Страница:
В Мекке началась травля Мухаммеда. В него кидали камнями и грязью, выливали помои на то место, где он молится, и вряд ли можно описать все те унижения, через которые пришлось пройти Пророку и его общине. Мухаммеду стало ясно, что в этом городе оставаться нет больше смысла: дело ислама здесь продолжать невозможно. Нет Пророка в своем отечестве... В одиночку, никому не говоря, Мухаммед отправился в принадлежащий племени сакифитов оазис Таиф, расположенный примерно в двух днях пути на восток от Мекки. Впрочем, частью собственности здесь владели мекканцы, в частности Аббас. Когда-то сакифиты контролировали торговлю между Йеменом и жителями берегов Персидского залива, но после одной из клановых войн они были вынуждены отдать все под контроль курайшитов. Хотя у власти в оазисе и была партия, враждебная курайшитам, с Меккой поддерживалась видимость мира. Мухаммед, видимо, хотел сыграть на этом противоречии.
В Таифе он поселился в доме местного влиятельного человека Абд Джалайла ибн Амра. Несколько дней он беседовал с ним и с его братьями, во многом контролирующими жизнь в оазисе, и убеждал их принять исламистов.
Но пока шли переговоры, весть о пребывании Мухаммеда, несмотря на секретность, как-то ушла в народ, и вскоре перед домом Абд Джалайла стояли толпы сакифитов, требуя изгнать Мухаммеда. Сыновья Амра были вынуждены попросить Мухаммеда покинуть их дом, и улюлюкающая толпа гналась за ним, выкрикивая проклятия и кидая камни. Уже на выходе из оазиса за Мухаммеда заступились два курайшита, братья Утба и Шейба, владевшие здесь садом. Были они из клана Абд Шамс, враждебного и Мухаммеду, и мусульманам, но их сердца не позволили продолжать травлю беззащитного человека.
В их саду Мухаммед передохнул, смыл кровь с лица и подкрепился фруктами. Необходимо было отправляться в Мекку. Слухи бежали впереди него, и Мухаммед понимал, что ему предстоит возвращение в город, где все будут знать, что он этот город хотел предать, объединившись с его врагами. Потому в Мекку Мухаммед входить не стал, а, послав весточку своим сторонникам, укрылся на горе Хира. Отсюда он начал переговоры с видными язычниками, чтобы те предоставили ему покровительство. Понятно, что сделать это было весьма сложно. Наконец аль-Мутим, глава клана Науфал, согласился взять Мухаммеда под свою защиту, и тот вошел в город. Для этого понадобилась охрана всего клана аль-Мутим, вооруженного до зубов!
Между тем, единобожие проигрывало по всем фронтам. В 614 году персы заняли Иерусалим, а затем вошли в Египет. Мухаммед и его сторонники болезненно воспринимали известия о поражениях. Впрочем, как раз в это время Мухаммед записал в Коране, что победы персов носят временный характер и скоро единобожники разгромят язычников. Это показывает, что, в сущности, Мухаммед был хорошим военным и политическим аналитиком.
Всю вторую половину 619 года Мухаммед вел переговоры с кочевниками о возможности их принять мусульманскую общину. Однако никто не хотел идти на такой шаг. Впрочем, переговоры не проходили даром – некоторые из кочевников принимали ислам и разносили весть о своем Пророке по бескрайней пустыне. Мухаммед позиционировал ислам уже не как религию курайшитов, а как религию всех арабов.
Через несколько месяцев после смерти Хадиджи Мухаммед женился на тридцатилетней вдове мусульманина, умершего в Эфиопии, Савде. Сосватала его Хавла, жена Османа ибн Махзума. Вряд ли в Савде можно было найти какие-либо достоинства кроме благочестия, и поступок Мухаммеда был некоей демонстрацией солидарности мусульман: Савда, не имея ни состояния, ни богатых родственников, вряд ли смогла бы выжить в Мекке. Трудно сказать, как отнеслись к этому браку язычники, но в общине он вызвал одобрение, и авторитет Мухаммеда поднялся. Мухаммед очень томился этим браком и через несколько лет предложил Савде развод, обещая обеспечивать ее. Но она, отказавшись от всяких супружеских прав, уговорила его не объявлять о разводе открыто: Савде хотелось оставаться женой Пророка.
Хавла, чувствуя, видимо, свою вину за неудачное устройство жизни Мухаммеда, подыскала ему еще одну жену, Айшу, дочь Абу Бакра. Абу Бакр был счастлив породниться с Пророком, мы уже говорили, что его тяготило то, что они из разных кланов, но Айша была помолвлена с мусульманином Ибн Мутимом. Впрочем, помолвка была быстро расторгнута, и жених стал ждать, когда семилетняя девочка достигнет возраста зрелости. В арабском понимании той эпохи возраст супружеской зрелости для женщины – это десять-одиннадцать лет. Абу Бакр стал готовить для Пророка достойную жену: он дал своей дочери лучшее образование, которое тогда можно было получить в Мекке. Не знаю, стоит ли уточнять, но никто из людей той эпохи не видел в браке пятидесятилетнего мужчины и десятилетней девочки ничего страшного, это была абсолютная норма.
Вскоре после обручения Мухаммеда с Айшей его приемный сын Али был помолвлен с младшей дочерью Мухаммеда Фатимой. Это были уже двойные кровные узы. Из лидеров мусульманской общины лишь Омар и Осман ибн Махзун оставались не связанными с Пророком узами родства.
Ясриб: «клятва женщин» и «клятва войны»
Хиджра Пророка
ГЛАВА 5. ВОЙНА С МЕККОЙ
Бой в долине Бадр
В Таифе он поселился в доме местного влиятельного человека Абд Джалайла ибн Амра. Несколько дней он беседовал с ним и с его братьями, во многом контролирующими жизнь в оазисе, и убеждал их принять исламистов.
Но пока шли переговоры, весть о пребывании Мухаммеда, несмотря на секретность, как-то ушла в народ, и вскоре перед домом Абд Джалайла стояли толпы сакифитов, требуя изгнать Мухаммеда. Сыновья Амра были вынуждены попросить Мухаммеда покинуть их дом, и улюлюкающая толпа гналась за ним, выкрикивая проклятия и кидая камни. Уже на выходе из оазиса за Мухаммеда заступились два курайшита, братья Утба и Шейба, владевшие здесь садом. Были они из клана Абд Шамс, враждебного и Мухаммеду, и мусульманам, но их сердца не позволили продолжать травлю беззащитного человека.
В их саду Мухаммед передохнул, смыл кровь с лица и подкрепился фруктами. Необходимо было отправляться в Мекку. Слухи бежали впереди него, и Мухаммед понимал, что ему предстоит возвращение в город, где все будут знать, что он этот город хотел предать, объединившись с его врагами. Потому в Мекку Мухаммед входить не стал, а, послав весточку своим сторонникам, укрылся на горе Хира. Отсюда он начал переговоры с видными язычниками, чтобы те предоставили ему покровительство. Понятно, что сделать это было весьма сложно. Наконец аль-Мутим, глава клана Науфал, согласился взять Мухаммеда под свою защиту, и тот вошел в город. Для этого понадобилась охрана всего клана аль-Мутим, вооруженного до зубов!
Между тем, единобожие проигрывало по всем фронтам. В 614 году персы заняли Иерусалим, а затем вошли в Египет. Мухаммед и его сторонники болезненно воспринимали известия о поражениях. Впрочем, как раз в это время Мухаммед записал в Коране, что победы персов носят временный характер и скоро единобожники разгромят язычников. Это показывает, что, в сущности, Мухаммед был хорошим военным и политическим аналитиком.
Всю вторую половину 619 года Мухаммед вел переговоры с кочевниками о возможности их принять мусульманскую общину. Однако никто не хотел идти на такой шаг. Впрочем, переговоры не проходили даром – некоторые из кочевников принимали ислам и разносили весть о своем Пророке по бескрайней пустыне. Мухаммед позиционировал ислам уже не как религию курайшитов, а как религию всех арабов.
Через несколько месяцев после смерти Хадиджи Мухаммед женился на тридцатилетней вдове мусульманина, умершего в Эфиопии, Савде. Сосватала его Хавла, жена Османа ибн Махзума. Вряд ли в Савде можно было найти какие-либо достоинства кроме благочестия, и поступок Мухаммеда был некоей демонстрацией солидарности мусульман: Савда, не имея ни состояния, ни богатых родственников, вряд ли смогла бы выжить в Мекке. Трудно сказать, как отнеслись к этому браку язычники, но в общине он вызвал одобрение, и авторитет Мухаммеда поднялся. Мухаммед очень томился этим браком и через несколько лет предложил Савде развод, обещая обеспечивать ее. Но она, отказавшись от всяких супружеских прав, уговорила его не объявлять о разводе открыто: Савде хотелось оставаться женой Пророка.
Хавла, чувствуя, видимо, свою вину за неудачное устройство жизни Мухаммеда, подыскала ему еще одну жену, Айшу, дочь Абу Бакра. Абу Бакр был счастлив породниться с Пророком, мы уже говорили, что его тяготило то, что они из разных кланов, но Айша была помолвлена с мусульманином Ибн Мутимом. Впрочем, помолвка была быстро расторгнута, и жених стал ждать, когда семилетняя девочка достигнет возраста зрелости. В арабском понимании той эпохи возраст супружеской зрелости для женщины – это десять-одиннадцать лет. Абу Бакр стал готовить для Пророка достойную жену: он дал своей дочери лучшее образование, которое тогда можно было получить в Мекке. Не знаю, стоит ли уточнять, но никто из людей той эпохи не видел в браке пятидесятилетнего мужчины и десятилетней девочки ничего страшного, это была абсолютная норма.
Вскоре после обручения Мухаммеда с Айшей его приемный сын Али был помолвлен с младшей дочерью Мухаммеда Фатимой. Это были уже двойные кровные узы. Из лидеров мусульманской общины лишь Омар и Осман ибн Махзун оставались не связанными с Пророком узами родства.
Ясриб: «клятва женщин» и «клятва войны»
Беседуя с язычниками, посещающими мекканские ярмарки, Мухаммед как-то разговорился и с купцами из Ясриба. Шесть хазраджитов представляли пять кланов Ясриба, где всего было около ста родов. Эти люди были потрясены духовной мощью Мухаммеда, и им очень понравилась идея уммы – сообщества верующих, в котором нет места распрям. К тому же Мухаммед был не совсем чужим для Ясриба человеком – его прабабка, мать Абд аль-Мутталиба, а также предки его матери происходили из этого оазиса.
Вернувшись в Ясриб, купцы развернули мощную пропаганду, уговаривая земляков принять ислам и стать ансарами – помощниками Пророка, пока его «не перехватило» какое-нибудь другое племя. Через год после этого разговора, в 621 году, в Мекку на паломничество к Каабе уже прибыло двенадцать ясрибцев, желающих вести с Мухаммедом серьезные переговоры. В итоге на склонах холма Акаба эти люди торжественно поклялись Мухаммеду выполнять заповеди Аллаха, то есть приняли ислам. Это событие получило название Первой клятвы при Акабе.
Впрочем, в этой клятве, еще получившей наименование «клятва женщин», нет ни слова о готовности защищать ислам и Пророка с оружием в руках. Эти понятия появятся позже, пока же в положении Мухаммеда и мусульманской общины заключать военные союзы было бы, мягко говоря, неосмотрительно.
Вместе с двенадцатью новопосвященными мусульманами Мухаммед отправил в Ясриб, в качестве учителя веры, своего дальнего родственника Мусаба ибн Умайра. Тот прекрасно справился с заданием, и вскоре практически во всех кланах Ясриба были мусульмане. Исключение составил только клан Ayс-Манат. Но местным мусульманам не особо нравилось, что их молитвами руководит чужак, и через некоторое время Мусаб передал свои полномочия Азад ибн Зурату.
Также в задачи Мусаба входила и тайная задача подготовить Ясриб к переселению туда главной мусульманской общины.
Несмотря на то что характер гонений в Мекке был уже не столь острым, Мухаммед понимал, что для своего развития мусульмане должны покинуть город, и подспудно внушал эту мысль в общине. Сложность была еще и в том, что основная часть исламистов занималась торговлей, а в Ясрибе, кроме сельского хозяйства, заниматься было практически нечем. К тому же и Кааба всегда воспринималась мусульманами как некий центр мира, Мухаммед же был должен приучить их к мысли, что они должны покинуть его. Вскоре после второго визита ясрибцев после многочасовой молитвы Мухаммеду приснился пророческий сон: он увидел себя спящим в Каабе. Разбудивший его Джабраил приказал ему выйти из храма, и Мухаммед увидел Бурака, наполовину мула, наполовину осла белого цвета, с человеческим лицом и огромными крыльями. Ангел посадил Мухаммеда на спину Бурака, и вскоре они оказались в иерусалимском храме, где их уже ждали Ибрахим, Муса, Иса и другие Пророки. Мухаммед возглавил молитву Пророков, а после нее ему поднесли чашу с водой, чашу с молоком и чашу с вином. Мухаммед выбрал молоко, и Джабраил воскликнул: «Поистине ты на правом пути – ты и твой народ! Вино запрещено для вас». После этого по лестнице, спущенной к дверям иерусалимского храма, Мухаммед поднялся на небо, где его, на первом небе, приветствовал Исмаил, Пророк и предок арабов. Мухаммед постепенно прошел все семь небес, и на последнем обнаружил восседающего на великолепном троне Ибрахима. Тот провел его в рай, а затем Мухаммед предстал и пред очами Аллаха. Тот повелел Мухаммеду, чтобы его паства молилась пятьдесят раз в день, но после долгих переговоров с участием Пророка Исы, то есть Христа, число было уменьшено до пяти. Затем Мухаммед спустился назад к храму и был перенесен обратно в Мекку. Путешествие было совершено мгновенно: Джабраил опрокинул кувшин у постели Мухаммеда, а когда тот вернулся, он успел этот кувшин подхватить, и вода из кувшина не пролилась.
Известие о мистическом откровении мгновенно распространилось по Мекке, вызвав неверие и смешки не только у язычников, но и у преданных мусульман. Даже Абу Бакр, услышав от кого-то эту историю, воскликнул, что Пророк не мог этого рассказывать и это клевета. Впрочем, узнав, что это правда, Абу Бакр переменил точку зрения и стал горячим защитником правдивости путешествия и даже заслужил от Мухаммеда прозвище Сиддик – «Свидетель Истины».
После таинственного путешествия Мухаммед изменил киблу, то есть направление молитвы, и обращать лицо теперь надо было не в сторону Каабы, а в сторону Иерусалима.
В начале 622 года на хадж в Мекку прибыли ясрибцы, как мусульмане, так и язычники. Мусульман было семьдесят пять человек, и такой быстрый рост общины, в отличие от мекканской, видимо, еще раз убедил Мухаммеда в необходимости переезда. В первую же ночь их пребывания в Мекке, в глубоком овраге на склоне горы Акаба, состоялись очередные их переговоры с Мухаммедом. Был заключен договор о переселении Мухаммеда и всех желающих мусульман в Ясриб. В этом договоре уже было сказано о необходимости защищать ислам силой оружия, и поэтому он получил название Второй клятвы при Акабе, или «клятвы войны». Некоторые историки считают, что этот договор был скреплен кровью, и Мухаммед причислил себя к умме Ясриба, обещав не покидать ее даже ради своего племени.
Переговоры были абсолютно секретными, но об их факте узнал шпион курайшитов, следивший за Мухаммедом. Но результаты переговоров ясны не были, и ничего не дали даже допросы схваченного ясрибца. Между тем, Мухаммед стал готовиться к хиджре – исходу, желая организовать в Ясрибе единый народ – умму Пророка и Посланника божьего.
Вернувшись в Ясриб, купцы развернули мощную пропаганду, уговаривая земляков принять ислам и стать ансарами – помощниками Пророка, пока его «не перехватило» какое-нибудь другое племя. Через год после этого разговора, в 621 году, в Мекку на паломничество к Каабе уже прибыло двенадцать ясрибцев, желающих вести с Мухаммедом серьезные переговоры. В итоге на склонах холма Акаба эти люди торжественно поклялись Мухаммеду выполнять заповеди Аллаха, то есть приняли ислам. Это событие получило название Первой клятвы при Акабе.
Впрочем, в этой клятве, еще получившей наименование «клятва женщин», нет ни слова о готовности защищать ислам и Пророка с оружием в руках. Эти понятия появятся позже, пока же в положении Мухаммеда и мусульманской общины заключать военные союзы было бы, мягко говоря, неосмотрительно.
Вместе с двенадцатью новопосвященными мусульманами Мухаммед отправил в Ясриб, в качестве учителя веры, своего дальнего родственника Мусаба ибн Умайра. Тот прекрасно справился с заданием, и вскоре практически во всех кланах Ясриба были мусульмане. Исключение составил только клан Ayс-Манат. Но местным мусульманам не особо нравилось, что их молитвами руководит чужак, и через некоторое время Мусаб передал свои полномочия Азад ибн Зурату.
Также в задачи Мусаба входила и тайная задача подготовить Ясриб к переселению туда главной мусульманской общины.
Несмотря на то что характер гонений в Мекке был уже не столь острым, Мухаммед понимал, что для своего развития мусульмане должны покинуть город, и подспудно внушал эту мысль в общине. Сложность была еще и в том, что основная часть исламистов занималась торговлей, а в Ясрибе, кроме сельского хозяйства, заниматься было практически нечем. К тому же и Кааба всегда воспринималась мусульманами как некий центр мира, Мухаммед же был должен приучить их к мысли, что они должны покинуть его. Вскоре после второго визита ясрибцев после многочасовой молитвы Мухаммеду приснился пророческий сон: он увидел себя спящим в Каабе. Разбудивший его Джабраил приказал ему выйти из храма, и Мухаммед увидел Бурака, наполовину мула, наполовину осла белого цвета, с человеческим лицом и огромными крыльями. Ангел посадил Мухаммеда на спину Бурака, и вскоре они оказались в иерусалимском храме, где их уже ждали Ибрахим, Муса, Иса и другие Пророки. Мухаммед возглавил молитву Пророков, а после нее ему поднесли чашу с водой, чашу с молоком и чашу с вином. Мухаммед выбрал молоко, и Джабраил воскликнул: «Поистине ты на правом пути – ты и твой народ! Вино запрещено для вас». После этого по лестнице, спущенной к дверям иерусалимского храма, Мухаммед поднялся на небо, где его, на первом небе, приветствовал Исмаил, Пророк и предок арабов. Мухаммед постепенно прошел все семь небес, и на последнем обнаружил восседающего на великолепном троне Ибрахима. Тот провел его в рай, а затем Мухаммед предстал и пред очами Аллаха. Тот повелел Мухаммеду, чтобы его паства молилась пятьдесят раз в день, но после долгих переговоров с участием Пророка Исы, то есть Христа, число было уменьшено до пяти. Затем Мухаммед спустился назад к храму и был перенесен обратно в Мекку. Путешествие было совершено мгновенно: Джабраил опрокинул кувшин у постели Мухаммеда, а когда тот вернулся, он успел этот кувшин подхватить, и вода из кувшина не пролилась.
Известие о мистическом откровении мгновенно распространилось по Мекке, вызвав неверие и смешки не только у язычников, но и у преданных мусульман. Даже Абу Бакр, услышав от кого-то эту историю, воскликнул, что Пророк не мог этого рассказывать и это клевета. Впрочем, узнав, что это правда, Абу Бакр переменил точку зрения и стал горячим защитником правдивости путешествия и даже заслужил от Мухаммеда прозвище Сиддик – «Свидетель Истины».
После таинственного путешествия Мухаммед изменил киблу, то есть направление молитвы, и обращать лицо теперь надо было не в сторону Каабы, а в сторону Иерусалима.
В начале 622 года на хадж в Мекку прибыли ясрибцы, как мусульмане, так и язычники. Мусульман было семьдесят пять человек, и такой быстрый рост общины, в отличие от мекканской, видимо, еще раз убедил Мухаммеда в необходимости переезда. В первую же ночь их пребывания в Мекке, в глубоком овраге на склоне горы Акаба, состоялись очередные их переговоры с Мухаммедом. Был заключен договор о переселении Мухаммеда и всех желающих мусульман в Ясриб. В этом договоре уже было сказано о необходимости защищать ислам силой оружия, и поэтому он получил название Второй клятвы при Акабе, или «клятвы войны». Некоторые историки считают, что этот договор был скреплен кровью, и Мухаммед причислил себя к умме Ясриба, обещав не покидать ее даже ради своего племени.
Переговоры были абсолютно секретными, но об их факте узнал шпион курайшитов, следивший за Мухаммедом. Но результаты переговоров ясны не были, и ничего не дали даже допросы схваченного ясрибца. Между тем, Мухаммед стал готовиться к хиджре – исходу, желая организовать в Ясрибе единый народ – умму Пророка и Посланника божьего.
Хиджра Пророка
Началом хиджры считается 16 июля 622 года. Именно этот день, семнадцать лет спустя, стал точкой отсчета нового мусульманского календаря. Сама хиджра, впрочем, началась раньше – еще до заключения второго договора многие мусульмане переселялись в Ясриб. Впрочем, это не очень сильно волновало курайшитов – их, в основном, заботило поведение самого Пророка. Собственно, был уже факт переселения мусульман в Эфиопию, и они не смогли принести никакого вреда курайшитам. Спохватились старейшины Мекки только тогда, когда целые кварталы города, традиционно мусульманские, уже опустели. К тому же Ясриб был всего в трехстах километрах, и мимо него проходили некоторые караванные тропы.
В доме Кусая ибн Кулаба было созвано срочное совещание курайшитов. Они понимали, что дело пахнет войной, и поступавшие предложения о том, что делать с Мухаммедом, были весьма жесткими. Кто-то предлагал заковать его в цепи, но это было отвергнуто – ясрибцы могли попытаться отбить своего Пророка, и это было уже не ожидание войны, а сама война. Абу Джахль предложил Мухаммеда убить, говоря, что другого выхода в этой ситуации просто нет. После долгой дискуссии это предложение было принято. Чтобы избежать кровной мести, были выбраны семеро молодых людей из разных мекканских родов, которые должны были одновременно вонзить свои мечи в Мухаммеда. Про месть тут уже трудно было вести разговор, а «цену крови» собравшиеся старейшины родов решили выплатить сообща.
Палачи отправились к дому Мухаммеда и, заглянув в щель, убедились, что он, обернувшись в плащ, лежит на своем ложе. Они остались поджидать, пока он, по своему обыкновению, выйдет ночевать в сад. Но Мухаммед в эту ночь в сад не вышел. Утром наемные убийцы вышибли дверь и с удивлением вместо Мухаммеда обнаружили завернутого в его плащ приемного сына Али. Тот спокойно вышел из дома и отправился в Ясриб. Мухаммед же, предупрежденный друзьями, еще вечером перелез через забор и вместе с Абу Бакром покинул Мекку. Направились они, впрочем, не в Ясриб, а в противоположном направлении, на юг, где укрылись в пещере на склоне горы Саур. Решение было мудрым: курайшиты назначили за голову Мухаммеда награду в сто верблюдов. Это была в те времена баснословная сумма. Жизнь человека, напомним, стоила всего двадцать верблюдов, но мало кто имел возможность заплатить такой штраф. Дочь Абу Бакра Асма и его сын Абдаллах, бывший язычником, извещали беглецов о действиях курайшитов. Когда через три дня поиски ослабли, Мухаммед с Абу Бакром, минуя караванные тропы, отправились в Ясриб.
24 сентября 622 года Мухаммед прибыл в местечко Куба, на южной окраине оазиса. Хиджра Пророка была завершена.
Оазис находился в долине, окруженной холмами и скалами вулканического происхождения. Несмотря на обилие мест, покрытых черной лавой, делавших землю непригодной для земледелия, эти вулканы отлично удобрили остальные земли, и оазис имел примерно пять с половиной тысяч гектаров земли, прекрасно подходящей для земледелия. Земля была общей собственностью, и постоянно вспыхивали локальные войны между племенами, желающими отхватить себе куски получше. Издавна здесь жили три племени, исповедующие иудаизм, но за сто лет до хиджры сюда переселилось из Йемена небольшое племя Бану Кайла, которое постепенно ассимилировало былых хозяев оазиса и впоследствии разделилось на два основных племени: Аус и Хазрадж, между которыми началась нескончаемая междоусобная кровавая борьба.
В Ясрибе находился, как мы помним, и храм богини аль-Манат, который, впрочем, считался меньшей святыней, нежели Кааба. Последняя междоусобица случилась в Ясрибе в 617 году, но ни одно из племен так и не одержало убедительной победы, и был заключен мир. Поэтому многие ясрибцы надеялись, что Мухаммед сможет объединить народ оазиса в единую нацию. Религиозные верования тут были также весьма различны: хотя основная часть населения и была язычниками, многие еще исповедовали доставшийся от предков иудаизм, было там и значительное количество христиан. Впрочем, все единобожники не гнушались и языческих обрядов, принося жертвы в храме аль-Манат и посещая Каабу.
С прибытием сюда Мухаммеда город получил новое название, став городом Пророка – Мадинат ан-наби, или сокращенно аль-Мадина, Медина.
Вскоре Мухаммед заложил здесь, в Кубе, первую в мире мечеть – «Место поклонения». Она представляла собой квадратную площадку, обнесенную стеной без крыши. Интересно, что молились в ней уже не в сторону Иерусалима, который находился к северу, а на восток, сказалось, видимо, присутствие в Ясрибе христиан.
Вскоре Мухаммед перебрался в центр Ясриба, и началось строительство уже основной мечети и домов мусульман вокруг нее на заранее выкупленной земле. Мухаммед принимал участие в строительстве наравне со всеми.
Через несколько месяцев была построена мечеть, а примерно через год, в 623 году, и дом Мухаммеда. Уже в нем отпраздновали его свадьбу с десятилетней Айшей. Она, согласно традиции, еще несколько месяцев оставалась в доме отца, а затем переселилась к Савде, прихватив с собой свои игрушки, в том числе и деревянную лошадку, которую называла лошадью Сулеймана. Айша вспоминала, что Мухаммед с радостью принимал участие в ее играх, а ее любимая лошадка его очень умиляла. Айша стала верной женой Пророка, теплые отношения связывали их до самой смерти, и Айша даже однажды спросила, заменила ли она ему Хадиджу. Но Мухаммед ответил, что Хадиджу заменить невозможно.
Почти сразу после свадьбы Мухаммеда отпраздновали и женитьбу Али на Фатиме. Жили мусульмане очень бедно, и на этих свадебных пирах не было ничего, кроме фиников, оливок и молока. Даже некогда богатый Абу Бакр был почти нищим: свое состояние он растратил на поддержку общины и выкуп у язычников рабов-мусульман, которых он отпускал на волю. О том, как жилось мусульманам в перенаселенном оазисе, рассказать сложно. Понятно, что никто не давал им землю, кроме той, что они сумели выкупить, и никто не спешил отдавать им торговлю, которой здесь и так было не слишком много. Али, например, зарабатывал тем, что носил из колодца воду для приготовления кирпичей. Получая финик за каждую принесенную бадью, за весь день он зарабатывал только шестнадцать плодов, которые делил с Мухаммедом, и это был весь их дневной рацион.
Вскоре у Али родились сыновья: Хасан и Хусейн – первые и единственные внуки Пророка.
Мухаммед же посвящал все свое время подготовке захвата власти в Медине. В одном из откровений ему было сказано, что религия без власти существовать не может, и если бы Аллах одних людей не сдерживал с помощью других, то и храмы, и синагоги, и мечети были бы разрушены. В Медину начали переселяться и те мусульмане, кто жил до той поры в Эфиопии, правда, опять не все. Также не все мусульмане покинули и Мекку: кто-то не подчинился приказу Пророка, кто-то был остановлен курайшитами.
Всего в Медине собралось около нескольких сотен человек, из них около сотни мужчин, готовых «встать под копье». Не стоит, думаю, даже объяснять, что это были отборные люди, прошедшие с Мухаммедом все испытания и готовые без лишних вопросов отдать за него жизнь.
Продолжала община и традиционный выкуп рабов-мусульман. Был выкуплен, в частности, Сальман Персиянии (Сальман аль-Фариси), давно уже пребывавший в рабстве в Медине и решивший принять ислам. Когда его владельцу были принесены требуемые деньги, тот отказался отпустить Сальмана, пока раб не выполнит до конца свою работу и не посадит нужное количество финиковых пальм. Вся община взяла лопаты, и через несколько дней работа была сделана. Сальман же стал преданным другом Мухаммеда и его соратником до конца дней.
Вообще, ислам в Медине принимали легко: здесь не было мекканских гонений, и ислам был не столько религией, сколько «политическим движением», которое должно было объединить ясрибцев. Теперь в общине был несколько иной социальный состав, ведь если в Мекке мусульманами, в основном, становились «маленькие» люди, то здесь в новую религию «вступали» все – от бедняков до богачей.
Оставалось, впрочем, в оазисе и достаточно язычников, несколько племен не приняли ислам целиком, но они поддерживали нейтралитет – не приносили неудобств Мухаммеду, а он им, объявив еще при входе в город: «Нет принуждения в вере».
Так что борьба велась не на внешнем, а на внутреннем фронте, против партии ансаров, возглавляемой ибн Убайей, которых Мухаммед назвал мунафикун – «лицемерами». Эти люди, в основном из местной знати, принявшие ислам, пытались остаться у власти, но Мухаммед настаивал, что принимать решения должен только он. До прямых конфликтов дело не доходило, но некоторые наиболее фанатичные молодые мусульмане из «верных» вытаскивали «лицемеров» из мечети за бороды, не давая молиться, и тем пришлось построить собственную мечеть – аль-Дирар, которую Мухаммед обличал как «нечестивую». Впрочем, это не помешало ей простоять долгие годы.
Безусловно, эта история показала Мухаммеду то, что, во-первых, не все постулаты, выработанные в Мекке, хороши для богатых мусульман, а, во-вторых, что ислам, оказывается, может существовать и без Пророка. Впрочем, чтобы осознать это полностью, Пророку потребовалось несколько лет. К тому же он фактически развязал духовную войну с иудеями и христианами. Сначала, признав их за «людей книги», он рассчитывал на взаимность, но, поняв, что не найдет с ними точек соприкосновения, стал обличать другие религии единобожия, доказывая, что их книги искажены, молятся они неверно и нарушают другие законы Аллаха. В итоге местные поэты, как когда-то и в Мекке, начали писать на Мухаммеда эпиграммы, которые пользовались большой популярностью у «лицемеров».
Через полтора года бесплодных дискуссий Мухаммед снова изменил направление киблы – отныне снова необходимо было молиться в сторону Каабы, то есть Мекки.
Примерно в это же время, то есть в начале 624 года, была принята «Конституция Медины»: «письменное соглашение между верующими из племени Курайш (мухаджирами, то есть „переселившимися“) и верующими Ясриба (ансарами), а также теми, кто последует за ними или примкнет к ним».
В этом документе впервые письменно было признано то, что Мухаммед является Пророком, там же были тщательно расписаны обязанности и права как мусульман всех вместе, так и отдельных племен. Единой уммы, к сожалению Мухаммеда, пока не получалось, хотя и так уже было сделано немало.
Мухаммед, согласно этому документу, хотя и был признан главой Медины, но не имел права решать вопросы войны и мира, собирать налоги или распоряжаться денежными средствами уммы – власть его все равно была значительна. Основную же власть Мухаммеду предстояло завоевать. Сделать это было непросто: против мусульман ополчились и христиане с иудеями, и язычники, и даже «лицемеры», исповедующие ту же религию. Не было спокойствия и в мусульманском лагере – межплеменные разборки происходили и здесь. Росло недовольство и вопиющей бедностью, в которой существовала мусульманская община, хотя Мухаммед уже на этом свете обещал им богатство. И он был вынужден принять единственно верное решение.
В доме Кусая ибн Кулаба было созвано срочное совещание курайшитов. Они понимали, что дело пахнет войной, и поступавшие предложения о том, что делать с Мухаммедом, были весьма жесткими. Кто-то предлагал заковать его в цепи, но это было отвергнуто – ясрибцы могли попытаться отбить своего Пророка, и это было уже не ожидание войны, а сама война. Абу Джахль предложил Мухаммеда убить, говоря, что другого выхода в этой ситуации просто нет. После долгой дискуссии это предложение было принято. Чтобы избежать кровной мести, были выбраны семеро молодых людей из разных мекканских родов, которые должны были одновременно вонзить свои мечи в Мухаммеда. Про месть тут уже трудно было вести разговор, а «цену крови» собравшиеся старейшины родов решили выплатить сообща.
Палачи отправились к дому Мухаммеда и, заглянув в щель, убедились, что он, обернувшись в плащ, лежит на своем ложе. Они остались поджидать, пока он, по своему обыкновению, выйдет ночевать в сад. Но Мухаммед в эту ночь в сад не вышел. Утром наемные убийцы вышибли дверь и с удивлением вместо Мухаммеда обнаружили завернутого в его плащ приемного сына Али. Тот спокойно вышел из дома и отправился в Ясриб. Мухаммед же, предупрежденный друзьями, еще вечером перелез через забор и вместе с Абу Бакром покинул Мекку. Направились они, впрочем, не в Ясриб, а в противоположном направлении, на юг, где укрылись в пещере на склоне горы Саур. Решение было мудрым: курайшиты назначили за голову Мухаммеда награду в сто верблюдов. Это была в те времена баснословная сумма. Жизнь человека, напомним, стоила всего двадцать верблюдов, но мало кто имел возможность заплатить такой штраф. Дочь Абу Бакра Асма и его сын Абдаллах, бывший язычником, извещали беглецов о действиях курайшитов. Когда через три дня поиски ослабли, Мухаммед с Абу Бакром, минуя караванные тропы, отправились в Ясриб.
24 сентября 622 года Мухаммед прибыл в местечко Куба, на южной окраине оазиса. Хиджра Пророка была завершена.
Оазис находился в долине, окруженной холмами и скалами вулканического происхождения. Несмотря на обилие мест, покрытых черной лавой, делавших землю непригодной для земледелия, эти вулканы отлично удобрили остальные земли, и оазис имел примерно пять с половиной тысяч гектаров земли, прекрасно подходящей для земледелия. Земля была общей собственностью, и постоянно вспыхивали локальные войны между племенами, желающими отхватить себе куски получше. Издавна здесь жили три племени, исповедующие иудаизм, но за сто лет до хиджры сюда переселилось из Йемена небольшое племя Бану Кайла, которое постепенно ассимилировало былых хозяев оазиса и впоследствии разделилось на два основных племени: Аус и Хазрадж, между которыми началась нескончаемая междоусобная кровавая борьба.
В Ясрибе находился, как мы помним, и храм богини аль-Манат, который, впрочем, считался меньшей святыней, нежели Кааба. Последняя междоусобица случилась в Ясрибе в 617 году, но ни одно из племен так и не одержало убедительной победы, и был заключен мир. Поэтому многие ясрибцы надеялись, что Мухаммед сможет объединить народ оазиса в единую нацию. Религиозные верования тут были также весьма различны: хотя основная часть населения и была язычниками, многие еще исповедовали доставшийся от предков иудаизм, было там и значительное количество христиан. Впрочем, все единобожники не гнушались и языческих обрядов, принося жертвы в храме аль-Манат и посещая Каабу.
С прибытием сюда Мухаммеда город получил новое название, став городом Пророка – Мадинат ан-наби, или сокращенно аль-Мадина, Медина.
Вскоре Мухаммед заложил здесь, в Кубе, первую в мире мечеть – «Место поклонения». Она представляла собой квадратную площадку, обнесенную стеной без крыши. Интересно, что молились в ней уже не в сторону Иерусалима, который находился к северу, а на восток, сказалось, видимо, присутствие в Ясрибе христиан.
Вскоре Мухаммед перебрался в центр Ясриба, и началось строительство уже основной мечети и домов мусульман вокруг нее на заранее выкупленной земле. Мухаммед принимал участие в строительстве наравне со всеми.
Через несколько месяцев была построена мечеть, а примерно через год, в 623 году, и дом Мухаммеда. Уже в нем отпраздновали его свадьбу с десятилетней Айшей. Она, согласно традиции, еще несколько месяцев оставалась в доме отца, а затем переселилась к Савде, прихватив с собой свои игрушки, в том числе и деревянную лошадку, которую называла лошадью Сулеймана. Айша вспоминала, что Мухаммед с радостью принимал участие в ее играх, а ее любимая лошадка его очень умиляла. Айша стала верной женой Пророка, теплые отношения связывали их до самой смерти, и Айша даже однажды спросила, заменила ли она ему Хадиджу. Но Мухаммед ответил, что Хадиджу заменить невозможно.
Почти сразу после свадьбы Мухаммеда отпраздновали и женитьбу Али на Фатиме. Жили мусульмане очень бедно, и на этих свадебных пирах не было ничего, кроме фиников, оливок и молока. Даже некогда богатый Абу Бакр был почти нищим: свое состояние он растратил на поддержку общины и выкуп у язычников рабов-мусульман, которых он отпускал на волю. О том, как жилось мусульманам в перенаселенном оазисе, рассказать сложно. Понятно, что никто не давал им землю, кроме той, что они сумели выкупить, и никто не спешил отдавать им торговлю, которой здесь и так было не слишком много. Али, например, зарабатывал тем, что носил из колодца воду для приготовления кирпичей. Получая финик за каждую принесенную бадью, за весь день он зарабатывал только шестнадцать плодов, которые делил с Мухаммедом, и это был весь их дневной рацион.
Вскоре у Али родились сыновья: Хасан и Хусейн – первые и единственные внуки Пророка.
Мухаммед же посвящал все свое время подготовке захвата власти в Медине. В одном из откровений ему было сказано, что религия без власти существовать не может, и если бы Аллах одних людей не сдерживал с помощью других, то и храмы, и синагоги, и мечети были бы разрушены. В Медину начали переселяться и те мусульмане, кто жил до той поры в Эфиопии, правда, опять не все. Также не все мусульмане покинули и Мекку: кто-то не подчинился приказу Пророка, кто-то был остановлен курайшитами.
Всего в Медине собралось около нескольких сотен человек, из них около сотни мужчин, готовых «встать под копье». Не стоит, думаю, даже объяснять, что это были отборные люди, прошедшие с Мухаммедом все испытания и готовые без лишних вопросов отдать за него жизнь.
Продолжала община и традиционный выкуп рабов-мусульман. Был выкуплен, в частности, Сальман Персиянии (Сальман аль-Фариси), давно уже пребывавший в рабстве в Медине и решивший принять ислам. Когда его владельцу были принесены требуемые деньги, тот отказался отпустить Сальмана, пока раб не выполнит до конца свою работу и не посадит нужное количество финиковых пальм. Вся община взяла лопаты, и через несколько дней работа была сделана. Сальман же стал преданным другом Мухаммеда и его соратником до конца дней.
Вообще, ислам в Медине принимали легко: здесь не было мекканских гонений, и ислам был не столько религией, сколько «политическим движением», которое должно было объединить ясрибцев. Теперь в общине был несколько иной социальный состав, ведь если в Мекке мусульманами, в основном, становились «маленькие» люди, то здесь в новую религию «вступали» все – от бедняков до богачей.
Оставалось, впрочем, в оазисе и достаточно язычников, несколько племен не приняли ислам целиком, но они поддерживали нейтралитет – не приносили неудобств Мухаммеду, а он им, объявив еще при входе в город: «Нет принуждения в вере».
Так что борьба велась не на внешнем, а на внутреннем фронте, против партии ансаров, возглавляемой ибн Убайей, которых Мухаммед назвал мунафикун – «лицемерами». Эти люди, в основном из местной знати, принявшие ислам, пытались остаться у власти, но Мухаммед настаивал, что принимать решения должен только он. До прямых конфликтов дело не доходило, но некоторые наиболее фанатичные молодые мусульмане из «верных» вытаскивали «лицемеров» из мечети за бороды, не давая молиться, и тем пришлось построить собственную мечеть – аль-Дирар, которую Мухаммед обличал как «нечестивую». Впрочем, это не помешало ей простоять долгие годы.
Безусловно, эта история показала Мухаммеду то, что, во-первых, не все постулаты, выработанные в Мекке, хороши для богатых мусульман, а, во-вторых, что ислам, оказывается, может существовать и без Пророка. Впрочем, чтобы осознать это полностью, Пророку потребовалось несколько лет. К тому же он фактически развязал духовную войну с иудеями и христианами. Сначала, признав их за «людей книги», он рассчитывал на взаимность, но, поняв, что не найдет с ними точек соприкосновения, стал обличать другие религии единобожия, доказывая, что их книги искажены, молятся они неверно и нарушают другие законы Аллаха. В итоге местные поэты, как когда-то и в Мекке, начали писать на Мухаммеда эпиграммы, которые пользовались большой популярностью у «лицемеров».
Через полтора года бесплодных дискуссий Мухаммед снова изменил направление киблы – отныне снова необходимо было молиться в сторону Каабы, то есть Мекки.
Примерно в это же время, то есть в начале 624 года, была принята «Конституция Медины»: «письменное соглашение между верующими из племени Курайш (мухаджирами, то есть „переселившимися“) и верующими Ясриба (ансарами), а также теми, кто последует за ними или примкнет к ним».
В этом документе впервые письменно было признано то, что Мухаммед является Пророком, там же были тщательно расписаны обязанности и права как мусульман всех вместе, так и отдельных племен. Единой уммы, к сожалению Мухаммеда, пока не получалось, хотя и так уже было сделано немало.
Мухаммед, согласно этому документу, хотя и был признан главой Медины, но не имел права решать вопросы войны и мира, собирать налоги или распоряжаться денежными средствами уммы – власть его все равно была значительна. Основную же власть Мухаммеду предстояло завоевать. Сделать это было непросто: против мусульман ополчились и христиане с иудеями, и язычники, и даже «лицемеры», исповедующие ту же религию. Не было спокойствия и в мусульманском лагере – межплеменные разборки происходили и здесь. Росло недовольство и вопиющей бедностью, в которой существовала мусульманская община, хотя Мухаммед уже на этом свете обещал им богатство. И он был вынужден принять единственно верное решение.
ГЛАВА 5. ВОЙНА С МЕККОЙ
Бой в долине Бадр
В марте 623 года отряд из мухаджиров перекрыл караванную тропу курайшитов в ста километрах от Медины и в двухстах пятидесяти от Мекки. Но вместо каравана там оказался отряд курайшитов во главе с Абу Джахлем, и от неминуемой стычки спасло только вмешательство племени Джухайн, держащего мир и с Меккой, и с Мединой, на чьей земле это и произошло.
Попытку повторили через несколько недель, восемьдесят мухаджиров под предводительством Убайды ибн Хариса снова наткнулись на отряд мекканцев, под командованием сына Абу Джахля – Икрима. Отряды съехались на расстояние полета стрелы, но стычки снова не произошло. Правда, Саад ибн Ваккас, который десять лет назад пролил первую кровь за веру, разбив верблюжьей челюстью голову язычнику, выпустил в сторону курайшитов стрелу, которая, однако, никого не задела. Но, тем не менее, эта стрела считается первой стрелой, выпущенной по язычникам.
В мае под руководством Саада отправился на поиски третий отряд, но на этот раз он просто не смог отыскать курайшитов.
Мухаммед, всегда проповедовавший мир, получил от Аллаха новые слова откровения, которые позволяли отомстить за изгнание из Мекки.
В августе он сам становится во главе четвертой экспедиции, но она, как и предыдущая, оканчивается ничем. Осенью Мухаммед предпринимает еще два выезда, но также бесплодных. Впрочем, походя Мухаммед решил другую проблему: кочевое племя Курз аль-фихрм, угнавшее несколько стад, принадлежавших меддинцам, от встречи с армией Пророка хотя и уклонилось, но красть скот перестало. Согласно легендам, армия Пророка составляла несколько сотен человек, так что, скорее всего, в ней принимали участие уже и коренные жители Медины.
Настали священные месяцы, и Мухаммед прекратил походы. Несмотря на то, что они не дали плодов материальных, бывшие торговцы и земледельцы получили уроки верховой езды в почти боевых условиях, и это стало хорошей школой.
Не дожидаясь истечения священных месяцев, Мухаммед отправляет небольшой отряд, в составе всего восьми человек под командованием Абдаллаха ибн Джахша, как обычно, в сторону Красного моря. Со временем стало понятно, что курайшиты имеют в Медине свои глаза и уши, потому что вместо караванов мусульмане встречали в пустыне лишь вооруженные отряды. У Ибн Джахша было с собой письмо Мухаммеда, которое он должен был вскрыть в двух днях пути от Медины. Из него отряд узнал, что им предстоит отправиться в долину Нахла и напасть на караван курайшитов, идущий из Таифа в Мекку. Это, кстати, также любопытный нюанс: у Мухаммеда, по всей видимости, также появились свои тайные «глаза и уши», извещающие его о действиях курайшитов.
Мухаммед велел взять в отряд только тех, кто был готов беспрекословно выполнить любой приказ. После того как письмо было зачитано, желающих вернуться в Медину не нашлось, но через пару дней у легендарного Саада ибн Ваккаса сбежал верблюд, на котором тот передвигался вдвоем еще с одним исламистом, и они отправились его искать. Вряд ли можно обвинить этого человека в трусости, что он, впрочем, доказал и в дальнейшем, но тут его, видимо, выросшего на проповеди мира, смутила необходимость проливать кровь без всякого на то веского повода. Нападение на караван, к тому же, считалось в те годы среди «цивилизованных» мусульман позором и низким поступком.
Попытку повторили через несколько недель, восемьдесят мухаджиров под предводительством Убайды ибн Хариса снова наткнулись на отряд мекканцев, под командованием сына Абу Джахля – Икрима. Отряды съехались на расстояние полета стрелы, но стычки снова не произошло. Правда, Саад ибн Ваккас, который десять лет назад пролил первую кровь за веру, разбив верблюжьей челюстью голову язычнику, выпустил в сторону курайшитов стрелу, которая, однако, никого не задела. Но, тем не менее, эта стрела считается первой стрелой, выпущенной по язычникам.
В мае под руководством Саада отправился на поиски третий отряд, но на этот раз он просто не смог отыскать курайшитов.
Мухаммед, всегда проповедовавший мир, получил от Аллаха новые слова откровения, которые позволяли отомстить за изгнание из Мекки.
В августе он сам становится во главе четвертой экспедиции, но она, как и предыдущая, оканчивается ничем. Осенью Мухаммед предпринимает еще два выезда, но также бесплодных. Впрочем, походя Мухаммед решил другую проблему: кочевое племя Курз аль-фихрм, угнавшее несколько стад, принадлежавших меддинцам, от встречи с армией Пророка хотя и уклонилось, но красть скот перестало. Согласно легендам, армия Пророка составляла несколько сотен человек, так что, скорее всего, в ней принимали участие уже и коренные жители Медины.
Настали священные месяцы, и Мухаммед прекратил походы. Несмотря на то, что они не дали плодов материальных, бывшие торговцы и земледельцы получили уроки верховой езды в почти боевых условиях, и это стало хорошей школой.
Не дожидаясь истечения священных месяцев, Мухаммед отправляет небольшой отряд, в составе всего восьми человек под командованием Абдаллаха ибн Джахша, как обычно, в сторону Красного моря. Со временем стало понятно, что курайшиты имеют в Медине свои глаза и уши, потому что вместо караванов мусульмане встречали в пустыне лишь вооруженные отряды. У Ибн Джахша было с собой письмо Мухаммеда, которое он должен был вскрыть в двух днях пути от Медины. Из него отряд узнал, что им предстоит отправиться в долину Нахла и напасть на караван курайшитов, идущий из Таифа в Мекку. Это, кстати, также любопытный нюанс: у Мухаммеда, по всей видимости, также появились свои тайные «глаза и уши», извещающие его о действиях курайшитов.
Мухаммед велел взять в отряд только тех, кто был готов беспрекословно выполнить любой приказ. После того как письмо было зачитано, желающих вернуться в Медину не нашлось, но через пару дней у легендарного Саада ибн Ваккаса сбежал верблюд, на котором тот передвигался вдвоем еще с одним исламистом, и они отправились его искать. Вряд ли можно обвинить этого человека в трусости, что он, впрочем, доказал и в дальнейшем, но тут его, видимо, выросшего на проповеди мира, смутила необходимость проливать кровь без всякого на то веского повода. Нападение на караван, к тому же, считалось в те годы среди «цивилизованных» мусульман позором и низким поступком.