Потупа Александр. Голая правда о голом короле

   Как бы то ни было, герцог Рудис сотрясался от внутреннего хохота, король чуть не плакал, а очаровательная Профузия громче всех выкрикивала национальное приветствие, крепче и крепче сжимая слабое плечико своего маленького правнучка и пьянея от чувства признательности к храброму Джеку, отстоявшему ее честь.
   "Какой кошмар", - думал граф де Сегнис.
   "Так-так... Тут что-то есть, что-то есть, - рассуждал про себя министр внутренних дел маркиз де Суавис. - Конечно, перепадет мне работенки в связи с этим шествием, но здесь просматривается нечто небывалое..."
   Кстати, уважаемый маркиз - весьма важный персонаж этой (да и вообще всей виварийской) истории. Не сказав о нем ни слова, г-н Андерсен полностью лишил свою хронику какого-либо научного интереса.
   Вечером того же дня Королевский Совет Виварии единодушно утвердил закон, согласно которому во время церемонии шествия король будет одет в новый наряд, укрепляя тем самым международный авторитет страны.
   Возможно, у вас возник вопрос - из-за чего, собственно, весь сыр-бор? Подумаешь, опустил г-н Андерсен некоторые детали... Так ведь подумать-то следует, ибо из этих некоторых деталей самое важное и выстраивается. Смотрите сами!
   Король погоревал-погоревал и, отыскав хитрый план проверки собственного зрения, немного успокоился. Утром того дня, на который была назначена церемония, он велел доставить новую одежду в Золотую Примерочную - главный зал дворца.
   Портным предоставили почетное право собственноручно облачить Его Величество в невидимое белье, невидимые панталоны, невидимый камзол. Мастера отнеслись к этому делу со всей серьезностью, а Жан даже не удержался от замечания:
   - Ваше Величество, вы попали рукой мимо рукавчика.
   Стояло лето, и король не ощущал холода, разве что легкий внутренний озноб. Казалось, ему все уже безразлично.
   "Слава Богу, не придется идти босиком", - радовался Турпис VII.
   Башмаки он выбрал вполне солидные - на толстой подошве и с бриллиантовыми пряжками. Корона тоже не блистала оригинальностью, была зрима и весьма осязаема, то есть удовлетворяла всем требованиям, которые способен предъявить к короне самый придирчивый монарх.
   "Хорошо еще, - думал Турпис, - что эти умники не изобрели корону из невидимого металла. Впрочем, такая корона очень соответствовала бы духу времени..."
   Эта исторически достоверная мысль короля доказывает, что великие открытия не возникают случайно в форме озарения гениального одиночки. Они носятся в воздухе и мгновенными отблесками скользят в извилинах самых разных людей. Вот и сейчас Его Величество был бесконечно близок к формулировке идеи, прославившей впоследствии маркиза де Суависа. Впрочем, я думаю, королям не подобает делать великие открытия. Это неприлично. Для этого есть подданные.
   Внезапно Турпис оживился и, делая вид, что обтягивает камзол, небрежно произнес:
   - Ордена!
   - Ордена... ордена Его Величества... награды короля... - понеслось по залам дворца.
   Вкатили золоченую тележку. Король потребовал приколоть к камзолу орден За Чрезвычайные Заслуги. Началась небольшая паника. Камергеры занервничали - не прикалывать же орден к голой груди. С другой стороны, считать грудь голой равносильно служебному несоответствию...
   Но Джек и тут не потерял присутствии духа.
   - Наше Величество, сказал он, - эта ткань слишком нежна, чтобы выдержать ваш великолепный орден. Прикажите принести вашу замечательную орденскую ленту.
   - Но кому нужен камзол, к которому нельзя прикрепить даже один небольшой орден? - вознегодовал Турпис.
   Тут и у Джека не выдержали нервы, а Жан успел трижды попрощаться с головой.
   - Искусство требует жертв. Ваше Величество, - сквозь зубы процедил герцог Рудис, серьезно опасаясь за судьбу столь тщательно подготовленного представления.
   За какое-то неуловимое мгновение герцог перебрал добрый десяток спасительных идей, но ни одна из них не смогла бы поколебать короля. И тогда Рудис пошел с козырного туза, наглядно демонстрируя свой тезис о жертвах ради искусства.
   - Тем более, Ваше Величество, - с глубоким вздохом произнес он, - тем более, что вы не захотите отказать мне в великой милости и прикрепите к своей ленте еще один орден За Борьбу с Тиранией. Этот орден по праву принадлежит Виварии, а значит, вам.
   Неотразимый удар! Мятеж короля был подавлен начисто. Его сердце и взор переполнились такой могучей волной благодарности, что герцог Рудис не без оснований поздравил себя с крупной победой. Опыт подсказывал, что теперь граф де Сегнис получит приказ выписать на герцогский гардероб не менее миллиона. Стоящее дело!
   - Ленту Его Величества! - рявкнул герцог.
   - Позвольте, позвольте, - засуетился король, - я полагаю, что ленту следует сделать из того же материала...
   - У нас больше нет ни клочка ткани, - хором ответили портные, - ни единого лоскутка, Ваше...
   - Право же, Ваше Величество, - любезнейшим тоном перебил их герцог Рудис, - мы не можем отложить церемонию. Уверяю вас, лента будет прекрасно сочетаться с этим волшебным костюмом. И представьте себе, как засияет на этой ленте орден За Борьбу с Тиранией!
   И тут король капитулировал окончательно. Ему нацепили ленту, на ленту два ордена, и церемониальное шествие началось. Король понуро проследовал во двор, слегка прикрываясь ладошками от ехидных взглядов очаровательных фрейлин. Там его поместили под роскошный балдахин, и процессия двинулась в город.
   Разумеется, народ ахнул и онемел. Народ, он, конечно, все повидал, был мудр глубинной народной мудростью и терпелив безграничным народным терпением. И потому народный "ах" от удивления было не трудно принять за народный "ах" от восторга.
   И все-таки, увидев Его Величество в башмаках, орденской ленте и короне, многоопытный народ онемел. Тем более, что по древнему обычаю король нес в одной руке небольшой сноп пшеничных колосьев, а в другой маленький золотой молоточек. Это символизировало покровительство плодам земли и ремеслам или нечто в этом роде. Молоточек хранился во дворце со времен Турписа I, а свежий сноп по дешевке купили в соседней Ворагории. Но не в этом дело. Дело в том, что у короля были две руки, только две руки и очень впечатлительное и любвеобильное сердце, лишь немного стянутое ожирением...
   Короче говоря, не удивительно, что в этот же день из Сан-Поркуса был выставлен один грязный корреспондентик, который пытался телеграфировать в свою не менее грязную газетенку, что в высших кругах Виварии возрождается древнейший фаллический культ.
   В этом, как и во многих других событиях торжественного дня, выдающуюся роль сыграл маркиз де Суавис. Могущественный министр внутренних дел очень ловко расставил своих людей, а надо сказать, для него едва ли не все столичные жители были своими людьми. Впрочем, он пользовался не только услугами, но и взаимностью - едва ли не все жители Сан-Поркуса считали свои дела сугубо внутренними. И потому народ крайне ясно и единодушно выражал свой восторг по поводу нового платья короля. Удивление и немота длились очень недолго.
   Вот теперь-то мы и подошли к главному событию этой истории, о котором так поверхностно и без должной принципиальной оценки упомянуто в хронике г-на Андерсена.
   Короли - люди занятые, им недосуг разгуливать но городу со всякими символами в руках. На такой подвиг их может толкнуть только очень серьезная причина. Разумеется, Турпис VII не стал бы тратить драгоценное время, но обычай есть обычай. В этот день обычай предписывал королю пройти мимо своих подданных, зато в другие праздничные дни подданные были обязаны с радостными восклицаниями шествовать мимо Его Величества.
   Чем же отличался праздник, в честь которого Турпису пришлось голым пройтись по Сан-Поркусу? Не сказав об этом ни слова, г-н Андерсен не мог дать почувствовать и особую окраску всех дальнейших событий. А такая окраска имелась. Судите сами!
   День церемониального шествия и поныне является главным национальным праздником Виварии, ибо когда-то именно в этот день к власти пришел основатель династии Турписов, и с тех пор народу не оставалось ничего другого, как радоваться свершившемуся. Тогда малоизвестный, но уже отмеченный многими добродетелями г-н Турпис прошел по городу, держа в одной руке здоровенную вязанку хвороста, а в другой - огромную кувалду. Хотя он со своими людьми шел в королевский дворец, чтобы изложить старому королю свои законные требования - не более того! - дворец почему-то загорелся, и вместо изложения само собой получилось низложение. Превратившись в Турписа I, основатель великой династии так обрадовался, что первым делом повелел считать указанный день всенародным праздником, и вот уже седьмое поколение правителей Виварии свято соблюдало завет своего предка.
   Разумеется, за столько лет кое-какие детали церемонии изменились или приобрели иной смысл, но стоит ли обращать внимание на мелочи!
   Другое дело - народное настроение. Вот на него-то как раз обращалось самое серьезное внимание. В таких вопросах нет мелочен. Именно под этим углом и следует рассматривать следующее событие.
   Когда до возвращения во дворец оставалось каких-нибудь три квартала, один малолетний хулиган выкрикнул знаменитые слона:
   - А король-то голый!
   В восторженном повизгивании толпы эти слова прозвучали, как взрыв. Надо отметить, что первым отреагировал на нелепую выходку отец хулигана - он влепил своему сыну увесистый подзатыльник, и кошмарное дитя сразу успокоилось.
   Конечно, не было и речи о том, чтобы вполне благонамеренный несчастный родитель стал распространять среди людей вздорную идею своего отпрыска. Упаси Бог!
   И тут г-н Андерсен совсем заговорился. На слова своего сына уважаемый житель Сан Поркуса ссылаться не мог и уж никак не мог называть своего выродка невинным младенцем. А что касается криков всего народа - это даже смешно. Подумайте сами, станет ли кричать, называя вещи своими именами, конкретная единица этого самого народа, когда ей бесплатно показывают потрясающий стриптиз, а с каждого бока стоит штатный или пара внештатных сотрудников маркиза де Суависа? Да плевать хотела единица на сопляка, которому показалось, что наряд короля несколько несовершенен!
   В общем, процессия успешно добралась до дворца, и король, забыв о мелком происшествии, ушел отдыхать. Впереди были обед, бал, театральное представление, не говоря уж о двух срочных примерках и страстном желании хоть на минутку уединиться с чудо-орденом За Борьбу с Тиранией.
   А маркиз де Суавис возвратился в свой департамент и немедленно затребовал материалы по антививарийскому выступлению гадкого мальчишки. Внимательно перечитав сто семнадцать протоколов допроса свидетелей, он установил, что отец негодяя вел себя вполне прилично и наказания не заслуживает. Поэтому в отношении отца ограничились строгим внушением и строгим режимом изоляции от общественных зрелищ.
   К вечеру маркиз до Суавис потребовал, чтобы дерзкого щенка доставили из подземелья. Мальчишка был голоден и жалобно скулил.
   - Ты что там кричал, поганец? - зловещим шепотом спросил Суавис.
   - Дяденька, я не хотел, я больше не буду, - захныкал мальчишка. Дяденька, он же и взаправду голым был...
   - Что? Так ты еще и настаиваешь на своем, - взревел всесильный министр. - Ну, погоди у меня!
   И мальчишка погодил, точнее, угодил... На следующий день он был отправлен в приют Святой Маднессы, где исцеляли виварийцев, страдающих некоторыми сдвигами в ту или иную сторону. Вышел он оттуда через много лет, полностью исцеленный. При этом особенно трогательно то, что именно маркиз де Суавис помог юноше с некоторыми дефектами зрения, речи и умственного развития как следует трудоустроиться.
   На этом можно было бы и закончить нашу правдивую хронику виварийских событий, связанных с так называемым голым королем. Подчеркиваю, правдивую хронику, а не те фантазии, которыми так щедро одарил нас г-н Андерсен.
   Однако историческая справедливость требует сказать несколько слов о талантливых портных. Люди маркиза де Суависа поймали их как раз в тот момент, когда они пытались скрыться из Сан-Поркуса, воспользовавшись праздничной суматохой.
   На нескольких дружеских собеседованиях (впоследствии неблагодарные портняжки назовут их допросами третьей степени) министр попытался выяснять суть их передового метода работы. Убедившись, что никаких производственных секретов эти ребята не имеют, маркиз отпустил их с миром и даже добавил сверху, к королевским гонорарам, по небольшому кошельку с золотом. Это позволило Жаку и Джеку отдохнуть годик-другой после посещения гостеприимной Виварии, а Жан даже вставил себе отличную новую челюсть, куда лучше естественной.
   Что же касается маркиза, то он, не теряя времени, настрочил докладную записку на имя короля. В записке всячески расхваливались портные и делалось прямое заявление о необходимости выращивать собственные кадры таких же умельцев. Читая докладную записку, Его Величество на мгновение вспомнил свою идею о создании невидимой короны и порадовался от всей души тому, что у него такие способные помощники, умеющие на лету ухватить королевский замысел.
   Такова история появления в славной Виварии королевского хлеба, королевской колбасы, королевских дорог, королевской литературы и прочих признаков процветания. Так родилось "виварийское чудо", которое до сих пор не могут объяснить историки, поэты и футурологи. Между тем, как видите, все очень просто. Впрочем, это уже совсем другая история.
   Вот я и спрашиваю: нравятся ли вам сказки? И вообще, стоит ли всякую всячину понарошке придумывать, когда в подлинности все гораздо интересней и поучительней?