Галина Полынская
Звезда тантрического секса

Глава первая

   Звонок раздался в половине первого ночи. Просыпалась я долго, мучительно выбираясь из сладкого плена сновидений. Сегодня как раз показывали мой любимый сон про случайно найденный чемодан денег и синеглазого брюнета, коего я повстречала в осеннем парке… первый взгляд, любовь навсегда… давай прямо сегодня уедем в Париж, милый, что-то внезапно захотелось развеяться…
   Телефон продолжал разрываться. Мой сенбернар Лаврентий, спавший рядом на коврике, приподнял голову и сказал:
   – Гав!
   – Да, да, – сонно пробормотала я, – уже иду… черт, кто же это может быть в такую позднотень?
   Взяв трубку, я прижала ее к уху и зевнула:
   – Слушаю.
   – Сена! – раздался сдавленный голос моей подруги Таисии. – Сена, ты меня слышишь?
   – Разумеется. Чего тебе не спится?
   – Сена, ты не представляешь! – Тайкин голос то и дело срывался. – У меня в прихожей лежит молодой человек с пробитой головой!
   – За что ты его так? – снова зевнула я, подтаскивая аппарат к диван-кровати и забираясь обратно под теплое одеяло.
   – Это не я! – всхлипнула Тая. – Сенусик, кажется он мертвый! Вся прихожка в кровяке…
   – Тише ты, – поневоле я стала посыпаться. – Откуда ты его взяла среди ночи? Да еще и с пробитой головой?
   – Приезжай! Приезжай ко мне, пожалуйста!
   – Прямо сейчас? – меня прямо всю передернуло при одной только мысли, что сейчас придется выбираться из тепленькой постельки, влезать в одежду и тащиться через весь город. И вообще, пока в мыслях еще не угнездилась мысль о крови в прихожей, о каком-то парне… все казалось продолжением сна, никчемным и дурным продолжением моего восхитительного сновидения. Но завывающий от ужаса Таискин голос продолжал требовать моего внимания.
   – Сена, умоляю, приезжай! Немедленно! Умоляю!
   Ее насмерть перепуганное бормотание, наконец, привело меня в чувства, до сознания стало доходить, что у Таи случилось что-то серьезное.
   – Так, – тряхнула я головой, – ты там одна?
   – С этим парне-е-ем! – уже вовсю рыдала Тая.
   – Успокойся, сейчас приеду.
   Повесив трубку, я спрыгнула с дивана и бросилась в ванную. Только, как следует, прополоскав свой светлый образ в холодной воде, смогла окончательно проснуться. Хотелось кофе, но разве можно тратить время на подобные роскошества, когда подруга в какой-то непонятной беде? Оделась быстро, благо на дворе конец мая: защитного цвета летние брюки, майка с надписью «SOS», матерчатые тапочки, в сумку полетели сигареты, зажигалка, ключи от машины и кошелек. В прихожую приволокся сонный Лавр и недоуменно тявкнул, мол, куда это я навострилась среди ночи? И не собираюсь ли я за одно его прогулять?
   – Нет, Лаврушик, на прогулку мы сейчас не пойдем, наша Тая опять что-то отчебучила. Когда вернусь – не знаю.
   Чмокнув кожаный песий нос, я выскочила из квартиры.
   По ночным московским дорогам ездить одно удовольствие: никаких тебе пробок, никто никуда не торопится сломя голову, но и в этом кажущемся благополучии были свои подводные камни. Во-первых, это недоросли на шикарных авто, со страшной скоростью переезжающие из одного ночного клуба в другой. Как правило, на заднем сидении пара пьяных друзей, на переднем пьяная подружка, а сам водитель слегка обкурен. Этих шикарных экипажей с таким вот наполнением я боюсь сильнее бешеных собак, от собачьего укуса – сорок уколов и жизнь наладилась, а последствия от встречи с такой непредсказуемой бомбой прогнозировать не возможно.
   Во-вторых, это ленивые скучающие гаишники. Трудовой день позади, купюр вроде настрижено сполна, но скука и жадность не дает сидеть спокойно в своей будке, и страдалец топчется на дороге, вглядываясь в пустынные горизонты, в надежде, что хоть какой-нибудь драндулет покажется. Если уж горемыка попадется в лапы такого скучающего мерзавца, то экзекуция будет длиться гораздо дольше дневного попадания, ведь машин нету, торопиться некуда…
   Если уж мне и приходилось пилить куда-то ночью, как сегодня, то я всегда начинала мечтать о маскировочной сетке в цвет асфальта. Накрыть бы им мою машинюшку, слиться с дорогой – и хорошо. Ползет по шоссе какой-то асфальтовый нарыв и пусть себе ползет, жалко, что ли?
   Подъехав к Тайкиному дому, я встряла между грязным «Опелем» и чистой «девяткой». Сигнализацией свой гаденький автомобильчик я не оснащала, это было совершенно ни к чему, на него не позарился бы ни один угонщик даже от беспросветной нужды.
   Войдя в подъезд, я ткнула кнопку лифта, двери кабины открылись и я увидела красно-коричневые кляксы на стене, видимо кто-то хватался за стены грязными руками, и выпачканы эти руки были несомненно в крови… Заходить в лифт расхотелось и я пошла пешком, на ходу осматривая лестничные пролеты. Везде было чисто, но стоило добраться до пятого Тайкиного, как меня встретили размазанные кровавые следы на стенах, Таюхиной двери, звонке… не для слабонервных зрелище, стоит заметить. Трогать перепачканный красным звонок не хотелось, я постучала в дверь ногой.
   – Входи, открыто, – пискнул Тайкин голос. – Только осторожно, не наступи!
   Хорошо, что предупредила, иначе я непременно наступила бы на тело, лежащее в прихожей аккурат у самого порога.
   – Видишь? – поинтересовалась Тая трясущимися белыми губами.
   Как не увидеть. Молодой, хорошо одетый человек неподвижно лежал на животе, а вокруг его светловолосой головы расплылась кровавая лужа.
   – Ты в скорую звонила? – я потрудилась не наступить ни в одну из частей натюрморта.
   – Нет, – Тайка смотрела на меня блестящими глазами-пуговицами и явно пребывала в состоянии аффекта, – я сразу тебе.
   – Когда «сразу»? Как только он истек кровью и затих?
   – Сена, не надо! Слышишь, не надо!
   Моя верная боевая подруга собралась разреветься самым бессовестным образом.
   – Может, он еще жив?
   – Нет, он совершенно мертв!
   – Откуда ты знаешь? Ты же не врач.
   – Когда человек не двигается и не дышит, даже не врач может понять, что всё, хана бобику… – Тая всхлипнула.
   – Погоди, – я взяла ее за руку и повела на кухню, – у тебя есть что-нибудь выпить?
   – Вроде, да.
   Она полезла в холодильник и достала бутылку коньяка.
   – Сколько тебе можно говорить, что коньяк не хранят в холодильнике?
   – Сена, не надо меня изводить!
   – Я просто пытаюсь тебя отвлечь от мрачных мыслей, – я взяла две рюмки, понимая, что за руль уже сегодня не сяду. – Пей и рассказывай все по порядку.
   Тая опрокинула рюмашку, закурила и приступила к повествованию:
   – Я еще не спала…
   – А чего ты не спала?
   – Зачиталась.
   – Чем это? – не могла не удиться я, подруга не являлась ярой поклонницей литературы, чтиво ей всегда с успехом заменял теле ящик.
   – «Эммануэль». Такая книжка интересная, захватывающая такая.
   Я криво улыбнулась.
   – Так вот, читаю я, значит, и вдруг звонок, я пошла открывать…
   – Тебя не насторожило, что к тебе так поздно пришли?
   – Понимаешь, я так углубилась в сюжет, что и не заметила, сколько времени на часах, думала соседка пришла поболтать, она сегодня собиралась зайти. Я открыла, а он прямо на меня и повалился, еле отскочить успела. Упал и… все.
   – Замечательно, – я пригубила коньяк и тоже закурила. – Ты его знаешь?
   – Нет… вернее, я его не очень-то и разглядела, но таких блондинов в картотеке не имею.
   – А почему он позвонил именно в твою дверь? Хотя чему я удивляюсь, у нас с тобой видать на роду написано.
   – Что написано? – Тая деловито разливала по рюмкам коньяк и больше не рыдала.
   – Весь этот Луна-парк, – вздохнула я. – Горбачеву тоже не звонила?
   – Нет.
   Горбачев – это не в смысле генсек СССР, а наш друг из детективного агентства «Фараон».
   – Ну, так позвони или подождем, пока твой гость завоняется?
   Таю будто ветром сдуло после этих слов. Я глубоко задумалась. Не мешало бы посмотреть товарищу трупу в лицо – мало ли, а вдруг знакомая личность? – а за одно и проверить карманы. Если личность не знакомая, не мешало бы с ней познакомиться, не каждый день такие гости случаются. Пока Тая что-то втолковывала по телефону разбуженному среди ночи Горбачеву, я прошла в коридор. В ярком свете двухрожковой лампы, кровь казалась какой-то не настоящей, бутафорской, как в противных боевиках. Меня не тошнило и не мутило, пока я, стараясь не вляпаться и не нарушить конфигурации тела в интересах дальнейшего следствия, обшаривала его карманы. Я просто не верила в реальность всей этой ситуации, до меня пока еще не доходило. В брючных карманах отыскались следующие предметы: маленький, будто игрушечный мобильный телефон, связка ключей и небольшое кожаное портмоне, все это я отнесла на кухню и положила на столик.
   – Горбачев сказал, что сейчас приедет, – возникла в дверях Тая. – А что это?
   – Вещи потерпевшего.
   – Ты что? – выкатила глаза подруга. – Ты… это…
   – Да, я – это, а что такого? Надо же узнать, кто он такой.
   – И тебе не было страшно? – Тая с опаской косилась на предметы.
   – Почему-то нет, сама не знаю, почему.
   – Мобильник очень дорогой, – Тая присела за стол, – тыща баксов – не меньше.
   Я заглянула в портмоне. Триста долларов в одном отделении, шесть тысяч купюрами разного достоинства в другом. Версия ограбления отметалась сразу. Еще в портмоне имелась кредитная карта, четыре дисконтных карточки крупных магазинов, в том числе и бытовой техники, а так же стопка из десяти узеньких визиток – пять голубых, пять розовых. Информации на визитках было крайне мало, зато виньеток и загогулин хоть отбавляй, на этом фоне красовалось единственное слово «Орешник», ниже: «тел» и линия, где от руки должен вписываться номер. На одной розовой карточке телефон был вписан.
   – Нет, ну аппарат шикарный, – продолжала изучать чужое имущество Тая, – тут даже встроенная фотокамера имеется.
   – Не сломай, пожалуйста.
   Убрав карточки и визитки обратно в портмоне, я взяла связку ключей, имеющую довольно оригинальный брелок в виде, пардон, пениса в состоянии полной боевой готовности. Вот уж далеко не всякий мужчина выберет такой брелок… Помимо ключей от квартиры были еще и ключи от машины со всемирно известным логотипом «Мерседеса». М-да, молодой человек неплохо преуспел в жизни, а то, что он молодой, видно было по одежде и фигуре… за что ж его так?
   – Сеночка, давай еще коньячку, а то меня все трясет и трясет.
   – Я боюсь уснуть до приезда Горбачева.
   – И ничего, и спи, я тебя разбужу.
   Вообще-то Тая любого уговорит, все сделаешь, лишь бы отвязалась.
   После третьей рюмки у Таисии Михайловны стали возникать смутные воспоминания, что этот молодой труп она уже где-то видела.
   – Где? – я подлила ей еще, надеясь, что коньяк довершит своё благое дело.
   – Если б на лицо его посмотреть, – призадумалась почитательница «Эммануэль», – тогда бы точно вспомнила.
   – Давай приподнимем ему голову и поглядим.
   – А разве можно? – вытаращила она глаза-пуговицы.
   – Потом положим, как было!
   – Хорошо, пошли.
   В общем, сравнительно небольшая доза коньяка на нас крепко подействовала, и две подвыпившие дуры поперлись в прихожую поднимать трупу голову. Вели мы себя крайне не естественно, будто выступали на театральной сцене, ну не выглядела эта ситуация нормальной, жизненной, мы все еще не могли в нее поверить.
   – И как ты собираешься это делать? – Тая рассматривала тело, как музейную инсталляцию. – В кровь вляпаешься, наследишь, потом менты задолбают.
   – В состоянии аффекта мы могли вообще сверху на него упасть и лежать три дня, не приходя в сознание. Сейчас попробую все аккуратно исполнить.
   Раскорячившись и приняв не характерную для человеческого существа позу, я подобралась к его голове и, превозмогая внезапно возникшую дурноту и головокружение, взялась за волосы.
   – Меня сейчас вырвет… – очень кстати сообщила Тая.
   – Смотри, давай! – злобно прошипела я и приподняла голову трупа. – Узнаешь?
   – У-у-у-у! – закивала подруга и бросилась в уборную.

Глава вторая

   Вот уж не думала, что Таюха такая нервная, мне же пришлось ее успокаивать, хотя по всей логике, истерить должна была я, ведь я, а не она находилась в непосредственном контакте с мертвым телом.
   – Ну? – я вылила остатки коньяка в ее рюмку.
   – Как его зовут, я не знаю, – начала подруга, – но много раз сталкивалась с ним в лифте, кажется, он живет этажом выше.
   – Да? – призадумалась я. – Этажом выше? Теперь более-менее понятно, почему он ломился в твою дверь, к себе он просто не добрался.
   – Получается, он нажал кнопку моего пятого вместо своего шестого? Зачем?
   – Я видела кабину лифта, панель с кнопками тоже вся в крови, он мог долбить по ней кулаком, чтобы двери отрылись все равно где, лишь бы выйти.
   – Вот ведь ужас, – передернуло Таю, – не буду больше в лифтах ездить!
   Ой-ё-ёй, да неужели? Мы честное слово будем ходить по лесенкам пешочком?
   – Интересно, – подруга закурила, – как долго человек может разгуливать с пробитой головой?
   – Не знаю, смотря у кого какая голова. Сдается мне, основной удар ему нанесли или рядом с твоей квартирой или прямо на пороге. Если бы ты открыла чуть раньше, увидала бы убийцу.
   – Лучше бы я совсем не открывала!
   – Уже поздно хныкать. Слушай, тебе не кажется странным, что имея автомобиль, у него при себе не оказалось ни паспорта, ни водительского удостоверения?
   – Мало ли, может, забыл, – пожала плечами Тая.
   – Автомобилист может забыть права только в случае полной потери памяти. Вообще-то, большинство мужчин носят все документы, деньги на штрафы в барсетках.
   Я взяла со стола связку ключей и повертела ее, разглядывая со всех сторон. Тая внимательно за мной наблюдала.
   – Ты думаешь о том же, о чем и я? – подняла я взгляд на подругу.
   Она кивнула. Мы еще раз обменялись сообщениями на «мозговые пейджеры» и пошли в прихожую. Труп исправно лежал на своем месте.
   – А вдруг Горбачев сейчас приедет? – прошептала Тая, стараясь не смотреть вниз.
   – Мы мигом управимся. У тебя перчатки есть?
   Тая дотянулась до полочки и выхватила из вороха шарфиков и косынок пять разномастных перчаток. Четыре мы натянули на руки, а пятая выпала из неуклюжих Тайкиных лап и аккуратно спланировала в лужу крови.
   – Молодец!
   – Ой, ну я же не специально, – заныла вредительница, с ужасом глядя на черную перчатку в густом красном пятне. – Что же теперь делать?
   – Ничего. Главное ничего не делать, пусть лежит, мало ли, задел, когда падал. Идем скорее, а то народ проснется, увидит роспись стен и лифта…
   – Я поняла, поняла.
   Приоткрыв дверь, мы тихонько шмыгнули на площадку и прислушались. Ни шороха, ни звука. Стараясь не шуметь, мы поднялись на шестой этаж. На площадке было четыре квартиры.
   – Которая? – шепнула я Тае, в ответ она пожала плечами.
   Хорошее дело, что же нам, среди ночи ковыряться в замочных скважинах всех дверей? А потом объяснять, жильцам, чего мы тут забыли? Можно и на неприятности нарваться… Мимикой всего лица я стала намекать подруге, что если она немедленно не укажет на квартиру трупа, мы возвращаемся обратно. Тая наморщила лоб, мощно призадумалась и неуверенно ткнула пальцем в дверь с номером «52».
   – Точно?
   Она пожала плечами. Вот ведь противная какая! Сейчас начнем ломиться к крепко спящим гражданам!
   В двери был всего один замок. Я долго ворошила связку, на глазок примеряя ключ, Тайка топталась рядом и пугливо озиралась – не подкрадывается ли убийца? Отыскав вроде бы подходящий ключик, я, затаив дыхание и практически оглохнув от страха, стала медленно засовывать его в замочную скважину. Ключ входил. Над ухом перепугано сопела Тая и мешала сосредоточиться. Ключ мягко повернулся, и я слегка толкнула дверь, она бесшумно отворилась. Будто в бездну мы шагнули через порог в чужую квартиру. Не знаю, что мерещилось Тае, но я почему-то ожидала, что навстречу нам выйдет убийца со своим орудием... Тихонечко, стараясь ни на что не наткнуться, мы продвинулись из прихожей в комнату. Сквозь тонкие дешевенькие занавески беспрепятственно проходил свет фонарей и видимость была вполне сносной. Собственно говоря, осматривать особо было нечего, парень явно снимал эту квартиру. До обретения собственного жилища я хорошенько помыкалась по съемным дырам и возненавидела аренду жилья как факт, зато теперь могла с закрытыми глазами определить – съемная квартира или нет. По запаху. Почему-то в съемных квартирах пахнет одинаково – какой-то затхлой безысходностью. Я, конечно, не имею в виду апартаменты с евроремонтом за три штуки в месяц, я такие не нюхала, но думаю и там запашок не ахти.
   На стареньком письменном столе красовался навороченный компьютер, прямо чудо, а не машина, нам бы в редакцию такой. Пока я неровно дышала в сторону плоского монитора, Тая вела осмотр помещения. У изголовья кровати висел страшненький ночничок, подруга сочла, что его вполне можно включить и не напрягать зрение.
   – Сен, глянь-ка, – Тая стояла перед раскрытыми дверцами платяного шкафа, – даже у меня столько тряпья не наберется.
   Я оторвалась от любования компьютером и подошла к ней. Действительно, шкаф был буквально забит всевозможной одеждой, пахло от вещей каким-то очень необычным парфюмом, назвать который «мужским» можно было с большой натяжкой, слишком уж экстравагантный запах.
   – Глянь-ка сюда, – подруга ткнула пальцем в полки с бельем.
   Даже поверхностного взгляда хватило, чтобы понять – такое белье будет носить либо гомосексуалист, либо… гомосексуалист.
   – И вон туда еще глянь.
   На самой нижней полке расположился целый арсенал сексуальных игрушек: фаллоимитаторы, наручники, совсем как настоящая плетка и еще какие-то совершенно непонятные нашему неизвращенному уму приборчики. Тайка так заинтересовалась, что даже потянулась, желая взять один и рассмотреть получше. Во время я ударила ее по руке. Начиталась «Эммануэль» на старости лет, дурында!
   Потом мы зачем-то поперлись на кухню. Тая стала открывать дверцы шкафчиков, а я полезла в холодильник. Судя по набору продуктов, покойный придерживался здорового образа жизни и отоваривался в супермаркете: фрукты, минеральная вода, соки и початая бутылка сухого красного вина иностранного производства.
   – Идем отсюда, – я нервничала, все-таки в квартире убитого роемся безо всякого приглашения. – Посмотрели уже, хватит.
   На лестничной площадке Тая вспомнила, что забыла выключить ночник. Я погрозила ей кулаком и сделала вид, что собираюсь побить изо всех сил. Подруга снова нырнула в квартиру, а я осталась у двери. Вдруг заработал лифт, он поехал вниз, и я мгновенно взмокла от ужаса. А Тайки всё не было! Вот уж с кем нельзя ходить ни в горы, ни в разведку – свалишься со скалы прямо на минное поле!
   Лифт опустился на первый этаж, его гостеприимные окровавленные двери раскрылись. Я ожидала услышать крик, возглас, нецензурное выражение, но некто просто стал подниматься по лестнице. Наконец-то явилась моя Эммануэль, странно, что она не прихватила парочку фаллоимитаторов и плетку за одно. Возбужденными и хаотичными жестами, я дала понять, как сильно я ее не люблю, как плохо к ней отношусь и что по лестнице кто-то поднимается. В ответ она пожала плечами и покрутила пальцем у замочной скважины, мол, закрывай давай, хватит ластами махать. Закрыв замок, мы с добрую секунду раздумывали, что же делать дальше, а потом пошли к себе вниз, на ходу снимая перчатки.
   Дверь в Тайкину квартиру была открыта, на пороге стоял Горбачев и рассматривал натюрморт в прихожей. Увидав нас, он приветственно кивнул и снова перевел взгляд на тело.
   – Девочки, девочки, – укоризненно покачал он головой, – как же это вас угораздило?
   – Вы так говорите, будто это мы его убили, – обиделась Тая.
   Я тоже обижалась молча, спрятав руки со связкой ключей за спину. Горбачев достал мобильный телефон и, тяжело вздыхая, принялся кому-то названивать. Воспользовавшись паузой, мы проскользнули в квартиру. Бросившись на кухню, я быстренько смахнула со стола вещи покойного в ящичек с вилками-ложками, туда же полетели и ключи с многообещающим брелком.
   – Да, Юрий Дмитриевич, ждем, – донесся голос Горбачева. Минутой позже, он зашел на кухню. – Сейчас подъедет следственная бригада, а пока давайте, рассказывайте, как все произошло. И если можно, напоите меня кофе.
   Пока я ставила чайник и насыпала в чашки растворимый кофе, Тая рассказывала, как дело было, старательно умалчивая о всей нашей преступной деятельности.
   – Мне почему-то кажется, что ты чего-то не договариваешь, – задумчиво произнес Горбачев, когда она закруглилась.
   Вот как… а с ним надо держать ухо востро, все-таки детектив, на плечах голова, а не ведро дырявое.
   – Ну, что вы, – Тая сделала самое честное лицо на свете, – как все было, так и рассказала.
   – Да, да, – я поставила на стол чашки, блюдце с печеньем, – мне она рассказала тоже самое.
   – Значит, вместо того, чтобы позвонить в милицию, скорую или хотя бы мне, Тая позвонила тебе, Сена, верно?
   Я кивнула. Горбачев снова тяжело вздохнул, помешивая ложечкой сахар.
   – Девочки, дело очень серьезное, все же труп в квартире…
   – А как же, не собачка сдохла, – понимающе кивнула Тая, нарезая еще и колбасы.
   – …будете давать показания, ставить свою подпись в протоколе, так что будьте добры, говорите правду, иначе неприятностей не оберетесь. И лично от себя прошу вас в это дело не вмешиваться, это работа для специалистов. Умоляю, держитесь подальше, я лучше найду вам в «Фараоне» что-нибудь интересное и не такое кровавое. Договорились?
   Мы молча кивнули, врать вслух такому хорошему человеку совершенно не хотелось.

Глава третья

   Следственная бригада не оправдала высоких надежд Таисии Михайловны – не приехало ни одного симпатичного парня подходящего брачного возраста. Она так расстроилась, будто ей специально плюнули в душу таким вот изощренным способом. Уж как она перед их приездом-то старалась: и глазоньки накрасила, и ресницы возвела до небес, и причесалась – челка коконом, ну прямо красота и загляденье. А тут такой облом – сердитые хмурые дядьки и никаких тебе киногероев. Возня длилась долго, до самого утра. Я смертельно хотела спать и мне уже была сугубо безразлична дальнейшая судьба трупа, добраться бы до кровати… Допрашивали нас по очереди, вызывая из кухни в комнату. Когда на стала моя очередь, я оттрубила, как по писанному, расписалась, где положено и вернулась в общество. Совесть меня не мучила, я ведь не врала, просто не сказала всей правды.
   – Похоже на ограбление, – услыхала я мимоходом, и сердце малость ёкнуло.
   Какая прелесть, мы уже направили следствие по ложному пути. Вот если рассудить по-человечески, по-гомосапиенски, ну зачем нам этот юноша? К чему копаться в его кружевном белье? Пусть бы следователи занимались пробитой головой молодого человека, им за это зарплату платят, но нет, нам непременно нужно просунуть голову под нож гильотины, чтобы проверить, работает ли агрегат.
   В восьмом часу утра некрасивая следственная бригада надумала отчаливать вместе с трупом, засобирался и Горбачев. Они попрощались, оставили нам лужу крови на полу и убрались восвояси.
   – А это кто будет убирать? – поинтересовалась Тая, тупо глядя на захлопнувшуюся дверь.
   – Ты догони и попроси, чтоб убрали, – зевнула я. – Газеты есть? Давай пока накидаем, пусть впитывается, а сами поспим хоть пару часиков, мне потом еще на работу звонить, домой ехать…
   Глаза откровенно слипались.
   – Ладно, – качнула Тая челкой-коконом, – пойду, принесу газет.
   Сил помогать ей с уборкой у меня уже не было, я свернулась калачиком на диванчике и отключилась, как перегоревшая лампочка.
* * *
   Разбудил меня телефонный звонок. Тайкин голос что-то сонно мычал в трубку, затем произнес:
   – Я ее позову, сам спрашивай. Сена, иди, тебя Влад.
   Ох, как не во время и ни кстати… если он звонит с нашей общей работы, значит великий командор нашей жалкой газеты Конякин С. С. заметил мое отсутствие и желает побрызгать желчью по этому поводу.
   – Да, слушаю.
   – Сена, ты вообще где?
   – А куда ты звонишь, Владик?
   – Тае…
   – Следовательно, где я?
   Оказывается, не только я одна так отчаянно туплю с утра пораньше.
   – Сен, с тобой Станислав Станиславович поговорить хочет.
   И тут же в трубке раздалось зловещее рычание любимого начальства.
   – Сена, что такое?! Почему ты не на работе?! У нас номер горит!
   Номера у нас горели постоянно, но почему-то до конца ни разу еще не догорали.
   – Видите ли, в чем дело, – привычно уныло начал оправдываться мой голос, – у моей подруги в квартире был труп, его только что увезли…
   – Ну а ты-то тут причем?! Труп у подруги, а у тебя что? Ты почему не вышла на работу?!
   Ну вот что тут можно сделать? В редакцию я все равно не собиралась ехать, оставалось донести этот факт до сознания начальства в наиболее доступной форме.
   – Станислав Станиславович, – удалось мне вставить в случайной паузе, – я могу вам справку из милиции принести, что всю ночь давала показания в связи с убийством. Я не приеду сегодня, потому что еле на ногах держусь!
   После небольшой паузы, Конякин изрек чуть спокойнее:
   – А что за труп? Интересный? Получится материал?
   – Разумеется, – обрадовалась я, что глас мой был услышан. – Вы же меня знаете, репортаж будет забойным!