Британские острова умерли первыми. Не потому что их бомбили, а наоборот: там осталось в живых слишком много народу. В Британии никогда не было более четырёхдневного запаса продовольствия, а когда перестали приходить корабли, в стране начался голод. То же самое произошло и в Японии. Чуть позже – на Бермудских и Гавайских островах, затем – в островных провинциях Канады, а вслед за ними подошла очередь и самого континента.
   Тимми Клари прислушивался к каждому слову.
   Мальчик говорил очень мало. После первых нескольких дней он даже перестал спрашивать о своих родителях. На добрые вести он не надеялся, а плохих не хотел. С его простудой Малиберт справился, но в душе у Тимми жила боль. Он ел меньше половины того, что положено бы съедать голодному ребёнку такого возраста, да и то только тогда, когда Малиберт его заставлял.
   Оживал он лишь в редкие минуты, выкроенные Малибертом для рассказов о космосе. Многие в Исландии знали о Гарри Малиберте и его поиске инопланетного разума. Некоторых эта проблема волновала почти так же сильно, как самого Гарри. Когда позволяло время, Малиберт и его поклонники собирались вместе. Ларс, почтальон (теперь занятый на вырубке льда, поскольку почты не стало), Ингар, официантка из отеля «Лофтляйдер» (теперь она шила тяжёлые занавесы для теплоизоляции жилищ), Эльда, учительница английского языка (теперь санитарка, специализирующаяся по обморожениям). Приходили и другие, но эти трое присутствовали чаще других, приходили всегда, когда только могли оторваться от дел. Все они были, можно сказать, фэнами Гарри Малиберта, читали его книги и вместе с ним мечтали о радиопосланиях невероятных инопланетян откуда-нибудь с Альдебарана или о кораблях-мирах, которые понесут через галактические просторы миллионы людей, отправившихся в путешествие на сотни тысяч лет. Тимми слушал и рисовал схемы звездных кораблей. Малиберт дал ему примерные соотношения размеров.
   – Я разговаривал с Джерри Уэббом, – пояснил он. – Джерри разработал детальные планы. Тут всё дело в скорости вращения и прочности материалов. Чтобы создать для людей, летящих в корабле, искусственную силу тяжести нужной величины, корабль должен быть цилиндрическим и вращаться вокруг своей оси. Требуемые размеры – шестнадцать километров в диаметре и в длину – шестьдесят. Цилиндр должен быть достаточно длинным, чтобы на всё необходимое в экспедиции хватило места, но не настолько, чтобы динамика вращения вызвала болтанку и изгиб. Одна половина корабля предусматривается для жилья, вторая – для горючего. А на конце – термоядерный двигатель, который толкает корабль вперёд через всю Галактику.
   – Термоядерные бомбы… – произнес мальчик. – Гарри? А почему они не разрушат корабль?
   – Это уже вопрос для конструктора, – честно признался Малиберт, – а я таких подробностей не знаю. Джерри планировал зачитать свой доклад в Портсмуте. Отчасти поэтому я туда и собирался.
   Но разумеется, теперь уже не будет ни Британского межпланетного общества, ни семинара в Портсмуте.
   – Скоро ленч, Тимми. Ты будешь есть суп, если я его приготовлю? – обеспокоенно спросила Эльда.
   Обещал мальчик поесть или нет, она обычно всё равно готовила то, что собиралась. Муж Эльды работал бухгалтером в Кеблавике. К несчастью, он остался поработать сверхурочно как раз тогда, когда вторая ракета доделала то, чего не сделала промахнувшаяся, и у Эльды не стало мужа. От него не осталось ничего, что можно было бы похоронить.
   Даже с горячей водой из недр земли, прокачиваемой по трубам на полной скорости, в комнате не становилось тепло. Эльда закутала мальчика в одеяло и не отходила от него, пока он не вычерпал ложкой весь суп. Ларс и Ингар сидели, держась за руки, и смотрели, как он ест.
   – Было бы здорово услышать голос с другой звезды, – сказал вдруг Ларс.
   – Никаких голосов нет, – с горечью заметила Ингар. – Нет даже наших голосов. И в этом заключается разгадка парадокса Ферми.
   Когда мальчик перестал есть и спросил, что это такое, Гарри Малиберт объяснил ему как мог подробно:
   – Он назван так в честь учёного Энрико Ферми. Мы знаем, что во Вселенной существует много миллиардов таких же звёзд, как наше Солнце. А поскольку у нашего Солнца есть планеты, логично предположить, что планеты есть и у других звёзд. На одной из наших планет есть жизнь. Это мы, деревья, животные. А раз на свете так много звёзд, подобных Солнцу, то наверняка часть из них имеет планеты, где живут разумные существа. Люди. Такие же развитые, как мы, или перегнавшие нас. Люди, которые строят космические корабли или посылают радиосигналы к другим звёздам так же, как мы. Ты всё пока понимаешь, Тимми?
   Мальчик кивнул, нахмурившись, и Малиберт с удовлетворением отметил, что он продолжает есть суп.
   – И вот Ферми задался вопросом: «Почему кто-нибудь из них не навестит нас?»
   – Как в кино, – кивнул Тимоти. – Летающие тарелки.
   – В кино – выдуманные истории, Тимми. Как сказки или «Волшебник страны Оз». Может быть, когда-то нашу планету и посещали существа из космоса, но убедительных доказательств тому нет. Я думаю, что доказательства нашлись бы, если бы они сюда действительно прилетали. Должны найтись. Если таких визитов было много, то хоть один пришелец наверняка выбросил где-нибудь марсианский эквивалент коробки от гамбургеров или использованную сигнальную вспышку. Мы бы нашли эти вещи и доказали, что они изготовлены не на Земле. Однако такого ни разу не произошло. Поэтому на вопрос доктора Ферми есть только три ответа. Во-первых, кроме нас, жизни во Вселенной нет. Во-вторых, жизнь есть, но они решили не вступать с нами в контакт, потому что мы, может быть, пугаем их своими жестокими нравами или ещё по какой-нибудь другой причине, о которой мы даже не догадываемся. А третий ответ…
   Эльда подала ему знак, но Малиберт покачал головой.
   – …третий ответ таков: как только люди доходят в своём развитии до того момента, когда они имеют всё, чтобы выйти в космос, то есть когда у них появляются такие развитые техника и технология, как у нас, у них также появляются все эти жуткие бомбы и другое оружие, с которым они уже не в состоянии справиться. Начинается война, и они убивают друг друга ещё до того, как по-настоящему вырастут.
   – Как сейчас, – сказал Тимми и кивнул с серьёзным выражением лица, чтобы показать, что он всё понял.
   Суп он доел, но вместо того, чтобы убрать тарелку, Эльда, едва сдерживая слёзы, обняла его и прижала к себе.
***
   Мир погрузился в полную темноту. Не стало ни дня, ни ночи. Дожди и снегопады прекратились. Без солнечного света, высасывающего воду из океанов, в воздухе не осталось влаги. Потопы сменились леденящими засухами. Даже на двухметровой глубине земля Исландии оставалась твердой, как камень, и землекопы уже не могли копать дальше. Когда возникала необходимость подать куда-то больше тепла, приходилось закрывать здания и отключать в них отопление. Поток пациентов с обморожениями сократился, зато с тех пор, как люди начали ездить к руинам Рейкьявика за медикаментами и продовольствием, к Эльде всё чаще и чаще обращались с признаками радиационной болезни. Работать приходилось всем по очереди. Когда сама Эльда вернулась на снегоходе из такой поездки в отель «Лофтляйдер», она привезла Тимоти подарок: несколько плиток шоколада и набор открыток из сувенирного киоска. Шоколад пришлось поделить, зато все открытки достались ему.
   – Ты знаешь, кто это такие? – спросила Эльда. С открыток на них глядели огромные, приземистые, уродливые мужчины и женщины в костюмах тысячелетней давности. – Это тролли. В Исландии до сих пор рассказывают легенды о том, что здесь когда-то жили тролли. И они всё ещё здесь, Тимми. По крайней мере люди так говорят. Многие верят, что горы – это тролли, но слишком старые и слишком уставшие, чтобы двигаться.
   – Это всё выдуманные истории, да? – серьёзно спросил мальчик, и, только когда Эльда убедила его, что они действительно выдуманные, он заулыбался и даже пошутил: – Видимо, тролли победили в этой войне.
   – Боже, Тимми!.. – произнесла несколько шокированная Эльда.
   «По крайней мере у мальчика сохранилась способность шутить, – уговаривала она себя, – и даже чёрный юмор лучше, чем вообще никакого». С новыми пациентами жизнь стала для неё немного легче, потому что она мало что могла сделать при радиационной болезни, и Эльда заставляла себя выдумывать всё новые и новые развлечения для Тимоти.
   Что удавалось ей замечательно.
   Поскольку горючее экономили, никаких экскурсий по красотам Исландии-Подо-Льдом, разумеется, не было. Да никто и не увидел бы ничего в нескончаемом мраке. Но когда санитарный вертолёт вызвали на восточное побережье, на мыс Стокснес, чтобы доставить на базу ребёнка со сломанным позвоночником, Эльда упросила пилота взять Малиберта и Тимми. Сама она летела, как медсестра, для сопровождения больного ребёнка.
   – Их дом снесло лавиной, – пояснила она. – Стокснес стоит прямо у подножия горы, и посадить вертолет будет, наверное, нелегко. Но мы для безопасности зайдём с моря. По крайней мере при посадочных огнях вертолёта будет что-то видно.
   Они оказались даже удачливее. Света прибавилось. Конечно, ни один солнечный луч не проникал сквозь плотные облака, где миллиарды частиц, из которых состоял когда-то муж Эльды, перемешались с триллионами триллионов других частиц из Детройта, Марселя и Шанхая. Но в облаках и под ними то и дело загорались змейки и широкие всполохи смутных оттенков: небо заливало то тёмно-красным, то бледно-зелёным. Северное сияние давало не так уж много света, но, кроме горящих огоньков на приборной доске вертолёта, никакого другого света не было вообще. Когда зрачки их расширились и глаза привыкли к темноте, они заметили, как скользит под ними тёмный силуэт ледника Ватнайёкюдль.
   – Большой тролль, – прошептал мальчишка со счастливой улыбкой. Эльда тоже улыбнулась и обняла его.
   Пилот поступил именно так, как предсказывала Эльда: над склоном восточного хребта спустился к морю и оттуда уже осторожно направился в маленькую рыбацкую деревню. Когда они приземлялись по сигналам маленьких красных фонариков, прожектор вертолёта выхватил из темноты что-то белое в форме блюдца.
   – Радарная тарелка, – сказал Малиберт мальчику, показав в ту сторону.
   Тимми прижался носом к холодному стеклу.
   – Это одна из тех самых, папа Гарри? Такие штуки говорят со звёздами?
   Ответил ему пилот:
   – М-м-м, нет, Тимми, это военная установка.
   – Здесь никто не стал бы строить радиотелескопов, Тимми. Мы слишком далеко к северу. Для большого радиотелескопа нужно такое место, откуда можно просматривать всё небо, а не только маленький кусочек, который виден из Исландии.
   Пока они подвозили и грузили в вертолет носилки с покалеченным ребёнком – медленно, мягко и, как могли, осторожно, – Гарри Малиберт продолжал вспоминать далекие точки планеты – Аресибо, Вумеру, Сокорро и многие другие. Все эти радиотелескопы мертвы теперь и наверняка разрушены тяжёлыми льдами и резкими ветрами. Раздавленные, снесённые, проржавевшие незрячие глаза, всматривавшиеся когда-то в космос. Эта мысль расстроила Гарри, но ненадолго. Несмотря ни на что, он чувствовал себя счастливым, потому что сегодня Тимоти в первый раз назвал его папой.
***
   В одном из вариантов окончания этой истории солнце наконец вернулось, но слишком поздно. Исландия оказалась последним местом, где люди ещё держались, но и в Исландии начался голод. В конце концов на Земле не осталось никого, кто умел бы говорить, изобретать машины и читать книги. Жуткий третий ответ на парадокс Ферми оказался пророческим.
   Но есть и другой вариант. В этом варианте солнце вернулось вовремя. Может быть, едва-едва вовремя, но продовольствие ещё не иссякло к тому моменту, когда от прикосновений лучей света в каких-то районах планеты зазеленели растения, выращенные из замёрзших или сохранённых людьми семян. В этом варианте Тимми остался в живых и вырос. Малиберт и Эльда поженились, и, когда пришло время, Тимоти взял в жёны одну из их дочерей. А из их потомков – через два поколения или через двенадцать – один дожил до того дня, когда парадокс Ферми превратился в забавную беспокойную причуду древних, столь же комичную и бессмысленную, как боязнь моряков пятнадцатого века упасть за край плоской Земли. В тот день небеса заговорили, и к нам прибыли наконец жители далёких миров.
   А может быть, настоящее окончание этой истории выглядит поиному, и в соответствии с ним люди Земли всё-таки решили не спорить и не драться друг с другом, чтобы не задушила тьма жизнь на планете. В этом варианте человечество выжило, спасло науку и красоту жизни и смогло радостно приветствовать своих братьев со звёзд…
   Вот так на самом деле и случилось.
   По крайней мере хочется в это верить.