Повесть-буриме. Летающие Кочевники

- Конечно, Софи ужас как не повезло... В двадцать шесть лет!
- Она дура, - резко прервал Антуан. - Сама виновата! Все ее
отговаривали от этой поездки... Нет, захотела экзотики, самостоятельности,
известности. Ну и получила, что хотела. Теперь о ней пишут в газетах...
Только спасибо за такую известность...
- Твоя сестра поправится, обязательно поправится. И все будет
хорошо... Однако, Антуан, - Роже решил переменить тему, - что же все-таки
произошло сегодня ночью над Парижем? Что ты думаешь по поводу этих
таинственных шаров?
- Ничего не думаю... Я их не видел...
- Я тоже не видел. Тем не менее все твердят о них. И в газетах
полно... Да кроме того, если удалось сфотографировать, значит, они были...
- Вероятно...
- Но все-таки откуда они? Что они такое?
Берже не ответил. Он, прищурившись, глядел на залитые солнцем
взлетные полосы.
- Мне кажется, правы те, кто связывает их с инопланетными
пришельцами, - продолжал Роже. - Еще никогда их существование не
проявлялось с такой очевидностью. И, в сущности, у нас нет оснований
особенно удивляться. Космос населен, мы убеждены в этом. Почему бы кому-то
не прилететь к нам, прежде чем мы сами сможем осуществить межпланетный
полет. Возможно даже, этот их прилет не первый... Я занимаюсь сейчас
расшифровкой и интерпретацией кумранских рукописей. Теми, знаешь, наиболее
сложными и спорными текстами, которые вызывают особенно серьезные
разночтения. Уверяю тебя, множество противоречий удалось бы снять, если
допустить, что авторы ранних кумранских текстов были свидетелями прилета
на Землю космических гостей. Я собираюсь написать об этом в диссертации...
- В таком случае ее провалят, - бросил Антуан, продолжая следить за
стартующими самолетами.
- Приведу доказательства...
- Доказательств нет... Есть слова, которые можно истолковать так или
иначе. А доказательств нет... Я просеял сквозь сита не одну тысячу
кубометров земли по всему Средиземноморью. И я не нашел ничего
аномального... Последовательное преемственное развитие средиземноморских
культур не нарушалось инопланетным вмешательством. Человеческую историю
творили люди Земли. Впрочем, отложим спор. Мне пора. Объявлена посадка на
самолет в Рио. И мой тебе совет: не будь слишком прямолинеен... Перед
тобой лабиринт. В лабиринтах почти каждый прямолинейный ход кончается
тупиком...
Они спустились в первый этаж и прошли к выходу на посадочные перроны.
- Сегодня ночью ты увидишь Южный Крест, - задумчиво сказал Роже. -
Южный Крест в черном экваториальном небе. А тут над Парижем...
- Снова появится загадочный шар?
- А почему бы и нет?
- Убежден, что нет... Это был бы прямолинейный ход через лабиринт.
- А если они так захотят?
- Они?
- Да. Именно они... Те, кто уже давно обосновался на околоземных
орбитах... Может быть, с последней войны или раньше. Ведь то, что
произошло вчера, это сигнал. Сигнал нам - людям Земли... Может быть, по
каким-то причинам они не в состоянии высадиться на нашей планете. Они
наблюдали нас в течение какого-то времени и теперь решили, что пора...
- Этак и то, что произошло в Поко-да-Крус, можно истолковать как
сигнал...
- А почему бы и нет...
- Прощай, Роже. Мне кажется, ты слишком увлекся интерпретацией
кумранских текстов. Тебе надо отдохнуть. Поезжай к морю...
- Сейчас не могу... Счастливого пути, Антуан. И передай мой привет
Софи!..


Серебристая "каравелла" только что стартовала с аэропорта Дакар.
Через несколько минут разноцветные огни города и аэродрома растворились в
черноте тропической ночи. Берег Африки остался где-то позади... Внизу
непроницаемый мрак без единого огонька - Атлантический океан. Выше -
черный безлунный свод ночного неба в густой искристой россыпи звезд.
Прислонившись лбом к холодному стеклу иллюминатора, Антуан Берже
бессознательно отыскивает знакомые созвездия. Вот и Южный Крест, о котором
вспоминал Роже: слева по курсу, еще у горизонта... Поднимаясь все выше и
выше, он будет сопровождать самолет до самого Рио...
В салоне полумрак. Большинство пассажиров уже спит, откинувшись в
креслах. Монотонно гудят моторы. С присвистом похрапывает сосед Антуана,
вытянув длинные ноги в клетчатых носках. Бесшумно скользит вдоль салона
стюардесса. Заметив, что Антуан не спит, девушка наклоняется к нему:
- Мсье, что-нибудь надо?
- Нет... А впрочем - один коньяк.
Рюмка с коньяком появляется тотчас же.
- Благодарю. Когда мы будем в Рио?
- Через семь часов. В три утра по бразильскому времени. Эта ночь
будет долгой, мсье.
Стюардесса делает движение, чтобы отойти.
Но Антуану так не хочется остаться одному наедине со своими мыслями.
Он делает знак рукой, и девушка возвращается.
- Мсье еще что-то надо?
- Нет, а впрочем, да... Я хотел спросить. Вы вчера были в Париже?
- О, да, мсье, - девушка оживляется, - и я видела его - этот огненный
шар. Это было так страшно!
- Страшно? - Антуан разочарован: снова этот шар, а ведь он задал свой
вопрос лишь затем, чтобы сказать что-нибудь.
- Конечно... Ведь они, наверное, оттуда... со звезд, - девушка
поднимает палец вверх. - И они что-то хотят от нас... Может быть, они
угрожают. А разве мсье думает иначе?
- Я ничего не видел вчера, - медленно говорит Антуан. - Наверно,
поэтому я думаю иначе. Скорее всего это природное явление: при сильной
ионизации воздуха могли образоваться большие сгустки плазмы -
ионизированного газа. Ночью они светились... Это редкое явление, но иногда
оно наблюдается...
Теперь явно разочарована девушка.
- Да, - говорит она, немного подумав. - Но все-таки интереснее, если
бы они были - со звезд...
"Странно, что все думают об одном и том же, - размышляет Антуан, -
думают и боятся; боятся и тем не менее желают этого. А вот как бы повело
себя человечество, если бы космические гости действительно вдруг
объявились? Ведь формы жизни могут быть любыми... Люди мечтают о встрече с
человекоподобными красавцами, которые привезут на серебряном подносе все
то, чего нам сейчас не хватает. А если бы вдруг появились уроды,
чудовищные страшилища с нашей общечеловеческой точки зрения?" Антуан вдруг
вспоминает газетную статью о происшествии в Поко-де Крус и усмехается: "А
что, если кто-то инсценировал подобных пришельцев?.."
Девушка с интересом ждет, что он скажет.
- Не хотел бы вас огорчать, - говорит Антуан, - но думаю, что такая
встреча, если даже она и возможна, произойдет не скоро... И, наверно, она
не самое главное... У человечества столько других проблем, которые
обязательно надо решить, прежде чем думать о межзвездных встречах. Мы так
мало знаем о Земле, о нас самих, о нашем прошлом... На Земле еще столько
голодных и обездоленных...
- Да, конечно, мсье, - чуть слышно соглашается девушка.
Самолет вдруг резко кренит. Антуан чувствует, как упругая нарастающая
сила вдавливает его в кресло. Он пытается приподняться, чтобы глянуть в
окно, и не может. Стюардесса каким-то образом очутилась на коленях у
человека в соседнем кресле. Она старается встать, но безуспешно.
- Э-э, мисс, что за шутки? - бормочет, просыпаясь, сосед Антуана.
Самолет на мгновение выравнивается, но тотчас новый вираж возвращает
нарастающую волну тяжести.
Вспыхивают красные надписи на сигнальном табло. Из динамика доносится
голос капитана. Он что-то говорит о стартовых поясах, о сохранении
спокойствия... Разбуженные пассажиры зашевелились. Слышны испуганные
восклицания, плач ребенка.
Стюардессе удается наконец встать. Антуан видит совсем близко глаза
девушки. В них испуг и немой вопрос.
- Вероятно, ураган, - быстро говорит он, помогая стюардессе выбраться
в проход между креслами.
- Да, мсье, - шепчет она, - но погода на трассе была отличная...
Прошу сохранять спокойствие, - громко обращается она к пассажирам, - это
ветер. Здесь иногда бывает. Пристегнитесь, пожалуйста, к вашим креслам...
Самолет резко кренит то в одну, то в другую сторону. Стюардесса
уцепилась за спинки кресел. Антуан видит, что она прилагает все силы,
чтобы удержаться на ногах. Сосед Антуана вдруг начинает скулить:
- Мисс, мне плохо, пакет...
- Стойте и не двигайтесь! - кричит Антуан девушке. - Иначе вас
разобьет. А ну, тихо, - наклоняется он к соседу, - ни звука, сэр!
Сосед испуганно откидывает голову.
- Молодой человек, как вы смеете... - бормочет он. - Я профессор
ботаники... Меня зовут Харальд фон Брусвеен... Я...
Новый рывок, еще более сильный, чем предыдущие. Сзади слышны
испуганные крики, кто-то начинает громко молиться.
"Кажется, мы теряем высоту... Неужели?" - Антуан бросает взгляд на
стюардессу. Широко раскрытые глаза девушки устремлены в иллюминатор.
Антуан с трудом поворачивает голову. За темным контуром скошенного
крыла - яркая серебристая полоса на далекой поверхности океана. Луна?
Откуда она взялась сейчас?..
Медленно поворачивается горизонт, принимая почти вертикальное
положение. Полоса серебристой зыби растекается вдоль него, отражаясь в
посветлевшем небе. Звезд не видно, только Южный Крест блестит высоко над
горизонтом...
"Откуда свет? - мелькают мысли в голове Антуана. - Это не Луна... Она
в последней четверти и должна взойти через несколько часов. Полярное
сияние? Но мы почти над экватором... Космическая катастрофа?.. Атомная
война?.."
Еще один стремительный вираж. На мгновение начинает казаться, что
посветлевшее небо и покрытый серебристой зыбью океан поменялись местами.
Но вот самолет выравнивается, и Антуан, прижавшись лицом к стеклу, видит
наконец источник загадочного свечения. Большой бледно сияющий шар в ореоле
голубоватого света, постепенно увеличиваясь в размерах, идет на сближение
с самолетом. Он то исчезает, то снова появляется в поле зрения, все
разрастаясь, светлея, гася звезды. Антуан начинает догадываться, что
виражи самолета - всего лишь попытки капитана уйти от неизбежной встречи.
Спазматическая дрожь сотрясает корпус воздушного лайнера. Чудовищные
толчки и рывки теперь следуют один за другим, словно "каравелла" мчится по
огромным каменистым ухабам. Сквозь прерывающийся гул моторов Антуан слышит
вопли, крики ужаса. Но он уже не в силах оторвать взгляда от иллюминатора.
Свет за окном становится все ярче. Светящийся шар совсем близко. Неужели
столкновения все-таки не избежать?..
Вдруг пол кабины начинает стремительно уходить из-под ног. Корпус
самолета наклоняется все круче. Лайнер пикирует вниз к серебристой полосе
на поверхности океана. Где-то совсем рядом проносятся похожие на облака
полосы голубоватого светящегося тумана. И лишь на какое-то мгновение
Антуан успевает разглядеть сквозь туманную вуаль какой-то светящийся
предмет...
Затем все тонет в непроглядном мраке. Вдавленный в кресло нарастающим
ускорением, Антуан не может пошевелиться. Что-то тяжелое придавило ноги.
Он с трудом опускает глаза. Красноватые вспышки сигнального табло освещают
скорченную фигуру на полу между креслами. Это девушка-стюардесса.
"Надо помочь ей... - думает Антуан, - помочь..." Но он не в состоянии
даже шевельнуть пальцем. Скорость нарастает. Поверхность океана, должно
быть, совсем близко...

4

В наше время биологи делают так много фантастически
интересных открытий, что, на мой взгляд, никакая
фантастика на биологическую тему не может быть слишком
фантастичной.
Александр Мееров

Когда Мариано да Пальха вынужден был отвезти в Ресифи заболевшую
француженку, Машадо согласился остаться в группе старшим. Но он не простил
оскорбления и не забыл пощечины. О, если бы это сделал мужчина! Машадо
рассчитался бы с ним мгновенно, но женщина... Что ж, приходилось
смириться... Пока... Приняв группу, Машадо начал с того, что выгнал трусов
и крикунов, испугавшихся серого - он оказался вовсе не прокаженным, а, как
говорили, посланцем иного мира, - набрал людей помоложе, покрепче и
двинулся с ними в глубь гилеи.
Поставленная перед ним задача представлялась несложной. Надо было
подойти как можно ближе к тому месту, на которое указал серый, разведать,
есть ли там поляна и есть ли на поляне какое-нибудь сооружение, похожее на
ладью. О результатах разведки надлежало сообщить в Ресифи по рации.
Однако все оказалось гораздо сложнее. Трудности начались с первого же
дня, а опасности преследовали маленькую группу на протяжении всего похода.
Машадо никогда не бывал раньше в этой части страны, и ему пришлось целиком
положиться на местных проводников. Но и они, умудренные опытом, не смогли
уберечь группу от несчастий. Умер от укуса змеи молодой носильщик, при
переправе через бурный поток половина продовольствия и снаряжения была
потеряна, на старшего проводника напал ягуар, и группе, к тому времени уже
посаженной на скудный паек, пришлось нести раненого на носилках.
Машадо начали одолевать сомнения: может быть, все это чья-то выдумка,
может, серый бредил и никакая ладья вообще не прилетала? Подбадривали,
правда, известия из Поко де Крус. В этом городе многие видели странный
воздушный корабль. Без крыльев и винтов, он со свистом пролетел над самыми
крышами домов. И Машадо подгонял себя и своих спутников до тех пор, пока с
возвышенности южнее Бадако не открылся вид на обширную поляну.
Сначала Машадо не заметил ладьи. Внимание его привлекли человечки -
маленькие, голые, в ярких раз водах по всему телу. В сильный бинокль было
видно, как они суетятся, бегают по поляне необыкновенно легко, как
муравьи, действия которых представляются бессмысленными, пока не
приглядишься и не поймешь, что все они постоянно заботятся о своем
муравейнике... Вскоре Машадо увидел какое-то огромное серое тело, грузно
лежащее у самого края поляны. Часть его была освещена солнцем, а часть
скрывалась в глубокой тени деревьев. Оно казалось похожим на раздувшийся
кокон и вовсе не походило на корабль. Что-то в его облике все время
неуловимо менялось. Так незаметно, но непрерывно меняет свое положение
часовая стрелка...
Еще в детстве Машадо любил все живое. Целые дни он просиживал в лесу,
наблюдая за полетом пестрых туканов, следил, как охотится дикобраз, или
разыскивал в чаще пауков-птицеедов. Но наибольшее удовольствие он получал,
устраиваясь вблизи муравейника, следя за жизнью муравьев, казавшейся такой
разумной.
Привыкший подмечать то, что неуловимо для людей, равнодушных к
природе, Машадо видел, чувствовал, что пестрые связаны со своим подвижным
домом не просто как муравьи с муравейником, и следят за ним не как за
машиной, а как за огромным и добродушным домашним животным...
День кончался, наваливалась ночь - стремительно, как обычно в
тропиках. Досадуя, что ночь помешает наблюдениям, Машадо уже решил
отправиться в палатку, но в это время на поляне все изменилось. Ковчег,
словно огромная, брошенная под гигантскими деревьями гнилушка, начал
светиться в темноте.
На рассвете Машадо поднял людей и попробовал еще раз продраться
сквозь заросли. Однако прорубиться топорами и мачете через плотный зеленый
барьер не удавалось. Видно, попасть на поляну можно было только при помощи
вертолета. Машадо присел к радиопередатчику и отстучал просьбу к Мариано
да Пальха раздобыть вертолет. Он знал, что это не так просто, и поэтому,
не дожидаясь ответа, продолжал попытки прорваться сквозь заросли, делая по
две-три вылазки в день.
Во время одной из таких безуспешных вылазок, усталый, изодранный
колючками Машадо уже собрался вернуться в лагерь, как вдруг увидел
гигантский поваленный бурей макаранг. Дерево упало, подмяв своих меньших
братьев, и в чаще образовался просвет. Машадо взобрался на ствол толщиной
в три обхвата и двинулся по нему. Когда этот своеобразный естественный
виадук, нависший над расщелиной, кончился, Машадо увидел протекавший внизу
ручей, скорее даже речушку, неширокую, спокойную в этой низинной части
предгорий.
План созрел моментально: следовало побыстрее вернуться в лагерь и
запастись веревками. Если спуститься со ствола к ручью, то можно, пожалуй,
и не дожидаясь вертолета попытаться проникнуть в табор пестрокожих. Идти
по берегу речушки будет куда легче, чем через заросли, и речушка,
возможно, приведет к заветной поляне.
Машадо прополз еще три метра. Внизу, прямо под ним, журчал неширокий
поток. Стоит привязать за ствол веревку, и можно будет спуститься к реке.
Несколько километров пути, и цель будет достигнута!
Машадо повернул было обратно, но в это время раздался треск. Верхушка
мертвого дерева не выдержала, обломилась, и разведчик полетел в пропасть.


От Рио-де-Жанейро до Ресифи Антуан Берже ехал проездом. Две тысячи
километров, разделяющие эти города, разумнее было бы преодолеть самолетом,
но после встряски, полученной над Атлантикой, Антуан чувствовал неприязнь
к воздушным лайнерам. Правда, тогда все кончилось благополучно - командир
"каравеллы" сумел уйти от загадочного предмета, окруженного светящимся
облаком, пассажиры отделались испугом, лайнер приземлился в Рио, и все
же... Потом, вероятно, это пройдет, но пока... пока лучше поезд.
Отдохнув в комфортабельном купе, Антуан Берже попробовал спокойно
разобраться в случившемся. Софи, - боже, сколько с ней всегда возни - во
всем виновата Софи... Может быть, и не следовало вылетать из Парижа. Была
ведь телеграмма, в которой Софи уверяла, что совершенно здорова. Ах, знаем
мы эти уверения...
На вокзале его встретили Софи и Мариано да Пальха. Пожимая руку
галантному бразильцу, Антуан оглядывался на сестру: черт возьми, она
здорово изменилась. Тропическое солнце пошло ей на пользу. Только вот
зачем она выкрасила волосы в черный цвет? Впрочем, задавать вопросы
женщине по поводу ее прически по меньшей мере бестактно.
Молодые люди втиснулись в раскаленную духоту машины, и Мариано повел
автомобиль к отелю. Пока они пробирались через бесчисленные пробки на
перекрестках, Софи успела в общих чертах рассказать брату о событиях,
связанных со встречей с серым, и о своей болезни.
- Ты знаешь, Антуан... - Софи закидывала голову, встряхивая гривой
иссиня-черных волос, - сначала я готова была покончить с собой, страшная
вялость, апатия... А потом волосы... они не то что вылезли, они просто
опали с меня, как осенние листья с каштанов. Ах, если бы ты видел в тот
момент свою сестренку... Мариано говорил, что с голой головой у меня был
вид ящерицы. Подтвердите, Мариано, что это правда.
- Но ящерицы - прелестные создания, сеньорита...
- Благодарю вас, Мариано. А потом... Потом стали расти новые волосы
не по дням, не по часам, они росли на глазах... Боже, мне все время
хотелось есть. И я ела, ела, хоть и ни капельки не растолстела, правда,
Антуан? А волосы выросли как будто даже совсем не мои. Ты потрогай их...
Антуан осторожно провел рукой по голове сестры. Что поделать, он
любил эту взбалмошную девчонку... А волосы под его рукой и правда были
удивительные: тяжелые и скользкие, как конский хвост.
Да Пальха остановил машину у дверей высокого белого здания.
- Отель "Насьональ". Здесь ваш номер, мсье Берже.
Софи коснулась пальцем щеки инженера.
- Мариано, сколько раз вы уже успели сегодня побриться?
- Дважды, сеньорита.
- Поздравляю. - Она повернулась к Антуану. - Знаешь, Мариано тоже
болел. Но легче. Несколько дней подавленного состояния, а потом
необходимость непрерывного бритья. Он брился по четырнадцать раз в день...
Маленький повидавший виды "мерседес" отъехал от подъезда. Мариано еще
предстояло найти место, куда бы приткнуть машину.
- А сейчас, Антуан, ты переоденешься, примешь душ - и в институт к
сеньору Алвисту.


Профессор Алвист - высокий, морщинистый старик с длинным яйцеобразным
черепом принял Антуана очень приветливо. Он наговорил гостю множество
приятных слов, вспомнил встречи с отцом Антуана на международных
симпозиумах и конференциях и пригласил осмотреть институт. Они шли по
длинным коридорам, заглядывали в хорошо оборудованные лаборатории,
знакомились с сотрудниками. Наконец профессор остановился. Открыл большую
белую дверь и широким жестом пригласил Софи, Антуана и Мариано войти.
В полумраке тихо гудели трансформаторы. Перемигивались разноцветными
лампочками приборы. Посреди комнаты на столе, закрытом силиконовым
колпаком, лежал серый. Он спал. Его узкую голову с характерным костным
гребнем посредине охватывали многочисленные электроды. Датчики давления,
термопары были разбросаны по всему его мускулистому телу. Лента одного
прибора была вся исчиркана поперечными полосами. Софи поежилась. В
помещении было прохладно.
- Мы вынуждены были понизить температуру, чтобы приостановить
пробуждение мозга. У нас создалось впечатление, что умственная
деятельность этого... - профессор помолчал, пожевал губами и осторожно
продолжил, - этого существа, освободившись от каких-то подавляющих
воздействий, стала бурно функционировать, грозя перейти в бесконтрольный
процесс. Организм может не выдержать напряжения.
Антуан повернулся к ученому.
- Ах, сеньор Алвист, чего бы я, кажется, не отдал, чтобы увидеть сны
этого человека...
- Человека?
- А разве вы сомневаетесь в этом? Весь его облик...
- Анатомическое сходство еще не является доказательством. Кое в чем
он действительно похож на нас с вами, но... мы сделали рентген. Даже в
строении скелета имеются отличия.
- Это может быть результатом уродства, вырождения. Какое-нибудь
неизвестное науке племя, сохранившееся в глубинах гилеи...
- Активность его мозговой деятельности отнюдь не свидетельствует о
вырождении. Перед нами удивительная загадка природы...
- Знаете, профессор, у меня, кажется, есть идея...
В дверь постучали: "Сеньор профессор, телефон из Поко да Крус. Просят
подойти сеньора да Пальха".
Мариано рванулся из лаборатории. Стуча каблуками по каменным плитам,
за ним поспешила Софи.
- Это от Машадо, идем...
Когда Антуан с профессором Алвистом вошли в приемную, разговор уже
был окончен. Стиснув голову руками, в кресле сидел Мариано. Софи нервно
ходила по комнате, сердито выговаривала что-то инженеру.
- Что случилось, Софи?
Девушка остановилась на полуслове. Она круто повернулась к брату и,
метнув яростный взгляд в сторону Мариано, объяснила:
- Машадо нашел их. Всех, всю компанию вместе с летающим ковчегом! Он
просит прислать вертолет. Иначе до поляны, на которой остановились
пришельцы, не добраться. Ты понимаешь, всего-навсего паршивенький вертолет
- и мы их накроем... А Мариано говорит, что мне давно пора ехать к шефу,
заниматься прямым делом... Грозит разрывом контракта...
- Вертолет, вертолет... - Профессор Алвист подошел к столу, глаза его
молодо заблестели. - Конечно, можно обратиться к американцам, они не
откажут. Но там, где гринго, там нет чистой науки... И все-таки выход
есть!
Несколько минут спустя курьер института спешил по раскаленным улицам
Ресифи, держа в руках конверт, адресованный местной дирекции национальной
телевизионной компании.
Выходя из приемной директора института, Мариано да Пальха задержал
Антуана.
- Уговорите вашу сестру не ввязываться в эту историю. Машадо не
вернулся в лагерь. Поиски ничего не дали...


Сознание вернулось внезапно. Еще не открывая глаз, Машадо услышал
какие-то голоса, шелест листьев. Тогда, падая, он успел подумать:
"Расшибусь о камни!" А затем сразу мрак, тишина. И никакой боли...
Странно.
Он открыл глаза. Над ним колыхались ветви карнаубы. Видно, это они
спасли его, смягчили удар. Сколь ко же времени прошло с момента падения?
Машадо с трудом поднялся, осмотрелся кругом.
На залитой солнцем поляне сновали пестрые. Ковчег был совсем близко.
Машадо, шатаясь, пошел в ту сторону. Ему хотелось пить. Но ощущения страха
не было. Он даже плохо понимал, зачем идет...
И вдруг он услышал шум вертолета. Сразу на поляне все изменилось. Еще
до того, как вертолет показался над возвышенностью, пестрые выскочили из
чащи и столпились у ковчега.
Сверкая на солнце лопастями винтов, вертолет сначала повис над
поляной, потом стал медленно снижаться. И в этот момент пестрые полезли в
ковчег. Машадо даже не заметил, когда возле широкой щели осталось всего
три фигуры. Двое - высокие серокожие и рядом один маленький - пестрый.
Пестрый поглядел на Машадо, что-то резко крикнул и ткнул одного серого
копьем. Тот проворно попятился и полез в щель. Потом тупое копье уткнулось
в грудь Машадо, оттесняя его к корме. Машадо не сопротивлялся. Здесь,
возле ковчега, он выполнял то, что ему приказывали, как механизм. Что-то
парализовало волю и оставило в нем единственное желание - держаться рядом
с удивительным кораблем, не уходить от него... Он покорно подошел к корме,
встал рядом с серым и навалился на пористую, покрытую темными потеками
стенку. И вот стена дрогнула, отодвинулась, Машадо вынужден был
переступить, чтобы не упасть. Он не удивился тому, что они вдвоем с серым
сдвинули эту громадину. Он не удивился бы сейчас ничему...
А ковчег явно двигался. Сначала потихоньку полз по поляне, выбираясь
на простор. Серокожий, опасливо косясь на пестрого малыша, стал обходить
корму по направлению к щели. Пестрый снова ткнул Машадо копьем, и тот,
словно в полусне, последовал за серокожим. Ковчег уже не полз, он скользил
по траве, набирая скорость. Машадо стал отставать. И вдруг десятки
маленьких цепких рук подхватили его, щель, будто живая, распахнулась,
пропуская человека. Он вдохнул резкий, какой-то уксусный запах и