Портер Джейн. Под чужим именем

   Ей показалось странным, что он говорит об этом в присутствии восьмидесяти человек.
   – И что же вы знали?
   Прищурив глаза, он внимательно посмотрел на нее. Его взгляд, скользнув по ее лицу, задержался на ее губах.
   – Я знал, что вы влюблены в другого мужчину и выходите за меня замуж из чувства долга.
   Этот разговор был явно неуместен во время официального ужина. Ханна занервничала:
   – Может, обсудим это позже?
   – Почему?
   – Боюсь, нас могут услышать посторонние люди.
   Он посмотрел на нее пронзительным взглядом:
   – А я куда больше боюсь не получить ответы на свои вопросы.
   Она пожала плечами:
   – Ладно, задавайте свои вопросы. Это же ваш прием, ваши гости.
   – А вы – моя невеста.
   Она подняла подбородок:
   – Да.
   В течение нескольких секунд, показавшихся ей вечностью, он изучал взглядом ее лицо.
   – Кто же вы, Эммелина?
   – Простите?
   – Вы так изменились. Мне даже кажется, что вы – другой человек.
   – Какая странная мысль.
   – Но вы изменились. Теперь вы смотрите мне в глаза и не боитесь высказать свое мнение. Неужели мне удастся добиться от вас честного ответа?
   – Попробуйте.
   – Этого я и хочу. Год назад я не мог и представить, что вы так заговорите.
   – Но мы же собираемся пожениться через десять дней. Почему бы мне не быть с вами откровенной?
   – Да. – На мгновение он замялся, все еще изучая ее лицо. – Для вас важна романтическая любовь?
   – Конечно. А для вас?
   – Для меня намного важнее другие вещи – семья, добросовестность, верность. – Он вызывающе посмотрел ей в глаза, будто спорил с ней. – Верность.
   Она нахмурилась:
   – Но неужели романтическая любовь не включает в себя все перечисленное вами? Как можно любить человека, не отдавая ему все помыслы, тело, сердце и душу?
   – Если вы любите человека, вы никогда не предадите его?
   – Никогда.
   – Как я понимаю, вы не одобряете романы на стороне, даже тщательно скрываемые от второй половины?
   – Категорически.
   – Вы не собираетесь завести любовника после того, как станете моей женой и исполните свой долг?
   Ханна была в ужасе от его вопросов.
   – Неужели вы считаете, что я на такое способна?
   – Я считаю, что вас вынуждают вступить в брак, которого вы не хотите.
   Ханна уставилась на Зейла, не зная, что ему ответить.
   Зейл наклонился к ней и заговорил еще тише, внимательно глядя на нее своими янтарными глазами:
   – Мне кажется, вы стремитесь делать добро окружающим, даже если за это вам приходится очень дорого платить.
   – Вы говорите это потому, что я согласилась на брак по расчету?
   – Потому, что вы согласились выйти замуж за меня. – Он взглянул ей в глаза. – Сможете ли вы сделать это и быть счастливой?
   – А вы? – Ханна покраснела.
   – Да.
   – Как вы можете быть настолько в этом уверены?
   – Я требователен к себе. К тому же я старше на десять лет, у меня больше жизненного опыта, и я знаю, что мне нужно и чего я хочу.
   – И что же это?
   – Я хочу процветания своей страны, мира в своем доме, а еще хочу, чтобы у меня были наследники.
   – И это все? Мир, процветание и дети?
   – Я реалист и знаю, что не могу ожидать от жизни слишком многого, поэтому я стараюсь, чтобы мои желания были простыми, а цели – достижимыми.
   – Мне трудно в это поверить. Вы были знаменитым футболистом, благодаря вам Рагува вышла в финал чемпионата мира. Без больших амбиций вы не достигли бы такого успеха…
   – Это было до того, как погибли мои родители. Теперь для меня важнее всего моя страна и моя семья. Ответственность перед страной превыше всего.
   Услышав яростные нотки в его голосе, Ханна задрожала. Он был страстным, напористым – воплощением самой мужественности.
   – И мне нужна такая же преданность с вашей стороны, – добавил он. – Если вы выйдете за меня замуж, развода не будет. Мы женимся навсегда, и если вы не можете обещать мне, что навсегда останетесь моей женой, вам здесь не место. – Зейл резко задвинул свой стул и протянул ей руку. – Впрочем, хватит на сегодня серьезных разговоров. Мы празднуем ваш приезд и предстоящие нам радостные события. Давайте постараемся хорошо провести время.
   Остаток вечера пролетел незаметно – все присутствовавшие стремились поговорить с королем Зейлом и блистательной принцессой Эммелиной. Около половины одиннадцатого, когда ушли последние гости, Зейл проводил Эммелину в ее апартаменты на втором этаже.
   Это был странный вечер для Зейла. Он испытывал смешанные чувства по поводу приезда Эммелины, но ее присутствие было необходимо для того, чтобы он смог выполнить свой долг. Его стране нужна была королева, а ему самому – наследники. Но если бы он мог жениться по любви, он никогда не выбрал бы Эммелину.
   Зейл знал свои недостатки – он много работал, был слишком строг к окружающим и слишком фанатично предан своим целям, – но его достоинством была верность. Он очень гордился этим своим качеством и ценил его в других. К сожалению, он слишком поздно понял, что Эммелина верностью, скорее всего, не отличалась.
   Ему было известно, что родители ее не баловали – напротив, они были строги с дочерью и предъявляли к ней требования, которым она в принципе не могла соответствовать. В глазах мира она была ослепительной, уверенной в себе принцессой, но ее отец предупредил Зейла, что порой с ней нелегко и что она сильно сомневается в себе.
   Слова короля Уильяма д’Арси обеспокоили Зейла, потому что ему не нужна была сложная в общении и закомплексованная, а тем более слабая и капризная жена. Но покойный отец Зейла очень желал этого брака. Эммелина представлялась ему идеальной невестой для Зейла, и хотя он умер пять лет назад, сын решил исполнить его волю. Поэтому он надеялся, что, приехав в Рагуву, принцесса успокоится, остепенится и станет для него той самой идеальной парой.
   Они вошли в ее комнаты.
   – Сегодня был тяжелый день, – заметил Зейл.
   Он все еще сомневался, стоит ли ему жениться на ней, но сегодня она вела себя совсем не так, как раньше. Она приехала в обещанный день, а вечером держалась безупречно. Более того, с ней было приятно общаться.
   – Да, – ответила она.
   – Завтра официального приема не будет, мы просто спокойно поужинаем вместе.
   Она кивнула, и в ее голубых глазах промелькнуло выражение, которому Зейл не смог найти объяснения.
   – Отлично.
   Он смотрел на нее, недоумевая, как эта дружелюбная, приятная девушка могла быть той же холодной, безучастной Эммелиной, которую он видел год назад.
   – Вам нужно что-нибудь еще? – спросил он.
   – Нет, все было чудесно.
   Ее ответ привел короля в еще большее замешательство.
   – Никаких особых пожеланий? Я к вашим услугам и буду рад выполнить любую вашу просьбу.
   Она покачала головой.
   – Так вы рады, что приехали?
   Ее полные губы изогнулись в робкой улыбке.
   – Конечно.
   И вдруг – может, оттого, что ее глаза блестели от слез, а может, из-за этой смущенной улыбки – самая красивая принцесса Европы показалась ему настолько одинокой и беззащитной, что он обнял ее, положив руку на ее обнаженную спину. Она подняла голову и взглянула ему в глаза. Рука Зейла скользнула ниже. Притягивая ее к себе, он чувствовал ее дыхание и полную, мягкую грудь. Он наклонил голову и накрыл ее губы своими. Это должен был быть короткий поцелуй на прощание, но, ощутив, как дрожат ее губы, он почувствовал мощное, неистовое желание. Голод. Страсть.
   Все ее тело дрожало. Его сердце заколотилось от непреодолимого желания овладеть ею, и он углубил поцелуй, как будто бы она уже принадлежала ему. Ее губы раскрылись ему навстречу, и он начал покусывать их. Он был поражен тем, что она откликалась на его ласки. Ее кожа была восхитительно шелковиста, а крутые изгибы ее тела так соблазнительны, что ему захотелось завладеть ею полностью. Сорвать с нее платье и исследовать все округлости и впадинки на ее теле.
   Что же, черт возьми, он делает? Они были в зале, и все скрытые камеры снимали их, передавая данные охране.
   Его рука замерла у нее на бедре. Он посмотрел ей в глаза – ее взгляд был затуманен, губы распухли, и все ее лицо выражало крайнее изумление.
   – Боюсь, мы устроили целое представление охране, – хрипло произнес он.
   Ее лицо залилось краской.
   – Мне очень жаль.
   Он убрал белокурый локон с ее щеки:
   – А мне нет. Спокойной ночи, ваше высочество.
   Она посмотрела на него долгим взглядом.
   – Спокойной ночи, – ответила она, уходя в свою комнату и закрывая за собой дверь.

Глава 3

   Войдя к себе, Ханна осторожно закрыла дверь на замок. Ее сердце бешено билось. Она долго стояла у закрытой двери, прижав руку к губам.
   Она целовала его. Целовала страстно, отчаянно, как будто тонула, умирала… Да, она пропала, что уж и говорить. Как же завтра утром она сможет уехать и больше никогда его не увидеть? Но и остаться она не могла. Ему нужна не она, а Эммелина… И даже эта мысль ранила ее. Как он может любить Эммелину, если он безразличен ей, если в ее сердце никогда не будет места для него – тогда как в ее, Ханны, сердце он уже слишком глубоко запал? Это-то больше всего и расстраивало Ханну. Как он мог запасть ей в сердце, если они познакомились лишь сегодня? Сколько часов они провели вместе? Пять? Шесть? В любом случае слишком мало, чтобы влюбиться. Так почему же сейчас ей так горько?
   Почему она думает, что, уехав отсюда, никогда не сможет забыть его?
   – Ваше высочество… – Из гардеробной появилась Селин, служанка Ханны, неся в руках ее ночную сорочку и халат. – Я не слышала, как вы пришли. Вам, наверное, пришлось долго ждать?
   – Я вернулась только что, – ответила Ханна, заставляя себя улыбнуться. – Но я буду вам очень благодарна, если вы поможете мне снять это платье.
 
   Уйдя от Эммелины, Зейл постарался не думать о ней. У него были более важные дела – например, Тинни. Прежде чем отправиться в свои апартаменты, он зашел в комнату своего младшего брата – он никогда не ложился спать, не проведав Тинни.
   Открыв дверь в гостиную Тинни, он увидел, что свет в ней потушен – кроме маленькой лампочки на книжной полке. Ночник Тинни. Без него он не мог уснуть.
   Зейл почувствовал прилив нежности к своему двадцативосьмилетнему брату. Константин – или Тинни, как его называли родные, – должен был лететь с родителями на том роковом самолете, но в последний момент он уговорил их разрешить ему отправиться днем позже на Сен-Филипп, их личный остров в Карибском море, вместе с Зейлом.
   Даже теперь, по прошествии пяти лет, он каждый день благодарил Бога за то, что Тинни не сел на тот самолет. Тинни был единственным из родных Зейла, оставшихся в живых, и он до сих пор скучал по родителям и спрашивал, когда они вернутся домой.
   – Ваше величество. – Перед Зейлом возникла миссис Сивка, вечерняя сиделка Тинни. – Он хорошо себя чувствует. Спит как младенец.
   – Простите, что я не зашел попрощаться раньше.
   – Он знал, что вы не придете. Сегодня днем за чаем вы сказали ему, что вечером у вас будет очень важный прием. – Миссис Сивка улыбнулась. – И как все прошло? Принцесса и впрямь так красива, как говорят?
   – Да.
   – Тинни не терпится познакомиться с ней. Сегодня он только о ней и говорит.
   – Они встретятся уже очень скоро.
   – Завтра?
   Зейл подумал о том, что наивный и восторженный Тинни сразу же возведет Эммелину на пьедестал, будет обожать ее и позволит ей разбить его сердце.
   – Не завтра, но обещаю, что скоро.
   – Он расстроится, если узнает, что это будет не завтра.
   – Я знаю, но нам еще предстоит кое-что уладить.
   – Понимаю. Принц Константин встретится с вашей невестой, когда придет время. Я горжусь вами. Ваши родители тоже гордились бы. Вы заслуживаете всего самого лучшего.
   – Но вы бы в любом случае так говорили, – ответил Зейл, слегка поддразнивая ее. Он был безмерно благодарен ей за то, что она помогла с Тинни после смерти его родителей. – Вы были и моей няней.
   – Да, и вас я когда-то нянчила. А теперь гляди-ка, вон какой красавец вырос!
   Он криво ухмыльнулся:
   – Спокойной ночи, миссис Сивка.
   – Спокойной ночи, ваше величество.
   Зейл покинул апартаменты брата и отправился к себе, чувствуя, как к нему возвращается напряжение и беспокойство.
   Он редко позволял эмоциям завладеть собой, но чувства, которые он испытал к Эммелине, потрясли его до глубины души. Она была не той, которую он помнил, – в ней ничего не осталось от той ледяной принцессы. А главное – теперь ей удалось завладеть всеми его помыслами.
   «Это плохо», – сказал он себе. Он не собирался влюбляться в Эммелину. Они оба знали, что их брак заключается не по любви, а по тщательно рассчитанному плану, в который вовлечены огромные суммы денег. Каждый шаг в их отношениях был подробно прописан в семидесятистраничном документе, который им предстояло подписать утром. Он может наслаждаться ее обществом, но не имеет права забывать о том, что их отношения являются в первую очередь деловыми. Ни красивое лицо, ни соблазнительное тело не должны отвлекать его от дел.
   К счастью, Зейл отличался потрясающей дисциплиной, благодаря которой он добился успехов в учебе и спорте, а затем и в управлении страной. Он был средним из троих сыновей, и никто не возлагал на него больших надежд. Однако сам он имел грандиозные планы: с самого юного возраста он был намерен найти свое место в мире, занять в нем нишу, которая принадлежала бы исключительно ему. Поэтому в то время как Стефан VII, наследный принц Рагувы, изучал основы управления монархией, Зейл изучал основы футбола. Он знал, что его старший брат однажды станет королем, а он сам – профессиональным футболистом. Когда Зейлу было шестнадцать лет и он учился в английской школе, у девятнадцатилетнего Стефана обнаружили лейкемию. Его родители и Тинни переехали в Лондон, чтобы быть рядом со Стефаном во время химиотерапии и облучения. Три года Стефан боролся с раком и терпел страшные боли, надеясь, что болезнь отступит. Зейл же чувствовал себя беспомощным – он понимал, что ничего не может сделать ни для брата, ни для родителей. Поэтому он полностью посвятил себя спорту – ему нужна была своя собственная борьба. Режим тренировок, который он себе выбрал, был изматывающим – он занимался по три-четыре часа в день, ежедневно доводя себя до изнеможения. Но это было самое меньшее, что он мог сделать. Если Стефан сражался за свою жизнь, то и он, Зейл, должен был бороться. Окончив школу, Зейл вслед за братом поступил в Оксфорд. В первый год учебы он начал играть в футбольной команде университета, а на следующий год команда вошла в оксфордскую премьер-лигу, которую ей удалось выиграть. Стефан присутствовал на последнем матче. Он настоял на том, что должен приехать, и его отец, король Рагувы, привез сына на стадион в инвалидном кресле. Во время матча Стефан громче всех подбадривал команду. Через неделю после той игры Стефан умер. Зейл винил в его смерти себя – тот день на стадионе оказался слишком тяжелым для него.
   Последний год в Оксфорде прошел для убитого горем Зейла как в тумане. Он чувствовал, что жив, только когда находился на футбольном поле. Несмотря на протесты родителей, он заключил контракт с одним из сильнейших клубов Испании. Он стал наследным принцем, и родители хотели, чтобы он вернулся на родину, но он не желал становиться королем – потому что его единственной страстью, единственной мечтой был футбол.
   «Футбол», – мысленно повторил Зейл, входя в свои четырехкомнатные апартаменты.
   Ему никогда не хотелось быть королем, но, когда его родители погибли в авиакатастрофе, он конечно же вернулся домой – и приложил свою железную дисциплину к управлению страной. Он будет великим королем – это его долг перед народом, родителями и в первую очередь перед Стефаном.
 
   Ханна спала беспокойным сном, ворочаясь на своей роскошной кровати. Ей снился Зейл, снилось, что она уезжает, что встречается с Эммелиной и тут же теряет ее из виду… Она просыпалась несколько раз за ночь и проверяла, который час, боясь проспать утренний рейс. В три часа ночи она встала с постели и раздвинула занавески. За окном была звездная, лунная ночь. Наконец горизонт озарился желто-розовым светом. Ханна лежала в постели, наблюдая, как медленно всходит солнце, окрашивая небо в более яркие красно-золотые тона. Утро обещало быть чудесным – на небе ни облачка, зеленые горы, возвышающиеся над городской стеной, и расстилающееся впереди Адриатическое море.
   Ханна подошла к окну, желая запомнить все: резкие очертания гор, бледные дома и стены города, красные черепичные крыши, башни замков и шпили церквей, отблеск солнца на морской глади. Столица Рагувы выглядела волшебно, словно картинка из сказки. Сердце Ханны сжалось, и она отвернулась от окна. В этот день ей не хотелось думать, не хотелось чувствовать. Она не будет вспоминать прошедший вечер и тот поцелуй… Она возвращается домой, к своей работе и своей жизни. К жизни, где она способна приносить пользу.
   Но сначала ей нужно принять душ, одеться и упаковать личные вещи в элегантную сумку для покупок, которую она нашла несколько дней назад. Сумка была частью плана побега – который, впрочем, был весьма простым. Она скажет, что собирается пойти по магазинам. Водитель отвезет ее в торговый центр, где она подождет звонка Эммелины. Поговорив с ней, она сразу же уедет в аэропорт, где они с Эммелиной встретятся в дамской комнате, переоденутся в одежду друг друга и поменяются местами. Очень просто.
   Выйдя из душа, Ханна начала искать в шкафу платье, которое подошло бы и ей, и Эммелине. Наконец она выбрала платье сливового цвета с высокой горловиной и короткими рукавами, которое можно было носить с золотым поясом. Ханна решила не надевать пояс, но взяла его с собой, чтобы им смогла воспользоваться Эммелина, которая была по меньшей мере на пять килограммов легче – без пояса платье выглядело бы на ней мешковатым.
   Ханна собрала волосы в небрежный пучок на затылке, а из украшений надела только золотые сережки. Чем меньше ей придется снимать и надевать, тем лучше. Одевшись и упаковав вещи, она заказала кофе и круассаны. Теперь ей оставалось только ждать звонка Эммелины.
   Прошло полчаса, час, два – Эммелина так и не позвонила. В девять утра пришла леди Андреа, помощница, чтобы уточнить планы на день.
   – Сегодняшний день будет очень насыщенным, – сказала она, усаживаясь в гостиной и доставая свой ежедневник в кожаной обложке. – В десять вы встречаетесь с его величеством и адвокатами, а в одиннадцать вам сделают прическу и макияж, чтобы вы позировали для официального портрета. Потом, если останется время после чаепития, мистер Крек, главный дворецкий, устроит вам экскурсию по дворцу. А вечером будет обед с его величеством и несколькими гостями. – Вздохнув, леди Андреа посмотрела на Ханну. – Есть вопросы?
   В ее голове возникло полдюжины вопросов, главным из которых был вопрос о встрече с Зейлом и адвокатами через час.
   – Какова цель встречи с его величеством и адвокатами?
   Леди Андреа закрыла ежедневник:
   – Я полагаю, вам нужно подписать некоторые бумаги.
   Ханна похолодела от страха:
   – Какие бумаги?
   – Брачный контракт, ваше высочество. В нем прописана процедура раздела имущества и вопросы опеки над детьми в случае развода.
   Ханна была потрясена. Конечно, у Зейла с Эммелиной должен быть брачный контракт, но она не может – не имеет права – подписывать документы от имени Эммелины!
   К счастью, принцесса уже в пути. Проблема была лишь в том, что Ханна не знала, когда она прилетит. Она посмотрела на часы – девять пятнадцать. До встречи с Зейлом оставалось всего сорок минут, и даже если самолет Эммелины уже приземлился, они все равно не успеют поменяться местами.
   Значит, Ханне придется перенести встречу на более позднее время.
   – Не могли бы вы передать его величеству, что я бы хотела отложить подписание документов на время после обеда, а может, даже на завтрашнее утро? Я бы хотела просмотреть контракт, прежде чем подписать его.
   После недолгих раздумий леди Андреа кивнула:
   – Конечно, ваше высочество. Я попрошу секретаря его величества перенести встречу, если это возможно, а еще закажу для вас копии документов, которые будут сразу же высланы вам.
   Когда леди Андреа ушла, Ханна проверила, не поступили ли на ее мобильный телефон новые звонки или сообщения. Ничего.
   Ханна отправила Эммелине очередное сообщение: «Что случилось? Где вы?»
   Сжав телефон в руке, Ханна начала ждать звонка. Но время шло, а Эммелина молчала. Пять, десять, пятнадцать минут… И с каждой минутой Ханна нервничала все больше и больше.
   В апартаменты вернулась запыхавшаяся леди Андреа:
   – Ваше высочество, его величество не может перенести сегодняшнюю встречу. Он напоминает вам, что две недели назад вы одобрили условия соглашения.
   – Да, – ответила Ханна, – но я плохо себя чувствую и не могу с ним встретиться, а тем более что-то подписывать. Передайте мои извинения… – Тут телефон Ханны зажужжал. Сообщение от Эммелины. Слава богу! Наверное, она только что приземлилась. Все будет хорошо. Нужно только отложить подписание на час или два, чтобы Эммелина успела добраться до дворца. – Спросите, пожалуйста, нельзя ли перенести подписание на время после обеда. Я уверена, что к тому времени моя головная боль пройдет.
   Как только леди Андреа закрыла за собой дверь, Ханна начала читать сообщение Эммелины.
 
   «Не смогла получить разрешение на вылет вчера вечером».
 
   О нет! Неужели Эммелина еще даже не вылетела из Флориды?
   Со слезами на глазах она дочитала оставшуюся часть сообщения:
 
   «Пытаюсь получить его сейчас. Не нервничайте. Скоро приеду.
   Эммелина».
 
   Не нервничать? Ханна едва удержалась от искушения швырнуть телефон на пол.
   – Нет! – прохрипела она, пытаясь сдержать слезы. – Нет, нет, нет!
   Она была в такой ярости и замешательстве, что не услышала стук в дверь и не заметила, как она открылась.
   Даже ничего не услышав, она сразу почувствовала, что больше не одна. По ее телу побежали мурашки. Комнату наполнила совершенно другая, новая энергия.
   Это был Зейл. И он был расстроен.
   Выражение его лица было неожиданно гневным. Почему он так рассержен? Неужели потому, что она отложила подписание контракта? Но это было бы странно…
   – Что случилось? – спросила она.
   – Что происходит? – властным тоном задал встречный вопрос Зейл, приближаясь к ней и смотря ей в глаза.
   Она нервно вздохнула. Неужели это тот самый человек, который страстно целовал ее накануне вечером? Тот, с которым ей так не хотелось расставаться?
   – Я не понимаю, – ответила она, отступая назад.
   Зейл продолжал приближаться к ней, распространяя вокруг себя волны напряжения.
   – Я тоже не понимаю. – Его тон был отрывистым и резким. – Объясните мне, почему вы отменили встречу.
   Ханна наткнулась на кофейный столик между диваном и креслами – отступать было больше некуда.
   – Я проснулась с головной болью, которая становится все сильнее.
   – Сомневаюсь, что вы не выдержали бы получасовой встречи.
   – Но я не могу пойти. Голова так болит, что я даже читать не в силах.
   – Тогда я прочитаю вам текст.
   Его язвительность задела ее. Почему он столь груб?
   – Уверена, мы можем отложить…
   – Нет.
   – А почему нет? – таким же резким тоном спросила она.
   Он смотрел на нее изучающим взглядом. Его вьющиеся волосы были темными, но не черными, а цвет глаз – где-то между карим и золотистым. На нем был черный костюм и белая рубашка с расстегнутым воротом. Тонкие, точеные черты его смуглого лица казались еще резче при солнечном свете.
   Гладиатор. Воин. Король.
   – Потому что, – медленно и четко произнес он, – во дворец приехали адвокаты, и соглашение должно быть подписано сейчас.
   – Даже если я плохо себя чувствую?
   – А я-то уже думал, с играми покончено.
   – Я не играю…
   – А чего же вы хотите сейчас? Собираетесь повысить ставки? Потребовать десять миллионов за каждого ребенка? Или еще что-то?
   – Вы с ума сошли?
   – Нет. Просто я хорошо знаю ваши игры, Эммелина.
   – Вы ошибаетесь. Я не собираюсь ничего менять и не прошу ничего, кроме как дать мне время выпить лекарство и прилечь.
   – В чем дело?
   – Я же сказала – у меня болит голова.
   – Правда? – насмешливо ответил он, рассматривая ее с головы до ног.
   – Да, – ответила она, смотря ему в глаза с вызовом. Ее отец был жестким человеком, без лишних сантиментов. Он не терпел дураков, но считал, что мужчина должен быть джентльменом. А Зейл Патек проявил к ней откровенное неуважение. – Если вы мне не верите, можете вызвать врача. Надеюсь, он развеет ваши сомнения, ваше величество.
   – В этом нет необходимости, – сухо ответил он.
   – Почему нет? Я вижу, вы сомневаетесь в моей честности и добросовестности!
   – Я ни в чем не сомневаюсь.
   – Сомневаетесь. Более того, вы нагрубили мне. Из-за чего? Всего лишь из-за брачного контракта!
   Его глаза сверкнули.
   – Мы составили контракт по настоянию вашего отца, и стоило это огромного труда и денег. Так что меня тут упрекать не в чем.
   Ханна побледнела. Неужели контракт был идеей отца Эммелины?
   – Все приехали сюда ради вас, – добавил Зейл. – Пять адвокатов, двое из которых приехали из вашей страны, а двое других – и вовсе из-за океана, а теперь я велю им отправиться в свои комнаты и сидеть без дела до завтрашнего утра?
   Он прав. Но подписать контракт от имени Эммелины? Нет, это невозможно.
   – Именно, – твердо ответила она. – Так вы и должны поступить, если ваша будущая королева больна и не может прийти на встречу.
   Зейл вздохнул.
   – Простите, ваше высочество, – сквозь зубы произнес он. – Я не хотел вас обидеть. Ваше здоровье для меня важнее всего, а остальные вопросы подождут. – Король холодно поклонился и вышел из комнаты.

Глава 4

   Ханна опустилась в кресло. В течение нескольких мгновений она не могла думать, так как была слишком потрясена конфликтом с Зейлом.
   Почему перенос встречи его так разозлил? Она не говорила, что не подпишет соглашения, не просила изменить его. Она всего лишь попросила дать ей время. Но, похоже, он не был готов уступить ей в этом.
   А еще он сказал, будто выплевывая в нее слова, жегшие ему губы: «А я-то уже думал, с играми покончено». А затем добавил что-то о том, что она хочет повысить ставки, гонится за миллионами, что он хорошо знает ее игры…
   Какие игры?! Во-первых, это он ворвался в ее комнату, да еще и насмехался над ней!
   «Я не хотел вас обидеть. Ваше здоровье для меня важнее всего, а остальные вопросы подождут».
   Лжец! Она не верила ни единому его слову. Он как раз-таки хотел ее обидеть, нарочно грубил ей. С той минуты, как он вошел в ее комнату, он не проявил никакого интереса к ее самочувствию. Вместо этого он пытался запугать ее, обвиняя в том, что она играет с ним в игры.
   Да кто он такой, чтобы относиться к женщине подобным образом?!
   Она догнала его на лестнице:
   – Ваше величество, я хочу с вами поговорить.
   Он медленно повернулся к ней и удивленно поднял брови:
   – Похоже, ваша голова уже не болит.
   – Болит, – коротко ответила она. Ее щеки горели, а тело дрожало от напряжения. – Вы должны извиниться передо мной. Ваша грубость непростительна.
   – Это я груб?
   – Да. Вам должно быть стыдно! Я не думала, что вы настолько плохо воспитаны.
   Его лицо потемнело.
   – Могу сказать то же самое о вас. Вы помолвлены со мной, но до сих пор продолжаете держать меня за дурака…
   – Как вы смеете?!
   – Не надо сцен, Эммелина. Я все знаю.
   – Что вы знаете?
   – Я знаю, что вы делали в Палм-Бич.
   – Я была на показах мод и званых обедах, а также на благотворительной игре в поло.
   – Чудесно! – ответил он, поднимаясь по лестнице с кошачьей грацией, от которой у Ханны перехватило дыхание. – Надо же, благотворительная игра в поло! Ближе к делу, пожалуйста. Не отходите от темы.