Так и вышло. Имран увидел «перцев», когда те были на расстоянии сотни метров. Разобрали цели, подпустили до десятка шагов и вжарили из четырех стволов. Семенов свалил своего короткой очередью и дал еще одну по соседу, хотя это оказалось лишним — тот уже падал: Андрей-первый не подкачал.
Спустя несколько мгновений Николай, наблюдавший в прибор за вторым НП, повернулся к Семенову и произнес с облегчением:
— Все. Сняли. Спускаются.
Они быстро затащили трупы в окоп, попрощались с Николаем и двинулись вниз.
Среда
Спустя несколько мгновений Николай, наблюдавший в прибор за вторым НП, повернулся к Семенову и произнес с облегчением:
— Все. Сняли. Спускаются.
Они быстро затащили трупы в окоп, попрощались с Николаем и двинулись вниз.
Среда
Со второй тройкой они встретились неподалеку от окраины села. Натянули маски, проверили друг у друга повязки и направились к центральной улице. Псы, которые поначалу вызывали больше всего опасений и которые, случись такое, скажем, в Афгане, встретили бы их дружным лаем еще за километр до кишлака, здесь лишь вяло реагировали, когда бойцы проходили мимо дворов, обнесенных в большинстве своем высокими глиняными дувалами. И то верно — никаких собачьих сил не хватит облаивать каждого проходящего мимо «воина ислама». Те, как поведал им пленный «перец», частенько шарашились по ночам в непотребном с точки зрения Аллаха виде.
Быстро миновав пять дворов, перед оградой шестого они остановились. Серго, стоявший рядом с Семеновым, молчал, но подрывник чувствовал: нервы его натянуты так, что вот-вот могут лопнуть. Глубоко вздохнув, Серго постучал в ворота. Во дворе раздался заливистый лай — две овчарки, если пленный не соврал. Андрей-второй и Виктор прижались к дувалу по обеим сторонам от вода, приготовив оружие: ножи и ПБ[19].
За калиткой раздались шаги, неразборчивое ворчание, звук отпираемого засова. Створка распахнулась и в проеме показалась бородатая физиономия, что-то недовольно спросившая на непонятном им языке. Отступив на шаг назад, Серго стал отвечать (Семенов разобрал только знакомое «иншалла»[20]), но в этот миг Андрей-второй выбросил вперед руку с ножом, и бородач упал, зажимая руками горло. Виктор и Семенов рванулись во двор вслед за Андреем-вторым; Виктор на ходу поднял ПБ — собаки, перестав брехать, уже неслись на них (видно, разобрались, что дело серьезное). Семенов не стал отвлекаться, увернулся от пса, практически перепрыгнул через него, и помчался к дому, стоявшему метрах в трех от ограды. Семенов огибал дом справа, пригнувшись, чтобы не мелькать под окнами. Андрей действовал в том же духе, но двигался вдоль левой стороны дома. Уже скрывшись за углом, Семенов услышал за спиной четыре глухих хлопка и короткий, почти сразу же оборвавшийся, скулеж.
Нож, оказавшийся в правой руке подрывника словно бы сам собой, начал движение, когда Семенов еще бежал в узком пространстве меду боковой стеной дома и дувалом. Снова завернув за угол, он лишь успел отметить какой-то частью сознания, что темная фигура, стоявшая спиной к нему, стала поворачиваться. Однако «перец» делал все слишком медленно, а тело Семенова уже работало в боевом режиме, как бы отдельно от его разума. Левая рука, описав крюк, врезалась суставом большого пальца в кадык «клиента», одновременно с этим — удар ногой тому под колено, и нож — точно в печень, с поворотом. Короткая, резкая вибрация, передавшаяся через сталь в руку — и расслабление. Полное.
Все было сделано как учили, как проделывалось в свое время сотни раз в ходе учебных спаррингов. Никаких хрипов, стонов. На землю бесшумно опустилось уже мертвое тело, заботливо придержанное левой рукой Семенова. Сам он словно смотрел на это со стороны — как будто принимал зачет у своего двойника… Сдано.
Андрей-второй, показавшийся из-за другого угла, одним прыжком достиг крыльца, мельком глянул на Семенова — все ли в порядке? — и бесшумно вошел в дом. Пару секунд спустя внутри дома раздался неясный шум, и затем все стихло. Семенов, убедившись, что его «клиент» оживать не намерен, вошел следом и в комнате увидел стоящего над еще одним «барбудо»[21] Андрея-второго. Стволом приоткрыл дверь другой комнаты, выходившую в коридор. Услышал голос «терминатора»:
— Я проверил. Больше никого.
Вышли во двор, где уже собрались остальные. Серго, похоже, чуть было не срезал их очередью. Но сдержался, за что ему отдельное спасибо.
— Ты глянь-ка, Вить, пиротехник наш не хуже тебя справился, — мимоходом заметил Андрей-второй, направляясь к черневшему в глубине двора люку в земле. Виктор, работу которого по стечению обстоятельств выполнил Семенов, согласно кивнул… Что ж, бывает. На то и нужна страховка. — Имран, иди на вход, подежурь.
Имран вернулся к калитке, которую они заботливо прикрыли, оттащив в сторону трупы собак и охранника. Виктор же тем временем отодвинул примитивный запор, откинул крышку люка… и чуть было не захлопнул ее опять, отшатнувшись. Даже Семенов, стоявший дальше всех, ощутил ударивший в нос жуткий смрад, исходивший из-под земли… так вот он какой, Зиндан[22] этот чертов.
Серго кинулся к зиявшему отверстию, негромко крикнул туда:
— Брат! Георгий!
В первый момент оттуда не доносилось ни звука, затем слабый голос с недоверием откликнулся:
— Серго?! Это ты?
Виктор уже разматывал прочный пятиметровый канат с петлей на конце. Спустя минуту он уже спустил канат вниз. Сказал, обращаясь к сидящему в яме:
— Надевай петлю, и мы тебя вытягиваем.
Оба Андрея, Серго и Виктор с легкостью вытащили из подземелья исхудавшего и обросшего мужчину в бесформенной одежде. Тот явно не мог еще поверить в то, что произошло. Серго бросился к нему, обнял.
«Вот, собственно, и все, — мысленно сказал себе Семенов. — Ради этого пришли».
Но оказался неправ. Серго, отстранившись от брата, произнес:
— Там двое остались…
Таким же макаром достали из ямы еще двоих — совсем молодого парня и мужчину постарше, который едва мог стоять на ногах. Глядя на них, на Георгия, на счастливое лицо Серго, Семенов не ощущал ни радости, ни удовлетворения. Ничего, кроме холодной ярости.
…Раньше, когда он был совсем молод, этому состоянию обычно предшествовало сокрушительное безумие гнева, когда хотелось задавить, затоптать всякого, кто окажется в пределах досягаемости. И лишь потом, когда гнев уходил, ему на смену приходила та самая холодная ярость с тонким налетом расчетливого спокойствия — лишь тогда следовало начинать действовать. Лишь тогда можно было действовать успешно.
А налет оставался, покрывая душу незаметной пленкой, слой за слоем. и однажды, когда кончилась его юность, Семенов вовсе не ощутил пылкого гнева, но сразу — вот этот ледяной покой, стягивавший кожу, обнажавший каждый нерв, до предела обострявший восприятие, ускорявший работу разума. Он боялся себя такого, хотя и испытал подобное состояние в мирной жизни всего раз. О том, что из этого вышло, лучше не вспоминать.
Но сейчас… Сейчас расчетливая ярость была его лучшим другом, гарантом того, что работу свою он сделает четко. Что ж, нельзя брать, не оставляя ничего взамен. Время возвращать долги…
Семенов накинул на себя освободившуюся петлю, закрепил на поясе и сказал Виктору:
— Вытягивайте, когда почувствуете три сильных рывка. Только очень прошу — тяните осторожно, медленно и без рывков, лучше вчетвером.
— Ага. — Виктор был краток.
Семенов помедлил какое-то мгновение, перед тем как спустить ноги в глубину люка… господи, какая вонь! Оказавшись внизу и включив фонарь, Семенов с трудом сдержал спазм в горле, хотя всю жизнь считал себя человеком небрезгливым, да и повидал всякое. Но такого до сих пор видеть не доводилось.
Зиндан представлял из себя яму глубиной в два с небольшим метра, размером примерно два на три метра или даже меньше. Верх был закрыт толстыми бревнами, в которых позже вырезали люк, и присыпан землей. Стены — земляные, кое-где они покрылись какой-то белесой плесенью. Сыро и темно. Но главное — тот чертов запах. Судя по всему, пленники не выходили отсюда в течение нескольких месяцев. И ничего не выносили, со всеми вытекающими последствиями… А, вот и неглубокая ямка, выкопанная в углу, судя по всему, руками. Да, это и называется — зиндан. Скольких они отсюда вытащили? Троих? Или… еще семерых, то есть самих себя?
Семенов вдруг вспомнил, как четыре-пять лет назад пробегал глазами газетные строчки: «…ожесточенные бои», «…значительные потери». И что? Покачает головой: «Вот ведь!..» — и к теплой бабе, в койку? Да, так все и было. Он обученный лучшими в стране профессионалами, выдержавший по всем предметам мыслимые и немыслимые экзамены — он тогда зарабатывал деньги, тратил их как попало, пытался построить какой-то «семейный уют», в то время как салага Виктор заново проходил здесь ту же науку. С той только разницей, что «незачета» не было. Сдал — живи, не сдал — извини.
Неужели для опознания простой истины: «чужой войны не бывает», — нужно дождаться прихода бородатых мужиков с повязками и автоматами к тебе домой? Или того, чтобы соседний дом взлетел на воздух?.. Чудны дела твои, Господи…
Они все, все до единого, сидели в одном огромном вонючем зиндане, и большинство — увы! — происходит там до конца своих дней. Почему тот «нутряк»-капитан стоит на границе, а не ведет роту своих головорезов по спящим улицам этого села? Почему он, Семенов, давно уже штатский человек, а не тот капитан всадил сегодня нож в печень бандиту, считавшему, что можно обращаться с людьми хуже, чем со скотом? Почему сегодня, а не пять лет назад? Приказа не было? От генерала? От президента?
Так какого ж черта не послать этого генерала и этого президента к такой-то матери? Почему бы не поступить по-мужски и не сделать то, что нужно, — самим, без приказа или вопреки ему? Ах да, мы же все сидим в одной яме. Нам нельзя. Мы никто…
«Только вот теперь это уже не про нас, не про нас семерых», — подумал Семенов. — «Мы выбрались. И вытащили еще троих».
Подстегиваемый ужасным запахом, он делал все быстро: выкопал две лунки на расстоянии метра одна от другой, поместил в каждую по «озэмке», тщательно направив их в нужную сторону, закопал лунки, навинтил взрыватели, зацепил две растяжки прикрепленными заранее карабинами за кольца боевых чек обоих мин, а кабель пропустил в кольца предохранителей, завязал его в петлю и выбросил бухту кабеля наружу. Взял в одну руку обе катушки с растяжками и дернул другой рукой три раза за канат, который тут же медленно пополз вверх. Поднимаясь, Семенов шевелил пальцами руки, в которой болтались катушки, помогая им разматываться, и чувствовал при этом, как холодят кожу пропущенные меду пальцев тонкие стальные нити.
Выбравшись наверх и освободившись от каната, Семенов, не выпуская из рук растяжек, внимательно осмотрел поверхность крышки люка, нашел подходящий гвоздь сантиметрах в десяти от петель, пропустил обе растяжки под ним и попросил Виктора опустить крышку как можно ниже, почти закрыв отверстие. Когда расстояние между крышкой и землей стало столь мало, что туда едва пролезала рука Семенова, он натянул стальные нити и, действуя наощупь, несколько раз обмотал их вокруг гвоздя. Затем взял кабель, потянул, почувствовал, как один за другим высвободились предохранители обоих «подарков», вытянутые петлей из своих гнезд. Еще раз проверил пальцем натяжение стальных нитей, столкнул ненужный более кабель в яму, где остались и ремни, крепившие к спине его «подарки».
Скомандовал Виктору:
— Опускай. Верх не дергай. Лады?
Тот кивнул, осторожно опустил крышку на место, перевел дух.
— Теперь пошли отсюда. Мы имеем в распоряжении от двух до пяти минут — до того момента, как мины встанут на боевой взвод. Если я напортачил, то нам лучше быть подальше, когда это выяснится.
Повторять дважды Семенову не пришлось. Группа, пополнившаяся тремя новыми членами, которых Серго, Виктору и Андрею-первому пришлось по ходу поддерживать, настолько они были слабы, двинулась к калитке, возле которой ждал Имран.
Снова вышли на улицу, аккуратно притворив за собой калитку. Следующая их цель находилась через один двор от дома с зинданом. Опять Серго постучал в ворота, , но на этот раз никто не откликнулся, даже собаки не залаяли. Выждав пару минут, Андрей-второй с Виктором расстреляли из «бесшумок» тонкую цепочку, скрепленную замком, и группа проникла во двор. Хотя сам дом их не интересовал, решили на всякий случай проверить — мало ли кто выйдет в самый неподходящий момент? Теперь этим озаботились Виктор с Имраном; Семенов остался у входа, а остальные направились к приличных размеров сараю, расположенному в глубине двора.
Спустя минуту Имран и Виктор присоединились к ним. Из сарая донеслось приглушенное звяканье, негромкий разговор. Семенов ждал. Ждать пришлось недолго, минут десять… надо же, как они быстро. Из сарая раздался звук работающего мотора, вслед за тем во двор выкатились потрепанные «жигули» какого-то темного цвета — в темноте не разобрать — и с погашенными фарами, Семенов вместе с подбежавшим Имраном распахнули ворота. Успели разглядеть в салоне выезжавшей на улицу машины четыре фигуры: троих «детей подземелья» и Серго за рулем… Удачи вам, ребята.
Прикрыв за уехавшими створки ворот, Семенов и Имран бросились в сарай. Семенов, бегом следуя за снайпером, мельком глянул на стоявший возле самого выхода из сарая «форд-пикап», над которым бойцы основательно потрудились. Усмехнулся, представив себе выражение лица хозяина, когда тот увидит свою машину. Что ж, жизнь богата сюрпризами.
У дальней стены сарая были грудой свалены какие-то мешки — судя по всему, с картошкой и еще с какими-то овощами; рядом валялись лысые покрышки, ящики с инструментом. Укрытие получалось — лучше не придумаешь. Трое из оставшихся, оба Андрея и Виктор, уже устроились за импровизированной баррикадой. Семенов и Имран присоединились к ним… Если все пойдет, как планировалось, это ожидание будет последним. «То есть крайним, — мысленно поправил себя Семенов и усмехнулся. — Суеверие заразительно…».
Примерно через час на улице раздался тревожный гортанный крик, еще через минуту — два оглушительных взрыва, почти слившихся в один… Ага, обнаружили тела да решили проверить свою чертову яму. А оттуда семеновские «подарки» возьми и выскочи. Каждый — по две тысячи осколков.
Живых в том дворе точно не осталось, Семенов готов был за это поручиться.
Спустя еще пару секунд со стороны холма, где остался Николай, простучала длинная пулеметная очередь. Затем — другая: это Серго подтверждал, что занял свою позицию на втором НП… завертелась карусель. Белые начали. Теперь ход за черными.
Село просыпалось. Крики множились, то и дело был слышен топот пробегавших мимо двора людей. Внезапно дверь сарая распахнулась — и Семенов буквально услышал молчание тех, кто разглядывал сейчас «форд-пикап». Минутная пауза сменилась неистовой руганью на непонятном языке; потом один из «перцев» что-то раздраженно сказал другому — и притаившиеся за мешками и ящиками бойцы перевели дух, слушая, как стихают удаляющиеся шаги.
Выждав еще пару минут, они выбрались из укрытия и принялись за работу. Стресс сыграл положительную роль: час назад на то, чтобы снять передние колеса с «форда-пикапа» и спрятать их за мешками, им потребовалось минут десять, обратная же операция заняла немногим больше пяти.
Андрей-первый сел за руль, остальные устроились в кузове, приготовив оружие. Когда мимо двора, где они скрывались, промчались одна за другой несколько машин, Виктор глянул на часы. А через пять минут после этого стукнул по крыше кабины.
Немедленно взревел мотор. «Форд» выкатился во двор, затем на улицу и понесся по кочкам и ухабам раздолбанной дороги. Все, включая водителя, были в масках, с повязками, машина — «здешняя», поэтому немногие попадавшиеся им по дороге боевики принимали их за своих, даже вскидывали руки в приветствии. Сидевшие в пикапе отвечали тем же, не сбавляя скорости.
Едва они выехали из села, впереди по направлению их движения раздался мощный взрыв, на мгновение осветивший горы красноватой вспышкой, спустя еще секунду — два взрыва послабее, но пламя от них было гораздо ярче, и разгоралось все больше.
Справился Николай, молодец. И «монки» не подвели… Семенов был доволен собой. Пока что его работа не могла вызвать нареканий у самого взыскательного критика. Имран, похоже разделял такую точку зрения, поскольку одобрительно хлопнул подрывника по плечу. Да и Андрей-второй с Виктором переглянулись многозначительно.
Так вот и зарабатывается авторитет. Интересно, Андрей-первый не собирается поменять своего отношения к саперам и их «игрушкам»?
Впрочем, это все не так важно. Подъезжая к освещенным бензиновым заревом холмам, с которых теперь непрерывно раздавались короткие раскатистые пулеметные очереди — похоже, Серго крепко запомнил уроки Николая, — Семенов увидел вдалеке две развороченные машины, полыхавшие метрах в тридцати друг от друга. Два встречных потока осколков превратили их буквально в решето. Насколько Семенов мог судить, выбраться из «уазика» и небольшого грузовика не успел никто… Молодец, Николай! Вовремя кнопочку тиснул.
Чуть ближе к их пикапу, по краям дороги, замерли три легковушки: «волга», «жигули» и еще один «уазик». Человек пятнадцать-двадцать «перцев» рассыпались у подножья холмов, пытаясь укрыться за камнями от бьющих сверху пулеметов и вели беспорядочный огонь. Похоже, они не очень заботились о прицеливании. Еще одно полезное последствие шока после взрыва — бесполезный расход небесконечных боеприпасов в первые минуты боя.
Услышав у себя за спиной шум мотора приближавшегося пикапа, некоторые из «перцев» обернулись, отчаянно замахали руками — конечно, им и в голову не могло придти, что с той стороны может прибыть что-либо иное, кроме подмоги. Их уверенность в этом довольно оригинально поддержал Николай, аккуратно положив пару очередей прямо перед бампером «форда»… Юморист, блин. Хорошо хоть Серго пока не пришла в голову идея повторить этот номер: с его опытом стрельбы такие выкрутасы могли окончиться для группы плачевно.
Когда до вжавшихся в землю боевиков оставалось от пяти до пятнадцати метров, все, кто был в кузове «форда-пикапа», подняли автоматы. Семенов, сидевший справа, ближе к кабине, отвечал за сектор «12-3»[23]. Насчитав в зоне ответственности пятерых, трое из которых сбились в кучу, посчитав здоровенный камень на склоне надежным укрытием, он вжал автомат в плечо и по команде Андрея-второго открыл огонь. Не замечая, горячих гильз, летевших за шиворот (он всегда стрелял слева, на что старик Калашников как-то не рассчитывал, когда мастерил свой шедевр), не обращая внимания на противный лязг затворов, Семенов мельком убеждался после каждой очереди, что очередная цель поражена, и переносил огонь на следующую. Доставшиеся им не новыми ПБСы уже «садились», глушили звук все хуже, но стрельба была еще достаточно тихой, чтобы «перцы» так и не успели понять, откуда их убивают… Нормально все.
Закончив, Семенов сменил магазин и выпрыгнул из машины вслед за остальными. Кругом воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горевших покрышек на изрешеченном минами «уазике». Семенов осторожно, не отводя глаз от прицельной лини, подошел к своим «клиентам» и продублировал работу. Присел у камня, осматриваясь: кого-то ведь могли и не заметить — легко. А получить очередь в спину как-то не хотелось. Минут через пять, убедившись, что все чисто, он вернулся к машине. Снова забрался в кузов, где уже собрались остальные. И они помчались вперед, по пути обогнув по склону пылавшие остовы.
За поворотом вновь остановились. Имран трижды свистнул, и впереди тут же включились фары. Георгий и еще двое «детей подземелья» ждали их прямо на дороге — подняться на холм у них не хватило бы сил. Андрей-первый медленно подъехал к «жигулям», из салона которого вышли двое, неся на руках бессильно обмякшего третьего узника.
— Сознание потерял. Еще по дороге, — пояснил Георгий подбежавшим на помощь Семенову и Виктору. Вчетвером погрузили тело в кабину, сами забрались в кузов и стали дать «живцов»… нет, ошибся тогда Семенов насчет «крайнего» ожидания.
Когда те показались — минут через десять, почти одновременно, по сторонам дороги, — Виктор не смог сдержать возгласа:
— Ну, куркули!
Действительно, точнее не скажешь: именно что куркули. Оба сгибались под тяжестью груза: Николай волок с собой ПКМ и несколько коробок с патронами да еще пер за спиной последнюю «монку», оставленную Семеновым на НП за ненадобностью. Видать произвели на него впечатление «саперные пулеметы». Серо прихватил РПГ и… пять выстрелов к нему. Он нес все это хозяйство, как огромный букет, за которым его почти не было видно, спотыкаясь на каждом шагу.
Приняли у «живцов» трофеи, сложив их на дно кузова, помогли забраться в машину им самим и тронулись в путь.
Семенов внимательно глядел на обочину справа, не обращая внимания на оживленный разговор, происходивший меду Виктором и Николаем. Только отметил краем сознания, как разговорчив стал обыкновенно молчаливый капитан. Боевой стресс — штука тонкая, и на каждого он влияет по-разному, часто непредсказуемо. Его, например, обычно «прошибало» на другой день после завершения рейда. И выражалось это как правило, в одиноком и молчаливом пожирании «огненной воды», заканчивавшемся мертвым сном.
Удивительно, что Серго и Георгий молчали. Впрочем, у братьев еще будет время наговориться вдоволь.
Заметив валун-ориентир, Семенов стукнул по крыше кабины, и машина тотчас же встала. Перепрыгнув через бор, Семенов просунул голову в кабину и сказал Андрею-первому:
— Медленно отъезжай метров на двадцать и жди меня. — А сам бросился к валуну, не включая фонаря. Ни к чему было, чтобы кто-то увидел их остановку в этом месте.
Семенов ощупью нашел карабин растяжки, зацепил за боевую чеку мины, выдернул предохранительную чеку. Перебежав через дорогу, повторил операцию… теперь здесь ездить нельзя. То есть проехать-то можно, но только один раз. Как говорится, one way ticket[24].
Времени все эти манипуляции заняли у него секунд двадцать, как он и планировал. «Работа закончена», — подумал Семенов, запрыгивая в кузов и опускаясь на свое место. Стукнул по кабине, и они рванули домой.
Сперва пытались ехать, не зажигая фар, но вскоре стало ясно, что либо придется плестись с черепашьей скоростью, либо риск свернуть шею возрастет многократно. А потому за следующей грядой Андрей-первый все-таки включил фары и прибавил газу.
Впервые за три дня Семенов почувствовал что-то похожее на расслабление. Снял, наконец, маску; лицо оказалось мокрым от пота, чего он раньше не замечал. Глянул на товарищей. Потом — на двух спасенных ими людей… Удача — великое дело.
Семенов хотел было спросить у Николая, как тот поступил с оставшимся на НП пленником, но передумал. Наверное, так же, как поступил бы на месте Николая он сам.
Их удача закончилась, когда до позиций «федералов» оставалось меньше километра. Впереди, метрах в трехстах, фары их пикапа высветили зеленые борта четырех боевых машин, шедших навстречу с потушенными огнями. "БРДМ[25], кажется…" — успел подумать Семенов, когда его мысли заглушил истошный вопль Николая:
— Прыгай!!!
Увидев белый дымок гранатометного выстрела, уже прыгая за борт машины, Семенов со странным спокойствием осознал: не успеть.
Они не успели. Взрыв был таким, что Семенов его даже не услышал. Похоже, сдетонировали и «монка», и гранаты для РПГ…
…Придя в себя, Семенов удивился, что еще жив, и сразу понял: это ненадолго. Тела своего он уже не чувствовал, только зрение продолжало функционировать. Перед глазами возникло молодое лицо бойца в стальной каске, в бронежилете, под которым виднелись полосы тельняшки… десантура. Ясно. Приняли за бандитов и шмальнули, недолго думая. Губы парня шевелились, но слов Семенов не слышал.
Мысли путались, перескакивая с одного на другое… Обидно. Поедут дальше — сработает его последний «подарок». Язык не слушается. Темнеет.
Главное, они успели выбраться из зиндана. Это главное.
Нормально все.
Быстро миновав пять дворов, перед оградой шестого они остановились. Серго, стоявший рядом с Семеновым, молчал, но подрывник чувствовал: нервы его натянуты так, что вот-вот могут лопнуть. Глубоко вздохнув, Серго постучал в ворота. Во дворе раздался заливистый лай — две овчарки, если пленный не соврал. Андрей-второй и Виктор прижались к дувалу по обеим сторонам от вода, приготовив оружие: ножи и ПБ[19].
За калиткой раздались шаги, неразборчивое ворчание, звук отпираемого засова. Створка распахнулась и в проеме показалась бородатая физиономия, что-то недовольно спросившая на непонятном им языке. Отступив на шаг назад, Серго стал отвечать (Семенов разобрал только знакомое «иншалла»[20]), но в этот миг Андрей-второй выбросил вперед руку с ножом, и бородач упал, зажимая руками горло. Виктор и Семенов рванулись во двор вслед за Андреем-вторым; Виктор на ходу поднял ПБ — собаки, перестав брехать, уже неслись на них (видно, разобрались, что дело серьезное). Семенов не стал отвлекаться, увернулся от пса, практически перепрыгнул через него, и помчался к дому, стоявшему метрах в трех от ограды. Семенов огибал дом справа, пригнувшись, чтобы не мелькать под окнами. Андрей действовал в том же духе, но двигался вдоль левой стороны дома. Уже скрывшись за углом, Семенов услышал за спиной четыре глухих хлопка и короткий, почти сразу же оборвавшийся, скулеж.
Нож, оказавшийся в правой руке подрывника словно бы сам собой, начал движение, когда Семенов еще бежал в узком пространстве меду боковой стеной дома и дувалом. Снова завернув за угол, он лишь успел отметить какой-то частью сознания, что темная фигура, стоявшая спиной к нему, стала поворачиваться. Однако «перец» делал все слишком медленно, а тело Семенова уже работало в боевом режиме, как бы отдельно от его разума. Левая рука, описав крюк, врезалась суставом большого пальца в кадык «клиента», одновременно с этим — удар ногой тому под колено, и нож — точно в печень, с поворотом. Короткая, резкая вибрация, передавшаяся через сталь в руку — и расслабление. Полное.
Все было сделано как учили, как проделывалось в свое время сотни раз в ходе учебных спаррингов. Никаких хрипов, стонов. На землю бесшумно опустилось уже мертвое тело, заботливо придержанное левой рукой Семенова. Сам он словно смотрел на это со стороны — как будто принимал зачет у своего двойника… Сдано.
Андрей-второй, показавшийся из-за другого угла, одним прыжком достиг крыльца, мельком глянул на Семенова — все ли в порядке? — и бесшумно вошел в дом. Пару секунд спустя внутри дома раздался неясный шум, и затем все стихло. Семенов, убедившись, что его «клиент» оживать не намерен, вошел следом и в комнате увидел стоящего над еще одним «барбудо»[21] Андрея-второго. Стволом приоткрыл дверь другой комнаты, выходившую в коридор. Услышал голос «терминатора»:
— Я проверил. Больше никого.
Вышли во двор, где уже собрались остальные. Серго, похоже, чуть было не срезал их очередью. Но сдержался, за что ему отдельное спасибо.
— Ты глянь-ка, Вить, пиротехник наш не хуже тебя справился, — мимоходом заметил Андрей-второй, направляясь к черневшему в глубине двора люку в земле. Виктор, работу которого по стечению обстоятельств выполнил Семенов, согласно кивнул… Что ж, бывает. На то и нужна страховка. — Имран, иди на вход, подежурь.
Имран вернулся к калитке, которую они заботливо прикрыли, оттащив в сторону трупы собак и охранника. Виктор же тем временем отодвинул примитивный запор, откинул крышку люка… и чуть было не захлопнул ее опять, отшатнувшись. Даже Семенов, стоявший дальше всех, ощутил ударивший в нос жуткий смрад, исходивший из-под земли… так вот он какой, Зиндан[22] этот чертов.
Серго кинулся к зиявшему отверстию, негромко крикнул туда:
— Брат! Георгий!
В первый момент оттуда не доносилось ни звука, затем слабый голос с недоверием откликнулся:
— Серго?! Это ты?
Виктор уже разматывал прочный пятиметровый канат с петлей на конце. Спустя минуту он уже спустил канат вниз. Сказал, обращаясь к сидящему в яме:
— Надевай петлю, и мы тебя вытягиваем.
Оба Андрея, Серго и Виктор с легкостью вытащили из подземелья исхудавшего и обросшего мужчину в бесформенной одежде. Тот явно не мог еще поверить в то, что произошло. Серго бросился к нему, обнял.
«Вот, собственно, и все, — мысленно сказал себе Семенов. — Ради этого пришли».
Но оказался неправ. Серго, отстранившись от брата, произнес:
— Там двое остались…
Таким же макаром достали из ямы еще двоих — совсем молодого парня и мужчину постарше, который едва мог стоять на ногах. Глядя на них, на Георгия, на счастливое лицо Серго, Семенов не ощущал ни радости, ни удовлетворения. Ничего, кроме холодной ярости.
…Раньше, когда он был совсем молод, этому состоянию обычно предшествовало сокрушительное безумие гнева, когда хотелось задавить, затоптать всякого, кто окажется в пределах досягаемости. И лишь потом, когда гнев уходил, ему на смену приходила та самая холодная ярость с тонким налетом расчетливого спокойствия — лишь тогда следовало начинать действовать. Лишь тогда можно было действовать успешно.
А налет оставался, покрывая душу незаметной пленкой, слой за слоем. и однажды, когда кончилась его юность, Семенов вовсе не ощутил пылкого гнева, но сразу — вот этот ледяной покой, стягивавший кожу, обнажавший каждый нерв, до предела обострявший восприятие, ускорявший работу разума. Он боялся себя такого, хотя и испытал подобное состояние в мирной жизни всего раз. О том, что из этого вышло, лучше не вспоминать.
Но сейчас… Сейчас расчетливая ярость была его лучшим другом, гарантом того, что работу свою он сделает четко. Что ж, нельзя брать, не оставляя ничего взамен. Время возвращать долги…
Семенов накинул на себя освободившуюся петлю, закрепил на поясе и сказал Виктору:
— Вытягивайте, когда почувствуете три сильных рывка. Только очень прошу — тяните осторожно, медленно и без рывков, лучше вчетвером.
— Ага. — Виктор был краток.
Семенов помедлил какое-то мгновение, перед тем как спустить ноги в глубину люка… господи, какая вонь! Оказавшись внизу и включив фонарь, Семенов с трудом сдержал спазм в горле, хотя всю жизнь считал себя человеком небрезгливым, да и повидал всякое. Но такого до сих пор видеть не доводилось.
Зиндан представлял из себя яму глубиной в два с небольшим метра, размером примерно два на три метра или даже меньше. Верх был закрыт толстыми бревнами, в которых позже вырезали люк, и присыпан землей. Стены — земляные, кое-где они покрылись какой-то белесой плесенью. Сыро и темно. Но главное — тот чертов запах. Судя по всему, пленники не выходили отсюда в течение нескольких месяцев. И ничего не выносили, со всеми вытекающими последствиями… А, вот и неглубокая ямка, выкопанная в углу, судя по всему, руками. Да, это и называется — зиндан. Скольких они отсюда вытащили? Троих? Или… еще семерых, то есть самих себя?
Семенов вдруг вспомнил, как четыре-пять лет назад пробегал глазами газетные строчки: «…ожесточенные бои», «…значительные потери». И что? Покачает головой: «Вот ведь!..» — и к теплой бабе, в койку? Да, так все и было. Он обученный лучшими в стране профессионалами, выдержавший по всем предметам мыслимые и немыслимые экзамены — он тогда зарабатывал деньги, тратил их как попало, пытался построить какой-то «семейный уют», в то время как салага Виктор заново проходил здесь ту же науку. С той только разницей, что «незачета» не было. Сдал — живи, не сдал — извини.
Неужели для опознания простой истины: «чужой войны не бывает», — нужно дождаться прихода бородатых мужиков с повязками и автоматами к тебе домой? Или того, чтобы соседний дом взлетел на воздух?.. Чудны дела твои, Господи…
Они все, все до единого, сидели в одном огромном вонючем зиндане, и большинство — увы! — происходит там до конца своих дней. Почему тот «нутряк»-капитан стоит на границе, а не ведет роту своих головорезов по спящим улицам этого села? Почему он, Семенов, давно уже штатский человек, а не тот капитан всадил сегодня нож в печень бандиту, считавшему, что можно обращаться с людьми хуже, чем со скотом? Почему сегодня, а не пять лет назад? Приказа не было? От генерала? От президента?
Так какого ж черта не послать этого генерала и этого президента к такой-то матери? Почему бы не поступить по-мужски и не сделать то, что нужно, — самим, без приказа или вопреки ему? Ах да, мы же все сидим в одной яме. Нам нельзя. Мы никто…
«Только вот теперь это уже не про нас, не про нас семерых», — подумал Семенов. — «Мы выбрались. И вытащили еще троих».
Подстегиваемый ужасным запахом, он делал все быстро: выкопал две лунки на расстоянии метра одна от другой, поместил в каждую по «озэмке», тщательно направив их в нужную сторону, закопал лунки, навинтил взрыватели, зацепил две растяжки прикрепленными заранее карабинами за кольца боевых чек обоих мин, а кабель пропустил в кольца предохранителей, завязал его в петлю и выбросил бухту кабеля наружу. Взял в одну руку обе катушки с растяжками и дернул другой рукой три раза за канат, который тут же медленно пополз вверх. Поднимаясь, Семенов шевелил пальцами руки, в которой болтались катушки, помогая им разматываться, и чувствовал при этом, как холодят кожу пропущенные меду пальцев тонкие стальные нити.
Выбравшись наверх и освободившись от каната, Семенов, не выпуская из рук растяжек, внимательно осмотрел поверхность крышки люка, нашел подходящий гвоздь сантиметрах в десяти от петель, пропустил обе растяжки под ним и попросил Виктора опустить крышку как можно ниже, почти закрыв отверстие. Когда расстояние между крышкой и землей стало столь мало, что туда едва пролезала рука Семенова, он натянул стальные нити и, действуя наощупь, несколько раз обмотал их вокруг гвоздя. Затем взял кабель, потянул, почувствовал, как один за другим высвободились предохранители обоих «подарков», вытянутые петлей из своих гнезд. Еще раз проверил пальцем натяжение стальных нитей, столкнул ненужный более кабель в яму, где остались и ремни, крепившие к спине его «подарки».
Скомандовал Виктору:
— Опускай. Верх не дергай. Лады?
Тот кивнул, осторожно опустил крышку на место, перевел дух.
— Теперь пошли отсюда. Мы имеем в распоряжении от двух до пяти минут — до того момента, как мины встанут на боевой взвод. Если я напортачил, то нам лучше быть подальше, когда это выяснится.
Повторять дважды Семенову не пришлось. Группа, пополнившаяся тремя новыми членами, которых Серго, Виктору и Андрею-первому пришлось по ходу поддерживать, настолько они были слабы, двинулась к калитке, возле которой ждал Имран.
Снова вышли на улицу, аккуратно притворив за собой калитку. Следующая их цель находилась через один двор от дома с зинданом. Опять Серго постучал в ворота, , но на этот раз никто не откликнулся, даже собаки не залаяли. Выждав пару минут, Андрей-второй с Виктором расстреляли из «бесшумок» тонкую цепочку, скрепленную замком, и группа проникла во двор. Хотя сам дом их не интересовал, решили на всякий случай проверить — мало ли кто выйдет в самый неподходящий момент? Теперь этим озаботились Виктор с Имраном; Семенов остался у входа, а остальные направились к приличных размеров сараю, расположенному в глубине двора.
Спустя минуту Имран и Виктор присоединились к ним. Из сарая донеслось приглушенное звяканье, негромкий разговор. Семенов ждал. Ждать пришлось недолго, минут десять… надо же, как они быстро. Из сарая раздался звук работающего мотора, вслед за тем во двор выкатились потрепанные «жигули» какого-то темного цвета — в темноте не разобрать — и с погашенными фарами, Семенов вместе с подбежавшим Имраном распахнули ворота. Успели разглядеть в салоне выезжавшей на улицу машины четыре фигуры: троих «детей подземелья» и Серго за рулем… Удачи вам, ребята.
Прикрыв за уехавшими створки ворот, Семенов и Имран бросились в сарай. Семенов, бегом следуя за снайпером, мельком глянул на стоявший возле самого выхода из сарая «форд-пикап», над которым бойцы основательно потрудились. Усмехнулся, представив себе выражение лица хозяина, когда тот увидит свою машину. Что ж, жизнь богата сюрпризами.
У дальней стены сарая были грудой свалены какие-то мешки — судя по всему, с картошкой и еще с какими-то овощами; рядом валялись лысые покрышки, ящики с инструментом. Укрытие получалось — лучше не придумаешь. Трое из оставшихся, оба Андрея и Виктор, уже устроились за импровизированной баррикадой. Семенов и Имран присоединились к ним… Если все пойдет, как планировалось, это ожидание будет последним. «То есть крайним, — мысленно поправил себя Семенов и усмехнулся. — Суеверие заразительно…».
Примерно через час на улице раздался тревожный гортанный крик, еще через минуту — два оглушительных взрыва, почти слившихся в один… Ага, обнаружили тела да решили проверить свою чертову яму. А оттуда семеновские «подарки» возьми и выскочи. Каждый — по две тысячи осколков.
Живых в том дворе точно не осталось, Семенов готов был за это поручиться.
Спустя еще пару секунд со стороны холма, где остался Николай, простучала длинная пулеметная очередь. Затем — другая: это Серго подтверждал, что занял свою позицию на втором НП… завертелась карусель. Белые начали. Теперь ход за черными.
Село просыпалось. Крики множились, то и дело был слышен топот пробегавших мимо двора людей. Внезапно дверь сарая распахнулась — и Семенов буквально услышал молчание тех, кто разглядывал сейчас «форд-пикап». Минутная пауза сменилась неистовой руганью на непонятном языке; потом один из «перцев» что-то раздраженно сказал другому — и притаившиеся за мешками и ящиками бойцы перевели дух, слушая, как стихают удаляющиеся шаги.
Выждав еще пару минут, они выбрались из укрытия и принялись за работу. Стресс сыграл положительную роль: час назад на то, чтобы снять передние колеса с «форда-пикапа» и спрятать их за мешками, им потребовалось минут десять, обратная же операция заняла немногим больше пяти.
Андрей-первый сел за руль, остальные устроились в кузове, приготовив оружие. Когда мимо двора, где они скрывались, промчались одна за другой несколько машин, Виктор глянул на часы. А через пять минут после этого стукнул по крыше кабины.
Немедленно взревел мотор. «Форд» выкатился во двор, затем на улицу и понесся по кочкам и ухабам раздолбанной дороги. Все, включая водителя, были в масках, с повязками, машина — «здешняя», поэтому немногие попадавшиеся им по дороге боевики принимали их за своих, даже вскидывали руки в приветствии. Сидевшие в пикапе отвечали тем же, не сбавляя скорости.
Едва они выехали из села, впереди по направлению их движения раздался мощный взрыв, на мгновение осветивший горы красноватой вспышкой, спустя еще секунду — два взрыва послабее, но пламя от них было гораздо ярче, и разгоралось все больше.
Справился Николай, молодец. И «монки» не подвели… Семенов был доволен собой. Пока что его работа не могла вызвать нареканий у самого взыскательного критика. Имран, похоже разделял такую точку зрения, поскольку одобрительно хлопнул подрывника по плечу. Да и Андрей-второй с Виктором переглянулись многозначительно.
Так вот и зарабатывается авторитет. Интересно, Андрей-первый не собирается поменять своего отношения к саперам и их «игрушкам»?
Впрочем, это все не так важно. Подъезжая к освещенным бензиновым заревом холмам, с которых теперь непрерывно раздавались короткие раскатистые пулеметные очереди — похоже, Серго крепко запомнил уроки Николая, — Семенов увидел вдалеке две развороченные машины, полыхавшие метрах в тридцати друг от друга. Два встречных потока осколков превратили их буквально в решето. Насколько Семенов мог судить, выбраться из «уазика» и небольшого грузовика не успел никто… Молодец, Николай! Вовремя кнопочку тиснул.
Чуть ближе к их пикапу, по краям дороги, замерли три легковушки: «волга», «жигули» и еще один «уазик». Человек пятнадцать-двадцать «перцев» рассыпались у подножья холмов, пытаясь укрыться за камнями от бьющих сверху пулеметов и вели беспорядочный огонь. Похоже, они не очень заботились о прицеливании. Еще одно полезное последствие шока после взрыва — бесполезный расход небесконечных боеприпасов в первые минуты боя.
Услышав у себя за спиной шум мотора приближавшегося пикапа, некоторые из «перцев» обернулись, отчаянно замахали руками — конечно, им и в голову не могло придти, что с той стороны может прибыть что-либо иное, кроме подмоги. Их уверенность в этом довольно оригинально поддержал Николай, аккуратно положив пару очередей прямо перед бампером «форда»… Юморист, блин. Хорошо хоть Серго пока не пришла в голову идея повторить этот номер: с его опытом стрельбы такие выкрутасы могли окончиться для группы плачевно.
Когда до вжавшихся в землю боевиков оставалось от пяти до пятнадцати метров, все, кто был в кузове «форда-пикапа», подняли автоматы. Семенов, сидевший справа, ближе к кабине, отвечал за сектор «12-3»[23]. Насчитав в зоне ответственности пятерых, трое из которых сбились в кучу, посчитав здоровенный камень на склоне надежным укрытием, он вжал автомат в плечо и по команде Андрея-второго открыл огонь. Не замечая, горячих гильз, летевших за шиворот (он всегда стрелял слева, на что старик Калашников как-то не рассчитывал, когда мастерил свой шедевр), не обращая внимания на противный лязг затворов, Семенов мельком убеждался после каждой очереди, что очередная цель поражена, и переносил огонь на следующую. Доставшиеся им не новыми ПБСы уже «садились», глушили звук все хуже, но стрельба была еще достаточно тихой, чтобы «перцы» так и не успели понять, откуда их убивают… Нормально все.
Закончив, Семенов сменил магазин и выпрыгнул из машины вслед за остальными. Кругом воцарилась тишина, нарушаемая лишь потрескиванием горевших покрышек на изрешеченном минами «уазике». Семенов осторожно, не отводя глаз от прицельной лини, подошел к своим «клиентам» и продублировал работу. Присел у камня, осматриваясь: кого-то ведь могли и не заметить — легко. А получить очередь в спину как-то не хотелось. Минут через пять, убедившись, что все чисто, он вернулся к машине. Снова забрался в кузов, где уже собрались остальные. И они помчались вперед, по пути обогнув по склону пылавшие остовы.
За поворотом вновь остановились. Имран трижды свистнул, и впереди тут же включились фары. Георгий и еще двое «детей подземелья» ждали их прямо на дороге — подняться на холм у них не хватило бы сил. Андрей-первый медленно подъехал к «жигулям», из салона которого вышли двое, неся на руках бессильно обмякшего третьего узника.
— Сознание потерял. Еще по дороге, — пояснил Георгий подбежавшим на помощь Семенову и Виктору. Вчетвером погрузили тело в кабину, сами забрались в кузов и стали дать «живцов»… нет, ошибся тогда Семенов насчет «крайнего» ожидания.
Когда те показались — минут через десять, почти одновременно, по сторонам дороги, — Виктор не смог сдержать возгласа:
— Ну, куркули!
Действительно, точнее не скажешь: именно что куркули. Оба сгибались под тяжестью груза: Николай волок с собой ПКМ и несколько коробок с патронами да еще пер за спиной последнюю «монку», оставленную Семеновым на НП за ненадобностью. Видать произвели на него впечатление «саперные пулеметы». Серо прихватил РПГ и… пять выстрелов к нему. Он нес все это хозяйство, как огромный букет, за которым его почти не было видно, спотыкаясь на каждом шагу.
Приняли у «живцов» трофеи, сложив их на дно кузова, помогли забраться в машину им самим и тронулись в путь.
Семенов внимательно глядел на обочину справа, не обращая внимания на оживленный разговор, происходивший меду Виктором и Николаем. Только отметил краем сознания, как разговорчив стал обыкновенно молчаливый капитан. Боевой стресс — штука тонкая, и на каждого он влияет по-разному, часто непредсказуемо. Его, например, обычно «прошибало» на другой день после завершения рейда. И выражалось это как правило, в одиноком и молчаливом пожирании «огненной воды», заканчивавшемся мертвым сном.
Удивительно, что Серго и Георгий молчали. Впрочем, у братьев еще будет время наговориться вдоволь.
Заметив валун-ориентир, Семенов стукнул по крыше кабины, и машина тотчас же встала. Перепрыгнув через бор, Семенов просунул голову в кабину и сказал Андрею-первому:
— Медленно отъезжай метров на двадцать и жди меня. — А сам бросился к валуну, не включая фонаря. Ни к чему было, чтобы кто-то увидел их остановку в этом месте.
Семенов ощупью нашел карабин растяжки, зацепил за боевую чеку мины, выдернул предохранительную чеку. Перебежав через дорогу, повторил операцию… теперь здесь ездить нельзя. То есть проехать-то можно, но только один раз. Как говорится, one way ticket[24].
Времени все эти манипуляции заняли у него секунд двадцать, как он и планировал. «Работа закончена», — подумал Семенов, запрыгивая в кузов и опускаясь на свое место. Стукнул по кабине, и они рванули домой.
Сперва пытались ехать, не зажигая фар, но вскоре стало ясно, что либо придется плестись с черепашьей скоростью, либо риск свернуть шею возрастет многократно. А потому за следующей грядой Андрей-первый все-таки включил фары и прибавил газу.
Впервые за три дня Семенов почувствовал что-то похожее на расслабление. Снял, наконец, маску; лицо оказалось мокрым от пота, чего он раньше не замечал. Глянул на товарищей. Потом — на двух спасенных ими людей… Удача — великое дело.
Семенов хотел было спросить у Николая, как тот поступил с оставшимся на НП пленником, но передумал. Наверное, так же, как поступил бы на месте Николая он сам.
Их удача закончилась, когда до позиций «федералов» оставалось меньше километра. Впереди, метрах в трехстах, фары их пикапа высветили зеленые борта четырех боевых машин, шедших навстречу с потушенными огнями. "БРДМ[25], кажется…" — успел подумать Семенов, когда его мысли заглушил истошный вопль Николая:
— Прыгай!!!
Увидев белый дымок гранатометного выстрела, уже прыгая за борт машины, Семенов со странным спокойствием осознал: не успеть.
Они не успели. Взрыв был таким, что Семенов его даже не услышал. Похоже, сдетонировали и «монка», и гранаты для РПГ…
…Придя в себя, Семенов удивился, что еще жив, и сразу понял: это ненадолго. Тела своего он уже не чувствовал, только зрение продолжало функционировать. Перед глазами возникло молодое лицо бойца в стальной каске, в бронежилете, под которым виднелись полосы тельняшки… десантура. Ясно. Приняли за бандитов и шмальнули, недолго думая. Губы парня шевелились, но слов Семенов не слышал.
Мысли путались, перескакивая с одного на другое… Обидно. Поедут дальше — сработает его последний «подарок». Язык не слушается. Темнеет.
Главное, они успели выбраться из зиндана. Это главное.
Нормально все.