Страница:
Надо было удержать город любой ценой.
Командующим Ленинградским фронтом был К.Е. Ворошилов, и уже к сентябрю стало ясно, что с задачей он не справляется. По распоряжению Сталина из-под Ельни был вызван Жуков и немедленно вылетел в блокированный город, имея самые широкие полномочия.
«К исходу 10 сентября, руководствуясь личной запиской Верховного и без объявления приказа, я вступил в командование Ленинградским фронтом.
К.Е. Ворошилов 12 сентября по заданию Сталина вылетел в 54-ю армию маршала Кулика. Генерал-лейтенанту М.С. Хозину было приказано немедленно вступить в должность начальника штаба фронта, приняв ее от генерала Мордвинова, а генерал И.И. Федюнинский в тот же день был направлен изучить оборону войск 42-й армии под Урицком и на Пулковских высотах»[30].
Впервые мы встречаем фамилию М.С. Хозина на Ленинградском фронте. Позже, на Волховском, он сыграет значительную роль в Любанской операции, там и познакомимся с ним ближе.
«Смененный Жуковым, Ворошилов возвратился в Москву усталым, измочаленным стариком, похудевшим настолько, что мундир висел на нем как на вешалке. Выслушав краткий доклад, Сталин посочувствовал старому другу, не упрекнул его, посоветовал отдохнуть две-три недели. Груз пережитого в Ленинграде давил, видимо, на Климента Ефремовича, ему хотелось выговориться, облегчить душу, поделиться сомнениями, утвердиться в мысли, что он не виноват, что любой другой командующий на его месте тоже не остановил бы немцев.
Запомнилось мне: вражеская пехота прорвала наш оборонительный рубеж и продвигалась к окраине города. Морской батальон, который должен был контратаковать немцев, залег под огнем. Минуты решали все. Тогда разгневанный Климент Ефремович схватил винтовку убитого, выбежал на пригорок, закричал яростно: «Это я, товарищи, маршал Ворошилов! Слушай мою команду: вперед, за мной!» И побежал первым, а за ним поднялся и ударил в штыки весь батальон. Правда, сопровождавшие охранники остановили Климента Ефремовича, не допустили до рукопашной»[31].
Для чего, собственно, приведена здесь эта цитата из недостоверной, не документальной книги? Изучая материалы, относящиеся ко 2-й ударной армии, довелось наткнуться на этот эпизод, как якобы действительно бывший, со слов очевидцев, на Волховском фронте. Там он подан в свете того, что маршал Ворошилов, приезжавший с инспекцией на фронт, совершенно впал в старческий маразм и постоянно кидался на передовую. Хотя даже в том, что написано Успенским со слов «неизвестного лица», нет ни признака ненормальности поступка Ворошилова. Наоборот, зная характер и репутацию героя Гражданской войны, трудно было бы от него ждать иного. Но стратегического таланта ему явно недоставало, современного боевого опыта тоже. В результате перейти к обороне немецкие войска вынудил все-таки Жуков.
«Гитлер был в бешенстве. Главнокомандующий Северной группой войск генерал-фельдмаршал фон Лееб был снят Гитлером с должности, но и это не помогло.
В начале октября разведка фронта доложила, что немцы роют землянки, утепляют блиндажи, укрепляют передний край минами и другими инженерными средствами. Разведчики сделали правильный вывод: противник готовится к зиме. Пленные подтвердили это предположение. Впервые за много дней мы реально осознали, что фронт на подступах к городу выполнил свою задачу и остановил продвижение гитлеровских войск. Линия обороны на подступах к Ленинграду с юга стабилизировалась и осталась без существенных изменений до января 1943 года. К этому же времени закрепились позиции сторон и на реке Свирь»[32].
Итак, немецкое наступление летом-осенью 1941 г. захлебнулось на Лужском оборонительном рубеже и на р. Волхов. Финские части, на соединение с которыми так рассчитывало немецкое командование, остановились на рубеже р. Свирь (советско-финской границе 1939 г.). Границу регулярные части финской армии не переходили. Отдельные финские формирования в составе Вермахта представляли собой добровольческие подразделения, наряду с другими сателлитами Германии.
В декабре 1941 г. советские войска нанесли сильный контрудар под Тихвином, разбили немцев под Москвой. Чтобы вести кампанию 1942 года по всему фронту, Германии не хватало сил. На 11.12.1941 г. немецкие потери оценивались в 1 миллион 300 тысяч человек. Как вспоминал генерал Блюментрит, осенью «…в войсках армий «Центр» в большинстве пехотных рот численность личного состава достигала всего 60–70 человек».
Однако немецкое командование располагало возможностью перебрасывать на Восточный фронт войска с территорий, оккупированных Третьим рейхом на Западе. Так, в распоряжении 18-й армии группы войск «Север» оказались дивизии из Франции и Дании. 3 января 1942 г., беседуя с японским послом, Гитлер заявил: «Лето является решающей стадией военного спора. Большевиков отбросят так далеко, чтобы они никогда не могли коснуться культурной почвы Европы… я позабочусь о том, чтобы уничтожить Москву и Ленинград».
«На всех солдат Северного фронта слово «Волхов» навевало довольно мрачные мысли, это слов означало участок боевых действий особого характера, охватывавший всю территорию от места вытекания этой реки из озера Ильмень до самого большого озера Европы – Ладожского и дальше вдоль Невы от Шлиссельбурга до Ленинграда, вплоть до Финского залива.
На карте можно легко очертить границы Волхова. История этого района начинается с когда-то могущественного и знаменитого торгового города, ставшего в Средние века центром торговли купцов немецкой Ганзы с восточными соседями. Там Волхов берет свое начало, вытекая широким потоком, наполненным водами 42 рек, впадающих в озеро Ильмень, и течет почти строго на север, через 200 км достигает Ладожского озера. В целом Волхов создавал линию фронта от Новгорода, минуя Чудово, далее до Кириши севернее устья Тигоды. Дугой Погостьевского котла линия фронта отходила от речного потока и приблизительно в 12 км восточнее Шлиссельбурга достигала южного берега Ладожского озера, напоминая своими очертаниями что-то вроде «бутылочного горла».
Вся эта территория, покрытая в основном лесами и болотами, была абсолютно недоступна для транспорта и тем самым непригодна для ведения боевых действий. Состояние дорог лишь в незначительной степени отвечало военным требованиям, и то лишь в ближайших окрестностях Ленинграда и на возвышенности вокруг Волосова, кроме того, не со всеми железнодорожными линиями параллельно проходили равноценные автодороги…
Местность повсюду была покрыта верховыми болотами и болотами переходного типа, сосновыми, березовыми, ольховыми и сосновыми рощами, не имевшими практического лесохозяйственного применения. Деревеньки в этих болотистых лесах были скудными и бедными»[33].
Таким увидел этот край немецкий офицер. Но каким бы скудным он ни был, это была часть нашей Родины, и защищать ее советские войска были готовы ценой собственной жизни. Польман, конечно, с горечью пишет о могилах друзей, и понять его можно. Но гитлеровцев к нам никто не звал, так что они получили то, что по праву заслуживали.
Еще в первой половине октября 1941 г. в полосу группы армий «Север» прибыли 250-я испанская «голубая» дивизия, из Франции 212-я и 277-я пехотные дивизии, 7-я авиаполевая дивизия из Греции и 2-я пехотная бригада СС из Германии. После этого состав группы армий «Север» стал следующим: всего 33 дивизии, из них две танковые и три моторизованные, две пехотные бригады. 18-я армия, удерживая Мгинский выступ, вела борьбу на южных подступах к Ленинграду.
Война между тем продолжалась. Поскольку задерживаться в России до зимы немцы не собирались, то и соответствующей одеждой не располагали. Немецкое фронтовое командование запрашивало теплую одежду для солдат у интендантства, рассчитывавшего, что в «молниеносной» войне в летние месяцы она будет излишней. И в ответ на запросы на фронт слались инструкции, как уберечься от холода. «Одна из них попалась мне – «Памятка о больших холодах», – пишет фронтовой переводчик Е.М. Ржевская. – Советов много. «Нижнюю часть живота особо защищать от холода. Прокладкой из газетной бумаги между нижней рубашкой и фуфайкой. В каску вложить фетр, носовой платок, измятую газетную бумагу или пилотку с подшлемником… Нарукавники можно сделать из старых носков…»
Кто был в ту первую зиму на фронте, знает, как выглядел замерзающий немецкий солдат. Замотанный поверх пилотки в бабий платок, в огромных соломенных ботах, в которые вставлялся холодный сапог, стоял он в боевом охранении. Весь в сосульках»[34].
Однако, несмотря на потерю боевого духа, численность немецкой армии значительно превышала наши силы. Особенно сильным было техническое преимущество.
Но и наша Ставка сдаваться врагу не собиралась. В мемуарах советских военачальников[35] ситуация оценивалась следующим образом: «Осенью 1941 года под Ленинградом создалась крайне сложная обстановка. В результате прорыва немецко-фашистских войск к Ладожскому озеру и наступления противника с севера город был блокирован с суши, а 54-я армия Ленинградского фронта оказалась отрезанной от основных его сил. Попытки войск Ленинградского фронта ликвидировать вклинившегося врага и деблокировать Ленинград успеха не имели… К востоку от р. Волхов действовали подчинявшиеся… Ставке ВГК 4-я и 52-я армии, туда же направлялась Ставкой 26-я (2-я ударная) и 59-я армии»[36].
Для объединения усилий всех войск, действующих к востоку от р. Волхов, 17 декабря 1941 года Ставка приняла решение о создании отдельного – Волховского фронта.
«Фронты создавались по мере необходимости. Так появился и Волховский фронт. Он получил свое название от реки Волхов, которая с конца 1941 года и до начала 1944-го являлась основным водным рубежом, разделявшим на этом участке немецкие и советские войска.
Волховский фронт был создан в ходе развития контрнаступления наших войск под Тихвином. 10 декабря 1941 года, когда войска 4, 52 и 54-й армий преследовали отступавшего противника, меня (Мерецков) и начальника штаба 4-й армии Г.Д. Стельмаха неожиданно вызвали в Ставку. На второй день вечером заместитель начальника генштаба А.М. Василевский сообщил нам, что мы вызваны в связи с образованием нового, Волховского фронта.
12 декабря нас пригласили в Ставку. Присутствовали И.В. Сталин, Б.М. Шапошников, командование Ленинградского фронта (М.С. Хозин и А.А. Жданов), командующий 26-й армией (в конце декабря она была переименована во 2-ю ударную армию) генерал-лейтенант Г.Г. Соколов, командующий 59-й армией генерал-майор И.В. Галанин. Все стояли у стола, на котором лежала карта обстановки на Северо-Западном направлении. Докладывал Б.М. Шапошников. Он сказал, что в целях объединения армий, действующих к востоку от реки Волхов, Ставка Верховного главнокомандования приняла решение образовать Волховский фронт. Главные задачи фронта состояли в том, чтобы в первое время содействовать срыву наступления противника на Ленинград, а затем совместно с Ленинградским фронтом разгромить действовавшую здесь группировку немцев и освободить Ленинград от блокады. Командующим войсками этого фронта назначался я, начальником штаба – генерал Г.Д. Стельмах, членом Военного совета фронта – армейский комиссар 1-го ранга А.И. Запорожец. Был оглашен состав фронта и названы разграничительные линии. Во фронт включались 4, 52, 59 и 2-я ударная армии. На 4-ю и 52-ю армии возлагалось преследование отступавшего противника. 59-я и 2-я ударная армии пока находились в районах формирования. Правый фланг фронта проходил севернее Киришей, левый упирался в озеро Ильмень. Нашим соседом справа была 54-я армия Ленинградского фронта, а левым – 11-я армия Северо-Западного фронта»[37].
Волховский фронт первого формирования (17.12.1941 г. – 23.04.1942 г.)
Руководящий состав
– Командующий войсками: генерал армии Мерецков К.А.
– Член Военного совета: армейский комиссар 1-го ранга Запорожец А.И.
– Начальник штаба: комбриг, с 28.12.1941 г. генерал-майор Стельмах Г.Д.
– Начальник политического управления: дивизионный комиссар Горохов П.И
– Заместитель командующего: генерал-лейтенант Власов А.А. (с 20.04.1942 – одновременно командующий 2-й ударной армией)
Войсковые части по состоянию на 1 января 1941 года
– 2-я ударная армия
– 4-я армия
– 52-я армия
– 59-я армия
– Части непосредственного подчинения фронту
Формирование и части 2-й ударной армии 1-го формирования до начала Любанской операции
2-я ударная армия до декабря 1941 года носила название 26-й резервной. Сформирована она была согласно Директиве Ставки ВГК № 004097 «О формировании 26-й резервной армии».
Генерал-лейтенанту Соколову Г.Г., командующим войсками Приволжского и Орловского военных округов, начальникам Главного политического управления и Главного управления формирования и укомплектования войск, тыла Красной армии.
24 октября 1941 г. 21 ч 50 мин
Ставка Верховного Главнокомандования приказала:
1. Сформировать 26-ю резервную армию с непосредственным подчинением ее Ставке Верховного Главнокомандования.
2. В состав 26-й резервной армии включить из состава ПРиВО и ОрВО семь стрелковых дивизий с дислокацией их в следующих пунктах:
338 сд – в Сергаче
354 сд – в Шумерле
344 сд – в Чебоксарах
340 сд – в Канаше
331 сд – в Алатыре
327 сд – в Саранске
329 сд – в Рузаевке.
1. Командующим 26-й армией назначить генерал-лейтенанта Соколова. Начальником штаба 26-й армии назначить генерал-майора Визжилина
2. Начальнику Генерального штаба и начальнику Главного управления формирований к 30.10 сформировать для 26-й армии и передать ей армейское управление и части обслуживания.
3. Штаб армии к 30.10 развернуть в районе Алатыря.
6. О получении и исполнении директивы донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. Сталин, А. Василевский[38]
Первоначально армия формировалась для боев под Москвой. По директиве Ставки ВГК № 494 от 25 ноября 1941 года армия в составе семи стрелковых и двух кавалерийских дивизий начала переброску в район – Ногинск, Воскресенск, Коломна, Орехово-Зуево для прикрытия возможного прорыва противника по коломенскому направлению. Соответственно, к 1 декабря 1941 года от армии оставались уже всего две стрелковые и две кавалерийские дивизии, и встала необходимость доукомплектования. Доукомплектовывалась армия в тех же военных округах.
25 декабря 1941 года армия переименована во 2-ю ударную.
Надо сказать, что мало кто задумывался над довольно интересным национальным составом павших бойцов, оставшихся под Мясным Бором. Там массово находят только русских, татар и башкир. А между тем директива все прекрасно объясняет – Орловский ВО – Черноземье и Приволжский ВО – Казань и прилегающие районы. По этой же причине в «Долине смерти» чаще всего работали и работают поисковики из Казанского университета, поволжских городов, из Воронежа, не считая, конечно, новгородцев, на чьей земле и находится собственно Мясной Бор.
Командный состав
Командующие
– генерал-лейтенант Соколов Г.Г. с 25.12.1941 по 10.01.1942
– генерал-лейтенант Клыков Н.К. с 10.01.1942 по 16.04.1942
– генерал-лейтенант Власов А.А. с 16.04.1942 по 01.07.1942
– генерал-лейтенант Клыков Н.К. с 24.07.1942 по 02.12.1942
Начальники штаба
– генерал-майор Визжилин В.А. с 25.12.1941 по 07.03.1942
– полковник Рождественский С.Е. с 25.12.1941 по 07.03.1942
– полковник Виноградов П.С. с 04.04.1942 по 24.05.1942
– полковник Козачек С.Б. с 15.07.1942 по 11.08.1942
Члены Военного совета
– бригадный комиссар Михайлов А.И. с 25.12.1941 по 11.02.1942
– дивизионный комиссар Зеленков М.Н. с 11.02.1942 по 05.03.1942
– дивизионный комиссар Зуев И.В. с 05.03.1942 по 17.07.1942
Помесячный боевой состав армии
Как мы видим, на всех этапах неудачной Любанской операции 327-я стрелковая дивизия принимала самое активное участие. И в ее судьбе, судьбе бойцов и командиров, как в зеркале отразилась судьба всей 2-й ударной армии.
Формирование и путь 327-й стрелковой дивизии до начала Любанской операции
В августе 1941 г. Воронежским обкомом ВКП(б) по согласованию с Военным советом Орловского военного округа было принято решение о создании из людских и материальных ресурсов области стрелковой дивизии.
В областном архиве КПСС сохранилась докладная записка облвоенкома полковника И. Рябухина секретарю Воронежского обкома ВКП(б) В.Д. Никитину от 8 сентября 1941 г. «О ходе формирования Воронежской стрелковой дивизии».
1. На основании директивы ВС Орловского ВО № 005954… 327-ю стрелковую дивизию сформировать к 15 декабря 1941 г.
2. Директивой округа № 006321 от 2 сентября 1941 г. укомплектование людским и конским составом приказано произвести за счет ресурсов Воронежской области с включением в эту дивизию полка народного ополчения.
3. По состоянию на 8 сентября 1941 г. укомплектованность дивизии составляет: Начальствующий состав – 812 человек Младший начальствующий состав – 633 человека Рядовой состав – 4967 человек
4. Личный состав, лошади и повозки снаряжены полностью, до 11.09.1941 г.
Размещением и довольствием дивизия удовлетворена.
Местом формирования 327-й стрелковой дивизии были определены поселки Сомово, Сосновка и Дубовка, где и начали сосредотачиваться части и подразделения формируемого соединения. Т. е. командование Орловского военного округа 327-ю стрелковую дивизию решило формировать не в Саранске, как первоначально планировалось Директивой Ставки ВГК, а в Воронеже, видимо исходя из позиции большего количества людских и материальных ресурсов края.
В докладной записке командира 1-й Воронежской дивизии народного ополчения В.Н. Ситникова в обком ВКП(б) указывается: «…за время существования дивизии непосредственно передал с вооружением и снаряжением в 327-ю дивизию неполный полк».
327-я стрелковая дивизия начала свой путь в сентябре 1941 года.
В ее состав вошли:
– стрелковые полки: 1098-й 1100-й, 1102-й
– 894-й артиллерийский полк
– 379-й отдельный истребительный противотанковый дивизион
– 611-й отдельный саперный батальон
– 782-й отдельный батальон связи
– 416-й дивизионный медсанбат
– 393-я отдельная разведывательная рота
– 376-я отдельная зенитная батарея
– 409-я отдельная рота химзащиты
– 396-я отдельная автотранспортная рота
– 754-й дивизионный ветеринарный лазарет
– 185-я полевая хлебопекарня
– 722-я (668) полевая касса Госбанка
– 1410-я полевая почтовая станция[39]
К началу боев на Волхове дивизия насчитывала 11 832 человека личного состава.
В суровых условиях начала войны формирование дивизии шло непросто. В сентябре 1941 года командиром дивизии был назначен И.М. Антюфеев[40]. Штаб дивизии располагался в п. Сомово. По его воспоминаниям, формирование 327-й дивизии проходило фактически в два этапа:
«327-я стрелковая дивизия формировалась в сентябре – ноябре 1941 года. Я прибыл в дивизию в первой декаде сентября.
Соединение укомплектовывалось по штатам военного времени в основном рабочими г. Воронежа. Так, к примеру, один стрелковый полк почти целиком состоял из воронежских коммунистов и комсомольцев. Его назвали Коммунистическим полком. Другие части были укомплектованы также хорошим личным составом. Но нашим планам не дано было осуществиться. Во второй половине сентября 1941 года в Воронеж прибыла с фронта на отдых и доукомплектование 100-я стрелковая дивизия, которая вскоре была преобразована в 1-ю гвардейскую. Она должна была спешно принять пополнение и вернуться на фронт. Этого требовала обстановка.
В двадцатых числах сентября наша дивизия передала в 1-ю Гвардейскую Коммунистический полк, а также 50 процентов бойцов и командно-политического состава из других частей, весь конский состав и вооружение. Словом, с октября дивизия приступила к повторному формированию»[41].
«Наш дивизион 122-миллиметровых гаубиц образца 1938 г. на конной тяге был сформирован на станции Сомово под Воронежем»[42].
327-я стрелковая дивизия же начала формироваться фактически заново из преимущественно сельской молодежи Воронежской области. Они были слабее подготовлены в военном отношении, времени и средств было в обрез, не хватало оружия. Это дало впоследствии возможность К.А. Мерецкову[43] отметить слабость соединения.
И.М. Антюфеев не без юмора вспоминает о методах «обеспечения» своей дивизии: «С разрешения соответствующих начальников пришлось заняться самоукомплектованием. В ту пору тыловые части, отступавшие на восток, нередко, чего греха таить, бросали машины с незначительными поломками, завалившиеся в кюветы или оставшиеся без горючего. Мы создали три специальные команды, послали их по маршрутам. Машины подбирали порой прямо с шоферами, приводили их в порядок и распределяли по частям. Таким способом мы почти полностью укомплектовались автомобилями. Приобрели даже дивизионную подвижную хлебопекарню с личным составом и с начальником во главе. По докладу начальника, пекарня около месяца блуждала по тылам армии, не имея связи со своей дивизией»[44].
К 4 ноября 1941 года дивизия была сформирована. Она должна была грузиться в вагоны для отправки на фронт, но поскольку в г. Воронеже 7 ноября должен был пройти парад, который принимали маршал С.К. Тимошенко, член Военного совета фронта Н.С. Хрущев, секретарь Воронежского обкома партии В.Д. Ситников и другие руководители обкома и исполкома г. Воронежа, 327-я дивизия прошла перед ними во главе войск гарнизона и прямо с парада начала грузиться в эшелоны.
Как пишут мемуаристы: «Вечером 6 ноября Военный совет направления подписал обращение к войскам, поздравляя воинов с наступающим праздником, выражая убежденность в полном и неизбежном уничтожении фашизма. А утром следующего дня в Воронеже, старинном русском городе, первое упоминание о котором встречается в летописях 1177 года, а ныне ставшим прифронтовым, состоялся парад войск. В 11 часов – спустя час после начала исторического парада на Красной площади в Москве, на центральную площадь столицы Черноземья выехал заместитель наркома обороны, главнокомандующий войсками Юго-Западного направления Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Поздоровавшись с войсками, он поднялся на трибуну, где уже находились руководители областных партийных и советских организаций. Семен Константинович обратился к воинам с речью, завершив ее призывом:
– Дорогие товарищи! Враг коварен и силен. Но силы нашего народа, героизм наших славных бойцов велики и неисчерпаемы. Наш народ непобедим! Клич: «Смерть за смерть, кровь за кровь» – стал боевым призывом всех советских патриотов к полному и окончательному разгрому кровавого фашизма. Товарищи! Победа будет за нами! Порукой этому является героизм советского народа, правое дело, за которое мы боремся!
Торжественный марш открыла стрелковая дивизия под командованием полковника И.М. Антюфеева. Красноармейцы шли в новеньких полушубках, подтянутые, рослые. Вслед за пехотой на площадь вступила артиллерия. Противотанковые орудия, полевые пушки и гаубицы, батарея за батареей проходили мимо трибун. Их сменили отряды мотоциклистов и броневых машин. Завершили парад танки. Затем началась демонстрация трудящихся, в которой приняло участие около ста тысяч жителей города, представителей всех районов области.
Военный парад и народная демонстрация, проведенные в непосредственной близости от фронта, имели большое морально-психологическое значение, вызвали у бойцов, командиров, местного населения подъем духа, патриотических чувств, укрепили веру в победу над врагом»[45].
Командующим Ленинградским фронтом был К.Е. Ворошилов, и уже к сентябрю стало ясно, что с задачей он не справляется. По распоряжению Сталина из-под Ельни был вызван Жуков и немедленно вылетел в блокированный город, имея самые широкие полномочия.
«К исходу 10 сентября, руководствуясь личной запиской Верховного и без объявления приказа, я вступил в командование Ленинградским фронтом.
К.Е. Ворошилов 12 сентября по заданию Сталина вылетел в 54-ю армию маршала Кулика. Генерал-лейтенанту М.С. Хозину было приказано немедленно вступить в должность начальника штаба фронта, приняв ее от генерала Мордвинова, а генерал И.И. Федюнинский в тот же день был направлен изучить оборону войск 42-й армии под Урицком и на Пулковских высотах»[30].
Впервые мы встречаем фамилию М.С. Хозина на Ленинградском фронте. Позже, на Волховском, он сыграет значительную роль в Любанской операции, там и познакомимся с ним ближе.
«Смененный Жуковым, Ворошилов возвратился в Москву усталым, измочаленным стариком, похудевшим настолько, что мундир висел на нем как на вешалке. Выслушав краткий доклад, Сталин посочувствовал старому другу, не упрекнул его, посоветовал отдохнуть две-три недели. Груз пережитого в Ленинграде давил, видимо, на Климента Ефремовича, ему хотелось выговориться, облегчить душу, поделиться сомнениями, утвердиться в мысли, что он не виноват, что любой другой командующий на его месте тоже не остановил бы немцев.
Запомнилось мне: вражеская пехота прорвала наш оборонительный рубеж и продвигалась к окраине города. Морской батальон, который должен был контратаковать немцев, залег под огнем. Минуты решали все. Тогда разгневанный Климент Ефремович схватил винтовку убитого, выбежал на пригорок, закричал яростно: «Это я, товарищи, маршал Ворошилов! Слушай мою команду: вперед, за мной!» И побежал первым, а за ним поднялся и ударил в штыки весь батальон. Правда, сопровождавшие охранники остановили Климента Ефремовича, не допустили до рукопашной»[31].
Для чего, собственно, приведена здесь эта цитата из недостоверной, не документальной книги? Изучая материалы, относящиеся ко 2-й ударной армии, довелось наткнуться на этот эпизод, как якобы действительно бывший, со слов очевидцев, на Волховском фронте. Там он подан в свете того, что маршал Ворошилов, приезжавший с инспекцией на фронт, совершенно впал в старческий маразм и постоянно кидался на передовую. Хотя даже в том, что написано Успенским со слов «неизвестного лица», нет ни признака ненормальности поступка Ворошилова. Наоборот, зная характер и репутацию героя Гражданской войны, трудно было бы от него ждать иного. Но стратегического таланта ему явно недоставало, современного боевого опыта тоже. В результате перейти к обороне немецкие войска вынудил все-таки Жуков.
«Гитлер был в бешенстве. Главнокомандующий Северной группой войск генерал-фельдмаршал фон Лееб был снят Гитлером с должности, но и это не помогло.
В начале октября разведка фронта доложила, что немцы роют землянки, утепляют блиндажи, укрепляют передний край минами и другими инженерными средствами. Разведчики сделали правильный вывод: противник готовится к зиме. Пленные подтвердили это предположение. Впервые за много дней мы реально осознали, что фронт на подступах к городу выполнил свою задачу и остановил продвижение гитлеровских войск. Линия обороны на подступах к Ленинграду с юга стабилизировалась и осталась без существенных изменений до января 1943 года. К этому же времени закрепились позиции сторон и на реке Свирь»[32].
Итак, немецкое наступление летом-осенью 1941 г. захлебнулось на Лужском оборонительном рубеже и на р. Волхов. Финские части, на соединение с которыми так рассчитывало немецкое командование, остановились на рубеже р. Свирь (советско-финской границе 1939 г.). Границу регулярные части финской армии не переходили. Отдельные финские формирования в составе Вермахта представляли собой добровольческие подразделения, наряду с другими сателлитами Германии.
В декабре 1941 г. советские войска нанесли сильный контрудар под Тихвином, разбили немцев под Москвой. Чтобы вести кампанию 1942 года по всему фронту, Германии не хватало сил. На 11.12.1941 г. немецкие потери оценивались в 1 миллион 300 тысяч человек. Как вспоминал генерал Блюментрит, осенью «…в войсках армий «Центр» в большинстве пехотных рот численность личного состава достигала всего 60–70 человек».
Однако немецкое командование располагало возможностью перебрасывать на Восточный фронт войска с территорий, оккупированных Третьим рейхом на Западе. Так, в распоряжении 18-й армии группы войск «Север» оказались дивизии из Франции и Дании. 3 января 1942 г., беседуя с японским послом, Гитлер заявил: «Лето является решающей стадией военного спора. Большевиков отбросят так далеко, чтобы они никогда не могли коснуться культурной почвы Европы… я позабочусь о том, чтобы уничтожить Москву и Ленинград».
«На всех солдат Северного фронта слово «Волхов» навевало довольно мрачные мысли, это слов означало участок боевых действий особого характера, охватывавший всю территорию от места вытекания этой реки из озера Ильмень до самого большого озера Европы – Ладожского и дальше вдоль Невы от Шлиссельбурга до Ленинграда, вплоть до Финского залива.
На карте можно легко очертить границы Волхова. История этого района начинается с когда-то могущественного и знаменитого торгового города, ставшего в Средние века центром торговли купцов немецкой Ганзы с восточными соседями. Там Волхов берет свое начало, вытекая широким потоком, наполненным водами 42 рек, впадающих в озеро Ильмень, и течет почти строго на север, через 200 км достигает Ладожского озера. В целом Волхов создавал линию фронта от Новгорода, минуя Чудово, далее до Кириши севернее устья Тигоды. Дугой Погостьевского котла линия фронта отходила от речного потока и приблизительно в 12 км восточнее Шлиссельбурга достигала южного берега Ладожского озера, напоминая своими очертаниями что-то вроде «бутылочного горла».
Вся эта территория, покрытая в основном лесами и болотами, была абсолютно недоступна для транспорта и тем самым непригодна для ведения боевых действий. Состояние дорог лишь в незначительной степени отвечало военным требованиям, и то лишь в ближайших окрестностях Ленинграда и на возвышенности вокруг Волосова, кроме того, не со всеми железнодорожными линиями параллельно проходили равноценные автодороги…
Местность повсюду была покрыта верховыми болотами и болотами переходного типа, сосновыми, березовыми, ольховыми и сосновыми рощами, не имевшими практического лесохозяйственного применения. Деревеньки в этих болотистых лесах были скудными и бедными»[33].
Таким увидел этот край немецкий офицер. Но каким бы скудным он ни был, это была часть нашей Родины, и защищать ее советские войска были готовы ценой собственной жизни. Польман, конечно, с горечью пишет о могилах друзей, и понять его можно. Но гитлеровцев к нам никто не звал, так что они получили то, что по праву заслуживали.
Еще в первой половине октября 1941 г. в полосу группы армий «Север» прибыли 250-я испанская «голубая» дивизия, из Франции 212-я и 277-я пехотные дивизии, 7-я авиаполевая дивизия из Греции и 2-я пехотная бригада СС из Германии. После этого состав группы армий «Север» стал следующим: всего 33 дивизии, из них две танковые и три моторизованные, две пехотные бригады. 18-я армия, удерживая Мгинский выступ, вела борьбу на южных подступах к Ленинграду.
Война между тем продолжалась. Поскольку задерживаться в России до зимы немцы не собирались, то и соответствующей одеждой не располагали. Немецкое фронтовое командование запрашивало теплую одежду для солдат у интендантства, рассчитывавшего, что в «молниеносной» войне в летние месяцы она будет излишней. И в ответ на запросы на фронт слались инструкции, как уберечься от холода. «Одна из них попалась мне – «Памятка о больших холодах», – пишет фронтовой переводчик Е.М. Ржевская. – Советов много. «Нижнюю часть живота особо защищать от холода. Прокладкой из газетной бумаги между нижней рубашкой и фуфайкой. В каску вложить фетр, носовой платок, измятую газетную бумагу или пилотку с подшлемником… Нарукавники можно сделать из старых носков…»
Кто был в ту первую зиму на фронте, знает, как выглядел замерзающий немецкий солдат. Замотанный поверх пилотки в бабий платок, в огромных соломенных ботах, в которые вставлялся холодный сапог, стоял он в боевом охранении. Весь в сосульках»[34].
Однако, несмотря на потерю боевого духа, численность немецкой армии значительно превышала наши силы. Особенно сильным было техническое преимущество.
Но и наша Ставка сдаваться врагу не собиралась. В мемуарах советских военачальников[35] ситуация оценивалась следующим образом: «Осенью 1941 года под Ленинградом создалась крайне сложная обстановка. В результате прорыва немецко-фашистских войск к Ладожскому озеру и наступления противника с севера город был блокирован с суши, а 54-я армия Ленинградского фронта оказалась отрезанной от основных его сил. Попытки войск Ленинградского фронта ликвидировать вклинившегося врага и деблокировать Ленинград успеха не имели… К востоку от р. Волхов действовали подчинявшиеся… Ставке ВГК 4-я и 52-я армии, туда же направлялась Ставкой 26-я (2-я ударная) и 59-я армии»[36].
Для объединения усилий всех войск, действующих к востоку от р. Волхов, 17 декабря 1941 года Ставка приняла решение о создании отдельного – Волховского фронта.
«Фронты создавались по мере необходимости. Так появился и Волховский фронт. Он получил свое название от реки Волхов, которая с конца 1941 года и до начала 1944-го являлась основным водным рубежом, разделявшим на этом участке немецкие и советские войска.
Волховский фронт был создан в ходе развития контрнаступления наших войск под Тихвином. 10 декабря 1941 года, когда войска 4, 52 и 54-й армий преследовали отступавшего противника, меня (Мерецков) и начальника штаба 4-й армии Г.Д. Стельмаха неожиданно вызвали в Ставку. На второй день вечером заместитель начальника генштаба А.М. Василевский сообщил нам, что мы вызваны в связи с образованием нового, Волховского фронта.
12 декабря нас пригласили в Ставку. Присутствовали И.В. Сталин, Б.М. Шапошников, командование Ленинградского фронта (М.С. Хозин и А.А. Жданов), командующий 26-й армией (в конце декабря она была переименована во 2-ю ударную армию) генерал-лейтенант Г.Г. Соколов, командующий 59-й армией генерал-майор И.В. Галанин. Все стояли у стола, на котором лежала карта обстановки на Северо-Западном направлении. Докладывал Б.М. Шапошников. Он сказал, что в целях объединения армий, действующих к востоку от реки Волхов, Ставка Верховного главнокомандования приняла решение образовать Волховский фронт. Главные задачи фронта состояли в том, чтобы в первое время содействовать срыву наступления противника на Ленинград, а затем совместно с Ленинградским фронтом разгромить действовавшую здесь группировку немцев и освободить Ленинград от блокады. Командующим войсками этого фронта назначался я, начальником штаба – генерал Г.Д. Стельмах, членом Военного совета фронта – армейский комиссар 1-го ранга А.И. Запорожец. Был оглашен состав фронта и названы разграничительные линии. Во фронт включались 4, 52, 59 и 2-я ударная армии. На 4-ю и 52-ю армии возлагалось преследование отступавшего противника. 59-я и 2-я ударная армии пока находились в районах формирования. Правый фланг фронта проходил севернее Киришей, левый упирался в озеро Ильмень. Нашим соседом справа была 54-я армия Ленинградского фронта, а левым – 11-я армия Северо-Западного фронта»[37].
Волховский фронт первого формирования (17.12.1941 г. – 23.04.1942 г.)
Руководящий состав
– Командующий войсками: генерал армии Мерецков К.А.
– Член Военного совета: армейский комиссар 1-го ранга Запорожец А.И.
– Начальник штаба: комбриг, с 28.12.1941 г. генерал-майор Стельмах Г.Д.
– Начальник политического управления: дивизионный комиссар Горохов П.И
– Заместитель командующего: генерал-лейтенант Власов А.А. (с 20.04.1942 – одновременно командующий 2-й ударной армией)
Войсковые части по состоянию на 1 января 1941 года
– 2-я ударная армия
– 4-я армия
– 52-я армия
– 59-я армия
– Части непосредственного подчинения фронту
Формирование и части 2-й ударной армии 1-го формирования до начала Любанской операции
Граждане смелые,
А что ж вы тогда делали,
Когда наш город счет не вел смертям?
В.С. Высоцкий. «Ленинградская блокада»
2-я ударная армия до декабря 1941 года носила название 26-й резервной. Сформирована она была согласно Директиве Ставки ВГК № 004097 «О формировании 26-й резервной армии».
Генерал-лейтенанту Соколову Г.Г., командующим войсками Приволжского и Орловского военных округов, начальникам Главного политического управления и Главного управления формирования и укомплектования войск, тыла Красной армии.
24 октября 1941 г. 21 ч 50 мин
Ставка Верховного Главнокомандования приказала:
1. Сформировать 26-ю резервную армию с непосредственным подчинением ее Ставке Верховного Главнокомандования.
2. В состав 26-й резервной армии включить из состава ПРиВО и ОрВО семь стрелковых дивизий с дислокацией их в следующих пунктах:
338 сд – в Сергаче
354 сд – в Шумерле
344 сд – в Чебоксарах
340 сд – в Канаше
331 сд – в Алатыре
327 сд – в Саранске
329 сд – в Рузаевке.
1. Командующим 26-й армией назначить генерал-лейтенанта Соколова. Начальником штаба 26-й армии назначить генерал-майора Визжилина
2. Начальнику Генерального штаба и начальнику Главного управления формирований к 30.10 сформировать для 26-й армии и передать ей армейское управление и части обслуживания.
3. Штаб армии к 30.10 развернуть в районе Алатыря.
6. О получении и исполнении директивы донести.
Ставка Верховного Главнокомандования И. Сталин, А. Василевский[38]
Первоначально армия формировалась для боев под Москвой. По директиве Ставки ВГК № 494 от 25 ноября 1941 года армия в составе семи стрелковых и двух кавалерийских дивизий начала переброску в район – Ногинск, Воскресенск, Коломна, Орехово-Зуево для прикрытия возможного прорыва противника по коломенскому направлению. Соответственно, к 1 декабря 1941 года от армии оставались уже всего две стрелковые и две кавалерийские дивизии, и встала необходимость доукомплектования. Доукомплектовывалась армия в тех же военных округах.
25 декабря 1941 года армия переименована во 2-ю ударную.
Надо сказать, что мало кто задумывался над довольно интересным национальным составом павших бойцов, оставшихся под Мясным Бором. Там массово находят только русских, татар и башкир. А между тем директива все прекрасно объясняет – Орловский ВО – Черноземье и Приволжский ВО – Казань и прилегающие районы. По этой же причине в «Долине смерти» чаще всего работали и работают поисковики из Казанского университета, поволжских городов, из Воронежа, не считая, конечно, новгородцев, на чьей земле и находится собственно Мясной Бор.
Командный состав
Командующие
– генерал-лейтенант Соколов Г.Г. с 25.12.1941 по 10.01.1942
– генерал-лейтенант Клыков Н.К. с 10.01.1942 по 16.04.1942
– генерал-лейтенант Власов А.А. с 16.04.1942 по 01.07.1942
– генерал-лейтенант Клыков Н.К. с 24.07.1942 по 02.12.1942
Начальники штаба
– генерал-майор Визжилин В.А. с 25.12.1941 по 07.03.1942
– полковник Рождественский С.Е. с 25.12.1941 по 07.03.1942
– полковник Виноградов П.С. с 04.04.1942 по 24.05.1942
– полковник Козачек С.Б. с 15.07.1942 по 11.08.1942
Члены Военного совета
– бригадный комиссар Михайлов А.И. с 25.12.1941 по 11.02.1942
– дивизионный комиссар Зеленков М.Н. с 11.02.1942 по 05.03.1942
– дивизионный комиссар Зуев И.В. с 05.03.1942 по 17.07.1942
Помесячный боевой состав армии
Формирование и путь 327-й стрелковой дивизии до начала Любанской операции
Ведь у нас такой народ:
Если Родина в опасности —
Значит, всем идти на фронт.
В.С. Высоцкий
В августе 1941 г. Воронежским обкомом ВКП(б) по согласованию с Военным советом Орловского военного округа было принято решение о создании из людских и материальных ресурсов области стрелковой дивизии.
В областном архиве КПСС сохранилась докладная записка облвоенкома полковника И. Рябухина секретарю Воронежского обкома ВКП(б) В.Д. Никитину от 8 сентября 1941 г. «О ходе формирования Воронежской стрелковой дивизии».
1. На основании директивы ВС Орловского ВО № 005954… 327-ю стрелковую дивизию сформировать к 15 декабря 1941 г.
2. Директивой округа № 006321 от 2 сентября 1941 г. укомплектование людским и конским составом приказано произвести за счет ресурсов Воронежской области с включением в эту дивизию полка народного ополчения.
3. По состоянию на 8 сентября 1941 г. укомплектованность дивизии составляет: Начальствующий состав – 812 человек Младший начальствующий состав – 633 человека Рядовой состав – 4967 человек
4. Личный состав, лошади и повозки снаряжены полностью, до 11.09.1941 г.
Размещением и довольствием дивизия удовлетворена.
Местом формирования 327-й стрелковой дивизии были определены поселки Сомово, Сосновка и Дубовка, где и начали сосредотачиваться части и подразделения формируемого соединения. Т. е. командование Орловского военного округа 327-ю стрелковую дивизию решило формировать не в Саранске, как первоначально планировалось Директивой Ставки ВГК, а в Воронеже, видимо исходя из позиции большего количества людских и материальных ресурсов края.
В докладной записке командира 1-й Воронежской дивизии народного ополчения В.Н. Ситникова в обком ВКП(б) указывается: «…за время существования дивизии непосредственно передал с вооружением и снаряжением в 327-ю дивизию неполный полк».
327-я стрелковая дивизия начала свой путь в сентябре 1941 года.
В ее состав вошли:
– стрелковые полки: 1098-й 1100-й, 1102-й
– 894-й артиллерийский полк
– 379-й отдельный истребительный противотанковый дивизион
– 611-й отдельный саперный батальон
– 782-й отдельный батальон связи
– 416-й дивизионный медсанбат
– 393-я отдельная разведывательная рота
– 376-я отдельная зенитная батарея
– 409-я отдельная рота химзащиты
– 396-я отдельная автотранспортная рота
– 754-й дивизионный ветеринарный лазарет
– 185-я полевая хлебопекарня
– 722-я (668) полевая касса Госбанка
– 1410-я полевая почтовая станция[39]
К началу боев на Волхове дивизия насчитывала 11 832 человека личного состава.
В суровых условиях начала войны формирование дивизии шло непросто. В сентябре 1941 года командиром дивизии был назначен И.М. Антюфеев[40]. Штаб дивизии располагался в п. Сомово. По его воспоминаниям, формирование 327-й дивизии проходило фактически в два этапа:
«327-я стрелковая дивизия формировалась в сентябре – ноябре 1941 года. Я прибыл в дивизию в первой декаде сентября.
Соединение укомплектовывалось по штатам военного времени в основном рабочими г. Воронежа. Так, к примеру, один стрелковый полк почти целиком состоял из воронежских коммунистов и комсомольцев. Его назвали Коммунистическим полком. Другие части были укомплектованы также хорошим личным составом. Но нашим планам не дано было осуществиться. Во второй половине сентября 1941 года в Воронеж прибыла с фронта на отдых и доукомплектование 100-я стрелковая дивизия, которая вскоре была преобразована в 1-ю гвардейскую. Она должна была спешно принять пополнение и вернуться на фронт. Этого требовала обстановка.
В двадцатых числах сентября наша дивизия передала в 1-ю Гвардейскую Коммунистический полк, а также 50 процентов бойцов и командно-политического состава из других частей, весь конский состав и вооружение. Словом, с октября дивизия приступила к повторному формированию»[41].
«Наш дивизион 122-миллиметровых гаубиц образца 1938 г. на конной тяге был сформирован на станции Сомово под Воронежем»[42].
327-я стрелковая дивизия же начала формироваться фактически заново из преимущественно сельской молодежи Воронежской области. Они были слабее подготовлены в военном отношении, времени и средств было в обрез, не хватало оружия. Это дало впоследствии возможность К.А. Мерецкову[43] отметить слабость соединения.
И.М. Антюфеев не без юмора вспоминает о методах «обеспечения» своей дивизии: «С разрешения соответствующих начальников пришлось заняться самоукомплектованием. В ту пору тыловые части, отступавшие на восток, нередко, чего греха таить, бросали машины с незначительными поломками, завалившиеся в кюветы или оставшиеся без горючего. Мы создали три специальные команды, послали их по маршрутам. Машины подбирали порой прямо с шоферами, приводили их в порядок и распределяли по частям. Таким способом мы почти полностью укомплектовались автомобилями. Приобрели даже дивизионную подвижную хлебопекарню с личным составом и с начальником во главе. По докладу начальника, пекарня около месяца блуждала по тылам армии, не имея связи со своей дивизией»[44].
К 4 ноября 1941 года дивизия была сформирована. Она должна была грузиться в вагоны для отправки на фронт, но поскольку в г. Воронеже 7 ноября должен был пройти парад, который принимали маршал С.К. Тимошенко, член Военного совета фронта Н.С. Хрущев, секретарь Воронежского обкома партии В.Д. Ситников и другие руководители обкома и исполкома г. Воронежа, 327-я дивизия прошла перед ними во главе войск гарнизона и прямо с парада начала грузиться в эшелоны.
Как пишут мемуаристы: «Вечером 6 ноября Военный совет направления подписал обращение к войскам, поздравляя воинов с наступающим праздником, выражая убежденность в полном и неизбежном уничтожении фашизма. А утром следующего дня в Воронеже, старинном русском городе, первое упоминание о котором встречается в летописях 1177 года, а ныне ставшим прифронтовым, состоялся парад войск. В 11 часов – спустя час после начала исторического парада на Красной площади в Москве, на центральную площадь столицы Черноземья выехал заместитель наркома обороны, главнокомандующий войсками Юго-Западного направления Маршал Советского Союза С.К. Тимошенко. Поздоровавшись с войсками, он поднялся на трибуну, где уже находились руководители областных партийных и советских организаций. Семен Константинович обратился к воинам с речью, завершив ее призывом:
– Дорогие товарищи! Враг коварен и силен. Но силы нашего народа, героизм наших славных бойцов велики и неисчерпаемы. Наш народ непобедим! Клич: «Смерть за смерть, кровь за кровь» – стал боевым призывом всех советских патриотов к полному и окончательному разгрому кровавого фашизма. Товарищи! Победа будет за нами! Порукой этому является героизм советского народа, правое дело, за которое мы боремся!
Торжественный марш открыла стрелковая дивизия под командованием полковника И.М. Антюфеева. Красноармейцы шли в новеньких полушубках, подтянутые, рослые. Вслед за пехотой на площадь вступила артиллерия. Противотанковые орудия, полевые пушки и гаубицы, батарея за батареей проходили мимо трибун. Их сменили отряды мотоциклистов и броневых машин. Завершили парад танки. Затем началась демонстрация трудящихся, в которой приняло участие около ста тысяч жителей города, представителей всех районов области.
Военный парад и народная демонстрация, проведенные в непосредственной близости от фронта, имели большое морально-психологическое значение, вызвали у бойцов, командиров, местного населения подъем духа, патриотических чувств, укрепили веру в победу над врагом»[45].