Полански Кэтрин. Крупным планом

Кэтрин Полански
Крупным планом

Глава 1

   – Ну и жара! – Эвелин бросила сумочку на столик и немедленно замахала официантке, чтобы та скорее подошла. – Как у тебя?
   – Все отлично. – Кэрри улыбнулась сестре, в точности повторяя ее улыбку. – А у тебя?
   – Дженкинс пытался завалить, но я учила, хотя это и может показаться странным… Мне минеральную воду со льдом, большой стакан, и фисташковое пирожное, – оттарабанила Эвелин. Официантка флегматично кивнула и отошла. – Подумать только, еще неделя, и мы будем свободны!
   – Что ты думаешь о мамином предложении?
   – Насчет Лондона? Заманчиво, конечно, но… У меня, скорее всего, будут другие планы. – Эвелин загадочно улыбнулась.
   – Расскажешь? – скорее утвердительно, чем вопросительно подала реплику Кэрри.
   – Да, но дня через два, чтобы не сглазить. Как только узнаю, точно ли все получится, сразу же расскажу, – уклонилась от прямого ответа Эвелин.
   – Ладно. – Кэрри не стала настаивать. —
   А я пока не знаю, что буду делать. Может быть, съезжу домой.
   – Мы же были там весной. – Эвелин картинно подняла очи горе и вздохнула.
   – Я соскучилась по родителям. А ты – нет?
   – Я тоже, но нам уже не пятнадцать, чтобы эта тоска заслонила прочие удовольствия, – хмыкнула Эвелин. – Тем более мама сама предложила, чтобы мы слетали отдохнуть в Европу. Мы все равно не увидимся с ней толком, если приедем в Нью-Йорк. Ты же слышала, что она рассказывала про их новый проект. Все сидят на работе безвылазно.
   – Есть еще папа.
   – А что папа? Он постоянно в лаборатории, а когда приходит домой, в реальный мир не возвращается. Как родители узнают друг друга при встрече, уму непостижимо.
   Кэрри задумчиво кивнула. Действительно, родители на первый взгляд производили впечатление чрезвычайно странной пары. Оливия Хедж была незаменимой ассистенткой медиамагната Тони Мэтьюса и домой приходила в основном ночевать. Саймон Хедж, микробиолог, пропадал в исследовательской лаборатории. Однако если кому-то удавалось застать эту пару вместе, можно было с изумлением обнаружить, что эти двое очень любят друг друга. Такой нежности, с какой относились друг к другу родители, Кэрри обычно не видела в других супружеских парах.
   – Как ты думаешь, что они готовят на этот раз? – с любопытством спросила Кэрри. – Ну, я имею в виду этот новый проект мистера Мэтьюса. С тех пор, как он купил кинокомпанию в прошлом году, ему явно захотелось чего-нибудь новенького.
   – Понятия не имею, – вздохнула Эвелин.
   Сестра не особо интересовалась работой матери у миллиардера, который был известен своей эксцентричностью и способностью выдавать безумные идеи, как ни странно, работавшие. Кэрри же словно магнитом тянуло в большой бизнес, только она пока стеснялась в этом признаться. Третий курс Гарвардской школы бизнеса – не то время, когда следует приставать к матери с просьбой подыскать работу в компании. Во-первых, начинать лучше в другом месте, чтобы Оливию Хедж не обвинили в протекционизме, а во-вторых, чтобы работать у Мэтьюса, нужна значительная подготовка. Кэрри пока не чувствовала себя в силах решиться на штурм «Мэтьюс лимитед».
   Она безмерно уважала мать, способную выдерживать дикие нагрузки на службе, и нежно любила отца, все время витавшего в высоких научных сферах. Эвелин относилась к родителям более спокойно, ее артистизм и творческая натура требовали самореализации иного, чем у матери или отца, рода. Эвелин не любила кропотливую работу, она всегда была порывистой, не слишком предсказуемой.
   – Лучше бы ты не в Нью-Йорк собиралась, а поехала куда-нибудь на острова. Или в Майами-Бич. Что может быть приятнее? Поваляться на песочке, позабыть всю эту скукотищу до осени. – Эвелин выразительно похлопала ладонью по сумке с учебниками. – Разве тебе этого не хочется?
   – Не знаю, – протянула Кэрри. Она бы с удовольствием провела лето в Нью-Йорке, все-таки пообщалась с мамой, хотя Оливия приходит за полночь и уходит в шесть-семь утра. Или осталась в Гарварде, посидела в библиотеке. Но Эвелин этого не поймет. – Если уж ты не хочешь брать меня с собой… – поддразнила она сестру.
   – Я бы с радостью, но мои планы… – Эвелин развела руками. – Ты все поймешь, когда я расскажу. Дай мне еще пару дней, и я сознаюсь.
   – Надеюсь, ничего фатального? – забеспокоилась Кэрри.
   – Наоборот. Все, хватит об этом, иначе точно сглазим. Ты уверена, что тебе не хочется в Майами? Тетя Кристин будет рада тебя видеть. Ну и пляж, солнышко, мускулистые серфингисты… – Эвелин мечтательно зажмурилась.
   – В Гарварде тоже хватает мускулистых парней. Посмотри на нашу команду по бейсболу. –
   Кэрри отпила глоточек чая и покосилась на сестру, с аппетитом поглощавшую пирожное.
   – Да, Дик Пренси чудо как хорош, – протянула Эвелин. – А ты его отвергла, уму непостижимо!
   – У него на уме лишь бейсбол и вечеринки, – скривилась Кэрри. – Он называет меня «эй, детка» и предлагает съездить на выходные в загородный дом, где никого не будет, кроме нас двоих!
   – А что еще надо? – округлила глаза Эвелин.
   – Я так не могу. Ну вот – мы приедем, позанимаемся любовью, и о чем мы будем разговаривать целых два дня? – Кэрри даже содрогнулась, представив тоскливое времяпровождение со способным только на нечленораздельные междометия парнем.
   – Боже, Кэрри! Разговаривать! Зачем разговаривать? – искренне удивилась Эвелин.
   – Вот и поезжай с ним, если тебя это устраивает. Дик все равно не различает, кто из нас кто, – отмахнулась Кэрри.
   – Это мысль, – задумчиво протянула Эвелин. – И хотя на данном жизненном этапе мужчины меня не интересуют, я обдумаю твое предложение.
   Сестры заговорщицки улыбнулись друг другу.
 
   Эвелин и Кэрри Хедж были близняшками, старательно это подчеркивали и получали от этого факта искреннее удовольствие. Безошибочно различали их только родители: мать руководствовалась несокрушимой интуицией и ни разу в жизни не перепутала девочек, даже по телефону узнавала верно, а отец, видимо, делал то же самое от рассеянности. Весь остальной мир мог быть легко и непринужденно одурачен.
   Когда девочкам исполнилось пять, они хором потребовали, чтобы мама одевала и причесывала их одинаково: им хотелось, чтобы при виде них у людей на лицах появлялось это забавное растерянное выражение. Оливия пожала плечами и уступила просьбам дочек: она считала, что они сами должны решить, что делать со своим исключительным сходством. Мать никогда не отдавала предпочтения ни одной из них, и Эвелин с Кэрри ссорились чрезвычайно редко, в основном по глупости, и тут же мирились: друг без друга им было ужасно некомфортно.
   И хотя характеры у них были очень разные, сестры жили душа в душу.
   Кэрри всегда была благодарна матери за то время, что Оливия им уделяла. Миссис Хедж выдерживала огромные нагрузки на работе, а каждую свободную минутку посвящала семье. Привыкнув креативно организовывать многочисленные мероприятия для своего босса, она и в частной жизни все устраивала с присущей ей смекалкой и сноровкой. Она могла приехать в середине дня в школу, где учились дочери, забрать их с уроков и отвезти на пару часов на пикник в Центральный парк.
   Кэрри и Эвелин помнили множество счастливых минут, которые мать им посвящала.
   А отец, этот милый рассеянный человек, обожал жену и дочерей, но был неисправимым домоседом и нелегко соглашался на авантюры, требовавшие передвижения не то что по стране – даже по Манхэттену. Но все же пару раз в неделю они ходили всей семьей в кафе или в кино…
   Кэрри, когда подросла, очень удивлялась: как мама умудряется урывать для них время? И хотя часто даже во время отдыха Оливия не отключала телефон и разговаривала с шефом по поводу текущих дел, дочери все равно не чувствовали себя обделенными. У них были отличные родители, хорошая школа и множество друзей. Когда девочки подросли, от поклонников отбою не стало. Отец шутил, что потенциальные женихи ничего не умеют, кроме как поедать содержимое его холодильника, однако Эвелин и Кэрри развлекались вовсю.
   Иногда Оливия брала дочерей с собой на работу; Эвелин все было нипочем, она немедленно заводила знакомства с окружающими людьми, очаровывая и секретарш, и замученных менеджеров, и членов совета директоров. Кэрри же притихала, с изумлением и почтением наблюдая, как работает огромная махина под названием «Мэтьюс лимитед». Самого Тони Мэтьюса, владельца компании, девочки побаивались: Эвелин – потому, что ее очарование на него не действовало, а Кэрри – потому, что безмерно уважала. Именно это впечатление, которое производили на нее корпорация и ее руководитель, заставило Кэрри всерьез задуматься о дальнейшей карьере в деловых сферах. Да и мать не раз намекала, что Гарвардская школа бизнеса по близняшкам горючими слезами плачет.
   Эвелин гораздо меньше привлекал бизнес; она с детства была очень артистичной, занималась в театральной студии при школе и мечтала стать великой актрисой.
   Кэрри занималась вместе с ней, полагая, что это будет полезно для общего развития, и часто получала похвалы от режиссера. Однако закулисье ее не манило, манили просторные кабинеты, конференц-залы и современная техника, призванная помочь умным людям строить свой бизнес.
   Привыкнув выглядеть одинаково, девочки даже в подростковом возрасте следовали заведенному правилу: их сходство не должно им мешать, а должно помогать. Случалось, что они ходили сдавать трудные предметы друг за друга и, конечно же, часто разыгрывали приятелей, получая от этого массу удовольствия.
   После окончания школы Эвелин наметила поступление на факультет театральных искусств Калифорнийского университета, но не прошла конкурс. Кэрри уговорила сестру поступать в Гарвард вместе, а пока заниматься у преподавателей и ходить на кастинги. Театром Эвелин переболела и теперь мечтала о большом кино.
   Учеба в школе бизнеса обеим девушкам давалась достаточно легко. Эвелин не переживала по поводу того, что теряет время: она была фаталисткой и считала, что судьба сама подбросит ей выгодный шанс, когда она будет к этому готова. Кэрри же получала истинное удовольствие от учебы. Она чувствовала, что с каждым днем приближается к осуществлению заветной мечты: работе в бизнесе, причем работе креативной, требующей ума и смекалки. Она мечтала о том дне, когда сможет делать что-то по-настоящему нужное, интересное и заслуживающее уважения. Как мама.
 
   Третий курс близняшки заканчивали достойно: с отличными отметками, синхронно брошенными поклонниками (Эвелин, встречавшаяся с самым красивым парнем курса, застукала этого мерзавца с соперницей, а Кэрри рассталась со своим ухажером, сочтя его недостаточно умным) и безумными прическами. Натуральные блондинки, сестры стриглись сейчас коротко, и их золотистые волосы бесшабашно торчали во все стороны. Кэрри пристрастилась к простым очкам в тонкой оправе: зрение у нее было отменным, просто девушке казалось, что так она выглядит очень стильно. Эвелин на это только фыркала.
   Стоял июнь, экзамены заканчивались, кое-что сестры сдали заранее, чтобы освободиться поскорее. Преподаватели любили их и всегда шли навстречу.
   После одного из особенно трудных экзаменов Кэрри, отдуваясь, выползла на улицу и почувствовала, как вибрирует мобильник в сумке. Звонила мама. Оливия старалась быть в курсе того, что происходит с дочерьми, и неизменно интересовалась их успехами.
   – Привет, мам! – радостно закричала Кэрри в трубку. – Я только что сдала!
   – Я в тебе не сомневалась, – ответила Оливия, и Кэрри с нежностью представила, как мать улыбается. – А Эвелин?
   – Она все еще в аудитории, но думаю, что сдаст без проблем, – успокоила она мать.
   – Вот и хорошо. Вы уже решили, что будете делать на каникулах? – как всегда приступила к делу без промедлений Оливия.
   – Э-э… Вообще-то нет, – протянула Кэрри. – То есть у нас имеются кое-какие планы.
   У Эвелин так точно.
   – Тебе тоже хорошо бы определиться, – заметила мама.
   – Я думала приехать домой…
   – Солнышко, – произнесла Оливия, – я была бы очень рада тебя видеть здесь, но… На данном этапе это не имеет смысла. Папа уезжает на месяц в Канаду, на научную конференцию. А я… Ты видела сегодняшние газеты?
   – Нет. – Все утро Кэрри провела, готовясь к экзамену, и ей было не до периодики.
   – Тогда я тебе сообщу. Вчера у нас была премьера «Последнего года» в Нью-Йорке.
   – Ах да! – вспомнила Кэрри. Тони Мэтьюс купил в прошлом году кинокомпанию и немедленно начал ее раскручивать. «Последний год» был их первым фильмом. Она спросила не без иронии в голосе: – Ну и как все прошло?
   – Отменно, – хмыкнула Оливия, – не считая того, что Тони прямо со сцены сделал предложение Линде. Она обозвала его сумасшедшим, но согласилась.
   – Мама, это же здорово! – завопила Кэрри так, что стоявшие неподалеку студенты изумленно посмотрели на нее. – Они уже год встречаются, да? Ну как же здорово!
   – Несомненно, событие радостное, – вздохнула Оливия, – однако сегодня у нас тут форменный дурдом. Сначала Тони заявил мне, что уже договорился и их с Линдой брак зарегистрируют прямо сегодня. Я еле донесла до него, что невесте наверняка захочется красивую свадьбу, платье и фату, как и любой нормальной женщине. Возражения Линды, попытавшейся заявить, что ей не нужно никакое платье и она готова выйти замуж немедленно, я тоже зарубила на корню.
   В результате мы сошлись на начале сентября, подаче события в прессе и ограничении количества приглашенных полутора тысячами. Но ты сама понимаешь, какой это вызвало резонанс.
   – Мистер Мэтьюс всегда отличался эксцентричностью, – засмеялась Кэрри.
   – Это еще мягко сказано, – сухо заметила Оливия. – Как бы там ни было, подготовка к свадьбе и информационная кампания потребуют от меня всех сил и времени. А еще новый проект. Хорошо, что мне удалось снять с себя дела по киностудии, теперь ими занимается Билл Гарнонс. Я просто не смогу уделять тебе достаточно времени, солнышко. Съезди, отдохни куда-нибудь, как и Эвелин. В следующем году вам придется все лето отрабатывать практику, наслаждайтесь отдыхом, пока можете.
   – Я подумаю, мама, – пообещала погрустневшая Кэрри.
   Конечно, свадьба мистера Мэтьюса – это просто отлично, размышляла девушка, прогуливаясь вдоль здания в ожидании сестры. Кэрри видела Тони и Линду Тайлер вместе раз или два, и невеста произвела на нее отличное впечатление. Учитывая то, что мистер Мэтьюс был ранее известен своими разнообразными связями, хорошо, что нашлась женщина, которую он искренне любит и которая любит его.
   К Кэрри настоящая любовь еще не приходила. Все ее влюбленности были чем-то несерьезным, и она сама осознавала это. Может быть, мешал излишне трезвый подход к жизни. А может быть, как говорит Эвелин, всему свое время.
   Тут появилась сестра, раскрасневшаяся, но счастливая: получила высший балл. Кэрри пересказала Эвелин разговор с матерью; сестра, разумеется, пришла в восторг.
   – И мы приглашены? Как здорово! Надо будет сшить платья по этому поводу.
   – Свадьба только осенью, а пока надо решить, что мы делаем летом, – напомнила Кэрри.
   – О, я-то буду занята, – загадочно подмигнула Эвелин.
   – Ну тогда и я придумаю себе какое-либо занятие, – решительно заявила Кэрри. – Пожалуй, поеду к тете Кристин.
   – Отличная идея! Я тебе это говорила с самого начала.
   – Ага. – Кэрри нацепила свои новые очки. – Вот и мама говорит, что ты все время мной помыкаешь.
   – Ничего подобного она не говорит! – возмутилась Эвелин. – Кто, в конце концов, соблазнил меня здесь учиться?

Глава 2

   У Кэрри и Эвелин редко бывали друг от друга секреты. Если сестры что-то и не говорили друг другу, то лишь потому, что боялись спугнуть удачу. Это капризная дама, и ей не нравится пристальное внимание, поэтому иногда лучше промолчать, чтобы заслужить ее благосклонность. И все же Кэрри мучило любопытство: что затеяла Эвелин? Может быть, у нее просто новый парень и сестра не хочет рассказывать о нем, пока отношения не вошли в определенную стадию? Но нет, Кэрри обычно про сердечные дела Эвелин знала все и отвечала сестре аналогичной откровенностью. К тому же Эвелин воспользовалась ее полубезумным советом и вовсю охмуряла Дика Пренси из бейсбольной команды. Тот, обалдев от нежданного счастья, ходил за Эвелин по пятам и смотрел на нее нахально-телячьими глазами.
   В ближайшую же субботу после разговора в кафе Эвелин отправилась вместе с Диком в его загородный дом – якобы зубрить конспекты к последнему экзамену, однако Кэрри догадывалась, что эти двое будут зубрить. Но в сестре она была уверена: Эвелин в понедельник все сдаст и тогда же расскажет о своих планах. Сама Кэрри собиралась провести полдня, сидя на лужайке у кампуса и штудируя конспекты. Ей было о чем подумать. Мама заговорила о практике в следующем году; неужели она решила посодействовать дочерям и взять их в «Мэтьюс лимитед»? Кэрри нравилась корпорация. Конечно, больше всего она мечтала о собственном бизнесе, но пока слабо понимала, в какой именно сфере жаждет открыть свое дело. Масс-медиа, компьютерные технологии, промышленность, сфера услуг – Кэрри еще не знала, что выберет. У нее было так много планов и идей, что представлялось совершенно невозможным реализовать их все в течение одной-единственной жизни. Она сомневалась, что способна дорасти до уровня мистера Мэтьюса, который легко переключался с одного на другое и был успешен во всем. Но всегда надо с чего-то начинать, и Кэрри мучительно пыталась определить, с чего именно.
   Она валялась на животе под раскидистым деревом, листала учебник и шепотом твердила определения. Веселое солнце блестело в листве, по страницам прыгали яркие пятна. День клонился к вечеру, у Кэрри еще оставался сандвич с сыром и половина бутылки кока-колы, экзамен казался далеким и совсем нестрашным. Кэрри безмятежно болтала ногами, брошенные босоножки валялись неподалеку… Мир казался громадным и очень добрым.
   И вдруг все разом изменилось, потому что зазвонил телефон.
   Кэрри, нахмурившись, посмотрела на экранчик: там подпрыгивал забавный смайлик и высвечивалось имя Дика Пренси. Почему он звонит ей сейчас? По расписанию у него бурный секс с Эвелин, непременное «Это было потрясно, детка!» после и, наверное, клубничный коктейль на террасе. Кэрри нажала на кнопку приема.
   – Алло! Привет, Дик, что ты хочешь?
   – Кэрри! – Его голос был не похож на голос счастливого любовника, и девушка мгновенно напряглась. – Пожалуйста, приезжай немедленно в больницу, с Эвелин произошел несчастный случай…
   – Что ты с ней сделал, идиот?! – заорала Кэрри, подскакивая, будто ее шибануло током.
   – Мы… черт, Кэрри, извини… – промямлил бейсбольный бог.
   – Что с ней? Она жива?! – рявкнула Кэрри.
   – Да, только… у нее сломана нога. Записывай адрес, пожалуйста, это все непросто объяснить по телефону, – наконец-то сказал хоть что-то конкретное Дик.
   – Черт! – Кэрри схватила ручку и прямо на полях учебника записала адрес. – Я сейчас приеду!
   Она уже давно не бегала так быстро…
 
   Больница оказалась маленькой, но очень приличной. Кэрри выяснила у стойки регистратора, что Эвелин Хедж находится в палате на третьем этаже, и со всех ног бросилась туда. Выбежав из лифта, она сразу же увидела Дика Пренси. Парень сидел на кожаном диванчике, понурившись, ссутулившись и зажав ладони между колен. При виде Кэрри он вскочил, испуганный, побледневший. Какой же он все-таки еще мальчишка!
   – Где Эвелин? – даже слегка дружелюбно спросила Кэрри.
   – Она в палате, сейчас у нее врач, скоро обещал прийти и все нам рассказать, – Дик выглядел подавленным. – Кэрри, я не думал, что так получится…
   – Не сомневаюсь, что ты вообще не думал ни о чем, – фыркнула девушка. – Немедленно рассказывай, что произошло.
   – Понимаешь, мы приехали ко мне, все было отлично, – начал Дик. – Мы общались, веселились, ты понимаешь… А потом решили погулять по саду…
   – Вы – сестра Эвелин Хедж, я вижу. – Кэрри и не заметила за разговором, как к ним подошел доктор, высокий, лет тридцати. Он протянул девушке руку. – Мартин Китт, лечащий врач Эвелин.
   – Кэрри Хедж, – торопливо представилась девушка. – Насколько все серьезно?
   – Все нормально, – успокоил ее Китт. – Конечно, перелом голени – неприятная штука, но вашей сестре сильно повезло. Все могло закончиться гораздо хуже. – Он бросил испепеляющий взгляд на Дика, мгновенно ставшего пунцовым. – Если бы вот этот молодой человек не был таким ярым поклонником экстрима, Эвелин могла бы сюда никогда не попасть.
   – Дик, да объясни же наконец, что ты сделал! – рассердилась Кэрри.
   – Ну… мы с Эвелин решили попробовать заняться сексом на ветке дерева, показавшейся нам достаточно широкой, – промямлил Пренси. – И, в общем, немного не рассчитали…
   – Понятно, – процедила Кэрри с убийственной маминой интонацией. – Ну ясно, Эвелин обожает такие развлечения, у моей сестрицы иногда что-то отключается в голове, но ты-то о чем думал… А кстати, почему на тебе ни царапины?
   – Потому что я приземлился сверху, – совсем скис Дик.
   Кэрри коротко и емко охарактеризовала ситуацию парой не слишком приличных слов, чем заслужила одобрительную усмешку доктора Китта, и попросила провести ее к Эвелин.
   Сестра занимала небольшую, но удобную одноместную палату. При виде Кэрри Эвелин страшно оживилась.
   – Как хорошо, что ты приехала! У меня к тебе куча дел… – с места в карьер затараторила Эвелин.
   – Сначала я как следует тебя отругаю, а потом позвоню родителям, – не поддалась на провокацию Кэрри, разглядывая загипсованную ногу сумасшедшей сестренки. – Эвелин, ну как ты могла?
   – Легко и непринужденно, – хмыкнула ее сумасшедшая сестра и покосилась на врача. – Э-э, док, вы не оставите нас ненадолго? Нам нужно посекретничать.
   – Вы можете секретничать еще полтора часа, пока не закончится время, отведенное для посещений, – сообщил Китт. – Зайдите ко мне перед уходом, мисс Хедж, хорошо?
   – Да, конечно, – сказала Кэрри, понимавшая, что надо уладить формальности.
   Врач кивнул и покинул палату, прикрыв дверь.
   Кэрри снова повернулась к сестре.
   – Эвелин, – жалобно сказала она, – ну зачем ты полезла с Диком на это дерево?
   – Мне оно показалось вполне безопасным, – вздохнула сестра. – И так весело было сначала… а потом уже не очень. Хорошо хоть падали невысоко, но я приземлилась неудачно.
   – Я вижу. – Кэрри присела на край кровати и взяла Эвелин за руку. – Ладно, с преподавателем я договорюсь, сдашь экзамен осенью, не выгонят же тебя, в самом деле. Но маме придется позвонить. Иначе как мы ей объясним…
   – Нет! – Эвелин сжала пальцы сестры. – Ты не знаешь всего!
   – Чего? – прищурилась Кэрри. – Только не говори, что вы курили травку, прежде чем туда залезть!
   – Да нет, – расстроенно сказала Эвелин, – мы и не пили даже… Просто, если ты расскажешь маме и вообще кому-либо, то мои планы на лето точно накроются.
   И сестра захлюпала носом.
   – Дело серьезное? – осведомилась Кэрри.
   – Серьезнее не бывает. – Из глаз Эвелин покатились слезы. – На тебя вся надежда.
   – Ладно, если так, я не буду говорить родителям, но…
   – Ты не понимаешь! Дело не в родителях! – перебила сестра. – Дело во мне!
   – Перестань говорить загадками! – рассердилась Кэрри. – Давай с самого начала.
   – Ладно, только это долгая история… Помнишь, Синди Блэйк согласилась быть моим агентом еще в марте?
   – Да, помню, – хмыкнула Кэрри. На Эвелин весной нашла блажь, она заявила, что у любой уважающей себя восходящей звезды должен быть агент, и подбила их соседку по комнате, Синди, взяться за эту нелегкую роль. – Она нашла тебе ту вакансию на подтанцовке в клипе Майкла Терри. Хорошо, что мама не видела результат.
   – Она отличный агент! – с жаром бросилась защищать Синди сестрица. – Она разослала мои фотографии и резюме по всем киностудиям!
   – Так вот почему у нас в комнате валялось такое количество почтовых конвертов, а вы ходили с таинственными лицами!
   – Да, ты в то время зубрила и не обращала на нас внимания. Ну ладно. Мы разослали письма, дали объявления в газетах и стали ждать. И получили несколько ответов! Конечно, большинство из них оказались совершенно неприличными, но было два приглашения на кастинги. – Эвелин поморщилась. – Помнишь, я уезжала на выходные, когда у тебя еще продолжался роман с Джеком? Ну вот, я тогда ходила на прослушивание и… бездарно его провалила. Потому и не хотела ничего говорить.
   – О, Эвелин, я понимаю. – Кэрри сочувственно сжала пальцы сестры. – Конечно, можно сглазить…
   – А месяц назад, когда мы летали домой, я сходила на второй кастинг, – совсем похоронным тоном созналась Эвелин. – И вчера мне позвонили. Это новый проект, фантастический фильм, и я… я получила роль второго плана, Кэрри!
   – Ух! Так вот о чем ты хотела мне рассказать?
   – Да, именно об этом! Мне позвонили вчера, когда мы с Диком были на даче. Я очень понравилась режиссеру, и, хотя раньше не снималась в полнометражных фильмах, он не захотел никого другого на эту роль. Съемки начинаются через полторы недели и продлятся до сентября.
   Я была так рада! Наверное, поэтому и согласилась на предложение Дика полезть на это дурацкое дерево. Мне было уже все нипочем.
   – И вот результат, – вздохнула Кэрри. Ей было очень жаль сестру. Такое невезение! – Придется позвонить им и сказать, что ты не сможешь сниматься.