Пратчетт Терри. Джонни и бомба

   Но Керсти знала, как быстро найти дорогу. Она приставала к людям в больнице с вопросами и не отвязывалась от них до тех пор, пока не получала ответ. В результате у них с Джонни ушло не так уж много времени, чтобы отыскать палату миссис Тахион.
   — Это она, да? — спросила Керсти, кивнув на длинный ряд больничных коек. Рядом с одной или двумя из них не было посетителей, но определить, которая принадлежит миссис Тахион, не составляло никакого труда.
   Миссис Тахион сидела на кровати в больничной пижаме и черной фетровой шляпе, поверх которой она нацепила пару больничных же наушников.
   Старая леди напряженно таращилась в пространство прямо перед собой и восторженно подпрыгивала на заваленной подушками койке.
   — На вид она вполне довольна жизнью, — заметила Кассандра. — Что она слушает?
   — Не могу вам точно сказать, — ответила медсестра. — Знаю только, что наушники ни к чему не подключены. Вы ее родственники?
   — Нет, мы… — начала Кассандра.
   — Это нам в школе поручили, — вмешался Джонни. — Ну, знаете, помогать старикам, помогать им ухаживать за садом и все в таком роде…
   Медсестра посмотрела на него удивленно, но волшебное «в школе поручили», как всегда, безотказно сработало.
   Она принюхалась.
   — Это уксус?
   Кассандра осуждающе посмотрела на Джонни. Он изо всех сил старался выглядеть невинной овечкой.
   — Мы принесли апельсины, — сказал он, продемонстрировав медсестре свой пакет.
   Когда Джонни и Кассандра принесли стулья и сели у кровати миссис Тахион, та никак не отреагировала.
   Джонни никогда раньше не разговаривал с ней, если не считать короткого «извините», когда она бодала его своей тележкой. И теперь он не знал толком, с чего начать.
   Кассандра подалась вперед и освободила одно ухо старухи от наушника.
   — Здравствуйте, миссис Тахион! Миссис Тахион перестала подпрыгивать на
   кровати и поочередно осмотрела маленьким глазом-бусинкой сперва Кассандру, потом Джонни. Глаз был черный, а обесцвеченная перекисью челка, похоже, побывала на бигуди, но все равно было в миссис Тахион что-то от неуклонно надвигающейся горной лавины.
   — Да-а? Это ты так думаешь! — сказала она. — Булочник, перезвони завтра. Мы возьмем поподжаристей, чтобы с корочкой! Бедная старая склочница, да? Это ты так думаешь! Десница тысячелетия и моллюск? Зубы и корсеты даром? Может, кому-то это и по вкусу, но меня увольте, спасибочки! Шо, бананов нема? У меня есть дом, еще какой, но сейчас там кишмя кишат черные. Шляподарю.
   — С вами хорошо обращаются? — спросила Кассандра.
   — Да не волнуйся ты! Прямо как дождь и вдвое против девятицентовика! Ха! Тик-так-
   бум! Пусть попробуют, а я посмотрю. Пудинг на сладкое. Конечно, я помню, когда вокруг были сплошь луга, но меня будут слушать или нет?
   Кассандра в замешательстве посмотрела на Джонни.
   — По-моему, она немного… ей немного не по себе. Она не понимает ни слова из того, что я говорю.
   — Но мы ведь тоже не понимаем ни слова из того, что говорит она, — возразил Джонни. Лично ему было не по себе всегда и всюду.
   Миссис Тахион снова нацепила наушники и принялась скакать на постели.
   — Просто не верится, — сказала Кассандра. — Простите. — Она сняла наушники с черной фетровой шляпы и приложила к уху. — Медсестра говорила правду. Ничегошеньки.
   Миссис Тахион счастливо подпрыгивала на больничной койке.
   — Каждую минуту кто-нибудь рождается! — продекламировала она.
   А потом она вдруг подмигнула Джонни. Это было обнадеживающее такое подмигивание, с хитрецой. Планета Тахион подмигнула планете Джонни.
   — Мы принесли вам апельсинов, миссис Тахион, — сказал он.
   — Это ты так думаешь.
   — Апельсины, — твердо сказал Джонни и показал миссис Тахион, что лежит у него в пакете: завернутая в восковую бумагу жареная рыба с картошкой. От свертка поднимался пар.
   Глаза старухи радостно распахнулись. Из-под одеяла выпросталась костлявая лапка, метнулась к пакету, схватила сверток и снова скрылась под одеялом.
   — Он и его плащ, — сообщила миссис Тахион.
   — Не стоит благодарности. Гм. Я забрал вашу тележку, чтобы с ней ничего не случилось, пока вы не поправитесь. С Позором все хорошо, хотя, по-моему, ел он очень мало: только немного жареной картошки и мою руку.
   — Наш ответ Чемберлену! — заявила миссис Тахион.
   Раздался звонок.
   — О-дорогуша-время-посещений-подошло-к-концу-как-время-летит-правда-какая-жа-лость, — протараторила Кассандра, вскочив со стула. — Было-очень-приятно-познакомиться-миссис-Тахион-нам-пора-пойдем-Джонни!
   — Леди Дрянь, — сказала миссис Тахион и кивнула Джонни: — Какое слово на улице?
   Джонни попытался думать в манере миссис Тахион.
   — Э… «Стоянка запрещена»? — предположил он.
   — Это ты так думаешь. Эт-та мешки времени, мистер. Голова как велик. Куда голова, туда и все остальное. В сегодня, а потом — раз! — во вчера. Фокус-покус, а?
   Джонни уставился на нее во все глаза. Как будто сквозь сплошные помехи по радио на пару секунд вдруг прорвался неискаженный голос.
   Но миссис Тахион уже вернулась в обычное свое состояние.
   — Он мешает сахар с песком, этот мистер Макфи. Это ты так думаешь!
   — Зачем ты ей это притащил? — шепотом выговаривала ему Кассандра, когда они шли к выходу из палаты. — Ей нужна сбалансированная диета, а не рыба с картошкой. Зачем ты ей дал рыбу?
   — Ну, я подумал, что для человека, который привык есть жареную картошку остывшей, горячая жареная картошка — самое то, что нужно. И вообще, она же так и не поужинала вчера вечером. Слушай, тебе не показалось странным…
   — Она очень странная.
   — Тебе миссис Тахион не слишком-то понравилась, да?
   — Ну… она ведь даже спасибо не сказала.
   — А я-то думал, что она — несчастная жертва несправедливой политической системы… — сказал Джонни. — Помнишь, что ты говорила, когда мы шли сюда?
   — Да, но, в конце концов, что ей стоило быть повежливее? Пойдем отсюда.
   — Простите? — окликнул их кто-то из-за спины.
   — Рыба нашлась, — прошипела Керсти. Они с Джонни обернулись, но их догоняла
   вовсе не медсестра. Если только в больнице не было подразделения медсестер в штатском. Это была молодая женщина в очках и с прической в стиле крайнего волнения. Еще на ней были ботинки, которым позавидовал бы Бигмак. В руках женщина держала папку.
   — Э… вы знаете миссис… м-м… Тахион — кажется, так ее зовут?
   — Наверное, — ответил Джонни. — В смысле, ее все так зовут.
   — Очень странная фамилия, — сказала женщина. — Должно быть, иностранная.
   — На самом деле мы ее совсем не знаем, — вмешалась Кассандра. — Мы просто навещали ее в порядке дополнительной социальной помощи.
   Женщина посмотрела на нее, сказала: «Какая досада!», потом заглянула в свою папку.
   — Вам хоть что-нибудь о ней известно? — спросила она.
   — В каком смысле? — уточнил Джонни.
   — Все, что угодно. Где она живет? Откуда приехала? Сколько ей лет? Хоть что-то.
   — Не знаю…— сказал Джонни. — Она просто болтается по городу. Ну, сами понимаете…
   — Но должна же она где-то ночевать!
   — Не знаю.
   — О ней нет никаких записей. Нигде. Вообще ни слова о ком-либо по фамилии Тахион, — сказала женщина таким тоном, будто загадочность миссис Тахион была тяжелым преступлением.
   — Вы социальный работник? — спросила Кассандра.
   — Да. Меня зовут мисс Куропатридж.
   — Кажется, я видел, как вы говорили с Бигмаком.
   — Бигмак? Кто это?
   — Э… Саймон… Ригли, кажется.
   — Ах да, — угрюмо кивнула мисс Куропатридж. — Саймон. Он еще интересовался, сколько машин ему нужно угнать, чтобы заслужить бесплатную поездку в Африку на каникулы.
   — Он сказал, вы ответили ему, что отправите его в Африку, только если выяснится, что там все еще сохранились канниба…
   — Да-да, — поспешно перебила его мисс Куропатридж.
   Меньше года назад, когда она только поступила на эту работу, она была твердо убеждена, что во всех бедах в мире виноваты Воротилы Бизнеса и Правительство. Теперь же она была даже более твердо убеждена, что во всем виноват Бигмак.
   — Он сказал, что был потрясен до глубины…
   — Но вы ничего не знаете о миссис Тахион, да? — сказала социальный работник. — У нее была тележка, битком набитая всяким хламом, и, похоже, никто со вчерашнего вечера этой тележки не видел…
   — На самом деле…— начала Кассандра.
   — Я тоже не знаю, где тележка, — твердо сказал Джонни.
   — Нам бы очень помогло, если бы мы смогли ее осмотреть, — сказала мисс Куропатридж. — Уму непостижимо, что они только с собой таскают. Когда я работала в Болтоне, там был один старик, который подбирал каждую…
   — Мы на автобус опаздываем, — вмешалась Кассандра. — Извините, но ничем не можем вам помочь, мисс Куропатридж. Идем, Джонни. — И она потащила его прочь из больницы.
   — Ты же говорил, что тележка у тебя, — сказала она, когда они очутились на улице.
   — Да, но не понимаю, зачем забирать ее у миссис Тахион, копаться там. Тебе бы понравилось, чтобы кто-то совал нос в твои личные вещи?
   — Мама говорит, миссис Тахион была замужем за летчиком, во время Второй мировой он не вернулся с задания, и с тех пор она малость не в себе.
   — А мой дедушка говорит, что, когда он был подростком, они с дружками частенько опрокидывали ее тележку. Говорит, просто чтобы послушать, как старуха ругается.
   Кассандра замедлила шаг.
   — Что? Сколько лет твоему дедушке?
   — Не знаю. Лет шестьдесят пять или около того.
   — А сколько, по-твоему, миссис Тахион?
   — Из-за морщин и не разобрать. Шестьдесят?
   — Тебе это странным не кажется?
   — Что?
   — Ты что, совсем тупой? Она же моложе твоего дедушки!
   — Э… ну, может, во времена его детства была другая миссис Тахион.
   — Не очень-то вероятное совпадение, правда?
   — Так ты хочешь сказать, что ей сто лет?
   — Конечно нет! Этому должно быть рациональное объяснение. Как у твоего дедушки с памятью?
   — Гм. Ну, то, что видел по телику, он хорошо помнит. Сидишь себе, смотришь ящик, а дед вдруг: «Э, да это же… ну, вон тот в костюме… он играл полицейского в этом, как его… ну, там еще такой кудрявый тип был… года два назад, помнишь?» А если я что-нибудь покупаю, он всегда говорит, что во времена его молодости эту штуку можно было купить за шесть пенсов и еще и сдача бы осталась.
   — Все дедушки так говорят, — наставительным тоном заявила Кассандра.