Страница:
Угу. Счаз-з-з, как же! Только я стянула куртку и сапоги, как полог шатра распахнулся и вошел Данжер. Нет, во нахал, а? Ни постучаться вежливо, ни разрешения спросить… Нет! Этот гад зашел, как к себе домой и, молча, начал раздеваться. Я настолько обалдела от такого разворота событий, что первые секунд несколько даже не знала, как на это реагировать. Как, как… выгнать в три шеи, блин! И еще магическим разрядом припечатать, чтоб неповадно было! Однако ни выгонять василевса, ни запускать в него заклятьями мне абсолютно не хотелось. Я тупо сидела на своем импровизированном ложе и заворожено смотрела, как это хищное, пластичное, сильное создание освобождается от одежды. Да, василевс определенно не был человеком, и если у меня еще оставались сомнения по этому поводу, то теперь они рассеялись полностью. Я не знаю, к какой породе нечисти он принадлежал, (в ответ на все мои расспросы Данжер отмалчивался, как партизан), но действовал он на меня так, как обычный человек никогда не смог бы — притягивал, провоцировал, соблазнял… одним своим присутствием, запахом, ощущением опасности, мощным, тренированным телом…
Последней каплей в чаше моего терпения стала небрежно расстегнутая Данжером пряжка пояса. Меня буквально подбросило с места. Я подошла к василевсу ближе и коснулась рукой плеча. Глаза Данжера тут же приобрели уже привычный оранжевый цвет, зрачки стали вертикальными, а хищная ухмылка снова продемонстрировала пару клыков. Данжер буквально на мгновенье сжал мое тело в объятиях, ткнулся носом в волосы, издал глухой вздох-рычание и начал неторопливо стягивать с меня рубаху. Однако эта неторопливость движений василевса не могла обмануть — за ней легко различалась едва сдерживаемая животная энергия. Меня влекло к Данжеру физически, мое тело уже находилось в состоянии возбуждения, а сознание было настолько взбудоражено, что не могло сопротивляться тому эффекту, который близость василевса оказывала на мои чувства. Рубаха отлетела в угол, крепкие руки коснулись моей обнаженной спины и… нам как всегда помешали.
Скажу честно, заправляя рубаху в штаны и выходя из палатки, я ненавидела големов так, как никогда раньше. Ну что им, с утра трудно было на наш лагерь напасть? Судя по мрачной морде василевса он испытывал к врагу не менее «теплые» чувства. Я засучила рукава, подошла к разложенному на земле оружию и начала накладывать на него заклятье. Хм! Оказывается, когда проникаешься ненавистью к врагу, магический эффект усиливается! Кто бы мог подумать… интересно, почему нам не говорили об этом на лекции? Или я пропустила сей интересный факт мимо ушей? Это же просто праздник какой-то! Подпитываемое злостью и негативными эмоциями заклятье ложилось ровно, увеличивало убойный потенциал и не исчерпывало сил!
Врангель смотрел на все это действо с ближайшей елки, но вплотную подлетать не рисковал. Тоже мне, имп называется… магии боится. Врангель, кстати, и к василевсу отказывался приближаться ближе, чем на полметра. Толи невзлюбил с первого взгляда, то ли наложенное на Данжера заклятье действовало не только на людей, но и на животных…
— Големы перешли в наступление, — сообщил Старот, подлетев к василевсу на всем скаку.
— Вот и славно, — кивнул Данжер. — Скажи своим молодцам, пусть до поры в бой не рвутся. Встретим врага там, где нам удобней будет с ним биться. Только чую я, что народу в сей сече немало поляжет.
— Так умирали лучшие из предков наших, — вздернул подбородок Старот. — И нам от боя отказываться грех. Сколь сможем погубить врага, столь и погубим. И не поможет големам ни численность великая, ни сила колдовская. Великие воины говорили, что можно отобрать землю, на которой мы живем, но нельзя отобрать землю, в которой нас похоронят.
— Не в силе Бог, а в правде, — подхватила я. Старот торжественно перекрестился.
Как ни странно, древнерусская пословица, которую я так легкомысленно цитировала, оказалась права. Воодушевленное магической поддержкой войско василевса, несмотря на свою небольшую численность, так вдарило по врагу, что часа через два от полчища големов остались только камни. А довольные воины помимо собственно победы, получили и еще парочку приятных сюрпризов. Во-первых, оказалось, что големы, зачем-то прихватили с собой целую толпу пленных, среди которых у дружинников василевса оказалось немало родичей и друзей, а во-вторых, у зловредного врага удалось отбить целый обоз награбленного добра.
— Толи я чего-то не понимаю, то ли одно из трех, — нахмурилась я. — Зачем каменным порождениям магии нужны рабы и вещи?
— Не для себя големы сии богатства схитили, — ответил Данжер, глядя на веселящихся подданных.
— Так это враг твой, о котором ты говорить не хочешь, такой жадный?
— Врагу моему ни людей, ни богатств их не надобно. Чую я, Фьяна, в другом тут дело. Не сам враг мой к Фотии пришел, человека нанял. Сей человек и велел големам людишек захватить, да добра сколь унесут. А я-то удивлялся все, почто големы от Фотии отступили. Могли же до последнего камня сражаться. Ан нет, другое, видать, им было поручено. Так что на сей раз, алчность человеческая помогла нам. Ибо если бы не отступили големы, вывозя добычу да пленных, еще более страшным было бы поражение Фотии, — резюмировал василевс.
— Интересно, и кто же это врагу с потрохами продался? — возмутилась я.
— Да мало ли людишек до денег жадны, да к власти рвутся? — отмахнулся Данжер. — Может, кто из бояр удельным князем захотел стать. А может — кто и из самих младших князей подколенных на место Мирослава позарился.
— Голубь почтовый княжеский! — прервал нашу беседу Врангель.
— Помяни князя, и он тут же откликнется, — фыркнул Данжер. А я поймала голубя и развернула свернутое в трубочку письмо.
— Ну надо же! — возмутилась я, прочтя послание. — А больше Мирослав ничего не хочет? Ну там молодильных яблочек ему достать, или Жар-птицу…
— Что там? — поинтересовался Данжер.
— Да вот, видишь ли, какой-то гнусный тип у нашего князя единственную любимую дочь умыкнул.
— Любаву?
— Наверное. Больше, вроде, у князя дочерей нет.
— И чего ради Мирослав грамоту тебе прислал? Помощи хочет?
— Вот именно. Приказывает мне бросать все дела и ехать вызволять его красавицу. Приказывает… ха! Да пошел бы он куда подальше со своими приказами. Мирослав со мной еще за прошлую службу не полностью рассчитался.
— Однако ж ехать тебе к нему все одно придется, — огорошил меня василевс.
— Это чего ради? — возмутилась я.
— Ты ему клятву на мече давала. И князь от клятвы сей тебя не освобождал. Не выполнишь приказ — слово свое нарушишь. Того ни князь, ни кто другой не поймет. И веры тебе не будет.
— Что, даже у тебя? — огрызнулась я.
— Нет у меня сейчас ни сил, ни возможностей с князем бодаться. Хочешь против воли Мирослава пойти — укрою я тебя в своих землях. Но коль осерчает князь, да войной на меня пойдет, не обессудь, Фьяна, защитить я тебя вряд ли смогу.
— И на том спасибо, — вздохнула я, поняв, что действительно придется ехать к князю. — А ты что делать будешь? Страну станешь восстанавливать?
— То для меня сейчас первое дело.
— А почему бы тебе к поискам княжны не присоединиться? — неожиданно для себя самой предложила Данжеру я. — Мирослав пишет, что разослал призыв всем князьям. И что если кто его Любаву спасет, за того он ее и замуж отдаст.
— Только свадьбы мне сейчас не хватало!
— Так Мирослав свою дочь не просто так отдаст, а с приданым. Ты на какие шиши собрался Фотию восстанавливать?
— Я подумаю, — ухмыльнулся Данжер. — И ты подумай. Не сменить ли тебе ремесло. Славная из тебя сваха, Фьяна, выйдет. — Я фыркнула, вскочила на Ирода, и мы понеслись к западной границе Роси.
Естественно я не хотела сватать Данжера за всяких Любав! Он мне самой нравился! Но как по-другому заманить василевса на участие в этой авантюре? Да нет никак! Он же ответственный, ради развлечения Фотию не кинет… а вот ради дела — вполне может. А там уж — все в моих руках. В конце концов, кто сказал, что княжескую дочь удастся спасти именно василевсу?
На самом деле Данжер вовсе не собирался возвращаться в Фотию. Во всяком случае, не сейчас. Он отправил войско во главе со Старотом к кораблям, велел им отчаливать, а сам остался на поле боя. Он не сомневался, что Марта его учует. Учует, занервничает и наверняка себя выдаст. Жаль, что в человеческом облике Данжер не мог добраться до Ирвина (город драконов и строился с тем расчетом, чтобы в него не мог проникнуть человек), но, по крайней мере, он мог встретиться с Мартой лицом к лицу. И побеседовать о перспективах окончания его пятисотлетнего заключения. Пожалуй, он выскажет этой стерве все, что у него накипело на душе. А когда к нему вернется его сущность — он заставит Марту заплатить. За все.
Данжер слишком хорошо помнил и жестокого мага, проводившего над ним опыты, и полуголодную жизнь у разбойников, и ощущение собственного бессилия в теле, которое не могло себя защитить и не умело летать. Однако Данжер не сдался, не пошел на поводу у Марты и не произнес заветную фразу. Слишком сильна была ненависть к хладнокровной стерве. Слишком мощна была вера в то, что когда-нибудь ему удастся добраться до Марты, вырвать у нее родовой знак, стать опять драконом и отомстить.
Однако Марта (опять!) успела первой. Вооруженная магией и мощными драконьими крыльями, она практически без усилий подхватила с земли Данжера и отнесла его тело в ближайшую пещеру. В город драконов Марта нести его не рискнула. Оракул искал Данжера, и наверняка почувствовал бы его присутствие. Марта запечатала магией дверь и злобно ухмыльнулась. Глупый дракон попал ей в лапы весьма своевременно. Теперь она сама могла им заняться и заставить его совершить самоубийство. Благо полсотни лет назад Марта отыскала мощное заклинание, заставляющее время замереть. Правда, это заклятье действовало на очень маленькой территории, но большего Марте и не было нужно. Заковать Данжера! Вытянуть из него жилы! А главное, не забыть ему сообщить, что для него эти пытки будут длиться вечность, поскольку время внутри его тюрьмы и время вне ее, благодаря заклятью, пойдет по-разному.
Данжер скрипнул зубами от бессилия и откинул назад голову. Сверху, с низко нависшего потолка цвета каменноугольного дыма, капала вода. Мутная и холодная. Данжер сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Не получилось. И все из-за собственной глупости! Зачем, ну зачем он искал встречи с Мартой? Отомстить ей? Это в человеческом-то теле? Бред! И о чем он только думал, что настолько пренебрег осторожностью? Что ж…за собственную глупость придется платить. И платить не мало. Данжер чертыхнулся и невольно застонал. Мысль о вечности беспрестанных пыток была слишком невыносимой. Сколько времени он уже сидит в этой тюрьме? День? Год? Благодаря наложенному Мартой на пещеру магическому заклятью, его раны не заживали, и кости не срастались. Еще пару сеансов таких пыток — и Данжер просто не сможет владеть своим телом. Вообще. Интересно, насколько серьезно поломала его Марта? Сколько дыр в нем проделала? И сколько пройдет времени, прежде чем его силы начнут убывать?
Данжер попытался поменять позу и вскрикнул от пронзившей его тело безумной боли. Она все нарастала и нарастала, отодвигая на второй план все остальное. Сначала боль пульсировала, подобно ударам сердца, отступая и возвращаясь вновь, расползаясь спазмами по всему телу, пока не превратилась в мощную непрерывную барабанную дробь. Боль в поврежденных ребрах соперничала с болью в изувеченной ноге. К тому же мышцы то и дело сводило судорогой. Но василевс не собирался сдаваться! Он не хотел раньше времени превращаться в неподвижную куклу! Движение было единственным проявлением свободы, которое он мог себе позволить. А потому Данжер закусил губу, собрал все свои силы и буквально заставил себя двигаться, невзирая на то, что его тело жаждало оставить эту попытку, а разум говорил, что уж лучше бы он произнес нужную Марте фразу, чтобы не нужно было больше бороться.
Марта с любопытством смотрела на изображение Данжера в одном из своих магических зеркал и хмурилась. Почему, ну почему этот дракон упрямится? На что он надеется? Неужели хочет бороться до последнего? Какой смысл? Да если даже сейчас перед Данжером гостеприимно откроются тюремные двери, он все равно сбежать не сможет! Он даже встать не сможет, поскольку обе ноги у него были сломаны! Причем правая, похоже, в двух местах. Такие раны без магического вмешательства не вылечишь.
Марта нетерпеливо постучала хвостом по полу. Придется Данжера слегка подлатать. Для того, чтобы заклятье фразы самоубийства подействовало, он должен стоять на своих двоих. Марта хмыкнула. Этот встанет, можно не сомневаться. Еще и ухмыляться будет. Крупное, плотное тело, сильные руки, умеющие держать любое оружие, страшная маска вместо лица… три старых шрама и один свежий, прямо через правый глаз. Да. Тут уже никакой маг не поможет. Глаз потерян. Зато второй, темный, с недобрым прищуром, по-волчьи смотрит исподлобья. Длинные растрепанные волосы, связанные в хвост, настолько пропитаны кровью и грязью, что даже непонятно было, какого они собственно цвета. Кожа разодрана, одежда висит лохмотьями, однако ни звука, ни стона от Данжера Марта так и не услышала. И, похоже, услышит еще не скоро. Ну, что ж. У нее еще есть время. Целая вечность. А пока… пока ей необходимо было заняться големами. Похоже, что завоевать людей будет не таким уж простым делом, как ей казалось.
Глава 9
Когда я, наконец, добралась до Киева, столица уже стояла на ушах. Как же, княжну похитили чуть ли не из терема! Спрашивается, и куда охрана смотрела? А мамки с няньками в количестве пятнадцати человек? А служанки? Зато сейчас носятся, как чижики ошпаренные, вопят почем зря и причитают над злой судьбиной юной княжны. Так что прежде, чем попасть к Мирославу, наслушалась я про его Любаву — будь здоров. Правда полезной информации из всего этого было с гулькин нос, но и это радовало, поскольку лично я княжну ни разу в глаза не видела. Оказалось, что Любава (разумеется, девица недюжинной красоты, немереного ума и неисчислимых добродетелей) недавно отпраздновала свою пятнадцатую весну. Естественно, желающих заполучить в жены такое сокровище (если учесть размер приданого, то это даже не преувеличение) было выше крыши — высокородные князья (и свои, и зарубежные), толпами Мирослава осаждали. От претендентов на роль спасителя княжны и государства буквально отбою не было. Полон город наехало. Я даже Ваню увидела, первого моего знакомца в этом мире.
— О, Ваня, привет! — искренне обрадовалась я встрече. — Как служба у князя?
— Служим помаленьку, — степенно ответил богатырь. — А тебя князь, никак, тоже на службу призвал? Небось Любаву искать?
— Ее родимую. И, как вижу, не одна я спасать ее поеду.
— Так то ж княжеская дочь! Вот Мирослав и призвал богатырей из разных концов Руси. Ну и иноземных тоже. Кто княжну вернет — тому князь казны золотой отсыплет.
— Много? — тут же алчно поинтересовалась я.
— А по весу Любавы.
Я аж присвистнула мысленно. Даже если княжеская дочь худенькая, как черенок от метлы — это круто! Но вряд ли это так. В древней Руси тощие модели были не в моде. А это значило… это значило, что вырученного за Любаву золота вполне хватит не только мне (при условии, что я сумею ее спасти), но и моим внукам (если, конечно, я ими когда-нибудь обзаведусь).
— Те, кто познатнее, руку Любавы просить будут. Ну, это князь уж решит, — продолжил Ваня свой рассказ. — А кто попроще, как я, и золотом обойдется.
— Неужели уж Любава настолько прекрасна, что за ней такое количество народа ехать решило? — удивилась я.
— Бела, как белый снег, щеки у нее — будто алый цвет, черные брови как у соболя, ресницы — как два чистых бобра, ясные очи как у сокола, тиха, смирна реченька лебединая, походочка павиная, станом статна, да умом сверстна, — вдохновенно начал перечислять Ваня.
— Хватит. Все ясно. Мечта богатыря, короче.
— Фьяну к князю! — зычно возвестили из дворца. Я махнула Ване рукой и направилась к Мирославу. Тот восседал на троне в весьма мерзком настроении и мрачно слушал просьбу очередного богатыря позволить ему биться за руку Любавы.
— Позволь, княже, слово вымолвить, не позволь за слово казнить, засудить да голову сложить под меч склонить! — надрывался проситель. Наконец, Мирослав устало вздохнул и махнул рукой — разрешение было получено. Осчастливленный проситель тут же испарился, и я ступила на его место, приветственно склонив голову.
— Не по чину ведешь себя, ведьма! — забубнил кто-то из бояр. — В ноги, в ноги князю кланяйся!
Я презрительно фыркнула, щелкнула выскочку простеньким заклятьем (всего-то часа на два молчанием наказала) и принялась внимательно слушать княжескую волю. Воля была простой до безобразия. Я должна была примкнуть к войску добровольцев, вознамерившихся спасти царевну, и оказать им в этом нелегком занятии посильную помощь.
— А кто царевну-то похитил? — попыталась прояснить я для себя сложившуюся ситуацию. Однако имя потенциального врага мне абсолютно ни о чем не сказало. Пришлось Мирославу поднапрячься и снизойти до объяснений. История, кстати, оказалась весьма примечательной.
Выяснилось, что злобные големы подступили вплотную к некоему Вершаевскому княжеству. Граничило оно с Росью где-то на западе, было довольно мелким и никем из князей в упор не признавалось по одной простой причине — лет десять тому назад это самое княжество принадлежало Мирославу. Однако Росский князь в силу своей постоянной занятости (то пиры, то охота) внимания на данные, весьма удаленные от столицы земли обращал мало. А потому стоит ли удивляться, что в один далеко не прекрасный для Мирослава день объявился какой-то безродный викинг по имени Трувор с боевой дружиной, и Вершаевку у Роси оттяпал.
Разумеется, Мирослав совершенно не собирался помогать наглому соседу. Однако Трувор (в отличие от василевса) с князем церемониться не стал. Заслал своих орлов в Киев, и они выкрали ему Любаву. Теперь уж Мирославу поневоле нужно было идти к западным границам. Тем более, что в качестве выкупа за княжну, Трувор просил не золото, а все ту же самую военную помощь против големов. В свете подобных объяснений мое присутствие в войске князя действительно было оправданным и необходимым. Похоже, даже брезговавший ведьмами Мирослав не мог не отдать мне должного. Оружие-то я против големов очень даже неплохо заклинаю.
— Ты помогала василевсу бороться с големами. Как думаешь, Фьяна, даст ли он войско? — неожиданно поинтересовался князь. Я хотела было покрутить пальцем у виска и поинтересоваться, какое войско можно в разграбленной стране собрать, но потом вспомнила опасения Данжера и не стала выдавать Мирославу истинное положение дел.
— Василевс сейчас сам против големов оборону держит. Ты, князь, не дал ему вовремя помощи, и я думаю, что он тебе это не раз припомнит. Впрочем… деньги василевсу будут нужны. И если ты пообещаешь за Любавой хорошее приданое, может и поедет он твою дочь спасать.
— Я за Любаву не то, что приданое — княжество отдам. Единственное дитятко ведь, — неожиданно всхлипнул князь. — Посылай василевсу письмо, пусть тоже под наши стяги становится, Любаву спасать едет.
Я откланялась, вышла из княжеского дворца и в очередной раз подивилась количеству народа, горевшего желанием стать спасателями. Да пока они все у князя разрешения испросят, да до хрипоты наспорятся, кто за кем по чину ехать должен, да организуются… рак на горе свистнет! Такими темпами они не то, что Любаву не спасут — собственные княжества проворонят! Хорошо сейчас големов (по сведениям Мирослава) западные болота удерживают, да дружины Трувора. Но ведь такого препятствия магическим тварям надолго не хватит. Одно радовало — если я сегодня же отправлю Данжеру приглашение поучаствовать в этом феерическом походе, он точно успеет к нам присоединиться.
— Ты где был так долго?! — возмутилась я. — Мы уже беспокоиться начали. Передал Данжеру мое письмо?
— Не совсем.
— Что значит "не совсем"? — не поняла я.
— Василевс не сможет присоединиться к тебе в этом походе.
— Это еще почему? — возмутилась я. — Он там что, в своей Фотии, совсем двинулся? Или Данжер думает, что без него Старот с восстановлением страны не справится? Чем таким важным василевс занят, скажи мне?
Однако Врангель, вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, начал увлеченно чистить перья. Это еще что такое? Нет, я понимаю конечно, что вороненок не любит Данжера, но не до такой же степени, чтобы перевирать его слова!
— Врангель, передай мне дословно, что тебе сказал Данжер.
— Ничего он мне не сказал! Я к нему пробраться не смог. Так только, увидел одним глазом.
— А с чего же ты взял, что он не захочет в поход пойти? И что значит "пробраться не смог"? Ты даже в мою избушку пробрался, а ведь на ней магическая защита была.
— Так ты в этой защите хоть какую-то брешь оставила, а вокруг Данжера целая стена магическая стоит! — выпалил Врангель.
— Стоп! — помотала головой я, окончательно перестав понимать что бы то ни было. — Какая стена? Какая магия? Ты где Данжера нашел?
— В тюрьме, — вздохнув, раскололся Врангель.
— Что?! — выпала в осадок я. — В какой тюрьме? Кто его посадил туда?
— А я-то откуда знаю? — возмутился вороненок. — Я его в Фотию полетел искать, а Старот сказал мне, что василевс на месте сражения остался.
— Зачем? — опешила я. — Что он там забыл?
— У него спроси! — ехидно каркнул Врангель. — Если увидишь…
— Что значит "если"? — похолодела я.
— Так я ж говорю, василевса твоего кто-то в тюрьму запрятал. И хорошо так запрятал, с душой. Я его еле нашел. Спасибо, птицы помогли.
— Где эта тюрьма? — хмуро поинтересовалась я.
— А ты что, спасать его собралась? — взвился Врангель. — Да ведь Данжер не человек даже! Он такое, такое…
— Да мне все равно, что он такое! — разозлилась я. — Я сейчас Ирода оседлаю, и давай лучше дорогу показывай.
— Ирод там не пройдет, — ехидно уведомил меня Врангель. — Туда лететь надо. Так что плюнь ты на василевса и забудь. У тебя такой шанс перед князем выслужиться!
— Я Данжера в беде не брошу, — отрезала я.
— Но ведь ты все равно сделать ничего не сможешь, — начал уговаривать меня Врангель. — Это же только в сказках ведьмы на метле летают!
— Точно! В сказках! — оживилась я. — Спасибо за идею! Теперь нужно только ступу побольше найти. И попросить Ваню, чтоб он за Иродом присмотрел.
Прямо скажем, ни Ваня, ни Ирод от моей идеи в восторг не пришли. Невзирая на все мои обещания буквально завтра же вернуться, конь не хотел со мной расставаться, а бравый богатырь побаивался вообще близко подходить к "этой зверюге". Пришлось обещать Ироду корыто отборного пшена, а Ване — заклятье на все оружие. Конь с богатырем подумали, и синхронно кивнули головами. Ну, слава Богу, уговорила! Летное средство и то оказалось намного проще найти. Большая ступа обнаружилась на княжеской кухне. Правда, она была загружена каким-то зерном, но после того, как я продемонстрировала пару магических приемов, мне ее быстренько освободили. Я вытащила будущее средства полета на задний двор, забралась внутрь (с габаритами, кажется, все-таки переборщила, тут еще две меня поместятся), произнесла заклятье и поднялась в воздух. Врангель восторженно каркнул и гордо уселся мне на плечо.
Последней каплей в чаше моего терпения стала небрежно расстегнутая Данжером пряжка пояса. Меня буквально подбросило с места. Я подошла к василевсу ближе и коснулась рукой плеча. Глаза Данжера тут же приобрели уже привычный оранжевый цвет, зрачки стали вертикальными, а хищная ухмылка снова продемонстрировала пару клыков. Данжер буквально на мгновенье сжал мое тело в объятиях, ткнулся носом в волосы, издал глухой вздох-рычание и начал неторопливо стягивать с меня рубаху. Однако эта неторопливость движений василевса не могла обмануть — за ней легко различалась едва сдерживаемая животная энергия. Меня влекло к Данжеру физически, мое тело уже находилось в состоянии возбуждения, а сознание было настолько взбудоражено, что не могло сопротивляться тому эффекту, который близость василевса оказывала на мои чувства. Рубаха отлетела в угол, крепкие руки коснулись моей обнаженной спины и… нам как всегда помешали.
Скажу честно, заправляя рубаху в штаны и выходя из палатки, я ненавидела големов так, как никогда раньше. Ну что им, с утра трудно было на наш лагерь напасть? Судя по мрачной морде василевса он испытывал к врагу не менее «теплые» чувства. Я засучила рукава, подошла к разложенному на земле оружию и начала накладывать на него заклятье. Хм! Оказывается, когда проникаешься ненавистью к врагу, магический эффект усиливается! Кто бы мог подумать… интересно, почему нам не говорили об этом на лекции? Или я пропустила сей интересный факт мимо ушей? Это же просто праздник какой-то! Подпитываемое злостью и негативными эмоциями заклятье ложилось ровно, увеличивало убойный потенциал и не исчерпывало сил!
Врангель смотрел на все это действо с ближайшей елки, но вплотную подлетать не рисковал. Тоже мне, имп называется… магии боится. Врангель, кстати, и к василевсу отказывался приближаться ближе, чем на полметра. Толи невзлюбил с первого взгляда, то ли наложенное на Данжера заклятье действовало не только на людей, но и на животных…
— Големы перешли в наступление, — сообщил Старот, подлетев к василевсу на всем скаку.
— Вот и славно, — кивнул Данжер. — Скажи своим молодцам, пусть до поры в бой не рвутся. Встретим врага там, где нам удобней будет с ним биться. Только чую я, что народу в сей сече немало поляжет.
— Так умирали лучшие из предков наших, — вздернул подбородок Старот. — И нам от боя отказываться грех. Сколь сможем погубить врага, столь и погубим. И не поможет големам ни численность великая, ни сила колдовская. Великие воины говорили, что можно отобрать землю, на которой мы живем, но нельзя отобрать землю, в которой нас похоронят.
— Не в силе Бог, а в правде, — подхватила я. Старот торжественно перекрестился.
Как ни странно, древнерусская пословица, которую я так легкомысленно цитировала, оказалась права. Воодушевленное магической поддержкой войско василевса, несмотря на свою небольшую численность, так вдарило по врагу, что часа через два от полчища големов остались только камни. А довольные воины помимо собственно победы, получили и еще парочку приятных сюрпризов. Во-первых, оказалось, что големы, зачем-то прихватили с собой целую толпу пленных, среди которых у дружинников василевса оказалось немало родичей и друзей, а во-вторых, у зловредного врага удалось отбить целый обоз награбленного добра.
— Толи я чего-то не понимаю, то ли одно из трех, — нахмурилась я. — Зачем каменным порождениям магии нужны рабы и вещи?
— Не для себя големы сии богатства схитили, — ответил Данжер, глядя на веселящихся подданных.
— Так это враг твой, о котором ты говорить не хочешь, такой жадный?
— Врагу моему ни людей, ни богатств их не надобно. Чую я, Фьяна, в другом тут дело. Не сам враг мой к Фотии пришел, человека нанял. Сей человек и велел големам людишек захватить, да добра сколь унесут. А я-то удивлялся все, почто големы от Фотии отступили. Могли же до последнего камня сражаться. Ан нет, другое, видать, им было поручено. Так что на сей раз, алчность человеческая помогла нам. Ибо если бы не отступили големы, вывозя добычу да пленных, еще более страшным было бы поражение Фотии, — резюмировал василевс.
— Интересно, и кто же это врагу с потрохами продался? — возмутилась я.
— Да мало ли людишек до денег жадны, да к власти рвутся? — отмахнулся Данжер. — Может, кто из бояр удельным князем захотел стать. А может — кто и из самих младших князей подколенных на место Мирослава позарился.
— Голубь почтовый княжеский! — прервал нашу беседу Врангель.
— Помяни князя, и он тут же откликнется, — фыркнул Данжер. А я поймала голубя и развернула свернутое в трубочку письмо.
— Ну надо же! — возмутилась я, прочтя послание. — А больше Мирослав ничего не хочет? Ну там молодильных яблочек ему достать, или Жар-птицу…
— Что там? — поинтересовался Данжер.
— Да вот, видишь ли, какой-то гнусный тип у нашего князя единственную любимую дочь умыкнул.
— Любаву?
— Наверное. Больше, вроде, у князя дочерей нет.
— И чего ради Мирослав грамоту тебе прислал? Помощи хочет?
— Вот именно. Приказывает мне бросать все дела и ехать вызволять его красавицу. Приказывает… ха! Да пошел бы он куда подальше со своими приказами. Мирослав со мной еще за прошлую службу не полностью рассчитался.
— Однако ж ехать тебе к нему все одно придется, — огорошил меня василевс.
— Это чего ради? — возмутилась я.
— Ты ему клятву на мече давала. И князь от клятвы сей тебя не освобождал. Не выполнишь приказ — слово свое нарушишь. Того ни князь, ни кто другой не поймет. И веры тебе не будет.
— Что, даже у тебя? — огрызнулась я.
— Нет у меня сейчас ни сил, ни возможностей с князем бодаться. Хочешь против воли Мирослава пойти — укрою я тебя в своих землях. Но коль осерчает князь, да войной на меня пойдет, не обессудь, Фьяна, защитить я тебя вряд ли смогу.
— И на том спасибо, — вздохнула я, поняв, что действительно придется ехать к князю. — А ты что делать будешь? Страну станешь восстанавливать?
— То для меня сейчас первое дело.
— А почему бы тебе к поискам княжны не присоединиться? — неожиданно для себя самой предложила Данжеру я. — Мирослав пишет, что разослал призыв всем князьям. И что если кто его Любаву спасет, за того он ее и замуж отдаст.
— Только свадьбы мне сейчас не хватало!
— Так Мирослав свою дочь не просто так отдаст, а с приданым. Ты на какие шиши собрался Фотию восстанавливать?
— Я подумаю, — ухмыльнулся Данжер. — И ты подумай. Не сменить ли тебе ремесло. Славная из тебя сваха, Фьяна, выйдет. — Я фыркнула, вскочила на Ирода, и мы понеслись к западной границе Роси.
Естественно я не хотела сватать Данжера за всяких Любав! Он мне самой нравился! Но как по-другому заманить василевса на участие в этой авантюре? Да нет никак! Он же ответственный, ради развлечения Фотию не кинет… а вот ради дела — вполне может. А там уж — все в моих руках. В конце концов, кто сказал, что княжескую дочь удастся спасти именно василевсу?
На самом деле Данжер вовсе не собирался возвращаться в Фотию. Во всяком случае, не сейчас. Он отправил войско во главе со Старотом к кораблям, велел им отчаливать, а сам остался на поле боя. Он не сомневался, что Марта его учует. Учует, занервничает и наверняка себя выдаст. Жаль, что в человеческом облике Данжер не мог добраться до Ирвина (город драконов и строился с тем расчетом, чтобы в него не мог проникнуть человек), но, по крайней мере, он мог встретиться с Мартой лицом к лицу. И побеседовать о перспективах окончания его пятисотлетнего заключения. Пожалуй, он выскажет этой стерве все, что у него накипело на душе. А когда к нему вернется его сущность — он заставит Марту заплатить. За все.
Данжер слишком хорошо помнил и жестокого мага, проводившего над ним опыты, и полуголодную жизнь у разбойников, и ощущение собственного бессилия в теле, которое не могло себя защитить и не умело летать. Однако Данжер не сдался, не пошел на поводу у Марты и не произнес заветную фразу. Слишком сильна была ненависть к хладнокровной стерве. Слишком мощна была вера в то, что когда-нибудь ему удастся добраться до Марты, вырвать у нее родовой знак, стать опять драконом и отомстить.
Однако Марта (опять!) успела первой. Вооруженная магией и мощными драконьими крыльями, она практически без усилий подхватила с земли Данжера и отнесла его тело в ближайшую пещеру. В город драконов Марта нести его не рискнула. Оракул искал Данжера, и наверняка почувствовал бы его присутствие. Марта запечатала магией дверь и злобно ухмыльнулась. Глупый дракон попал ей в лапы весьма своевременно. Теперь она сама могла им заняться и заставить его совершить самоубийство. Благо полсотни лет назад Марта отыскала мощное заклинание, заставляющее время замереть. Правда, это заклятье действовало на очень маленькой территории, но большего Марте и не было нужно. Заковать Данжера! Вытянуть из него жилы! А главное, не забыть ему сообщить, что для него эти пытки будут длиться вечность, поскольку время внутри его тюрьмы и время вне ее, благодаря заклятью, пойдет по-разному.
* * *
Данжер подкатился к сырой каменной стене и попытался сесть. Однако покалеченное тело совершенно не хотело его слушаться. Раненный бок немилосердно ныл, руки и ноги затекли, но боль в правом глазу была уже не столь дикой. Это было единственным утешением Данжера. Интересно, что у него с глазом? Когтистые лапы Марты с пленником не церемонились. Впрочем…какого дьявола? Данжер прекрасно понимал, что жить ему все равно осталось недолго. Марта предусмотрела все. И придумала, как выжать из него фразу отречения от собственной жизни. Использовав заклятье остановки времени, она получила в свое распоряжение вечность. А вечность пыток безо всякой надежды — слишком много для любой сущности. Особенно если учесть, что Марта знает слабые стороны драконов гораздо лучше любого человеческого мага.Данжер скрипнул зубами от бессилия и откинул назад голову. Сверху, с низко нависшего потолка цвета каменноугольного дыма, капала вода. Мутная и холодная. Данжер сделал глубокий вдох и попытался успокоиться. Не получилось. И все из-за собственной глупости! Зачем, ну зачем он искал встречи с Мартой? Отомстить ей? Это в человеческом-то теле? Бред! И о чем он только думал, что настолько пренебрег осторожностью? Что ж…за собственную глупость придется платить. И платить не мало. Данжер чертыхнулся и невольно застонал. Мысль о вечности беспрестанных пыток была слишком невыносимой. Сколько времени он уже сидит в этой тюрьме? День? Год? Благодаря наложенному Мартой на пещеру магическому заклятью, его раны не заживали, и кости не срастались. Еще пару сеансов таких пыток — и Данжер просто не сможет владеть своим телом. Вообще. Интересно, насколько серьезно поломала его Марта? Сколько дыр в нем проделала? И сколько пройдет времени, прежде чем его силы начнут убывать?
Данжер попытался поменять позу и вскрикнул от пронзившей его тело безумной боли. Она все нарастала и нарастала, отодвигая на второй план все остальное. Сначала боль пульсировала, подобно ударам сердца, отступая и возвращаясь вновь, расползаясь спазмами по всему телу, пока не превратилась в мощную непрерывную барабанную дробь. Боль в поврежденных ребрах соперничала с болью в изувеченной ноге. К тому же мышцы то и дело сводило судорогой. Но василевс не собирался сдаваться! Он не хотел раньше времени превращаться в неподвижную куклу! Движение было единственным проявлением свободы, которое он мог себе позволить. А потому Данжер закусил губу, собрал все свои силы и буквально заставил себя двигаться, невзирая на то, что его тело жаждало оставить эту попытку, а разум говорил, что уж лучше бы он произнес нужную Марте фразу, чтобы не нужно было больше бороться.
Марта с любопытством смотрела на изображение Данжера в одном из своих магических зеркал и хмурилась. Почему, ну почему этот дракон упрямится? На что он надеется? Неужели хочет бороться до последнего? Какой смысл? Да если даже сейчас перед Данжером гостеприимно откроются тюремные двери, он все равно сбежать не сможет! Он даже встать не сможет, поскольку обе ноги у него были сломаны! Причем правая, похоже, в двух местах. Такие раны без магического вмешательства не вылечишь.
Марта нетерпеливо постучала хвостом по полу. Придется Данжера слегка подлатать. Для того, чтобы заклятье фразы самоубийства подействовало, он должен стоять на своих двоих. Марта хмыкнула. Этот встанет, можно не сомневаться. Еще и ухмыляться будет. Крупное, плотное тело, сильные руки, умеющие держать любое оружие, страшная маска вместо лица… три старых шрама и один свежий, прямо через правый глаз. Да. Тут уже никакой маг не поможет. Глаз потерян. Зато второй, темный, с недобрым прищуром, по-волчьи смотрит исподлобья. Длинные растрепанные волосы, связанные в хвост, настолько пропитаны кровью и грязью, что даже непонятно было, какого они собственно цвета. Кожа разодрана, одежда висит лохмотьями, однако ни звука, ни стона от Данжера Марта так и не услышала. И, похоже, услышит еще не скоро. Ну, что ж. У нее еще есть время. Целая вечность. А пока… пока ей необходимо было заняться големами. Похоже, что завоевать людей будет не таким уж простым делом, как ей казалось.
Глава 9
И то сказать, что за удовольствие убить врага издали, нет в этом никакого стиля, зато отчетливо попахивает дурными манерами. Совсем иное дело — с разгона насадить противника на копье, развалить молодецким ударом до пояса, на худой конец — одним взмахом тяжелой булавы в лепешку сплющить вражине голову со шлемом в придачу.
А. Родионов. «Послушник».
Когда я, наконец, добралась до Киева, столица уже стояла на ушах. Как же, княжну похитили чуть ли не из терема! Спрашивается, и куда охрана смотрела? А мамки с няньками в количестве пятнадцати человек? А служанки? Зато сейчас носятся, как чижики ошпаренные, вопят почем зря и причитают над злой судьбиной юной княжны. Так что прежде, чем попасть к Мирославу, наслушалась я про его Любаву — будь здоров. Правда полезной информации из всего этого было с гулькин нос, но и это радовало, поскольку лично я княжну ни разу в глаза не видела. Оказалось, что Любава (разумеется, девица недюжинной красоты, немереного ума и неисчислимых добродетелей) недавно отпраздновала свою пятнадцатую весну. Естественно, желающих заполучить в жены такое сокровище (если учесть размер приданого, то это даже не преувеличение) было выше крыши — высокородные князья (и свои, и зарубежные), толпами Мирослава осаждали. От претендентов на роль спасителя княжны и государства буквально отбою не было. Полон город наехало. Я даже Ваню увидела, первого моего знакомца в этом мире.
— О, Ваня, привет! — искренне обрадовалась я встрече. — Как служба у князя?
— Служим помаленьку, — степенно ответил богатырь. — А тебя князь, никак, тоже на службу призвал? Небось Любаву искать?
— Ее родимую. И, как вижу, не одна я спасать ее поеду.
— Так то ж княжеская дочь! Вот Мирослав и призвал богатырей из разных концов Руси. Ну и иноземных тоже. Кто княжну вернет — тому князь казны золотой отсыплет.
— Много? — тут же алчно поинтересовалась я.
— А по весу Любавы.
Я аж присвистнула мысленно. Даже если княжеская дочь худенькая, как черенок от метлы — это круто! Но вряд ли это так. В древней Руси тощие модели были не в моде. А это значило… это значило, что вырученного за Любаву золота вполне хватит не только мне (при условии, что я сумею ее спасти), но и моим внукам (если, конечно, я ими когда-нибудь обзаведусь).
— Те, кто познатнее, руку Любавы просить будут. Ну, это князь уж решит, — продолжил Ваня свой рассказ. — А кто попроще, как я, и золотом обойдется.
— Неужели уж Любава настолько прекрасна, что за ней такое количество народа ехать решило? — удивилась я.
— Бела, как белый снег, щеки у нее — будто алый цвет, черные брови как у соболя, ресницы — как два чистых бобра, ясные очи как у сокола, тиха, смирна реченька лебединая, походочка павиная, станом статна, да умом сверстна, — вдохновенно начал перечислять Ваня.
— Хватит. Все ясно. Мечта богатыря, короче.
— Фьяну к князю! — зычно возвестили из дворца. Я махнула Ване рукой и направилась к Мирославу. Тот восседал на троне в весьма мерзком настроении и мрачно слушал просьбу очередного богатыря позволить ему биться за руку Любавы.
— Позволь, княже, слово вымолвить, не позволь за слово казнить, засудить да голову сложить под меч склонить! — надрывался проситель. Наконец, Мирослав устало вздохнул и махнул рукой — разрешение было получено. Осчастливленный проситель тут же испарился, и я ступила на его место, приветственно склонив голову.
— Не по чину ведешь себя, ведьма! — забубнил кто-то из бояр. — В ноги, в ноги князю кланяйся!
Я презрительно фыркнула, щелкнула выскочку простеньким заклятьем (всего-то часа на два молчанием наказала) и принялась внимательно слушать княжескую волю. Воля была простой до безобразия. Я должна была примкнуть к войску добровольцев, вознамерившихся спасти царевну, и оказать им в этом нелегком занятии посильную помощь.
— А кто царевну-то похитил? — попыталась прояснить я для себя сложившуюся ситуацию. Однако имя потенциального врага мне абсолютно ни о чем не сказало. Пришлось Мирославу поднапрячься и снизойти до объяснений. История, кстати, оказалась весьма примечательной.
Выяснилось, что злобные големы подступили вплотную к некоему Вершаевскому княжеству. Граничило оно с Росью где-то на западе, было довольно мелким и никем из князей в упор не признавалось по одной простой причине — лет десять тому назад это самое княжество принадлежало Мирославу. Однако Росский князь в силу своей постоянной занятости (то пиры, то охота) внимания на данные, весьма удаленные от столицы земли обращал мало. А потому стоит ли удивляться, что в один далеко не прекрасный для Мирослава день объявился какой-то безродный викинг по имени Трувор с боевой дружиной, и Вершаевку у Роси оттяпал.
Разумеется, Мирослав совершенно не собирался помогать наглому соседу. Однако Трувор (в отличие от василевса) с князем церемониться не стал. Заслал своих орлов в Киев, и они выкрали ему Любаву. Теперь уж Мирославу поневоле нужно было идти к западным границам. Тем более, что в качестве выкупа за княжну, Трувор просил не золото, а все ту же самую военную помощь против големов. В свете подобных объяснений мое присутствие в войске князя действительно было оправданным и необходимым. Похоже, даже брезговавший ведьмами Мирослав не мог не отдать мне должного. Оружие-то я против големов очень даже неплохо заклинаю.
— Ты помогала василевсу бороться с големами. Как думаешь, Фьяна, даст ли он войско? — неожиданно поинтересовался князь. Я хотела было покрутить пальцем у виска и поинтересоваться, какое войско можно в разграбленной стране собрать, но потом вспомнила опасения Данжера и не стала выдавать Мирославу истинное положение дел.
— Василевс сейчас сам против големов оборону держит. Ты, князь, не дал ему вовремя помощи, и я думаю, что он тебе это не раз припомнит. Впрочем… деньги василевсу будут нужны. И если ты пообещаешь за Любавой хорошее приданое, может и поедет он твою дочь спасать.
— Я за Любаву не то, что приданое — княжество отдам. Единственное дитятко ведь, — неожиданно всхлипнул князь. — Посылай василевсу письмо, пусть тоже под наши стяги становится, Любаву спасать едет.
Я откланялась, вышла из княжеского дворца и в очередной раз подивилась количеству народа, горевшего желанием стать спасателями. Да пока они все у князя разрешения испросят, да до хрипоты наспорятся, кто за кем по чину ехать должен, да организуются… рак на горе свистнет! Такими темпами они не то, что Любаву не спасут — собственные княжества проворонят! Хорошо сейчас големов (по сведениям Мирослава) западные болота удерживают, да дружины Трувора. Но ведь такого препятствия магическим тварям надолго не хватит. Одно радовало — если я сегодня же отправлю Данжеру приглашение поучаствовать в этом феерическом походе, он точно успеет к нам присоединиться.
* * *
Толи я чего-то не понимаю, то ли одно из трех. Сколько нужно времени ворону, чтобы до Фотии добраться? Да полдня. Максимум! Ну пусть еще день, чтоб передать Данжеру послание и дождаться ответа. Хорошо, еще полдня на то, чтобы обратно вернуться. Все равно не больше двух дней! А Врангеля неделю нет уже! За такое время даже сброд спасателей сумел организоваться во вполне стройное войско и уже готов был двигаться за Любавой. Тут уж не только я, Ирод волноваться начал! Поэтому, когда Врангель, наконец-то, нарисовался на горизонте, мы буквально пританцовывали от нетерпения.— Ты где был так долго?! — возмутилась я. — Мы уже беспокоиться начали. Передал Данжеру мое письмо?
— Не совсем.
— Что значит "не совсем"? — не поняла я.
— Василевс не сможет присоединиться к тебе в этом походе.
— Это еще почему? — возмутилась я. — Он там что, в своей Фотии, совсем двинулся? Или Данжер думает, что без него Старот с восстановлением страны не справится? Чем таким важным василевс занят, скажи мне?
Однако Врангель, вместо того, чтобы ответить на мой вопрос, начал увлеченно чистить перья. Это еще что такое? Нет, я понимаю конечно, что вороненок не любит Данжера, но не до такой же степени, чтобы перевирать его слова!
— Врангель, передай мне дословно, что тебе сказал Данжер.
— Ничего он мне не сказал! Я к нему пробраться не смог. Так только, увидел одним глазом.
— А с чего же ты взял, что он не захочет в поход пойти? И что значит "пробраться не смог"? Ты даже в мою избушку пробрался, а ведь на ней магическая защита была.
— Так ты в этой защите хоть какую-то брешь оставила, а вокруг Данжера целая стена магическая стоит! — выпалил Врангель.
— Стоп! — помотала головой я, окончательно перестав понимать что бы то ни было. — Какая стена? Какая магия? Ты где Данжера нашел?
— В тюрьме, — вздохнув, раскололся Врангель.
— Что?! — выпала в осадок я. — В какой тюрьме? Кто его посадил туда?
— А я-то откуда знаю? — возмутился вороненок. — Я его в Фотию полетел искать, а Старот сказал мне, что василевс на месте сражения остался.
— Зачем? — опешила я. — Что он там забыл?
— У него спроси! — ехидно каркнул Врангель. — Если увидишь…
— Что значит "если"? — похолодела я.
— Так я ж говорю, василевса твоего кто-то в тюрьму запрятал. И хорошо так запрятал, с душой. Я его еле нашел. Спасибо, птицы помогли.
— Где эта тюрьма? — хмуро поинтересовалась я.
— А ты что, спасать его собралась? — взвился Врангель. — Да ведь Данжер не человек даже! Он такое, такое…
— Да мне все равно, что он такое! — разозлилась я. — Я сейчас Ирода оседлаю, и давай лучше дорогу показывай.
— Ирод там не пройдет, — ехидно уведомил меня Врангель. — Туда лететь надо. Так что плюнь ты на василевса и забудь. У тебя такой шанс перед князем выслужиться!
— Я Данжера в беде не брошу, — отрезала я.
— Но ведь ты все равно сделать ничего не сможешь, — начал уговаривать меня Врангель. — Это же только в сказках ведьмы на метле летают!
— Точно! В сказках! — оживилась я. — Спасибо за идею! Теперь нужно только ступу побольше найти. И попросить Ваню, чтоб он за Иродом присмотрел.
Прямо скажем, ни Ваня, ни Ирод от моей идеи в восторг не пришли. Невзирая на все мои обещания буквально завтра же вернуться, конь не хотел со мной расставаться, а бравый богатырь побаивался вообще близко подходить к "этой зверюге". Пришлось обещать Ироду корыто отборного пшена, а Ване — заклятье на все оружие. Конь с богатырем подумали, и синхронно кивнули головами. Ну, слава Богу, уговорила! Летное средство и то оказалось намного проще найти. Большая ступа обнаружилась на княжеской кухне. Правда, она была загружена каким-то зерном, но после того, как я продемонстрировала пару магических приемов, мне ее быстренько освободили. Я вытащила будущее средства полета на задний двор, забралась внутрь (с габаритами, кажется, все-таки переборщила, тут еще две меня поместятся), произнесла заклятье и поднялась в воздух. Врангель восторженно каркнул и гордо уселся мне на плечо.