Флот данов, наконец, скрылся за излучиной реки. Хельги поднял руку, готовясь отдать приказ немедленно покинуть залив, чуть было не ставший смертельной ловушкой.
– Не спеши, ярл, – подошел к нему Горм Душитель. – Мои люди, те, что рубили ветки, видали за излучиной богатую деревеньку.
– Но это, по-видимому, селение данов!
– Может, оно и так, ярл, – согласился Душитель. – Но это не место для всей той своры, уж слишком мало селеньице. Значит, выше по реке у данов имеется хорошо укрепленное место, а эта деревня… вероятно, жители просто платят им дань.
– Н-нет, это не д-даны, – подтвердил незаметно подошедший Заика. – Я в-видел там м-мона-стырь.
– Монастырь? – переспросил Хельги. – Что ж, это хорошая добыча.
Ограбить? А почему бы и нет? В конце концов, за тем и пришли. За подвигами, за богатством, за славой.
– Лучше всего разделиться, – дальше советовал Горм. – Мы, ярл, на «Транине» зайдем с реки, а остальные – из-за мыса, со стороны моря.
– Пусть так и будет, – кивнул Хельги. Действительно, идея Горма выглядела совсем недурной.
Так и сделали. «Транин Ланги» – с Хельги, Гормом, Дирмундом Заикой и Хрольвом, – чуть шевеля веслами, медленно потащился вдоль берега реки, а два других корабля – с Харальдом Бочонком и Снорри, – не разворачиваясь – драккару все равно, что нос, что корма, – ушли в сторону моря. Дождавшись, когда они исчезли за мысом, Хельги махнул рукой. Резко прибавив скорость, «Транин Ланги» вылетел на середину реки и изготовился к внезапному нападению. Правда, селение, увиденное молодым ярлом за излучиной реки, оказалось настолько небольшим, что, пожалуй, не стоило всех потраченных на него трудов. С десяток домишек, какие-то амбары, коровники. Церковь – похоже, даже не монастырь, а просто одиноко стоящая на холме церковь… Ага! Уже зазвонили в колокола, – заметили гады. Только бы не вернулись даны. Ничего, не впервой, успеем!
Хельги вытащил меч, обернулся – подбодрить людей. Что такое? Его верные воины, молодежь, с кем делил похлебку еще зимой, в лагере Эгиля, вдруг разом упали под ударами – нет, не может быть! – копий своих же. Значит, все-таки может. Предательство! Интересно, кто же?
Молодой ярл обернулся – и вовремя. Едва успев уклониться от летящей прямо в голову секиры Горма, неловко поскользнувшись на корме, с шумом упал в воду.
– Ты точно убил его, Горм? – тут же подбежали Дирмунд и Хрольв.
Душитель ничего не ответил, угрюмо глядя в воду.
– Ага, вот он! – крикнул Хрольв, заметив почти у самого берега светлую голову ярла.
Тучи стрел взметнулись над драккаром, и одна из них нашла свою цель, впившись в незащищенную кольчугой шею.
– Есть! – радостно крикнул Дирмунд. – Т-ты все-таки п-попал в н-него, П-приблуда.
– Я да не попаду? – усмехнулся тот, радостно потирая руки.
– Рано радуетесь, – охолонул их Горм. – Взгляните-ка лучше туда…
Он показал на излучину реки, где показались возвращающиеся драккары данов. Да, видно, жители деревушки не зря платили им дань.
Убираемся, – быстро скомандовал Горм. – В конце концов, своего мы достигли. А что касается тех… – он кивнул на море, – то пусть выбираются сами.
– М-мудрые слова, п-предводитель! – взяв в руки весло, одобрительно кивнул Заика.
Они гребли так, как, пожалуй, не гребли уже давно. Сливаясь в одну буровато-зеленую линию, замелькали за бортом луга, холмы и рощи.
– Быстрее, быстрее! – оглядываясь за корму, командовал Горм Душитель, новый морской ярл и командир «Транина Ланги».
Успели. Вылетели в залив, как сумасшедшие, и, подняв парус, ушли в открытое море.
А на помощь селению тем временем спешили боевые ладьи данов. Вот они развернулись бортами прямо посередине реки – всего пять кораблей, видно, датский ярл не посчитал нужным задействовать всех – и, дружно взмахнув веслами, ловко причалили к берегу.
Зайдя со стороны моря, Фриддлейв, Харальд и Снорри бросили свои драккары и, огибая холмы и болота, быстро побежали к деревне. Бежать пришлось довольно долго – не так-то и близко была деревуха от моря, – но молодые викинги не ведали усталости. Ведь впереди их ждали богатство и слава. И приветственное слово ярла. Выбежав из-за холма, они набросились на деревню сразу – как волки, разодрав собак, набрасываются на беззащитных овец. В легких кольчугах, а большинство – в кожаных панцирях из бычьей кожи, – с секирами, мечами и копьями. С круглыми, выкрашенными в алый цвет щитами, обитыми железными бляшками. Мощь! Красота! Сила!
Вот впереди всех красавчик Фриддлейв, сын Свейна Копителя Коров, с выбившимися из-под шлема белыми, как лен, волосами. Красивый, как Бальдр. Хоть и недолюбливал Фриддлейв Хельги, завидуя ярлу по-черному, однако все же был верен, не нарушал клятвы. Заика с Хрольвом к нему и не подходили, знали – напрасно потратят время. Вот если б пришлось встретиться с выскочкой Хельги в открытом бою, на честном поединке, тогда бы… ух, как тогда бы несладко пришлось молодому ярлу… А сейчас… Сейчас они в одной команде, и хуже нет позора для дружины, чем гибель ярла.
– Аой! – скаля белые зубы, кричал на бегу Фриддлейв.
– Аой! – эхом отзывался Снорри, сероглазый Малыш Снорри, впрочем, давно уж не такой и малыш. Не смотри, что тринадцать лет, – ловкий, выносливый, жилистый, тощий, как волк-трехлеток. В кожаном блестящем панцире, в коническом шлеме с металлическим полузабралом-очками, с жаждущим крови мечом… Рос Снорри стеснительным малым – маловато сверстников было, в основном водился со старшими, а уж те, ясно, немало над ним потешались. Пока не начал вступаться Хельги. Хельги ярл. Счастье – умереть за такого!
– Аой! – чувствуя безумие надвигающей битвы, кричал Харальд Бочонок. Упитанный, но быстрый и сильный. Друг Хельги с раннего детства. Простоватый весельчак, любящий и хорошо поесть, и выпить, с круглым лицом и лезущими прямо в глаза растрепанными волосами, похожими на копну сена. Тем не менее, опытный и умелый воин. Секира в руках Харальда – грозное оружие. Вон как сверкает на солнце острое лезвие! Горе врагам.
– Аой!
Ага, вот показались и защитники. Всего-то десятка два, остальные, видно, укрылись в церкви. Интересно только, где же воины Хельги? Запаздывают что-то, соратнички, впрочем, тут можно обойтись и без них, взять деревню на меч одним наскоком – тут, похоже, как раз тот случай.
Дзыннь!
Кто-то швырнул на бегу секиру, и та попала прямо в шлем одному из английских воинов в длинных кольчугах.
Дзыннь!
Столкнулись перекрещенные мечи. Ударилось копье о щит. Захрипели первые раненые. Вот она, музыка боя!
Радостно сверкая глазами, Снорри Малыш ворвался в самую гущу врагов и бил мечом направо и налево, никому не давая пощады, словно маленький демон битвы. Англы расступались перед ним, и парень сам не заметил, как тут же проскочил вражеский строй. Ошарашенно оглянулся по сторонам и… вот те раз! Со стороны реки бежали прямо на них вооруженные люди. Целая толпа, как минимум сотни две! А у самого берега покачивались на мелких волнах драккары с поднятыми по-хозяйски мачтами.
Влипли!
Снорри обернулся предупредить – да видел уже, что и остальные заметили врагов. Кто-то побежал к лесу… А Снорри с Фриддлейвом и малой частью дружины зайцами понеслись на холм. Там и засели, ожидая веселой неминуемой смерти. Вот они внизу, воины данов, скалятся, сволочи, и солнце играет на клинках их мечей, золотом горит в наконечниках копий.
– Смотри! – хлопнул Малыша по плечу Фриддлейв. Два драккара, быстро отчалив от берега, взяли курс в море.
– Наши корабли! – в отчаянье крикнул Снорри. Похоже, это и вправду был конец.
– Беги, предупреди наших. Догонишь?
– А как же! – Снорри кивнул и, бросив секиру, рысью понесся с холма, благо даны еще не успели взять его в клещи. Он бежал, не разбирая дороги, быстрее, быстрее – не опоздать бы, предупредить бы, успеть… Хлесткие ветки больно били в лицо, со щеки текла кровь – то ли от веток, то ли задели мечом, это было неважно. Важно успеть. Нагнать, предупредить. Ага, вот и кончился лес. Вот берег, вот драккары. Вот бегущие к ним наши… А где же враги? Неужели… Да вон они – там, за лесом. И сейчас ударят…
– Эй, эй! – громко закричал Хельги. – Не надо туда. Там даны… там даны…
Словно в ответ на его крик, выскочили из-за леса драккары данов. Мало того – из кустов показались воины. Видно, успели-таки высадить десант…
Они погибли почти сразу. Харальд Бочонок и все, кто был с ним. Часть, еще до прямого столкновения, просто перестреляли стрелами. Оставшиеся дрались, как львы. Полтора десятка. Против сотни. Когда Малыш Снорри дошел – все было кончено. Он поднял меч, глотая в бессильной злобе злые соленые слезы.
– Аой, – выкрикнул он и напал на первого попавшегося воина, чувствуя, как захлестывает шею брошенная кем-то широкая ременная петля.
«Аой…» – хотел, было повторить Снорри, но захрипел и упал в липкую от крови друзей грязь.
На холме добивали оставшийся отряд Фриддлейва. К обеду добили – лишь раненых взяли в плен. В том числе и валяющегося в беспамятстве Фриддлейва.
А уже довольно далеко отсюда, в Северном море, освещенные ласковым солнцем, радовались первой добыче – торговому франкскому кнорру – предатели – воины Горма Душителя, истинные собаки моря.
Глава 3
Огромные темно-серые волны с грохотом вламывались в корабль. Стонал корпус, и непривычно голые, щегольски висевшие щиты давно смыло в море; надстройки на носу и корме трещали под ударами волн, словно готовы были вот-вот развалиться.
– Ничего! Наш кнорр – крепкий кораблик, – отплевываясь от соленой воды, крикнул на ухо Трэлю Адальстан, толстенький купец из Фризии, которого, казалось, ничуть не занимали ни волны, ни ветер, ни брызги. Вместе с выразившим готовность помочь вольноотпущенником они держали рулевое весло, привязанные к надстройке прочными канатами из сыромятной кожи. – Это разве шторм? Вот… – Кнорр резко ушел вниз, ухнув в раскрывшуюся черную бездну. —…Не так давно – так это был шторм! – переведя дыхание, словно ни в чем не бывало продолжал беседу купец, когда корабль, скрипя всеми своими частями, выбрался на крутую спину волны, готовясь опять рухнуть вниз. – Все корабли Ютландца разбросало от Англии до Фризии – потом еле… – Уххх! – собрались.
Сердце Трэля проваливалось в пятки с каждым подобным уханьем с волны вниз, спирало дыхание, и волны заливали корабль. Было очень страшно, но юноша не подавал виду – и тем заслужил благоволение Адальстана, который был на своем корабле за кормчего. Тот все не унимался – что и говорить, любил поболтать этот фриз:
– Говорят, это сердятся… – Ухх! – морские боги. Я, правда, уже кинул им в жертву несколько монет, да и ты… – У-у-ух!!! – Тьфу! Да и ты, я видел, что-то бросал, а вот твои… – У-у-ух!!! – попутчики что-то не очень озаботились.
– Это их дело, дядюшка Адальстан! – крикнул в ответ Трэль, из последних сил старательно удерживая весло. Держать было трудно – вдвоем еле управлялись, но, как сказал Адальстан, – если бросить руль, ветер неминуемо перевернет кнорр бортом к волне, и тогда…
– Тогда можешь прощаться с жизнью, парень! Так что держись.
Вокруг выло, грохотало, визжало, и огромные водяные валы – не синие и даже не серые, а какие-то пурпурно-черные – с грохотом проваливались в разверзшуюся бездну, куда, несомненно, увлекли бы и корабль, если б не мужество рулевых и команды. Да и пассажиры, проблевавшись несколько раз, теперь проворно вычерпывали воду, а куда им было деваться? Даже ненавистный Трэлю Ирландец, надо признать, орудовал небольшим тазиком – или большим блюдом – не за страх, а за совесть, то и дело покрикивая на рыжего парня по имени Вазг, которого в обычное время почему-то побаивался. Трэль машинально отметил эту странность еще в первые дни плавания. Эх, если б он еще знал тот древний язык, на котором перекрикивались Вазг с Ирландцем, да еще смог бы расслышать кое-что из-за шума волн…
– Давай, Форгайл, давай, друид, не филонь, работай! – озлобленно кричал Ирландец. – Или отправимся прямиком к Морриган. Да брось ты кружку, идиот! На вон, возьми блюдо… Да работай же, иначе, клянусь всеми богами, тресну по морде…
– Пойми, Конхобар… – оправдываясь, стонал Друид. – Мое тело сейчас – это тело ребенка…
– А плевать на это хотели морские боги! – злорадно хохотал Ирландец, упиваясь неожиданно представившейся возможностью всласть поиздеваться над Черным друидом. Конхобар сейчас совсем не боялся его, ибо то, что происходило сейчас вокруг, было во много раз страшнее всех будущих козней друида. Да и будет ли оно – это будущее? Глядя на огромные волны, с грохотом несущие кораблик в пучину, Ирландец все сильней сомневался в этом. – Что ж ты не молишь древних богов, Форгайл? – отплевываясь от волн, продолжал издеваться Ирландец. – Или нет уже сил?
Друид в образе рыжего мальчика лишь злобно шипел в ответ. А Конхобар Ирландец не унимался, доставал Черного друида Форгайла все сильнее, словно выбрасывал на него весь свой страх, копившийся столь долгое время. Друид лишь скрипел зубами, но блюдо не бросал – все вычерпывал воду, с опаской посматривая на младшего жреца, неожиданно вышедшего из повиновения. Попробуй-ка пофилонь! Ладно – в морду даст, но ведь и за борт выкинуть может, с него станется.
Улучив минутку, рыжий друид бочком протиснулся мимо двух моряков, с руганью пытающихся увернуться от сломанной мачты, и нырнул в спасительное нутро трюма. Тут тоже хватало и воды и работы, да зато не было поблизости Конхобара. А ведь как все хорошо начиналось!
Вечером, сразу после отплытия, на палубе кнорра встретились нос к носу все трое: Ирландец, бывший раб Трэль и рыжий мальчишка Вазг – пока еще Конхобар принимал его за мальчишку. Кнорр слишком маленький корабль, чтобы делать вид, что не замечаешь других, пришлось общаться. Первым, как более наглый, приветствовал остальных Ирландец.
– Ого, кого я вижу? – низко склонился он в шутовском поклоне. – Господин Трэль, видно, собрался-таки вернуться на далекую родину? – Не в бровь, а в глаз – угадал Конхобар и деланно посетовал: – Кто же остался нырять?
– Не твое дело, – резонно пробурчал Трэль, а что ему еще оставалось делать?
– Конечно, не мое, – согласно кивнул Ирландец. – Только если ты поверил во-он тому узкобородому ромейскому пройдохе, значит, остался таким же тупым, каким и был раньше. Доставит он тебя на родину, как же! Вон глаза-то – так и зыркают… Да и, сказать по секрету, хозяин Адальстан проболтался как-то, что ромей очень любит мальчиков. Так что вы смотрите оба… Хе-хе… – Ирландец издевательски расхохотался. – А ты, рыжий? – обернулся он к третьему пассажиру кнорра. – Что, в усадьбе не всем собакам хвосты пооткручивал? В неведомые земли потянуло? Интересно, знает ли об этом хозяйка Гудрун? – Ирландец тут же отвернулся и презрительно сплюнул за борт, что, по всем поверьям, ну никак нельзя было делать, да только плевал он теперь на поверья. В суме и зашитые в пояс лежали сокровища, которых должно было хватить на безбедную жизнь хоть в Ирландии, хоть в Англии, да где угодно. Да еще волшебный камень Лиа Фаль! Вот уж никогда не получит его глупый друид Форгайл…
Рыжий Вазг, утерев пот, встал рядом и деловито осведомился:
– Ну и где камень?
Подсмотрел, сука! Или проболтался кто…
Камень пришлось, конечно, отдать. Себе дороже спорить с друидом. Хотя, конечно, не такой уж он и страшный в новом теле, но… Споет друид глам-дицин – песнь поношения, – и враз покроется все тело страшными кровавыми струпьями, так и сгниешь заживо. Знавал Конхобар подобных певцов-филидов, что сидели у домов зажиточных крестьян в Коннахте и в Лейнстере. Песен они там не пели, только грозились – и никогда не оставались без обильной еды или выпивки. Правда, говорят, пару филидов крестьяне все-таки побили камнями. Ну, туда им и дорога. Снова, как прежде, всколыхнулся, заворочался в душе Конхобара древний первобытный страх. Страх перед волшебной силой друида. Только теперь примешалось к этому страху еще и острое чувство сильнейшей досады. Ну надо же! Ну опять он. Да что ж такое, никуда от этого друида не деться! Всю жизнь ведь ломает, собака, все планы. И вот, до глубины души прочувствовав это – вроде б вся жизнь была впереди, и на тебе – уже не первый день ощущал Конхобар, что страх перед Черным друидом становился в душе его гораздо слабее, чем раньше. Может, его пересилила досада, а может, и другое. В прежнем-то, волчьем, облике был Форгайл не в пример страшнее. Огромный клыкастый зверюга с дикими пронзительными глазами. Тут любой увидит – умрет от ужаса. А сейчас что? Рыжий тщедушный пацан. Соплей перешибить можно. Какой уж тут ужас – смех один. Нет, явно перемудрил друид с новым своим телом, впрочем, был ли у него выбор?
Ладно, еще поборемся. Отдав друиду камень, Конхобар постарался пореже с ним разговаривать. Больше общался с командой да задирал Трэля.
Так и продолжалось все это до шторма. Буря налетела внезапно – прямо, можно сказать, с чистого неба. Только что весело светило солнце – и вот, на тебе! Адальстан хмурился и тогда, подозрительно оглядывая сиреневые тучки далеко у линии горизонта. Когда исчезли чайки, нахмурился еще больше – приказал спускать парус и привязывать к палубе все, что можно привязать. Мачту вот, правда, опустить уже не успели… Да и пес с ней, сломалась и сломалась. Правда, пару человек команды все-таки пришибла, зараза…
Где-то впереди, среди бушующей со всех сторон стихии, неожиданно возник берег. Он быстро приближался – так, что очень скоро стали видны черные камни. О камни со страшным шумом и брызгами разбивались набегавшие волны.
– Эй, на руле! – обернувшись к корме, дико заорал Ирландец. – Вы там что, ослепли? Нас сносит на берег.
– Можешь прыгать, – тут же откликнулся Адальстан, видно, расслышал-таки. – А мы погодим, верно, парень? – Он ободряюще подмигнул Трэлю. – Там за мысом река. Вот в нее-то мы и войдем.
Как сказал – так и вышло. Поднявшись в последний раз на спине огромной волны, кнорр, повинуясь рулевому веслу, легко скользнул вниз и, чуть чиркнув килем о подводный камень, можно сказать, влетел в дельту реки. По инерции чуть проплыл по течению, свернул за излучину – и на спокойной воде встал на якорь. Словно и не было никакого шторма.
– Возблагодарим же богов! – радостно возопил кто-то.
– Не богов, чучело, – презрительно скривился Ирландец. – Благодарить надо кормчего. Ну и того дурня, что ему помогал – или мешал, не знаю, – рулить вон тем здоровым веслищем.
– Что это за земля? – оправившись от шока, деловито осведомился ромей. – Кажется, не совсем похоже на Эссекс.
– Ты прав, Михаил, – согласно кивнул фриз. – Нас отнесло к северу. Это Мерсия.
– Мерсия?! – Ромей в ужасе закатил глаза. – Но здесь же…
– Не кричи так, – обеспокоенно закрутил головой Адальстан. – Распугаешь команду. Ты хотел сказать, здесь же даны? Да, именно так. Но, хоть убей, не пойму, чем они отличаются от нашего покровителя Рюрика Ютландца? Вообще же, ты прав, – внезапно посерьезнел он. – И хорошо б нам отсюда выбраться поскорее. Но пока не утихнет шторм…
– Похоже, нам уже ничего не поможет, кроме молитвы, – вдруг перебил его Михаил, кивая на середину реки. – Драккары данов!
Они, конечно, предпочли сдаться. Ну что такое потрепанный штормом кнорр с командой из двадцати человек и тремя пассажирами против трех боевых кораблей с тремя сотнями хорошо вооруженных профессиональных воинов? Адальстан даже и рыпаться не пытался. Улыбнулся да приветственно помахал рукою. Ну, даны. Ну, ограбят. Первый раз, что ли?
– Двенадцатую часть можешь оставить себе, – после того, как кнорр был обобран буквально до нитки, милостиво разрешил предводитель данов – высокий черноусый викинг с такими белыми волосами, каких не было, пожалуй, и у Фриддлейва Красавчика. Адальстан бросился к нему со словами благодарности. Не столько за возвращенную часть товара, сколько за то, что не убили и не взяли в рабство, а ведь вполне могли бы. – Не благодари, не надо, – скривился датский хевдинг. – Мы же не разбойники, мы честные викинги. Понимать надо!
– Да уж, честные, – пробурчал себе под нос Ирландец. – Таких разбойников еще поискать – наищешься.
Обобрали всех качественно – какие там, к троллям лесным, сокровища в поясах – их выпотрошили в первую очередь, – спокойно, профессионально, с полным знанием предмета. Ирландец бы, конечно, возмутился, но счел более благоразумным промолчать. Что же касается Трэля – так у него и брать было нечего, монеты он уже давно отдал кормчему.
– Хорошо некоторым, – глядя на него, кривился Конхобар. – Гол, как рыбина. Умеют же люди устраиваться! Интересно, а где наш рыжий? – внезапно забеспокоился он. – Ты, случайно, не видал его?
Трэль пожал плечами. Делать ему больше нечего, как только следить за всякими рыжими.
– Может, его волной смыло? – с затаенной надеждой расспрашивал всех Ирландец. – Или даны по башке стукнули?
Поискали. Не было нигде на кнорре рыжего Вазга. Не было, естественно, и камня, про который пока знал только прощелыга Конхобар. И, зная о том, хмурился. Еще бы… С таким камнем может друид делов наделать. И еще вопрос, будет ли он лояльно относиться к нему, Конхобару. Всенепременно захочет наказать. Ух, сволочина!
– Эй, Адальстан, чего там вопит этот датский ярл?
– Предлагает пойти в деревню и выпить!
– Да ну?
– Говорит, у них там сегодня какой-то праздник.
– Так тогда идем?
– Всенепременно!
– Эх, знать бы, куда подевался рыжий!
А рыжий в это время спокойно сидел в камышах, любуясь суматохой на кнорре, презрительно ухмылялся и думал. Камень теперь был при нем. Осталось добраться с ним до Ирландии, до священного холма Тары, а уж там… Да, и теперь вполне свободно можно избавиться от надоевшего детского тела! С камнем это проще простого. Вот только кого выбрать? Местный крестьянин? Нет, он, кроме проблем своей деревни, ничего не знает и знать не хочет. Тем более куда-то там путешествовать – уж слишком крестьянину это затруднительно. Да и подозрительно тоже. Тогда – викинг? Вон тот, беловолосый хевдинг. Нет, тоже опасно. Столько людей будет вокруг… конечно, с камнем пройдет и это… но к чему лишний раз рисковать, хватит уже, отрисковался. Вспомнив шторм, рыжий Форгайл-Вазг передернул плечами. Хорошо бы попался какой-нибудь средней руки купец… или странник. Да, да, именно странник. Вон, слышно, как бьют колокола. Монастырь поклонников распятого бога? Скорее всего. А где монастырь, там и паломники, В конце концов, можно и в нынешнем своем виде раздобыть рясу… да уж больно несолидно это рыжее тело. Не вызывает оно никакого трепета, никакого желания склониться в угодливом низком поклоне, вообще, если и вызывает какое-то желание – так это влепить хорошую затрещину или оттаскать за ухо. Нет, надо искать новое тело. Осторожно выбравшись из камышей, рыжий пацан, не привлекая особого внимания местных жителей, быстро направился к монастырю. Путь его пересекала дорога, и рыжий, не дойдя до деревни, свернул на нее, машинально отметив, что здесь совсем недавно была хорошая сеча – вдоль дороги и рядом, в лугах, валялись уже освобожденные от доспехов и оружия трупы. Некоторые из них казались знакомыми. Пройдя по дороге мили две, рыжий нашел то, что искал. У копны свежего сена, в тенечке, сидели, развернув между собою тряпицу с нехитрой трапезой, два монаха. Пожилой – невысокого роста, полненький, с толстым добродушным лицом и лысиной, обрамленной венчиком седых волос, и молодой парень – тощий и длинный, с вытянутым, каким-то лошадиным, лицом. Стараясь не шуметь, рыжий обошел копну сзади и достал из-за пазухи камень…
В психиатрической клинике доктора Нортигейма, что близ норвежского города Тронхейма, дернулась закатанная в смирительную рубашку девица. В темно-синих глазах ее вспыхнули, подобно газовой сварке, фиолетовые искры. Двое санитаров – волонтеров из гражданской службы, – разговаривая, прошли мимо палаты, в которой находилась девушка. Один – молодой вислогубый парень, стриженный под ноль, с серьгой в левом ухе – глянул в решетчатое оконце двери.
– Задергалась что-то наша Магн, видно, не очень-то помогают уколы, – догнав напарника, быстро сказал он. – А красивая ведь девка, жаль – сумасшедшая. Я б такой…
– Говорят, она пела в какой-то группе, – обернулся другой санитар – более старший, обросший бородой и волосами так, словно вернулись вдруг веселые времена хиппи. – Я, правда, не слышал… Но говорят, неплохо пела. Да ну ее, Свен, пошли-ка лучше выпьем пивка.
– Ты же знаешь, я не пью, – покачал головой Свен.
– Как хочешь, – пожал плечами «хиппи». – Тогда я один. Посмотришь там все?
– Само собой, можешь не беспокоиться. Заверив напарника в лучших намерениях, вислогубый Свен быстро обошел коридор и вновь очутился у запертой палаты Магн.
Его коллега «хиппи» достал из холодильника несколько банок пива и, блаженно вытянув ноги, растянулся перед телевизором в пустом полутемном холле. Начиналась его любимая музыкальная передача. С легким уклоном в ретро. В ревущие семидесятые.
– Не спеши, ярл, – подошел к нему Горм Душитель. – Мои люди, те, что рубили ветки, видали за излучиной богатую деревеньку.
– Но это, по-видимому, селение данов!
– Может, оно и так, ярл, – согласился Душитель. – Но это не место для всей той своры, уж слишком мало селеньице. Значит, выше по реке у данов имеется хорошо укрепленное место, а эта деревня… вероятно, жители просто платят им дань.
– Н-нет, это не д-даны, – подтвердил незаметно подошедший Заика. – Я в-видел там м-мона-стырь.
– Монастырь? – переспросил Хельги. – Что ж, это хорошая добыча.
Ограбить? А почему бы и нет? В конце концов, за тем и пришли. За подвигами, за богатством, за славой.
– Лучше всего разделиться, – дальше советовал Горм. – Мы, ярл, на «Транине» зайдем с реки, а остальные – из-за мыса, со стороны моря.
– Пусть так и будет, – кивнул Хельги. Действительно, идея Горма выглядела совсем недурной.
Так и сделали. «Транин Ланги» – с Хельги, Гормом, Дирмундом Заикой и Хрольвом, – чуть шевеля веслами, медленно потащился вдоль берега реки, а два других корабля – с Харальдом Бочонком и Снорри, – не разворачиваясь – драккару все равно, что нос, что корма, – ушли в сторону моря. Дождавшись, когда они исчезли за мысом, Хельги махнул рукой. Резко прибавив скорость, «Транин Ланги» вылетел на середину реки и изготовился к внезапному нападению. Правда, селение, увиденное молодым ярлом за излучиной реки, оказалось настолько небольшим, что, пожалуй, не стоило всех потраченных на него трудов. С десяток домишек, какие-то амбары, коровники. Церковь – похоже, даже не монастырь, а просто одиноко стоящая на холме церковь… Ага! Уже зазвонили в колокола, – заметили гады. Только бы не вернулись даны. Ничего, не впервой, успеем!
Хельги вытащил меч, обернулся – подбодрить людей. Что такое? Его верные воины, молодежь, с кем делил похлебку еще зимой, в лагере Эгиля, вдруг разом упали под ударами – нет, не может быть! – копий своих же. Значит, все-таки может. Предательство! Интересно, кто же?
Молодой ярл обернулся – и вовремя. Едва успев уклониться от летящей прямо в голову секиры Горма, неловко поскользнувшись на корме, с шумом упал в воду.
– Ты точно убил его, Горм? – тут же подбежали Дирмунд и Хрольв.
Душитель ничего не ответил, угрюмо глядя в воду.
– Ага, вот он! – крикнул Хрольв, заметив почти у самого берега светлую голову ярла.
Тучи стрел взметнулись над драккаром, и одна из них нашла свою цель, впившись в незащищенную кольчугой шею.
– Есть! – радостно крикнул Дирмунд. – Т-ты все-таки п-попал в н-него, П-приблуда.
– Я да не попаду? – усмехнулся тот, радостно потирая руки.
– Рано радуетесь, – охолонул их Горм. – Взгляните-ка лучше туда…
Он показал на излучину реки, где показались возвращающиеся драккары данов. Да, видно, жители деревушки не зря платили им дань.
Убираемся, – быстро скомандовал Горм. – В конце концов, своего мы достигли. А что касается тех… – он кивнул на море, – то пусть выбираются сами.
– М-мудрые слова, п-предводитель! – взяв в руки весло, одобрительно кивнул Заика.
Они гребли так, как, пожалуй, не гребли уже давно. Сливаясь в одну буровато-зеленую линию, замелькали за бортом луга, холмы и рощи.
– Быстрее, быстрее! – оглядываясь за корму, командовал Горм Душитель, новый морской ярл и командир «Транина Ланги».
Успели. Вылетели в залив, как сумасшедшие, и, подняв парус, ушли в открытое море.
А на помощь селению тем временем спешили боевые ладьи данов. Вот они развернулись бортами прямо посередине реки – всего пять кораблей, видно, датский ярл не посчитал нужным задействовать всех – и, дружно взмахнув веслами, ловко причалили к берегу.
Зайдя со стороны моря, Фриддлейв, Харальд и Снорри бросили свои драккары и, огибая холмы и болота, быстро побежали к деревне. Бежать пришлось довольно долго – не так-то и близко была деревуха от моря, – но молодые викинги не ведали усталости. Ведь впереди их ждали богатство и слава. И приветственное слово ярла. Выбежав из-за холма, они набросились на деревню сразу – как волки, разодрав собак, набрасываются на беззащитных овец. В легких кольчугах, а большинство – в кожаных панцирях из бычьей кожи, – с секирами, мечами и копьями. С круглыми, выкрашенными в алый цвет щитами, обитыми железными бляшками. Мощь! Красота! Сила!
Вот впереди всех красавчик Фриддлейв, сын Свейна Копителя Коров, с выбившимися из-под шлема белыми, как лен, волосами. Красивый, как Бальдр. Хоть и недолюбливал Фриддлейв Хельги, завидуя ярлу по-черному, однако все же был верен, не нарушал клятвы. Заика с Хрольвом к нему и не подходили, знали – напрасно потратят время. Вот если б пришлось встретиться с выскочкой Хельги в открытом бою, на честном поединке, тогда бы… ух, как тогда бы несладко пришлось молодому ярлу… А сейчас… Сейчас они в одной команде, и хуже нет позора для дружины, чем гибель ярла.
– Аой! – скаля белые зубы, кричал на бегу Фриддлейв.
– Аой! – эхом отзывался Снорри, сероглазый Малыш Снорри, впрочем, давно уж не такой и малыш. Не смотри, что тринадцать лет, – ловкий, выносливый, жилистый, тощий, как волк-трехлеток. В кожаном блестящем панцире, в коническом шлеме с металлическим полузабралом-очками, с жаждущим крови мечом… Рос Снорри стеснительным малым – маловато сверстников было, в основном водился со старшими, а уж те, ясно, немало над ним потешались. Пока не начал вступаться Хельги. Хельги ярл. Счастье – умереть за такого!
– Аой! – чувствуя безумие надвигающей битвы, кричал Харальд Бочонок. Упитанный, но быстрый и сильный. Друг Хельги с раннего детства. Простоватый весельчак, любящий и хорошо поесть, и выпить, с круглым лицом и лезущими прямо в глаза растрепанными волосами, похожими на копну сена. Тем не менее, опытный и умелый воин. Секира в руках Харальда – грозное оружие. Вон как сверкает на солнце острое лезвие! Горе врагам.
– Аой!
Ага, вот показались и защитники. Всего-то десятка два, остальные, видно, укрылись в церкви. Интересно только, где же воины Хельги? Запаздывают что-то, соратнички, впрочем, тут можно обойтись и без них, взять деревню на меч одним наскоком – тут, похоже, как раз тот случай.
Дзыннь!
Кто-то швырнул на бегу секиру, и та попала прямо в шлем одному из английских воинов в длинных кольчугах.
Дзыннь!
Столкнулись перекрещенные мечи. Ударилось копье о щит. Захрипели первые раненые. Вот она, музыка боя!
Радостно сверкая глазами, Снорри Малыш ворвался в самую гущу врагов и бил мечом направо и налево, никому не давая пощады, словно маленький демон битвы. Англы расступались перед ним, и парень сам не заметил, как тут же проскочил вражеский строй. Ошарашенно оглянулся по сторонам и… вот те раз! Со стороны реки бежали прямо на них вооруженные люди. Целая толпа, как минимум сотни две! А у самого берега покачивались на мелких волнах драккары с поднятыми по-хозяйски мачтами.
Влипли!
Снорри обернулся предупредить – да видел уже, что и остальные заметили врагов. Кто-то побежал к лесу… А Снорри с Фриддлейвом и малой частью дружины зайцами понеслись на холм. Там и засели, ожидая веселой неминуемой смерти. Вот они внизу, воины данов, скалятся, сволочи, и солнце играет на клинках их мечей, золотом горит в наконечниках копий.
– Смотри! – хлопнул Малыша по плечу Фриддлейв. Два драккара, быстро отчалив от берега, взяли курс в море.
– Наши корабли! – в отчаянье крикнул Снорри. Похоже, это и вправду был конец.
– Беги, предупреди наших. Догонишь?
– А как же! – Снорри кивнул и, бросив секиру, рысью понесся с холма, благо даны еще не успели взять его в клещи. Он бежал, не разбирая дороги, быстрее, быстрее – не опоздать бы, предупредить бы, успеть… Хлесткие ветки больно били в лицо, со щеки текла кровь – то ли от веток, то ли задели мечом, это было неважно. Важно успеть. Нагнать, предупредить. Ага, вот и кончился лес. Вот берег, вот драккары. Вот бегущие к ним наши… А где же враги? Неужели… Да вон они – там, за лесом. И сейчас ударят…
– Эй, эй! – громко закричал Хельги. – Не надо туда. Там даны… там даны…
Словно в ответ на его крик, выскочили из-за леса драккары данов. Мало того – из кустов показались воины. Видно, успели-таки высадить десант…
Они погибли почти сразу. Харальд Бочонок и все, кто был с ним. Часть, еще до прямого столкновения, просто перестреляли стрелами. Оставшиеся дрались, как львы. Полтора десятка. Против сотни. Когда Малыш Снорри дошел – все было кончено. Он поднял меч, глотая в бессильной злобе злые соленые слезы.
– Аой, – выкрикнул он и напал на первого попавшегося воина, чувствуя, как захлестывает шею брошенная кем-то широкая ременная петля.
«Аой…» – хотел, было повторить Снорри, но захрипел и упал в липкую от крови друзей грязь.
На холме добивали оставшийся отряд Фриддлейва. К обеду добили – лишь раненых взяли в плен. В том числе и валяющегося в беспамятстве Фриддлейва.
А уже довольно далеко отсюда, в Северном море, освещенные ласковым солнцем, радовались первой добыче – торговому франкскому кнорру – предатели – воины Горма Душителя, истинные собаки моря.
Глава 3
ПОСЛУШНИЦА
Июль 856 г. Мерсия
Хоть издалека ты пришла, о женщина,
Нашлось у тебя, чем помочь мне,
Много всего рассказала ты мне…
Предания и мифы средневековой Ирландии. «Видение Фингена»
Огромные темно-серые волны с грохотом вламывались в корабль. Стонал корпус, и непривычно голые, щегольски висевшие щиты давно смыло в море; надстройки на носу и корме трещали под ударами волн, словно готовы были вот-вот развалиться.
– Ничего! Наш кнорр – крепкий кораблик, – отплевываясь от соленой воды, крикнул на ухо Трэлю Адальстан, толстенький купец из Фризии, которого, казалось, ничуть не занимали ни волны, ни ветер, ни брызги. Вместе с выразившим готовность помочь вольноотпущенником они держали рулевое весло, привязанные к надстройке прочными канатами из сыромятной кожи. – Это разве шторм? Вот… – Кнорр резко ушел вниз, ухнув в раскрывшуюся черную бездну. —…Не так давно – так это был шторм! – переведя дыхание, словно ни в чем не бывало продолжал беседу купец, когда корабль, скрипя всеми своими частями, выбрался на крутую спину волны, готовясь опять рухнуть вниз. – Все корабли Ютландца разбросало от Англии до Фризии – потом еле… – Уххх! – собрались.
Сердце Трэля проваливалось в пятки с каждым подобным уханьем с волны вниз, спирало дыхание, и волны заливали корабль. Было очень страшно, но юноша не подавал виду – и тем заслужил благоволение Адальстана, который был на своем корабле за кормчего. Тот все не унимался – что и говорить, любил поболтать этот фриз:
– Говорят, это сердятся… – Ухх! – морские боги. Я, правда, уже кинул им в жертву несколько монет, да и ты… – У-у-ух!!! – Тьфу! Да и ты, я видел, что-то бросал, а вот твои… – У-у-ух!!! – попутчики что-то не очень озаботились.
– Это их дело, дядюшка Адальстан! – крикнул в ответ Трэль, из последних сил старательно удерживая весло. Держать было трудно – вдвоем еле управлялись, но, как сказал Адальстан, – если бросить руль, ветер неминуемо перевернет кнорр бортом к волне, и тогда…
– Тогда можешь прощаться с жизнью, парень! Так что держись.
Вокруг выло, грохотало, визжало, и огромные водяные валы – не синие и даже не серые, а какие-то пурпурно-черные – с грохотом проваливались в разверзшуюся бездну, куда, несомненно, увлекли бы и корабль, если б не мужество рулевых и команды. Да и пассажиры, проблевавшись несколько раз, теперь проворно вычерпывали воду, а куда им было деваться? Даже ненавистный Трэлю Ирландец, надо признать, орудовал небольшим тазиком – или большим блюдом – не за страх, а за совесть, то и дело покрикивая на рыжего парня по имени Вазг, которого в обычное время почему-то побаивался. Трэль машинально отметил эту странность еще в первые дни плавания. Эх, если б он еще знал тот древний язык, на котором перекрикивались Вазг с Ирландцем, да еще смог бы расслышать кое-что из-за шума волн…
– Давай, Форгайл, давай, друид, не филонь, работай! – озлобленно кричал Ирландец. – Или отправимся прямиком к Морриган. Да брось ты кружку, идиот! На вон, возьми блюдо… Да работай же, иначе, клянусь всеми богами, тресну по морде…
– Пойми, Конхобар… – оправдываясь, стонал Друид. – Мое тело сейчас – это тело ребенка…
– А плевать на это хотели морские боги! – злорадно хохотал Ирландец, упиваясь неожиданно представившейся возможностью всласть поиздеваться над Черным друидом. Конхобар сейчас совсем не боялся его, ибо то, что происходило сейчас вокруг, было во много раз страшнее всех будущих козней друида. Да и будет ли оно – это будущее? Глядя на огромные волны, с грохотом несущие кораблик в пучину, Ирландец все сильней сомневался в этом. – Что ж ты не молишь древних богов, Форгайл? – отплевываясь от волн, продолжал издеваться Ирландец. – Или нет уже сил?
Друид в образе рыжего мальчика лишь злобно шипел в ответ. А Конхобар Ирландец не унимался, доставал Черного друида Форгайла все сильнее, словно выбрасывал на него весь свой страх, копившийся столь долгое время. Друид лишь скрипел зубами, но блюдо не бросал – все вычерпывал воду, с опаской посматривая на младшего жреца, неожиданно вышедшего из повиновения. Попробуй-ка пофилонь! Ладно – в морду даст, но ведь и за борт выкинуть может, с него станется.
Улучив минутку, рыжий друид бочком протиснулся мимо двух моряков, с руганью пытающихся увернуться от сломанной мачты, и нырнул в спасительное нутро трюма. Тут тоже хватало и воды и работы, да зато не было поблизости Конхобара. А ведь как все хорошо начиналось!
Вечером, сразу после отплытия, на палубе кнорра встретились нос к носу все трое: Ирландец, бывший раб Трэль и рыжий мальчишка Вазг – пока еще Конхобар принимал его за мальчишку. Кнорр слишком маленький корабль, чтобы делать вид, что не замечаешь других, пришлось общаться. Первым, как более наглый, приветствовал остальных Ирландец.
– Ого, кого я вижу? – низко склонился он в шутовском поклоне. – Господин Трэль, видно, собрался-таки вернуться на далекую родину? – Не в бровь, а в глаз – угадал Конхобар и деланно посетовал: – Кто же остался нырять?
– Не твое дело, – резонно пробурчал Трэль, а что ему еще оставалось делать?
– Конечно, не мое, – согласно кивнул Ирландец. – Только если ты поверил во-он тому узкобородому ромейскому пройдохе, значит, остался таким же тупым, каким и был раньше. Доставит он тебя на родину, как же! Вон глаза-то – так и зыркают… Да и, сказать по секрету, хозяин Адальстан проболтался как-то, что ромей очень любит мальчиков. Так что вы смотрите оба… Хе-хе… – Ирландец издевательски расхохотался. – А ты, рыжий? – обернулся он к третьему пассажиру кнорра. – Что, в усадьбе не всем собакам хвосты пооткручивал? В неведомые земли потянуло? Интересно, знает ли об этом хозяйка Гудрун? – Ирландец тут же отвернулся и презрительно сплюнул за борт, что, по всем поверьям, ну никак нельзя было делать, да только плевал он теперь на поверья. В суме и зашитые в пояс лежали сокровища, которых должно было хватить на безбедную жизнь хоть в Ирландии, хоть в Англии, да где угодно. Да еще волшебный камень Лиа Фаль! Вот уж никогда не получит его глупый друид Форгайл…
Рыжий Вазг, утерев пот, встал рядом и деловито осведомился:
– Ну и где камень?
Подсмотрел, сука! Или проболтался кто…
Камень пришлось, конечно, отдать. Себе дороже спорить с друидом. Хотя, конечно, не такой уж он и страшный в новом теле, но… Споет друид глам-дицин – песнь поношения, – и враз покроется все тело страшными кровавыми струпьями, так и сгниешь заживо. Знавал Конхобар подобных певцов-филидов, что сидели у домов зажиточных крестьян в Коннахте и в Лейнстере. Песен они там не пели, только грозились – и никогда не оставались без обильной еды или выпивки. Правда, говорят, пару филидов крестьяне все-таки побили камнями. Ну, туда им и дорога. Снова, как прежде, всколыхнулся, заворочался в душе Конхобара древний первобытный страх. Страх перед волшебной силой друида. Только теперь примешалось к этому страху еще и острое чувство сильнейшей досады. Ну надо же! Ну опять он. Да что ж такое, никуда от этого друида не деться! Всю жизнь ведь ломает, собака, все планы. И вот, до глубины души прочувствовав это – вроде б вся жизнь была впереди, и на тебе – уже не первый день ощущал Конхобар, что страх перед Черным друидом становился в душе его гораздо слабее, чем раньше. Может, его пересилила досада, а может, и другое. В прежнем-то, волчьем, облике был Форгайл не в пример страшнее. Огромный клыкастый зверюга с дикими пронзительными глазами. Тут любой увидит – умрет от ужаса. А сейчас что? Рыжий тщедушный пацан. Соплей перешибить можно. Какой уж тут ужас – смех один. Нет, явно перемудрил друид с новым своим телом, впрочем, был ли у него выбор?
Ладно, еще поборемся. Отдав друиду камень, Конхобар постарался пореже с ним разговаривать. Больше общался с командой да задирал Трэля.
Так и продолжалось все это до шторма. Буря налетела внезапно – прямо, можно сказать, с чистого неба. Только что весело светило солнце – и вот, на тебе! Адальстан хмурился и тогда, подозрительно оглядывая сиреневые тучки далеко у линии горизонта. Когда исчезли чайки, нахмурился еще больше – приказал спускать парус и привязывать к палубе все, что можно привязать. Мачту вот, правда, опустить уже не успели… Да и пес с ней, сломалась и сломалась. Правда, пару человек команды все-таки пришибла, зараза…
Где-то впереди, среди бушующей со всех сторон стихии, неожиданно возник берег. Он быстро приближался – так, что очень скоро стали видны черные камни. О камни со страшным шумом и брызгами разбивались набегавшие волны.
– Эй, на руле! – обернувшись к корме, дико заорал Ирландец. – Вы там что, ослепли? Нас сносит на берег.
– Можешь прыгать, – тут же откликнулся Адальстан, видно, расслышал-таки. – А мы погодим, верно, парень? – Он ободряюще подмигнул Трэлю. – Там за мысом река. Вот в нее-то мы и войдем.
Как сказал – так и вышло. Поднявшись в последний раз на спине огромной волны, кнорр, повинуясь рулевому веслу, легко скользнул вниз и, чуть чиркнув килем о подводный камень, можно сказать, влетел в дельту реки. По инерции чуть проплыл по течению, свернул за излучину – и на спокойной воде встал на якорь. Словно и не было никакого шторма.
– Возблагодарим же богов! – радостно возопил кто-то.
– Не богов, чучело, – презрительно скривился Ирландец. – Благодарить надо кормчего. Ну и того дурня, что ему помогал – или мешал, не знаю, – рулить вон тем здоровым веслищем.
– Что это за земля? – оправившись от шока, деловито осведомился ромей. – Кажется, не совсем похоже на Эссекс.
– Ты прав, Михаил, – согласно кивнул фриз. – Нас отнесло к северу. Это Мерсия.
– Мерсия?! – Ромей в ужасе закатил глаза. – Но здесь же…
– Не кричи так, – обеспокоенно закрутил головой Адальстан. – Распугаешь команду. Ты хотел сказать, здесь же даны? Да, именно так. Но, хоть убей, не пойму, чем они отличаются от нашего покровителя Рюрика Ютландца? Вообще же, ты прав, – внезапно посерьезнел он. – И хорошо б нам отсюда выбраться поскорее. Но пока не утихнет шторм…
– Похоже, нам уже ничего не поможет, кроме молитвы, – вдруг перебил его Михаил, кивая на середину реки. – Драккары данов!
Они, конечно, предпочли сдаться. Ну что такое потрепанный штормом кнорр с командой из двадцати человек и тремя пассажирами против трех боевых кораблей с тремя сотнями хорошо вооруженных профессиональных воинов? Адальстан даже и рыпаться не пытался. Улыбнулся да приветственно помахал рукою. Ну, даны. Ну, ограбят. Первый раз, что ли?
– Двенадцатую часть можешь оставить себе, – после того, как кнорр был обобран буквально до нитки, милостиво разрешил предводитель данов – высокий черноусый викинг с такими белыми волосами, каких не было, пожалуй, и у Фриддлейва Красавчика. Адальстан бросился к нему со словами благодарности. Не столько за возвращенную часть товара, сколько за то, что не убили и не взяли в рабство, а ведь вполне могли бы. – Не благодари, не надо, – скривился датский хевдинг. – Мы же не разбойники, мы честные викинги. Понимать надо!
– Да уж, честные, – пробурчал себе под нос Ирландец. – Таких разбойников еще поискать – наищешься.
Обобрали всех качественно – какие там, к троллям лесным, сокровища в поясах – их выпотрошили в первую очередь, – спокойно, профессионально, с полным знанием предмета. Ирландец бы, конечно, возмутился, но счел более благоразумным промолчать. Что же касается Трэля – так у него и брать было нечего, монеты он уже давно отдал кормчему.
– Хорошо некоторым, – глядя на него, кривился Конхобар. – Гол, как рыбина. Умеют же люди устраиваться! Интересно, а где наш рыжий? – внезапно забеспокоился он. – Ты, случайно, не видал его?
Трэль пожал плечами. Делать ему больше нечего, как только следить за всякими рыжими.
– Может, его волной смыло? – с затаенной надеждой расспрашивал всех Ирландец. – Или даны по башке стукнули?
Поискали. Не было нигде на кнорре рыжего Вазга. Не было, естественно, и камня, про который пока знал только прощелыга Конхобар. И, зная о том, хмурился. Еще бы… С таким камнем может друид делов наделать. И еще вопрос, будет ли он лояльно относиться к нему, Конхобару. Всенепременно захочет наказать. Ух, сволочина!
– Эй, Адальстан, чего там вопит этот датский ярл?
– Предлагает пойти в деревню и выпить!
– Да ну?
– Говорит, у них там сегодня какой-то праздник.
– Так тогда идем?
– Всенепременно!
– Эх, знать бы, куда подевался рыжий!
А рыжий в это время спокойно сидел в камышах, любуясь суматохой на кнорре, презрительно ухмылялся и думал. Камень теперь был при нем. Осталось добраться с ним до Ирландии, до священного холма Тары, а уж там… Да, и теперь вполне свободно можно избавиться от надоевшего детского тела! С камнем это проще простого. Вот только кого выбрать? Местный крестьянин? Нет, он, кроме проблем своей деревни, ничего не знает и знать не хочет. Тем более куда-то там путешествовать – уж слишком крестьянину это затруднительно. Да и подозрительно тоже. Тогда – викинг? Вон тот, беловолосый хевдинг. Нет, тоже опасно. Столько людей будет вокруг… конечно, с камнем пройдет и это… но к чему лишний раз рисковать, хватит уже, отрисковался. Вспомнив шторм, рыжий Форгайл-Вазг передернул плечами. Хорошо бы попался какой-нибудь средней руки купец… или странник. Да, да, именно странник. Вон, слышно, как бьют колокола. Монастырь поклонников распятого бога? Скорее всего. А где монастырь, там и паломники, В конце концов, можно и в нынешнем своем виде раздобыть рясу… да уж больно несолидно это рыжее тело. Не вызывает оно никакого трепета, никакого желания склониться в угодливом низком поклоне, вообще, если и вызывает какое-то желание – так это влепить хорошую затрещину или оттаскать за ухо. Нет, надо искать новое тело. Осторожно выбравшись из камышей, рыжий пацан, не привлекая особого внимания местных жителей, быстро направился к монастырю. Путь его пересекала дорога, и рыжий, не дойдя до деревни, свернул на нее, машинально отметив, что здесь совсем недавно была хорошая сеча – вдоль дороги и рядом, в лугах, валялись уже освобожденные от доспехов и оружия трупы. Некоторые из них казались знакомыми. Пройдя по дороге мили две, рыжий нашел то, что искал. У копны свежего сена, в тенечке, сидели, развернув между собою тряпицу с нехитрой трапезой, два монаха. Пожилой – невысокого роста, полненький, с толстым добродушным лицом и лысиной, обрамленной венчиком седых волос, и молодой парень – тощий и длинный, с вытянутым, каким-то лошадиным, лицом. Стараясь не шуметь, рыжий обошел копну сзади и достал из-за пазухи камень…
В психиатрической клинике доктора Нортигейма, что близ норвежского города Тронхейма, дернулась закатанная в смирительную рубашку девица. В темно-синих глазах ее вспыхнули, подобно газовой сварке, фиолетовые искры. Двое санитаров – волонтеров из гражданской службы, – разговаривая, прошли мимо палаты, в которой находилась девушка. Один – молодой вислогубый парень, стриженный под ноль, с серьгой в левом ухе – глянул в решетчатое оконце двери.
– Задергалась что-то наша Магн, видно, не очень-то помогают уколы, – догнав напарника, быстро сказал он. – А красивая ведь девка, жаль – сумасшедшая. Я б такой…
– Говорят, она пела в какой-то группе, – обернулся другой санитар – более старший, обросший бородой и волосами так, словно вернулись вдруг веселые времена хиппи. – Я, правда, не слышал… Но говорят, неплохо пела. Да ну ее, Свен, пошли-ка лучше выпьем пивка.
– Ты же знаешь, я не пью, – покачал головой Свен.
– Как хочешь, – пожал плечами «хиппи». – Тогда я один. Посмотришь там все?
– Само собой, можешь не беспокоиться. Заверив напарника в лучших намерениях, вислогубый Свен быстро обошел коридор и вновь очутился у запертой палаты Магн.
Его коллега «хиппи» достал из холодильника несколько банок пива и, блаженно вытянув ноги, растянулся перед телевизором в пустом полутемном холле. Начиналась его любимая музыкальная передача. С легким уклоном в ретро. В ревущие семидесятые.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента