Мне казалось, я со стороны видел, как лицо мое стало белым. Как мел белым.
- У меня нет денег, - повторил я. Не заметил, как в разговоре ревизор перешел со мной на "ты".
Видел, что это признание уже никому не нужно. Другие пассажиры протягивали ревизору билеты. Тот молча брал их в руки. Протыкал в них компостером дырку и шел дальше. Он забыл обо мне, ведь денег у меня не было. Цветные бумажки от дырочек сыпались на пол...
Я стоял, обливаясь холодным потом, не решался сесть.
- Садись же, - услышал я сзади и обернулся. За мной стоял человек с небритым лицом. На груди его висел красным овалом переносной магнитофон.
Раздалась громкая ритмичная музыка. Бодрый голос пел: "Ты рыбачка, я моряк..."
Я сел.
"Правда и порядок", - увидел я на стене плакат под голым потолком вагона.
У меня нет денег, это правда, думал я под ритмичную, бравурную мелодию, не замечая ее. Я еду зайцем. Это тоже правда! Но не порядок...
"Ты на суше, я на море, нам не встретиться никак..." - раздавалась песня из магнитофона.
Правда - без денег, думал я. У меня нет денег. Вот это порядок! Покой и порядок, как на кладбище.
* * *
Я позвонил в дверь квартиры. Никто не открывал. Позвонил еще и еще раз.
Никто не отвечал. Попробовал открыть своим ключом. Замок был закрыт изнутри.
Что-то случилось, промелькнуло в голове. Сердце похолодело. Стал усиленно звонить прислушиваясь. Послышались шаги.
- Кто? - спросила жена. Я не узнал ее голоса.
- Я! Открывай... Что случилось?
- Подожди! Я одеваюсь... - сказала жена. Я удивился. Гость? Гость?
Стал ждать. И вдруг дверь распахнулась. Резко. Отрывисто. Сильный удар отбросил меня на лестничную клетку. Наверное, я ударился головой. Я ничего не видел. На машине "скорой помощи меня" доставили в больницу.
- Не-до-до-разумение! Не-до-до-разумение! - шептал я. Опять вернулось заикание...
* * *
Я дрожал, как в лихорадке...
- Ха-ха-ха... Ха-ха-ха.., - хохотала в лицо соседка по даче.
Мне словно снился сон...
Я сидел в троллейбусе у окна. Совсем близко к тротуару. Низкорослый, толстый человек указывал кому-то дорогу.
И вдруг вытянутой рукой указал прямо на меня. Я вздрогнул.
Огромная рука, как дуга троллейбуса, сорвавшись с проводов, сшибла меня на землю.
Толстый, мордастый мужик наклонился надо мной. Осклабился...
- Главное - отделить человека от семьи и заставить его потерять семейные привычки, - слышал я слова мордастого Пикколо-Тигра, основателя тайной ложи карбонариев. - Человек рожден непокорным. Разжигайте в нем это чувство непокорности до пожара. Сейте в их семьи отчуждение, раздражительность, склочность, мелочность... Душите их рублем, долларом... Ха-ха-ха... Ха-ха-ха...
Ха-ха-ха... - хохотал основатель...
ПОВЕСТЬ ТРЕТЬЯ
(неоконченная)
Всем, Всем, Всем!
ИГО
Я говорю, что скоро грозный крик, Который избы словно жаб влакал, Сильней громов раскатится над нами.
Уже мятеж вздымает паруса.
Нам нужен тот, кто б первый бросил камень.
С. Есенин. "Пугачев."
Я пролежал без сознания семь дней, а когда пришел в себя, меня поразило пронзительное ощущение жизни, действительности. Я был как маленький ребенок, словно заново родился. Склонившись надо мной, стоял человек в белом халате.
- Г-г-де я? - спросил я, сильно заикаясь.
- Ну вот, теперь будем жить! Здравствуйте! - сказал человек в белом халате.
Я попытался что-то спросить, но язык не слушался. Тревожное ощущение не проходило. В голове мутилось.
- И я хотел бы знать, что с вами случилось, - как бы прочитав мои мысли, сказал человек в белом халате. Понял, что говорить я не могу.
Я задыхался. Меня мучили кошмары...
Я ехал на дачу один. Весной. Цветы ольхи резко желтели на сером, словно вылупившиеся цыплята. Сразу с платформы нырнул в дубовую рощицу и остолбенел, увидев новенький ларек, весь из стекла и пластика.
Яркая надпись бросилась в глаза, ослепила: "ВОДкА".
"Слава КПСС" - вспомнил я лозунг.
И детский анекдот. Грузин, увидев этот лозунг, спрашивает:
- Слушай, Слава КПСС - кто такой? Славу Метревели знаю, славу КПСС не знаю! Кто такой?
Вспомнил, усмехнулся. Решил зайти в ларек. Но только подошел к широким стеклянным дверям, как они сами распахнулись, открыв за собой яркий, цветастый палас и широченный стол.
Шагнул вперед. И стеклянные двери сами закрылись. По сотовому телефону разговаривала Мария Матвеевна...
Увидев меня, она только кивнула, приглашая садиться. Я сел, степенно сложив на коленях руки.
- Совсем обнаглели эти "новые русские", - сказала она, ожидая связи.
- На моей делянке, с которой я кошу траву корове, поставили алюминиевый завод. Ну и чем же я корову кормить буду? Алло! Да! Да! - заговорила она в трубку.
Я уже шел широким полем...
- Земля - как магнит. Она притягивает к себе. Живет внутри каждого человека. Земля - это наша Вера! Земля - это наша Надежда! Земля - это наша Любовь!..
Земля и Родина - неразделимы.
Над головой стрекотал вертолет.
- Земля - это все, что у нас осталось. Теперь они продают землю.
Значит, пришли к выводу, что пора, в самый раз. Отчуждение земли от человека можно только придумать. Точно так же, как придумали отчуждение человека от Бога. Именно придумать, сочинить. И не как иначе...
И вдруг вертолет, избоченившись, как кот для прыжка, просыпал смешные комочки, напоминающие людские фигурки.
Парашютисты, выбросившись из вертолета, раскрывали разноцветные парашюты, и у каждого был флаг страны, участвующей в закладке алюминиевого завода.
Я насчитал их пять.
Последним вылетел флаг России, и ветер отнес его далеко в сторону...
Разрешить человеку, русскому человеку продавать землю, значит, еще раз заставить человека согрешить перед Богом.
Отчуждение от земли, продажу ее может придумать только тот, кто своей земли не имеет...
Я метался в бреду. Доктор присел на мою койку.
- Ну, успокойся! - сказал доктор, что-то сказал сестре.
- Нет, нет! - пытался прокричать я. - П-п-реступление перед Богом!
Не-до-до-разумение! Не-до-до-разумение!
Но слова не выдыхались. Лишь только раздували жар в груди. Невыплаканный пожар в сердце.
Из памяти выплеснулось новое воспоминание...
Я задыхался и шел и шел скошенным полем мимо копен пшеницы. А в ушах стояли слова.
- Ну, вот, теперь мы будем жить в копнах.
- А что мы будем варить?
- Кузнечиков.
- А кто у нас будет мама?
Гранатовая луна полыхала в горячем пепле. У горизонта она казалась огромной, жаркой, жуткой.
Кажется, мы проспали свою Родину!..
- У меня нет денег, - повторил я. Не заметил, как в разговоре ревизор перешел со мной на "ты".
Видел, что это признание уже никому не нужно. Другие пассажиры протягивали ревизору билеты. Тот молча брал их в руки. Протыкал в них компостером дырку и шел дальше. Он забыл обо мне, ведь денег у меня не было. Цветные бумажки от дырочек сыпались на пол...
Я стоял, обливаясь холодным потом, не решался сесть.
- Садись же, - услышал я сзади и обернулся. За мной стоял человек с небритым лицом. На груди его висел красным овалом переносной магнитофон.
Раздалась громкая ритмичная музыка. Бодрый голос пел: "Ты рыбачка, я моряк..."
Я сел.
"Правда и порядок", - увидел я на стене плакат под голым потолком вагона.
У меня нет денег, это правда, думал я под ритмичную, бравурную мелодию, не замечая ее. Я еду зайцем. Это тоже правда! Но не порядок...
"Ты на суше, я на море, нам не встретиться никак..." - раздавалась песня из магнитофона.
Правда - без денег, думал я. У меня нет денег. Вот это порядок! Покой и порядок, как на кладбище.
* * *
Я позвонил в дверь квартиры. Никто не открывал. Позвонил еще и еще раз.
Никто не отвечал. Попробовал открыть своим ключом. Замок был закрыт изнутри.
Что-то случилось, промелькнуло в голове. Сердце похолодело. Стал усиленно звонить прислушиваясь. Послышались шаги.
- Кто? - спросила жена. Я не узнал ее голоса.
- Я! Открывай... Что случилось?
- Подожди! Я одеваюсь... - сказала жена. Я удивился. Гость? Гость?
Стал ждать. И вдруг дверь распахнулась. Резко. Отрывисто. Сильный удар отбросил меня на лестничную клетку. Наверное, я ударился головой. Я ничего не видел. На машине "скорой помощи меня" доставили в больницу.
- Не-до-до-разумение! Не-до-до-разумение! - шептал я. Опять вернулось заикание...
* * *
Я дрожал, как в лихорадке...
- Ха-ха-ха... Ха-ха-ха.., - хохотала в лицо соседка по даче.
Мне словно снился сон...
Я сидел в троллейбусе у окна. Совсем близко к тротуару. Низкорослый, толстый человек указывал кому-то дорогу.
И вдруг вытянутой рукой указал прямо на меня. Я вздрогнул.
Огромная рука, как дуга троллейбуса, сорвавшись с проводов, сшибла меня на землю.
Толстый, мордастый мужик наклонился надо мной. Осклабился...
- Главное - отделить человека от семьи и заставить его потерять семейные привычки, - слышал я слова мордастого Пикколо-Тигра, основателя тайной ложи карбонариев. - Человек рожден непокорным. Разжигайте в нем это чувство непокорности до пожара. Сейте в их семьи отчуждение, раздражительность, склочность, мелочность... Душите их рублем, долларом... Ха-ха-ха... Ха-ха-ха...
Ха-ха-ха... - хохотал основатель...
ПОВЕСТЬ ТРЕТЬЯ
(неоконченная)
Всем, Всем, Всем!
ИГО
Я говорю, что скоро грозный крик, Который избы словно жаб влакал, Сильней громов раскатится над нами.
Уже мятеж вздымает паруса.
Нам нужен тот, кто б первый бросил камень.
С. Есенин. "Пугачев."
Я пролежал без сознания семь дней, а когда пришел в себя, меня поразило пронзительное ощущение жизни, действительности. Я был как маленький ребенок, словно заново родился. Склонившись надо мной, стоял человек в белом халате.
- Г-г-де я? - спросил я, сильно заикаясь.
- Ну вот, теперь будем жить! Здравствуйте! - сказал человек в белом халате.
Я попытался что-то спросить, но язык не слушался. Тревожное ощущение не проходило. В голове мутилось.
- И я хотел бы знать, что с вами случилось, - как бы прочитав мои мысли, сказал человек в белом халате. Понял, что говорить я не могу.
Я задыхался. Меня мучили кошмары...
Я ехал на дачу один. Весной. Цветы ольхи резко желтели на сером, словно вылупившиеся цыплята. Сразу с платформы нырнул в дубовую рощицу и остолбенел, увидев новенький ларек, весь из стекла и пластика.
Яркая надпись бросилась в глаза, ослепила: "ВОДкА".
"Слава КПСС" - вспомнил я лозунг.
И детский анекдот. Грузин, увидев этот лозунг, спрашивает:
- Слушай, Слава КПСС - кто такой? Славу Метревели знаю, славу КПСС не знаю! Кто такой?
Вспомнил, усмехнулся. Решил зайти в ларек. Но только подошел к широким стеклянным дверям, как они сами распахнулись, открыв за собой яркий, цветастый палас и широченный стол.
Шагнул вперед. И стеклянные двери сами закрылись. По сотовому телефону разговаривала Мария Матвеевна...
Увидев меня, она только кивнула, приглашая садиться. Я сел, степенно сложив на коленях руки.
- Совсем обнаглели эти "новые русские", - сказала она, ожидая связи.
- На моей делянке, с которой я кошу траву корове, поставили алюминиевый завод. Ну и чем же я корову кормить буду? Алло! Да! Да! - заговорила она в трубку.
Я уже шел широким полем...
- Земля - как магнит. Она притягивает к себе. Живет внутри каждого человека. Земля - это наша Вера! Земля - это наша Надежда! Земля - это наша Любовь!..
Земля и Родина - неразделимы.
Над головой стрекотал вертолет.
- Земля - это все, что у нас осталось. Теперь они продают землю.
Значит, пришли к выводу, что пора, в самый раз. Отчуждение земли от человека можно только придумать. Точно так же, как придумали отчуждение человека от Бога. Именно придумать, сочинить. И не как иначе...
И вдруг вертолет, избоченившись, как кот для прыжка, просыпал смешные комочки, напоминающие людские фигурки.
Парашютисты, выбросившись из вертолета, раскрывали разноцветные парашюты, и у каждого был флаг страны, участвующей в закладке алюминиевого завода.
Я насчитал их пять.
Последним вылетел флаг России, и ветер отнес его далеко в сторону...
Разрешить человеку, русскому человеку продавать землю, значит, еще раз заставить человека согрешить перед Богом.
Отчуждение от земли, продажу ее может придумать только тот, кто своей земли не имеет...
Я метался в бреду. Доктор присел на мою койку.
- Ну, успокойся! - сказал доктор, что-то сказал сестре.
- Нет, нет! - пытался прокричать я. - П-п-реступление перед Богом!
Не-до-до-разумение! Не-до-до-разумение!
Но слова не выдыхались. Лишь только раздували жар в груди. Невыплаканный пожар в сердце.
Из памяти выплеснулось новое воспоминание...
Я задыхался и шел и шел скошенным полем мимо копен пшеницы. А в ушах стояли слова.
- Ну, вот, теперь мы будем жить в копнах.
- А что мы будем варить?
- Кузнечиков.
- А кто у нас будет мама?
Гранатовая луна полыхала в горячем пепле. У горизонта она казалась огромной, жаркой, жуткой.
Кажется, мы проспали свою Родину!..