– Как, интересно? Я здесь замурована. Катька, немедленно вытащи меня отсюда, не то заору. Я уже практически не в себе.
Я ухватилась за дверь и подтянулась, заглянула в кабину. Ленка подняла голову и едва не завопила.
– Ой, господи, это ты?
– Дух святой.
– Напугала-то как. Ты в этой шапке натуральный киллер, сними ее немедленно.
– Выходи оттуда, дура.
– Да не могу я, замок заело!
Я в досаде плюнула и полезла в кабинку.
– Чтоб я еще когда с тобой на дело пошла… – ворчала я, ставя ногу на унитаз.
– И не надо, мне б из этого дела выйти живой и невредимой.
– Лучше скажи, зачем ты дверь запирала, убогая?
– А как же… по привычке. Я не могу естественные потребности отправлять с открытой дверью.
Я повернула замок, и он распрекрасно открылся. Ленка виновато шмыгнула носом.
– Должно быть, я не в ту сторону крутила, – буркнула она. – Все нервы…
– Убила бы тебя, – вздохнула я, первой покидая кабинку.
– Катька, можешь убить меня прямо сейчас, но в женском туалете лежат чьи-то ноги. Я думала, думала…
– Завязывай думать, начинай двигаться.
– Катенька, только не говори, что я спятила. Они там лежат. Вот крест святой! – Ленка торопливо перекрестилась. – Я их только секундочку видела и поначалу решила – глюки, а пока здесь сидела, поняла, никакие не глюки – ноги.
– Кончай меня пугать, я и так… – Я хотела рассказать про свои видения, но вовремя остановилась, вряд ли это Ленку успокоит. – Все, идем грабить Диму, а если ты еще слово скажешь, получишь по носу.
– Катька…
– Умолкни и бледней, – прошипела я, замахнувшись.
– Куда мне бледнеть, я уж давно зеленая, точно травушка весенняя. Нет в тебе сочувствия к моим страданиям.
– Все, кончилось мое терпение, полезай в шкаф или сиди в туалете, а я ухожу.
– Куда? – пролепетала Ленка. Пришлось все-таки ей легонько наподдать, и она опять заныла: – Подруга называется, еще и дерется…
Мы все-таки вышли в коридор, и ей пришлось заткнуться. Но ненадолго.
– Водичка где-то течет, – пробормотала она.
Я шикнула, но прислушалась. И точно, в женском туалете текла вода.
– Я же говорила, там кто-то есть, – закатила глаза Ленка. – Это мои ноги руки моют.
Тут скрипнула дверь, и мы вжались в стену. Мне почудилось некое дуновение ветра, но шагов я не услышала. Отсюда, из-за угла, дверь женского туалета видно, вот и гадай, есть там кто или нет. Что, если охранник проходил по этажу и в туалет заглянул? Ему, поди, без разницы, мужской или женский.
Мы стояли так минут десять. Этаж тонул во мраке, тишина зловещая, в такой обстановке чего только не привидится.
– Идем, – вдруг потянула меня Ленка за рукав. – Надо грабить и сматываться.
В тот момент мне очень хотелось «смотаться» без «грабить», но я устыдилась своего малодушия и сделала первый шаг, потом второй. Достала ключи. Ленка, точно сомнамбула, следовала за мной и вдруг хлопнулась на пол, нецензурно выругавшись. Вот вам и хорошее воспитание. Я схватила ее за шиворот, вынудив подняться. Ни страха, ни злости уже не было, лишь желание, чтобы весь этот идиотизм поскорее кончился. Я устремилась к Димкиному кабинету, и тут Ленка, внезапно обретя невероятную храбрость, опередила меня. Дверь перед ней чудесным образом открылась.
– Ой! – пискнула она. – Я нечаянно.
Мы переглянулись, а потом робко внедрились в кабинет. Жалюзи на окнах были опущены, и свет фонаря сквозь них почти не проникал, но глаза, привыкшие к темноте, предметы различали.
– Катька, почему дверь открыта? – зашептала придушенно Ленка.
– Откуда мне знать?
– Не нравится мне все это.
Она привалилась к шкафу и вроде бы отключилась, а я шмыгнула за стол и едва не заорала, обо что-то споткнувшись. Возле стены стояла картина. С болью душевной я подняла взгляд и увидела сейф. Открытый. И пустой. Машинально я сунула в него руку и даже немного пошарила. Пусто. Вот это да…
– Нас ограбили, – только и смогла выговорить я.
– Что? – пискнула Ленка.
– Ограбили нас, понимаешь! Из-под самого носа деньги уволокли!
– Как же так… – начала Ленка, но тут мы обе вынуждены были замолчать, потому что из-за двери послышался шорох, а затем дверь начала медленно открываться.
Ленка вжалась в стену возле двери, и я отметила, как это мудро: когда дверь откроется, Ленка окажется за ней, а вот я на самом виду. «Надо лезть под стол», – подумала я, но ноги были ватными и слушаться не желали. Я стояла и таращилась на дверь, хотя Ленка отчаянно махала руками, призывая меня скрыться с глаз.
Очень медленно дверь открылась, я увидела темный силуэт и в первый момент даже решила, что в глазах у меня двоится, потому что человек был в спортивном костюме и такой же дурацкой шапке, что и Ленка, и даже рюкзак на нем был подозрительно похож на наш. Но с мыслью об очередных глюках пришлось проститься – человек был значительно выше ростом коротышки Ленки и довольно широк в плечах. «Это грабитель, – озарило меня. – Деньги свистнул, а теперь вернулся».
Грабитель сделал пару шагов и тут, должно быть, разглядел меня. Я хотела заорать, но он меня опередил. Правда, орать не стал, но произнес вполне отчетливо:
– Ни хрена себе…
Выпучив глаза, я пыталась решить, что делать: заорать, чтоб сюда прибежала охрана, или попробовать договориться с грабителем, мол, расходимся по-доброму, раз уж нечистая сила некстати свела нас здесь.
Не знаю, до чего бы я додумалась и какие мысли бродили в голове грабителя, но тут очнулась Ленка, схватила какую-то коробку с журнального стола и со всей силы заехала ею грабителю по голове. То есть она-то метила в голову, а попала по шее, но и этого оказалось достаточно, чтобы он качнулся и начал заваливаться вправо. И тут Ленка треснула ему по голове еще, на сей раз попав. Он как-то странно пискнул и рухнул на пол.
– Что ты стоишь? – зашипела Ленка. – Сматываемся!
Я перескочила через поверженного врага, и тут мой взгляд уперся в его рюкзак. «Деньги», – озарило меня.
– Он деньги свистнул.
– Какие деньги, спятила?!
Однако я потянулась к рюкзаку. На счастье, он висел на одной лямке, и снять его оказалось легко. Ленка пританцовывала рядом, издавая непонятные звуки: то ли зубами клацала, то ли тихонько подвывала. Свое оружие, которое оказалось вовсе не коробкой, а ноутбуком, она прижимала к груди.
– Да шевелись ты! – взмолилась подруга, и мы бросились по коридору.
Не знаю, чем бы дело кончилось, но ко мне внезапно вернулся здравый смысл. Я схватила Ленку за руку.
– Не туда, в Наташкин кабинет. Там наши вещи, нельзя их здесь оставлять.
В Наташкином кабинете Ленка сразу же полезла в шкаф, все еще с ноутбуком в руках.
– Что ты делаешь? – разозлилась я.
– Я уж и сама не знаю. Ой, господи, чуяло мое сердце… До утра я не протяну, вот что хочешь делай, но я скончаюсь, свихнусь… я кусаться начну!
– Какое утро, дура? – огрызнулась я. – Надо отсюда срочно выбираться. Диму ограбили, охрана ментов вызовет… Что они, по-твоему, в шкаф не догадаются заглянуть?
– Как выбираться? Там же двери автоматические!
– Придется в окно. – Я схватила рюкзаки, радуясь, что мы заранее собрали свои вещи. – Идем. Ноутбук брось. Нет, не здесь, а то сразу догадаются, что мы тут прятались.
Я шагнула к двери, поражаясь стойкости своего организма, а главное, тому, что какие-то мысли все еще имеются в моей голове.
– Катенька, я тобой восхищаюсь, – залепетала Ленка. – Ты еще можешь соображать… А я уже ничего не могу! Только не говори, что мы должны туда вернуться, – с ноутбуком в руках продолжила она. – Вдруг этот тип уже очухался?
Мне и в голову не пришло возвращаться, потому что временно поверженный враг не давал покоя и мне. Очень хотелось поскорее смыться, чтоб ненароком не столкнуться с ним еще раз.
Тут Ленка вместо того, чтобы идти за мной, вновь принялась вибрировать и клацать зубами.
– Ты чего? – зашептала я. Если она надумает хлопнуться в обморок, нам конец. Хоть в экстремальных ситуациях человек способен на многое, но мне ни в жизнь не выбраться отсюда с тремя рюкзаками и Ленкой на закорках. Помимо лишних десяти килограммов, в ней еще положенные пятьдесят, а я не лошадь-тяжеловоз.
– Это что? – хриплым голосом вопросила она, пристроив ноутбук на Наташкином столе и разглядывая свои руки в белых резиновых перчатках. – Катя, это кровь. Я сейчас умру.
– Где ты вывозилась? – вновь зашептала я, потому что на перчатках в самом деле виднелись темные пятна.
– Катя, я его убила. Это кровь. – Она понюхала свои руки и закатила глаза.
– Какая кровь? – перешла я на ласковое поскуливание. – Ты его ноутбуком треснула, а не руками.
– Я его убила.
– Глупостей не говори. Шевелись, а то сейчас убиенный очухается, и нам с тобой мало не покажется.
Я подхватила ноутбук под мышку, решив бросить его в коридоре, и вышла из комнаты. Ленка за мной.
– Запри дверь. Нет, лучше я сама. – Я вернула ей ноутбук и заперла дверь.
На этаже по-прежнему стояла тишина, и это хоть немного успокаивало.
– Спустимся на первый этаж по пожарной лестнице и попытаемся найти окно, через которое выберемся.
Я и сама в такое счастье не верила. В любой момент можно нарваться на охрану или на грабителя. А что, если он не один? Я вспомнила о смутных тенях, увиденных в коридоре, и похолодела. Да их здесь целая банда! Куда же охранники смотрят? Ну, хороши! Хотя… пусть еще немного побездельничают. Пока мы с Ленкой смотаемся.
Занятая своими мыслями, я на время забыла про Ленку. И совершенно напрасно. У нее тоже были мысли, и они погнали ее в женский туалет. Когда я вспомнила про Ленку, она уже распахнула дверь туалета и совершенно неожиданно завопила.
– Ты с ума сошла, что ли? – бросилась я к ней, но, признаться, тоже завопила. Потому что увидела ноги, которые не давали покоя Ленке. В туалете было окно, а напротив фонарь, и света было достаточно, чтобы отчетливо их увидеть. Ноги были не одни, а в комплекте – остальные части туловища покоились под раковиной и, вне всякого сомнения, принадлежали охраннику. На белой рубашке темнело подозрительного вида пятно.
Ленка, на которую вновь, как морской прилив, накатила отвага, шагнула к нему и опустилась на корточки.
– Катенька, – жалобно сказала она, – а парня-то убили…
– Кто? – Глупее вопроса не придумаешь, но в тот момент он был единственный, на что я оказалась способна.
– Тюрьма по нас плачет, – сурово ответила подруга. – Ни в жизнь не докажем, что не мы его кокнули.
А ведь точно. Грабить пришли, значит, и убить могли за милую душу.
– Бежим! – рявкнула я.
– А он?
– Чем ты ему поможешь?
И мы бросились по коридору к пожарной лестнице. Мысли в моей бедной голове путались, пока не возникла одна, но ясная. Орали мы громко, и охрана просто обязана была услышать нас в пустом здании. Телик они, что ли, смотрят? Или в наушниках сидят? А кто «сидят»-то? Охранников, должно быть, двое, и один из них лежит в женском туалете, причем, если верить Ленке, мертвый.
– Боже мой! – ахнула я.
Мы как раз спустились на первый этаж, свернули в коридор. Здесь горел свет, и в этом свете мы увидели жуткую картину. Второй охранник лежал на полу, раскинув руки, а над ним стоял тип в спортивном костюме и шапке с прорезями для глаз. В этот момент он как раз повернулся, а мы с разбега едва на него не налетели. «Как приключение-то быстро кончилось», – успела подумать я, ни мгновения не сомневаясь, что нас постигнет участь охранников. Но убийца повел себя загадочно – вскинул руки и заголосил:
– Я ничего не видел, я вообще здесь случайно!
– А-а!.. – заорала Ленка.
– А-а!.. – совершенно неожиданно заорал он, и мы бросились в разные стороны, он в левый коридор, мы – в правый.
Бежали мы до тех пор, пока не уперлись в стену, и тут опять в голову полезли мысли. Одна была настойчивее всех: надо выбираться из здания, пока мы здесь окончательно не спятили.
– Спокойно, Матрена! – громко сказала я, скорее себе, чем Ленке. Бог знает, с какой стати любимая папина присказка пришла мне сейчас в голову.
– Катенька, это я, Лена, – жалобно пискнула подруга, по-прежнему с ноутбуком в руках. – И я уже совершенно ничего не понимаю.
Я толкнула ближайшую дверь, и тут повалила удача: дверь открылась. Я с подозрением заглянула в комнату и увидела два кресла, стол с компьютером и вожделенное окно. Обычный стеклопакет, и никаких тебе решеток. Впоследствии выяснилось, что это была комната, где днем отдыхала охрана. Я распахнула окно, выбросила рюкзаки, пододвинула кресло, чтобы Ленка смогла взобраться на подоконник, и первой спрыгнула на землю. Высота была приличная.
– А это куда? – спросила Ленка, показывая на ноутбук.
– Брось. – Она и бросила. И угодила мне в ногу, но я даже не обратила на боль внимания. – Прыгай, я тебя поймаю.
Я была уверена, что Ленку придется долго уговаривать, она со своей-то лоджии выбраться не в состоянии, но подружка выпорхнула, точно ласточка, и через мгновение оказалась в моих объятиях. Мы рухнули на землю, и Ленка сказала:
– Катенька, ты нас спасла. Я бы без тебя сто раз копыта отбросила.
– Ты б с меня слезла, а… – попросила я. – А то я копыта отброшу. – Ленка отползла в сторону, пытаясь отдышаться, но я ей такой возможности не дала. – Бежим! – Я схватила рюкзаки, а она ноутбук, дался он ей, но сейчас мне было не до этого.
Мы неслись по переулку, не особо заботясь о направлении, и тут опять поперли мысли. Я притормозила, и Ленка ткнулась носом в мою спину.
– Стоп, – сказала я. – Надо подумать.
– О чем? – забеспокоилась подруга.
– Диму ограбили. Там охрана. То ли раненые, то ли убитые. Убитые? – посуровела я, обращаясь к Ленке.
– Ну… Я не могу тебе вот так сразу ответить. Ты же знаешь, в каком я была состоянии.
– Где же менты-то? – начала гневаться я. – Людей убивают, а им и горя мало. Надо срочно звонить.
– Может, все-таки не надо? – заныла Ленка. – Я ведь дядьке по башке треснула… Ой, мои руки запятнаны кровью! – трагически воскликнула она. Многострадальный ноутбук полетел на землю, а Ленка уставилась на свои руки. В предутренних сумерках было отчетливо видно, что подруга на сей раз не фантазирует: на перчатках была кровь, и ноутбук также был окровавлен. – Ты видишь? Видишь? – возвысила она голос. – Боже, что я наделала! Я мечтала спасать людей, а вместо этого укокошила человека!
– Подожди, подожди, – заволновалась я, оглядывая ноутбук со всех сторон. – Кровь на нем есть, и тут я спорить, конечно, не буду. Но ты его сама запачкала. Видишь, везде отпечатки твоих пальцев, а просто крови нет. Видишь?
– Не вижу. Но ты все равно продолжай. Нет, и что?
– А то, что сначала кровь появилась на твоих руках, а уже потом ты испачкала ею ноутбук.
– Я не поняла, это хорошо или плохо?
– Хорошо, потому что никого ты не укокошила.
– Как же… я его по шее… и по голове…
– Чтобы человеку голову пробить такой штукой, надо так треснуть… Короче, твоих сил на это не хватит.
– Я на все согласна, лишь бы греха на моей душе не было. Катька, ты так нарочно говоришь, чтобы меня успокоить? – нахмурилась она.
– Нет, я пытаюсь разобраться в том, что произошло.
– Тогда разберись, откуда у меня на руках кровь.
– Давай мыслить дедуктивно.
– Давай, только я дедуктивно не умею.
– Тогда не перебивай. Ты пошла в туалет, в женский…
– Я только заглянула…
– Неважно. А в туалете был парень из охраны. Так?
– Но я его не трогала.
– Правильно. Зато ты шлепнулась в коридоре на ровном месте.
– Я поскользнулась, – обиделась Ленка.
– Отсюда вывод: очень может быть, что в тот момент ты руки в крови и испачкала.
– Не было там крови. Или была? А если была, то откуда? Охранник-то в туалете…
– Точно. Хотя убить его могли в коридоре, а в туалет потом оттащить.
– Господи, Катька, какая же ты умная.
– Само собой. Детективы читать надо. Это тебе не Лев Николаевич.
– Оставь графа в покое, дался он тебе, когда тут… – Она вытащила мобильный и начала набирать номер.
– Ты кому? – насторожилась я.
– Ментам и в «Скорую». Вдруг парни еще живы?
– С ума сошла – по своему телефону звонить? Нас же сразу засекут!
– Как?
– Откуда мне знать? У них там специальная аппаратура.
– Что ж тогда? Из дома звонить?
– Ты меня с ума сведешь. Из автомата. Карточка есть?
– Нет. Зачем? У меня же мобильный.
– Черт, и у меня нет. Что же делать? В супермаркете карточки продают. Давай туда, может, от нас чья-то жизнь зависит.
Мы собрались бежать в супермаркет, но тут из подъезда появилась бабуля с доберманом. Мы посмотрели на нее, она посмотрела на нас и заорала блажью.
– С ума сошла, старая, – изумилась Ленка.
И тут мы взглянули друг на друга. Мама дорогая, было от чего бабке вопить на всю улицу. Мы же до сих пор в шапках и перчатках, а Ленка еще с окровавленными руками.
Бабка юркнула в подъезд, снабженный домофоном, а доберман остался на улице. Естественно, доберман заинтересовался нами. У нас к нему интерес был вынужденный, и мы еле-еле добежали до соседнего подъезда, успев закрыть дверь перед носом псины. На наше счастье, жильцы здесь о безопасности особо не пеклись и замком не обзавелись.
– И что теперь делать? – тяжело дыша, спросила Ленка.
– Переодеваться.
Доберман исходил лаем за дверью, а мы торопливо стягивали костюмы. Картины одна страшней другой являлись мне: испуганная бабка, разъяренные соседи и, конечно, милиция.
– Что ты растявкался, придурок? – попробовала вразумить пса Ленка, натягивая джинсы. – Никогда не любила доберманов. Вот зловредная псина! Фазер хотел завести для охраны, хорошо, хоть за эту гадость полторы штуки заломили, а папа не дурак, чтобы деньги на ветер бросать. И чего только людям не спится? – с воодушевлением продолжила она. – В такую рань их на улицу тянет. Катька, как мы выйдем? – догадалась спросить она. – Животное ведь не отстанет.
– Придется рискнуть, бабка наверняка ментам звонит.
– Может, пес нас не узнает? Мы же переоделись.
– Он унюхает.
– Давай шмотки здесь бросим, может, он тогда усомнится?
– Нельзя шмотки бросать. Ты что, забыла? Это ж улики!
– Ну, я не знаю…
– Надо рискнуть. Так, на счет «три» открываю дверь…
Я открыла и тут же закрыла. То есть попыталась – зловредная скотина успела сунуть в щель морду с оскаленной пастью. Пришлось дать псу по носу ногой, чтоб закрыть дверь. После этого моего поступка нечего было и думать о том, чтобы подружиться с собачкой.
– Кранты, – запечалилась Ленка. – Сейчас менты приедут, а у нас в рюкзаках вещдоки и краденый ноутбук в придачу.
– Спрячь его в рюкзак.
– Думаешь, поможет? – Она перевела взгляд на грабительский рюкзак и вдруг спросила: – А деньги там?
– Наверное, – пожала я плечами.
– Давай посмотрим. Тяжелый. – Ленка сунула в рюкзак руку, замерла, а потом взглянула на меня с огнем в очах. – Нет здесь никаких денег. Тут какие-то железки.
– Ты, наверное, плохо смотрела, – заволновалась я.
– Хорошо я смотрела. Можешь сама посмотреть. На кой черт ты волокла эту груду железа?
– Чего ж теперь… И здесь его не оставишь, улика, – вздохнула я.
Ленка тоже вздохнула:
– Катька, давай идею, как выбираться.
– Можно попробовать выбраться на крышу, а оттуда в соседний подъезд.
– Ага. Давай пробовать.
Только мы достигли площадки первого этажа, как ближайшая дверь открылась, и перед нами возник здоровенный дядька лет пятидесяти. Посмотрел на нас с подозрением и спросил:
– Вы чего тут?
– Дяденька, – запричитала Ленка. – Мы от собачки прячемся, она нас не выпускает.
Словно в подтверждение ее слов доберман утроил усилия. Дядя направился к двери подъезда, а мы укрылись за его спиной. Дверь он распахнул и сказал удовлетворенно:
– Цезарь, нечистая сила, ты чего растявкался? На гуляш пойдешь. Где твоя хозяйка, чтоб ей каждый день зятя в гости ждать?!
Цезарь чудесным образом успокоился, правда, косился в нашу сторону и время от времени рычал.
– Дяденька, вы его подержите маленько.
– Да он смирный, не бойтесь, – ответил дядя, ухватив зверя за ошейник. – Хозяйка-то твоя где?
Мы рысью припустили со двора, а на проспекте едва успели спрятаться за троллейбусной остановкой: к покинутому нами дому катила милицейская машина.
– Бабка вызвала, – пробормотала Ленка. – Катька, бежим отсюда, заметут.
– Куда ты, супермаркет в той стороне.
До супермаркета мы добрались минут за десять, потом еще искали телефон-автомат.
– Я тебя убью! – вдруг заорала Ленка.
– Ты чего, сдурела? – растерялась я.
– Не я, а ты. Дура, твою мать, ментам звонят без карточки!
– Думаешь, только у тебя мозги отшибло? – вздохнула я. – Дай я сама позвоню. Милиция? – заговорила я, услышав мужской голос. – Ограбление на улице Воровского, дом семь или пять, там, где турагентство «Вояж». Есть раненые.
– Ремня бы тебе, – ответил дядя.
– Придурок, адрес запиши! – заорала я и стала набирать номер «Скорой». – Раненые в офисе, срочно приезжайте!
– Адрес? – спросила женщина, как видно, никуда не торопясь. – Не спешите, я записываю. Что случилось? Понимаю, что раненые. Что конкретно произошло?
– Откуда мне знать?
– А мне откуда знать, какую машину посылать? Раненые разные бывают. Их ошпарило, по голове стукнули, или в яму упали, или, может, стеклом порезались?
– Откуда в офисе яма? – удивилась я.
– Вам лучше знать, что у вас там и откуда.
Я в досаде повесила трубку.
– Как думаешь, толк будет? – со вздохом спросила я Ленку.
Она пожала плечами:
– Кто ж знает.
– А по телику показывают: сразу по машинам, менты с автоматами, эти с каталкой, «мы его теряем»… Может, стоит подумать о смене профессии? – вторично вздохнула я.
– Поздно, – трагически ответила Ленка. – Что делать-то будем?
– Нет у меня уверенности, что эти деятели туда поедут. Может, вернемся и проверим?
– С рюкзаками?
– С рюкзаками, пожалуй, опасно. Давай сначала домой, а потом в офис.
Троллейбусы еще не ходили, и добираться пришлось пешком. Ленка молчала и сосредоточенно терла нос, мне тоже говорить не хотелось, мысли были невеселые. Нажили приключение. Никакого удовольствия, а страху натерпелись. И ребят жалко. Вдруг их вправду убили?
– Может, раненые, – словно читая мои мысли, пробормотала Ленка, заглядывая мне в глаза.
Я пожала плечами.
Войдя в квартиру, мы бросили рюкзаки в прихожей, Ленка сбегала в туалет, и мы отправились в офис. Первый троллейбус шел из парка, и водитель, увидев нас, притормозил, открыл дверь.
– Надо было Наташке позвонить, – вздохнула Ленка.
– Успеется.
– Она, поди, места себе не находит, ждет, надеется…
– Раньше одиннадцати она звонка не ждет. Мы сейчас должны сидеть в шкафу, а оттуда не позвонить, в смысле, если б охрана была на месте и все такое…
– Даже не верится, что все это было с нами. И как я не слегла до сих пор с острой сердечной недостаточностью? Что-то меня подташнивает, а перед глазами мушки прыгают. Должно быть, давление.
– Это от голодухи и недосыпа, – заметила я.
– Да? Умная. Кто из нас врач?
Троллейбус медленно ехал по спящему городу, а мы смотрели в окно и гадали, как все объяснить Наташке. И денег нет, и в такое вляпались…
– А некоторые еще нагло утверждали, что с ними никогда ничего не случается. Накаркала, ворона! – не к месту заметила Ленка.
Добравшись наконец до офиса, мы смогли убедиться, что жизнь здесь бьет ключом. Возле дверей стояли две милицейские машины и «Скорая». Народ, никак не меньше десяти человек, суетился поблизости. Тут показались санитары с носилками, и Ленка радостно взвизгнула:
– Живы охранники-то, живы.
– Откуда знаешь? – спросила я.
– Лица открытые, видишь? Если человек умер, лицо ему закрывают. Так положено. Ой, там Женька Игнатьев, пойду узнаю…
Не успела я сообразить, в чем дело, а Ленка уже подскочила к одному из санитаров. Носилки вкатили в машину, и парень закрывал дверь. Ленка стала с ним разговаривать, а я паслась в сторонке. Парня окликнули, он сел в машину, а Ленка вернулась ко мне.
– Женька говорит, у всех троих огнестрельное.
– Троих?
– Ага. Одного раньше увезли.
– Не стоило тебе с ним разговаривать, вдруг заподозрит чего.
– Да брось, нормальный парень, он у нас учится, на пятом курсе, а на «Скорой» подрабатывает.
В тот момент к офису подкатил «Мерседес», и из него появился Наташкин работодатель. Признаться, я никогда не могла понять, что такого нашла в нем подружка. Я имею в виду времена, когда он не был козлом, хапугой и обманщиком, а звался просто Димой. Только и хорошего в нем, что брюнет, но и это парня не особо красит, потому что на Димкином затылке уже наметилась лысина, которую он пытается скрыть, для чего отрастил волосы и стал зачесывать их назад. Невысокий, довольно щуплый, но уже с брюшком, лет тридцати пяти, что, по моему мнению, весьма близко к старости, голубые глаза такие маленькие и так глубоко посажены, что в смысле красоты от них тоже толку никакого. Нос широк и длинноват, а вот губы мне нравились. Наташка утверждала, что целуется он классно, и это я вполне допускала. Дима любил дорогие тряпки и носил в ухе сразу две сережки, не боясь прослыть педиком, за что я его уважала. Приятно, когда у людей есть убеждения.
Вообще, до трагических событий с деньгами, которые Дима подло умыкнул, я относилась к нему неплохо. Как к товарищу, я имею в виду. Наташке он, конечно, не пара, она себе десяток таких Дим найдет, а в остальном – нормальный парень. Когда выпьет, анекдоты травит, безропотно развозит нас по домам, даже в ресторан водит. Не часто, но пару раз такое случалось. Был он не то чтобы умен, но и не дурак. Конечно, «Джанго» от «Пятницы» он ни за что не отличит, но кран мне починил за десять минут.
Теперь Дима сурово хмурился, сразу направился в офис, но был остановлен бдительным сотрудником милиции. Дима принялся ему что-то объяснять, размахивая руками, все это мы видели сквозь стеклянные двери. Близко подходить боялись, как бы нас Дима не заметил и не начал подозревать.
Ленка шмыгнула носом и неожиданно заявила:
– Диму жалко.
Я взглянула на нее с намеком на вопрос и изумление. По моему мнению, жалеть бы стоило нас самих – такие муки на себя приняли. И, подозреваю, это еще не все. Ленка пояснила:
– Ограбили его.
– Так мы тоже хотели его ограбить.
– Тише ты! То мы… Мы же только ради справедливости хотели, потому что сжульничал, а теперь выходит, что он безвинно пострадал.
– Знаешь что, идем-ка домой, нам еще Наташке звонить с радостной вестью.
Мы побрели к остановке и вскоре были уже недалеко от дома. Но позвонить Наташке не получилось – по дороге я вспомнила, что мы должны уничтожить вещдоки, Наташка ведь утверждала, что сделать это надо, ни минуты не медля, и я была с ней согласна. Если менты чего заподозрят… В общем, мы подхватили наши рюкзаки и потрусили к Наташке на дачу, которая находилась в десяти километрах от города, и туда ходил рейсовый автобус. Будем отчитываться перед Наташкой, хоть в одном порадуем: мол, никаких следов преступления.
Бензин мы нашли в положенном месте, но костер по неведомой причине разгораться не желал. Провозились мы долго и вконец измучились. Потом еще пепел по ветру развеивали. Ветра, кстати, тоже не было. В конце концов засыпали кострище землей, чтоб и следов не осталось, и с чувством выполненного долга вернулись домой.