Страница:
Валентин Юрьевич Постников
Приключения Вахмурки и Мухмурки
ГЛАВА 1 ВОЛШЕБНЫЕ ЧАСЫ
В лесу на поляне стоял маленький домик, а в нём жили два маленьких мужичка. Вот этого, который спит под красно-белой периной, зовут Мухмурка, а того, который спит под сине-белой периной, зовут Вахмурка.
Но можно сказать о них и по-другому. Из двух мужичков Мухмурка был самый тоненький, а Вахмурка — самый толстый.
Или совсем иначе можно сказать. Пусть каждый из вас представит их себе какими угодно, только не одинаковыми.
У мужичков в избушке висели на стенке и тикали часы. Но с одной стрелкой. А на циферблате были написаны такие слова: «Лето», «Осень», «Зима» и «Весна».
Однажды, когда единственная стрелка подошла к «Весне», Мухмурка сел на своей кровати и сказал:
— Вахмурка, вставай!
— Не хочется, — зевнул Вахмурка, натягивая синебелую перинку себе на голову. Мухмурка открыл ставни и посмотрел на лесную поляну.
— Уже весна! — радостно сказал он.
— А кто в этом виноват? — проворчал Вахмурка. — Вот эти часы виноваты.
— А в лесу так хорошо! — радовался Мухмурка.
— Не уговаривай. Ни за что не встану, пока не потянусь хорошенечко, — ответил Вахмурка.
Он потягивался и потягивался, и так долго, что нечаянно задел единственную стрелку. Она закачалась, завертелась, и вокруг, сами по себе, стали чередоваться весна, лето, осень и зима. То солнышко светило, то снег падал, то гроза гремела и дул ветер.
— Ну, какой ты неловкий! — возмутился Мухмурка.
А в комнате в эту минуту стало так холодно, что единственная стрелка замёрзла и перестала двигаться. Мухмурка мгновенно спрятался под перинку, а Вахмурка не успел, и у него начался ужасный, прямо-таки жуткий насморк. Он чихнул, как из ружья, снова чихнул, едва успев сказать: «Они во всём виноваты! Они…» После этих слов Вахмурка сорвал со стенки часы и швырнул их в окно, в снежный сугроб. Мухмурка очень испугался.
— Теперь они окончательно сломаются и на всём свете будет всегда одна зима! — сказал Мухмурка.
Вахмурка хотел на это что-нибудь ответить, но у него начался такой невероятный чих, что даже домик задрожал и снег начал падать с крыши.
Отважный Мухмурка выскочил из домика. Он искал в сугробе часы, но их нигде не было. Наверное, часы обиделись и укатились по снегу прямо в лес. Мухмурка позвал тихонько и ласково: «Тиктак, тик-так, тик-так…»
И что вы думаете? Часы вдруг отозвались откуда-то сверху: «Тик-так, тик-так»… Мухмурка посмотрел на высокое дерево, а там на ветке сидит Филин Серое Ушко, держит в лапах часы и смотрит на них.
— Верни, пожалуйста, нам часы, — попросил Мухмурка.
— Ты внизу, а я наверху, не могу я тебе их вернуть, — ухнул Филин.
— Это наши часы, — уговаривает Мухмурка.
— Кто их держит, тому они и принадлежат, — ответил Филин.
— Ты не умеешь с ними обращаться!
— Умею, — ухнул Филин и начал крутить стрелку назад.
И тогда началось необыкновенное: зима сменилась осенью, осень летом, лето весной. Потом снова зима, осень, лето, весна. И снова зима, осень, лето, весна. Словом, все наоборот.
Снег летел обратно в облака, прошлогодние листья поднимались на дерево, одно мгновение зеленели, потом превращались в почки. Птицы летели хвостиками вперёд, потом становились птенчиками, садились на гнезда, затем исчезали в яичных скорлупках. Солнце бежало по небу тоже в обратную сторону. Дождь вылетал из травы к солнцу.
— Тебя невозможно уговорить, — рассердился Мухмурка. — Ты никого не слушаешь!
— И не послушаю!
Тогда Мухмурка вернулся в домик за Вахмуркой, вытащил его из постели и направил носом точно в сторону Филина. Вахмурка минуточку втягивал в себя воздух, потом три раза чихнул, громко-громко, совсем как из ружья.
Филин от испуга уронил часы, Мухмурка подхватил их и принёс домой. Он повесил часы на стенку и пустил так, чтобы они больше не показывали с пятого на десятое.
Но можно сказать о них и по-другому. Из двух мужичков Мухмурка был самый тоненький, а Вахмурка — самый толстый.
Или совсем иначе можно сказать. Пусть каждый из вас представит их себе какими угодно, только не одинаковыми.
У мужичков в избушке висели на стенке и тикали часы. Но с одной стрелкой. А на циферблате были написаны такие слова: «Лето», «Осень», «Зима» и «Весна».
Однажды, когда единственная стрелка подошла к «Весне», Мухмурка сел на своей кровати и сказал:
— Вахмурка, вставай!
— Не хочется, — зевнул Вахмурка, натягивая синебелую перинку себе на голову. Мухмурка открыл ставни и посмотрел на лесную поляну.
— Уже весна! — радостно сказал он.
— А кто в этом виноват? — проворчал Вахмурка. — Вот эти часы виноваты.
— А в лесу так хорошо! — радовался Мухмурка.
— Не уговаривай. Ни за что не встану, пока не потянусь хорошенечко, — ответил Вахмурка.
Он потягивался и потягивался, и так долго, что нечаянно задел единственную стрелку. Она закачалась, завертелась, и вокруг, сами по себе, стали чередоваться весна, лето, осень и зима. То солнышко светило, то снег падал, то гроза гремела и дул ветер.
— Ну, какой ты неловкий! — возмутился Мухмурка.
А в комнате в эту минуту стало так холодно, что единственная стрелка замёрзла и перестала двигаться. Мухмурка мгновенно спрятался под перинку, а Вахмурка не успел, и у него начался ужасный, прямо-таки жуткий насморк. Он чихнул, как из ружья, снова чихнул, едва успев сказать: «Они во всём виноваты! Они…» После этих слов Вахмурка сорвал со стенки часы и швырнул их в окно, в снежный сугроб. Мухмурка очень испугался.
— Теперь они окончательно сломаются и на всём свете будет всегда одна зима! — сказал Мухмурка.
Вахмурка хотел на это что-нибудь ответить, но у него начался такой невероятный чих, что даже домик задрожал и снег начал падать с крыши.
Отважный Мухмурка выскочил из домика. Он искал в сугробе часы, но их нигде не было. Наверное, часы обиделись и укатились по снегу прямо в лес. Мухмурка позвал тихонько и ласково: «Тиктак, тик-так, тик-так…»
И что вы думаете? Часы вдруг отозвались откуда-то сверху: «Тик-так, тик-так»… Мухмурка посмотрел на высокое дерево, а там на ветке сидит Филин Серое Ушко, держит в лапах часы и смотрит на них.
— Верни, пожалуйста, нам часы, — попросил Мухмурка.
— Ты внизу, а я наверху, не могу я тебе их вернуть, — ухнул Филин.
— Это наши часы, — уговаривает Мухмурка.
— Кто их держит, тому они и принадлежат, — ответил Филин.
— Ты не умеешь с ними обращаться!
— Умею, — ухнул Филин и начал крутить стрелку назад.
И тогда началось необыкновенное: зима сменилась осенью, осень летом, лето весной. Потом снова зима, осень, лето, весна. И снова зима, осень, лето, весна. Словом, все наоборот.
Снег летел обратно в облака, прошлогодние листья поднимались на дерево, одно мгновение зеленели, потом превращались в почки. Птицы летели хвостиками вперёд, потом становились птенчиками, садились на гнезда, затем исчезали в яичных скорлупках. Солнце бежало по небу тоже в обратную сторону. Дождь вылетал из травы к солнцу.
— Тебя невозможно уговорить, — рассердился Мухмурка. — Ты никого не слушаешь!
— И не послушаю!
Тогда Мухмурка вернулся в домик за Вахмуркой, вытащил его из постели и направил носом точно в сторону Филина. Вахмурка минуточку втягивал в себя воздух, потом три раза чихнул, громко-громко, совсем как из ружья.
Филин от испуга уронил часы, Мухмурка подхватил их и принёс домой. Он повесил часы на стенку и пустил так, чтобы они больше не показывали с пятого на десятое.
ГЛАВА 2 ГРУСТНАЯ ФЕЯ
Однажды ранней весной, когда морозы начали прятаться в лесной чаще, Мухмурка увидел маленькую фею. Она стояла у родника, покрытого льдом, и горько плакала. Это была родниковая Фея. Такие феи живут в лесных родниках. И если в этой сказке нашёлся маленький родник, почему бы рядом с ним не появиться маленькой лесной Фее?
Грустная Фея вытерла кулачком слезы, топнула ножкой об лёд и сказала:
— Я не могу вернуться домой! Вышла на минутку поискать подснежники, а мороз в это время накрыл родничок ледяным стёклышком.
— Я помогу тебе, — сказал Мухмурка и стал бить каблуком об лёд, как молотком. Лёд зазвенел, но даже не потрескался. Маленькая Фея заплакала пуще прежнего.
— Перестань плакать. Платье от слёз у тебя вымокнет и начнётся простуда! Я приведу Вахмурку, и мы вдвоём откроем ледовую дверку. Если бы ты знала, какие у него крепкие подковки на башмаках!
Он сбегал за Вахмуркой. Вахмурка надел свои замечательные башмаки с крепкими железными подковками и пошёл к лесному роднику следом за Мухмуркой.
Фея плакала. Слезы падали на лёд и звенели, как маленькие стеклянные бусы. Динь-бом, динь-бом!
— Мне тебя очень жаль, — сказал Вахмурка, — но я не умею ходить по льду, он такой скользкий. Ой, упаду! Ай!
— Не упадёшь, я тебя крепко держу. Стукни один раз подковкой об лёд, он расколется на мелкие части, вот увидишь.
И Вахмурка ударил подковкой об лёд одним башмаком, другим, но крепкий лёд нисколько не потрескался, только звенел, как звенят иногда окошки в доме.
— Не так надо колотить, а так, — заметил Мухмурка.
Он отпустил Вахмурку и топнул ногой, но лёд на роднике только звякнул, но не треснул.
— Кажется, я падаю! — закричал Вахмурка.
И правда, он в ту же секунду шмякнулся на лёд.
— Мне показалось, — перестала плакать Фея, — что лёд хрустнул.
— Мне тоже показалось, — сказал Мухмурка. — Мы станем бить его вместе с Вахмуркой… Не надо лежать на льду, можно очень сильно простудиться.
Мухмурка помог Вахмурке подняться, взял его крепко за руку и скомандовал:
— Раз-два-три!
Они крепко топнули башмаками об лёд, но ледовое стёклышко сияло, как будто никто по нему не колотил. Фея снова заплакала, и снова покатились по льду круглые бусы. Это замерзали, падая, слезы.
— Я никогда, никогда не попаду к себе домой!
— Да что же это! — возмутился Мухмурка. — Неужели не расколется?!
Он сердито хлопнул себя по коленкам, а Вахмурка, лишённый всякой поддержки, воскликнул: «Ой, падаю, ай!» Бам!!! Он шлёпнулся на лёд, и всем показалось, будто родниковый лёд хрустнул.
— Если ещё немного постучать каблуком, то он треснет, — сказал Мухмурка.
— Я не знаю, когда он расколется, — сказал Вахмурка, — но голова у меня, кажется, уже треснула. Две шишки для неё многовато, поэтому я убегаю домой.
Вахмурка вскочил, но опять поскользнулся и грохнулся на голубой лёд.
Плюх! Трах!!! Это лёд под ним раскололся на мелкие кусочки. Мухмурка едва успел поймать Вахмурку за воротник и вытянуть его на берег.
— Ах, я вам так благодарна, — улыбнулась Фея. — До свидания, большое вам спасибо!
Она скользнула в родник. Туда, где ожидал её уютный домик из мягкой речной травы…
Грустная Фея вытерла кулачком слезы, топнула ножкой об лёд и сказала:
— Я не могу вернуться домой! Вышла на минутку поискать подснежники, а мороз в это время накрыл родничок ледяным стёклышком.
— Я помогу тебе, — сказал Мухмурка и стал бить каблуком об лёд, как молотком. Лёд зазвенел, но даже не потрескался. Маленькая Фея заплакала пуще прежнего.
— Перестань плакать. Платье от слёз у тебя вымокнет и начнётся простуда! Я приведу Вахмурку, и мы вдвоём откроем ледовую дверку. Если бы ты знала, какие у него крепкие подковки на башмаках!
Он сбегал за Вахмуркой. Вахмурка надел свои замечательные башмаки с крепкими железными подковками и пошёл к лесному роднику следом за Мухмуркой.
Фея плакала. Слезы падали на лёд и звенели, как маленькие стеклянные бусы. Динь-бом, динь-бом!
— Мне тебя очень жаль, — сказал Вахмурка, — но я не умею ходить по льду, он такой скользкий. Ой, упаду! Ай!
— Не упадёшь, я тебя крепко держу. Стукни один раз подковкой об лёд, он расколется на мелкие части, вот увидишь.
И Вахмурка ударил подковкой об лёд одним башмаком, другим, но крепкий лёд нисколько не потрескался, только звенел, как звенят иногда окошки в доме.
— Не так надо колотить, а так, — заметил Мухмурка.
Он отпустил Вахмурку и топнул ногой, но лёд на роднике только звякнул, но не треснул.
— Кажется, я падаю! — закричал Вахмурка.
И правда, он в ту же секунду шмякнулся на лёд.
— Мне показалось, — перестала плакать Фея, — что лёд хрустнул.
— Мне тоже показалось, — сказал Мухмурка. — Мы станем бить его вместе с Вахмуркой… Не надо лежать на льду, можно очень сильно простудиться.
Мухмурка помог Вахмурке подняться, взял его крепко за руку и скомандовал:
— Раз-два-три!
Они крепко топнули башмаками об лёд, но ледовое стёклышко сияло, как будто никто по нему не колотил. Фея снова заплакала, и снова покатились по льду круглые бусы. Это замерзали, падая, слезы.
— Я никогда, никогда не попаду к себе домой!
— Да что же это! — возмутился Мухмурка. — Неужели не расколется?!
Он сердито хлопнул себя по коленкам, а Вахмурка, лишённый всякой поддержки, воскликнул: «Ой, падаю, ай!» Бам!!! Он шлёпнулся на лёд, и всем показалось, будто родниковый лёд хрустнул.
— Если ещё немного постучать каблуком, то он треснет, — сказал Мухмурка.
— Я не знаю, когда он расколется, — сказал Вахмурка, — но голова у меня, кажется, уже треснула. Две шишки для неё многовато, поэтому я убегаю домой.
Вахмурка вскочил, но опять поскользнулся и грохнулся на голубой лёд.
Плюх! Трах!!! Это лёд под ним раскололся на мелкие кусочки. Мухмурка едва успел поймать Вахмурку за воротник и вытянуть его на берег.
— Ах, я вам так благодарна, — улыбнулась Фея. — До свидания, большое вам спасибо!
Она скользнула в родник. Туда, где ожидал её уютный домик из мягкой речной травы…
ГЛАВА 3 ВОЛШЕБНЫЕ ЯГОДЫ
Была весна, а Вахмурка снова чихал и никак не мог от этого избавиться. Он промок в роднике, помогая маленькой Фее вернуться домой.
— Тебя можно вылечить отваром из ягод шиповника. Мы найдём кусты шиповника, сорвём ягоды и сварим тебе из них душистый чай. Около дома нет, наверное, ни одной ягоды шиповника, потому что кусты все голые. Пойдём искать в другом месте, — позвал Вахмурку Мухмурка.
— Но разве когда-нибудь весной бывают ягоды шиповника?
Они пошли по тропинке в лес, а Вахмурка чихал или скрипел зубами, чтобы не чихнуть. Вдруг они заметили, как над лугом поднимается лёгкий дымок.
— Наверное, там тоже кто-нибудь варит шиповниковый чай, — сказал Мухмурка. — Бежим туда и попросим одолжить нам одну ягодку.
Вахмурка всё время искал ровную дорогу, чтобы не споткнуться и нечаянно не чихнуть. Мухмурка торопил его скорее увидеть хозяина дома, откуда вился дымок.
Но хозяином дома, стоящего среди луговых ромашек, был очень рассудительный, очень важный суслик Бурлик. Он окуривал дымом пчелиные соты на своей пасеке.
— Проходите! — закричал он. — И чтобы я вас больше не видел. Кыш отсюда! Не хватает мне, чтобы ты, Вахмурка, своим чиханьем всех моих пчёл распугал.
— Какой он сердитый, — удивился Вахмурка. — Ааапчхи! — Суслик Бурлик от неожиданности уронил дымовую плошку, и одна сердитая пчела больно укусила своего хозяина в нос.
— Я так и знал! — закричал Бурлик. — Я говорил!
— Лучше пойдём вон туда, где зелёный лесной пруд, — сказал Мухмурка и поспешил к пруду.
Около него рос мохнатый зелёный камыш, в котором запуталась еле видимая дымка тумана. Вода в пруду булькала пузырьками, они лопались на поверхности, как лопаются пузырьки в чайнике или в кастрюльке, если варят в них ароматный шиповниковый чай. В этом пруду жил Водяной по имени Кибулька. Он и в самом деле готовил в кастрюльке особое варево. Не какой-нибудь шиповниковый чай, а свежий утренний холодный туман.
— Эй! Вахмурка! — закричал Кибулька из тумана. — Если ты, негодный, чихнёшь мне в кастрюльку, я тебя утоплю! Буль-буль!
Так он всегда говорил, когда очень сердился. А когда не очень, то шуршал камышом. Шур-шуршур!
Но если Вахмурку просили не чихать, ему, как нарочно, хотелось чихнуть ещё больше. Вахмурка чихнул. Водяной подпрыгнул, нечаянно перевернул свою кастрюльку и туман из неё вытек.
— Эй, Вахмурка! Где ты? — крикнул Кибулька. — Иди сюда, я тебя утоплю! Буль-буль! Где ты? Буль-буль-буль И!
Вахмурка и Мухмурка сами не знали, где они, поскольку заблудились в этом тумане. Они шли направо и налево, блуждали во все стороны и кричали один другому: «Ау-у!» Вернее, кричал один Мухмурка, а Вахмурка чихал в тумане и поэтому никак не мог потеряться.
— Аа-апчхи!
— Ау!
— Аа-а-а-а-апчхи!!!
— А-у-у-у!
И так до тех пор, пока Мухмурка на что-то не наткнулся. Он ощупал руками, попытался разглядеть этот предмет и догадался, что это было крылечко их собственного дома!
— Оказывается, мы так долго блуждали, что наконец добрались до своей светёлки, — удивился Мухмурка.
— Не может этого быть! А-а-апчхи! — ответил Вахмурка. — Наш дом… невероятно… а-а-пчхи! Разве было вокруг него столько розовых цветов на кустах?! А-а-апчхи!
— Это шиповник расцвёл! — воскликнул Мухмурка. — У самого дома — шиповник! Если бы на нём была хоть одна ягодка! Одна-единственная, красная-прекрасная.
Только он это сказал, как из тумана появилось оранжевое солнце, яркие лучи его осветили поляну, дом, шиповниковый куст, и все увидели чудо — парочку спелых оранжевых ягод на ветке шиповника.
Вахмурка громко чихнул от удивления. Одна ягода, как подстреленная, упала с ветки прямо в подставленную Мухмуркой шляпу.
Потом они варили чай от насморка. И пока чай закипал, Вахмурка изо всех сил старался не чихать, боялся нечаянно задуть огонь в очаге.
— Тебя можно вылечить отваром из ягод шиповника. Мы найдём кусты шиповника, сорвём ягоды и сварим тебе из них душистый чай. Около дома нет, наверное, ни одной ягоды шиповника, потому что кусты все голые. Пойдём искать в другом месте, — позвал Вахмурку Мухмурка.
— Но разве когда-нибудь весной бывают ягоды шиповника?
Они пошли по тропинке в лес, а Вахмурка чихал или скрипел зубами, чтобы не чихнуть. Вдруг они заметили, как над лугом поднимается лёгкий дымок.
— Наверное, там тоже кто-нибудь варит шиповниковый чай, — сказал Мухмурка. — Бежим туда и попросим одолжить нам одну ягодку.
Вахмурка всё время искал ровную дорогу, чтобы не споткнуться и нечаянно не чихнуть. Мухмурка торопил его скорее увидеть хозяина дома, откуда вился дымок.
Но хозяином дома, стоящего среди луговых ромашек, был очень рассудительный, очень важный суслик Бурлик. Он окуривал дымом пчелиные соты на своей пасеке.
— Проходите! — закричал он. — И чтобы я вас больше не видел. Кыш отсюда! Не хватает мне, чтобы ты, Вахмурка, своим чиханьем всех моих пчёл распугал.
— Какой он сердитый, — удивился Вахмурка. — Ааапчхи! — Суслик Бурлик от неожиданности уронил дымовую плошку, и одна сердитая пчела больно укусила своего хозяина в нос.
— Я так и знал! — закричал Бурлик. — Я говорил!
— Лучше пойдём вон туда, где зелёный лесной пруд, — сказал Мухмурка и поспешил к пруду.
Около него рос мохнатый зелёный камыш, в котором запуталась еле видимая дымка тумана. Вода в пруду булькала пузырьками, они лопались на поверхности, как лопаются пузырьки в чайнике или в кастрюльке, если варят в них ароматный шиповниковый чай. В этом пруду жил Водяной по имени Кибулька. Он и в самом деле готовил в кастрюльке особое варево. Не какой-нибудь шиповниковый чай, а свежий утренний холодный туман.
— Эй! Вахмурка! — закричал Кибулька из тумана. — Если ты, негодный, чихнёшь мне в кастрюльку, я тебя утоплю! Буль-буль!
Так он всегда говорил, когда очень сердился. А когда не очень, то шуршал камышом. Шур-шуршур!
Но если Вахмурку просили не чихать, ему, как нарочно, хотелось чихнуть ещё больше. Вахмурка чихнул. Водяной подпрыгнул, нечаянно перевернул свою кастрюльку и туман из неё вытек.
— Эй, Вахмурка! Где ты? — крикнул Кибулька. — Иди сюда, я тебя утоплю! Буль-буль! Где ты? Буль-буль-буль И!
Вахмурка и Мухмурка сами не знали, где они, поскольку заблудились в этом тумане. Они шли направо и налево, блуждали во все стороны и кричали один другому: «Ау-у!» Вернее, кричал один Мухмурка, а Вахмурка чихал в тумане и поэтому никак не мог потеряться.
— Аа-апчхи!
— Ау!
— Аа-а-а-а-апчхи!!!
— А-у-у-у!
И так до тех пор, пока Мухмурка на что-то не наткнулся. Он ощупал руками, попытался разглядеть этот предмет и догадался, что это было крылечко их собственного дома!
— Оказывается, мы так долго блуждали, что наконец добрались до своей светёлки, — удивился Мухмурка.
— Не может этого быть! А-а-апчхи! — ответил Вахмурка. — Наш дом… невероятно… а-а-пчхи! Разве было вокруг него столько розовых цветов на кустах?! А-а-апчхи!
— Это шиповник расцвёл! — воскликнул Мухмурка. — У самого дома — шиповник! Если бы на нём была хоть одна ягодка! Одна-единственная, красная-прекрасная.
Только он это сказал, как из тумана появилось оранжевое солнце, яркие лучи его осветили поляну, дом, шиповниковый куст, и все увидели чудо — парочку спелых оранжевых ягод на ветке шиповника.
Вахмурка громко чихнул от удивления. Одна ягода, как подстреленная, упала с ветки прямо в подставленную Мухмуркой шляпу.
Потом они варили чай от насморка. И пока чай закипал, Вахмурка изо всех сил старался не чихать, боялся нечаянно задуть огонь в очаге.
ГЛАВА 4 ФОНАРИК СВЕТЛЯЧКА
Однажды Мухмурка и Вахмурка встретили знакомого светлячка.
— Я бы к вам пошёл в услужение, — говорит Светлячок. — У вас дома темно, а я бы вам светил.
— Сколько за это надо платить? — спросил практичный Вахмурка.
— Немного. Надо каждое утро говорить мне «спасибо», вот и вся плата. Подвесьте к потолку ветку папоротника, я сяду на неё и буду светить, как лампочка.
Они так и сделали. Подвесили ветку папоротника, Светлячок сел на неё и начал светить. Он светил весь вечер. Утром два мужичка поблагодарили его, а днём он крепко уснул на своей душистой ветке.
И так было несколько дней, пока однажды, после обеда, Вахмурка не задумал посмотреть, чем же это Светлячок светит? Как у него свет устроен?
Он встал на табурет и чиркнул спичкой. Светлячок от испуга заморгал глазами и уронил маленький фонарик на пол. Фонарик покатился под кровать и попал в тесный тёмный угол, что никто не мог его достать ни рукой, ни ногой, ни даже длинным прутиком.
— Что же ты, Вахмурка, сделал? — жалобно сказал Светлячок. — Я никогда не смогу теперь светить. Без меня мой чудесный фонарик угаснет, я без него пропаду… Когда наступают летние светлые ночи, я лечу на синие лесные поляны собирать лунные блёстки для фонарика и летаю вместе с ним, и никогда не разобьюсь на лету о крепкое дерево, о лесную корягу, не запутаюсь в густой высокой траве. Больше никто не поможет мне светить. Я без него погибну! — И Светлячок улетел от мужичков в лес. А Вахмурка и Мухмурка, огорчённые, остались дома. В светёлке было неуютно и грустно. И какая, в самом деле, может быть светёлка, если в ней больше никто не светит? Коли вам кто-нибудь когда-нибудь немножко светил, очень трудно бывает снова привыкать к потёмкам. Поэтому никто не знает, сколько бы они грустили, но тут в дверь постучали и в дом влетел сосед, мохнатый, как ольховая серёжка, шмель Жумбурка со своим контрабасом. На нём он играет, когда в солнечный день летает над клеверным лугом:
— Переночевать, конечно, можно, сказал Вахмурка, — но я бы в такой тёмный дом ночевать не пошёл.
— Кто это вам сказал, будто у вас тёмный дом? — удивился Жумбурка.
— У нас было так светло по вечерам, но мы нечаянно испортили светильничек у доброго Светлячка. Он обиделся и улетел, а фонарик в щель провалился, достать его нет никакой возможности. В доме, где такие ужасные щели в полу, я бы ночевать не остался.
— Кто это вам сказал, что фонарик невозможно достать? Я в таких цветах медовый сок добываю, куда никто забраться не может — ни пчелы, ни осы. Где ваш фонарик? Под кроватью?
Жумбурка деловито приставил контрабас к стене, шмыгнул под кровать и тут же выбрался изпод неё вместе с потухшим фонариком.
— Какая беда! — вздохнул Мухмурка. — Никто, кроме Светлячка, не сумеет найти для фонарика лунные блёстки, а фонарика у него нет, и сам он пропал неизвестно куда.
— Рано утром я полечу со своим контрабасом на луг и буду играть песенку о том, что фонарик нашёлся. Кто-нибудь услышит и расскажет Светлячку, и он вернётся к вам с лунными блёстками. А теперь нужно как следует выспаться. Я, пожалуй, улягусь на твою постель, Вахмурка. Раз тебе в темноте не спится, раз тебе в доме, где щели в полу, не спится, можешь ночью посидеть у окна.
Когда Жумбурка и Мухмурка уснули, Вахмурке очень захотелось потрогать струны удивительного контрабаса. Он и потрогал. И струны, конечно, тут же лопнули.
Мухмурка выглянул из-под своей красно-белой перины, увидел, что натворил Вахмурка, и рассердился.
— Почему ты, Вахмурка, всё время делаешь глупости? Я просто не понимаю, как у тебя всё время так получается?
— Я нечаянно, — шёпотом признался Вахмурка. — Не сердись. Пока шмель не проснулся, я натяну вместо струн верёвочку, он даже не заметит и ни о чём не догадается.
Он и в самом деле приладил к контрабасу верёвочку.
Утром Жумбурка встал раньше всех, выскочил из дома, умылся прохладной утренней росой, взял свой удивительный контрабас и полетел на луга. Но как только он провёл смычком по струнам, контрабас издал такой противный скрипучий звук, так заревел, что бедный Жумбурка шлёпнулся на землю, а цветы вокруг поникли, как в очень пасмурный хмурый день, — так напугала их непривычная музыка.
«Это Вахмурка! Это он! Больше некому! — догадался Жумбурка. — Чтоб его дикие осы покусали! Чтоб его ночью комары заели! Я не могу без контрабаса петь мои луговые песенки!»
— Но если бы ты не упал сюда, — услышал он вдруг печальный голос, — кто рассказал бы тебе, какую недобрую шутку сыграл со мной глупый-преглупый Вахмурка? Он испортил мой светильник, и я теперь похож на всех обыкновенных жуков, поэтому ты меня сразу и не заметил.
— Прости, я тебя не узнал. Неужели ты Светлячок? Тот самый, который голубой звёздочкой носится над лугом, когда я укладываюсь вечером спать? — удивился Жумбурка.
— Видишь, каким я стал невзрачным и сереньким? — вздохнул Светлячок. — Никогда не летать мне по ночам над мягким лугом, больше нет у меня фонарика.
— Я нашёл твой фонарик под кроватью у Вахмурки. Но зачем он тебе, такой бесполезный? Фонарик давно погас.
— Ты нашёл! — обрадовался Светлячок. — Спасибо тебе, дорогой Жумбурка. Я соберу ночью лунные блёстки, насыплю их в светильник, и у меня снова будет фонарик. Скорей бы настала ночь! Я не могу лететь к Вахмурке при таком ярком свете.
— А я не могу жить без моего контрабаса, — ворчал обиженный Жумбурка.
Тут на краю луга появились Вахмурка и Мухмурка. Вахмурка нёс фонарь и кричал на всю округу:
— Ау! Светлячок! Мы достали фонарик! Ау! Где же ты?
— Я здесь! Я здесь!
— Бери свой фонарик, — сказал Мухмурка, — и, пожалуйста, не сердись на Вахмурку: он просто любопытный.
А потом и ночь подошла. Над лугом поднялась яркая луна. Сверкающие блёстки разлетелись по всему лугу, листьям и траве. Ликующий Светлячок набрал их полную пригоршню, положил сколько надо в светильник, и фонарик засиял, как звёздочка.
— Охо-хо, только мне одному никто не поможет, — ворчал Жумбурка.
— Что ты! — воскликнул Светлячок. — Я выручу тебя!
Он подобрал новую пригоршню блёсток и начал их растягивать в тонкие лучики.
— Такие струны тебе подойдут? Послушай, как они звучат! Натяни их на свой контрабас. У тебя никогда не было таких струн!
Жумбурка натянул новые струны, провёл по ним смычком, и все услышали такую необыкновенную музыку, словно сама ночь надумала позвенеть тонкими лунными струнами.
— Я бы к вам пошёл в услужение, — говорит Светлячок. — У вас дома темно, а я бы вам светил.
— Сколько за это надо платить? — спросил практичный Вахмурка.
— Немного. Надо каждое утро говорить мне «спасибо», вот и вся плата. Подвесьте к потолку ветку папоротника, я сяду на неё и буду светить, как лампочка.
Они так и сделали. Подвесили ветку папоротника, Светлячок сел на неё и начал светить. Он светил весь вечер. Утром два мужичка поблагодарили его, а днём он крепко уснул на своей душистой ветке.
И так было несколько дней, пока однажды, после обеда, Вахмурка не задумал посмотреть, чем же это Светлячок светит? Как у него свет устроен?
Он встал на табурет и чиркнул спичкой. Светлячок от испуга заморгал глазами и уронил маленький фонарик на пол. Фонарик покатился под кровать и попал в тесный тёмный угол, что никто не мог его достать ни рукой, ни ногой, ни даже длинным прутиком.
— Что же ты, Вахмурка, сделал? — жалобно сказал Светлячок. — Я никогда не смогу теперь светить. Без меня мой чудесный фонарик угаснет, я без него пропаду… Когда наступают летние светлые ночи, я лечу на синие лесные поляны собирать лунные блёстки для фонарика и летаю вместе с ним, и никогда не разобьюсь на лету о крепкое дерево, о лесную корягу, не запутаюсь в густой высокой траве. Больше никто не поможет мне светить. Я без него погибну! — И Светлячок улетел от мужичков в лес. А Вахмурка и Мухмурка, огорчённые, остались дома. В светёлке было неуютно и грустно. И какая, в самом деле, может быть светёлка, если в ней больше никто не светит? Коли вам кто-нибудь когда-нибудь немножко светил, очень трудно бывает снова привыкать к потёмкам. Поэтому никто не знает, сколько бы они грустили, но тут в дверь постучали и в дом влетел сосед, мохнатый, как ольховая серёжка, шмель Жумбурка со своим контрабасом. На нём он играет, когда в солнечный день летает над клеверным лугом:
— Позвольте мне, дорогие соседи, переночевать у вас. Моя квартира, как нарочно, протекла, и я боюсь, как бы от воды не испортился мой удивительный контрабас, — попросил он хозяев дома.
Жжу-жу-жу, жжу-жу-жу,
Я летаю, не хожу.
Жжу-жу-жу, жжу-жу-жу.
Сок медовый нахожу…
— Переночевать, конечно, можно, сказал Вахмурка, — но я бы в такой тёмный дом ночевать не пошёл.
— Кто это вам сказал, будто у вас тёмный дом? — удивился Жумбурка.
— У нас было так светло по вечерам, но мы нечаянно испортили светильничек у доброго Светлячка. Он обиделся и улетел, а фонарик в щель провалился, достать его нет никакой возможности. В доме, где такие ужасные щели в полу, я бы ночевать не остался.
— Кто это вам сказал, что фонарик невозможно достать? Я в таких цветах медовый сок добываю, куда никто забраться не может — ни пчелы, ни осы. Где ваш фонарик? Под кроватью?
Жумбурка деловито приставил контрабас к стене, шмыгнул под кровать и тут же выбрался изпод неё вместе с потухшим фонариком.
— Какая беда! — вздохнул Мухмурка. — Никто, кроме Светлячка, не сумеет найти для фонарика лунные блёстки, а фонарика у него нет, и сам он пропал неизвестно куда.
— Рано утром я полечу со своим контрабасом на луг и буду играть песенку о том, что фонарик нашёлся. Кто-нибудь услышит и расскажет Светлячку, и он вернётся к вам с лунными блёстками. А теперь нужно как следует выспаться. Я, пожалуй, улягусь на твою постель, Вахмурка. Раз тебе в темноте не спится, раз тебе в доме, где щели в полу, не спится, можешь ночью посидеть у окна.
Когда Жумбурка и Мухмурка уснули, Вахмурке очень захотелось потрогать струны удивительного контрабаса. Он и потрогал. И струны, конечно, тут же лопнули.
Мухмурка выглянул из-под своей красно-белой перины, увидел, что натворил Вахмурка, и рассердился.
— Почему ты, Вахмурка, всё время делаешь глупости? Я просто не понимаю, как у тебя всё время так получается?
— Я нечаянно, — шёпотом признался Вахмурка. — Не сердись. Пока шмель не проснулся, я натяну вместо струн верёвочку, он даже не заметит и ни о чём не догадается.
Он и в самом деле приладил к контрабасу верёвочку.
Утром Жумбурка встал раньше всех, выскочил из дома, умылся прохладной утренней росой, взял свой удивительный контрабас и полетел на луга. Но как только он провёл смычком по струнам, контрабас издал такой противный скрипучий звук, так заревел, что бедный Жумбурка шлёпнулся на землю, а цветы вокруг поникли, как в очень пасмурный хмурый день, — так напугала их непривычная музыка.
«Это Вахмурка! Это он! Больше некому! — догадался Жумбурка. — Чтоб его дикие осы покусали! Чтоб его ночью комары заели! Я не могу без контрабаса петь мои луговые песенки!»
— Но если бы ты не упал сюда, — услышал он вдруг печальный голос, — кто рассказал бы тебе, какую недобрую шутку сыграл со мной глупый-преглупый Вахмурка? Он испортил мой светильник, и я теперь похож на всех обыкновенных жуков, поэтому ты меня сразу и не заметил.
— Прости, я тебя не узнал. Неужели ты Светлячок? Тот самый, который голубой звёздочкой носится над лугом, когда я укладываюсь вечером спать? — удивился Жумбурка.
— Видишь, каким я стал невзрачным и сереньким? — вздохнул Светлячок. — Никогда не летать мне по ночам над мягким лугом, больше нет у меня фонарика.
— Я нашёл твой фонарик под кроватью у Вахмурки. Но зачем он тебе, такой бесполезный? Фонарик давно погас.
— Ты нашёл! — обрадовался Светлячок. — Спасибо тебе, дорогой Жумбурка. Я соберу ночью лунные блёстки, насыплю их в светильник, и у меня снова будет фонарик. Скорей бы настала ночь! Я не могу лететь к Вахмурке при таком ярком свете.
— А я не могу жить без моего контрабаса, — ворчал обиженный Жумбурка.
Тут на краю луга появились Вахмурка и Мухмурка. Вахмурка нёс фонарь и кричал на всю округу:
— Ау! Светлячок! Мы достали фонарик! Ау! Где же ты?
— Я здесь! Я здесь!
— Бери свой фонарик, — сказал Мухмурка, — и, пожалуйста, не сердись на Вахмурку: он просто любопытный.
А потом и ночь подошла. Над лугом поднялась яркая луна. Сверкающие блёстки разлетелись по всему лугу, листьям и траве. Ликующий Светлячок набрал их полную пригоршню, положил сколько надо в светильник, и фонарик засиял, как звёздочка.
— Охо-хо, только мне одному никто не поможет, — ворчал Жумбурка.
— Что ты! — воскликнул Светлячок. — Я выручу тебя!
Он подобрал новую пригоршню блёсток и начал их растягивать в тонкие лучики.
— Такие струны тебе подойдут? Послушай, как они звучат! Натяни их на свой контрабас. У тебя никогда не было таких струн!
Жумбурка натянул новые струны, провёл по ним смычком, и все услышали такую необыкновенную музыку, словно сама ночь надумала позвенеть тонкими лунными струнами.
ГЛАВА 5 ТАИНСТВЕННОЕ ЗЁРНЫШКО
Мухмурка и Вахмурка сидели в палисаднике около дома и грелись на солнышке. Оно посмотрело на них искоса и под пролетающей белой тучки и сказало:
— У вас такой вид, словно вы оба задумались и неизвестно что хотите придумать.
— В самом деле, — кивнул Мухмурка, — мы хотим, чтобы около дома вырос цветок, но у нас нет семян.
— А это что, разве не семечко?
Солнышко протянуло тонкий луч в укромную тень за домом. Там лежало одно семечко, сонное, как малыш, которого будят, а он совсем не хочет просыпаться.
— Верно! Семечко! — сказал Мухмурка.
— Но мы не знаем, что это, — заметил практичный Вахмурка. — Не посадить бы чертополох или кусачую крапиву.
— Семечко, не будете ли вы так добры ответить нам, кто вы? — спросил вежливо Мухмурка. — Нет ли в характере у вас чего-нибудь колючего или кусачего?
Семечко лениво потянулось и гордо сказало:
— Я вербаскум.
Мухмурка и Вахмурка не поняли, что это значит. Некоторые очень любят важничать, и семечко назвало себя по-латыни — «вербаскум».
— С этим Вербаской надо как можно обходительней, — догадался Вахмурка.
Он каблуком продавил ямку в земле, а Мухмурка бережно посадил в неё семечко. Потом они ходили вокруг, поливали землю из кастрюльки водой, напевая такую песенку:
— Растёт! — обрадовался Вахмурка.
— Неужели? — удивился Мухмурка.
Горка пошевелилась, пошевелилась и вдруг из неё вылетело семечко, а потом выглянул очень сердитый червячок и закричал:
— Да чтоб вас птички склевали, негодные! Вы всё время топаете ногами над моей головой, да ещё всю мою квартиру залили водой, окаянные! Тьфу!
— Разве можно бросать Вербаску?! — возмутился Вахмурка. — Это же сам Вербаска!
— Я тебе покажу вербаску! — пуще прежнего закричал сердитый червячок. Он запустил семечко Вахмурке в голову и мгновенно скрылся в подземелье.
— Ой, ой, ой! — закричал Вахмурка.
— Мы теперь все по-другому сделаем, — произнёс озадаченный Мухмурка. — Я проверну каблуком ямку, а ты посадишь семечко.
Они так и сделали. Мухмурка продавил ямку в земле, а Вахмурка посадил в неё семечко. Потом они снова полили его водой из кастрюльки, напевая при этом:
— Какое ленивое, — покачал головой Мухмурка и почему-то зевнул.
— Этот Вербаска — обыкновенный соня, — зевнул Вахмурка и тут же заснул.
— Не спи, кто же будет сторожить семечко? — потянул его за руку Мухмурка и… тоже уснул.
— Ну и садовники, — засмеялось на небе солнышко. — Надо их удивить. Я согрею непослушное семечко, протяну к нему тёплые лучи, оно к ним потянется, потянется, глядишь, и вырастет.
Из тёмной земли выглянул маленький любопытный росток. Ухватился крепко за тонкий лучик и потянулся, и потянулся, и засмеялся так весело, будто он колокольчиком зазвенел, засиял от смеха, расцвёл от весенней радости.
— Это не фиалка! — удивилось на небе солнышко и прыснуло в тучку от смеха. — Ты обыкновенный коровий цветок, луговая травка! Ой, не могу!
— Тёсе! Не выдавай меня, — прозвенел коровий цветок.
— Где-то звенит?! — открыл глаза Мухмурка.
— У меня в ухе звенит. Угадай, в каком? — спросонок потянулся Вахмурка.
— Наверное, наше семечко стало цветком! Послушай, как он чудесно звенит. Но это не фиалка. Похоже на петушиный хвостик или на кисточку.
— Да, не фиалка, — вздохнул Вахмурка. — Наверное, какой-нибудь вербаска.
— Если он так славно звенит, я буду называть его бубенчиком, а не вербаской, — сказал Мухмурка. — Он хочет водички!
Они стали ходить вокруг цветка и поливать его свежей прохладной водой из кастрюльки, напевая песенку:
— Тьфу! — сказал он и скрылся.
— У вас такой вид, словно вы оба задумались и неизвестно что хотите придумать.
— В самом деле, — кивнул Мухмурка, — мы хотим, чтобы около дома вырос цветок, но у нас нет семян.
— А это что, разве не семечко?
Солнышко протянуло тонкий луч в укромную тень за домом. Там лежало одно семечко, сонное, как малыш, которого будят, а он совсем не хочет просыпаться.
— Верно! Семечко! — сказал Мухмурка.
— Но мы не знаем, что это, — заметил практичный Вахмурка. — Не посадить бы чертополох или кусачую крапиву.
— Семечко, не будете ли вы так добры ответить нам, кто вы? — спросил вежливо Мухмурка. — Нет ли в характере у вас чего-нибудь колючего или кусачего?
Семечко лениво потянулось и гордо сказало:
— Я вербаскум.
Мухмурка и Вахмурка не поняли, что это значит. Некоторые очень любят важничать, и семечко назвало себя по-латыни — «вербаскум».
— С этим Вербаской надо как можно обходительней, — догадался Вахмурка.
Он каблуком продавил ямку в земле, а Мухмурка бережно посадил в неё семечко. Потом они ходили вокруг, поливали землю из кастрюльки водой, напевая такую песенку:
Когда они в третий раз так повторили свою песенку, перед ними вдруг начала подниматься горка земли.
Нам воды не жалко,
Вырасти, Фиалка,
Не расти, колючка!
Не расти, кусалка!
Вырастай, пожалуйста,
Прекрасная Фиалка!
— Растёт! — обрадовался Вахмурка.
— Неужели? — удивился Мухмурка.
Горка пошевелилась, пошевелилась и вдруг из неё вылетело семечко, а потом выглянул очень сердитый червячок и закричал:
— Да чтоб вас птички склевали, негодные! Вы всё время топаете ногами над моей головой, да ещё всю мою квартиру залили водой, окаянные! Тьфу!
— Разве можно бросать Вербаску?! — возмутился Вахмурка. — Это же сам Вербаска!
— Я тебе покажу вербаску! — пуще прежнего закричал сердитый червячок. Он запустил семечко Вахмурке в голову и мгновенно скрылся в подземелье.
— Ой, ой, ой! — закричал Вахмурка.
— Мы теперь все по-другому сделаем, — произнёс озадаченный Мухмурка. — Я проверну каблуком ямку, а ты посадишь семечко.
Они так и сделали. Мухмурка продавил ямку в земле, а Вахмурка посадил в неё семечко. Потом они снова полили его водой из кастрюльки, напевая при этом:
Семечко, наверное, даже и не думало вырастать.
Нам воды не жалко,
Вырасти, Фиалка.
Не расти, колючка,
Не расти, кусалка.
Вырастай, пожалуйста,
Прекрасная Фиалка.
— Какое ленивое, — покачал головой Мухмурка и почему-то зевнул.
— Этот Вербаска — обыкновенный соня, — зевнул Вахмурка и тут же заснул.
— Не спи, кто же будет сторожить семечко? — потянул его за руку Мухмурка и… тоже уснул.
— Ну и садовники, — засмеялось на небе солнышко. — Надо их удивить. Я согрею непослушное семечко, протяну к нему тёплые лучи, оно к ним потянется, потянется, глядишь, и вырастет.
Из тёмной земли выглянул маленький любопытный росток. Ухватился крепко за тонкий лучик и потянулся, и потянулся, и засмеялся так весело, будто он колокольчиком зазвенел, засиял от смеха, расцвёл от весенней радости.
— Это не фиалка! — удивилось на небе солнышко и прыснуло в тучку от смеха. — Ты обыкновенный коровий цветок, луговая травка! Ой, не могу!
— Тёсе! Не выдавай меня, — прозвенел коровий цветок.
— Где-то звенит?! — открыл глаза Мухмурка.
— У меня в ухе звенит. Угадай, в каком? — спросонок потянулся Вахмурка.
— Наверное, наше семечко стало цветком! Послушай, как он чудесно звенит. Но это не фиалка. Похоже на петушиный хвостик или на кисточку.
— Да, не фиалка, — вздохнул Вахмурка. — Наверное, какой-нибудь вербаска.
— Если он так славно звенит, я буду называть его бубенчиком, а не вербаской, — сказал Мухмурка. — Он хочет водички!
Они стали ходить вокруг цветка и поливать его свежей прохладной водой из кастрюльки, напевая песенку:
В стороне от них выглянул из-под земли сердитый червяк, посмотрел, послушал.
Это не ромашка!
Это не фиалка!
Всё равно, для неё
Нам воды не жалко!
— Тьфу! — сказал он и скрылся.
ГЛАВА 6 ГЛУПАЯ КУКУШКА
Однажды Вахмурка в большой задумчивости ходил вокруг дома, ходил и ходил, ходил и ходил. Всем было понятно: Вахмурка думает!
— Интересно, — как бы сам себе сказал Мухмурка, — о чём это можно думать в такую славную погоду?
— Я выдумываю часы. Не такие, как у нас, а чтобы из них выскакивала кукушка и говорила нам «ку-ку», — важно пояснил Вахмурка.
И вот, когда он придумал эти часы, Мухмурка и Вахмурка отпилили часть ствола с дуплом, привесили к нему две шишки вместо гирек и маятник из ягоды шиповника, выложили циферблат лепестками ромашки, а стрелками у них стали две ёлочных иголки. На дупло Мухмурка приладил дверцу для кукушки.
— Самое главное — кукушка, — с учёным видом сказал Вахмурка.
Он мастерил кукушку из подходящего сучка и перьев, найденных под ёлкой, но у него сразу ничего не выходило, вернее, кукушка получалась очень взъерошенная.
— Чёрт возьми, — сердился он. — Я не могу склеить пустяковую кукушку!
Кукушка даже выскочила у него из рук, но Мухмурка поднял её, посадил в дупло, закрыл дверцу, пустил маятник и стал ждать, когда большая стрелка покажет тридцать минут.
Еловая стрелка показала полчаса, дверца на дупле отворилась, кукушка выскочила и вдруг закричала совсем не то, чего хотели Мухмурка и Вахмурка.
— Чёрт возьми! Чёрт возьми! — прокричала глупая птица.
— Какая невоспитанность! — возмутился Мухмурка. — Это не кукушка, это, наверное, попугай.
Надо скорее что-нибудь придумать незаметно для кукушки.
Они тайком вышли из дома, чтобы на дворе подумать. А часы все тикали. В положенное время дверца хлопнула, кукушка выглянула и невежливо прокричала:
— Чёрт возьми! Чёрт возьми! Чёрт возьми!
Но ей никто на это не ответил, никто не подпрыгнул от возмущения. Вредная кукушка удивилась, поглядела вокруг, вылетела из дупла и стала искать Мухмурку и Вахмурку, чтобы крикнуть им в ухо то же самое. Но Мухмурка и Вахмурка на дворе ковали медную петлю на дверцу кукушкиного домика, поэтому не могли услышать озорницу.
— Чёрт возьми! — крикнула кукушка, хотя время куковать уже миновало. — Чёрт возьми!
Она в раздумье почесала за ухом и погрозила в окошко пером. Вы, конечно, догадались, зачем Мухмурка и Вахмурка прилаживали к петле замки.
Вредная кукушка больше не стала их ожидать, Она пустилась по всей комнате, заглядывая то в кастрюли, то в сковородки, то в буфет.
— Ну теперь вам двоим от меня достанется! Я вам устрою, чёрт возьми!
Кукушка вернулась в покинутые часы, крепко хлопнув дверцей.
А через несколько минут пришли со двора Мухмурка и Вахмурка, с таким видом, будто ничего не придумали. Они подкрались к часам и прибили к дверце петлю, на неё повесили замок, потом сели у стола в ожидании, что же будет.
В полдень в часах скрипнуло, но ничего не произошло. Поскольку часы показывали ровно двенадцать, Мухмурка и Вахмурка собрались пообедать.
— Я бы съел немного супа, — облизнулся Мухмурка.
Вахмурка поставил на стол кастрюлю, открыл её, а из кастрюли — пожалуйста! — вместо супа выскочил вдруг взъерошенный кукушонок из перьев и сучка и печально пискнул:
— Интересно, — как бы сам себе сказал Мухмурка, — о чём это можно думать в такую славную погоду?
— Я выдумываю часы. Не такие, как у нас, а чтобы из них выскакивала кукушка и говорила нам «ку-ку», — важно пояснил Вахмурка.
И вот, когда он придумал эти часы, Мухмурка и Вахмурка отпилили часть ствола с дуплом, привесили к нему две шишки вместо гирек и маятник из ягоды шиповника, выложили циферблат лепестками ромашки, а стрелками у них стали две ёлочных иголки. На дупло Мухмурка приладил дверцу для кукушки.
— Самое главное — кукушка, — с учёным видом сказал Вахмурка.
Он мастерил кукушку из подходящего сучка и перьев, найденных под ёлкой, но у него сразу ничего не выходило, вернее, кукушка получалась очень взъерошенная.
— Чёрт возьми, — сердился он. — Я не могу склеить пустяковую кукушку!
Кукушка даже выскочила у него из рук, но Мухмурка поднял её, посадил в дупло, закрыл дверцу, пустил маятник и стал ждать, когда большая стрелка покажет тридцать минут.
Еловая стрелка показала полчаса, дверца на дупле отворилась, кукушка выскочила и вдруг закричала совсем не то, чего хотели Мухмурка и Вахмурка.
— Чёрт возьми! Чёрт возьми! — прокричала глупая птица.
— Какая невоспитанность! — возмутился Мухмурка. — Это не кукушка, это, наверное, попугай.
Надо скорее что-нибудь придумать незаметно для кукушки.
Они тайком вышли из дома, чтобы на дворе подумать. А часы все тикали. В положенное время дверца хлопнула, кукушка выглянула и невежливо прокричала:
— Чёрт возьми! Чёрт возьми! Чёрт возьми!
Но ей никто на это не ответил, никто не подпрыгнул от возмущения. Вредная кукушка удивилась, поглядела вокруг, вылетела из дупла и стала искать Мухмурку и Вахмурку, чтобы крикнуть им в ухо то же самое. Но Мухмурка и Вахмурка на дворе ковали медную петлю на дверцу кукушкиного домика, поэтому не могли услышать озорницу.
— Чёрт возьми! — крикнула кукушка, хотя время куковать уже миновало. — Чёрт возьми!
Она в раздумье почесала за ухом и погрозила в окошко пером. Вы, конечно, догадались, зачем Мухмурка и Вахмурка прилаживали к петле замки.
Вредная кукушка больше не стала их ожидать, Она пустилась по всей комнате, заглядывая то в кастрюли, то в сковородки, то в буфет.
— Ну теперь вам двоим от меня достанется! Я вам устрою, чёрт возьми!
Кукушка вернулась в покинутые часы, крепко хлопнув дверцей.
А через несколько минут пришли со двора Мухмурка и Вахмурка, с таким видом, будто ничего не придумали. Они подкрались к часам и прибили к дверце петлю, на неё повесили замок, потом сели у стола в ожидании, что же будет.
В полдень в часах скрипнуло, но ничего не произошло. Поскольку часы показывали ровно двенадцать, Мухмурка и Вахмурка собрались пообедать.
— Я бы съел немного супа, — облизнулся Мухмурка.
Вахмурка поставил на стол кастрюлю, открыл её, а из кастрюли — пожалуйста! — вместо супа выскочил вдруг взъерошенный кукушонок из перьев и сучка и печально пискнул: