Положий Виктор. Что-то неладно

   - Это не наша забота. Мы свое сделали. В клинику Адама Сезара отправлять незачем.
   - Тогда курс на ближайшее отделение координации общественного равновесия.
   5
   - Имя?
   - Там указано.
   - Вы должны точно и кратко отвечать на вопросы. Желательно без эмоций, пояснений и рассуждений. Конкретно на поставленный вопрос. Не считайте моей прихотью. Этого требует систематика. Узлы машинной памяти не загромождаются лишней информацией. Имя?
   - Адам Сезар.
   - Год рождения?
   - Тысяча девятьсот сорок восьмой.
   - Место рождения?
   - N, округ Шауберг, околица номер тринадцать, ферма Калхауз. Но там было четыре фермы...
   - Ясно. Где и когда учились?
   - Грамон. Шестьдесят шестой год. Школа космического пилотирования. Три года. Потом там же, в высшей школе астронавтики.
   - Место работы?
   - База "Грамон".
   - Специальность?
   - Астронавт первого класса.
   - Должность?
   - Командир корабля "Глория".
   - С какого года летаете?
   - С восемьдесят шестого. За орбиту Луны, имеется в виду.
   - Курс вашего последнего рейса?
   - Межгалактическая станция "Кентавр-2".
   - Цель?
   - Доставка аппаратуры.
   - Старт?
   - Семнадцатого февраля девяносто пятого года.
   - Как проходил полет?
   - Нормально.
   - Стенограмма полета велась?
   - Да. На базе и на корабле.
   - У вас не было ощущения, что произошла авария?
   - Показалось, будто "Глория" содрогнулась. Действительно, показалось, иначе мы бы с вами не разговаривали.
   - Как вы оцениваете свое состояние?
   - Удовлетворительно.
   - Вас не удивляет происходящее?
   - Ну... не совсем. Полагаю, это сон?
   - Не хотите верить, что за какое-то мгновение оказались на Земле, да еще в местах своего рождения?!
   - Да. Поверить трудно.
   - Другие гипотезы?
   - Возможны галлюцинации. Подобное случается. Космос как-никак. Потом проходит.
   - Еще?
   - Может, психологи запланировали какой-то эксперимент.
   - Без вашего ведома?
   - Да. Не поставив меня в известность. Возможно, это нужно для успешного завершения полета.
   - Какую же линию поведения вы избрали... гм, в своем сне?
   - Быть самим собой.
   - Во сне?
   - Да, Принимая его как реальность.
   - И не забывая, что это... сон?
   - Ну, насколько такое возможно.
   - Но ведь перед вами не та действительность, которая могла бы присниться?
   - Ну и что. Я ведь не изменился.
   - Обязательно возникнут противоречия, разве нет?
   - Тогда я буду успокаивать себя тем, что это сон.
   - Хорошо. Помозгуйте над такой... сумасшедшей идеей. Вы неизвестным образом из полета вернулись на Землю, а там со дня вашего старта, скажем, минуло полторы сотни лет.
   - Должен представить обстановку?
   - Для начала.
   - Ну, она приблизительно соответствует нынешней.
   - Ваши действия?
   - Как-нибудь приспособился бы.
   - В незнакомом психическом климате?
   - Все живое приноравливается к обстоятельствам.
   - Безусловно! Но и обстоятельства к живому, верно? Но ими могут выступать и люди, верно?
   - То есть смогут ли люди приспособиться ко мне? Если я один, а их много. Я проблемы здесь не вижу.
   - Какие отношения были у вас ка Земле с людьми перед последним стартом?
   - Обыкновенными. На работе деловыми. А в обыденности... Чисто утилитарными. Что-то купить, отдохнуть, обеспечить себя необходимым... Даже затрудняюсь ответить. Я имел солидное жалованье, и никаких проблем у меня не возникало. Деньги - это, знаете, своеобразное обеспечение функции коммуникации, соответствующий общественный статус, если хотите.
   - Хорошо. Допустим, нравственные устои общества, в которое вы, будем считать, попали сейчас, не изменились, у вас бы с ним не возникло конфликтных ситуаций?
   - Думаю, нет.
   - При условии обеспечения функции коммуникации?
   - Конечно.
   - А для ее обеспечения необходимо работать?
   - Ну да. Даром денег не платят.
   - А если бы вам не нашли работы? Я надеюсь, вы понимаете, о чем идет речь: техника шагнула вперед и так далее, постоянное внимание окружения к вашей личности...
   - Я мог бы и не работать. Я имел солидные вложения, страховой полис. Наследников у меня не было. А в нашем государстве такие вещи не теряют силы и через тысячу лет. Хватило бы дожить безбедно. Полагаю, коль техника ушла вперед, цены не столь уж и высокие.
   - Умеренные. Хорошо, что у вас сохранилось чувство юмора. Итак, никаких проблем не видите?
   - Нет, не вижу.
   - Даже если бы демократию сменила фашистская диктатура?
   - Как-нибудь свое дожил бы. То есть, я полагаю, хлопот со мной, одним выпавшим из времени, не было бы.
   - Хорошо. Скажите откровенно: по-вашему, наш разговор - плод сонной фантазии, галлюцинаций или эксперимента?
   - При всем уважении к будущей цивилизации и желании хотя бы краем глаза увидеть ее, я бы предпочитал лежать в кресле "Глории", а еще лучше - в боксе отдыха, лететь своим курсом и видеть прекрасные сны. Согласитесь, наша действительность лучше любых утопических фантазий!
   - Согласен. Тем более что будущее в таких конкретных очертаниях присниться вам не может. Вам. Для нас же - что реальность.
   - Я согласен. Теперь я с вами согласен.
   - Прекрасно, что мы с вами находим общий язык. Если вы и дальше не будете возражать, думаю, никаких недоразумений не возникнет. А лучше всего, если спокойно воспримете то, что я вам сейчас скажу. Как реальность. Лучше для вас.
   - Я всегда верил: моя страна желает своим гражданам только хорошего.
   - Вот-вот. Это основа основ, ее не в состоянии пошатнуть и века. Особенно гражданам, которые для ее блага каждую минуту шли на риск!..
   - Я весь внимание.
   - Возможно, сказанное сейчас мной причинит вам боль. Да иначе и быть не может... Надеюсь, вы воспримете известие мужественно, как и подобает астронавту. Вам его пока что хватало!
   - Благодарю.
   - Я и сам взволнован... Для всех нас это большая неожиданность, и потому удивление, радость и тревога - все вместе... Да! Медико-биологические данные свидетельствуют о вашем абсолютном здоровье физическом, умственном и моральном!..
   - Благодарю.
   - Вы человек, лишенный галлюцинаций, не подвержены внешнему влиянию и так далее. Технико-социальные анализы - расшифровка нашей беседы, исследования "Глории" - подтвердили, что вы и вправду астронавт первого класса, гражданин N.
   - Благодарю! Я искренне взволнован.
   - И все, что перед вами, - действительность, конкретная реальность, точно такая же, какую вижу и я.
   - Это облегчает ситуацию.
   - Единственный нюанс: сегодня двадцатое июня две тысячи сто четырнадцатого года.
   - Трагедия не столь уж большая. Наоборот. Я рад, что моя страна достигла еще большего благополучия.
   - И страна радуется за Адама Сезара: пропав без вести более ста лет назад, он вернулся в ее объятия.
   - Вот только мне кажется, что столетие я преодолел за какое-то мгновение.
   - Нюанс, говоря откровенно, деликатный: сейчас этой проблемой занимаются математики, космологи-теоретики, одним словом, она вне пределов моей компетенции. Но в Грамоне, в нашем славном Грамоне, вам все растолкуют. Я же, как заместитель председателя окружного отделения координации общественного равновесия, от имени ваших земляков поздравляю вас с возвращением. Мы гордимся вами!
   6
   Кабинет был тот самый. Те же столы и кресла, портреты и картины, пушистые зеленые ковры, на окнах ш-торы из японского шелка.
   Здесь 17 февраля 1995 года Адам Сезар получал летные документы и подписывал необходимые бумаги. И сейчас, ступив сюда, он подумал, что экспериментаторы нарочно сыграли на контрастах: сперва бросили его на целую сотню лет вперед, а потом снова вернули в обычную обстановку: одному богу известно, чего они хотят. Вопросительно-иронически посмотрел на куратора космического Центра, жилистого невзрачного мужчину, и тот догадался, о чем хотел поведать ему Сезар. Глубокомысленно поморгал под толстыми стеклами очков: да-да, мы, мол, нарочно скрупулезно воссоздали обстановку, ту, 17 февраля 1995 года, для вас все в прошедшем, далеком прошедшем, которое и вспоминать легко, оно просто навевает печаль, как воспоминание о невозвратном детстве.
   - Господа, - сказал куратор, - с вашего разрешения, я сделаю краткую информацию, в которой одновременно и отвечу на волнующие каждого вопросы, в том числе и нашего уважаемого пилигрима. - Куратор легонько поклонился в сторону Сезара. - Вы догадываетесь, о чем идет речь. Каким образом Адам Сезар оказался в 2114 году? Я буду кратким: более подробные сведения вы получите в пресс-центре, кроме того, они будут опубликованы в специальных изданиях с научными комментариями, расчетами, гипотезами и т.д. Поэтому о сути. На сегодня имеем две версии удивительного возвращения Адама Сезара физическую и биологическую. Версия первая: "Глория" попадает в закапсулированный сгусток времени, возникший на сцеплении сил тяготения планет и отдельных систем. Подобно тому как цыпленок проникает в яйцо, не разбив скорлупу. Однако, скорость и масса "Глории" изнутри привели в движение содержимое капсулы, скорлупа лопнула, и цыпленок вылупился... только в другом пространственном измерении. Соответственно изменился и знак времени. Минус! Аппаратура сработала в обратном направлении. "Глорию" в одно мгновение, равное нашему столетию, отбросило назад. По мере приближения к Земле энергия минус пространства-времени иссякла и наконец перешла в обычное для нас состояние, тогда-то Сезар и приземлился. Никаких изменений ни в его организме, ни в системах корабля не произошло. Биологическая версия: каким-то образом - то ли под влиянием неизвестного излучения или опять-таки сил притяжения - корабль и Адам Сезар законсервировались и блуждали в космосе все эти сто девятнадцать лет, пока не оказались в той изначальной точке, в которую в подобных случаях возвращаются неизменно. И снова никаких изменений.
   - Но ведь автоматика должна была посадить "Глорию" в Грамоне, а не там, где родился космонавт, - заметил кто-то из журналистов.
   - Уважаемые, - снисходительно улыбнулся куратор, - в астронавтике отклонение в четыреста километров считается попаданием в "десятку".
   - Не будем вдаваться в детали, - прогудел журналист от окна, и Сезар невольно посмотрел в его сторону: рыжий верзила с пушистыми бакенбардами наивно поблескивал голубыми стекляшками очков. - Тем более что до полной разгадки еще далеко. Это вотчина специалистов. Возвращение Сезара многое даст науке, и, слава богу, как говорится, на благо. А нас интересует сам Адам Сезар, верно, коллеги?
   - Прекрасно, господа, - махнул рукой куратор. - Мы для того и собрались здесь. Прошу задавать вопросы и астронавту, и руководству Центра.
   - Поскольку еще многое неясно, то, наверное, эксперименты и опыты над "Глорией" и астронавтом будут продолжаться? - сразу же поспешил кто-то.
   - Безусловно, - уже сидя ответил куратор. - Безусловно. Но в основном на бумаге и с помощью вычислительных машин. Медики придирчиво обследовали Сезара и, как вам известно, находят его состояние безупречным.
   - Ну, после таких переделок аппаратура могла всего и не уловить.
   - Извините, вас, видно, беспокоит, не превратим ли мы теперь Адама Сезара в подопытного кролика? - перебил куратор. - Нет. И еще раз нет. Сезар, как и все граждане, может распоряжаться собой по собственному усмотрению.
   - А что думает по этому поводу сам Сезар?
   - Я не совсем понял, - поднял голову Сезар, - о чем идет речь: о моем возвращении или о будущем? Причина моего возвращения меня, конечно, интересует, но это забота теоретиков. Я же астронавт и, насколько смог, выполнял свои обязанности. Что касается дальнейших исследований, то по надобности я всегда готов послужить науке, и всякие личные амбиции ни к чему.
   Все одобрительно зашумели, вспыхнули аплодисменты.
   - Прошу, господа, - сверкнул очками куратор.
   - Какой коэффициент интеллекта у Сезара?
   - Семьсот девяносто шесть и четыре десятых.
   - Вполне прилично.
   - Господа, должен сообщить, - несколько торжественно вскинул руку куратор, - подвиг Сезара значит больше, чем коэффициент его интеллекта. Поэтому Совет координации общественного равновесия постановил, что на карточке Сезара будет продольная зеленая полоса!
   - Браво! - Кто-то похлопал Сезара по плечу. - Никаких хлопот.
   - И ежегодных аттестаций.
   - И спокойствие до конца жизни.
   - Вы удовлетворены, господа? - сдержал шум куратор.
   - Вполне. И даже завидуем, - встряхнул бакенбардами рыжий верзила возле окна. - Но ведь наш астронавт, похоже, ничего и не подозревал?
   - Честно говоря, нет, - согласился Сезар, сразу вспомнив Ленгстона.
   - Ничего, - кивнул ему куратор, - это не уйдет. Будет приятный сюрприз. Еще вопросы?
   - Не чувствуете ли вы себя чужим, Адам Сезар, попав в другой век?
   - Другой век? Ну и что... Я возвратился в свою страну. Конечно, ко всему новому надо привыкать, что бывает нелегко. Но ведь у астронавтов психика гибкая, и они привыкали к ситуациям и гораздо более невероятным.
   - А не чувствуете ли, будто вас воспринимают другие как чужого? Какой-то некоммуникабельности?
   - Понял. Вполне допускаю, что для две тысячи сто четырнадцатого года мои манеры, мое поведение будут несколько архаичными, скорее всего очень архаичными, но уверен, что мои соотечественники прекрасно понимают причины и отнесутся ко мне снисходительно. Как старшие к младшему.
   - Господа, - вмешался куратор, - я кое-что добавлю. Те, кто уже общался с Сезаром, никак не воспринимали его чужим. Помните, какой коэффициент интеллекта? Умные люди всегда понимают друг друга. А относительно инцидента с Ленгстоном?.. Не забывайте: "Ремонт. Заправка. Прокат".
   В зале засмеялись.
   - Вот почему нам легче найти взаимопонимание с Сезаром, чем с Ленгстоном, - закончил куратор.
   - Скажите, Сезар, у вас остался кто-нибудь на Земле?
   - Родственники умерли еще до моего полета. Оставалась жена, Патрис Сезар. Тридцать два года. Я все понимаю... Даже если Патрис в живых...
   Он впервые вспомнил о Патрис, точнее, натолкнули его мысль о ней. Потому что ее, живой, реальной Патрис, Патрис 17 февраля 1995 года, здесь быть не могло, если даже это не галлюцинации, не эксперимент. Она не возникала в памяти призраков, фантомов, потому что он забыл ее глаза, губы, тело, забыл все.
   - Да, - тихо сказал куратор. - Это самый трагический момент возвращения. Возвратиться к живым, которые мертвые. А мертвые - как живые.
   7
   На следующий день к вечеру Адам Сезар почувствовал себя вконец уставшим.
   День в самом деле оказался трудным и бесконечным, как пеший путь под жгучим солнцем.
   Тогда, сразу же после пресс-конференции, когда журналисты ушли, перед ним включили небольшой макет Грамона, весь город, и предложили выбрать район жительства. Немного поразмыслив, Сезар показал на восьмиквартирный одноэтажный дом, подковой прятавшийся в каком-то скверике. Присутствующие выбор одобрили, и уже на банкете в уютном ресторанчике Центра в одном из первых тостов, поздравляя с возвращением, ему желали также счастья на новом месте, в новой квартире.
   И еще одну торжественную церемонию пережил тогда и, как оказалось, очень важную. После банкета и прогулки по Центру в отделении координации общественного равновесия ему вручили индивидуальную карточку. Церемонию обставили торжественно и пышно, были цветы и шампанское, речи и подарки от музея астронавтики. Фотографии на карточке не было, вместо нее на левой стороне выбито 0-796,4, карточка по диагонали перечеркнута зеленой полосой, а справа отпечатан текст инструкции. Внимательно вчитаться не успел, кажется, объяснялось, что делать в случае потери, о запрещении передавать в другие руки, еще что-то... Руководитель взял карточку из рук Сезара, повернулся, вставил ее левой стороной в гнездо какого-то прибора, там щелкнуло зеленое окошко - и раздались аплодисменты.
   - Отныне, - провозгласил руководитель, возвращая карточку, - Адам Сезар снова полноправный гражданин Штатов. Эта карточка заменит вам все документы...
   К Сезару подходили, жали руки, желали успехов, поздравляли и прощались. Ушли куратор и руководитель отделения, люди из Центра - ведь торжества, как-никак, не могут продолжаться вечно, от сенсации следует отдохнуть и самому ее виновнику.
   - Что мне делать с этой карточкой? - обратился Сезар к нескольким еще оставшимся мужчинам, это были, видать, служащие более низкого ранга. Им поручалось опекать его первое время.
   К Сезару живо подошел один - другие и не отреагировали, - низенький, пожилой, смуглый и с горбатым носом, на затылке редкие седые волосы.
   - Понимаю ваше нетерпение, - почти пропел горбоносый. - Все очень просто. В ваше время существовали деньги. Теперь же их заменяет коэффициент интеллекта, то есть ваша способность приносить пользу государству, что в принципе равноценно результатам вашего труда. Вы пожелали купить костюм? Идите в универмаг, примеряйте костюм и сдайте его автомату, своеобразному роботу. А карточку вставляете в специальное устройство. Автомат вам выдает покупку. И выпускает. И так везде. Таким образом, повторяю, это ваши деньги. И документ. Больше ни у кого такого шифра нет. Да вы очень быстро все поймете и освоитесь.
   - Благодарю, - сказал Сезар, хотя у него сразу возникло много вопросов, - благодарю.
   - Пожалуйста, пожалуйста. Всего вам хорошего.
   К Сезару тут же подошел второй, молодой, крепко сложенный мужчина.
   - Господин Сезар, - слегка поклонился молодец, - сегодня я в вашем распоряжении. Вы, должно быть, устали. Сейчас вас отвезут домой, вы отдохнете, а вечером я заеду к вам, чтобы отвезти на прием к президенту. Если будут какие-то другие пожелания - я к вашим услугам.
   - Нет. Я, пожалуй, немного отдохну. Да и жилье надо осмотреть, ответил Сезар.
   - Там приготовлено. Желаю приятного отдыха. Вот ваш водитель. До свиданья.
   "Боятся выглядеть навязчивыми, поскольку навязчивость не свидетельствует об интеллекте", - мысленно съязвил Сезар.
   Машина не очень отличалась от известных ему в свое время. Сезар вспомнил, как в конце века бытовала теория, будто автомобильная инженерия практически исчерпала свои возможности.
   - Красивая штука и навсегда ваша, - хлопнул ладонью по кузову водитель, - бегает, плавает, ползает, только летает низко: над болотом, камнями.
   - Моя?
   - Еще бы! Заслужили. Мне вести или сами? Можно вот здесь, на панели, набрать программу, и приедете к месту назначения. Как?
   - А вы ко мне водителем тоже навсегда?
   - Нет, на сегодня. Но, если желаете, к вашим услугам. Ваша карточка позволяет вам иметь водителя.
   - Ну, хорошо. Давайте сделаем так, - немного помолчав, сказал Сезар. Не будем включать программу. Я сяду за руль, вы кратко объясните систему управления, а потом подсказывайте путь.
   - Принимается.
   Ему не терпелось вцепиться в баранку, взять судьбу в свои руки, хотя бы на мгновение ощутить, как подчиняется железо со всеми его программами, он даже поспешил и испугался, что автомобиль через его неумелые действия прыгнет вперед, врежется бампером в высокий бордюр. Но машина двинулась плавно, тихо, обороты двигателя не увеличивались, словно он сам знал, что ему делать.
   - Отличная машина, - сказал Сезар, чувствуя, как радость наполняет сердце.
   - Да, - коротко отозвался водитель. Наверное, считал, что первому начинать разговор нечего.
   - Где-нибудь работаете? - нарушил вскоре молчание Сезар.
   - Здесь, в Центре.
   - И какой же у вас коэффициент? - невольно сорвалось у Сезара. Простите, я хотел сказать, какая у вас зарплата?
   Исправился, называется! Вот черт! Заметил, как водитель, не поворачивая головы, искоса посмотрел на него. Извиниться, что ли? Все равно, что спросил человека, все ли у него дома.
   - Для водителя достаточный. - И такой ответ вполне удовлетворил Сезара.
   - Наберусь я хлопот с этой карточкой, - вздохнул он, переводя разговор на другое. - Ничего не понимаю.
   - Какие там хлопоты? - гоготнул водитель. - Я слышал, номер у вас будь здоров. Да еще и зеленая полоса. На всю жизнь. Заходи куда хочешь и бери, что душе надобно.
   - Но ведь, как я понимаю, так может каждый.
   - Может, но дудки. Я, скажем, только один раз в пять лет могу взять для своей подруги жизни какой-нибудь из камешков, болтающихся на шее у некоторых дам. А машину раз в три года.
   - Но ведь можно, если, гм... коэффициент невысокий, малый, в разных магазинах десять раз на день брать себе что захочется?
   - Конечно, можно. Только контроль по всей стране - единая система. И однажды засветится не зеленое, а синее окошко, и вас выдворят из магазина или из другого места. Рассчитано ведь, сколько приблизительно надобно в год человеку, к примеру, имеющему шифр "200". Электронная система все записывает, запоминает. Больше не разрешит. А карточку меняют ежегодно, еще бы. Возможно, коэффициент увеличился, а может, и снизился.
   - Значит, так... Техника несравненно продвинулась вперед, и благополучие, надо полагать, выросло, если позволили себе такую систему. Но ведь кто-то, получив карточку, возможно, и не станет работать, а будет продлевать ее и жить потихоньку.
   - Пусть попытается, - проворчал водитель, - все наши действия фиксируются системой. Как, я не знаю, врать не буду. Такое ощущение, будто система наблюдает за каждым твоим шагом. С женой спишь, и тогда, кажется, на тебя смотрят... Так вот! Не выработав необходимого минимума - попробуй продлить карточку! Через неделю погибнешь с голода.
   - А если воспользоваться чужой? Я к тому, что дармоеды всегда прибегали к каким-нибудь приемам...
   - Какой чужой? У каждого человека свой биологический ритм. Вы подходите к "контролю", вставляете карточку, и система сопоставляет ваш ритм с шифром...
   - Значит, грабители остались без работы? - пошутил Сезар.
   - Ну да! - засмеялся водитель. - Еще бы! Находятся интеллектуалы, которые умеют приспосабливаться. У них какие-то приборы, они и биоритмы изменяют, и систему обманывают. Парни не промах.
   - Зато, видать, нет очень богатых?
   - Есть умные и дураки. Но кто виноват, что он бестолковый? Все возможности, чтобы оказаться дураком, имеются. - Водитель сплюнул через плечо в окошко. - Вот и получается. Никто не виноват. Каждый держит свой банк в голове. Вот.
   - Ненадежное хранилище.
   - Голову-то не своруешь, себе не привинтишь. - Водитель снова искоса посмотрел на Сезара, казалось, даже подозрительно. - Конечно, такой сейф не бронирован, но наши шефы носят его спокойно. Система бережет. И люди специальные охраняют. С низким коэффициентом, правда, приблизительно как у собак, но и преданы они как собаки, а карточки-то у них литерные дополнительные льготы.
   - Полиция?
   - Да.
   - Четкая система, что и говорить.
   - Еще бы. Все она знает, абсолютно все. И никаких тебе хлопот.
   Такой диалог состоялся у них по пути домой. И на приеме у президента уже было неинтересно. Вероятно, впечатления переполнили настолько, что и чувства ослабли.
   А домик оказался чудным: аккуратный и в тихом месте. Несколько жильцов, гулявших во дворике, не обратили на него особенного внимания, но, безусловно, узнали: видели по телевизору. И даже дети не прервали игру. "Так, вероятно, и надо, - подумал Сезар. - Ничего удивительного. Не цирк. Астронавтика. Где захочешь, там не остановишься". И еще подумал: "А почему это меня занимает? Вечность оно длиться не будет".
   О меблировке квартиры тоже побеспокоились. Словно кто-то заранее выведал его вкусы. В принципе именно таким и мечтал видеть свое жилище. Неудивительно: коль определяют возможности интеллекта, вкус им определить тем более несложно. И Сезар поймал себя на том, что все глубже интересуется жизнью своих соотечественников, будто он пребывает не во сне, а в реальной жизни. С этой мыслью и лег отдохнуть перед приемом.
   Утром началось безумство. Точно в восемь в дверь раздался звонок. Сезар по привычке мгновенно проснулся и сперва поразился окружавшему его пространству - привычка к корабельной тесноте въелась навсегда. "Какой-то кошмар", - проворчал про себя, но с дивана вскакивать не спешил: не тревога же. Странно, но сегодня ему ничего не снилось. Устал. Вообще-то было бы интересно: спит, и ему снится, что спит... Та же глупая бесконечность. А если все это произошло с ним действительно? Адам Сезар наяву попал в 2114 год? Нет, он бы и тогда не поверил, воспринимал бы как сон. Слишком неожиданный и резкий переход.
   Звонок раздался еще раз: деликатно, неназойливо.
   - Я сейчас, - крикнул Сезар и набросил халат.
   - Извините, что рано побеспокоил вас, господин Сезар. - На пороге стоял смущенный юноша лет двадцати двух.
   - Ничего страшного. Проходите, - Сезар указал рукой в глубь квартиры. Если пришли, то, очевидно, по делу. Я к вашим услугам.
   - Меня прислали к вам из отдела координации.
   - Очень приятно, садитесь, пожалуйста. Я сейчас приготовлю кофе. Завтракали?
   - Спасибо. Да. Не беспокойтесь. Только стакан оранджа, если угодно...
   - Прошу. - Сезар вынул бутылку из холодильника.
   - Меня направили к вам из отдела координации, - повторил юноша. - Я обязан быть при вас первое время, пока освоитесь, показывать, объяснять... Вашим секретарем.
   - Прекрасно. Благодарю. Тогда давайте знакомиться.
   - Я - двести тридцать пять и четыре сотых... Ой, совсем забыл, извините. Петер Хант. Меня зовут Петер Хант.
   - Разрешите, я вас буду звать просто Петер?
   - Пожалуйста. - Парень смутился.
   - Ну, вот и хорошо, Петер. По рюмочке коньяка за знакомство. - Не дожидаясь ответа, Сезар направился к бару. Удивительное веселье охватывало его: а что, если напиться коньяка во сне, если условно напиться, опьянеть можно или нет?
   Петер растерялся.
   - С утра пить вредно, - несмело запротестовал он.