Страница:
Был так унижен словом человек?
А надо ум с добром бы совмещать,
Грешить как люди и как Бог прощать.
Но даже дух возвышенный порой
Снедаем недовольством и хандрой;
Так пусть же гнев он изольет на зло,
Что вред неизмеримый принесло,
Хоть и опасно делать это в век,
Когда за смелость платит человек.
Нельзя простить бесстыдство никому -
Ни дурню, ни блестящему уму;
Не может циник вдохновенным быть,
Как неспособен евнух полюбить.
В дни праздности, богатства и утех
Сорняк произрастает без помех:
Король в одной любви преуспевал,
Страной не правил и не воевал;
Писали фарсы пэры, между тем
Их содержанки заправляли всем;
У остряка был даже пенсион,
А юный лорд куда как был умен;
Когда же двор комедию смотрел,
Как трепетал прекрасный пол, как млел!
И, право, маски не было такой,
Дабы ушла нетронутой домой;
И скромный веер больше никогда
Уж не скрывал девичьего стыда.
Нам принесла потом чужая власть
Социнианства мерзкую напасть;
Пришел безбожных пасторов черед,
Желающих исправить свой народ
И лучший путь к спасенью преподать;
Свои права отныне обсуждать
Всяк подданный небес свободно мог,
Чтоб самодержцем не казался Бог.
Но мог ли быть от проповедей прок,
Когда плоды их пожинал порок?
Подумать только, что вещали нам
Титаны мысли, вызов небесам
Так оголтело смевшие бросать!
И богохульством полнилась печать.
Ведите с ними, критики, бои!
Мечите стрелы, молнии свои!
Нельзя вину тех извергов прощать,
Кто любит непристойностью прельщать;
Тот всюду зрит разврат, кто в нем погряз,
Как желтым видит все желтушный глаз.
Будь верен, критик, этике судьи,
Дабы задачи выполнить свои.
Ум, вкус и знанья пользу принесут,
Когда правдив и откровенен суд;
Те, кто способен разделить твой взгляд,
И твоего участия хотят.
Молчи, раз усомнился в чем-нибудь,
А если судишь - тверд, но скромен будь.
Кичливые хлыщи - мы знаем их -
Упорны в заблуждениях своих;
Но ты умей увидеть свой просчет
И каждый день веди ошибкам счет.
Не всякий правильный совет хорош,
Правдивых слов милей иная ложь.
Учись людей учить - не поучать,
Буди умы, чтоб к знанью приобщать;
Когда искусен справедливый суд,
Твои слова одобрят и поймут.
И не скупись на дружеский совет,
Ведь, право, худшей скаредности нет.
Тщеславья ради веру не теряй;
Из вежливости ложь не одобряй;
Не бойся мудрым преподать урок,
Хвалы достойный примет и упрек.
Но кто свободен в критике у нас?
Ведь Апий багровеет всякий раз,
Выходит из себя от ваших слов
И взглядом всех испепелить готов,
Как лютый деспот, чудище на вид,
Что с гобелена старого глядит.
Страшись судить почтенного глупца,
Чье право быть тупицей до конца,
Угодливого барда, если он
За пустозвонство в званье возведен.
Пускай сатирик истины твердит,
А тот, кто книги посвящает, - льстит,
Не больше верят в искренность его,
Чем в одаренность или мастерство.
Не будь судьей нелепости любой,
Пускай глупец любуется собой:
Как ни ругай - ну разве он поймет,
Что сам он не поэт, а виршеплет?
Жужжащие в дремоте дурачки,
Они кружат лениво, как волчки,
Споткнувшись, снова тащатся вперед -
Так, сбившись, кляча исправляет ход.
Какие толпы этих наглецов,
Внимая лишь созвучиям слогов,
Все продолжают сочинять стихи
И напрягают скудные мозги,
Чтоб каплю смысла выдавить из них!
О рифмоплеты, вам ли делать стих!
Да, ныне барды наглые пошли;
Есть критики, что впрямь с ума сошли.
Дурак набитый, уйму разных книг
Он проглотил, но ни в одну не вник,
Себе лишь внемлет, ведь его язык
Его же уши поучать привык.
Все он читал, - все, что читал, громил,
Ни Драйдена, ни Дарфи не забыл.
Об авторах плетет он всякий вздор:
Тот, мол, купил стихи, а этот - вор,
"Лечебницу" и ту писал не Гарт.
Ему приятель - каждый новый бард,
Чьи промахи готов он выявлять;
Поэтам бы успеть их исправлять!
Неудержим хлыщей таких напор,
Не защищен от них не только двор
Собора Павла, но и сам собор:
У алтаря найдут и даже тут
Своею болтовней вас изведут.
Всегда туда кидается дурак,
Где ангел не решится сделать шаг.
Серьезные не судят столь легко,
В сужденьях не заходят далеко,
С опаской молвят, лишь бы без греха;
Но шумным ливнем хлынет чепуха -
Все напрямик, все в лоб, ни вспять, ни вбок,
Ну впрямь ревущий бешеный поток.
Но где тот муж, кто может дать совет
И, сам уча, ценить ученья свет?
Кто злобы и пристрастия лишен,
Ни слепо прав, ни тупо убежден,
Воспитан, а не только просвещен,
И хоть воспитан, откровенен он?
Кто друга пожурит за ложный шаг,
Врага похвалит, коль достоин враг -
Отважности и честности союз?
Кто с широтою сочетает вкус
И знает не одну лишь мудрость книг,
Но глубоко людскую жизнь постиг,
Душою щедр, надменности лишен,
И если хвалит, есть на то резон?
Такими были критики; таким
Рукоплескали Греция и Рим.
О, это были славные века!
Покинул первым Стагирит брега;
Исследовать глубины он поплыл,
Он правил верно, многое открыл,
Ведь над отважным парусом всегда
Светила Меонийская звезда.
Поэты, дикой вольности сыны,
Неистово в свободу влюблены;
Отныне волю их связал закон,
И убедились все, что нужен он;
Властителю Природы должно знать,
Как гений свой разумно обуздать.
Гораций нас чарует колдовской
Изысканно-небрежною строкой
И незаметно вовлекает в круг
Своих понятий, словно близкий друг.
Он так же смело мыслил, как творил,
Он пылко пел, но сдержанно судил,
И то, чем всех пленил искусный стих,
Запечатлел он в правилах своих.
Успели наши критики в ином:
Бесстрастно пишут, судят же с огнем.
Теряет в их цитатах больше Флакк,
Чем в переводах продувных писак.
Изящно Дионисий, например,
Толкует то, что говорил Гомер;
Он много новых прелестей извлек
Из бесподобных знаменитых строк.
Шутник Петроний - сколько у него
Фантазии, какое мастерство!
Нас покоряет смелой остротой,
Ученостью и светской простотой.
В труде Квинтилиана целый свод
Предельно ясных правил и метод;
Таким бывает оружейный склад:
Все вычищено, выстроено в ряд,
Все под рукой - не просто тешит глаз,
Готово в бой, как только дан приказ.
Все девять Муз в тебя вдохнули пыл,
Лонгин! и критик их благословил.
Судья, был строг твой ревностный надзор
И беспристрастен страстный приговор;
И в высь зовя, ты в собственном труде
Был сам всегда на должной высоте.
Так критики наследовали трон,
Так своеволье заменил закон.
Подобно Риму знания росли
В державе покорителей земли;
И щедро расцвели искусства там,
Где довелось летать ее орлам;
Враг Латия принес погибель им,
И вместе пали - знания и Рим.
Жестокость к суеверью привела,
Под гнетом стыли души и тела;
Считалось: лучше верить, чем понять,
А быть глупцом - и вовсе благодать;
Второй потоп, казалось, наступил,
И дело готов инок довершил.
Эразм (священства слава и позор!),
Чье имя оскорбляют до сих пор,
В свой дикий век на варварство восстал,
И был повержен им святой вандал.
Дни Льва златые! Снова праздник Муз,
И ожил лавр, и пробудился вкус!
И гений Рима, этот исполин,
Пыль отряхнув, поднялся из руин.
Затем искусства-сестры расцвели;
Жизнь - скалы, форму - камни обрели;
Стал благозвучней храм, чем был досель;
Пел Вида и творил сам Рафаэль.
Бессмертный Вида, над твоим челом
Поэта лавр овит судьи плющом;
Тебя Кремона будет вечно чтить
И может славу с Мантуей делить!
Но вскоре, нечестивцами гоним,
Весь цвет искусств покинул вечный Рим;
И север стал обителью для Муз,
Но в критике всех превзошел француз:
В стране служак, где чтут закон зело,
По праву Флакка правит Буало.
А бравый бритт, да разве примет он
Чужое - и культуру, и закон?
Кичась свободным разумом своим,
Презрел он то, что нам оставил Рим.
Но кое-кто все ж был (хвала судьбе!),
Кто больше знал, чем позволял себе,
Кто жаждал дело древних отстоять,
Умы законам подчинить опять.
Известна Муза, чей девиз гласит:
"Природы чудо создает пиит".
Был славный, благородный Роскоммон,
Он так же был сердечен, как учен;
Он мудрость древних глубоко постиг,
Всех знал заслуги, лишь не знал своих.
И был Уолш - давно ль! - судья, поэт,
Кто точно знал, что - хорошо, что - нет;
Кто слабости прощал, как добрый друг,
Но был ревнитель истинных заслуг.
Какое сердце! Что за голова!
Прими же, друг, признания слова
От Музы, продолжающей скорбеть;
Ее, младую, научил ты петь,
Отверз ей выси и подсек крыло
(Тебя уж нет, и время то ушло).
Подняться ль ей? - Она уже не та,
Отяжелила крылья суета;
Желает разве неучам - прозреть,
Ученым - в знаньях больше преуспеть;
Не жаждет славы и презрит хулу;
Бесстрашно судит, рада петь хвалу;
Равно не любит льстить и обижать;
Не без греха, но лучше ей не стать.
^TКОММЕНТАРИИ^U
Рукопись "Опыта о критике" датирована 1709 г. В доработанном и
несколько сокращенном виде поэма была опубликована анонимно в мае 1711 г. В
этом произведении Поуп продолжил жанровую традицию "Послания к Пизонам"
Горация, "Искусства поэзии" Виды и "Поэтического искусства" Буало. Опираясь
на идеи и положения этих своих предшественников, Поуп создал оригинальную
дидактическую поэму, одновременно интеллектуальную и поэтически
темпераментную. Поэма не только излагает общие принципы классицистской
эстетики и собственные теоретические взгляды поэта, но и являет собой
зеркало литературных прегрешений времени и состояния английской литературной
критики. Публикация "Опыта о критике" сразу же вызвала полемику. Влиятельный
критик и драматург Деннис выступил с "Критическим и сатирическим
размышлением по поводу недавней Рапсодии, названной "Опытом о критике",
обвинив автора в непоследовательности и неопределенности позиции и осудив
его как якобита и католика. Но Поупа поддержал в одном из декабрьских
номеров журнала "Спектейтор" известный литератор Аддисон, назвав поэму
"шедевром в своем роде". Это на некоторое время сблизило поэта с Аддисоном,
и в течение 1712-1713 гг. он сотрудничал в его журналах "Спектейтор" и
"Гардиан". В последующие годы "Опыт о критике" с небольшими изменениями в
тексте неоднократно переиздавался, последний раз при жизни автора в феврале
1744 г. В начале XIX в. он был переведен на русский язык поэтом-архаистом С.
Шихматовым.
Так Мевий назло Фебу не писал... - Мевий был бездарным поэтом,
современником Вергилия и его критиком.
На бардов поднял их же меч зоил... - Зоил, греческий ритор III в. до н.
э., был известен своей мелочной и злобной критикой поэм Гомера. Его имя еще
в античности стало нарицательным для всякого придирчивого,
недоброжелательного хулителя-критика.
Когда Марон с подъемом молодым // Задумал труд - бессмертный, как и
Рим... - Здесь и в нижеследующих строках говорится о работе римского поэта
Публия Вергилия Марона над "Энеидой". Как если выверял бы Стагирит. -
Стагиритом (по месту его рождения - Стагире) называют древнегреческого фило-
софа Аристотеля.
Струею упивайся пиерид... - Пиеридами именовались Музы, так как одним
из местопребываний Муз считались горные источники Пиерии (близ Олимпа).
То чудо мира и твое, о Рим. - По-видимому, имеется в виду собор св.
Петра в Риме, но, возможно, Пантеон.
Дабы единства, образы, сюжет... - Имеется в виду классицистское
требование единства времени, места и действия.
Мечтая, как Фунгосо, лишь о том... - Упоминается персонаж пьесы "Всяк
без своих причуд" английского драматурга Бена Джонсона (1573-1637). Фунгосо,
чтобы походить на придворного, постоянно тратился на богатые одежды, но
никогда не поспевал за быстро меняющимися модами.
Хотя известно: зачастую глух // К открытым гласным наш английский
слух... - Поуп указывает на неприемлемость для фонетического строя
английского языка, имеющего много слов, оканчивающихся непроизносимыми
гласными, системы силлабического стихосложения.
Аякс изнемогает под скалой... - Согласно мифу, Посейдон обрушил в море
скалу, на которой древнегреческий герой Малый Аякс спасался после
кораблекрушения. Летит Камилла вдоль полей и нив... - Образ девы-воительницы
Камиллы взят из "Энеиды" Вергилия (VII, 803-817). Какая в песнях Тимофея
власть: // То разжигает, то смиряет страсть! // И сын Амона чувствует в
крови... - Когда Александр Македонский посетил храм древнеегипетского бога
Амона, жрецы провозгласили его сыном этого божества. Строки о воздействии на
Александра Македонского его любимого музыканта Тимофея написаны под влиянием
оды Драйдена "Пир Александра, или Сила музыки" (1697). Тот - только древних,
этот - новых чтит. - Имеется в виду "спор о древних и новых": спор о
превосходстве новой науки и литературы над античной. Этот спор разгорелся в
конце 80-х годов XVII в. во Франции (между Перро и Буало), а в 90-х годах
был продолжен и в Англии.
А ныне лишь в Дак-Лейне сыщем мы // Адептов этих Скота и Фомы... - В
конце XIII в. в европейской философии начался длительный спор между
приверженцами взглядов Фомы Аквинского и Дунса Скота. Дак-Лейн - место в
Лондоне, где продавались старые, подержанные книги.
Найдутся Блэкмор, Мильбурн и средь нас... - Ричард Блэкмор (1655-1729),
придворный врач и поэт, нападал на Драйдена в своей "Сатире против ума"
(1700). Люк Мильбурн резко критиковал переводы Драйдена из Вергилия. И
Драйдена ждет Чосера удел. - В XVII-XVIII вв. язык Джеффри Чосера (13401400)
был уже малопонятным для англичан. Поуп, как и Драйден, переводил его
"Кентерберийские рассказы" на язык своих современников.
Король в одной любви преуспевал... - Имеется в виду английский король
Карл II (1660-1685). Нам принесла потом чужая власть II Социнианства мерзкую
напасть... - В результате "славной революции" 1688 г. английскую корону
получил Вильгельм Оранский, протестант по вероисповеданию. Социнианство -
рационалистическое направление в протестантизме, которое отрицало догмат св.
троицы, божественность Христа и призывало подвергнуть Священное писание
"суду разума"; возникло в XVI в., его основателями были итальянские
религиозные реформаторы Лелий Социн и Фауст Социн.
Ведь Апий багровеет всякий раз... - Имеется в виду английский драматург
и критик Джон Деннис (1657-1734), автор трагедии "Апий и Виргиния".
...ни Дарфи не забыл. - Том Дарфи (1653-1723) - английский поэт,
прозаик и драматург. "Лечебницу" и ту писал не Гарт. - Сэмюэль Гарт в поэме
"Лечебница" (1699) изобразил вражду между Коллегией врачей и Обществом
аптекарей. Не защищен от них не только двор // Собора Павла, но и сам
собор... - Площадь в Лондоне, на которой стоит собор св. Павла, в те времена
была излюбленным местом прогулок праздношатающейся публики.
Светила Меонийская звезда. - Меонией иногда именовали (по названию
одной из ее областей) Лидию, два города которой - Смирна и Колофон -
оспаривали право считаться родиной Гомера. Отсюда "меонийская" в смысле
"гомеровская".
Теряет в их цитатах больше Флакк... - Полное имя Горация - Квинт
Гораций Флакк. Изящно Дионисий, например... - Имеется в виду греческий
историк, писатель и критик I в. до н. э. Дионисий Галикарнасский. Шутник
Петроний... - Римский писатель I в. Петроний Арбитр известен как автор
дошедшего до нас в отрывках романа "Сатуры" ("Сатирикон"). В труде
Квинтилиана целый свод... - Имеется в виду трактат "Образование оратора"
римского ритора Марка Фабия Квинтилиана (35-95). Все девять Муз в тебя
вдохнули пыл, // Лонгин! - Греческого ритора III в. Лонгина долгое время
ошибочно считали автором эстетического трактата "О возвышенном". Где
довелось летать ее орлам... - Серебряные орлы были штандартами римских
легионов.
И дело готов инок довершил. - В 410 г. германские племена готов во
главе со своим вождем Аларихом осадили и взяли Рим. Это событие фактически
ознаменовало падение Римской империи. Эразм (священства слава и позор!)... -
Имеется в виду голландский гуманист Дезидерий Эразм Роттердамский
(14691536). Своими литературными и богословскими произведениями Эразм
Роттердамский фактически подготавливал Реформацию, положившую конец
исключительному господству в Европе католической церкви, и вместе с тем не
принял Реформацию и выступил против ее главного идеолога Лютера. Дни Льва
златые! Снова праздник Муз... - В годы понтификата папы Льва X (15131521
гг.) происходил необычайный расцвет итальянского искусства и литературы. В
это время творили Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Корреджо,
Тициан, Ариосто. Пел Вида... - Марко Джироламо Вида (1485-1566), уроженец
Кремоны, писал эпические, лирические и дидактические поэмы. Поуп считал его
превосходным латинским поэтом. И может славу с Мантуей делить! - Близ Мантуи
родился великий римский поэт Публий Вергилий Марон. Но вскоре, нечестивцами
гоним, // Весь цвет искусств покинул вечный Рим... - Финалом итальянских
войн, которые вели Франция, Испания и Германия, было взятие и разграбление
Рима ландскнехтами императора Карла V в 1527 г. Солдаты, среди которых было
много лютеран, резали жителей и святотатствовали. Эти войны нанесли
непоправимый урон экономике и культуре итальянских государств.
Известна Муза, чей девиз гласит... - Имеется в виду Джон Шеффилд,
герцог Бекингем (1648-1721), о котором Драйден в поэме "Авессалом и
Ахитофель" писал: "Друг Музы, сам - Муза". В следующей строке цитируется его
"Опыт о поэзии" (I, 725). Выл славный, благородный Роскоммон... - Уэнтворт
Диллон, четвертый граф Роскоммон (1633-1685), был английским критиком,
автором дидактической поэмы "Опыт о переводном стихе" (1684) и переводчиком
на английский "Послания к Пизонам" Горация (1680). И был Уолш - давно ль! -
судья, поэт... - Поуп говорит о своем наставнике и близком друге, английском
поэте и критике Уильяме Уолше (1663-1708).
А. Субботин
А надо ум с добром бы совмещать,
Грешить как люди и как Бог прощать.
Но даже дух возвышенный порой
Снедаем недовольством и хандрой;
Так пусть же гнев он изольет на зло,
Что вред неизмеримый принесло,
Хоть и опасно делать это в век,
Когда за смелость платит человек.
Нельзя простить бесстыдство никому -
Ни дурню, ни блестящему уму;
Не может циник вдохновенным быть,
Как неспособен евнух полюбить.
В дни праздности, богатства и утех
Сорняк произрастает без помех:
Король в одной любви преуспевал,
Страной не правил и не воевал;
Писали фарсы пэры, между тем
Их содержанки заправляли всем;
У остряка был даже пенсион,
А юный лорд куда как был умен;
Когда же двор комедию смотрел,
Как трепетал прекрасный пол, как млел!
И, право, маски не было такой,
Дабы ушла нетронутой домой;
И скромный веер больше никогда
Уж не скрывал девичьего стыда.
Нам принесла потом чужая власть
Социнианства мерзкую напасть;
Пришел безбожных пасторов черед,
Желающих исправить свой народ
И лучший путь к спасенью преподать;
Свои права отныне обсуждать
Всяк подданный небес свободно мог,
Чтоб самодержцем не казался Бог.
Но мог ли быть от проповедей прок,
Когда плоды их пожинал порок?
Подумать только, что вещали нам
Титаны мысли, вызов небесам
Так оголтело смевшие бросать!
И богохульством полнилась печать.
Ведите с ними, критики, бои!
Мечите стрелы, молнии свои!
Нельзя вину тех извергов прощать,
Кто любит непристойностью прельщать;
Тот всюду зрит разврат, кто в нем погряз,
Как желтым видит все желтушный глаз.
Будь верен, критик, этике судьи,
Дабы задачи выполнить свои.
Ум, вкус и знанья пользу принесут,
Когда правдив и откровенен суд;
Те, кто способен разделить твой взгляд,
И твоего участия хотят.
Молчи, раз усомнился в чем-нибудь,
А если судишь - тверд, но скромен будь.
Кичливые хлыщи - мы знаем их -
Упорны в заблуждениях своих;
Но ты умей увидеть свой просчет
И каждый день веди ошибкам счет.
Не всякий правильный совет хорош,
Правдивых слов милей иная ложь.
Учись людей учить - не поучать,
Буди умы, чтоб к знанью приобщать;
Когда искусен справедливый суд,
Твои слова одобрят и поймут.
И не скупись на дружеский совет,
Ведь, право, худшей скаредности нет.
Тщеславья ради веру не теряй;
Из вежливости ложь не одобряй;
Не бойся мудрым преподать урок,
Хвалы достойный примет и упрек.
Но кто свободен в критике у нас?
Ведь Апий багровеет всякий раз,
Выходит из себя от ваших слов
И взглядом всех испепелить готов,
Как лютый деспот, чудище на вид,
Что с гобелена старого глядит.
Страшись судить почтенного глупца,
Чье право быть тупицей до конца,
Угодливого барда, если он
За пустозвонство в званье возведен.
Пускай сатирик истины твердит,
А тот, кто книги посвящает, - льстит,
Не больше верят в искренность его,
Чем в одаренность или мастерство.
Не будь судьей нелепости любой,
Пускай глупец любуется собой:
Как ни ругай - ну разве он поймет,
Что сам он не поэт, а виршеплет?
Жужжащие в дремоте дурачки,
Они кружат лениво, как волчки,
Споткнувшись, снова тащатся вперед -
Так, сбившись, кляча исправляет ход.
Какие толпы этих наглецов,
Внимая лишь созвучиям слогов,
Все продолжают сочинять стихи
И напрягают скудные мозги,
Чтоб каплю смысла выдавить из них!
О рифмоплеты, вам ли делать стих!
Да, ныне барды наглые пошли;
Есть критики, что впрямь с ума сошли.
Дурак набитый, уйму разных книг
Он проглотил, но ни в одну не вник,
Себе лишь внемлет, ведь его язык
Его же уши поучать привык.
Все он читал, - все, что читал, громил,
Ни Драйдена, ни Дарфи не забыл.
Об авторах плетет он всякий вздор:
Тот, мол, купил стихи, а этот - вор,
"Лечебницу" и ту писал не Гарт.
Ему приятель - каждый новый бард,
Чьи промахи готов он выявлять;
Поэтам бы успеть их исправлять!
Неудержим хлыщей таких напор,
Не защищен от них не только двор
Собора Павла, но и сам собор:
У алтаря найдут и даже тут
Своею болтовней вас изведут.
Всегда туда кидается дурак,
Где ангел не решится сделать шаг.
Серьезные не судят столь легко,
В сужденьях не заходят далеко,
С опаской молвят, лишь бы без греха;
Но шумным ливнем хлынет чепуха -
Все напрямик, все в лоб, ни вспять, ни вбок,
Ну впрямь ревущий бешеный поток.
Но где тот муж, кто может дать совет
И, сам уча, ценить ученья свет?
Кто злобы и пристрастия лишен,
Ни слепо прав, ни тупо убежден,
Воспитан, а не только просвещен,
И хоть воспитан, откровенен он?
Кто друга пожурит за ложный шаг,
Врага похвалит, коль достоин враг -
Отважности и честности союз?
Кто с широтою сочетает вкус
И знает не одну лишь мудрость книг,
Но глубоко людскую жизнь постиг,
Душою щедр, надменности лишен,
И если хвалит, есть на то резон?
Такими были критики; таким
Рукоплескали Греция и Рим.
О, это были славные века!
Покинул первым Стагирит брега;
Исследовать глубины он поплыл,
Он правил верно, многое открыл,
Ведь над отважным парусом всегда
Светила Меонийская звезда.
Поэты, дикой вольности сыны,
Неистово в свободу влюблены;
Отныне волю их связал закон,
И убедились все, что нужен он;
Властителю Природы должно знать,
Как гений свой разумно обуздать.
Гораций нас чарует колдовской
Изысканно-небрежною строкой
И незаметно вовлекает в круг
Своих понятий, словно близкий друг.
Он так же смело мыслил, как творил,
Он пылко пел, но сдержанно судил,
И то, чем всех пленил искусный стих,
Запечатлел он в правилах своих.
Успели наши критики в ином:
Бесстрастно пишут, судят же с огнем.
Теряет в их цитатах больше Флакк,
Чем в переводах продувных писак.
Изящно Дионисий, например,
Толкует то, что говорил Гомер;
Он много новых прелестей извлек
Из бесподобных знаменитых строк.
Шутник Петроний - сколько у него
Фантазии, какое мастерство!
Нас покоряет смелой остротой,
Ученостью и светской простотой.
В труде Квинтилиана целый свод
Предельно ясных правил и метод;
Таким бывает оружейный склад:
Все вычищено, выстроено в ряд,
Все под рукой - не просто тешит глаз,
Готово в бой, как только дан приказ.
Все девять Муз в тебя вдохнули пыл,
Лонгин! и критик их благословил.
Судья, был строг твой ревностный надзор
И беспристрастен страстный приговор;
И в высь зовя, ты в собственном труде
Был сам всегда на должной высоте.
Так критики наследовали трон,
Так своеволье заменил закон.
Подобно Риму знания росли
В державе покорителей земли;
И щедро расцвели искусства там,
Где довелось летать ее орлам;
Враг Латия принес погибель им,
И вместе пали - знания и Рим.
Жестокость к суеверью привела,
Под гнетом стыли души и тела;
Считалось: лучше верить, чем понять,
А быть глупцом - и вовсе благодать;
Второй потоп, казалось, наступил,
И дело готов инок довершил.
Эразм (священства слава и позор!),
Чье имя оскорбляют до сих пор,
В свой дикий век на варварство восстал,
И был повержен им святой вандал.
Дни Льва златые! Снова праздник Муз,
И ожил лавр, и пробудился вкус!
И гений Рима, этот исполин,
Пыль отряхнув, поднялся из руин.
Затем искусства-сестры расцвели;
Жизнь - скалы, форму - камни обрели;
Стал благозвучней храм, чем был досель;
Пел Вида и творил сам Рафаэль.
Бессмертный Вида, над твоим челом
Поэта лавр овит судьи плющом;
Тебя Кремона будет вечно чтить
И может славу с Мантуей делить!
Но вскоре, нечестивцами гоним,
Весь цвет искусств покинул вечный Рим;
И север стал обителью для Муз,
Но в критике всех превзошел француз:
В стране служак, где чтут закон зело,
По праву Флакка правит Буало.
А бравый бритт, да разве примет он
Чужое - и культуру, и закон?
Кичась свободным разумом своим,
Презрел он то, что нам оставил Рим.
Но кое-кто все ж был (хвала судьбе!),
Кто больше знал, чем позволял себе,
Кто жаждал дело древних отстоять,
Умы законам подчинить опять.
Известна Муза, чей девиз гласит:
"Природы чудо создает пиит".
Был славный, благородный Роскоммон,
Он так же был сердечен, как учен;
Он мудрость древних глубоко постиг,
Всех знал заслуги, лишь не знал своих.
И был Уолш - давно ль! - судья, поэт,
Кто точно знал, что - хорошо, что - нет;
Кто слабости прощал, как добрый друг,
Но был ревнитель истинных заслуг.
Какое сердце! Что за голова!
Прими же, друг, признания слова
От Музы, продолжающей скорбеть;
Ее, младую, научил ты петь,
Отверз ей выси и подсек крыло
(Тебя уж нет, и время то ушло).
Подняться ль ей? - Она уже не та,
Отяжелила крылья суета;
Желает разве неучам - прозреть,
Ученым - в знаньях больше преуспеть;
Не жаждет славы и презрит хулу;
Бесстрашно судит, рада петь хвалу;
Равно не любит льстить и обижать;
Не без греха, но лучше ей не стать.
^TКОММЕНТАРИИ^U
Рукопись "Опыта о критике" датирована 1709 г. В доработанном и
несколько сокращенном виде поэма была опубликована анонимно в мае 1711 г. В
этом произведении Поуп продолжил жанровую традицию "Послания к Пизонам"
Горация, "Искусства поэзии" Виды и "Поэтического искусства" Буало. Опираясь
на идеи и положения этих своих предшественников, Поуп создал оригинальную
дидактическую поэму, одновременно интеллектуальную и поэтически
темпераментную. Поэма не только излагает общие принципы классицистской
эстетики и собственные теоретические взгляды поэта, но и являет собой
зеркало литературных прегрешений времени и состояния английской литературной
критики. Публикация "Опыта о критике" сразу же вызвала полемику. Влиятельный
критик и драматург Деннис выступил с "Критическим и сатирическим
размышлением по поводу недавней Рапсодии, названной "Опытом о критике",
обвинив автора в непоследовательности и неопределенности позиции и осудив
его как якобита и католика. Но Поупа поддержал в одном из декабрьских
номеров журнала "Спектейтор" известный литератор Аддисон, назвав поэму
"шедевром в своем роде". Это на некоторое время сблизило поэта с Аддисоном,
и в течение 1712-1713 гг. он сотрудничал в его журналах "Спектейтор" и
"Гардиан". В последующие годы "Опыт о критике" с небольшими изменениями в
тексте неоднократно переиздавался, последний раз при жизни автора в феврале
1744 г. В начале XIX в. он был переведен на русский язык поэтом-архаистом С.
Шихматовым.
Так Мевий назло Фебу не писал... - Мевий был бездарным поэтом,
современником Вергилия и его критиком.
На бардов поднял их же меч зоил... - Зоил, греческий ритор III в. до н.
э., был известен своей мелочной и злобной критикой поэм Гомера. Его имя еще
в античности стало нарицательным для всякого придирчивого,
недоброжелательного хулителя-критика.
Когда Марон с подъемом молодым // Задумал труд - бессмертный, как и
Рим... - Здесь и в нижеследующих строках говорится о работе римского поэта
Публия Вергилия Марона над "Энеидой". Как если выверял бы Стагирит. -
Стагиритом (по месту его рождения - Стагире) называют древнегреческого фило-
софа Аристотеля.
Струею упивайся пиерид... - Пиеридами именовались Музы, так как одним
из местопребываний Муз считались горные источники Пиерии (близ Олимпа).
То чудо мира и твое, о Рим. - По-видимому, имеется в виду собор св.
Петра в Риме, но, возможно, Пантеон.
Дабы единства, образы, сюжет... - Имеется в виду классицистское
требование единства времени, места и действия.
Мечтая, как Фунгосо, лишь о том... - Упоминается персонаж пьесы "Всяк
без своих причуд" английского драматурга Бена Джонсона (1573-1637). Фунгосо,
чтобы походить на придворного, постоянно тратился на богатые одежды, но
никогда не поспевал за быстро меняющимися модами.
Хотя известно: зачастую глух // К открытым гласным наш английский
слух... - Поуп указывает на неприемлемость для фонетического строя
английского языка, имеющего много слов, оканчивающихся непроизносимыми
гласными, системы силлабического стихосложения.
Аякс изнемогает под скалой... - Согласно мифу, Посейдон обрушил в море
скалу, на которой древнегреческий герой Малый Аякс спасался после
кораблекрушения. Летит Камилла вдоль полей и нив... - Образ девы-воительницы
Камиллы взят из "Энеиды" Вергилия (VII, 803-817). Какая в песнях Тимофея
власть: // То разжигает, то смиряет страсть! // И сын Амона чувствует в
крови... - Когда Александр Македонский посетил храм древнеегипетского бога
Амона, жрецы провозгласили его сыном этого божества. Строки о воздействии на
Александра Македонского его любимого музыканта Тимофея написаны под влиянием
оды Драйдена "Пир Александра, или Сила музыки" (1697). Тот - только древних,
этот - новых чтит. - Имеется в виду "спор о древних и новых": спор о
превосходстве новой науки и литературы над античной. Этот спор разгорелся в
конце 80-х годов XVII в. во Франции (между Перро и Буало), а в 90-х годах
был продолжен и в Англии.
А ныне лишь в Дак-Лейне сыщем мы // Адептов этих Скота и Фомы... - В
конце XIII в. в европейской философии начался длительный спор между
приверженцами взглядов Фомы Аквинского и Дунса Скота. Дак-Лейн - место в
Лондоне, где продавались старые, подержанные книги.
Найдутся Блэкмор, Мильбурн и средь нас... - Ричард Блэкмор (1655-1729),
придворный врач и поэт, нападал на Драйдена в своей "Сатире против ума"
(1700). Люк Мильбурн резко критиковал переводы Драйдена из Вергилия. И
Драйдена ждет Чосера удел. - В XVII-XVIII вв. язык Джеффри Чосера (13401400)
был уже малопонятным для англичан. Поуп, как и Драйден, переводил его
"Кентерберийские рассказы" на язык своих современников.
Король в одной любви преуспевал... - Имеется в виду английский король
Карл II (1660-1685). Нам принесла потом чужая власть II Социнианства мерзкую
напасть... - В результате "славной революции" 1688 г. английскую корону
получил Вильгельм Оранский, протестант по вероисповеданию. Социнианство -
рационалистическое направление в протестантизме, которое отрицало догмат св.
троицы, божественность Христа и призывало подвергнуть Священное писание
"суду разума"; возникло в XVI в., его основателями были итальянские
религиозные реформаторы Лелий Социн и Фауст Социн.
Ведь Апий багровеет всякий раз... - Имеется в виду английский драматург
и критик Джон Деннис (1657-1734), автор трагедии "Апий и Виргиния".
...ни Дарфи не забыл. - Том Дарфи (1653-1723) - английский поэт,
прозаик и драматург. "Лечебницу" и ту писал не Гарт. - Сэмюэль Гарт в поэме
"Лечебница" (1699) изобразил вражду между Коллегией врачей и Обществом
аптекарей. Не защищен от них не только двор // Собора Павла, но и сам
собор... - Площадь в Лондоне, на которой стоит собор св. Павла, в те времена
была излюбленным местом прогулок праздношатающейся публики.
Светила Меонийская звезда. - Меонией иногда именовали (по названию
одной из ее областей) Лидию, два города которой - Смирна и Колофон -
оспаривали право считаться родиной Гомера. Отсюда "меонийская" в смысле
"гомеровская".
Теряет в их цитатах больше Флакк... - Полное имя Горация - Квинт
Гораций Флакк. Изящно Дионисий, например... - Имеется в виду греческий
историк, писатель и критик I в. до н. э. Дионисий Галикарнасский. Шутник
Петроний... - Римский писатель I в. Петроний Арбитр известен как автор
дошедшего до нас в отрывках романа "Сатуры" ("Сатирикон"). В труде
Квинтилиана целый свод... - Имеется в виду трактат "Образование оратора"
римского ритора Марка Фабия Квинтилиана (35-95). Все девять Муз в тебя
вдохнули пыл, // Лонгин! - Греческого ритора III в. Лонгина долгое время
ошибочно считали автором эстетического трактата "О возвышенном". Где
довелось летать ее орлам... - Серебряные орлы были штандартами римских
легионов.
И дело готов инок довершил. - В 410 г. германские племена готов во
главе со своим вождем Аларихом осадили и взяли Рим. Это событие фактически
ознаменовало падение Римской империи. Эразм (священства слава и позор!)... -
Имеется в виду голландский гуманист Дезидерий Эразм Роттердамский
(14691536). Своими литературными и богословскими произведениями Эразм
Роттердамский фактически подготавливал Реформацию, положившую конец
исключительному господству в Европе католической церкви, и вместе с тем не
принял Реформацию и выступил против ее главного идеолога Лютера. Дни Льва
златые! Снова праздник Муз... - В годы понтификата папы Льва X (15131521
гг.) происходил необычайный расцвет итальянского искусства и литературы. В
это время творили Леонардо да Винчи, Рафаэль, Микеланджело, Корреджо,
Тициан, Ариосто. Пел Вида... - Марко Джироламо Вида (1485-1566), уроженец
Кремоны, писал эпические, лирические и дидактические поэмы. Поуп считал его
превосходным латинским поэтом. И может славу с Мантуей делить! - Близ Мантуи
родился великий римский поэт Публий Вергилий Марон. Но вскоре, нечестивцами
гоним, // Весь цвет искусств покинул вечный Рим... - Финалом итальянских
войн, которые вели Франция, Испания и Германия, было взятие и разграбление
Рима ландскнехтами императора Карла V в 1527 г. Солдаты, среди которых было
много лютеран, резали жителей и святотатствовали. Эти войны нанесли
непоправимый урон экономике и культуре итальянских государств.
Известна Муза, чей девиз гласит... - Имеется в виду Джон Шеффилд,
герцог Бекингем (1648-1721), о котором Драйден в поэме "Авессалом и
Ахитофель" писал: "Друг Музы, сам - Муза". В следующей строке цитируется его
"Опыт о поэзии" (I, 725). Выл славный, благородный Роскоммон... - Уэнтворт
Диллон, четвертый граф Роскоммон (1633-1685), был английским критиком,
автором дидактической поэмы "Опыт о переводном стихе" (1684) и переводчиком
на английский "Послания к Пизонам" Горация (1680). И был Уолш - давно ль! -
судья, поэт... - Поуп говорит о своем наставнике и близком друге, английском
поэте и критике Уильяме Уолше (1663-1708).
А. Субботин