот факт заставил подумать о мистическом значении числа 33.
Но кроме того, сама по себе дата 1912 г. приобретала большое значение в жизни Сталина, ибо она по сути дела являлась датой рождения его, как политического лидера. Вот почему от нее, как и от года рождения, 1879 г. Сталин стал вести отсчет «значительных событий», «эпох». Прибавление к 1912 г. первой же «пятерки», т.е. следующего пятилетия, дает 1917 г.
1917 г. Этот год оказался решающим не только в жизни Сталина, но и в жизни всей партии, всей страны. Победоносная революция, ожидаемая и всячески подготавливаемая усилиями партии и лично Сталина, стала для него новым подтверждением его интеллектуальных потенций, его упрочения, как одного из ведущих деятелей партии. В этом году он впервые вместе с Лениным поставил свою подпись под рядом исторических документов, с которыми вошел уже не только в историю России, но и в мировую историю:
Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа
Обращение ко всем мусульманам Востока
Первый декрет СНК
Признание независимости Финляндии
и ряд других.
Отсчет от 1917 г., как от нового рубежа революционной эпохи стала вести не только Советская Россия, но и все революционное движение рабочих в Европе, Америке, Азии.
Вполне понятно, и естественно, что для Сталина лично 1917 г. стал важнейшей базовой датой. Отныне он ведет свои отсчеты событий и связывает расчеты на будущее уже с тремя базовыми датами:
1917 г., 1912 г. и 1879 г. Эти базовые даты уже не изменятся и не пополнятся новыми – до самой смерти Сталина.
Единицами отсчета от указанных трех дат служат, во-первых, уже проверенные пятилетия, и все числа, кратные пяти. И во-вторых, 12 (дюжина) и 33, как цифры имевшие отношение к сталинской личной судьбе.
Итак, первая значительная дата после 1917 г. для Сталина – это 1924 г. Смерть В.И.Ленина. Сталин оказывается в это время до последнего дня с Лениным и он же от имени партии и народа по поручению Политбюро произносит свою знаменитую «Клятву над гробом Ленина», подчеркивающую его политическое значение и фактически определяющую его, как приемника В.И.Ленина.
Троцкий в это время находился вдали от Москвы, в отпуску (в Кисловодске), который он эгоистично не стал прерывать для того, чтобы присутствовать при похоронах Ленина. Позднее Сталин не только «припомнит» ему этот факт, но и мастерски использует его для полной дискредитации Троцкого, как человека, являющегося противником ленинизма.
Но что такое 1924 г. с точки зрения мистики цифр? Это 1912+12, это тоже рубеж, но во-первых, не счастливых, а горестных событий в жизни партии, и во-вторых, рубеж общенародный, массовый, а потому к нему вполне подходит, ему соответствует отсчет в дюжине, в этой народной единице и мере счета.
Вместе с тем 1924 = 1879+45, что указывает явно на то, что исходя из личных интересов Сталина эта дата входит в число его «побед».
И так оно было, действительно, на самом деле. Он стал с этого времени первым лицом в партии.
1927 г. Следующая крупная, важная и политическая дата: разгром троцкизма. Но что значит в истории партии победа над оппозицией? Она значит продолжение социалистической революции, утверждение идей и политики Октября. И цифры полностью подтверждают это: 1917+10 = 1927. «Второй Октябрь» должен был случиться в число великого совершенства – не раньше и не позже, чем через 10 лет.
1929 г. «Год великого перелома». Этот год, решавший судьбу коллективизации в российской деревне, был поистине общенародным, затрагивавшим весь народ и прежде всего огромные массы сельского населения страны: России, Украины, Белоруссии, Урала, Сибири.
И цифры на этот раз также полностью подтверждали эту оценку данного года: 1917 + 12 = 1929 г. Но для Сталина лично это был весьма важный и победоносный год. И здесь цифры опять были солидарны в данной оценке: 1879+50 = 1929.
Так что избирая для усиления коллективизации не 1930 г. и не 1931 г., и ускоряя тем самым, а не замедляя коллективизацию, Сталин опирался на заранее произведенный расчет, на «счастливое» сочетание цифр, а не на те отчеты или сводки с мест, которые рекомендовали немного приостановить ход коллективизации. И получилось, что личные сталинские расчеты и следование им принесли политическую победу.
Ибо в 1929 г. была не только проведена коллективизация, но и разбита последняя оппозиция в партии – правая, бухаринская, а Троцкий был изгнан в этом году из СССР.
1937 г. Тут и объяснять много не нужно. И так ясно: 1937 = 1917+20 или 1912+25, т.е. по всем показателям победный и счастливый год лично для Сталина, как по линии развития государства, так и по линии утверждения его лидерства в партии. Вот почему он и решился именно в этом году пойти на физическое уничтожение своих политических противников.
1939 г. Это прежде всего личный для Сталина «большой год», год его 60-летия. И поэтому «триумфы» этого года в большей, чем ранее степени, несли на себе следы его личного влияния, его личных удачных, победных решений: достижение договора с Гитлером и приращение территории СССР за счет ряда районов вдоль западной границы СССР – от Карельского перешейка до Западной Украины и Белоруссии.
В 1939 же году внешнеполитические успехи СССР были также достигнуты благодаря личным переговорам Сталина с министрами иностранных дел стран Прибалтики, в результате которых, СССР получил наземные и военно-морские базы в Эстонии, Латвии, Литве. Это год успешной сталинской внешней политики, – хороший подарок самому себе к 60-летнему юбилею.
1942 г. Сталинградская битва – сочетание личного и государственного успеха. 1912 + 30 и 1917 + 25. Сталин специально тщательно и планомерно готовил эту победу в расчете на 1942 г.
1945 г. Тут уж и говорить нечего. Все и так ясно, как на ладони: Во-первых, двойной триумф, второе политическое совершенство, вторая жизнь для страны и народа, после кровопролитной, тяжелой войны. Ведь цифры – не врут: 1879 + 66 = 1945 и 1912 + 33 = 1945.
1949 г. 70-летие Сталина. Дата солидная, значимая, политически важная. Да и год – весьма политически важный. Во-первых, большой удар со стороны противника: создание НАТО, и во вторых ответ на него: создание Коминформа. Конечно, неадекватно: ответ на пушки словами но в идеологическом плане жесткий: Вы не сдержали Ваших нападок на СССР, на коммунизм, хотя мы и распустили Коминтерн. Что ж – мы его теперь возродим, но его органы будут в большей степени, чем прежде, направляться и контролироваться нами, из одного центра.
«Кто с мечом к нам пришел, от меча и погибнет». Но мы не дрогнем, и будем продолжать войну с империализмом: идеологическую, классовую, и, придет время, быть может и реальную.
1952 г. Год долгожданного XIX Съезда партии. Год первого подведения итогов послевоенного развития СССР. Год важный для партии и государства, но трудный для Сталина тем, что он обнаружил, как уходят его силы. Тем не менее год, рассчитанный заранее, как удобный и счастливый для проведения съезда: 1912 + 40 = 1952 и 1917 + 35 = 1952 г.
После окончания войны все ожидали, что осенью 1945 г. будет созван XIX съезд, ибо последний XVIII съезд – состоялся в 1939 г. Но в 1945 г. Сталин не предпринял никаких мер, чтобы съезд был созван, ибо год и без того был слишком насыщен событиями.
В 1947-1949 гг. новые международные осложнения и заботы, также не позволили провести съезд, хотя партия ждала его. В 1950 г. и 1951 г. несмотря на все попытки секретарей крупнейших крайкомов и обкомов страны добиться проведения съезда путем хотя бы постоянного осторожного зондажа позиции ЦК в этом вопросе, Сталин неизменно отвечал, что «еще не время». Теперь нам легко понять, почему он так говорил. У него был свой график и он точно знал, к какой дате приурочить созыв съезда. Но в партии, даже в ее верхушке, об этом не имели никакого представления. Видели только, что время идет, что проблемы требующие решения съезда – накапливаются, и что Сталин – стареет, и потому казалось совершенно непонятным – куда же еще откладывать созыв съезда – до каких же пор? И вдруг Сталин определил его созыв на 1952 г. Он то знал, почему. Другие даты просто не располагали, они могли оказаться «несчастливыми», а он опасался, что съезд тогда не удастся.
И хотя XIX съезд прошел мирно, торжественно, внешне сплоченно, и на нем была сделана попытка как бы обновить партию, создав огромный новый орган – Президиум ЦК, он на деле не решил той задачи, которую исторически должен был бы решить: передачу эстафеты новому поколению партийных руководителей, передачу великого ленинского наследства в новые руки для гарантированного продолжения ленинской политики. Открыто, так как этого требовали принципы большевизма, вопрос о наследии не был поднят на съезде. А созданные новые органы партийного руководства и призванные туда так называемые «новые люди» – были не лучшими, а чуть ли не худшими силами в партии. Достаточно сказать, что именно в 1952 г. в Президиум ЦК и в Центральный Комитет были избраны такие мелкие люди, как Брежнев, Подгорный, Шелест, Полянский, прежде не игравшие никакой роли ни в организационном и тактическом строительстве партии, ни тем более в укреплении ее идеологии. Известно, например, что Брежнев никаких книг, даже художественной литературы, никогда не читал, о чем вполне документально сообщает А.А.Громыко в своих мемуарах[31].
И когда такой человек оказывался во главе партии, то одно уже это обстоятельство должно было вселять огромную тревогу за ее судьбу и за судьбы социализма вообще. Однако такие лица еще 20-30-х лет находились во главе партии и страны. Разумеется ни коммунизмом, ни социализмом в их политике ничего и не пахло. Их безграмотность прямо противоречила одному из коренных положений марксизма, который рассматривается как обобщение всех знаний, накопленных человечеством и требует от марксиста освоения всей мировой культуры. Тем самым, называя таких людей, как Брежнев коммунистами, мы клевещем на коммунизм, искажаем это понятие. Мы можем лишь говорить о том, что уже в середине 60-х годов началось глобальное перерождение руководства партии.
Чувствовал ли Сталин в 1952 г. тревогу за судьбы партии?
Возможно в какой-то степени – ощущал. Но в то же время он уже не представлял себе реального положения. Он не мог уже оценить объективно степень перерождения партии, ибо он, практически, не знал новых людей.
Брежнев был включен, например, в ЦК за статный рост, военную выправку и свои знаменитые брови, не заметить которых мог лишь только слепой. Заметил их и Сталин. Но он ни словом не обмолвился с этим новым «кадром», а тот, естественно, боялся и рта раскрыть в присутствии Сталина, ясно сознавая, что даже одним-единственным словом способен обнаружить свою беспросветную ограниченность.
Сталин, конечно, надеялся, что его ближайшие соратники – и в первую очередь Молотов, Каганович, Ворошилов, Берия и Хрущев, сохранят и после его смерти единство и традиции партии и эти надежды перерастали в твердую уверенность, так как он лучше, чем кто-либо иной знал, что у этих людей кроме, как опираться на культ Сталина, иного выхода не было. Ибо только это сохраняло бы стабильность государства.
Однако он не мог предположить, что все они окажутся в разных, причем непримиримо враждующих группировках, и что единственный, кто мог бы по праву претендовать на ведущую роль – Молотов, – будет отстранен от руководства и власти в первую же очередь.
Таким образом; XIX Съезд партии – хотя и был созван в «счастливую» и «правильную» дату, тем не менее, не сыграл своей исторической роли – быть инстанцией, которая передала бы эстафету ответственному и компетентному новому руководству партии.
В этой неудаче ярко проявилась вся искусственность сталинской схемы «пятилеток» и других числовых комбинаций, которая, казалось, действовала годами и десятилетиями столь безотказно, верно и надежно.
Дело в том, что прежде внутренняя уверенность в «фатальности» той или иной даты, той или иной меры, придавала Сталину, чисто субъективно, такие силы, что он всецело и глубоко мог контролировать все, происходящие в такие исторические моменты процессы. Всюду иметь свой глаз. Всюду проверять, перепроверять и не доверять никому, кроме себя. Вполне естественно, что такое тщательное проведение любого мероприятия обеспечивало ему успех. Ведь точно также и Ленин лично стремился контролировать и проводить все важнейшие политические и военные меры в годы революции и гражданской войны, беря на себя львиную часть работы, которую должен был выполнять партийный и советский аппарат. И все удавалось хорошо, благодаря этому личному, ежеминутному, перестраховывавшему и подстраховывавшему контролю и проверке всех звеньев государственной машины. И Ленин, совершая эту титаническую работу, в отличие от Сталина не нуждался в таком внутреннем стимуле, как вера в магику чисел. Однако результат у обоих получался отличный, ибо оба осуществляли неослабный контроль над проводимыми по их указанию мероприятиями и оба были достаточно компетентны в том, что они делали, причем более компетентными, чем все их другие сотрудники. Именно это и обеспечивало успех.
Но такой ход работы, такие, как называл их сам Сталин «большевистские темпы» были возможны лишь тогда, когда оба обладали хорошим здоровьем и, не щадя себя, «выкладывались» до изнеможения.
Ленин надорвался на этой работе, не допустив ни одного ее срыва, но умер преждевременно и крайне мучительно, от прогрессирующего паралича, завершившегося инсультом.
Сталин также успешно осуществлял руководство в напряженнейшей обстановке, в том числе в более старом возрасте, чем Ленин, в годы Великой Отечественной войны. То, что было проделано Ставкой ВГК в смысле планирования, разработки и проведения стратегических операций, а их за четыре года войны было проведено полторы сотни, причем на пространстве фронта протяженностью в 6.000 км. – это сверх обычных человеческих сил, это – гениально, и это было проведено мастерски, в высшей степени военно-профессионально и компетентно. И это, разумеется, не могло не подточить даже стального здоровья и стальной воли Сталина. Физическая немощь, характерная для старения организма, стремительно захватывала Сталина в послевоенные годы, особенно после 1949 г. И этот объективный факт нельзя сбрасывать со счета. Более того, мы должны его всемерно учитывать и понять, что и Сталин был отнюдь не машина, а человек, причем с весьма скромными физическими возможностями. Но жил он за счет своей воли, и пока мог, держал себя в руках. Когда же силы стали уходить, воспрепятствовать этому физиологическому процессу было просто невозможно.
И именно в этих условиях его контроль за партией, за государством, и его информированность насчет их состояния, резко изменились: он стал утрачивать контроль и подобно Ленину, именно этот факт стал его крайне нервировать и беспокоить. И чем больше он нервничал, тем хуже становилось его физическое состояние. И в этом положении он стал острее не доверять окружающим. Просто не доверять никому и во всем, не имея прежней возможности, вместо негативного недоверия, взять под жесткий позитивный контроль всю информацию, поступающую наверх.
Этого он просто не мог уже сделать физически, и это, разумеется должно было вызвать внутренний взрыв. В приступе бессильного гнева у него произошло кровоизлияние в мозг – инсульт. Тот же конец, что и у Ленина. Профессиональное острое заболевание государственных деятелей мирового масштаба, привыкших тащить на себе всю государственную и партийную машину. Как только способность тащить воз прекращалась, эти деятели тотчас же ломались. Это означало, что они работали до полного износа, до конца, пока только хватало сил.
Так Сталин в самой своей смерти снова встал вровень с Лениным. Разница была лишь в том, что Ленин умер в кругу заботливых близких, Сталин же умер, в полном одиночестве, оставленный, изолированный, без родных и соратников. Так прошла эта жизнь, безжалостная, как зверь.
Как должны были бы отвечать на такие вопросы марксистские историки, обладающие подлинными материалами?
Прежде всего, установим реально, каково было расхождение в датах? И как рассуждал сам Сталин, если он сознательно, вместо 1878 г. стал указывать годом рождения – 1879 г.?
Во-первых, из приведенных документальных материалов ясно видно, что даты рождения расходятся в двух случаях: в дне рождения и в годе рождения.
Остановимся на дне рождения. В метрической книге указано 6 декабря 1878 г. Что это за день? Это день праздничный для православных, день Николая угодника, или точнее – день Николы Зимнего, как он назывался в народе, поскольку был в году и второй праздник в честь Св. Николая – летом.
Поскольку данный праздник был одним из самых почитаемых и заметных, спутать его день было бы невозможно. Однако в официальных документах, начиная с 1918 г., фигурирует и другой день – 9 декабря по старому стилю, от которого ведет отсчет дата 21 декабря, как официальный день рождения по Новому стилю. Ясно, что 9 декабря – дата, появившаяся в результате описки, причем описки, совершенной в учреждении, и при наличии пишущей машинки. Такое положение могло быть только после 1917 г., в одном из центральных советских учреждений – во ВЦИК, ЦК РКП(б), СНК и РВС РККА. Именно в этих учреждениях при выдаче Сталину того или иного мандата, могли вместо "6" напечатать "9". И поскольку в дореволюционное время в партии особенно не обращали внимания на день рождения, а Сталин сам своих метрик никогда в жизни не видал, то с 1922 г., когда потребовалось составить для сборника «Деятели СССР и Октябрьской революции» точную авторизированную биографию или дать полностью собственноручно написанную автобиографию, то Сталин впервые указал днем рождения 21 декабря по новому стилю, ведя отсчет от 9 декабря, т.е. от ошибочной даты. Возможно, что эту ошибку совершил кто-то из секретарей или помощников, ибо Сталин лишь поручал подготовить свою биографию, а затем просматривал и правил этот текст лично, обращая главное внимание на формулировки, и не приняв во внимание, что число 21 отсчитано по новому стилю не от 6 декабря, а от 9. Таким образом, происхождение даты 21 декабря – результат технической описки или ошибки. Причем ошибка эта, в сущности, незначительна, ибо ничего не меняет. Человек празднует день рождения на три дня позже. Это не трагедия. Но когда этот человек достигает такого общественного положения, что эту дату отмечает вся страна, то исправлять или менять такую дату тем более нельзя. Пусть уж эта мелкая ошибочка укоренится. Так возник день рождения – 21 декабря. Единственный человек, который знал, что это не так, и мог быть недоволен подобной ошибкой, была лишь старая Кеке – Екатерина Гавриловна Джугашвили, мать Сталина, но она, конечно, умудренная опытом, не делилась этой ''пустяковиной" ни с кем.
Разберем теперь более важное расхождение в годе рождения: 1878 и 1879. Сталин конечно твердо помнил свой метрический год рождения и всюду, вплоть до 1920 г., указывал его верно. Но в партийных документах после 1917 г. – всюду фигурировал также 1879 г. Впервые эта дата появилась в материалах (анкетах) VI Съезда партии. Вспомним, то, что говорилось выше о сталинской склонности к мистике чисел. По грузино-персидскому счету цифра 5 была наделена магическим смыслом. Все, что было кратно 5 должно было приносить счастье, или сбываться. В 1917 г. наступало первое пятилетие после 1912 г., «года свершений» для Сталина. Сталин верил, что в 1917 г. не только будет революция, но и в то, что она удастся и непременно победит. В этом его уверенность можно было сравнить только с ленинской. В отсутствие Ленина, скрывавшегося в Разливе, Сталин делает на VI съезде партии доклад о политическом положении – главный, основной доклад съезду. В первой же фразе этого доклада Сталин твердо заявляет: «Вопрос о современном моменте, есть вопрос о судьбах нашей революции». Но его доклад и резолюция об ориентации партии на совершение социалистической революции, частью съезда, мнение которой выражает К.К.Юренев (лидер «межрайонцев»), определяется, как «авантюра». Однако Сталин добивается в ходе съезда принятия обшей, единой резолюции, нацелившей партию на социалистическую революцию, – вопреки всем сомнениям оппозиции.
Известны исторические, пророческие слова Сталина, сказанные им при обсуждении пункта 9 резолюции, когда Е.А.Преображенский[29] внес предложение сделать добавление о том, что революция в России может быть начата только «при наличии пролетарской революции на Западе».
Сталин: «Я против такого окончания резолюции. Не исключена возможность, что именно Россия явится страной, пролагающей путь к социализму. Надо откинуть отжившее представление о том, что только Запад может указать нам путь. Существует марксизм догматический и марксизм творческий. Я стою на почве последнего»[30].
Таким образом, Сталин твердо верил, что в 1917 г. революция должна быть, что она произойдет и окончится победой. И когда это действительно случилось, он еще более уверился и в своих марксистских знаниях и выводах, и в своей вере в счастливую «пятерку».
В связи с этим он мысленно окинул весь пройденный до революции путь, сверяя его с «пятилетками». В 1889 г. появилось издание «Вепхис ткаосани», которому было суждено помочь ему в выборе «крепкого» псевдонима, и ему было в это время ровно 10 лет, в 1899 г. его исключили из семинарии, и он стал профессиональным революционером, и ему исполнилось в это время ровно 20 лет. Следовательно, гораздо правильнее вести отсчет с 1879 г., а не формально с 1878 г. Ибо от 1879 г. его отделяет только несколько дней конца декабря, и, если бы не случайность, и мать доносила бы его еще неделю, то он и формально, и фактически родился бы в 1879 г. Ведь, когда его спрашивали о том, сколько ему лет, он считал не формально, а реально и в этом счете одна-полторы недели не имели значения. Ведь фактически его жизнь начиналась не с почти полностью прошедшего 1878 г., а с начавшегося 1879 г. Вот почему он всегда приводил в России только эту дату, и решил, после 1917 г. окончательно придерживаться ее, как реальной, а не «догматической», каким являлся 1878 г. И когда он, вопреки уже принятому им правилу, в 1920 г. указал 1878 г., то это было сделано потому, что дата эта указывалась для заграницы, где, как прекрасно знал Сталин, господствовали страшно бюрократические и формальные взгляды и где отход от даты в метриках был бы признан сенсационным. Так вот, чтобы не «раздражать» западных чистоплюев педантичности, Сталин «бросал» им «кость» – формальный год своего рождения, а не фактический, каким был 1879 г., ибо только с него недельный младенец начал свою жизнь и только 1879 г. был первым полным годом его реальной жизни. Здесь снова проявилась жгучая нелюбовь Сталина к формализму, к догматике и его стремление рассматривать все явления под углом здравого смысла и целесообразности. Но объяснять это кому-либо он просто не стал. Он знал, что это – лишнее, что это в конце концов никого не касается, кроме него, а он может поступать в отношении себя самого и своей жизни так, как считает правильным. Тем более, что фактически указание на 1879 г. правильно – оно отражает реальное число прожитых им лет, а реальное число лет важнее, чем формальная дата. Только тогда получается верный счет!
Таким образом, мы видим, что существует вполне ясное, понятное, логичное и правдоподобное объяснение того, почему официальная дата рождения И.В.Сталина указывалась в СССР, как 1879 г., а не 1878 г., как в метрике, и по каким причинам Сталин сам «поправил» эту дату.
1912 г. Год выхода Сталина на большую всероссийскую политическую арену, и в то же время дата его личного 33-летия, что придавало особенное значение совпадению этих двух выдающихся событий, ибо произошла объективная реализация тех потенций, которые Сталин в себе ощущал и которые стремился всячески развить и преумножить. Тем самым его субъективные желания полностью совпали с объективно-историческими и именно этот факт заставил подумать о мистическом значении числа 33.
Но кроме того, сама по себе дата 1912 г. приобретала большое значение в жизни Сталина, ибо она по сути дела являлась датой рождения его, как политического лидера. Вот почему от нее, как и от года рождения, 1879 г. Сталин стал вести отсчет «значительных событий», «эпох». Прибавление к 1912 г. первой же «пятерки», т.е. следующего пятилетия, дает 1917 г.
1917 г. Этот год оказался решающим не только в жизни Сталина, но и в жизни всей партии, всей страны. Победоносная революция, ожидаемая и всячески подготавливаемая усилиями партии и лично Сталина, стала для него новым подтверждением его интеллектуальных потенций, его упрочения, как одного из ведущих деятелей партии. В этом году он впервые вместе с Лениным поставил свою подпись под рядом исторических документов, с которыми вошел уже не только в историю России, но и в мировую историю:
Декларация прав трудящегося и эксплуатируемого народа
Обращение ко всем мусульманам Востока
Первый декрет СНК
Признание независимости Финляндии
и ряд других.
Отсчет от 1917 г., как от нового рубежа революционной эпохи стала вести не только Советская Россия, но и все революционное движение рабочих в Европе, Америке, Азии.
Вполне понятно, и естественно, что для Сталина лично 1917 г. стал важнейшей базовой датой. Отныне он ведет свои отсчеты событий и связывает расчеты на будущее уже с тремя базовыми датами:
1917 г., 1912 г. и 1879 г. Эти базовые даты уже не изменятся и не пополнятся новыми – до самой смерти Сталина.
Единицами отсчета от указанных трех дат служат, во-первых, уже проверенные пятилетия, и все числа, кратные пяти. И во-вторых, 12 (дюжина) и 33, как цифры имевшие отношение к сталинской личной судьбе.
Итак, первая значительная дата после 1917 г. для Сталина – это 1924 г. Смерть В.И.Ленина. Сталин оказывается в это время до последнего дня с Лениным и он же от имени партии и народа по поручению Политбюро произносит свою знаменитую «Клятву над гробом Ленина», подчеркивающую его политическое значение и фактически определяющую его, как приемника В.И.Ленина.
Троцкий в это время находился вдали от Москвы, в отпуску (в Кисловодске), который он эгоистично не стал прерывать для того, чтобы присутствовать при похоронах Ленина. Позднее Сталин не только «припомнит» ему этот факт, но и мастерски использует его для полной дискредитации Троцкого, как человека, являющегося противником ленинизма.
Но что такое 1924 г. с точки зрения мистики цифр? Это 1912+12, это тоже рубеж, но во-первых, не счастливых, а горестных событий в жизни партии, и во-вторых, рубеж общенародный, массовый, а потому к нему вполне подходит, ему соответствует отсчет в дюжине, в этой народной единице и мере счета.
Вместе с тем 1924 = 1879+45, что указывает явно на то, что исходя из личных интересов Сталина эта дата входит в число его «побед».
И так оно было, действительно, на самом деле. Он стал с этого времени первым лицом в партии.
1927 г. Следующая крупная, важная и политическая дата: разгром троцкизма. Но что значит в истории партии победа над оппозицией? Она значит продолжение социалистической революции, утверждение идей и политики Октября. И цифры полностью подтверждают это: 1917+10 = 1927. «Второй Октябрь» должен был случиться в число великого совершенства – не раньше и не позже, чем через 10 лет.
1929 г. «Год великого перелома». Этот год, решавший судьбу коллективизации в российской деревне, был поистине общенародным, затрагивавшим весь народ и прежде всего огромные массы сельского населения страны: России, Украины, Белоруссии, Урала, Сибири.
И цифры на этот раз также полностью подтверждали эту оценку данного года: 1917 + 12 = 1929 г. Но для Сталина лично это был весьма важный и победоносный год. И здесь цифры опять были солидарны в данной оценке: 1879+50 = 1929.
Так что избирая для усиления коллективизации не 1930 г. и не 1931 г., и ускоряя тем самым, а не замедляя коллективизацию, Сталин опирался на заранее произведенный расчет, на «счастливое» сочетание цифр, а не на те отчеты или сводки с мест, которые рекомендовали немного приостановить ход коллективизации. И получилось, что личные сталинские расчеты и следование им принесли политическую победу.
Ибо в 1929 г. была не только проведена коллективизация, но и разбита последняя оппозиция в партии – правая, бухаринская, а Троцкий был изгнан в этом году из СССР.
1937 г. Тут и объяснять много не нужно. И так ясно: 1937 = 1917+20 или 1912+25, т.е. по всем показателям победный и счастливый год лично для Сталина, как по линии развития государства, так и по линии утверждения его лидерства в партии. Вот почему он и решился именно в этом году пойти на физическое уничтожение своих политических противников.
1939 г. Это прежде всего личный для Сталина «большой год», год его 60-летия. И поэтому «триумфы» этого года в большей, чем ранее степени, несли на себе следы его личного влияния, его личных удачных, победных решений: достижение договора с Гитлером и приращение территории СССР за счет ряда районов вдоль западной границы СССР – от Карельского перешейка до Западной Украины и Белоруссии.
В 1939 же году внешнеполитические успехи СССР были также достигнуты благодаря личным переговорам Сталина с министрами иностранных дел стран Прибалтики, в результате которых, СССР получил наземные и военно-морские базы в Эстонии, Латвии, Литве. Это год успешной сталинской внешней политики, – хороший подарок самому себе к 60-летнему юбилею.
1942 г. Сталинградская битва – сочетание личного и государственного успеха. 1912 + 30 и 1917 + 25. Сталин специально тщательно и планомерно готовил эту победу в расчете на 1942 г.
1945 г. Тут уж и говорить нечего. Все и так ясно, как на ладони: Во-первых, двойной триумф, второе политическое совершенство, вторая жизнь для страны и народа, после кровопролитной, тяжелой войны. Ведь цифры – не врут: 1879 + 66 = 1945 и 1912 + 33 = 1945.
1949 г. 70-летие Сталина. Дата солидная, значимая, политически важная. Да и год – весьма политически важный. Во-первых, большой удар со стороны противника: создание НАТО, и во вторых ответ на него: создание Коминформа. Конечно, неадекватно: ответ на пушки словами но в идеологическом плане жесткий: Вы не сдержали Ваших нападок на СССР, на коммунизм, хотя мы и распустили Коминтерн. Что ж – мы его теперь возродим, но его органы будут в большей степени, чем прежде, направляться и контролироваться нами, из одного центра.
«Кто с мечом к нам пришел, от меча и погибнет». Но мы не дрогнем, и будем продолжать войну с империализмом: идеологическую, классовую, и, придет время, быть может и реальную.
1952 г. Год долгожданного XIX Съезда партии. Год первого подведения итогов послевоенного развития СССР. Год важный для партии и государства, но трудный для Сталина тем, что он обнаружил, как уходят его силы. Тем не менее год, рассчитанный заранее, как удобный и счастливый для проведения съезда: 1912 + 40 = 1952 и 1917 + 35 = 1952 г.
После окончания войны все ожидали, что осенью 1945 г. будет созван XIX съезд, ибо последний XVIII съезд – состоялся в 1939 г. Но в 1945 г. Сталин не предпринял никаких мер, чтобы съезд был созван, ибо год и без того был слишком насыщен событиями.
В 1947-1949 гг. новые международные осложнения и заботы, также не позволили провести съезд, хотя партия ждала его. В 1950 г. и 1951 г. несмотря на все попытки секретарей крупнейших крайкомов и обкомов страны добиться проведения съезда путем хотя бы постоянного осторожного зондажа позиции ЦК в этом вопросе, Сталин неизменно отвечал, что «еще не время». Теперь нам легко понять, почему он так говорил. У него был свой график и он точно знал, к какой дате приурочить созыв съезда. Но в партии, даже в ее верхушке, об этом не имели никакого представления. Видели только, что время идет, что проблемы требующие решения съезда – накапливаются, и что Сталин – стареет, и потому казалось совершенно непонятным – куда же еще откладывать созыв съезда – до каких же пор? И вдруг Сталин определил его созыв на 1952 г. Он то знал, почему. Другие даты просто не располагали, они могли оказаться «несчастливыми», а он опасался, что съезд тогда не удастся.
И хотя XIX съезд прошел мирно, торжественно, внешне сплоченно, и на нем была сделана попытка как бы обновить партию, создав огромный новый орган – Президиум ЦК, он на деле не решил той задачи, которую исторически должен был бы решить: передачу эстафеты новому поколению партийных руководителей, передачу великого ленинского наследства в новые руки для гарантированного продолжения ленинской политики. Открыто, так как этого требовали принципы большевизма, вопрос о наследии не был поднят на съезде. А созданные новые органы партийного руководства и призванные туда так называемые «новые люди» – были не лучшими, а чуть ли не худшими силами в партии. Достаточно сказать, что именно в 1952 г. в Президиум ЦК и в Центральный Комитет были избраны такие мелкие люди, как Брежнев, Подгорный, Шелест, Полянский, прежде не игравшие никакой роли ни в организационном и тактическом строительстве партии, ни тем более в укреплении ее идеологии. Известно, например, что Брежнев никаких книг, даже художественной литературы, никогда не читал, о чем вполне документально сообщает А.А.Громыко в своих мемуарах[31].
И когда такой человек оказывался во главе партии, то одно уже это обстоятельство должно было вселять огромную тревогу за ее судьбу и за судьбы социализма вообще. Однако такие лица еще 20-30-х лет находились во главе партии и страны. Разумеется ни коммунизмом, ни социализмом в их политике ничего и не пахло. Их безграмотность прямо противоречила одному из коренных положений марксизма, который рассматривается как обобщение всех знаний, накопленных человечеством и требует от марксиста освоения всей мировой культуры. Тем самым, называя таких людей, как Брежнев коммунистами, мы клевещем на коммунизм, искажаем это понятие. Мы можем лишь говорить о том, что уже в середине 60-х годов началось глобальное перерождение руководства партии.
Чувствовал ли Сталин в 1952 г. тревогу за судьбы партии?
Возможно в какой-то степени – ощущал. Но в то же время он уже не представлял себе реального положения. Он не мог уже оценить объективно степень перерождения партии, ибо он, практически, не знал новых людей.
Брежнев был включен, например, в ЦК за статный рост, военную выправку и свои знаменитые брови, не заметить которых мог лишь только слепой. Заметил их и Сталин. Но он ни словом не обмолвился с этим новым «кадром», а тот, естественно, боялся и рта раскрыть в присутствии Сталина, ясно сознавая, что даже одним-единственным словом способен обнаружить свою беспросветную ограниченность.
Сталин, конечно, надеялся, что его ближайшие соратники – и в первую очередь Молотов, Каганович, Ворошилов, Берия и Хрущев, сохранят и после его смерти единство и традиции партии и эти надежды перерастали в твердую уверенность, так как он лучше, чем кто-либо иной знал, что у этих людей кроме, как опираться на культ Сталина, иного выхода не было. Ибо только это сохраняло бы стабильность государства.
Однако он не мог предположить, что все они окажутся в разных, причем непримиримо враждующих группировках, и что единственный, кто мог бы по праву претендовать на ведущую роль – Молотов, – будет отстранен от руководства и власти в первую же очередь.
Таким образом; XIX Съезд партии – хотя и был созван в «счастливую» и «правильную» дату, тем не менее, не сыграл своей исторической роли – быть инстанцией, которая передала бы эстафету ответственному и компетентному новому руководству партии.
В этой неудаче ярко проявилась вся искусственность сталинской схемы «пятилеток» и других числовых комбинаций, которая, казалось, действовала годами и десятилетиями столь безотказно, верно и надежно.
Дело в том, что прежде внутренняя уверенность в «фатальности» той или иной даты, той или иной меры, придавала Сталину, чисто субъективно, такие силы, что он всецело и глубоко мог контролировать все, происходящие в такие исторические моменты процессы. Всюду иметь свой глаз. Всюду проверять, перепроверять и не доверять никому, кроме себя. Вполне естественно, что такое тщательное проведение любого мероприятия обеспечивало ему успех. Ведь точно также и Ленин лично стремился контролировать и проводить все важнейшие политические и военные меры в годы революции и гражданской войны, беря на себя львиную часть работы, которую должен был выполнять партийный и советский аппарат. И все удавалось хорошо, благодаря этому личному, ежеминутному, перестраховывавшему и подстраховывавшему контролю и проверке всех звеньев государственной машины. И Ленин, совершая эту титаническую работу, в отличие от Сталина не нуждался в таком внутреннем стимуле, как вера в магику чисел. Однако результат у обоих получался отличный, ибо оба осуществляли неослабный контроль над проводимыми по их указанию мероприятиями и оба были достаточно компетентны в том, что они делали, причем более компетентными, чем все их другие сотрудники. Именно это и обеспечивало успех.
Но такой ход работы, такие, как называл их сам Сталин «большевистские темпы» были возможны лишь тогда, когда оба обладали хорошим здоровьем и, не щадя себя, «выкладывались» до изнеможения.
Ленин надорвался на этой работе, не допустив ни одного ее срыва, но умер преждевременно и крайне мучительно, от прогрессирующего паралича, завершившегося инсультом.
Сталин также успешно осуществлял руководство в напряженнейшей обстановке, в том числе в более старом возрасте, чем Ленин, в годы Великой Отечественной войны. То, что было проделано Ставкой ВГК в смысле планирования, разработки и проведения стратегических операций, а их за четыре года войны было проведено полторы сотни, причем на пространстве фронта протяженностью в 6.000 км. – это сверх обычных человеческих сил, это – гениально, и это было проведено мастерски, в высшей степени военно-профессионально и компетентно. И это, разумеется, не могло не подточить даже стального здоровья и стальной воли Сталина. Физическая немощь, характерная для старения организма, стремительно захватывала Сталина в послевоенные годы, особенно после 1949 г. И этот объективный факт нельзя сбрасывать со счета. Более того, мы должны его всемерно учитывать и понять, что и Сталин был отнюдь не машина, а человек, причем с весьма скромными физическими возможностями. Но жил он за счет своей воли, и пока мог, держал себя в руках. Когда же силы стали уходить, воспрепятствовать этому физиологическому процессу было просто невозможно.
И именно в этих условиях его контроль за партией, за государством, и его информированность насчет их состояния, резко изменились: он стал утрачивать контроль и подобно Ленину, именно этот факт стал его крайне нервировать и беспокоить. И чем больше он нервничал, тем хуже становилось его физическое состояние. И в этом положении он стал острее не доверять окружающим. Просто не доверять никому и во всем, не имея прежней возможности, вместо негативного недоверия, взять под жесткий позитивный контроль всю информацию, поступающую наверх.
Этого он просто не мог уже сделать физически, и это, разумеется должно было вызвать внутренний взрыв. В приступе бессильного гнева у него произошло кровоизлияние в мозг – инсульт. Тот же конец, что и у Ленина. Профессиональное острое заболевание государственных деятелей мирового масштаба, привыкших тащить на себе всю государственную и партийную машину. Как только способность тащить воз прекращалась, эти деятели тотчас же ломались. Это означало, что они работали до полного износа, до конца, пока только хватало сил.
Так Сталин в самой своей смерти снова встал вровень с Лениным. Разница была лишь в том, что Ленин умер в кругу заботливых близких, Сталин же умер, в полном одиночестве, оставленный, изолированный, без родных и соратников. Так прошла эта жизнь, безжалостная, как зверь.