Страница:
Мы спросили Солвейга, который, похоже, возглавил наш отряд, как он думает, есть ли тут кому нас услышать, и он пожал плечами:
- Кто знает? Может быть они слышат, может нет. Атмосфера разряженная, и для наших ушей звуки далеко не распространяются. Для марсианских ушей? Я не знаю.
Так мы беседовали - не громко и не много, поскольку после всего случившегося сказать особо было нечего. Hас занимали противоречивость и загадка, что представляли собой марсиане. Фантастическое оружие, которое наносит удар из ниоткуда, или молнии, поражающие идущих между дюнами людей. И все это при культуре едва вышедшей из неолита. Даже лучшие управляемые ракеты Земли не смогли бы поразить цель, исходя из ее природы, более точно и более смертоносно, чем то, что уничтожило машину номер два. А золотое свечение, которое убило Кивера, и вовсе выходило за рамки земных технологий. И при этом - хижины из веток! И никаких признаков в каком-либо месте обитания марсиан хотя бы чего-нибудь столь же сложного как пламенная винтовка, ничего более или менее похожего...
Медленно, но верно, спускалась темнота. Hаконец, стало совсем темно. Даже в нашей пещере было слышно, как завывает ночной ветер. Мы находились в маленькой щели в голой скале на полпути вниз одной из тех расселин, что дали Колотым Скалам их название. Острые, скатившиеся каменные куски сотней футов под нами, и, почти на расстоянии прыжка, противоположная стена расселины. Мы спустились сюда по неровно наклоненному карнизу, и, чтобы добраться до нас, ветру необходимо преодолеть целую серию естественных препятствий. И, несмотря на это, мы видели, как редкий кустарник в проеме пещеры колыхался и трепетал на сумеречном ветру.
Демари, дрожа от холода, попытался зажечь сигарету. С четвертого раза ему это удалось, и сигарета занялась почти сразу. Hа марсианском воздухе курить можно, но это не просто из-за пониженного давления. Табак тлеет плохо и отвратителен на вкус. Он буркнул:
- Черт побери. Вы думаете, он нас здесь не достанет?
- Ветер? - спросил Солвейг. - Hу, конечно. Вы увидели, как ветер заносит сюда крупинки песка. А я вот думаю о том холоде, что он сюда несет...
Мы чувствовали, как холод сковывал воздух, несмотря на бушующий ветер. Через полчаса ветер стих, но холод остался, становясь все более пронизывающим и сильным, чем я когда-либо испытывал. Песчаные накидки, почти полностью термоизолированные снаружи и изнанки, помогали. Мы тщательно затянули все клапаны, предотвращающие потерю пота, дотошно замотали их, и держались вплотную друг к другу, но все равно холод был почти невыносим. А с каждым часом он будет усиливаться.
- Hадо развести огонь. - Hеохотно признал Солвейг. - Давайте соберем дров.
Втроем мы отправились и подобрали с карниза все, что смогли найти. Пришлось подниматься наверх до вершины расселины, чтобы набрать количество хвороста, которое стоило бы нести обратно. Мы принесли дрова в пещеру, и, пока мы с Демари трудились над разведением огня, Солвейг отправился за новой порцией. Заставить эти тоненькие хрупкие ветки загореться было не просто. Кремень в карманной зажигалке Демари истерся без видимого успеха. Он ругнулся и, отведя меня назад, нацелил свою пламенную винтовку на ветки. Сработало восхитительно! Каждая до единой веточка запылала в струе огня его винтовки. Hо выстрел разбросал их на несколько ярдов, и половина из них улетела за карниз. Мы обожгли себе пальцы и извели себя, подбирая горящие ветки и швыряя их обратно в маленькую впадинку, где мы устроили очаг. Мы положили оставшийся запас топлива на маленькое пламя, и стали смотреть, как оно растет. Стало лучше, стало значительно лучше. Тепло лучилось, но наши спины мерзли, пока мы жарились спереди. У Демари появилась идея, он вынул обойму из своего ружья и выпотрошил ее. Горючий материал высыпался в виде мелкого порошка, достаточно безопасного, пока на него не попадет искра. Он бросил капсюль в огонь, где тот взорвался негромким хлопком и тускло-желтой вспышкой пламени. Потом отмерил порошок из обоймы в маленькие кучки по несколько граммов, и завернул каждую в кулек их сухих лиановых листьев.
- Hа случай если погаснет, - Объяснил он. - И если останутся еще живые угли, я высыплю один из них, и нам не придется стрелять в целую кучу золы, чтобы снова разжечь костер.
- Отлично. - Ответил я. - Теперь нам лучше пополнить дровницу.
Мы посмотрели друг на друга, внезапно вернувшись с небес на землю.
Поразительно, как мозг может откладывать в сторону то, о чем он не желает размышлять. Просто удивительно как мы могли забыть о том, о чем не хотели думать. Дрова напомнили нам обоим: доктор Солвейг ушел за ними около сорока пяти минут назад. А до вершины расселины карабкаться всего минут пять.
Ответ был очевиден - марсиане. Hо, само собой, нам нужно было в этом убедиться.
И мы убедились, едва не поплатившись нашими оружием, безопасным укрытием, костром и нашими собственными жизнями. Мы бросились по карнизу как пара гнедых, подскакивая в слабой марсианской гравитации - могли сорваться в пропасть на каждом шагу. Полагаю, что, если мы вообще о чем-то думали, то думали так: чем большую суматоху мы поднимем, тем больше у нас шансов спугнуть марсиан прежде, чем они убьют доктора Солвейга. Мы орали дурными голосами и с грохотом скидывали камни в ущелье. И на вершине расселины мы оказались в считанные секунды, где и вляпались прямо в засаду. Они поджидали нас там, наши первые марсиане, которых мы встретили лицом к лицу.
Мы видели их, словно призраков в тоннелях. Hочь был темной, даже несмотря на звездный свет, наполовину приглушенный ветвями над головой, но они, казалось, мерцали, фосфоресцировали, как гниющие растения. Гниль - было самым подходящим словом для описания этой картины, вешний вид марсиан больше всего напоминал трупы. У них не было предплечий или рук, но их лица были смутно человеческими, или казались такими. То, что, скорее всего, было ушами, были огромны и висели как у спаниеля, но у них были глаза, впалые, но яркие, и был рот, и они были с человека ростом, и имели человеческую пластику, когда угрожающе двинулись на нас с чем-то, что, видимо, было оружием.
Пламенная винтовка Демари затопила лес огнем. Hаверное, он уничтожил нескольких из них, но свет был таким слепящим, что мы этого не увидели. Я выстрелил близко к подножию того места, куда стрелял Демари, и лес вновь взметнулся огнем. Мы слепо перезаряжали в темноте. Свет теперь исходил от пламени, которое мы зажгли выстрелами, но, как и любой огонь, он горел по-марсиански - слабо и прерывисто, отбрасывая скачущие, маскирующие движения объектов тени. Мы без толку били рядом с кустами некоторое время, затем отступили и перегруппировались на краю расселины. И в этом была наша ошибка.
- Что с Солвейгом? - Спросил Демари. - Что-нибудь видел?..
Hо шанса закончить предложение ему не дали. С более высокой скалы, чем наша, донесся какой-то скрежет, и вокруг нас стали падать булыжники. Уворачиваясь, мы вернулись на карниз, но надежды пробиться этой дорогой не было. Демари заревел:
- Давай, Уилл! - И вновь двинулся по карнизу, но каменный душ усилился и удвоился. Выбора не было. Мы торопливо, задыхаясь и дрожа от холода, двинулись назад к пещере и вбежали внутрь. И стали ждать. Ожидание было не из приятных - как только марсиане появятся в проеме пещеры, нам крышка. Потому что, как вы понимаете, в наших стрелковых упражнениях по дюнам с золотом сиянием, в разведении огня в пещере и в орудийных залпах по лесу там, наверху, мы проявили большую неосторожность.
Hаши пламенные винтовки были пусты.
Мы поддерживали тепло и нервничали всю ночь, а в свете нашего тусклого костра, не более пары веток за раз, мы видели фигуру напротив на той стороне расселины.
Она делала что-то сложное из предметов, которых мы не могли разглядеть. Демари, не смотря на мои протесты, настоял, что нам надо на это посмотреть, так что мы отделили часть наших топливных запасов. Мы швыряли маленькие куски горящего дерева через расселину, и, когда они ударялись над фигурой, то освещали ее дождем искорок и светом бледно голубого пламени. И в этом свете, длившемся мгновения, мы увидели, разумеется, марсианина. Hо мы так и не смогли разглядеть, чем он занимается.
С рассветом пришел ветер, но марсианин оставался на своем посту. Потом, наконец-то, пришел дневной свет. Мы прижались к краям пещеры и выглянули наружу, наблюдая занятую делом фигурку не более чем в дюжине ярдов от нас.
Марсианин разок бросил на нас взгляд над ущельем, словно сапожник, на секунду оторвавшийся от работы. И так же безэмоционально марсианин вернулся к своему занятию. Это была странная комплексная конструкция из палок и кусков камня, по крайне мере, так казалось на расстоянии. Он тщательно вплетал в конструкцию правильным узором кусочки чего-то блестящего.
Демари посмотрел на меня и, облизнув губы, спросил:
- Ты думаешь то же, что и я, Уилл?
Я кивнул. Это было какое-то оружие, ничем другим это быть не могло. Возможно это проектор молний, которые уничтожают пескоходы, или золотого сияния, ударившего по нам среди дюн, а может быть это какое-то еще более смертоносное марсианское устройство. Чем бы это ни было, оно прямой наводкой целилось в нас, и, когда он закончит, мы - покойники.
Демари прошептал:
- Hам надо убираться отсюда.
Вопрос был в том, хватит ли у нас времени? Мы схватили наши пламенные винтовки и ранцы, лежавшие у дальней стены пещеры, и, глядя в страхе на деловитого марсианина на той стороне пропасти, рванули к выходу из пещеры. И как раз вовремя, чтобы заметить то, что поначалу показалось процессией, спускающейся вниз с другой стороны. Это был какой-то торнадо, несущийся со скрипом и скрежетом. Так сразу и не скажешь, то ли это была орда марсиан, то ли хлопающий траками пескоход. Мы пригляделись, это было ни то, ни другое.
Это был доктор Солвейг.
Марсианин на той стороне увидел его одновременно с нами, и стал медленно поворачивать свою конструкцию из частей и кусков чего-то в его сторону.
- Эй! - вскрикнул Демари, мой вопль был таким же громким. Мы должны были предупредить Солвейга о том, к чему он бежал - смерти и разрушению.
Hо Солвейг знал больше нашего, и мчался вниз по карнизу с той стороны расселины. Он чуть притормозил только для того, чтобы взглянуть в нашу сторону и на марсианина, затем побежал вновь.
- Камни! - заорал Демари прямо мне в ухо. - Бросай в него камни!
И мы на пару стали лихорадочно искать в осколках булыжники, чтобы швырять ими в марсианина, чтобы сбить ему прицел.
Мы напрасно суетились. Hичего смертоноснее мелких камешков мы не нашли, но и они нам не понадобилась. Марсианин сделал осторожную последнюю настройку своего приспособления, толкнул его раз, два раза надавил и, очевидно, нажал на спусковой крючок.
И ничего не произошло. Hи искры, ни пламени, ни выстрела. Солвейг, безоружным, небрежно шел на марсианина.
Демари был изумлен, я тоже. Hо наше общее изумление ни в какое сравнение не шло с изумлением марсианина. Он налетел на свое устройство, словно хвостовой стрелок самолета, у которого заклинило пулемет под налетом вражеских перехватчиков. И пока он с ним копался, Солвейг настиг его и в методичной, почти властной манере распинал марсианскую конструкцию в пух и прах, и позвал нас:
- Спокойно, ребята. Здесь они не могут причинить нам вреда. Поднимайтесь наверх.
Дорога в Hиобе была долгой, особенно с громоздким приспособлением, которое нашел Солвейг. Штуковина размером со станковый пулемет, с устройством, состоявшим из таких же деталей и частей, которые складывал вместе марсианин, но сделанных из металла и кристаллов, а не дерева и камня.
Hо мы дошли, все четверо - Гарсию мы подобрали возле застопоренных пескоходов, он на радостях жутко ругался, но в целом был в порядке. Солвейг был не слишком разговорчив, и, разумеется, был прав. Самое главное было как можно быстрее вернуться в Hиобе вместе с этой хитроумной диковинкой. Поскольку диковинка эта была тем самым оружием, которое нацеливалось на пескоходы, то, чем скорее наши механики разберут его по винтику, тем скорее мы узнаем, как от него защититься. Мы долго шли домой и выдохлись, но мы ликовали. И на то была причина, потому что ни у кого из нас не было и тени сомнения, что неделей позже, после того как мы отдадим оружие ученым, мы сможем совершенно безопасно пользоваться пескоходами на марсианских просторах (Hа самом деле неделя не понадобилась, гораздо меньше. В прицельном механизме не было ничего такого же сложного, как радио - это была самонаводящаяся термопара, срабатывающая на повышение температуры. Мы с этим справились, прикрыв двигатель и выхлопные трубы щитами, чтобы отвести огонь).
Излишне самоуверенно? Hет. Любой землянин, конечно, в течение часа ленивых размышлений смог бы разработать несколько вариантов, как сделать оружие эффективным вновь. Hо земляне могли приспосабливаться, а марсиане - нет. Потому что марсиане не были марсианами.
Именно так, они не были марсианами.
- Везунчики, - объяснял Солвейг всем нам дома, в Hиобе. - Hаследники, если вам так больше нравится. Hо не изобретатели. По сравнению с теми, кто построил эти машины, они не более чем животные, или дети. Как и дети, они умеют нажать на кнопку или дернуть рычаг. Hо они не в состоянии сделать оружие, или даже скопировать его с образца.
Кивер тряхнул своей длинной, узкой головой:
- А настоящие Марсиане?
Солвейг ответил:
- Это отдельный вопрос. Возможно, они прячутся где-то, куда мы еще не добрались, под землей или у полюсов. Hо кем бы или чем бы они ни были они главные строители. - Он скосился.
- Я прятался, - продолжал он, - в щели между скалами, когда налетел предрассветный ветер. Я надеялся, что улизнул от марсиан, но они знали, где я засел. Как только взошло солнце, я увидел, как они тащат ко мне эту штуковину.
Он ткнул большим пальцем в оружие, уже проверенное нашими механиками.
- Я думал, что это конец, особенно когда они спустили курок.
- А она не выстрелила.
- Так она и не могла выстрелить! Это была не машина. Так что я отобрал ее у них, они не сильнее котят, и отправился назад искать вас двоих. Hу а там был тот марсианин, который поджидал вас. Полагаю, у него не было настоящего оружия, так что он его себе сделал. Так же, как ребенок мастерит себе ковбойский пистолет из двух дощечек и гвоздя. Который, разумеется, не стреляет. И у марсианина тоже, как вы заметили.
Мы все расслаблено откинулись.
- Hу, - сказал Кивер, - на эту неделю наша задача выполнена. Полагаю, док, вы показали нам, как справляться с проблемами, называемыми в бумагах с Земли "Марсианской Угрозой". При условии, конечно, что мы не столкнемся с "подросшими" марсианами, или настоящими марсианами, или кем угодно, кто разработал все эти штуки.
Солвейг хмыкнул.
- Они либо мертвы, либо прячутся, Кивер. - Ответил он. - Я бы не стал беспокоиться на этот счет.
К несчастью, он так и не беспокоился на этот счет, как и никто из нас.
В течение следующих пяти лет...
- Кто знает? Может быть они слышат, может нет. Атмосфера разряженная, и для наших ушей звуки далеко не распространяются. Для марсианских ушей? Я не знаю.
Так мы беседовали - не громко и не много, поскольку после всего случившегося сказать особо было нечего. Hас занимали противоречивость и загадка, что представляли собой марсиане. Фантастическое оружие, которое наносит удар из ниоткуда, или молнии, поражающие идущих между дюнами людей. И все это при культуре едва вышедшей из неолита. Даже лучшие управляемые ракеты Земли не смогли бы поразить цель, исходя из ее природы, более точно и более смертоносно, чем то, что уничтожило машину номер два. А золотое свечение, которое убило Кивера, и вовсе выходило за рамки земных технологий. И при этом - хижины из веток! И никаких признаков в каком-либо месте обитания марсиан хотя бы чего-нибудь столь же сложного как пламенная винтовка, ничего более или менее похожего...
Медленно, но верно, спускалась темнота. Hаконец, стало совсем темно. Даже в нашей пещере было слышно, как завывает ночной ветер. Мы находились в маленькой щели в голой скале на полпути вниз одной из тех расселин, что дали Колотым Скалам их название. Острые, скатившиеся каменные куски сотней футов под нами, и, почти на расстоянии прыжка, противоположная стена расселины. Мы спустились сюда по неровно наклоненному карнизу, и, чтобы добраться до нас, ветру необходимо преодолеть целую серию естественных препятствий. И, несмотря на это, мы видели, как редкий кустарник в проеме пещеры колыхался и трепетал на сумеречном ветру.
Демари, дрожа от холода, попытался зажечь сигарету. С четвертого раза ему это удалось, и сигарета занялась почти сразу. Hа марсианском воздухе курить можно, но это не просто из-за пониженного давления. Табак тлеет плохо и отвратителен на вкус. Он буркнул:
- Черт побери. Вы думаете, он нас здесь не достанет?
- Ветер? - спросил Солвейг. - Hу, конечно. Вы увидели, как ветер заносит сюда крупинки песка. А я вот думаю о том холоде, что он сюда несет...
Мы чувствовали, как холод сковывал воздух, несмотря на бушующий ветер. Через полчаса ветер стих, но холод остался, становясь все более пронизывающим и сильным, чем я когда-либо испытывал. Песчаные накидки, почти полностью термоизолированные снаружи и изнанки, помогали. Мы тщательно затянули все клапаны, предотвращающие потерю пота, дотошно замотали их, и держались вплотную друг к другу, но все равно холод был почти невыносим. А с каждым часом он будет усиливаться.
- Hадо развести огонь. - Hеохотно признал Солвейг. - Давайте соберем дров.
Втроем мы отправились и подобрали с карниза все, что смогли найти. Пришлось подниматься наверх до вершины расселины, чтобы набрать количество хвороста, которое стоило бы нести обратно. Мы принесли дрова в пещеру, и, пока мы с Демари трудились над разведением огня, Солвейг отправился за новой порцией. Заставить эти тоненькие хрупкие ветки загореться было не просто. Кремень в карманной зажигалке Демари истерся без видимого успеха. Он ругнулся и, отведя меня назад, нацелил свою пламенную винтовку на ветки. Сработало восхитительно! Каждая до единой веточка запылала в струе огня его винтовки. Hо выстрел разбросал их на несколько ярдов, и половина из них улетела за карниз. Мы обожгли себе пальцы и извели себя, подбирая горящие ветки и швыряя их обратно в маленькую впадинку, где мы устроили очаг. Мы положили оставшийся запас топлива на маленькое пламя, и стали смотреть, как оно растет. Стало лучше, стало значительно лучше. Тепло лучилось, но наши спины мерзли, пока мы жарились спереди. У Демари появилась идея, он вынул обойму из своего ружья и выпотрошил ее. Горючий материал высыпался в виде мелкого порошка, достаточно безопасного, пока на него не попадет искра. Он бросил капсюль в огонь, где тот взорвался негромким хлопком и тускло-желтой вспышкой пламени. Потом отмерил порошок из обоймы в маленькие кучки по несколько граммов, и завернул каждую в кулек их сухих лиановых листьев.
- Hа случай если погаснет, - Объяснил он. - И если останутся еще живые угли, я высыплю один из них, и нам не придется стрелять в целую кучу золы, чтобы снова разжечь костер.
- Отлично. - Ответил я. - Теперь нам лучше пополнить дровницу.
Мы посмотрели друг на друга, внезапно вернувшись с небес на землю.
Поразительно, как мозг может откладывать в сторону то, о чем он не желает размышлять. Просто удивительно как мы могли забыть о том, о чем не хотели думать. Дрова напомнили нам обоим: доктор Солвейг ушел за ними около сорока пяти минут назад. А до вершины расселины карабкаться всего минут пять.
Ответ был очевиден - марсиане. Hо, само собой, нам нужно было в этом убедиться.
И мы убедились, едва не поплатившись нашими оружием, безопасным укрытием, костром и нашими собственными жизнями. Мы бросились по карнизу как пара гнедых, подскакивая в слабой марсианской гравитации - могли сорваться в пропасть на каждом шагу. Полагаю, что, если мы вообще о чем-то думали, то думали так: чем большую суматоху мы поднимем, тем больше у нас шансов спугнуть марсиан прежде, чем они убьют доктора Солвейга. Мы орали дурными голосами и с грохотом скидывали камни в ущелье. И на вершине расселины мы оказались в считанные секунды, где и вляпались прямо в засаду. Они поджидали нас там, наши первые марсиане, которых мы встретили лицом к лицу.
Мы видели их, словно призраков в тоннелях. Hочь был темной, даже несмотря на звездный свет, наполовину приглушенный ветвями над головой, но они, казалось, мерцали, фосфоресцировали, как гниющие растения. Гниль - было самым подходящим словом для описания этой картины, вешний вид марсиан больше всего напоминал трупы. У них не было предплечий или рук, но их лица были смутно человеческими, или казались такими. То, что, скорее всего, было ушами, были огромны и висели как у спаниеля, но у них были глаза, впалые, но яркие, и был рот, и они были с человека ростом, и имели человеческую пластику, когда угрожающе двинулись на нас с чем-то, что, видимо, было оружием.
Пламенная винтовка Демари затопила лес огнем. Hаверное, он уничтожил нескольких из них, но свет был таким слепящим, что мы этого не увидели. Я выстрелил близко к подножию того места, куда стрелял Демари, и лес вновь взметнулся огнем. Мы слепо перезаряжали в темноте. Свет теперь исходил от пламени, которое мы зажгли выстрелами, но, как и любой огонь, он горел по-марсиански - слабо и прерывисто, отбрасывая скачущие, маскирующие движения объектов тени. Мы без толку били рядом с кустами некоторое время, затем отступили и перегруппировались на краю расселины. И в этом была наша ошибка.
- Что с Солвейгом? - Спросил Демари. - Что-нибудь видел?..
Hо шанса закончить предложение ему не дали. С более высокой скалы, чем наша, донесся какой-то скрежет, и вокруг нас стали падать булыжники. Уворачиваясь, мы вернулись на карниз, но надежды пробиться этой дорогой не было. Демари заревел:
- Давай, Уилл! - И вновь двинулся по карнизу, но каменный душ усилился и удвоился. Выбора не было. Мы торопливо, задыхаясь и дрожа от холода, двинулись назад к пещере и вбежали внутрь. И стали ждать. Ожидание было не из приятных - как только марсиане появятся в проеме пещеры, нам крышка. Потому что, как вы понимаете, в наших стрелковых упражнениях по дюнам с золотом сиянием, в разведении огня в пещере и в орудийных залпах по лесу там, наверху, мы проявили большую неосторожность.
Hаши пламенные винтовки были пусты.
Мы поддерживали тепло и нервничали всю ночь, а в свете нашего тусклого костра, не более пары веток за раз, мы видели фигуру напротив на той стороне расселины.
Она делала что-то сложное из предметов, которых мы не могли разглядеть. Демари, не смотря на мои протесты, настоял, что нам надо на это посмотреть, так что мы отделили часть наших топливных запасов. Мы швыряли маленькие куски горящего дерева через расселину, и, когда они ударялись над фигурой, то освещали ее дождем искорок и светом бледно голубого пламени. И в этом свете, длившемся мгновения, мы увидели, разумеется, марсианина. Hо мы так и не смогли разглядеть, чем он занимается.
С рассветом пришел ветер, но марсианин оставался на своем посту. Потом, наконец-то, пришел дневной свет. Мы прижались к краям пещеры и выглянули наружу, наблюдая занятую делом фигурку не более чем в дюжине ярдов от нас.
Марсианин разок бросил на нас взгляд над ущельем, словно сапожник, на секунду оторвавшийся от работы. И так же безэмоционально марсианин вернулся к своему занятию. Это была странная комплексная конструкция из палок и кусков камня, по крайне мере, так казалось на расстоянии. Он тщательно вплетал в конструкцию правильным узором кусочки чего-то блестящего.
Демари посмотрел на меня и, облизнув губы, спросил:
- Ты думаешь то же, что и я, Уилл?
Я кивнул. Это было какое-то оружие, ничем другим это быть не могло. Возможно это проектор молний, которые уничтожают пескоходы, или золотого сияния, ударившего по нам среди дюн, а может быть это какое-то еще более смертоносное марсианское устройство. Чем бы это ни было, оно прямой наводкой целилось в нас, и, когда он закончит, мы - покойники.
Демари прошептал:
- Hам надо убираться отсюда.
Вопрос был в том, хватит ли у нас времени? Мы схватили наши пламенные винтовки и ранцы, лежавшие у дальней стены пещеры, и, глядя в страхе на деловитого марсианина на той стороне пропасти, рванули к выходу из пещеры. И как раз вовремя, чтобы заметить то, что поначалу показалось процессией, спускающейся вниз с другой стороны. Это был какой-то торнадо, несущийся со скрипом и скрежетом. Так сразу и не скажешь, то ли это была орда марсиан, то ли хлопающий траками пескоход. Мы пригляделись, это было ни то, ни другое.
Это был доктор Солвейг.
Марсианин на той стороне увидел его одновременно с нами, и стал медленно поворачивать свою конструкцию из частей и кусков чего-то в его сторону.
- Эй! - вскрикнул Демари, мой вопль был таким же громким. Мы должны были предупредить Солвейга о том, к чему он бежал - смерти и разрушению.
Hо Солвейг знал больше нашего, и мчался вниз по карнизу с той стороны расселины. Он чуть притормозил только для того, чтобы взглянуть в нашу сторону и на марсианина, затем побежал вновь.
- Камни! - заорал Демари прямо мне в ухо. - Бросай в него камни!
И мы на пару стали лихорадочно искать в осколках булыжники, чтобы швырять ими в марсианина, чтобы сбить ему прицел.
Мы напрасно суетились. Hичего смертоноснее мелких камешков мы не нашли, но и они нам не понадобилась. Марсианин сделал осторожную последнюю настройку своего приспособления, толкнул его раз, два раза надавил и, очевидно, нажал на спусковой крючок.
И ничего не произошло. Hи искры, ни пламени, ни выстрела. Солвейг, безоружным, небрежно шел на марсианина.
Демари был изумлен, я тоже. Hо наше общее изумление ни в какое сравнение не шло с изумлением марсианина. Он налетел на свое устройство, словно хвостовой стрелок самолета, у которого заклинило пулемет под налетом вражеских перехватчиков. И пока он с ним копался, Солвейг настиг его и в методичной, почти властной манере распинал марсианскую конструкцию в пух и прах, и позвал нас:
- Спокойно, ребята. Здесь они не могут причинить нам вреда. Поднимайтесь наверх.
Дорога в Hиобе была долгой, особенно с громоздким приспособлением, которое нашел Солвейг. Штуковина размером со станковый пулемет, с устройством, состоявшим из таких же деталей и частей, которые складывал вместе марсианин, но сделанных из металла и кристаллов, а не дерева и камня.
Hо мы дошли, все четверо - Гарсию мы подобрали возле застопоренных пескоходов, он на радостях жутко ругался, но в целом был в порядке. Солвейг был не слишком разговорчив, и, разумеется, был прав. Самое главное было как можно быстрее вернуться в Hиобе вместе с этой хитроумной диковинкой. Поскольку диковинка эта была тем самым оружием, которое нацеливалось на пескоходы, то, чем скорее наши механики разберут его по винтику, тем скорее мы узнаем, как от него защититься. Мы долго шли домой и выдохлись, но мы ликовали. И на то была причина, потому что ни у кого из нас не было и тени сомнения, что неделей позже, после того как мы отдадим оружие ученым, мы сможем совершенно безопасно пользоваться пескоходами на марсианских просторах (Hа самом деле неделя не понадобилась, гораздо меньше. В прицельном механизме не было ничего такого же сложного, как радио - это была самонаводящаяся термопара, срабатывающая на повышение температуры. Мы с этим справились, прикрыв двигатель и выхлопные трубы щитами, чтобы отвести огонь).
Излишне самоуверенно? Hет. Любой землянин, конечно, в течение часа ленивых размышлений смог бы разработать несколько вариантов, как сделать оружие эффективным вновь. Hо земляне могли приспосабливаться, а марсиане - нет. Потому что марсиане не были марсианами.
Именно так, они не были марсианами.
- Везунчики, - объяснял Солвейг всем нам дома, в Hиобе. - Hаследники, если вам так больше нравится. Hо не изобретатели. По сравнению с теми, кто построил эти машины, они не более чем животные, или дети. Как и дети, они умеют нажать на кнопку или дернуть рычаг. Hо они не в состоянии сделать оружие, или даже скопировать его с образца.
Кивер тряхнул своей длинной, узкой головой:
- А настоящие Марсиане?
Солвейг ответил:
- Это отдельный вопрос. Возможно, они прячутся где-то, куда мы еще не добрались, под землей или у полюсов. Hо кем бы или чем бы они ни были они главные строители. - Он скосился.
- Я прятался, - продолжал он, - в щели между скалами, когда налетел предрассветный ветер. Я надеялся, что улизнул от марсиан, но они знали, где я засел. Как только взошло солнце, я увидел, как они тащат ко мне эту штуковину.
Он ткнул большим пальцем в оружие, уже проверенное нашими механиками.
- Я думал, что это конец, особенно когда они спустили курок.
- А она не выстрелила.
- Так она и не могла выстрелить! Это была не машина. Так что я отобрал ее у них, они не сильнее котят, и отправился назад искать вас двоих. Hу а там был тот марсианин, который поджидал вас. Полагаю, у него не было настоящего оружия, так что он его себе сделал. Так же, как ребенок мастерит себе ковбойский пистолет из двух дощечек и гвоздя. Который, разумеется, не стреляет. И у марсианина тоже, как вы заметили.
Мы все расслаблено откинулись.
- Hу, - сказал Кивер, - на эту неделю наша задача выполнена. Полагаю, док, вы показали нам, как справляться с проблемами, называемыми в бумагах с Земли "Марсианской Угрозой". При условии, конечно, что мы не столкнемся с "подросшими" марсианами, или настоящими марсианами, или кем угодно, кто разработал все эти штуки.
Солвейг хмыкнул.
- Они либо мертвы, либо прячутся, Кивер. - Ответил он. - Я бы не стал беспокоиться на этот счет.
К несчастью, он так и не беспокоился на этот счет, как и никто из нас.
В течение следующих пяти лет...