Страница:
Они находились в отсеке второго класса. Чандлер обнаружил, что дверь, которая вела в отсек первого класса, заперта, однако она представляла собой лишь ткань, натянутую на металлическую раму. Не задумываясь о последствиях, Чандлер прорвал ткань ногой и пролез в дыру; дети наблюдали за ним, смеясь и перешептываясь. В отсеке первого класса большинство сидений отсутствовало, многочисленные коробки и ящики крепились к полу ремнями. Однако в спальном отделении остались диваны; Чандлер повалился на один из них и закрыл глаза.
Он вспомнил Элен Брейстед, и ему захотелось плакать. За два часа она стала очень дорога ему.
Да и людей Орфализа тоже жалко. Конечно, они были сумасшедшими. Точнее, фанатиками. И все же они пытались устроить жизнь на основе принципа, который действовал, по крайней мере некоторое время. И действовал даже слишком хорошо – потому что именно успешная защита от «огненных духов» обрекла их на гибель. Уничтожение Орфализа отнюдь не безумная выходка. Оно было спланировано и осуществлено совместными усилиями по крайней мере десятка… Десятка кого?
Если верить Элен Брейстед, то десятка людей.
«Тяжелее всего сознавать то, что все эти злодеяния творят люди», – подумал Чандлер.
Он заснул. Несмотря ни на что, он отключился и проснулся лишь через два или три часа, разбуженный голосами детей.
Он потянулся и сел, чувствуя себя совершенно разбитым. Ни страх, ни тревога больше не могли взбодрить его. Он достиг той стадии эмоционального истощения, когда даже внезапный грохот артиллерийского орудия не привел бы к выделению в кровь адреналина. Он равнодушно смотрел на детей, стоявших перед ним.
– Мистер! – сказал один из них. – Мы хотим есть. Чандлер вспомнил, что уже видел этого смуглого черноглазого паренька в скаутской форме.
– Да, – пробормотал он. – Я тоже хочу есть.
Ему не нравилось, что они стоят здесь, – не нравилось, что они вообще находятся в самолете. Он не хотел отягощать свое и без того ненадежное положение ответственностью за полсотни детей, ибо не знал, как позаботиться даже о себе самом. Не зная, что сказать, он спросил:
– Откуда вы?
Но мальчик не дал себя провести.
– Из Св. Розы Лимской. Это наша школа. Скажите, тут есть какая-нибудь еда?
Чандлер медленно покачал головой.
– Сомневаюсь. – Пытаясь освободиться от ответственности, он добавил: – Мы скоро прилетим. Вероятно, там вас покормят.
Мальчик кивнул, доверчиво принимая слова взрослого.
– А куда мы летим, мистер? В Китай?
Чандлер едва не засмеялся. «Хотя, может, и действительно в Китай», – подумал он и ответил:
– Точно не знаю. Возможно, на Гавайи.
– Гавайи! – воскликнула девочка, стоявшая за ним. – Вот это да! На Гавайях есть серфинг, правда, мистер?
Чандлер взглянул на нее. Кажется, это была та самая девочка, которая вела грузовик; но, очевидно, она уже забыла об этом. Осторожно подбирая слова, он ответил:
– Вообще-то, насколько мне известно, серфинг там и изобрели.
– Вот здорово!.. Но правда, – добавила она, – мы ужасно хотим есть.
Чандлер поднялся.
– Ладно, давайте посмотрим.
Он не очень надеялся найти еду, но лучше что-нибудь делать, чем просто сидеть, когда на тебя смотрят голодные дети. Буфет находился сразу за проходом.
Как ни странно, в нем оказалось довольно много еды. Большая часть ее, правда, испортилась. То, что лежало на подносах, сгнило до того, что уже не имело запаха. Но рядом лежали небольшие пакеты с крекерами, сыром, джемом, орехами… и сигаретами. Настоящими сигаретами! Фабричного производства!
Чандлер поручил скауту раздавать продукты и дрожащими пальцами зажег сигарету. Она немного пересохла от долгого хранения, но все равно была чудесной. Прежде всего Чандлер набил карманы сигаретными пачками. Потом сделал себе растворимый кофе с холодной водой, открыл банку с орехами и предался воле судьбы.
Дети оказались храбрее его. Сначала Чандлер подумал, что им просто ничего не известно. Но он ошибся. Они знали, по крайней мере, по чьей воле совершают путешествие и как жестоки могут быть существа, которые ими повелевают; они уже видели кое-что у себя в школе. Их беззаботное веселье почти успокоило его… пока самолет не начал снижаться; тут Чандлер опять почувствовал, что у него закладывает уши.
За иллюминаторами солнце клонилось к закату. Некоторые дети уже спали в откидывающихся креслах, другие разговаривали или играли пустыми чашками и коробками из-под своего ужина. Но вскоре все они опять загалдели и прилипли к иллюминаторам.
– Это Гавайи! – воскликнула маленькая любительница серфинга. – Правда, мистер Чандлер? Посмотрите, какие тут волны!
– Думаю, да – судя по времени полета. – Он повысил голос: – Эй, вы! Сядьте и пристегните ремни.
Как ни странно, они послушались. Горизонт скрылся за краем крыла и снова показался; и тогда послышался целый хор голосов: дети увидели землю. Чандлер нигде не видел аэропорта. Только вода; потом пляж; потом опять вода и какие-то постройки. Затем самолет покачнулся и резко снизился, внизу и по сторонам показались деревья, колеса шасси с визгом коснулись земли, и сопла с шумом развернулись вперед, чтобы снизить скорость машины.
Когда самолет остановился, Чандлер стал отстегивать ремень – и его тело опять оказалось захвачено.
Оно попыталось встать, уперлось в ремень и откинулось назад. Его голос выругался на непонятном языке, и руки взялись за пряжку. Девочка, любительница серфинга, поднялась и скомандовала:
– Дети! Держитесь вместе. Идите за мной. – Она равнодушно взглянула на Чандлера и открыла дверь. Дети один за другим потянулись к трапу.
Тело Чандлера, бормоча что-то себе под нос, наконец справилось с ремнем, взяло книгу и стало нетерпеливо ждать, пока дети выйдут. Чандлер слышал, как какие-то люди заходят в другую дверь, но не мог повернуть голову, чтобы посмотреть.
Спускаясь по ступеням, он краем глаза заметил, чтб мальчик-скаут смотрит на него и машет рукой, но Чандлер не мог ответить. Другая группа людей ждала, когда все спустятся. Как только трап освободился, они стали поспешно выгружать из самолета коробки и ящики.
Чандлера удивила эта спешка, но он не мог остановиться и понаблюдать за ними; ноги понесли его через дорогу, по которой мчалась полицейская машина.
Чандлер инстинктивно сжался, но его тело не дрогнуло и, стоя, на пути машины, подняло руку. Машина резко затормозила. Чандлер заметил, что у сидевшего за рулем полицейского был очень встревоженный и в то же время покорный вид.
– К Южным Воротам, быстро, – произнесли губы Чандлера. Он почувствовал, как ноги несут его к двери с Другой стороны машины. Полицейский рядом с водителем подскочил, словно заяц, и поспешно вылез из машины.
– Джек, поезжай, я сообщу в управление, – торопливо проговорил он.
Водитель молча кивнул. У него побелели губы. Oн закрыл за Чандлером дверцу и круто развернул машину обратную сторону. Когда машина вновь набрала скорость Чандлер почувствовал себя в состоянии говорить самостоятельно.
– Я, – пробормотал он. – Я не знаю…
– Послушай, приятель, – перебил полисмен. – Лучше придержи язык. Исполник сказал: «К Южным Воротам», – я и еду к Южным Воротам.
Чандлер пожал плечами и посмотрел в окно… как раз в тот момент реактивный самолет, доставивший его на острова, вновь пришел в движение. Он прокатился по взлетной полосе и, набрав скорость, врезался в какой-то неуклюжий турбовинтовой самолет, судя по опознавательным знакам, русский. Послышался грохот – взорвалось горючее – и оба самолета загорелись.
Похоже, движение на Гавайи было односторонним.
Глава 8
Глава 9
Он вспомнил Элен Брейстед, и ему захотелось плакать. За два часа она стала очень дорога ему.
Да и людей Орфализа тоже жалко. Конечно, они были сумасшедшими. Точнее, фанатиками. И все же они пытались устроить жизнь на основе принципа, который действовал, по крайней мере некоторое время. И действовал даже слишком хорошо – потому что именно успешная защита от «огненных духов» обрекла их на гибель. Уничтожение Орфализа отнюдь не безумная выходка. Оно было спланировано и осуществлено совместными усилиями по крайней мере десятка… Десятка кого?
Если верить Элен Брейстед, то десятка людей.
«Тяжелее всего сознавать то, что все эти злодеяния творят люди», – подумал Чандлер.
Он заснул. Несмотря ни на что, он отключился и проснулся лишь через два или три часа, разбуженный голосами детей.
Он потянулся и сел, чувствуя себя совершенно разбитым. Ни страх, ни тревога больше не могли взбодрить его. Он достиг той стадии эмоционального истощения, когда даже внезапный грохот артиллерийского орудия не привел бы к выделению в кровь адреналина. Он равнодушно смотрел на детей, стоявших перед ним.
– Мистер! – сказал один из них. – Мы хотим есть. Чандлер вспомнил, что уже видел этого смуглого черноглазого паренька в скаутской форме.
– Да, – пробормотал он. – Я тоже хочу есть.
Ему не нравилось, что они стоят здесь, – не нравилось, что они вообще находятся в самолете. Он не хотел отягощать свое и без того ненадежное положение ответственностью за полсотни детей, ибо не знал, как позаботиться даже о себе самом. Не зная, что сказать, он спросил:
– Откуда вы?
Но мальчик не дал себя провести.
– Из Св. Розы Лимской. Это наша школа. Скажите, тут есть какая-нибудь еда?
Чандлер медленно покачал головой.
– Сомневаюсь. – Пытаясь освободиться от ответственности, он добавил: – Мы скоро прилетим. Вероятно, там вас покормят.
Мальчик кивнул, доверчиво принимая слова взрослого.
– А куда мы летим, мистер? В Китай?
Чандлер едва не засмеялся. «Хотя, может, и действительно в Китай», – подумал он и ответил:
– Точно не знаю. Возможно, на Гавайи.
– Гавайи! – воскликнула девочка, стоявшая за ним. – Вот это да! На Гавайях есть серфинг, правда, мистер?
Чандлер взглянул на нее. Кажется, это была та самая девочка, которая вела грузовик; но, очевидно, она уже забыла об этом. Осторожно подбирая слова, он ответил:
– Вообще-то, насколько мне известно, серфинг там и изобрели.
– Вот здорово!.. Но правда, – добавила она, – мы ужасно хотим есть.
Чандлер поднялся.
– Ладно, давайте посмотрим.
Он не очень надеялся найти еду, но лучше что-нибудь делать, чем просто сидеть, когда на тебя смотрят голодные дети. Буфет находился сразу за проходом.
Как ни странно, в нем оказалось довольно много еды. Большая часть ее, правда, испортилась. То, что лежало на подносах, сгнило до того, что уже не имело запаха. Но рядом лежали небольшие пакеты с крекерами, сыром, джемом, орехами… и сигаретами. Настоящими сигаретами! Фабричного производства!
Чандлер поручил скауту раздавать продукты и дрожащими пальцами зажег сигарету. Она немного пересохла от долгого хранения, но все равно была чудесной. Прежде всего Чандлер набил карманы сигаретными пачками. Потом сделал себе растворимый кофе с холодной водой, открыл банку с орехами и предался воле судьбы.
Дети оказались храбрее его. Сначала Чандлер подумал, что им просто ничего не известно. Но он ошибся. Они знали, по крайней мере, по чьей воле совершают путешествие и как жестоки могут быть существа, которые ими повелевают; они уже видели кое-что у себя в школе. Их беззаботное веселье почти успокоило его… пока самолет не начал снижаться; тут Чандлер опять почувствовал, что у него закладывает уши.
За иллюминаторами солнце клонилось к закату. Некоторые дети уже спали в откидывающихся креслах, другие разговаривали или играли пустыми чашками и коробками из-под своего ужина. Но вскоре все они опять загалдели и прилипли к иллюминаторам.
– Это Гавайи! – воскликнула маленькая любительница серфинга. – Правда, мистер Чандлер? Посмотрите, какие тут волны!
– Думаю, да – судя по времени полета. – Он повысил голос: – Эй, вы! Сядьте и пристегните ремни.
Как ни странно, они послушались. Горизонт скрылся за краем крыла и снова показался; и тогда послышался целый хор голосов: дети увидели землю. Чандлер нигде не видел аэропорта. Только вода; потом пляж; потом опять вода и какие-то постройки. Затем самолет покачнулся и резко снизился, внизу и по сторонам показались деревья, колеса шасси с визгом коснулись земли, и сопла с шумом развернулись вперед, чтобы снизить скорость машины.
Когда самолет остановился, Чандлер стал отстегивать ремень – и его тело опять оказалось захвачено.
Оно попыталось встать, уперлось в ремень и откинулось назад. Его голос выругался на непонятном языке, и руки взялись за пряжку. Девочка, любительница серфинга, поднялась и скомандовала:
– Дети! Держитесь вместе. Идите за мной. – Она равнодушно взглянула на Чандлера и открыла дверь. Дети один за другим потянулись к трапу.
Тело Чандлера, бормоча что-то себе под нос, наконец справилось с ремнем, взяло книгу и стало нетерпеливо ждать, пока дети выйдут. Чандлер слышал, как какие-то люди заходят в другую дверь, но не мог повернуть голову, чтобы посмотреть.
Спускаясь по ступеням, он краем глаза заметил, чтб мальчик-скаут смотрит на него и машет рукой, но Чандлер не мог ответить. Другая группа людей ждала, когда все спустятся. Как только трап освободился, они стали поспешно выгружать из самолета коробки и ящики.
Чандлера удивила эта спешка, но он не мог остановиться и понаблюдать за ними; ноги понесли его через дорогу, по которой мчалась полицейская машина.
Чандлер инстинктивно сжался, но его тело не дрогнуло и, стоя, на пути машины, подняло руку. Машина резко затормозила. Чандлер заметил, что у сидевшего за рулем полицейского был очень встревоженный и в то же время покорный вид.
– К Южным Воротам, быстро, – произнесли губы Чандлера. Он почувствовал, как ноги несут его к двери с Другой стороны машины. Полицейский рядом с водителем подскочил, словно заяц, и поспешно вылез из машины.
– Джек, поезжай, я сообщу в управление, – торопливо проговорил он.
Водитель молча кивнул. У него побелели губы. Oн закрыл за Чандлером дверцу и круто развернул машину обратную сторону. Когда машина вновь набрала скорость Чандлер почувствовал себя в состоянии говорить самостоятельно.
– Я, – пробормотал он. – Я не знаю…
– Послушай, приятель, – перебил полисмен. – Лучше придержи язык. Исполник сказал: «К Южным Воротам», – я и еду к Южным Воротам.
Чандлер пожал плечами и посмотрел в окно… как раз в тот момент реактивный самолет, доставивший его на острова, вновь пришел в движение. Он прокатился по взлетной полосе и, набрав скорость, врезался в какой-то неуклюжий турбовинтовой самолет, судя по опознавательным знакам, русский. Послышался грохот – взорвалось горючее – и оба самолета загорелись.
Похоже, движение на Гавайи было односторонним.
Глава 8
Они проехали через центр Гонолулу с включенной сиреной, и все встречные машины сворачивали в сторону. Со скоростью 70 миль в час они мчались по автостраде вдоль моря; Чандлер мельком увидел указатель с надписью «Хило», но не имел ни малейшего представления, что она означает. Вскоре машин стало меньше; потом они вообще перестали попадаться.
Дорога превратилась в пригородное шоссе; по ее сторонам встречались беспорядочно разбросанные жилые дома, торговые центры и пальмовые рощи. «Такие дороги идут во все стороны от каждого города в Соединенных Штатах, – подумал Чандлер. – Но эта дорога какая-то странная». Всего в миле от Гонолулу все словно вымерло. Ни одного пешехода, и лишь ржавые остатки разбитых машин на обочинах. Дома сельского типа окружала густая трава.
Очевидно, жить здесь не позволялось.
Чандлер вытянул шею. Его одолевало любопытство. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос…
– Я сказал заткнись, – рявкнул полицейский, не глядя на него. В голосе полицейского прозвучало нечто такое, что ошеломило Чандлера и заставило его подчиниться. Они молча ехали еще пятнадцать минут, потом остановились перед заграждением.
Чандлер вышел. Полицейский захлопнул за ним дверцу. Машина, стирая покрышки, стремительно развернулась и помчалась обратно к Гонолулу.
Чандлер стоял под ярким теплым солнцем и смотрел ей вслед. Пахло гибискусами и гниющими пальмами. Тишину нарушали лишь звуки шагов по гравиевой дорожке. Обернувшись, Чандлер увидел подходившего к нему человека. Теперь он понял поведение полицейского: блюститель порядка был страшно напуган.
– Здравствуйте, – сказал Чандлер приближавшемуся человеку, он тоже носил униформу, но не такую, как у городской полиции в Гонолулу. Это была летняя форма армии США, только без знаков различия. За ним стояли еще несколько человек в такой же форме; они курили и переговаривались. Заграждение имело весьма внушительный вид. Колючая проволока с одной стороны спускалась к пляжу и уходила в океан, с другой – шла по середине боковой дороги и заканчивалась неизвестно где. По обеим сторонам самих ворот стояли пулеметы.
Охранник заговорил, только когда подошел совсем близко к Чандлеру.
– Что вы хотите? – спросил он, не здороваясь. Чандлер пожал плечами. – Ладно, подождите здесь.
Охранник пошел обратно к воротам.
– Подождите минутку! Чего я должен ждать? Охранник покачал головой, не останавливаясь и не оборачиваясь. Похоже, это его не очень интересовало, и он ничем не мог помочь.
Чандлер положил на землю изорванную книгу Джебрана, которую до сих пор держал в руках, и сел рядом. Но ему не пришлось долго ждать. Один из охранников направился к нему. Чандлер уже научился распознавать такие решительные и целеустремленные движения. Не говоря ни слова, охранник сунул руку в карман. Чандлер инстинктивно вскочил – но это оказалась лишь связка ключей. Когда Чандлер взял их, взгляд охранника тут же утратил напряженность; но в тот самый момент, когда охранник освободился, Чандлер почувствовал, что его собственное тело снова захвачено.
Он наклонился и поднял книгу. Быстро, хотя и немного неловко, его пальцы выбрали ключ, и тело направилось к небольшому французскому автомобилю, стоявшему у ворот с другой стороны. Чандлер наконец привык к независимым от него движениям своего тела. Он не мог участвовать в них и поэтому попытался оторвать свое внимание от мышц и чувств. Это было нелегким делом.
Постоянно происходили неожиданные изменения положения тела, и плененный разум посылал запоздалые команды неповинующимся нервам. Чандлер научился не обращать внимания на эти движения. Разум, вселившийся в его тело, обладал своими способами поддержания равновесия и достижения цели, и они были столь же надежными.
Чандлер наблюдал, как его собственные руки приводят в движение машину. Он никогда не ездил на такой модели, но разум, проникший в его мозг, знал ее достаточно хорошо. Они набирали скорость, нещадно тратя бензин.
Чандлер попытался представить себе того, кто управлял его телом. Очевидно, захватчик был не молод, судя по нерешительной походке, и раздражителен. Он небрежно переключал скорости и вообще вел машину с поразительным легкомыслием. Чандлер внутренне содрогался, когда они на полной скорости совершали такие крутые повороты, что казалось, катастрофа была неминуема, но его рука на руле и нога на акселераторе ни разу не дрогнули.
За Южными Воротами окружающая картина резко изменилась.
Тут встречались красивые дома, но были также и обширные пространства, где дома отсутствовали. Как будто огромное чудовище прошлось по острову, стирая с лица земли все мелкие, дешевые и старые дома, магазины и заводы. Вся эта часть острова Оаху превратилась в роскошный парк.
Он не был необитаемым. Чандлеру показалось, что он видел людей, хотя и не имел возможности их разглядеть. Потом «рено» свернул на узкую, но заасфальтированную дорожку. По обеим ее сторонам росли не известные Чандлеру цветущие деревья.
На протяжении примерно мили дорога петляла и после очередного поворота закончилась большой площадкой перед домом. «Рено» резко остановился перед дверью, расположенной между двумя бронзовыми табличками.
Центр Воздушной Связи ТУЭ. Чандлер заметил наверху высокую конструкцию, напоминавшую антенну радиопередатчика, между тем его тело направилось прямо в дом, поднялось по неподвижному эскалатору и, пройдя холл, вошло в какую-то комнату.
Здесь его мышцы расслабились.
Он огляделся: на огромной мягкой кушетке у стола пошевелилось и, зевнув, село огромное мягкое тело. Это был очень толстый старик, почти лысый, с серебристым венчиком на голове.
Он без особого интереса посмотрел на Чандлера.
– Как тебя зовут? – просипел он. У него был тяжелый неисправимый акцент, как у русского дипломата. Чандлер сразу узнал этот голос – он часто слышал его из своих уст.
Затем, сипя и задыхаясь, толстяк сказал, что его зовут Коицка. Если у него и было другое имя, он не удосужился сообщить его Чандлеру. Употребляя минимальное количество слов, он приказал Чандлеру сесть и не двигаться.
Коицка покосился на книгу Халиля Джебрана. Он не взглянул на Чандлера, но тот неожиданно для себя встал, подал книгу Коицке и вернулся на место. Толстяк перевернул несколько страниц с выражением скуки и отвращения, словно человек, отрывающий присосавшихся к руке пиявок. Казалось, он чего-то ждал.
Внизу хлопнула дверь, и вскоре в комнату вошла женщина, высокая, темноволосая и не очень молодая.
Чандлер, пораженный ее красотой, был уверен, что видел ее, но никак не мог вспомнить где. Она носила такой же венец, как у толстяка, частично скрытый сложной прической. Женщина сразу перешла к делу:
– Чандлер, не так ли? Прекрасно, любовь моя, мы только хотим знать, что это такое. – Она показала на книгу.
Облегчение, словно боль, пронзило Чандлера. Так вот почему он оказался здесь! Кем бы ни были эти люди, даже управляя чужими мозгами, они не чувствовали полной уверенности в своих силах. Жалкий, безумный Орфализ вызывал у них раздражение: конечно, он не представлял собой прямой угрозы, но создавал некоторые неудобства и потому требовал изучения. Поскольку Чандлер остался в живых, они не пожалели своего божественного времени и переправили его за четыре тысячи миль, чтобы он мог принести им книгу и удовлетворить их любопытство.
Чандлер без колебаний рассказал им все об обитателях Орфализа. Он был совершенно уверен, что скрывать уже нечего. Он не имел никаких обязательств перед мертвыми; к тому же они на собственном примере показали, что их метод защиты с помощью боли вызывает лишь раздражение захватчиков и не может использоваться доя борьбы с ними.
Чандлеру хватило пяти минут, чтобы рассказать все о Гае, Мэгги и других несчастных обитателях старого дома в горах.
Коицка почти ничего не говорил. Вопросы задавала женщина, она же была и переводчиком, когда толстяку не хватало знаний английского языка. С механическим упорством она продолжала задавать вопросы, пока Коицка не сделал нетерпеливый жест, означавший, что с него довольно.
Тогда она улыбнулась Чандлеру и сказала:
– Спасибо, любовь моя. Мы, кажется, где-то виделись?
– Не знаю. Но мне тоже так кажется.
– О, меня видели все. И довольно часто. Ну да ладно, неважно. Счастливо, любовь моя. Будь любезен с Коицкой – возможно, он окажет тебе ответную любезность. – И она вышла.
Коицка некоторое время неподвижно лежал на своей кушетке, почесывая тяжелый нос толстым пальцем.
– Так, – сказал он наконец. – А теперь вопрос, что делать с тобой? Готовить ты, наверно, не умеешь, а?
С неожиданной ясностью Чандлер понял, что сейчас решается вопрос о его жизни.
– Готовить? Боюсь, что не нет – то есть, я могу варить яйца, – пробормотал он.
– Так, – проворчал Коицка. – Хорошо. Нам нужно два-три доктора, но я думаю, ты не подойдешь.
– Вы имеете в виду медицинского доктора? – тупо переспросил Чандлер.
– Да, konyechno. А ты думал какого? – Голос толстяка внезапно стал жестким; было совершенно ясно, что Чандлер значит для него гораздо меньше, чем кусты бугенвиллии на газоне.
– Я не доктор, – осторожно ответил Чандлер. – Я инженер-электрик. То есть, был им.
– Был?
– У меня долго не было практики. За последние два года спрос на инженеров упал.
– Так. – Коицка, по-видимому, размышлял. – Ладно, – сказал он. – Может быть… да, может быть у нас будет для тебя работа. Спускайся и… нет, подожди. – Толстяк закрыл глаза, Чандлер почувствовал себя захваченным и направился вниз, в помещение, которое раньше, вероятно, служило гаражом, а теперь превратилось в превосходную радиомастерскую.
Чандлер подошел к одному из верстаков. Его собственный голос заговорил с ним:
– Тут у нас где-то – да, вот схемы генератора прямоугольных сигналов. Ты знаешь, что это? Напиши.
Почувствовав себя свободным, Чандлер взял карандаш и написал в блокноте, лежавшем перед ним: «Да».
– Хорошо. Тогда сделаешь мне его. У меня уже есть один, но я хочу другой. Ты будешь делать это в городе, не здесь. Отправляйся в Trun'er, там тебе скажут, где ты можешь работать, где возьмешь детали и все остальное. Через два дня приезжай сюда опять. Я буду смотреть твою работу.
Взяв толстую пачку схем, Чандлер почувствовал, как его тело покинуло здание и направилось к маленькой машине. Собеседование закончилось.
Чандлер не знал, сможет ли найти обратный путь в Гонолулу, но эта проблема отошла на задний план, когда он обнаружил, что не может завести машину. Конечно, его руки уже заводили ее, но все произошло очень быстро; к тому же на ключе от зажигания имелись надписи только на французском, которого он не знал. Методом проб и ошибок ему удалось найти правильную комбинацию и завести мотор. Потом он осторожно поехал вдоль периметра стоянки, пока не нашел выездной путь.
Было около полуночи, на небе сияли звезды, всходила луна. Потом он с запозданием вспомнил, что не должен был видеть звезды. Над дорогой, по которой он приехал, нависали густые кроны цветущих деревьев.
Через несколько минут он понял, что окончательно заблудился. Чандлер остановил машину, с чувством выругался, вышел из машины и огляделся.
Но увидел не много. На дороге не было никаких знаков и указателей. Он пожал плечами и стал рыться в кабине в поисках какой-нибудь карты; карты не оказалось, зато он нашел полупустую пачку сигарет. Он прибавил ее к своему запасу, закурил и расслабился.
Чандлер чувствовал себя точно так же, как в тот день, когда получил первую работу.
Удивительно, размышлял он, один лишь намек на возможность получить нечто вроде законного места в этом сумасшедшем мире успокоил его издерганные нервы. Он курил, облокотившись на крышу маленького «рено» и наслаждался чудесной ночью. На небе сияли Вега и Денеб; ему казалось совершенно неважным, что он видел эти звезды последний раз двадцать четыре часа назад, вскоре после того, как стал свидетелем убийства двух десятков невинных людей, – да и сам он тогда считал, что его песенка спета.
Собрать генератор прямоугольных импульсов будет не трудно, если удастся достать детали. Несомненно, это своего рода испытание. Если он выдержит его, то получит работу. И этому Коицке тоже не о чем беспокоиться, потому что любой обман будет немедленно обнаружен. Чандлер хорошо представлял себе, что случится с тем, кого Коицка уличит в обмане…
Он ощутил легкий толчок.
Или показалось? Чандлер выбросил сигарету, оглянулся по сторонам. Кажется, ничего подозрительного. Но, вероятно, он и не мог ничего заметить. Словно кто-то хотел завладеть его телом, но в последнюю минуту передумал.
Когда Чандлер уже решил забыть об этом, он увидел фары приближавшейся машины.
Удлиненный низкий спортивный автомобиль подъехал и остановился рядом с ним. Из машины высунулась женщина, в темноте нельзя было разглядеть ее лицо.
– Это ты, любовь моя? – засмеялась она. – То-то я смотрю кто-то знакомый. Заблудился?
У нее был венец, и Чандлер узнал ее. Эта женщина задавала ему вопросы.
– Кажется, да, – ответил он.
Женщина наклонилась вперед.
– Заходи, любовь моя. А, машина? Оставь ее здесь, кому она нужна. – Когда они отъехали, она хихикнула: – Коицке не понравилась бы твоя прогулка. Кажется, он решил дать тебе работу.
– Откуда вы знаете?
– Ну, любовь моя, ты ведь еще здесь. И что ты должен будешь делать?
– Мне надо поехать в Триплер. Не знаю, где это, – кажется, в Гонолулу? Там я буду собирать радиопередатчик.
– Триплер в другом конце города. Я довезу тебя до ворот, там ты скажешь, куда тебе надо, и они все устроят.
– У. меня нет денег…
Его ответ рассмешил ее. Потом она сказала:
– Коицка не такой уж плохой. Но на твоем месте, любовь моя, я бы взвешивала каждый свой шаг. Старайся как можно лучше делать то, что он говорит. Кто знает? Может, тебя ждет удача…
– Мне уже повезло. Я остался в живых.
– Ну, тогда ты далеко пойдешь. Некоторое время они ехали молча.
– А этот твой ужасный…
– Орфализ?
– Как бы он ни назывался. У них не было шансов. Чандлер взглянул на ее лицо, но оно было скрыто тьмой. Почему она вообще разговаривала с ним? Просто из сочувствия?
– Никто не может тягаться с исполниками, – продолжала она весело. – Лучше всего, если ты сразу это поймешь.
Спортивная машина подъехала к заграждению. При свете прожекторов, установленных над пулеметными гнездами, она внимательно посмотрела на Чандлера.
– Что у тебя на лбу, дорогой?
Где-то по пути он потерял свою шерстяную шапку.
– Клеймо, – коротко ответил он, – «С» значит «симулянт». Я совершил преступление, когда один из ваших захватил мое тело, и меня осудили.
После небольшой паузы женщина рассмеялась.
– Ну, это просто восхитительно! А я все думала, где я тебя видела. Ты не помнишь? Я была старшиной присяжных на твоем суде!
Дорога превратилась в пригородное шоссе; по ее сторонам встречались беспорядочно разбросанные жилые дома, торговые центры и пальмовые рощи. «Такие дороги идут во все стороны от каждого города в Соединенных Штатах, – подумал Чандлер. – Но эта дорога какая-то странная». Всего в миле от Гонолулу все словно вымерло. Ни одного пешехода, и лишь ржавые остатки разбитых машин на обочинах. Дома сельского типа окружала густая трава.
Очевидно, жить здесь не позволялось.
Чандлер вытянул шею. Его одолевало любопытство. Он уже открыл рот, чтобы задать вопрос…
– Я сказал заткнись, – рявкнул полицейский, не глядя на него. В голосе полицейского прозвучало нечто такое, что ошеломило Чандлера и заставило его подчиниться. Они молча ехали еще пятнадцать минут, потом остановились перед заграждением.
Чандлер вышел. Полицейский захлопнул за ним дверцу. Машина, стирая покрышки, стремительно развернулась и помчалась обратно к Гонолулу.
Чандлер стоял под ярким теплым солнцем и смотрел ей вслед. Пахло гибискусами и гниющими пальмами. Тишину нарушали лишь звуки шагов по гравиевой дорожке. Обернувшись, Чандлер увидел подходившего к нему человека. Теперь он понял поведение полицейского: блюститель порядка был страшно напуган.
– Здравствуйте, – сказал Чандлер приближавшемуся человеку, он тоже носил униформу, но не такую, как у городской полиции в Гонолулу. Это была летняя форма армии США, только без знаков различия. За ним стояли еще несколько человек в такой же форме; они курили и переговаривались. Заграждение имело весьма внушительный вид. Колючая проволока с одной стороны спускалась к пляжу и уходила в океан, с другой – шла по середине боковой дороги и заканчивалась неизвестно где. По обеим сторонам самих ворот стояли пулеметы.
Охранник заговорил, только когда подошел совсем близко к Чандлеру.
– Что вы хотите? – спросил он, не здороваясь. Чандлер пожал плечами. – Ладно, подождите здесь.
Охранник пошел обратно к воротам.
– Подождите минутку! Чего я должен ждать? Охранник покачал головой, не останавливаясь и не оборачиваясь. Похоже, это его не очень интересовало, и он ничем не мог помочь.
Чандлер положил на землю изорванную книгу Джебрана, которую до сих пор держал в руках, и сел рядом. Но ему не пришлось долго ждать. Один из охранников направился к нему. Чандлер уже научился распознавать такие решительные и целеустремленные движения. Не говоря ни слова, охранник сунул руку в карман. Чандлер инстинктивно вскочил – но это оказалась лишь связка ключей. Когда Чандлер взял их, взгляд охранника тут же утратил напряженность; но в тот самый момент, когда охранник освободился, Чандлер почувствовал, что его собственное тело снова захвачено.
Он наклонился и поднял книгу. Быстро, хотя и немного неловко, его пальцы выбрали ключ, и тело направилось к небольшому французскому автомобилю, стоявшему у ворот с другой стороны. Чандлер наконец привык к независимым от него движениям своего тела. Он не мог участвовать в них и поэтому попытался оторвать свое внимание от мышц и чувств. Это было нелегким делом.
Постоянно происходили неожиданные изменения положения тела, и плененный разум посылал запоздалые команды неповинующимся нервам. Чандлер научился не обращать внимания на эти движения. Разум, вселившийся в его тело, обладал своими способами поддержания равновесия и достижения цели, и они были столь же надежными.
Чандлер наблюдал, как его собственные руки приводят в движение машину. Он никогда не ездил на такой модели, но разум, проникший в его мозг, знал ее достаточно хорошо. Они набирали скорость, нещадно тратя бензин.
Чандлер попытался представить себе того, кто управлял его телом. Очевидно, захватчик был не молод, судя по нерешительной походке, и раздражителен. Он небрежно переключал скорости и вообще вел машину с поразительным легкомыслием. Чандлер внутренне содрогался, когда они на полной скорости совершали такие крутые повороты, что казалось, катастрофа была неминуема, но его рука на руле и нога на акселераторе ни разу не дрогнули.
За Южными Воротами окружающая картина резко изменилась.
Тут встречались красивые дома, но были также и обширные пространства, где дома отсутствовали. Как будто огромное чудовище прошлось по острову, стирая с лица земли все мелкие, дешевые и старые дома, магазины и заводы. Вся эта часть острова Оаху превратилась в роскошный парк.
Он не был необитаемым. Чандлеру показалось, что он видел людей, хотя и не имел возможности их разглядеть. Потом «рено» свернул на узкую, но заасфальтированную дорожку. По обеим ее сторонам росли не известные Чандлеру цветущие деревья.
На протяжении примерно мили дорога петляла и после очередного поворота закончилась большой площадкой перед домом. «Рено» резко остановился перед дверью, расположенной между двумя бронзовыми табличками.
Центр Воздушной Связи ТУЭ. Чандлер заметил наверху высокую конструкцию, напоминавшую антенну радиопередатчика, между тем его тело направилось прямо в дом, поднялось по неподвижному эскалатору и, пройдя холл, вошло в какую-то комнату.
Здесь его мышцы расслабились.
Он огляделся: на огромной мягкой кушетке у стола пошевелилось и, зевнув, село огромное мягкое тело. Это был очень толстый старик, почти лысый, с серебристым венчиком на голове.
Он без особого интереса посмотрел на Чандлера.
– Как тебя зовут? – просипел он. У него был тяжелый неисправимый акцент, как у русского дипломата. Чандлер сразу узнал этот голос – он часто слышал его из своих уст.
Затем, сипя и задыхаясь, толстяк сказал, что его зовут Коицка. Если у него и было другое имя, он не удосужился сообщить его Чандлеру. Употребляя минимальное количество слов, он приказал Чандлеру сесть и не двигаться.
Коицка покосился на книгу Халиля Джебрана. Он не взглянул на Чандлера, но тот неожиданно для себя встал, подал книгу Коицке и вернулся на место. Толстяк перевернул несколько страниц с выражением скуки и отвращения, словно человек, отрывающий присосавшихся к руке пиявок. Казалось, он чего-то ждал.
Внизу хлопнула дверь, и вскоре в комнату вошла женщина, высокая, темноволосая и не очень молодая.
Чандлер, пораженный ее красотой, был уверен, что видел ее, но никак не мог вспомнить где. Она носила такой же венец, как у толстяка, частично скрытый сложной прической. Женщина сразу перешла к делу:
– Чандлер, не так ли? Прекрасно, любовь моя, мы только хотим знать, что это такое. – Она показала на книгу.
Облегчение, словно боль, пронзило Чандлера. Так вот почему он оказался здесь! Кем бы ни были эти люди, даже управляя чужими мозгами, они не чувствовали полной уверенности в своих силах. Жалкий, безумный Орфализ вызывал у них раздражение: конечно, он не представлял собой прямой угрозы, но создавал некоторые неудобства и потому требовал изучения. Поскольку Чандлер остался в живых, они не пожалели своего божественного времени и переправили его за четыре тысячи миль, чтобы он мог принести им книгу и удовлетворить их любопытство.
Чандлер без колебаний рассказал им все об обитателях Орфализа. Он был совершенно уверен, что скрывать уже нечего. Он не имел никаких обязательств перед мертвыми; к тому же они на собственном примере показали, что их метод защиты с помощью боли вызывает лишь раздражение захватчиков и не может использоваться доя борьбы с ними.
Чандлеру хватило пяти минут, чтобы рассказать все о Гае, Мэгги и других несчастных обитателях старого дома в горах.
Коицка почти ничего не говорил. Вопросы задавала женщина, она же была и переводчиком, когда толстяку не хватало знаний английского языка. С механическим упорством она продолжала задавать вопросы, пока Коицка не сделал нетерпеливый жест, означавший, что с него довольно.
Тогда она улыбнулась Чандлеру и сказала:
– Спасибо, любовь моя. Мы, кажется, где-то виделись?
– Не знаю. Но мне тоже так кажется.
– О, меня видели все. И довольно часто. Ну да ладно, неважно. Счастливо, любовь моя. Будь любезен с Коицкой – возможно, он окажет тебе ответную любезность. – И она вышла.
Коицка некоторое время неподвижно лежал на своей кушетке, почесывая тяжелый нос толстым пальцем.
– Так, – сказал он наконец. – А теперь вопрос, что делать с тобой? Готовить ты, наверно, не умеешь, а?
С неожиданной ясностью Чандлер понял, что сейчас решается вопрос о его жизни.
– Готовить? Боюсь, что не нет – то есть, я могу варить яйца, – пробормотал он.
– Так, – проворчал Коицка. – Хорошо. Нам нужно два-три доктора, но я думаю, ты не подойдешь.
– Вы имеете в виду медицинского доктора? – тупо переспросил Чандлер.
– Да, konyechno. А ты думал какого? – Голос толстяка внезапно стал жестким; было совершенно ясно, что Чандлер значит для него гораздо меньше, чем кусты бугенвиллии на газоне.
– Я не доктор, – осторожно ответил Чандлер. – Я инженер-электрик. То есть, был им.
– Был?
– У меня долго не было практики. За последние два года спрос на инженеров упал.
– Так. – Коицка, по-видимому, размышлял. – Ладно, – сказал он. – Может быть… да, может быть у нас будет для тебя работа. Спускайся и… нет, подожди. – Толстяк закрыл глаза, Чандлер почувствовал себя захваченным и направился вниз, в помещение, которое раньше, вероятно, служило гаражом, а теперь превратилось в превосходную радиомастерскую.
Чандлер подошел к одному из верстаков. Его собственный голос заговорил с ним:
– Тут у нас где-то – да, вот схемы генератора прямоугольных сигналов. Ты знаешь, что это? Напиши.
Почувствовав себя свободным, Чандлер взял карандаш и написал в блокноте, лежавшем перед ним: «Да».
– Хорошо. Тогда сделаешь мне его. У меня уже есть один, но я хочу другой. Ты будешь делать это в городе, не здесь. Отправляйся в Trun'er, там тебе скажут, где ты можешь работать, где возьмешь детали и все остальное. Через два дня приезжай сюда опять. Я буду смотреть твою работу.
Взяв толстую пачку схем, Чандлер почувствовал, как его тело покинуло здание и направилось к маленькой машине. Собеседование закончилось.
Чандлер не знал, сможет ли найти обратный путь в Гонолулу, но эта проблема отошла на задний план, когда он обнаружил, что не может завести машину. Конечно, его руки уже заводили ее, но все произошло очень быстро; к тому же на ключе от зажигания имелись надписи только на французском, которого он не знал. Методом проб и ошибок ему удалось найти правильную комбинацию и завести мотор. Потом он осторожно поехал вдоль периметра стоянки, пока не нашел выездной путь.
Было около полуночи, на небе сияли звезды, всходила луна. Потом он с запозданием вспомнил, что не должен был видеть звезды. Над дорогой, по которой он приехал, нависали густые кроны цветущих деревьев.
Через несколько минут он понял, что окончательно заблудился. Чандлер остановил машину, с чувством выругался, вышел из машины и огляделся.
Но увидел не много. На дороге не было никаких знаков и указателей. Он пожал плечами и стал рыться в кабине в поисках какой-нибудь карты; карты не оказалось, зато он нашел полупустую пачку сигарет. Он прибавил ее к своему запасу, закурил и расслабился.
Чандлер чувствовал себя точно так же, как в тот день, когда получил первую работу.
Удивительно, размышлял он, один лишь намек на возможность получить нечто вроде законного места в этом сумасшедшем мире успокоил его издерганные нервы. Он курил, облокотившись на крышу маленького «рено» и наслаждался чудесной ночью. На небе сияли Вега и Денеб; ему казалось совершенно неважным, что он видел эти звезды последний раз двадцать четыре часа назад, вскоре после того, как стал свидетелем убийства двух десятков невинных людей, – да и сам он тогда считал, что его песенка спета.
Собрать генератор прямоугольных импульсов будет не трудно, если удастся достать детали. Несомненно, это своего рода испытание. Если он выдержит его, то получит работу. И этому Коицке тоже не о чем беспокоиться, потому что любой обман будет немедленно обнаружен. Чандлер хорошо представлял себе, что случится с тем, кого Коицка уличит в обмане…
Он ощутил легкий толчок.
Или показалось? Чандлер выбросил сигарету, оглянулся по сторонам. Кажется, ничего подозрительного. Но, вероятно, он и не мог ничего заметить. Словно кто-то хотел завладеть его телом, но в последнюю минуту передумал.
Когда Чандлер уже решил забыть об этом, он увидел фары приближавшейся машины.
Удлиненный низкий спортивный автомобиль подъехал и остановился рядом с ним. Из машины высунулась женщина, в темноте нельзя было разглядеть ее лицо.
– Это ты, любовь моя? – засмеялась она. – То-то я смотрю кто-то знакомый. Заблудился?
У нее был венец, и Чандлер узнал ее. Эта женщина задавала ему вопросы.
– Кажется, да, – ответил он.
Женщина наклонилась вперед.
– Заходи, любовь моя. А, машина? Оставь ее здесь, кому она нужна. – Когда они отъехали, она хихикнула: – Коицке не понравилась бы твоя прогулка. Кажется, он решил дать тебе работу.
– Откуда вы знаете?
– Ну, любовь моя, ты ведь еще здесь. И что ты должен будешь делать?
– Мне надо поехать в Триплер. Не знаю, где это, – кажется, в Гонолулу? Там я буду собирать радиопередатчик.
– Триплер в другом конце города. Я довезу тебя до ворот, там ты скажешь, куда тебе надо, и они все устроят.
– У. меня нет денег…
Его ответ рассмешил ее. Потом она сказала:
– Коицка не такой уж плохой. Но на твоем месте, любовь моя, я бы взвешивала каждый свой шаг. Старайся как можно лучше делать то, что он говорит. Кто знает? Может, тебя ждет удача…
– Мне уже повезло. Я остался в живых.
– Ну, тогда ты далеко пойдешь. Некоторое время они ехали молча.
– А этот твой ужасный…
– Орфализ?
– Как бы он ни назывался. У них не было шансов. Чандлер взглянул на ее лицо, но оно было скрыто тьмой. Почему она вообще разговаривала с ним? Просто из сочувствия?
– Никто не может тягаться с исполниками, – продолжала она весело. – Лучше всего, если ты сразу это поймешь.
Спортивная машина подъехала к заграждению. При свете прожекторов, установленных над пулеметными гнездами, она внимательно посмотрела на Чандлера.
– Что у тебя на лбу, дорогой?
Где-то по пути он потерял свою шерстяную шапку.
– Клеймо, – коротко ответил он, – «С» значит «симулянт». Я совершил преступление, когда один из ваших захватил мое тело, и меня осудили.
После небольшой паузы женщина рассмеялась.
– Ну, это просто восхитительно! А я все думала, где я тебя видела. Ты не помнишь? Я была старшиной присяжных на твоем суде!
Глава 9
Чандлер провел ночь в своеобразном общежитии для временных служащих Исполнительного Комитета. Когда-то здесь размещался армейский госпиталь, и до сих пор сохранялся четкий военный порядок. Чандлер получил все необходимое: комнату, еду, постель, инструкции; но никто не желал отвечать на его вопросы.
На следующее утро, следуя полученным объяснениям, Чандлер сел в серебристо-розовый автобус, который доставил его в деловой центр Гонолулу. Водитель не собирал плату за проезд. Чандлер сошел на Форт-стрит и по указанному адресу нашел учреждение под вывеской «Детали в изобилии». Это был магазин радиодеталей, в прежние времена, очевидно, довольно крупный, но теперь его прилавки почти пустовали.
Человек с худым желчным лицом поднялся и кивнул. Чандлер кивнул в ответ. Он порылся в коробке с настроечными ручками, потрогал моток двужильного провода и сказал:
– Один человек в Триллере велел мне прийти сюда и подобрать кое-какие детали. Но я понятия не имею, что мне делать, когда я их найду. У меня нет денег.
Продавец подошел к нему.
– Я подумал, что вы малихини. Можете не беспокоиться. У вас есть список?
– Я могу написать.
– Хорошо. Каталоги на столе за вами, если понадобятся.
Он предложил Чандлеру сигарету и присел на край прилавка, читая через плечо Чандлера.
– А, – сказал он вдруг. – Генератор прямоугольных импульсов для Коицки, не так ли? – Чандлер подтвердил, и владелец магазина усмехнулся: – Каждые два месяца он кого-нибудь присылает. Мистер?..
– Чандлер.
– Рад познакомиться. А я Джон Си. Не относитесь к этой работе легкомысленно, Чандлер. Хотя она и не нужна Коицке, но может иметь большое значение для вас.
Чандлер молча воспринял эту информацию и протянул владельцу магазина свой список. Джон Си даже не взглянул на него.
– Зайдите примерно через час, – сказал он.
– Через час у меня тоже не будет денег.
– О, с этим все в порядке. Я запишу на счет Коицки.
– Я не совсем понимаю. А что, если бы я пришел и набрал товаров на тысячу долларов – вы тоже записали бы на его счет?
– Конечно, – ответил Си спокойно. – Вы имеете в виду для себя? И что бы вы с ними стали делать?
– Ну… – Чандлер затянулся сигаретой, – я мог бы…
– Нет, не смогли бы. И не стоит пробовать, поверьте мне, – сказал Си очень серьезно. – Чего не стоит, так это пытаться обмануть исполников.
– Да, вот еще интересный вопрос: кто такие исполники?
На следующее утро, следуя полученным объяснениям, Чандлер сел в серебристо-розовый автобус, который доставил его в деловой центр Гонолулу. Водитель не собирал плату за проезд. Чандлер сошел на Форт-стрит и по указанному адресу нашел учреждение под вывеской «Детали в изобилии». Это был магазин радиодеталей, в прежние времена, очевидно, довольно крупный, но теперь его прилавки почти пустовали.
Человек с худым желчным лицом поднялся и кивнул. Чандлер кивнул в ответ. Он порылся в коробке с настроечными ручками, потрогал моток двужильного провода и сказал:
– Один человек в Триллере велел мне прийти сюда и подобрать кое-какие детали. Но я понятия не имею, что мне делать, когда я их найду. У меня нет денег.
Продавец подошел к нему.
– Я подумал, что вы малихини. Можете не беспокоиться. У вас есть список?
– Я могу написать.
– Хорошо. Каталоги на столе за вами, если понадобятся.
Он предложил Чандлеру сигарету и присел на край прилавка, читая через плечо Чандлера.
– А, – сказал он вдруг. – Генератор прямоугольных импульсов для Коицки, не так ли? – Чандлер подтвердил, и владелец магазина усмехнулся: – Каждые два месяца он кого-нибудь присылает. Мистер?..
– Чандлер.
– Рад познакомиться. А я Джон Си. Не относитесь к этой работе легкомысленно, Чандлер. Хотя она и не нужна Коицке, но может иметь большое значение для вас.
Чандлер молча воспринял эту информацию и протянул владельцу магазина свой список. Джон Си даже не взглянул на него.
– Зайдите примерно через час, – сказал он.
– Через час у меня тоже не будет денег.
– О, с этим все в порядке. Я запишу на счет Коицки.
– Я не совсем понимаю. А что, если бы я пришел и набрал товаров на тысячу долларов – вы тоже записали бы на его счет?
– Конечно, – ответил Си спокойно. – Вы имеете в виду для себя? И что бы вы с ними стали делать?
– Ну… – Чандлер затянулся сигаретой, – я мог бы…
– Нет, не смогли бы. И не стоит пробовать, поверьте мне, – сказал Си очень серьезно. – Чего не стоит, так это пытаться обмануть исполников.
– Да, вот еще интересный вопрос: кто такие исполники?