Страница:
Для того, чтобы оправдать или опровергнуть тезис, всегда нужно еще особое, специальное доказательство его истины или ошибочности [*].
______________
* Изредка можно для него воспользоваться и фактом опровержения доказательства данного тезиса, - но при особых условиях, о которых говорить здесь не место.
2. Нарушение этого правила происходит, однако, в спорах на каждом шагу. Опровергли доказательство и думают, что этим одним уже разбили и тезис. Разбили опровержение противника против своего тезиса и думают, что доказали истинность тезиса и т.п. Например, защитник на суде разбирает доводы обвинения... Прямой и правильный вывод из этого один "обвинение не доказано", но он делает иной раз вывод: тезис обвинения ("подсудимый виновен") ошибочен. Иначе сказать, подсудимый не виновен. Практически это, конечно, особого значения не имеет, потому что подсудимый должен быть оправдан и в том и в другом случае - и за недоказанностью обвинения, и по признанной невиновности. Но логически - это грубый промах.
Спор из-за доказательства и начинается иначе, чем спор из-за мысли. Если доказательство приведено уже противником, мы прямо нападаем на него, не касаясь тезиса. Если же противник только высказал мысль, не доказав ее, а мы почему-либо не желаем нападать на саму эту мысль, а предпочитаем проверить ее основания, то мы "требуем доказательства" ее. Например, кто-нибудь сказал: "этот больной не выживет". Если мы не желаем пускаться в трудное иногда опровержение этой мысли, то спрашиваем собеседника: "почему вы так думаете?" Он обыкновенно проводит свои доказательства. Мы опровергаем их и, если это удалось, приходим к выводу, что мысль эта не доказана, и тем удовлетворяемся.
3. В споре из-за доказательства антитезис в большинстве случаев (когда дело идет о достоверности тезиса) не играет совершенно никакой роли. Поэтому, его обыкновенно и не выделяют и не имеют в виду. Например, дан тезис: "Бога не существует". Мы выбираем спор из-за доказательства и спрашиваем: "почему вы так думаете?" Противник приводит доказательства, и дальше мы имеем дело уже с этими доказательствами и вопросом, следует из них тезис или нет. Редко может встретиться необходимость принять во внимание антитезис.
За антитезис мы беремся в таких случаях обычно лишь тогда, когда, окончив спор о доказательстве тезиса, например, выяснив, что доказательство ошибочно, мы переходим к спору об истинности тезиса. Сочетание обоих этих видов спора практикуется часто и очень желательно, если оно возможно: только обе части такого составного спора надо вести, резко разграничивая одну от другой, резко отделяя их задачи. Например, разбив доказательство в пользу тезиса "Бог не существует", приведенное противником, мы можем сказать так: "вы видите, что доказательство это не пригодно. Мало того: можно доказать, что сам ваш тезис не выдерживает критики" или т.п. Это будет переход от спора о доказательстве к спору о тезисе, и тут придется сейчас же натолкнуться на необходимость антитезиса: "Бог существует".
4. Из всего сказанного в этих двух Главах следует, что выбор между спором из-за мысли и спором из-за доказательства обычно принадлежит нападающей стороне, оппоненту. Устанавливая антитезис или приводя возражения против тезиса, он делает спор спором из-за тезиса; нападая на доказательство тезиса, если оно дано, и, требуя его, если оно не дано, он предлагает этим спор из-за доказательства. Защитнику же тезиса (или "держателю тезиса") обычно остается одно: принять предложенный спор или отказаться от него, "отклонить спор".
Эта особенность "нападения" в некоторых случаях и в искусных руках дает ему некоторое преимущество. Нападающий может выбрать ту форму спора, какая легче и выгоднее в данном случае для него и затруднительнее для противника. Очень часто, когда спорщик не вполне уверен, что может доказать ложность тезиса, хотя и убежден в ней, - он предпочитает поставить задачей спора недоказанность тезиса. Он выбирает спор из-за доказательства и требует, чтобы мы доказали свой тезис. Общеизвестное дело, что часто мы вполне и с полным правом уверены в истинности тезиса, но доказать ее не можем, по крайней мере доказать сейчас, сразу. Например, доказательство забыто нами, что бывает очень нередко. Тогда нам остается или рискнуть все же на попытку доказательства или отклонить спор. И то и другое часто невыгодно. Между тем, если бы противник начал спорить из-за тезиса и сам стал приводить свои доказательства - именно доказывать ложность тезиса, - то дело его могло бы быть и проиграно.
Глава 5.
Виды спора
Сосредоточенный и бесформенный спор. Простой и сложный
спор. Спор без слушателей и при слушателях. "Психология
слушателя". Спор письменный и устный.
1. Кроме спора из-за тезиса и из-за доказательства, есть разные другие виды спора, различимые с разных других точек зрения. Их тоже очень важно запомнить.
Бывает спор сосредоточенный и бесформенный. Сосредоточенный спор, когда спорящие все время имеют в виду спорный тезис, и все, что они говорят или что приводят в доказательство, служит для того, чтобы опровергнуть или защитить этот тезис. Одним словом, спор вертится около одного центра, одного средоточия, не отходя от него в стороны. Бесформенный же спор не имеет такого средоточия. Начался он из-за какого-нибудь одного тезиса. При обмене возражениями схватились за какой-нибудь довод или частную мысль и стали спорить уже о ней, позабыв о первом тезисе. Потом перешли к третьей мысли, к четвертой, нигде не завершили спора, а обращая его в ряд отдельных схваток. К концу спора спрашивают: "с чего же мы, собственно, начали спор", - и не всегда могут вспомнить это. Такой спор можно назвать бесформенным. Это самый низший из подобных видов спора.
Наибольшее значение при решении какого-нибудь вопроса имеют, конечно, сосредоточенные споры. Они, в свою очередь могут вестись беспорядочно или в известном порядке, по известному плану. Бесформенный же спор всегда беспорядочен.
2. Можно вести спор вдвоем, один на один. Это будет простой, одиночный спор. Но часто спор ведется между несколькими лицами, из которых каждое вступает в спор или со стороны защиты тезиса, или со стороны нападения. Это будет сложный спор.
Сложный спор вести в порядке и правильно труднее, чем спор простой. Это само собой ясно. Нередко такие споры обращаются в нечто совершенно несуразное. Между тем сложный спор, в общем, может иметь огромное, исключительное значение, особенно в тех случаях, где посредством спора думают приблизиться к истине. В нем лучше всего представляется возможность выслушать и взвесить все или многие доводы в пользу тезиса или против него и лучше оценить их сравнительную силу. Конечно, чтобы правильно сделать такую оценку, чтобы вынести из спора всю возможную пользу, необходим сам по себе хороший, здоровый и ясный ум, вместе со знанием обсуждаемого вопроса. Но без сложного спора и такому уму чрезвычайно редко удалось бы вполне правильно и уверенно оценить тезис. И так везде: и в науке, и в общественной жизни, и в частной жизни. Чем более выдающихся по уму и знанию людей участвует в сложном споре, чем упорнее спор, чем важнее тезис спора, тем большие могут получиться результаты, при прочих условиях равных.
Однако, как мы уже отметили выше, вести в порядке сложный спор трудно и чем больше участников в нем, тем, чаще всего, труднее. Спор со многими участниками может сам собою "наладиться" - особенно устный спор - лишь в тех случаях, когда все участники его обладают хорошей дисциплиной ума, способностью схватывать сущность того, что говорится, и пониманием сущности задачи спора. В остальных случаях необходим руководитель споров "председатель собрания" и т.п. Причем, надо сказать, умелые руководители споров встречаются довольно редко. Зато часто сложный спор ведется так безграмотно, что внушает отвращение к "совместному обсуждению" вопросов. К сожалению, это бывает и во время научных споров в ученых обществах. И там на редкость "безграмотные" в логическом смысле споры.
Одной из самых трудно преодолимых преград к хорошему ведению спора является у людей неуменье слушать другого человека. Об этом нам придется сейчас говорить подробнее.
3. И простой, и сложный спор могут происходить при слушателях и без слушателей. Иногда это различие имеет огромное, решающее влияние не только на характер спора, но и на исход его.
Присутствие слушателей, если они даже совершенно молчать не выражают никаким другим образом одобрения или неодобрения, обыкновенно действует на спорящих. Особенно на людей самолюбивых, впечатлительных, нервных. Победа при слушателях больше льстит тщеславию, поражение становится более досадным и неприятным. Отсюда большее упорство во мнениях, большая у иных горячность, большая склонность прибегать к разным уверткам и уловкам и т.п. Еще хуже, если слушатели, как часто бывает, высказывают, так или иначе, свои симпатии или антипатии, одобрение или неодобрение. Одни выражают их улыбкой, кивком головы, и т.д. и т.д.: другие-громким смехом или "гоготаньем". Некоторые вставляют свои одобрительные или неодобрительные замечания: "Слабо!", "Верно!" и т.д. или встречают удачное, по их мнению, место аплодисментами или шиканьем (в собраниях). Иные гудят, мычат, ревут, гогочут, свистят и т.д. в меру своей некультурности. Еще ступень ниже-и выступает на сцену кулак, самый сильный аргумент невежества и тупости. Нужен исключительный характер или долгий навык, чтобы совершенно не обращать внимания на слушателей, и спорить как бы один на один. Нужно сильно "закалить себя в битвах", чтобы достигнуть этой цели. На человека нервного и не закаленного сочувствие или несочувствие слушателей всегда действует или возбуждающим или угнетающим образом.
4. В споре при слушателях, если мы, конечно, заботимся об их мнении, приходится применяться не только к противнику, но и к слушателям. Иной довод, например, годился бы без слушателей; при слушателях мы его не пустим в ход - по той или иной причине. Должны искать другого довода. От таких случаев один только шаг до особого типа спора - спора для слушателей.
Этот тип споров встречается очень часто, особенно в общественной жизни. Тут люди спорят не для приближения к истине, не для того, чтобы убедить друг друга, а исключительно, чтобы убедить слушателей или произвести на них то или иное впечатление. Вот, например, предвыборное собрание. Члены двух партий "сражают" друг друга. Только очень наивный человек может подумать, что они желают убедить друг друга. Они желают убедить "почтеннейшую публику" и потому подбирают, по мере разумения, такие доводы, которые понятны слушателям и сильнее всего могут на них подействовать. В серьезном споре без слушателей эти доводы, может быть, отошли бы совершенно на второй план. Или возьмем собеседования с сектантами. Ни опытный миссионер, ни опытный начетник обыкновенно нисколько и не помышляют убеждать друг друга. Это было бы несбыточным желанием. Оба пастыря заботятся только о "стаде", хотят убедить слушателей или, по крайней мере, произвести на них то или иное впечатление.
5. Кому приходится часто спорить при слушателях, тот должен ознакомиться на практике с "психологией слушателя" - предметом вообще не безынтересным. Прежде всего, надо помнить, что большинство людей очень плохо умеют "слушать" чужие слова, особенно если речь не задевает их насущных, наиболее живых и реальных интересов. Часто можно заметить, что даже противника споре вас попросту "не слушает", взор его рассеянно блуждает или устремлен рассеянно вперед. Или же по лицу видно, что он думает "о своем".
Но это не значит, что он вам не будет возражать. Он выхватит из ваших слов какую-нибудь случайно задевшую его мысль, которую одну только может быть, и слышал, и идет в нападение. От "слушателя" же спора можно ожидать и еще менее. Но если человек даже старается внимательно слушать, это еще не значит, что он "слышит", т. е. понимает сущность того, что вы говорите. Если дело не касается предмета, который он знает, как "дважды два четыре", и если он при этом не заинтересован живейшим образом в теме ваших слов, он может совершенно не уловить сущности даже очень короткой реплики, в несколько фраз. Не говорю уже о речах. Мне случалось проверять на опыте, сколько и что вынес слушатель небольшой речи среднего оратора. Оказывается, очень немногие могут восстановить логический ход ее и довольно редкие могут уловить ее главную мысль, схватив ее сущность.
Из-за этого несчастного "неуменья слушать" друг друга многие споры обращаются в нечто невообразимо-нелепое, в какой то ужасающий сумбур. Что касается простого слушателя, не участвующего в споре, его положение обыкновенно еще хуже. Исключая знатоков данного вопроса, живо заинтересованных спором, большинство часто поистине "хлопает ушами". Среди этого большинства можно выделить два главных типа слушателей. Одни явились с предвзятым мнением, симпатиями, антипатиями. Другие - не имеют никакого мнения по данному вопросу или не имеют "твердого" мнения. Первые будут поддерживать "своего", ему сочувствовать, ловить его мысли - какие в силах уловить - и не слушать или явно пристрастно слушать его противника. Вторые будут судить о ходе спора главным образом по внешним признакам: по авторитету, по уверенному тону одного, по робости возражений другого, по отношению к спору "знатоков предмета" и т.д., и т.д. И у первых и у вторых мысль работает очень мало. Эта пассивность мышления у большинства слушателей устного спора наблюдается всюду, от митинговых споров до споров в ученых обществах. Она делает часто аудиторию действительно похожей на "панургово стадо". С этой особенностью приходится считаться каждому, кто спорит при слушателях и придает им значение. Она же является необычайно благоприятной почвой для воздействия всевозможных софистов.
То же, хотя и в меньшей степени, можно сказать и о большинстве читателей. Умение читать-далеко не частая вещь. Иной читает очень много и усердно, а выносит очень мало, да еще превратно понятое.
6. Спор устный и спор письменный также сильно отличаются во многих отношениях.
В устном споре, особенно если он ведется при слушателях, часто очень важную роль играют "внешние" и психологические условия. Тут огромное значение имеет, например, внушение: внушительная манера держаться и говорить, самоуверенность, апломб и т.д. Робкий, застенчивый человек, особенно не привыкший спорить при многочисленных посторонних слушателях, всегда проиграет по сравнению с самоуверенным или даже иногда наглым (при прочих условиях, конечно, приблизительно сходных). Затем огромное преимущество в устном споре получает быстрота мышления. Кто скорее мыслит, "за словом в карман не лезет", находчив, тот при одинаковом уме и запасе знаний всегда одолеет противника в устном споре. Большое преимущество в устном споре при слушателях имеет также уменье говорить метко и остроумно и т.д. Все эти внешние преимущества или совсем уничтожаются в письменном споре, или сглаживаются, и более может выступить на первый план внутренняя логическая сторона спора.
7. Письменный спор, если взять его вообще, гораздо более пригоден для выяснения истины, чем устный. Поэтому, научные устные споры, например, в научных обществах довольно редко имеют большую научную ценность. Тут тоже обычное неуменье слушать, поглощение верблюда и оценивание комара и т.п., как во всех сложных спорах. Но зато письменный спор имеет другие недостатки. Он тянется слишком долго-иногда несколько лет. Читатели (занимающие здесь место слушателей) успевают забыть его отдельные звенья и не всегда имеют время и возможность восстановить их в памяти. Этим иногда широко пользуются спорящие для безнаказанного искажения мыслей противника, для ответов не по существу и т.д. и т.д. Еще хуже, когда спор ведется не на страницах одного издания, а в двух или нескольких различных изданиях. Во многих случаях нам доступно только одно издание и поэтому поневоле приходится судить о ходе спора по ответам одной только стороны. Тут злоупотреблений не оберешься. Особенно любопытны в этом отношении некоторые газетные споры. Иногда прочтешь одну газету: из нее видно вполне ясно, что в споре А. поразил Б. насмерть. Кто читает другую газету, в которой пишет Б., тот вынесет впечатление, что, несомненно, Б. "раздавил" А. как пигмея. Читатели каждой из газет верят "своему" автору своей газеты. Но кто потрудится как следует прочесть спор в обеих газетах и сравнить доводы, тот иногда поразится "мастерством" обоих спорщиков. Оба пропускают мимо самые существенные доводы противника и цепляются за мелочи; искажают мысли противника; опровергают возражения, которых он не делал и т.д. и все это тоном победителя. Так что "дорогой читатель" поневоле вводится в заблуждение.
Глава 6.
Виды спора (продолжение)
Различия спора по мотивам и их важность. Спор для проверки
истины. Споры для убеждения. Спор из-за победы. Спор-спорт.
Спор-игра.
20:
1. Чрезвычайно важны различия споров, зависящие от различия целей, которые ставят себе спорщики, от различия мотивов, по которым вступают в спор. Рассматривая споры по их целям, можно выделить пять наиболее важных типов спора. Каждый из этих типов имеет свои особенности по отношению а) к выбору тезиса и доводов, б) к желательности того или иного противника, в) к допущению или недопущению сомнительных приемов спора.
2. Спор может служить средством для разъяснения истины, для проверки какой либо мысли, для испытания обоснованности ее. Например, мы защищаем какую-нибудь мысль от нападений противника, главным образом, желая посмотреть, какие возражения могут быть сделаны против нее и насколько сильны эти возражения. По словам Г. Спенсера: "чем более мы любим правду и чем менее мы дорожим победой, тем пламенней мы желаем узнать, почему наши противники думают не так, как мы". Или наоборот, мы нападаем на мысль с целью узнать, что можно сказать в ее пользу. В истине же ее или ложности, на самом деле, обыкновенно, вовсе не уверены.
Этот тип спора в смешанных формах встречается довольно часто, иногда даже и не у интеллигентных людей. Начинают спорить, чтобы послушать, что можно сказать против такой-то мысли в ее пользу. Но в чистом виде он редко выдерживается до конца. Обыкновенно в пылу спора, например, после меткого удара противника, мы начинаем сражаться уже не для расследования истины, а для самозащиты и т.д. При этом иногда люди горячатся до того, что получается впечатление, что они самые пламенные и фанатичные приверженцы мысли. Бывает, что после такого спора и сами они начинают веровать в эту мысль, хотя бы в споре были даже и разбиты.
3. В чистом, выдержанном до конца виде, этот тип спора встречается редко, только между очень интеллигентными и спокойными людьми. Если сойдутся два таких человека, и для них обоих данная мысль не кажется уже совершенно готовой (21:) и припечатанной истиной, и оба они смотрят на спор, как на средство проверки, то спор иногда получает особый характер какой-то красоты. Он доставляет, кроме несомненной пользы, истинное наслаждение и удовлетворение, является поистине "умственным пиром". Тут и сознание расширения кругозора на данный предмет, и сознание, что выяснение истины подвинулось вперед, и тонкое, спокойное возбуждение умственной борьбы, и какое-то особое, эстетическое, интеллектуальное наслаждение. После такого спора чувствуешь себя настроенным выше и лучше, чем до него. Даже если нам приходится "сдать позицию", отказаться от защищаемой мысли и т.д., некоторое неприятное сознание этого совершенно может отойти на задний план по сравнению с другими впечатлениями. Такой спор есть по существу совместное расследование истины. Это высшая форма спора, самая благородная и самая прекрасная.
4. Естественно, что и все особенности ее соответствуют этому. Тезис берется из области, интересующей обоих спорщиков. Приемы такого "проверочного спора" чисты и безукоризненны, потому что раз идет дело об исследовании истины, сама потребность в нечистых приемах естественно отпадает. Доводы берутся самые, по нашему мнению, сильные с точки зрения их истины и каждое новое возражение вызывает только новый интереНаконец, желателен противник, более сильный, чем мы в данном вопросе, или приблизительно равный по силам или, во всяком случае, не слишком слабый. Слабость противника лишает спор всей прелести и значительной доли пользы.
"Проверочные споры", особенно смешанные, применялись нередко авторами, учеными и т.д., которые, прежде чем пустить пришедшую им в голову мысль в печать, считают нужным проверить ее сперва в устном обмене мыслями. Это вполне целесообразный прием. Деятель, желающий провести какое-нибудь мероприятие, подвергает его предварительному обсуждению и спорам, чтобы вслед за этим, взвесив все pro et contra, или отказаться от него, или видоизменить, или осуществить без изменений и т.д. Такие споры обычно имеют характер сложных.
5. Спор может иметь задачей не проверку истины (истина уж нам известная), а убеждение в ней противника. Такого рода спор является уже сравнительно низшею формой спора. В нем в свою очередь можно различать два наиболее важных оттенка, разные по ценности: а) спорящий может убеждать противника в чем-либо, в чем сам глубоко убежден (тут задача иногда самая бескорыстная: только сделать другого "соучастником истины"); б) но спорящий может убеждать и вовсе не потому, что уверен в истине того, что защищает, или в ложности того, на что нападаем. Он убеждает потому, что "так нужно", "так полезно" для какой-нибудь цели. Иногда это цель хорошая, иногда глубоко эгоистическая, но, во всяком случае "посторонняя".
Каков бы ни был оттенок спора для убеждения, спор этот всегда отличается от чистого спора первого типа. Прежде всего, разумный человек принимается спорить здесь лишь о таком тезисе, в истинности которого можно убедить противника. Иначе - не стоит и время тратить. Тут интересен для убеждающего не тезис, а противник, примет ли он этот тезис или нет. Противник сильный обыкновенно вовсе не желателен, это нас раздражает, как лишняя помеха. Новое возражение в чистом споре этого типа тоже не вызывает ни удовольствия, ни интереса. Тоже лишняя помеха.
Приемы в этом типе спора тоже часто нельзя назвать чистыми. Даже в (22:) более высоких оттенках такого спора, когда дело идет о том, чтобы убедить человека в истинности того, что мы считаем истиной, далеко не всегда соблюдается чистота приемов. Когда противник не желает "убеждаться", не всякий подумает: "не убеждаешься в истине - ну, значит Бог с тобой. Сам себе вредишь" или "значит, нечего с тобою и разговаривать". Иные не так легко примиряются с неудачей; другие - слишком любят ближнего своего, чтобы лишить его истины и поэтому не прочь пустить в ход, во славу истины, некоторые уловки. Например, почему не подмалевать какого-нибудь факта, не придать ему несколько подробностей, которые судьба забыла ему придать? Почему не смягчить или не усилить краски? И так ли уже вредны маленькие софизмы, если цель хорошая и большая? Подобные любители ближнего и истины рассуждают так: "Вот человек хороший, который не хочет принять истины, и барахтается, когда я хочу навязать ему ее. Как оставить бедного в заблуждении? Возьму-ка я себе грех на душу и т.д.". Но это благодетели мягкого характера. Есть и люди более суровые и решительные, вроде знаменитых воевод Добрыни и Путяты: "Добрыня крести огнем, а Путята мечом".
6. Если некоторые спорщики первого оттенка не стесняются в приемах, то совсем уже отбрасывают обыкновенно стеснения спорщики второго оттенка, которые хотят убедить в истинности или ложности мысли не потому, что сами в них верят, а потому, что нужно убедить. Таковы, например, многие официальные проповедники разных истин, учений, религий, сект, агитаторы и т.д. Нужно войти в их положение: их обязанность убеждать, между прочим, и путем споров. Хочешь - не хочешь-убеждай. Или возьмем, например, купца. Ему очень важно убедить в хорошем качестве товара, или в том, чтоб была принята выгодная ему мера. Как тут обойтись без помощи кривды. Сильный противник при этом оттенке спора часто предмет страха и ненависти, каждое новое сильное возражение-рана в сердце. Чем тезис легче для убеждения, тем лучше. Чем прием сильней действует, тем он желательнее. Такие тонкости, как честность приема или не честность, не к месту: "миндальничанье".
7. Еще ниже часто стоит спор, когда цель его не исследование, не убеждение, а просто победа. И тут бывают различные виды искателей победы. Одни ищут побед потому, что им дороги лавры в словесных битвах, прельщает слава "непобедимого диалектика". Другие ищут побед потому, что им надо победить в споре. На то они и призваны, чтобы побеждать. Например, миссионер в собеседованиях с сектантом должен победить. Или представитель партии в митинговом состязании. Он должен, если не убедить, то победить. Дешевые лавры или не дешевые, кухонные или какие угодно, -но должны увенчать их головы: провал недопустим. Само собою разумеется, что в подобных спорах часто приемами не стесняются. A la guerre comme a la guerreе. "Победителей не судят". Лишь бы победа была поэффективнее. Кстати, только в подобных спорах часто необходим и такой жалкий прием, как "оставить за собой последнее слово". Кто искренний любитель словесных битв и лавров, тот иногда ищет "достойных противников", как некогда рыцари искали достойных противников на турнирах. Лавры над "мелочью" не прельщают. Спорщик помельче предпочитает дешевую, но верную победу над слабыми противниками трудным и сомнительным победам над противниками сильными. Если же кто должен побеждать "по должности", "по обязанности", тот чаще всего отдыхает душою и исполняется веселой бодрости при встрече с противником слабым, всячески ускользая (23:) от чести встретиться с сильным противником. "Удались от зла и сотворишь благо". С доводами в этом споре обычно еще менее церемонятся. Часто и разбирать "тонкости" не считают нужным: не все ли равно, чем хватить противника-шпагой по всем правилам или оглоблей против всяких правил. Суть-то ведь одна. Что касается тезисов, то тут больше, чем где-либо различаются "благодарные" тезисы, при споре о которых можно, например, "блеснуть диалектикой" и т.д., и "неблагодарные тезисы", требующие очень серьезного отношения и кропотливых доказательств. Верят ли спорщики в истинность тезиса или не верят, дело совершенно второстепенное.
Само собою разумеется, что споры этого типа ведутся чаще всего перед слушателями. Если случится вести подобный спор без слушателей, и он пройдет для спорщика "блестяще", то иной спорщик, долго переживая воспоминание о "блестящих ходах", им сделанных в споре, будет с тоскою сожалеть, что при них не было достойного слушателя: испорчена половина удовольствия победы. Сколько искусства "пропало даром!"
Само собой разумеется также, что в обоих последних типах спора и в споре для убеждения, и в споре для победы, - спорщики часто пользуются не столько логикой, не доводами рассудка, сколько средствами ораторской убедительности: внушительностью тона, острыми словами, красотой выражения, возбуждением нужных чувствований и т.
______________
* Изредка можно для него воспользоваться и фактом опровержения доказательства данного тезиса, - но при особых условиях, о которых говорить здесь не место.
2. Нарушение этого правила происходит, однако, в спорах на каждом шагу. Опровергли доказательство и думают, что этим одним уже разбили и тезис. Разбили опровержение противника против своего тезиса и думают, что доказали истинность тезиса и т.п. Например, защитник на суде разбирает доводы обвинения... Прямой и правильный вывод из этого один "обвинение не доказано", но он делает иной раз вывод: тезис обвинения ("подсудимый виновен") ошибочен. Иначе сказать, подсудимый не виновен. Практически это, конечно, особого значения не имеет, потому что подсудимый должен быть оправдан и в том и в другом случае - и за недоказанностью обвинения, и по признанной невиновности. Но логически - это грубый промах.
Спор из-за доказательства и начинается иначе, чем спор из-за мысли. Если доказательство приведено уже противником, мы прямо нападаем на него, не касаясь тезиса. Если же противник только высказал мысль, не доказав ее, а мы почему-либо не желаем нападать на саму эту мысль, а предпочитаем проверить ее основания, то мы "требуем доказательства" ее. Например, кто-нибудь сказал: "этот больной не выживет". Если мы не желаем пускаться в трудное иногда опровержение этой мысли, то спрашиваем собеседника: "почему вы так думаете?" Он обыкновенно проводит свои доказательства. Мы опровергаем их и, если это удалось, приходим к выводу, что мысль эта не доказана, и тем удовлетворяемся.
3. В споре из-за доказательства антитезис в большинстве случаев (когда дело идет о достоверности тезиса) не играет совершенно никакой роли. Поэтому, его обыкновенно и не выделяют и не имеют в виду. Например, дан тезис: "Бога не существует". Мы выбираем спор из-за доказательства и спрашиваем: "почему вы так думаете?" Противник приводит доказательства, и дальше мы имеем дело уже с этими доказательствами и вопросом, следует из них тезис или нет. Редко может встретиться необходимость принять во внимание антитезис.
За антитезис мы беремся в таких случаях обычно лишь тогда, когда, окончив спор о доказательстве тезиса, например, выяснив, что доказательство ошибочно, мы переходим к спору об истинности тезиса. Сочетание обоих этих видов спора практикуется часто и очень желательно, если оно возможно: только обе части такого составного спора надо вести, резко разграничивая одну от другой, резко отделяя их задачи. Например, разбив доказательство в пользу тезиса "Бог не существует", приведенное противником, мы можем сказать так: "вы видите, что доказательство это не пригодно. Мало того: можно доказать, что сам ваш тезис не выдерживает критики" или т.п. Это будет переход от спора о доказательстве к спору о тезисе, и тут придется сейчас же натолкнуться на необходимость антитезиса: "Бог существует".
4. Из всего сказанного в этих двух Главах следует, что выбор между спором из-за мысли и спором из-за доказательства обычно принадлежит нападающей стороне, оппоненту. Устанавливая антитезис или приводя возражения против тезиса, он делает спор спором из-за тезиса; нападая на доказательство тезиса, если оно дано, и, требуя его, если оно не дано, он предлагает этим спор из-за доказательства. Защитнику же тезиса (или "держателю тезиса") обычно остается одно: принять предложенный спор или отказаться от него, "отклонить спор".
Эта особенность "нападения" в некоторых случаях и в искусных руках дает ему некоторое преимущество. Нападающий может выбрать ту форму спора, какая легче и выгоднее в данном случае для него и затруднительнее для противника. Очень часто, когда спорщик не вполне уверен, что может доказать ложность тезиса, хотя и убежден в ней, - он предпочитает поставить задачей спора недоказанность тезиса. Он выбирает спор из-за доказательства и требует, чтобы мы доказали свой тезис. Общеизвестное дело, что часто мы вполне и с полным правом уверены в истинности тезиса, но доказать ее не можем, по крайней мере доказать сейчас, сразу. Например, доказательство забыто нами, что бывает очень нередко. Тогда нам остается или рискнуть все же на попытку доказательства или отклонить спор. И то и другое часто невыгодно. Между тем, если бы противник начал спорить из-за тезиса и сам стал приводить свои доказательства - именно доказывать ложность тезиса, - то дело его могло бы быть и проиграно.
Глава 5.
Виды спора
Сосредоточенный и бесформенный спор. Простой и сложный
спор. Спор без слушателей и при слушателях. "Психология
слушателя". Спор письменный и устный.
1. Кроме спора из-за тезиса и из-за доказательства, есть разные другие виды спора, различимые с разных других точек зрения. Их тоже очень важно запомнить.
Бывает спор сосредоточенный и бесформенный. Сосредоточенный спор, когда спорящие все время имеют в виду спорный тезис, и все, что они говорят или что приводят в доказательство, служит для того, чтобы опровергнуть или защитить этот тезис. Одним словом, спор вертится около одного центра, одного средоточия, не отходя от него в стороны. Бесформенный же спор не имеет такого средоточия. Начался он из-за какого-нибудь одного тезиса. При обмене возражениями схватились за какой-нибудь довод или частную мысль и стали спорить уже о ней, позабыв о первом тезисе. Потом перешли к третьей мысли, к четвертой, нигде не завершили спора, а обращая его в ряд отдельных схваток. К концу спора спрашивают: "с чего же мы, собственно, начали спор", - и не всегда могут вспомнить это. Такой спор можно назвать бесформенным. Это самый низший из подобных видов спора.
Наибольшее значение при решении какого-нибудь вопроса имеют, конечно, сосредоточенные споры. Они, в свою очередь могут вестись беспорядочно или в известном порядке, по известному плану. Бесформенный же спор всегда беспорядочен.
2. Можно вести спор вдвоем, один на один. Это будет простой, одиночный спор. Но часто спор ведется между несколькими лицами, из которых каждое вступает в спор или со стороны защиты тезиса, или со стороны нападения. Это будет сложный спор.
Сложный спор вести в порядке и правильно труднее, чем спор простой. Это само собой ясно. Нередко такие споры обращаются в нечто совершенно несуразное. Между тем сложный спор, в общем, может иметь огромное, исключительное значение, особенно в тех случаях, где посредством спора думают приблизиться к истине. В нем лучше всего представляется возможность выслушать и взвесить все или многие доводы в пользу тезиса или против него и лучше оценить их сравнительную силу. Конечно, чтобы правильно сделать такую оценку, чтобы вынести из спора всю возможную пользу, необходим сам по себе хороший, здоровый и ясный ум, вместе со знанием обсуждаемого вопроса. Но без сложного спора и такому уму чрезвычайно редко удалось бы вполне правильно и уверенно оценить тезис. И так везде: и в науке, и в общественной жизни, и в частной жизни. Чем более выдающихся по уму и знанию людей участвует в сложном споре, чем упорнее спор, чем важнее тезис спора, тем большие могут получиться результаты, при прочих условиях равных.
Однако, как мы уже отметили выше, вести в порядке сложный спор трудно и чем больше участников в нем, тем, чаще всего, труднее. Спор со многими участниками может сам собою "наладиться" - особенно устный спор - лишь в тех случаях, когда все участники его обладают хорошей дисциплиной ума, способностью схватывать сущность того, что говорится, и пониманием сущности задачи спора. В остальных случаях необходим руководитель споров "председатель собрания" и т.п. Причем, надо сказать, умелые руководители споров встречаются довольно редко. Зато часто сложный спор ведется так безграмотно, что внушает отвращение к "совместному обсуждению" вопросов. К сожалению, это бывает и во время научных споров в ученых обществах. И там на редкость "безграмотные" в логическом смысле споры.
Одной из самых трудно преодолимых преград к хорошему ведению спора является у людей неуменье слушать другого человека. Об этом нам придется сейчас говорить подробнее.
3. И простой, и сложный спор могут происходить при слушателях и без слушателей. Иногда это различие имеет огромное, решающее влияние не только на характер спора, но и на исход его.
Присутствие слушателей, если они даже совершенно молчать не выражают никаким другим образом одобрения или неодобрения, обыкновенно действует на спорящих. Особенно на людей самолюбивых, впечатлительных, нервных. Победа при слушателях больше льстит тщеславию, поражение становится более досадным и неприятным. Отсюда большее упорство во мнениях, большая у иных горячность, большая склонность прибегать к разным уверткам и уловкам и т.п. Еще хуже, если слушатели, как часто бывает, высказывают, так или иначе, свои симпатии или антипатии, одобрение или неодобрение. Одни выражают их улыбкой, кивком головы, и т.д. и т.д.: другие-громким смехом или "гоготаньем". Некоторые вставляют свои одобрительные или неодобрительные замечания: "Слабо!", "Верно!" и т.д. или встречают удачное, по их мнению, место аплодисментами или шиканьем (в собраниях). Иные гудят, мычат, ревут, гогочут, свистят и т.д. в меру своей некультурности. Еще ступень ниже-и выступает на сцену кулак, самый сильный аргумент невежества и тупости. Нужен исключительный характер или долгий навык, чтобы совершенно не обращать внимания на слушателей, и спорить как бы один на один. Нужно сильно "закалить себя в битвах", чтобы достигнуть этой цели. На человека нервного и не закаленного сочувствие или несочувствие слушателей всегда действует или возбуждающим или угнетающим образом.
4. В споре при слушателях, если мы, конечно, заботимся об их мнении, приходится применяться не только к противнику, но и к слушателям. Иной довод, например, годился бы без слушателей; при слушателях мы его не пустим в ход - по той или иной причине. Должны искать другого довода. От таких случаев один только шаг до особого типа спора - спора для слушателей.
Этот тип споров встречается очень часто, особенно в общественной жизни. Тут люди спорят не для приближения к истине, не для того, чтобы убедить друг друга, а исключительно, чтобы убедить слушателей или произвести на них то или иное впечатление. Вот, например, предвыборное собрание. Члены двух партий "сражают" друг друга. Только очень наивный человек может подумать, что они желают убедить друг друга. Они желают убедить "почтеннейшую публику" и потому подбирают, по мере разумения, такие доводы, которые понятны слушателям и сильнее всего могут на них подействовать. В серьезном споре без слушателей эти доводы, может быть, отошли бы совершенно на второй план. Или возьмем собеседования с сектантами. Ни опытный миссионер, ни опытный начетник обыкновенно нисколько и не помышляют убеждать друг друга. Это было бы несбыточным желанием. Оба пастыря заботятся только о "стаде", хотят убедить слушателей или, по крайней мере, произвести на них то или иное впечатление.
5. Кому приходится часто спорить при слушателях, тот должен ознакомиться на практике с "психологией слушателя" - предметом вообще не безынтересным. Прежде всего, надо помнить, что большинство людей очень плохо умеют "слушать" чужие слова, особенно если речь не задевает их насущных, наиболее живых и реальных интересов. Часто можно заметить, что даже противника споре вас попросту "не слушает", взор его рассеянно блуждает или устремлен рассеянно вперед. Или же по лицу видно, что он думает "о своем".
Но это не значит, что он вам не будет возражать. Он выхватит из ваших слов какую-нибудь случайно задевшую его мысль, которую одну только может быть, и слышал, и идет в нападение. От "слушателя" же спора можно ожидать и еще менее. Но если человек даже старается внимательно слушать, это еще не значит, что он "слышит", т. е. понимает сущность того, что вы говорите. Если дело не касается предмета, который он знает, как "дважды два четыре", и если он при этом не заинтересован живейшим образом в теме ваших слов, он может совершенно не уловить сущности даже очень короткой реплики, в несколько фраз. Не говорю уже о речах. Мне случалось проверять на опыте, сколько и что вынес слушатель небольшой речи среднего оратора. Оказывается, очень немногие могут восстановить логический ход ее и довольно редкие могут уловить ее главную мысль, схватив ее сущность.
Из-за этого несчастного "неуменья слушать" друг друга многие споры обращаются в нечто невообразимо-нелепое, в какой то ужасающий сумбур. Что касается простого слушателя, не участвующего в споре, его положение обыкновенно еще хуже. Исключая знатоков данного вопроса, живо заинтересованных спором, большинство часто поистине "хлопает ушами". Среди этого большинства можно выделить два главных типа слушателей. Одни явились с предвзятым мнением, симпатиями, антипатиями. Другие - не имеют никакого мнения по данному вопросу или не имеют "твердого" мнения. Первые будут поддерживать "своего", ему сочувствовать, ловить его мысли - какие в силах уловить - и не слушать или явно пристрастно слушать его противника. Вторые будут судить о ходе спора главным образом по внешним признакам: по авторитету, по уверенному тону одного, по робости возражений другого, по отношению к спору "знатоков предмета" и т.д., и т.д. И у первых и у вторых мысль работает очень мало. Эта пассивность мышления у большинства слушателей устного спора наблюдается всюду, от митинговых споров до споров в ученых обществах. Она делает часто аудиторию действительно похожей на "панургово стадо". С этой особенностью приходится считаться каждому, кто спорит при слушателях и придает им значение. Она же является необычайно благоприятной почвой для воздействия всевозможных софистов.
То же, хотя и в меньшей степени, можно сказать и о большинстве читателей. Умение читать-далеко не частая вещь. Иной читает очень много и усердно, а выносит очень мало, да еще превратно понятое.
6. Спор устный и спор письменный также сильно отличаются во многих отношениях.
В устном споре, особенно если он ведется при слушателях, часто очень важную роль играют "внешние" и психологические условия. Тут огромное значение имеет, например, внушение: внушительная манера держаться и говорить, самоуверенность, апломб и т.д. Робкий, застенчивый человек, особенно не привыкший спорить при многочисленных посторонних слушателях, всегда проиграет по сравнению с самоуверенным или даже иногда наглым (при прочих условиях, конечно, приблизительно сходных). Затем огромное преимущество в устном споре получает быстрота мышления. Кто скорее мыслит, "за словом в карман не лезет", находчив, тот при одинаковом уме и запасе знаний всегда одолеет противника в устном споре. Большое преимущество в устном споре при слушателях имеет также уменье говорить метко и остроумно и т.д. Все эти внешние преимущества или совсем уничтожаются в письменном споре, или сглаживаются, и более может выступить на первый план внутренняя логическая сторона спора.
7. Письменный спор, если взять его вообще, гораздо более пригоден для выяснения истины, чем устный. Поэтому, научные устные споры, например, в научных обществах довольно редко имеют большую научную ценность. Тут тоже обычное неуменье слушать, поглощение верблюда и оценивание комара и т.п., как во всех сложных спорах. Но зато письменный спор имеет другие недостатки. Он тянется слишком долго-иногда несколько лет. Читатели (занимающие здесь место слушателей) успевают забыть его отдельные звенья и не всегда имеют время и возможность восстановить их в памяти. Этим иногда широко пользуются спорящие для безнаказанного искажения мыслей противника, для ответов не по существу и т.д. и т.д. Еще хуже, когда спор ведется не на страницах одного издания, а в двух или нескольких различных изданиях. Во многих случаях нам доступно только одно издание и поэтому поневоле приходится судить о ходе спора по ответам одной только стороны. Тут злоупотреблений не оберешься. Особенно любопытны в этом отношении некоторые газетные споры. Иногда прочтешь одну газету: из нее видно вполне ясно, что в споре А. поразил Б. насмерть. Кто читает другую газету, в которой пишет Б., тот вынесет впечатление, что, несомненно, Б. "раздавил" А. как пигмея. Читатели каждой из газет верят "своему" автору своей газеты. Но кто потрудится как следует прочесть спор в обеих газетах и сравнить доводы, тот иногда поразится "мастерством" обоих спорщиков. Оба пропускают мимо самые существенные доводы противника и цепляются за мелочи; искажают мысли противника; опровергают возражения, которых он не делал и т.д. и все это тоном победителя. Так что "дорогой читатель" поневоле вводится в заблуждение.
Глава 6.
Виды спора (продолжение)
Различия спора по мотивам и их важность. Спор для проверки
истины. Споры для убеждения. Спор из-за победы. Спор-спорт.
Спор-игра.
20:
1. Чрезвычайно важны различия споров, зависящие от различия целей, которые ставят себе спорщики, от различия мотивов, по которым вступают в спор. Рассматривая споры по их целям, можно выделить пять наиболее важных типов спора. Каждый из этих типов имеет свои особенности по отношению а) к выбору тезиса и доводов, б) к желательности того или иного противника, в) к допущению или недопущению сомнительных приемов спора.
2. Спор может служить средством для разъяснения истины, для проверки какой либо мысли, для испытания обоснованности ее. Например, мы защищаем какую-нибудь мысль от нападений противника, главным образом, желая посмотреть, какие возражения могут быть сделаны против нее и насколько сильны эти возражения. По словам Г. Спенсера: "чем более мы любим правду и чем менее мы дорожим победой, тем пламенней мы желаем узнать, почему наши противники думают не так, как мы". Или наоборот, мы нападаем на мысль с целью узнать, что можно сказать в ее пользу. В истине же ее или ложности, на самом деле, обыкновенно, вовсе не уверены.
Этот тип спора в смешанных формах встречается довольно часто, иногда даже и не у интеллигентных людей. Начинают спорить, чтобы послушать, что можно сказать против такой-то мысли в ее пользу. Но в чистом виде он редко выдерживается до конца. Обыкновенно в пылу спора, например, после меткого удара противника, мы начинаем сражаться уже не для расследования истины, а для самозащиты и т.д. При этом иногда люди горячатся до того, что получается впечатление, что они самые пламенные и фанатичные приверженцы мысли. Бывает, что после такого спора и сами они начинают веровать в эту мысль, хотя бы в споре были даже и разбиты.
3. В чистом, выдержанном до конца виде, этот тип спора встречается редко, только между очень интеллигентными и спокойными людьми. Если сойдутся два таких человека, и для них обоих данная мысль не кажется уже совершенно готовой (21:) и припечатанной истиной, и оба они смотрят на спор, как на средство проверки, то спор иногда получает особый характер какой-то красоты. Он доставляет, кроме несомненной пользы, истинное наслаждение и удовлетворение, является поистине "умственным пиром". Тут и сознание расширения кругозора на данный предмет, и сознание, что выяснение истины подвинулось вперед, и тонкое, спокойное возбуждение умственной борьбы, и какое-то особое, эстетическое, интеллектуальное наслаждение. После такого спора чувствуешь себя настроенным выше и лучше, чем до него. Даже если нам приходится "сдать позицию", отказаться от защищаемой мысли и т.д., некоторое неприятное сознание этого совершенно может отойти на задний план по сравнению с другими впечатлениями. Такой спор есть по существу совместное расследование истины. Это высшая форма спора, самая благородная и самая прекрасная.
4. Естественно, что и все особенности ее соответствуют этому. Тезис берется из области, интересующей обоих спорщиков. Приемы такого "проверочного спора" чисты и безукоризненны, потому что раз идет дело об исследовании истины, сама потребность в нечистых приемах естественно отпадает. Доводы берутся самые, по нашему мнению, сильные с точки зрения их истины и каждое новое возражение вызывает только новый интереНаконец, желателен противник, более сильный, чем мы в данном вопросе, или приблизительно равный по силам или, во всяком случае, не слишком слабый. Слабость противника лишает спор всей прелести и значительной доли пользы.
"Проверочные споры", особенно смешанные, применялись нередко авторами, учеными и т.д., которые, прежде чем пустить пришедшую им в голову мысль в печать, считают нужным проверить ее сперва в устном обмене мыслями. Это вполне целесообразный прием. Деятель, желающий провести какое-нибудь мероприятие, подвергает его предварительному обсуждению и спорам, чтобы вслед за этим, взвесив все pro et contra, или отказаться от него, или видоизменить, или осуществить без изменений и т.д. Такие споры обычно имеют характер сложных.
5. Спор может иметь задачей не проверку истины (истина уж нам известная), а убеждение в ней противника. Такого рода спор является уже сравнительно низшею формой спора. В нем в свою очередь можно различать два наиболее важных оттенка, разные по ценности: а) спорящий может убеждать противника в чем-либо, в чем сам глубоко убежден (тут задача иногда самая бескорыстная: только сделать другого "соучастником истины"); б) но спорящий может убеждать и вовсе не потому, что уверен в истине того, что защищает, или в ложности того, на что нападаем. Он убеждает потому, что "так нужно", "так полезно" для какой-нибудь цели. Иногда это цель хорошая, иногда глубоко эгоистическая, но, во всяком случае "посторонняя".
Каков бы ни был оттенок спора для убеждения, спор этот всегда отличается от чистого спора первого типа. Прежде всего, разумный человек принимается спорить здесь лишь о таком тезисе, в истинности которого можно убедить противника. Иначе - не стоит и время тратить. Тут интересен для убеждающего не тезис, а противник, примет ли он этот тезис или нет. Противник сильный обыкновенно вовсе не желателен, это нас раздражает, как лишняя помеха. Новое возражение в чистом споре этого типа тоже не вызывает ни удовольствия, ни интереса. Тоже лишняя помеха.
Приемы в этом типе спора тоже часто нельзя назвать чистыми. Даже в (22:) более высоких оттенках такого спора, когда дело идет о том, чтобы убедить человека в истинности того, что мы считаем истиной, далеко не всегда соблюдается чистота приемов. Когда противник не желает "убеждаться", не всякий подумает: "не убеждаешься в истине - ну, значит Бог с тобой. Сам себе вредишь" или "значит, нечего с тобою и разговаривать". Иные не так легко примиряются с неудачей; другие - слишком любят ближнего своего, чтобы лишить его истины и поэтому не прочь пустить в ход, во славу истины, некоторые уловки. Например, почему не подмалевать какого-нибудь факта, не придать ему несколько подробностей, которые судьба забыла ему придать? Почему не смягчить или не усилить краски? И так ли уже вредны маленькие софизмы, если цель хорошая и большая? Подобные любители ближнего и истины рассуждают так: "Вот человек хороший, который не хочет принять истины, и барахтается, когда я хочу навязать ему ее. Как оставить бедного в заблуждении? Возьму-ка я себе грех на душу и т.д.". Но это благодетели мягкого характера. Есть и люди более суровые и решительные, вроде знаменитых воевод Добрыни и Путяты: "Добрыня крести огнем, а Путята мечом".
6. Если некоторые спорщики первого оттенка не стесняются в приемах, то совсем уже отбрасывают обыкновенно стеснения спорщики второго оттенка, которые хотят убедить в истинности или ложности мысли не потому, что сами в них верят, а потому, что нужно убедить. Таковы, например, многие официальные проповедники разных истин, учений, религий, сект, агитаторы и т.д. Нужно войти в их положение: их обязанность убеждать, между прочим, и путем споров. Хочешь - не хочешь-убеждай. Или возьмем, например, купца. Ему очень важно убедить в хорошем качестве товара, или в том, чтоб была принята выгодная ему мера. Как тут обойтись без помощи кривды. Сильный противник при этом оттенке спора часто предмет страха и ненависти, каждое новое сильное возражение-рана в сердце. Чем тезис легче для убеждения, тем лучше. Чем прием сильней действует, тем он желательнее. Такие тонкости, как честность приема или не честность, не к месту: "миндальничанье".
7. Еще ниже часто стоит спор, когда цель его не исследование, не убеждение, а просто победа. И тут бывают различные виды искателей победы. Одни ищут побед потому, что им дороги лавры в словесных битвах, прельщает слава "непобедимого диалектика". Другие ищут побед потому, что им надо победить в споре. На то они и призваны, чтобы побеждать. Например, миссионер в собеседованиях с сектантом должен победить. Или представитель партии в митинговом состязании. Он должен, если не убедить, то победить. Дешевые лавры или не дешевые, кухонные или какие угодно, -но должны увенчать их головы: провал недопустим. Само собою разумеется, что в подобных спорах часто приемами не стесняются. A la guerre comme a la guerreе. "Победителей не судят". Лишь бы победа была поэффективнее. Кстати, только в подобных спорах часто необходим и такой жалкий прием, как "оставить за собой последнее слово". Кто искренний любитель словесных битв и лавров, тот иногда ищет "достойных противников", как некогда рыцари искали достойных противников на турнирах. Лавры над "мелочью" не прельщают. Спорщик помельче предпочитает дешевую, но верную победу над слабыми противниками трудным и сомнительным победам над противниками сильными. Если же кто должен побеждать "по должности", "по обязанности", тот чаще всего отдыхает душою и исполняется веселой бодрости при встрече с противником слабым, всячески ускользая (23:) от чести встретиться с сильным противником. "Удались от зла и сотворишь благо". С доводами в этом споре обычно еще менее церемонятся. Часто и разбирать "тонкости" не считают нужным: не все ли равно, чем хватить противника-шпагой по всем правилам или оглоблей против всяких правил. Суть-то ведь одна. Что касается тезисов, то тут больше, чем где-либо различаются "благодарные" тезисы, при споре о которых можно, например, "блеснуть диалектикой" и т.д., и "неблагодарные тезисы", требующие очень серьезного отношения и кропотливых доказательств. Верят ли спорщики в истинность тезиса или не верят, дело совершенно второстепенное.
Само собою разумеется, что споры этого типа ведутся чаще всего перед слушателями. Если случится вести подобный спор без слушателей, и он пройдет для спорщика "блестяще", то иной спорщик, долго переживая воспоминание о "блестящих ходах", им сделанных в споре, будет с тоскою сожалеть, что при них не было достойного слушателя: испорчена половина удовольствия победы. Сколько искусства "пропало даром!"
Само собой разумеется также, что в обоих последних типах спора и в споре для убеждения, и в споре для победы, - спорщики часто пользуются не столько логикой, не доводами рассудка, сколько средствами ораторской убедительности: внушительностью тона, острыми словами, красотой выражения, возбуждением нужных чувствований и т.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента