Страница:
Андрей Посняков
Демоны огня
Глава 1
Стены Хат-Уарит
Весна 1550 г. до Р. Х. (месяц Пахонс сезона Шему). Восточная Дельта
Когда осаждали город Аварис (Хат-Уарит), я выказал доблесть…
Жизнеописание начальника гребцовЯхмоса (Ах-маси). Пер. Ю. Перепелкина
Дрожала земля. Дикое белое солнце яростно сияло в небе. Угрожающе покачивались наконечники копий из крепкой звонкой бронзы. Уверенной поступью щитоносцы Великого повелителя Уасета шагали вперед – на врага.
Выставленные перед собой щиты. Грозные взгляды. А в сердцах – уверенность в скорой победе. Она скоро будет, победа, иначе не может быть – ведь с ними сам благой Бог, сын Секененра, молодой Ах-маси, владетель Великого Дома, чья власть простиралась теперь по всему течению Хапи, от Дельты до далеких порогов Юга.
Позолоченная голова барана на длинном шесте – штандарт Амона – сверкала так, что было больно смотреть. На головах запряженных в колесницы коней мерно колыхались плюмажи.
– Слава Амону! Слава!
Воины шли вперед тремя большими отрядами. Три военачальника, чьи имена вызывали страх у врагов, командовали ими. Воевода Рамос, прославленный полководец, водивший войска в походы еще во времена благого фараона Секененра, отца нынешнего властелина. Вот он стоит на колеснице, украшенной зелеными лентами, кулаки его сжаты, на тонких губах застыла усмешка, чуть прищуренные глаза внимательно следят за воинами.
А вот – в синей повозке – молодой Кафиур, человек, по слухам, заносчивый и нелюдимый в быту, да зато командир – волей богов! Редкого ума и храбрости человек. Как и Сеннеферптах – что стоит сейчас рядом с колесницей фараона. Как и начальник колесниц Секенрасенеб – молодой, улыбчивый, длиннорукий. О, этот знает толк в битвах! Как нетерпеливо рука его сжимает поводья коня… увы, для колесниц пока нет работы. Вот если вражины бросятся внезапным рейдом… Если… Бросятся…
Пока ворота надежно заперты. Все ворота города Хат-Уарит, столицы жестоких захватчиков, кровавого нароста на теле Черной земли, города слез и стенаний.
Хека хасут – повелители песчаных нагорий – вот уже около двухсот лет они повелевают страной Великого Хапи… точнее сказать, повелевали. До тех пор, пока благой фараон Ка-маси, брат нынешнего правителя, едва не победил их… увы, Ка-маси умер, пав жертвой ужасного заклятья жрецов Демона тьмы. Но дело его продолжил наследник – молодой царь Ах-маси, и продолжил успешно. Оплот захватчиков Хат-Уарит – один гнойный нарыв остался на теле Черной земли. Один. Раздавить его, пленить, изгнать с позором хека хасут, чтобы никогда больше нога надменного чужака не ступала на благодатную землю, чтобы не терзала спины крестьян плеть, чтобы все жители страны Хапи могли спать спокойно. Последний удар. Последний…
Мерно шагают воины. Колышутся копья. Легкие пехотинцы сноровисто тащат лестницы и связки тростника. Впереди белые стены Хат-Уарит. Трубят трубы, звенят кимвалы и цитры, и тысячи голосов славят богов, испрашивая удачи в битве:
– Слава Амону, слава!
– Слава великому Птаху!
– Да будут пребывать в веках Осирис и Гор!
С реки по каналу плывут корабли – флот под командованием Ах-маси, старого друга и тезки самого фараона. Ах-маси, сын правителя Анхаба Ибаны, верного союзника. Молодой, совсем еще молодой парень – вон он, в золоченом переднике, в щегольской юбке со складками, стоит на носу главного корабля, что зовется «Восход в Инебу-Хедж». Старается держаться осанисто, да плохо выходит – молод еще, однако именно ему решил доверить речную флотилию фараон. Пусть учится командовать – везде нужны верные люди, а Ах-маси пен-Анхаб как раз из таких.
– Ах как радуется будущей битве анхабец! – не выдержав, хохотнул Секенрасенеб. – Жаль, не разглядеть его лица. Но, думаю, он сейчас очень доволен, улыбается… еще бы!
Молодой царь милостиво наклонил голову:
– Воистину соглашусь с тобой, мой верный Секенрасенеб! Кстати, вы чем-то похожи с ним, с Ах-маси… Он умен и расчетлив.
– Но… не слишком ли молод для того, чтобы командовать флотом?
– А когда ты получил под свое начало отряд колесниц? – неожиданно засмеялся фараон.
– Ну… – Командир колесничих озадаченно почесал подбородок. – Мм… Это было в тот год, когда великий Секененра, да будет он вечно счастливо охотиться на полях Иалу, выступил в поход против хека хасут под…
– Лет… Сколько тебе тогда было лет?
– Лет двадцать…
– Как мне сейчас. Вот видишь! – Ах-маси хохотнул. – Анхабцу немногим меньше… лет семнадцать, наверное. Но он опытный воин, к тому же хорошего рода и мой самый преданный друг.
– Вот это самое главное.
Впереди идущие на штурм воины уже достигли белых стен Хат-Уарит. Следя за ними с небольшого холма, повелитель Черной земли сделался вдруг серьезным. Штурм города был его задумкой, к которой многие военачальники отнеслись с подозрением, а большинство и вовсе не верило. Хотя, конечно, все они тщательно скрывали свои мысли, но видно, видно было… Взять вот хоть того же Сеннеферптаха. Ишь, стоит… С виду непрошибаем, глыбища. А что у него в голове? Какие мысли бродят? Только ли о победе? А может…
Нет! Так нельзя! Что же теперь, вообще никому не доверять, что ли? Подозревать всех и каждого, кроме самых преданных и близких друзей, да по большому счету – и их тоже? Если так – как же тогда жить?
Ну должно же получиться, должно! Вон как уверенно шагают щитоносцы. Вот легкая пехота. Вот колесницы. Вот тащат тараны, лестницы, фашины… Здесь никогда еще не брали штурмами города. Два войска обычно сходились в поле – и это был бы сейчас самый лучший выход. Самый легкий для благого царя Юга. Однако северные захватчики хитры и предпочитают отсиживаться за высокими стенами. Который год уже отсиживаются, а как только войско фараона снимает осаду и отправляется, скажем, на подавление очередного южного бунта, тут же снова начинают грабить, жечь, убивать. Осиное гнездо. Не раздавить его – так можно воевать бесконечно.
Потому – штурм. Пусть будет тяжело, пусть трудно, но это, пожалуй, единственный шанс быстро покончить с захватчиками.
Ах-маси – высокий, крепкий, со светлой по сравнению с остальными кожей и холодными серо-голубыми глазами (за внешность его прозвали шардан – наемник с берегов Великой Зелени, Средиземного моря), – выставив вперед правую ногу, стоял на колеснице, запряженной белыми скакунами в золотой, сияющей в лучах солнца сбруе. Красивое лицо фараона было напряжено, губы плотно сжаты. В широком золотом оплечье жарко горело солнце, переливались зеленоватым блеском драгоценные камни на рукояти кинжала, и налетавший ветер трепал длинные черные волосы – молодой царь не любил носить парики. К чему это, если можно обходиться собственной густой шевелюрой? Ах-маси, сын Великого Секененра и Ах-хатпи, царицы-матери, женщины умнейшей и далеко еще не старой.
Стройными рядами щитоносцы обступали стены. На помощь им по каналам спешил флот – барки с высоко загнутыми кормою и носом везли тараны. Да, штурм был в Черной земле редкостью. Трудно придется сейчас войску Уасета. Но, с другой стороны, захватчики ведь тоже не имеют подобного опыта. Вряд ли они приготовили раскаленную смолу и камни. А значит, есть надежда на успех – и большая надежда.
– Слава Амону! Слава!
Забили бубны, снова зазвенели кимвалы, и длинные лестницы потянулись к белым стенам крепости, словно исполинские лапы.
– Скачите к своим отрядам, – взглянув на соратников, негромко распорядился царь. – Впрочем… Ты, Секенрасенеб, чуть задержись.
Похожий на глыбу Сеннеферптах, поклонившись, умчался к своим, ловко управляясь с лошадью без всяких стремян. Стремян… Фараон вдруг подумал…
– Жду твоего приказания, государь! – Начальник колесниц приложил руку к сердцу и поклонился.
– Помнишь, я говорил тебе о больших луках? – потеряв прежнюю мысль, быстро спросил Ах-маси. – Вы их сделали? Установили на колесницах?
– Да, господин. – Секенрасенеб довольно улыбнулся. – Установили.
– Что-то я их не вижу!
– Так ты же сам сказал – чтоб все было тайно. Вот они и стоят за рощицей у разрушенного храма Птаха. На случай, если вдруг кто прорвется. Впрочем, если ты хочешь…
– Нет. – Подумав, правитель Черной земли махнул рукой. – Пусть пока стоят там…
Он оглянулся на свою свиту: царедворцы, придворные, парикмахеры, слуги, массажисты, лекари, жрецы… Что поделать – приходилось таскать за собой эту ораву, таковы уж были обычаи. Да, и еще Каликха – чернокожий гигант, старинный приятель, начальник личной стражи.
Небольшой, очень небольшой нынче была эта стража – почти всех фараон послал на стены, оставив лишь десяток для собственной охраны. Десять человек и Каликха – вполне достаточно, там, на стенах, будет ценен каждый.
– Слава Амону!!! Слава-а-а-а!!!
Тучи стрел со свистом рассекли воздух. Воины пошли на штурм. Ловко – сказались загодя организованные по указанию фараона тренировки – полезли по лестницам. Вот уже на самом верху завязалась схватка! Даже отсюда, с холма, видно было, как машут серповидными мечами осажденные воины в пестрых одеждах. И как неумолимо – или это лишь только так казалось, что неумолимо, – лезут на стены щитоносцы.
– Слава Амону! Слава!
Стрелы – и осаждающих, и осажденных – затмили низкое, прокаленное солнцем небо. Всюду слышались крики, звон мечей, стоны раненых. Смешно кувыркаясь, падали с лестниц и стен нелепые черные фигурки… Ах-маси передернул плечами – все ж таки это были люди.
Посмотрел. Подумал. Подозвал вестового:
– Пусть Рамос отправит на левый фланг еще пару сотен. Скачи!
Так-ак… А что там на правом? А ничего! Редкие лестницы… ах, ну да, там же болото. Рядом река… Вот бы с кораблей ударить стрелами. Ага! Вот они, корабли. Подходят, разворачиваются… И вот он – рой стрел! Молодец, тезка!
Пока все шло по плану. Часть войска под прикрытием флота штурмовала город, часть – меньшая, но, пожалуй, отборная – засела в низинке в ожидании прорыва. Ах-маси и сам нет-нет да и поглядывал на крепостные ворота, коих имелось несколько. Какие из них внезапно распахнутся? Из которых вылетят колесницы и всадники на лихих конях? Хека хасут хорошие наездники, их дерзкий налет вполне может оказаться удачным: посеет панику, сорвет штурм. Для того и сидели в низине тяжелые щитоносцы воеводы Рамоса. Парились на солнце. Ждали.
Впрочем, пока все было спокойно. То ли захватчики были поражены неожиданным штурмом, то ли и не планировали никаких вылазок, решив отсидеться в крепости.
– Там, на реке… – подбежав ближе, вдруг осмелился доложить Каликха. – Чужие паруса!
– Паруса?! – Фараон резко обернулся, до боли в глазах всматриваясь в желто-голубое марево.
Да, паруса… Немножко странной для жителя Черной земли формы – вытянутые кверху, полосатые.
– Похоже на корабли фенеху, – задумчиво пояснил Каликха.
– Фенеху? «Люди пурпура»? Что нужно здесь этим алчным торговцам? – Ах-маси презрительно усмехнулся. – Клянусь Амоном, вот уж ни за что не поверю, что они решили помочь осажденным, ввязавшись в бой! А тогда зачем они здесь? А, как ты думаешь? О! Спускают паруса! Поворачивают… Уходят! Ну конечно, что им тут сейчас делать? Подставлять бока под наши стрелы?
– Да, они уходят, государь, – спокойно подтвердил начальник охраны. – Интересно только – зачем приходили?
– Да за рабами, – зло отмахнулся царь. – Как и всегда – зачем еще-то? Наверняка не думали, что наткнутся на такую заварушку. Вот и ушли.
– Трусы!
– Просто практичные люди. Они ведь с нами не воюют.
– Зато тайком поддерживают хека хасут!
– Ничего, доберемся еще и до финикийцев! Эх, флот бы…
Флот…
Подумав вдруг об этом, молодой фараон вовсе не имел в виду ту речную флотилию – горстку наспех собранных кораблей, – которой сейчас командовал его тезка, сын правителя Анхаба Ибаны. О, нет! Надежный морской флот – вот что становилось нынче необходимостью, ведь с изгнанием захватчиков страна вновь обретала выход к Великой зелени – а следовательно, нужно было защищать своих торговцев и население, жившее по берегам Дельты. Флот…
Что-то просвистело в воздухе. Шальная стрела… Стрела? Откуда? Ведь до стен слишком уж далеко. Слишком далеко, чтобы…
Вот снова свист!
Больше не раздумывая, Ах-маси живо выпрыгнул из колесницы и, несколько раз перевернувшись, откатился в ближайший кустарник, наблюдая, как вылетевшие из-за ближней рощицы стрелы поразили коней и двух слуг.
– Разбегайтесь! – прокричал фараон придворным. – Да побыстрее! Каликха – ко мне.
Начальник охраны, нырнув в кусты, распластался на брюхе.
– Повелитель, я уже послал людей выяснить.
– Вот они! Сдавайтесь!
Это прокричали над самой головой фараона! Более того – взмахнули секирой! Да так лихо взмахнули, что срубленные ветки посыпались прямо в лицо повелителю Уасета! На миг испытав унижение, Ах-маси закусил губу и, рванув из-за пояса кинжал, проворно вскочил на ноги. Прятаться в кустах – удел трусов. К тому же, в конце концов, нападавшие уже давно заметили фараона.
– Хватайте его!
Ага… сейчас! Схватите попробуйте!
Поднырнув под чью-то занесенную руку, молодой царь ткнул вражину кинжалом под сердце, быстро подхватив секиру поверженного. Вовремя: тут же пришлось отражать удар меча, направленный в шею!
И отпрыгнул в сторону, огляделся. Ага, вот они! Человек двадцать, с секирами и короткими копьями. Некоторые – верхом на приземистых мохнатых лошадках.
Оп! Снова удар!
Серповидный меч – хепеш – коварное оружие в умелых руках. Вообще-то, это изобретение хека хасут, хотя подобные мечи использовали и жители Черной земли. Рукоятка, длинный черенок, серп. Такой же, как и для сбора колосьев. Черенком можно отражать удары, ну а серпом…
Нна!!!
Ах-маси с силой ударил секирой по черенку… тот оказался бронзовым, не сломался, лишь только глухо звякнул. А вражина – коренастый широкоплечий азиат с крючковатым носом, – ухнув, сделал своим оружием ловкий финт, захватывая серпом секиру. Надо сказать, это было проделано настолько умело и быстро, что юный царь даже и глазом моргнуть не успел, как лишился оружия.
Коренастый захохотал, в черных, чуть прищуренных глазах его вспыхнула радость. Ох и мускулистый же парень! Амбал! По сравнению с ним юный фараон казался щуплым подростком, хотя вообще-то отнюдь не был слабаком. И еще… И еще кое-что умел…
Бах! Бах! Бах!
Правую ногу вперед. Напружинить. Руки – в кулак. Удар – в переносицу! И – тут же, в секунду – целая серия – град – ударов. В челюсть, в грудь, в печень…
Ну, вообще-то хватило бы и одного – в переносицу.
Глаза вражины сдвинулись в кучу… закатились… Ну, еще бы! Бил-то специалист, сотрясение обеспечено…
Однако!
Не дожидаясь, когда коренастый повалится в кусты, Ах-маси отскочил в сторону, пропуская брошенную кем-то из врагов ременную петлю. Ага… Пленить хотите? Не выйдет!
– Я же предупреждал, что он умеет драться руками!
Ого! Интересно! Это откуда такие сведения? Впрочем, мало ли откуда. О том, что фараон Уасета хороший кулачный боец, знали в Черной земле многие.
Вот они, вышли прямо на него! Трое с арканами, двое – с сетью. И еще несколько – с копьями – позади и сбоку. Загонщики, мать их…
Ах-маси не раздумывал – некогда было! Бросился вниз, под ноги врагам, проскользнул по траве, словно ящерица, дернул за ногу одного, другого…
Вскочил!
Ну, теперь не до гордости – ноги в руки и бежать. Главное, не по прямой. Стрелы вряд ли будут, но вот могут накинуть аркан…
Так он и понесся по склону холма, петляя словно заяц. Нарочно выбирал места покаменистее, чтоб трудно было скакать лошадям: здесь их не подковывали. Бежал, не оглядываясь, лишь чувствовал за спиной голоса. А вот конского ржания не было слышно. Вероятно, всадниками успешно занялся Каликха. Каликха… Ну охраннички… уф… И как только они пропустили? Хотя, а как не пропустить? Вражины-то появились внезапно, причем – с тыла, откуда уж совсем нельзя было бы ожидать любой, даже самой малейшей опасности. А вот поди ж ты!
Сворачивая к развалинам старого храма, Ах-маси все же обернулся, увидев, что за ним гналось уже человек сорок! Орали, ржали, как лошади, угрожающе потрясая копьями и секирами. Радовались. Ну понятно – окружали, словно охотники быстроногую лань. Давайте, давайте, охотнички!
Юный правитель нарочно замедлил ход, зашатался, схватился за грудь – якобы запыхался. Подпустил врагов ближе и – оп! – рванул к рощице, на ходу выкрикивая пароль, чтобы не пустили стрелу свои же:
– Амон и Ра!
– Ра и Амон!
Колесничие Секенрасенеба!
Те самые, с секретным оружием – огромными, укрепленными на колесницах луками. А ну-ка покажите, парни, как они стреляют! Самое время!
В-вух!!!
Длинные черные стрелы, больше походившие на дротики, поразили сразу десяток врагов. И тут же колесничие произвели второй выстрел, третий…
– Стойте, стойте! – замахал руками Ах-маси. – Стойте, говорю вам! Оставьте же в живых хоть кого-нибудь. Сверкнул глазами. – Потом допросим. Сейчас же – колесницу мне! Живо!!!
Прыгнув в повозку, лично схватил поводья, погнал коней обратно, к стенам, в любой момент рискуя перевернуться. Знал – малейшее промедление сейчас подобно смерти! Не увидев штандарта, не увидев своего фараона, воины сочтут это злой волей богов. И тогда… Страшно было даже представить, что будет тогда. Ничего хорошего точно не будет!
Так и уже, уже…
Воины Уасета гроздьями скатывались со стен, речная флотилия застыла в замешательстве, словно не зная, что теперь и делать. Прикрывавшие основные войска щитоносцы переглядывались в смущении и страхе. Они не видели больше своего фараона! Не видели золотого штандарта Амона! Не слышали…
А впереди, в крепости, уже распахнулись ворота, и полчища всадников и колесниц вырвались на равнину, преследуя растерянно отступавшее войско!
– Вперед, мои воины! – Осадив коней прямо перед щитоносцами, Ах-маси едва не вылетел из колесницы. Но ничего, удержался и махнул рукою: – Вперед! Слава Амону!
– Слава Амону!!! – дружно закричали все: щитоносцы, лучники, колесничие. – Слава Амону! Веди же нас в бой, великий царь!
– В бой. – Фараон вытер ладонью окровавленную губу – и где, спрашивается, раскровянил? – Что же раньше-то думали? Ну, в бой так в бой! Видите эти жалкие кучки?!
Привстав на цыпочки, Ах-маси показал рукой на вывалившее из ворот войско захватчиков:
– Наступать только по моему сигналу, а сейчас… Цыц! Затихнуть и ждать.
Притихли. Затаили дыхание. Ждали…
Ах-маси осторожно раздвинул рукою ветки кустарника. Наемники хека хасут, размахивая секирами и палицами, с хохотом и диким визгом преследовали отряд египтян. Казалось, если хорошенько присмотреться, будут видны их лица, довольные, искаженные насмешливыми ухмылками физиономии. Широко распахнутые глаза, горящие предчувствием близкой наживы! А она ведь будет, и уже совсем скоро, скоро. Сотни, тысячи рабов! Богато украшенные колесницы, лошади, дорогое оружие, шатры… О, скольких воинов уже погубила алчность! И тем не менее…
– Пора! – подняв над головою секиру, молодой фараон Черной земли лично повел засадный полк в атаку.
– Слава Амону!!! Амону слава!!! – этот гордый клич внезапно разорвал воздух, перекрыв все – стоны умирающих и раненых, крики и вопли, ржанье коней…
– Слава Амону! Слава!
Уже было торжествующие победу захватчики не сразу сообразили, что происходит. Вдруг откуда-то взялись щитоносцы, лучники, колесничие… Откуда? Они ведь только что – вот буквально только что! – в страхе бежали, не видя своего предводителя, своего знамени! И вот…
Ах-маси врезался в толпу врагов, словно ледокол в ледяные торосы, подтаявшие на весеннем солнышке. Взмахнул секирой… И тут же умерил пыл – позади, и сбоку, и уже впереди появились оберегающие своего предводителя щитоносцы, суровые воины Юга. Да, это были отборные силы, ударившие по врагам лавиной, внезапно хлынувшей с гор.
Наконечники копий обагрились кровью врагов. Взметнулись вверх секиры и палицы. Опустились, круша черепа. И небо вновь закрылось тучами стрел, в том числе и больших, еще невиданных, – это подоспели улучшенные колесницы Секенрасенеба.
– Слава Амону! Слава!
Победный клич рвал в клочки позорные крики бегущих. Да, были еще и такие. Но и они быстро опомнились, увидев своего фараона – живого бога и надежду. Целый и невредимый, в сверкающем на солнце оплечье, он вел войско к победе.
Враги были сразу же рассечены на две части. А эти две – еще на несколько. Их окружали и били, били, били, не зная пощады. Внес свою лепту и флот, не дав захватчикам уйти, переправившись через реку. Воды Хапи – восточного его рукава – покраснели нынче не от плодородного ила, от крови.
Рев раненых, ржанье коней, тщетные мольбы о пощаде… Отвлекшись на миг от общей картины боя, Ах-маси вдруг увидел почти прямо перед собой упавшего на колени врага – молодого, безусого еще юношу с испуганным взглядом. Отбросив в сторону копье, он сложил руки перед собой, моля о пощаде…
И череп его тут же раскололся от удара секиры. Соратников несчастного постигла такая же участь. Пленных сегодня не брали.
Юный царь и сам не заметил, когда щитоносцы успели окружить его плотным кольцом отборных воинов. Только, вдруг очнувшись от боя, увидел со всех сторон широкие плечи, копья, щиты.
А битва уже заканчивалась – и ни одному врагу не удалось уйти. Правда, стены Хат-Уарит остались такими же неприступными, как всегда оставались и раньше.
Несмотря на раздававшиеся вокруг клики ликованья и гордости, приходилось признать, что, по большому-то счету, все осталось по-прежнему. Что ж, придется сделать еще одну попытку… и еще, и еще. И так до тех пор, пока Хат-Уарит не будет разрушен, сметен с лица Черной земли!
– Государь, мы разбили их всех, – подбежав, доложил молодой командир Кафиур. Глаза его радостно блестели, с меча капала кровь.
– Не считая тех, кто остался в городе, – усаживаясь на задник колесницы, фараон устало вздохнул. – Писцы, конечно, напишут, что мы одержали великую победу, но, увы… – Вскинув голову, он протянул руку к белеющим вдалеке стенам: – Разбойничье гнездо Хат-Уарит как стоял, так и стоит! Нам стоит еще попытаться!
– А может, не стоит?
Ах-маси резко обернулся: кто это еще осмелился перечить царю? Ха! Ну, конечно же – воевода Рамос, старый и верный боевой пес, ходивший в походы еще с отцом… с отцом…
– Не стоит? Поясни свою мысль! Впрочем, нет, – фараон махнул рукой, – сейчас всем перегруппироваться и отдыхать. Бальзамировщики и жрецы пусть займутся погибшими. Я же жду вас на совет. Передать всем командирам.
– Слушаю и повинуюсь, мой государь. – С глубоким почтением старый служака поклонился и приложил руку к сердцу.
– Да, и пусть приведут на совет пленных.
Подозвав возницу, Ах-маси запрыгнул в колесницу и неспешно поехал к реке, подальше от пропитанного кровью поля. Поля безуспешной битвы. Тут и там валялись трупы убитых, стонали раненые… вражеских раненых добивали.
– Эй, эй! – Придержав колесницу, фараон обернулся к свите. – Что это еще за жестокости? Этак у нас совсем пленников не останется. Вот что: все эти избиения прекратить, и немедленно!
Распорядившись, царь велел вознице ехать дальше. Лишь на самом берегу спешился, зашагал к перекинутым с барки сходням и, кивнув тезке, вошел в разбитый шатер под красным балдахином.
– Рад видеть тебя невредимым, мой государь!
– Издеваешься? Кстати, не знаешь, почему наши стали столь жестокосердны? Почему они сегодня не брали пленных?
– Знаю, государь. – Спрятав лукавый взгляд, анхабец изогнулся в поклоне. – Если хочешь, ты сам можешь все рассмотреть. Я хотел доложить, но не успел – битва…
– О чем доложить? Что – не успел? – усаживаясь на низкое ложе, вскинул глаза фараон. – Ну, отвечай же! Что именно ты предлагаешь мне посмотреть?
– Одно поле. Не здесь, рядом. Велишь туда плыть или удовольствуешься рассказом?
Ах-маси не выдержал, рассмеялся:
– Ох, и хитер же ты, дружище! А раньше, помнится, был таким простым парнем. Вырос, что ли?
– Ума набрался! – с неожиданной гордостью отозвался анхабец. – Связался вот со жрецами…
– Знаю, знаю, – фараон засмеялся еще сильнее, – с теми, что в храме Хатхор. Ой, не жрецы тебя там привлекают, а храмовые танцовщицы, так ведь?
– Ну… – Ах-маси-младший запнулся. – Ну, так будем смотреть то место?
– Ох, надо бы тебя женить. Кстати, хочу тебя предупредить, друг мой: жена моя, Тейя, кажется, всерьез озаботилась этим делом.
– О, государь! Я ведь еще молод!
– Ага… А быть командиром гребцов – не молод? – Хохотнув, фараон хлопнул приятеля по плечу. – Давай, вели кормщику плыть… куда там ты хотел.
Анхабец выскочил на палубу, послышался плеск весел, и тяжелая барка медленно отвалила от берега.
– Могу я нарушить твой покой, о богоподобный? – тут же заглянул в шатер Ах-маси.
– Уже нарушил. Что там у тебя в руках? Папирус, кажется?
Юноша надул губы с такой важностью, словно сам был царем. И эдак небрежно бросил:
– Это моя книга.
– Что?!
– Я пишу ее уже… мм… уже месяца два. Записываю все, что со мной случается, позже велю высечь на моей гробнице. Вот, послушай…
Юноша насупился и, с еще большей важностью развернув папирусный свиток, прочел:
– Я вырос в городе Анхабе. Мой отец был воином царя Обеих Земель, покойного Секененра. Я стал воином вместо него, когда я был юношей, еще не женился и спал в юношеской одежде. После же того, как я обзавелся домом, я был взят на судно, ибо я был храбр. И я следовал за царем – да будет он жив, невредим и здоров – пешком, сопровождая его выезд на колеснице…[1]