— Мне довелось слышать его имя где-то. Он сшивался здесь вместе с Фу и Страйком.
Она помолчала, и я временно сменил тему.
— Что вы можете сказать об Эндоне Пупелле? Он был здесь в ту ночь, когда Йетса вызвали к телефону?
— Не думаю. Вообще-то Пупелл заходил сюда несколько раз, но не в последнее время. Я не знала, кто это, пока Карлос не описал его внешность.
Как бы невзначай я заметил:
— А о Бендере Карлос или другие не спрашивали?
— Нет.
— Я припомнил, что сказал Сэму о Бендере только вчера, а полиция говорила с Хуанитой одним или двумя днями раньше.
— Ладно, — сказал я. — Но вы же знаете этого парня, ведь правда?
— Я знаю его. Ну и что? В чем дело? Я с ним... изредка встречалась.
— Встречались. И когда это было в последний раз?
— Прошло больше месяца. Но почему вас это интересует? С ним ничего не случилось?
— В этом-то вся суть. О нем ничего не слышно уже месяц. Как я понимаю, он частенько болтался здесь, и вдруг, хлоп, исчезает. Ходят слухи, что он пострадал. Сильно пострадал. Может быть, даже смертельно.
Я следил за выражением ее лица, пока говорил. Оно не менялось.
— О нет, — заметила Хуанита спокойно. — Бендер сказал, что мы встретимся не раньше чем через месяц.
— Когда это было?
— Наверное, месяц назад, может быть, меньше.
— У вас близкие отношения?
— Нет, но он просто очень славный парень. Вы можете мне еще что-нибудь сказать о нем? Может быть, к счастью, он вовсе и не пострадал?
— Думаю, что есть шанс. Так вы говорите, не видели его целый месяц?
— Нет, наверное, все же меньше. Мы не встречались, но говорили по телефону. Он звонил из Вегаса и сказал...
— Откуда? Лас-Вегас, Невада?
— Да.
Я поднялся, закурил сигарету и уселся вновь.
— Детка, припомните, когда был этот звонок. И что он вам сказал?
Она выдвинула ящичек в гримерном столике и извлекла оттуда маленький календарик.
— Я отметила тот день, — сказала Хуанита, — чтобы можно было рассчитать, когда мы снова увидимся. Мне показалось немного странным его объяснение, почему ему надо уехать из города на месяц. Я не должна была бы об этом говорить. Но если он пострадал... — Она перевернула страничку календаря и провела по ней пальчиком. — Ага, вот. Он звонил мне десятого июня. До этого я не видела его целую неделю.
На этом наш разговор практически закончился. Я оставался с ней еще пару минут, затем, поднявшись со стула, произнес:
— Вы, Хуанита, не очень волнуйтесь о Бендере. Боюсь, я зря испугал вас, скорее всего, с вашим другом все в порядке.
— Я надеюсь.
— Знаете, я тоже этого желаю.
Хуанита мне по-хорошему улыбнулась, она поняла, что слова мои идут от сердца.
Я огляделся, выйдя в главный зал, но моих приятелей там не было.
Даже Бэби уже ушла. Я направился к замку Нормана.
Однако направиться к замку одно дело, а попасть в замок — совсем другое. Мой первый визит убедительно показал, что со мной произойдут ужасные вещи, если я окажусь дураком и суну туда свой нос вторично.
Судя по тому, как развиваются события, Норман просто пристрелит меня на месте. Однако в извилинах моего мозга появилась одна туманная идея.
Если я сумею проникнуть в замок неузнанным, в деле кое-что может проясниться. Но для этого надо предпринять некоторые действия, в которых мне не требуется помощи со стороны. Мне потребуется помощь Ламберта-Сардинки.
жена биолог
Глава 19
Глава 20
Она помолчала, и я временно сменил тему.
— Что вы можете сказать об Эндоне Пупелле? Он был здесь в ту ночь, когда Йетса вызвали к телефону?
— Не думаю. Вообще-то Пупелл заходил сюда несколько раз, но не в последнее время. Я не знала, кто это, пока Карлос не описал его внешность.
Как бы невзначай я заметил:
— А о Бендере Карлос или другие не спрашивали?
— Нет.
— Я припомнил, что сказал Сэму о Бендере только вчера, а полиция говорила с Хуанитой одним или двумя днями раньше.
— Ладно, — сказал я. — Но вы же знаете этого парня, ведь правда?
— Я знаю его. Ну и что? В чем дело? Я с ним... изредка встречалась.
— Встречались. И когда это было в последний раз?
— Прошло больше месяца. Но почему вас это интересует? С ним ничего не случилось?
— В этом-то вся суть. О нем ничего не слышно уже месяц. Как я понимаю, он частенько болтался здесь, и вдруг, хлоп, исчезает. Ходят слухи, что он пострадал. Сильно пострадал. Может быть, даже смертельно.
Я следил за выражением ее лица, пока говорил. Оно не менялось.
— О нет, — заметила Хуанита спокойно. — Бендер сказал, что мы встретимся не раньше чем через месяц.
— Когда это было?
— Наверное, месяц назад, может быть, меньше.
— У вас близкие отношения?
— Нет, но он просто очень славный парень. Вы можете мне еще что-нибудь сказать о нем? Может быть, к счастью, он вовсе и не пострадал?
— Думаю, что есть шанс. Так вы говорите, не видели его целый месяц?
— Нет, наверное, все же меньше. Мы не встречались, но говорили по телефону. Он звонил из Вегаса и сказал...
— Откуда? Лас-Вегас, Невада?
— Да.
Я поднялся, закурил сигарету и уселся вновь.
— Детка, припомните, когда был этот звонок. И что он вам сказал?
Она выдвинула ящичек в гримерном столике и извлекла оттуда маленький календарик.
— Я отметила тот день, — сказала Хуанита, — чтобы можно было рассчитать, когда мы снова увидимся. Мне показалось немного странным его объяснение, почему ему надо уехать из города на месяц. Я не должна была бы об этом говорить. Но если он пострадал... — Она перевернула страничку календаря и провела по ней пальчиком. — Ага, вот. Он звонил мне десятого июня. До этого я не видела его целую неделю.
На этом наш разговор практически закончился. Я оставался с ней еще пару минут, затем, поднявшись со стула, произнес:
— Вы, Хуанита, не очень волнуйтесь о Бендере. Боюсь, я зря испугал вас, скорее всего, с вашим другом все в порядке.
— Я надеюсь.
— Знаете, я тоже этого желаю.
Хуанита мне по-хорошему улыбнулась, она поняла, что слова мои идут от сердца.
Я огляделся, выйдя в главный зал, но моих приятелей там не было.
Даже Бэби уже ушла. Я направился к замку Нормана.
Однако направиться к замку одно дело, а попасть в замок — совсем другое. Мой первый визит убедительно показал, что со мной произойдут ужасные вещи, если я окажусь дураком и суну туда свой нос вторично.
Судя по тому, как развиваются события, Норман просто пристрелит меня на месте. Однако в извилинах моего мозга появилась одна туманная идея.
Если я сумею проникнуть в замок неузнанным, в деле кое-что может проясниться. Но для этого надо предпринять некоторые действия, в которых мне не требуется помощи со стороны. Мне потребуется помощь Ламберта-Сардинки.
жена биолог
Глава 19
Замок Нормана был залит светом, и, когда я, оставив машину на стоянке, прошел немного в сторону подъемного моста и ворот, мне стал виден восседавший на коне идиотский рыцарь.
Однако нельзя было допустить, чтобы он заметил меня. Поэтому я двинулся налево к зеленой лужайке перед замком. Там, всего в нескольких футах от края рва, произрастал довольно большой куст, который скрывал меня от Сардинки и из-за которого я безбоязненно мог изучать действия всадника на тот случай, если мне придется их повторить.
В замок прошли мужчина и женщина, за ними проследовала еще одна парочка, однако Сардинка не проделывал ничего занимательного. Он торчал в седле у дальнего конца моста, копье было направлено в небеса, у наконечника болтался красный лоскут в цвет плюмажа на шлеме.
Достаточно, я видел все, что надо. Выждав, когда он взглянул в другую сторону, я подобрался ко рву и вошел в воду. Ее было не много, всего фута три глубины, но она была достаточно мокрой, а ил, покрывающий дно, был липкий, словно клей. Я побрел по дну ближе к стене, опоясывающей замок Нормана. Оттуда я уже не мог видеть Сардинку или кого-то другого.
Проверив кобуру и убедившись, что кольт на месте, я пригнулся и подобрался к мосту. Там, скрючившись под прикрытием настила, я стал выжидать, когда всадник повернется ко мне спиной. К стоянке подкатил автомобиль, огни его фар засверкали надо мной, и мне пришлось присесть пониже. Теперь я был мокр и грязен с ног до головы. Через пару минут четыре человека прошли к замку, смеясь и подшучивая над сэром Ланселотом, охраняющим замок от зеленого змия.
Сэр Сардинка, повернув коня, смотрел им вслед. Теперь он располагался спиной ко мне. Я выпрямился, подтянулся за край арки и перебросил тело на мост. При этом я, естественно, старался произвести как можно меньше шума.
Вокруг никого не было, оставалось молить Бога, чтобы никто не прикатил в замок в ближайшие несколько минут.
Я едва успел сделать пару шагов по направлению к Сардинке, как он услышал движение и резко обернулся. Видимо, он узнал меня и принялся орать. Однако закончить ор Сардинке не удалось, потому что, когда он только начал поворачивать голову, я атаковал его.
Первый звук вырвался из глотки сэра рыцаря в тот момент, когда я врезался в коня. Закованная в железо рука поднялась, чтобы опуститься на мой череп, но я сумел захватить ее и резко дернуть, одновременно присев. Бросив свое длинное копье, Сардинка попытался пригвоздить меня кулаком, но в это время он уже был в полете по пути вниз. Сэр Сардинка произвел страшный лязг и грохот, встретившись с деревянным покрытием моста. Какую-то секунду я думал, что он тотчас оклемается от удара. Но железная груда не двигалась. Он дышал, но был без сознания. Конь, храпя, пугливо отпрянул.
Подхватив неподвижное тело под руки, я отволок его на лужайку за большой куст, недавно служивший мне укрытием.
Потребовалось немало времени, чтобы разобраться в том, как снимаются проклятые латы. Все же я ухитрился освободить от них Сардинку.
Затем, связав его и заткнув пасть кляпом, я начал решать задачу своего собственного облачения. Передо мной громоздилась гора из кусков металла, собрать которые воедино было столь же трудно, как сложить мозаичную головоломку. Однако я обратил внимание, в каком порядке стаскивал латы, и надеялся, что смогу влезть в них. Сардинка был примерно моего роста. Доспехи не принадлежали к золотым временам рыцарства, некоторые части держались на тесемках, некоторые просто надевались, а пара предметов даже была снабжена застежкой «молния», видимо, для того, чтобы Сардинка мог одеваться без посторонней помощи. Я начал борьбу с этим железным ломом.
В итоге победа осталась за мной. Я знал, что передо мной шлем, латный воротник, перчатки и шпоры с колесиками, название остальных предметов я не знал и об их назначении мог лишь догадываться. Часть, закрывающая грудь и спину, состояла из одного куска, и мне пришлось ввинчиваться в нее, как в узкий железный обруч, извиваясь, словно червь.
Забрало шлема поднималось и опускалось. Когда оно было закрыто, я едва различал округу через вертикальные прорези. Утешало лишь то, что и меня никто не мог рассмотреть. Там были металлические поножи, набедренники и еще какая-то чепуховина. Натянув все на себя, я залязгал по направлению к подъемному мосту. Белый конь, увидев, что я одет должным образом, утратил свою подозрительность и стоял спокойно, поджидая всадника.
Еще два автомобиля влетели на полном ходу на стоянку. Из них высыпали люди и галдя двинулись в моем направлении. Как и прибывшие раньше, они отпускали шуточки в адрес рыцаря и вопили что-то невнятное.
Парадная дверь замка распахнулась, кто-то выглянул из нее и побежал ко мне. Это оказался тот грубиян, с которым я схлестнулся, когда был здесь в прошлый раз.
Я готов был, если потребуется, пристукнуть его, однако он остановился в ярде от меня и спросил:
— Что с тобой? Почему ты не в седле, Сардинка?
Я разжал кулак. Веселая компания была рядом, мы явно привлекали к себе внимание. Сразу вспотев, и вовсе не потому, что меня согревала броня, я ответил:
— Уронил копье.
Бог знает, какой голос был у Сардинки, но, видимо, мои слова были достаточно приглушены шлемом.
Посетители развеселились еще больше.
— Он уронил свое копье! — ревел один из них. — Он склонил копье перед нами! Ха-ха-ха!
Мой старый приятель Фостер снизошел до того, что позволил себе рассмеяться вместе с гостями. Раздался новый взрыв хохота, когда я начал взбираться в седло — проклятое железо весило как-никак не меньше тонны. Кроме того, я вовсе не привык вскакивать в седло. Я не разбираюсь во многих вещах, среди них лошади занимают первое место.
Мой друг вручил мне копье, присоединился к группе и повел ее к дверям замка. При этом он успел оглянуться, чтобы послать мне полный угрозы взгляд.
Я выждал, чтобы дать им возможность войти в замок, а самому прийти в себя, затем слез с лошади и прислонил копье к арке входа. Я знал, что если буду держаться достаточно уверенно, то смогу пройти через все залы замка до офиса Нормана. Самая большая трудность состоит в том, чтобы уверенно держаться.
Итак, я двинулся. Другой рыцарь, закованный в броню, распахнул передо мной дверь и что-то спросил. Но я прошествовал мимо, проигнорировав вопрос. Некоторые посетители посмотрели в мою сторону, но, поскольку рыцари здесь были затасканным трюком, никто не проявил излишнего любопытства. Я прошел к красной драпировке, закрывающей дверь в игорный зал. Фостер торчал около нее, он начал было что-то говорить, но я лишь молча кивнул в сторону двери.
Я двигался без остановки, так уверенно, словно не допускал и мысли, что он может не открыть дверь. Дверь распахнулась, и я, тяжело ступая, протопал мимо стражи в игорный зал. Проклятая броня, нацепленная на меня, становилась все тяжелее, и я начал беспокоиться, не труднее ли мне будет уйти отсюда, чем попасть сюда.
С первого взгляда знакомых я не заметил. Затем увидел Эда Нормана.
Он был облачен в смокинг и, стоя спиной ко мне, вел беседу с мужчиной и женщиной. Как можно расслабленнее я пересек зал, подошел к металлической двери и легонько пнул ее ногой.
Послышался звук открывающейся задвижки. Я оглянулся, скрежеща доспехами. Норман еще не заметил меня. Когда я обернулся назад к двери, она была наполовину раскрыта и передо мной стоял интеллектуальный гигант. Мы уставились друг на друга. Интеллектуальный гигант против металлического чудовища.
— Эй? — спросил он.
— Ага, — был ответ.
— Сардинка?
— Он самый.
Я пер на него как танк, и он был вынужден шагнуть в сторону. Пока все шло даже слишком легко. Интересно, когда я потеряю уверенность, удачу, а может быть, и жизнь, подумал я. Но, по крайней мере, этот тип не очень опасен.
Пропустив меня, интеллектуальный гигант закрыл дверь. Я закашлялся и прохрипел:
— Босс прислал меня кое за чем.
Он нажал на задвижку, а я затопал к офису Нормана. Дверь была не на запоре, я вошел в комнату, прикрыл дверь за собой и принялся за дело.
В этом наряде я едва двигался, так что все мои действия происходили в черепашьем темпе. Я приблизился к столу, стянул металлические перчатки и начал вытягивать ящики. Ящики в тумбах легко подались, лишь один центральный оказался на замке.
Стол был из дерева, поэтому вскрыть его не составляло труда. Я выбил железным носком дно ящика и начал разгребать выпавшие на пол бумаги. Мне сразу попалось то, что надо. Соединенные металлической скрепкой три напечатанных на машинке листка — доклад Йетса «Клиенту». Под скрепкой за последней страницей были шесть фотографий, на которых, бесспорно, была Лорел. Фото были сделаны в Фэйрвью.
Хотя я был плотно упакован, но все же исхитрился затолкать находку под металлический нагрудник. Остальные бумаги не представляли интереса, но все же я их быстро просмотрел. Распрямившись, я почувствовал, как напряжены все мои мускулы. Я ощущал, как натянуты мышцы шеи в ожидании неприятностей. У меня было единственное желание — броситься к двери, но я заставил себя подойти к креслу, на которое я обратил внимание в первое посещение, и опустился на колени. Пятно было тщательно замыто, но я был уверен, что следы крови остались на ткани и в ворсе. Я запустил пальцы в ковер, и в моей правой руке оказался небольшой клочок ворса. Не существовало абсолютно никакой возможности положить добычу в карман, поэтому я затолкал ее в носок. Теперь все, самое время убираться отсюда.
Но оказывается, что время уже вышло. Я стоял на коленях, натягивая перчатки, когда позади меня открылась дверь и кто-то спросил:
— Скажи мне во имя Христа, что ты здесь делаешь?
Это был Норман. Хоть я и не мог видеть его, но голос узнал сразу.
Кроме того, я услышал еще парочку других голосов. Я медленно поднялся, повернулся лицом к двери и сделал шаг в ее направлении. Норман стоял посередине комнаты со злобной гримасой на мясистом, покрытом шрамами лице. Справа от него находился мой друг, чуть позади в дверях стоял, пялясь на меня поверх их плеч, интеллектуальный гигант.
Я сделал еще один шаг и сказал:
— Кто-то вломился сюда. Посмотри на стол.
Однако Норман не попался на удочку. Он продолжал смотреть на меня, все сильнее хмурясь. Звук моего голоса, видимо, озадачил его. Наконец он выдавил:
— Ты...
Его правая рука опустилась и скользнула к заднему карману брюк. Она появилась опять, но уже с короткоствольным револьвером, однако к этому моменту я уже сделал третий шаг и нанес ему крюк справа в челюсть кулаком, упакованным в пару фунтов доброго металла.
Его спутник завопил что-то и кинулся на меня в тот самый момент, когда мой кулак вошел в контакт с челюстью Нормана. Его голова дернулась, корпус развернулся, и он бесшумно свалился на ковер. Я слегка пригнулся, примерно до уровня пояса атакующего меня спутника Нормана, развернулся, и мой левый кулак ударил ему под ложечку. Он издал громкий свистящий звук, согнулся, выбросил вперед руки и упал со странным хрипом. Я распрямился, и в этот момент интеллектуальный гигант прыгнул ко мне. Я поднял обе руки, он прекратил движение и даже немного попятился. На его помятом лице появилось уже знакомое мне изумленное выражение. Но на сей раз у него была полновесная причина для изумления.
Я понял, что у меня имеется огромное преимущество. Прежде чем эти парни доберутся до меня, они обломают себе руки до самых ушей.
Интеллектуальный гигант занес свой большой кулак для удара, на его лице можно было прочитать гамму разнообразнейших чувств. Затем его челюсть отпала, и он замер, пялясь на мою сверкающую броню.
Все это заняло секунду или две. Он успел сказать:
— Что за...
Я занес закованный в металл кулак над его черепом, словно молот. Он поднял глаза, в них была полная безнадежность. И... бах!.. я опустил молот на лоб мыслителя. Лицо его приняло умиротворенное выражение, веки полуприкрылись, взгляд ушел внутрь. Первый раз я увидел человека, заглянувшего самому себе в глаза. Еще не коснувшись пола, он уже полностью утратил всякий контакт с миром.
Я прыгнул через него. Вернее, я намеревался перепрыгнуть через распростертое тело. Вместо этого я зазвенел железом и опустился прямо на него. Протопав к двери, я отодвинул засов и проволочился до игорного зала. Там было тихо, и я начал подумывать, что, может быть, мне удастся выбраться. Но, видимо, наступила реакция. Все тело покрылось потом, я ощущал удары пульса на висках и в горле. Тяжкой походкой я сумел пересечь игорный зал и направился к не охраняемому уже выходу. Мне казалось, что на мою спину взгромоздили огромную гору.
Я почти ушел. От двери меня отделяли какие-то десять футов, когда позади раздался слабый, хриплый выкрик:
— Задержите его, это не Сардинка!
Оглянувшись, я увидел крепыша Фостера, повисшего на открытой двери, одна его рука была прижата к брюху. Он тут же свалился, а когда я повернулся, чтобы продолжить путь, то заметил, как мой собрат рыцарь направляется ко мне. Предстоящая схватка должна была отличаться от предшествующих. Мы находились в равных условиях. Но, по-видимому, привыкнув оглушать противника с первого удара, я решил, что и сейчас произойдет то же самое. Иногда уверенность в себе может сильно подвести. Я размахнулся и крепко влепил ему справа в челюсть, одновременно рубанул левой по нагруднику. Дзинь! Дзинь! Он не был оглушен, рыцарь лишь отступил на шаг, деловито отвел руку и ударил меня. Его действие оказалось так же бессмысленно, как и мое (конечно, если не считать опухоли, появившейся на суставах кисти).
Мы производили адский лязг. Мужчины кругом орали, женщины визжали, но все звуки тонули в благородном грохоте битвы. Мы были похожи на два трамвая, столкнувшихся на перекрестке.
Мой бронированный враг занес правую руку для удара. Когда он осуществил свое намерение, я сумел уклониться, и, лишь только железный кулак просвистел мимо моей головы, я левой рукой поднял забрало противника, в то время как правая, описав дугу, закончила движение, столкнувшись с его зубами. Думаю, их у него практически не осталось.
Зубы брызнули во все стороны, а звон раздался лишь тогда, когда закованное в железо тело грохнулось на пол.
Ну и вопль стоял вокруг! Я, спотыкаясь, тяжело затопал к выходу.
Оглянувшись на ходу, я увидел без толку суетящихся посетителей. Фостер, лежавший у дверей, очевидно, окончательно впал в беспамятство. Я уже достиг подъемного моста и своего белого скакуна, когда меня по-настоящему начала колотить крупная дрожь. От стоянки ко мне направлялись два человека, и хотя в ярком свете были прекрасно видны их лица, я не желал верить своим глазам. После того что я пережил, Гарлик и Свежее Яйцо Фу просто не имели права находиться здесь.
Но, увы, несмотря на то что забрало мешало смотреть, я не ошибся — то были два уже слишком хорошо знакомых мне бандита. Они неторопливо шагали по направлению ко мне, очевидно, не подозревая о том, что произошло в замке.
Я, не останавливаясь, схватил копье, все еще стоявшее у входа, вскарабкался в седло и ласково сказал:
— Ну, давай лошадка. Двигайся. Вперед!
Я надеялся на совпадение благоприятных факторов. Во-первых, на то, что Фостер останется лежать без сознания и никто другой не успеет сообразить, что случилось, прежде чем я доберусь до «кадиллака»; во-вторых, на то, что Фу и Гарлик не усомнятся, что я не кто иной, как Сардинка; и в-третьих, на то, что проклятый коняга начнет движение и я очнусь от этого кошмара. Конь стоял как вкопанный.
Увы, все мои надежды мгновенно рассыпались в прах. Я услышал какой-то рев и увидел Фу, бегущего к кусту, за которым я покинул Сардинку.
Эта скотина, должно быть, пришел в себя и ухитрился вытолкнуть кляп из пасти.
Все происходило словно на экране, когда пленку запускают с удвоенной скоростью. Раз — и Фу скрывается в кустах, два — и почти в тот же миг выскакивает и мчится на меня, трубя, как взбесившийся слон. Гарлик поворачивается и тоже бежит ко мне. Похоже, на сей раз я влип окончательно.
Что-то блеснуло в руке Гарлика. Это был револьвер. Он собирается меня пристрелить. Ну что же, видимо, мне придется вступить в битву и с этими двумя. Я потянулся к пистолету. Дзинь!
— Боже! — простонал я.
Как жить, если для того чтобы добраться до пушки, надо стягивать брюки. Чтобы быстро выхватить оружие, вам потребуется не менее пятнадцати минут. Ладно, если у меня нет пистолета, то остаются острое копье и верный конь. Я их проткну насквозь, я затопчу их тяжелыми копытами. Они будут вертеться у меня, как на вертеле. Опустив копье, я ринулся в атаку.
Именно в атаку. Наклонившись вперед, как это делается в кино, я завопил:
— Вперед! Вперед, друг!
Но ничего не случилось, если, конечно, не считать того, что бандиты уже были значительно ближе. Я поднял обе ноги и изо всех сил вонзил шпоры в бока лошадки. Мой верный конь наконец заработал. Он прыгнул с храпом вперед, и копыта загрохотали по настилу моста.
Гарлик бежал быстрее Фу и, соответственно, опередил его на несколько ярдов. Я нацелил на него копье. Он вроде бы удивился, увидев, как я надвигаюсь и что наконечник копья смотрит ему в переносицу, однако он поднял револьвер и выстрелил. Пуля просвистела мимо шлема, в тот же момент мое копье ударило в центр его лба; он завертелся как волчок, прежде чем упасть. Копье выпало из моих рук, когда я слишком резко повернулся налево. Фу был всего в паре ярдов от меня. Без раздумий я прыгнул на него сверху, прямо с седла. Только опять забыл о латах.
Целил я в общем правильно, потому что мои закованные в сталь руки достали до его изумленно-испуганной морды. В то же мгновение я подумал, а что будет со мной. Но подумал опять слишком поздно.
Мое тело пролетело мимо Фу, и сквозь прорези забрала я видел быстро приближающийся настил моста. Я хотел смягчить падение, приземлившись на руки, но они не выдержали моего веса с доспехами. Руки согнулись, голова дернулась, и раздался звук, как будто на дорогу с большой высоты вывалили груду железа. В глазах расцвела радуга, которая тут же разбилась на тысячу осколков. Все для меня стихло.
Однако нельзя было допустить, чтобы он заметил меня. Поэтому я двинулся налево к зеленой лужайке перед замком. Там, всего в нескольких футах от края рва, произрастал довольно большой куст, который скрывал меня от Сардинки и из-за которого я безбоязненно мог изучать действия всадника на тот случай, если мне придется их повторить.
В замок прошли мужчина и женщина, за ними проследовала еще одна парочка, однако Сардинка не проделывал ничего занимательного. Он торчал в седле у дальнего конца моста, копье было направлено в небеса, у наконечника болтался красный лоскут в цвет плюмажа на шлеме.
Достаточно, я видел все, что надо. Выждав, когда он взглянул в другую сторону, я подобрался ко рву и вошел в воду. Ее было не много, всего фута три глубины, но она была достаточно мокрой, а ил, покрывающий дно, был липкий, словно клей. Я побрел по дну ближе к стене, опоясывающей замок Нормана. Оттуда я уже не мог видеть Сардинку или кого-то другого.
Проверив кобуру и убедившись, что кольт на месте, я пригнулся и подобрался к мосту. Там, скрючившись под прикрытием настила, я стал выжидать, когда всадник повернется ко мне спиной. К стоянке подкатил автомобиль, огни его фар засверкали надо мной, и мне пришлось присесть пониже. Теперь я был мокр и грязен с ног до головы. Через пару минут четыре человека прошли к замку, смеясь и подшучивая над сэром Ланселотом, охраняющим замок от зеленого змия.
Сэр Сардинка, повернув коня, смотрел им вслед. Теперь он располагался спиной ко мне. Я выпрямился, подтянулся за край арки и перебросил тело на мост. При этом я, естественно, старался произвести как можно меньше шума.
Вокруг никого не было, оставалось молить Бога, чтобы никто не прикатил в замок в ближайшие несколько минут.
Я едва успел сделать пару шагов по направлению к Сардинке, как он услышал движение и резко обернулся. Видимо, он узнал меня и принялся орать. Однако закончить ор Сардинке не удалось, потому что, когда он только начал поворачивать голову, я атаковал его.
Первый звук вырвался из глотки сэра рыцаря в тот момент, когда я врезался в коня. Закованная в железо рука поднялась, чтобы опуститься на мой череп, но я сумел захватить ее и резко дернуть, одновременно присев. Бросив свое длинное копье, Сардинка попытался пригвоздить меня кулаком, но в это время он уже был в полете по пути вниз. Сэр Сардинка произвел страшный лязг и грохот, встретившись с деревянным покрытием моста. Какую-то секунду я думал, что он тотчас оклемается от удара. Но железная груда не двигалась. Он дышал, но был без сознания. Конь, храпя, пугливо отпрянул.
Подхватив неподвижное тело под руки, я отволок его на лужайку за большой куст, недавно служивший мне укрытием.
Потребовалось немало времени, чтобы разобраться в том, как снимаются проклятые латы. Все же я ухитрился освободить от них Сардинку.
Затем, связав его и заткнув пасть кляпом, я начал решать задачу своего собственного облачения. Передо мной громоздилась гора из кусков металла, собрать которые воедино было столь же трудно, как сложить мозаичную головоломку. Однако я обратил внимание, в каком порядке стаскивал латы, и надеялся, что смогу влезть в них. Сардинка был примерно моего роста. Доспехи не принадлежали к золотым временам рыцарства, некоторые части держались на тесемках, некоторые просто надевались, а пара предметов даже была снабжена застежкой «молния», видимо, для того, чтобы Сардинка мог одеваться без посторонней помощи. Я начал борьбу с этим железным ломом.
В итоге победа осталась за мной. Я знал, что передо мной шлем, латный воротник, перчатки и шпоры с колесиками, название остальных предметов я не знал и об их назначении мог лишь догадываться. Часть, закрывающая грудь и спину, состояла из одного куска, и мне пришлось ввинчиваться в нее, как в узкий железный обруч, извиваясь, словно червь.
Забрало шлема поднималось и опускалось. Когда оно было закрыто, я едва различал округу через вертикальные прорези. Утешало лишь то, что и меня никто не мог рассмотреть. Там были металлические поножи, набедренники и еще какая-то чепуховина. Натянув все на себя, я залязгал по направлению к подъемному мосту. Белый конь, увидев, что я одет должным образом, утратил свою подозрительность и стоял спокойно, поджидая всадника.
Еще два автомобиля влетели на полном ходу на стоянку. Из них высыпали люди и галдя двинулись в моем направлении. Как и прибывшие раньше, они отпускали шуточки в адрес рыцаря и вопили что-то невнятное.
Парадная дверь замка распахнулась, кто-то выглянул из нее и побежал ко мне. Это оказался тот грубиян, с которым я схлестнулся, когда был здесь в прошлый раз.
Я готов был, если потребуется, пристукнуть его, однако он остановился в ярде от меня и спросил:
— Что с тобой? Почему ты не в седле, Сардинка?
Я разжал кулак. Веселая компания была рядом, мы явно привлекали к себе внимание. Сразу вспотев, и вовсе не потому, что меня согревала броня, я ответил:
— Уронил копье.
Бог знает, какой голос был у Сардинки, но, видимо, мои слова были достаточно приглушены шлемом.
Посетители развеселились еще больше.
— Он уронил свое копье! — ревел один из них. — Он склонил копье перед нами! Ха-ха-ха!
Мой старый приятель Фостер снизошел до того, что позволил себе рассмеяться вместе с гостями. Раздался новый взрыв хохота, когда я начал взбираться в седло — проклятое железо весило как-никак не меньше тонны. Кроме того, я вовсе не привык вскакивать в седло. Я не разбираюсь во многих вещах, среди них лошади занимают первое место.
Мой друг вручил мне копье, присоединился к группе и повел ее к дверям замка. При этом он успел оглянуться, чтобы послать мне полный угрозы взгляд.
Я выждал, чтобы дать им возможность войти в замок, а самому прийти в себя, затем слез с лошади и прислонил копье к арке входа. Я знал, что если буду держаться достаточно уверенно, то смогу пройти через все залы замка до офиса Нормана. Самая большая трудность состоит в том, чтобы уверенно держаться.
Итак, я двинулся. Другой рыцарь, закованный в броню, распахнул передо мной дверь и что-то спросил. Но я прошествовал мимо, проигнорировав вопрос. Некоторые посетители посмотрели в мою сторону, но, поскольку рыцари здесь были затасканным трюком, никто не проявил излишнего любопытства. Я прошел к красной драпировке, закрывающей дверь в игорный зал. Фостер торчал около нее, он начал было что-то говорить, но я лишь молча кивнул в сторону двери.
Я двигался без остановки, так уверенно, словно не допускал и мысли, что он может не открыть дверь. Дверь распахнулась, и я, тяжело ступая, протопал мимо стражи в игорный зал. Проклятая броня, нацепленная на меня, становилась все тяжелее, и я начал беспокоиться, не труднее ли мне будет уйти отсюда, чем попасть сюда.
С первого взгляда знакомых я не заметил. Затем увидел Эда Нормана.
Он был облачен в смокинг и, стоя спиной ко мне, вел беседу с мужчиной и женщиной. Как можно расслабленнее я пересек зал, подошел к металлической двери и легонько пнул ее ногой.
Послышался звук открывающейся задвижки. Я оглянулся, скрежеща доспехами. Норман еще не заметил меня. Когда я обернулся назад к двери, она была наполовину раскрыта и передо мной стоял интеллектуальный гигант. Мы уставились друг на друга. Интеллектуальный гигант против металлического чудовища.
— Эй? — спросил он.
— Ага, — был ответ.
— Сардинка?
— Он самый.
Я пер на него как танк, и он был вынужден шагнуть в сторону. Пока все шло даже слишком легко. Интересно, когда я потеряю уверенность, удачу, а может быть, и жизнь, подумал я. Но, по крайней мере, этот тип не очень опасен.
Пропустив меня, интеллектуальный гигант закрыл дверь. Я закашлялся и прохрипел:
— Босс прислал меня кое за чем.
Он нажал на задвижку, а я затопал к офису Нормана. Дверь была не на запоре, я вошел в комнату, прикрыл дверь за собой и принялся за дело.
В этом наряде я едва двигался, так что все мои действия происходили в черепашьем темпе. Я приблизился к столу, стянул металлические перчатки и начал вытягивать ящики. Ящики в тумбах легко подались, лишь один центральный оказался на замке.
Стол был из дерева, поэтому вскрыть его не составляло труда. Я выбил железным носком дно ящика и начал разгребать выпавшие на пол бумаги. Мне сразу попалось то, что надо. Соединенные металлической скрепкой три напечатанных на машинке листка — доклад Йетса «Клиенту». Под скрепкой за последней страницей были шесть фотографий, на которых, бесспорно, была Лорел. Фото были сделаны в Фэйрвью.
Хотя я был плотно упакован, но все же исхитрился затолкать находку под металлический нагрудник. Остальные бумаги не представляли интереса, но все же я их быстро просмотрел. Распрямившись, я почувствовал, как напряжены все мои мускулы. Я ощущал, как натянуты мышцы шеи в ожидании неприятностей. У меня было единственное желание — броситься к двери, но я заставил себя подойти к креслу, на которое я обратил внимание в первое посещение, и опустился на колени. Пятно было тщательно замыто, но я был уверен, что следы крови остались на ткани и в ворсе. Я запустил пальцы в ковер, и в моей правой руке оказался небольшой клочок ворса. Не существовало абсолютно никакой возможности положить добычу в карман, поэтому я затолкал ее в носок. Теперь все, самое время убираться отсюда.
Но оказывается, что время уже вышло. Я стоял на коленях, натягивая перчатки, когда позади меня открылась дверь и кто-то спросил:
— Скажи мне во имя Христа, что ты здесь делаешь?
Это был Норман. Хоть я и не мог видеть его, но голос узнал сразу.
Кроме того, я услышал еще парочку других голосов. Я медленно поднялся, повернулся лицом к двери и сделал шаг в ее направлении. Норман стоял посередине комнаты со злобной гримасой на мясистом, покрытом шрамами лице. Справа от него находился мой друг, чуть позади в дверях стоял, пялясь на меня поверх их плеч, интеллектуальный гигант.
Я сделал еще один шаг и сказал:
— Кто-то вломился сюда. Посмотри на стол.
Однако Норман не попался на удочку. Он продолжал смотреть на меня, все сильнее хмурясь. Звук моего голоса, видимо, озадачил его. Наконец он выдавил:
— Ты...
Его правая рука опустилась и скользнула к заднему карману брюк. Она появилась опять, но уже с короткоствольным револьвером, однако к этому моменту я уже сделал третий шаг и нанес ему крюк справа в челюсть кулаком, упакованным в пару фунтов доброго металла.
Его спутник завопил что-то и кинулся на меня в тот самый момент, когда мой кулак вошел в контакт с челюстью Нормана. Его голова дернулась, корпус развернулся, и он бесшумно свалился на ковер. Я слегка пригнулся, примерно до уровня пояса атакующего меня спутника Нормана, развернулся, и мой левый кулак ударил ему под ложечку. Он издал громкий свистящий звук, согнулся, выбросил вперед руки и упал со странным хрипом. Я распрямился, и в этот момент интеллектуальный гигант прыгнул ко мне. Я поднял обе руки, он прекратил движение и даже немного попятился. На его помятом лице появилось уже знакомое мне изумленное выражение. Но на сей раз у него была полновесная причина для изумления.
Я понял, что у меня имеется огромное преимущество. Прежде чем эти парни доберутся до меня, они обломают себе руки до самых ушей.
Интеллектуальный гигант занес свой большой кулак для удара, на его лице можно было прочитать гамму разнообразнейших чувств. Затем его челюсть отпала, и он замер, пялясь на мою сверкающую броню.
Все это заняло секунду или две. Он успел сказать:
— Что за...
Я занес закованный в металл кулак над его черепом, словно молот. Он поднял глаза, в них была полная безнадежность. И... бах!.. я опустил молот на лоб мыслителя. Лицо его приняло умиротворенное выражение, веки полуприкрылись, взгляд ушел внутрь. Первый раз я увидел человека, заглянувшего самому себе в глаза. Еще не коснувшись пола, он уже полностью утратил всякий контакт с миром.
Я прыгнул через него. Вернее, я намеревался перепрыгнуть через распростертое тело. Вместо этого я зазвенел железом и опустился прямо на него. Протопав к двери, я отодвинул засов и проволочился до игорного зала. Там было тихо, и я начал подумывать, что, может быть, мне удастся выбраться. Но, видимо, наступила реакция. Все тело покрылось потом, я ощущал удары пульса на висках и в горле. Тяжкой походкой я сумел пересечь игорный зал и направился к не охраняемому уже выходу. Мне казалось, что на мою спину взгромоздили огромную гору.
Я почти ушел. От двери меня отделяли какие-то десять футов, когда позади раздался слабый, хриплый выкрик:
— Задержите его, это не Сардинка!
Оглянувшись, я увидел крепыша Фостера, повисшего на открытой двери, одна его рука была прижата к брюху. Он тут же свалился, а когда я повернулся, чтобы продолжить путь, то заметил, как мой собрат рыцарь направляется ко мне. Предстоящая схватка должна была отличаться от предшествующих. Мы находились в равных условиях. Но, по-видимому, привыкнув оглушать противника с первого удара, я решил, что и сейчас произойдет то же самое. Иногда уверенность в себе может сильно подвести. Я размахнулся и крепко влепил ему справа в челюсть, одновременно рубанул левой по нагруднику. Дзинь! Дзинь! Он не был оглушен, рыцарь лишь отступил на шаг, деловито отвел руку и ударил меня. Его действие оказалось так же бессмысленно, как и мое (конечно, если не считать опухоли, появившейся на суставах кисти).
Мы производили адский лязг. Мужчины кругом орали, женщины визжали, но все звуки тонули в благородном грохоте битвы. Мы были похожи на два трамвая, столкнувшихся на перекрестке.
Мой бронированный враг занес правую руку для удара. Когда он осуществил свое намерение, я сумел уклониться, и, лишь только железный кулак просвистел мимо моей головы, я левой рукой поднял забрало противника, в то время как правая, описав дугу, закончила движение, столкнувшись с его зубами. Думаю, их у него практически не осталось.
Зубы брызнули во все стороны, а звон раздался лишь тогда, когда закованное в железо тело грохнулось на пол.
Ну и вопль стоял вокруг! Я, спотыкаясь, тяжело затопал к выходу.
Оглянувшись на ходу, я увидел без толку суетящихся посетителей. Фостер, лежавший у дверей, очевидно, окончательно впал в беспамятство. Я уже достиг подъемного моста и своего белого скакуна, когда меня по-настоящему начала колотить крупная дрожь. От стоянки ко мне направлялись два человека, и хотя в ярком свете были прекрасно видны их лица, я не желал верить своим глазам. После того что я пережил, Гарлик и Свежее Яйцо Фу просто не имели права находиться здесь.
Но, увы, несмотря на то что забрало мешало смотреть, я не ошибся — то были два уже слишком хорошо знакомых мне бандита. Они неторопливо шагали по направлению ко мне, очевидно, не подозревая о том, что произошло в замке.
Я, не останавливаясь, схватил копье, все еще стоявшее у входа, вскарабкался в седло и ласково сказал:
— Ну, давай лошадка. Двигайся. Вперед!
Я надеялся на совпадение благоприятных факторов. Во-первых, на то, что Фостер останется лежать без сознания и никто другой не успеет сообразить, что случилось, прежде чем я доберусь до «кадиллака»; во-вторых, на то, что Фу и Гарлик не усомнятся, что я не кто иной, как Сардинка; и в-третьих, на то, что проклятый коняга начнет движение и я очнусь от этого кошмара. Конь стоял как вкопанный.
Увы, все мои надежды мгновенно рассыпались в прах. Я услышал какой-то рев и увидел Фу, бегущего к кусту, за которым я покинул Сардинку.
Эта скотина, должно быть, пришел в себя и ухитрился вытолкнуть кляп из пасти.
Все происходило словно на экране, когда пленку запускают с удвоенной скоростью. Раз — и Фу скрывается в кустах, два — и почти в тот же миг выскакивает и мчится на меня, трубя, как взбесившийся слон. Гарлик поворачивается и тоже бежит ко мне. Похоже, на сей раз я влип окончательно.
Что-то блеснуло в руке Гарлика. Это был револьвер. Он собирается меня пристрелить. Ну что же, видимо, мне придется вступить в битву и с этими двумя. Я потянулся к пистолету. Дзинь!
— Боже! — простонал я.
Как жить, если для того чтобы добраться до пушки, надо стягивать брюки. Чтобы быстро выхватить оружие, вам потребуется не менее пятнадцати минут. Ладно, если у меня нет пистолета, то остаются острое копье и верный конь. Я их проткну насквозь, я затопчу их тяжелыми копытами. Они будут вертеться у меня, как на вертеле. Опустив копье, я ринулся в атаку.
Именно в атаку. Наклонившись вперед, как это делается в кино, я завопил:
— Вперед! Вперед, друг!
Но ничего не случилось, если, конечно, не считать того, что бандиты уже были значительно ближе. Я поднял обе ноги и изо всех сил вонзил шпоры в бока лошадки. Мой верный конь наконец заработал. Он прыгнул с храпом вперед, и копыта загрохотали по настилу моста.
Гарлик бежал быстрее Фу и, соответственно, опередил его на несколько ярдов. Я нацелил на него копье. Он вроде бы удивился, увидев, как я надвигаюсь и что наконечник копья смотрит ему в переносицу, однако он поднял револьвер и выстрелил. Пуля просвистела мимо шлема, в тот же момент мое копье ударило в центр его лба; он завертелся как волчок, прежде чем упасть. Копье выпало из моих рук, когда я слишком резко повернулся налево. Фу был всего в паре ярдов от меня. Без раздумий я прыгнул на него сверху, прямо с седла. Только опять забыл о латах.
Целил я в общем правильно, потому что мои закованные в сталь руки достали до его изумленно-испуганной морды. В то же мгновение я подумал, а что будет со мной. Но подумал опять слишком поздно.
Мое тело пролетело мимо Фу, и сквозь прорези забрала я видел быстро приближающийся настил моста. Я хотел смягчить падение, приземлившись на руки, но они не выдержали моего веса с доспехами. Руки согнулись, голова дернулась, и раздался звук, как будто на дорогу с большой высоты вывалили груду железа. В глазах расцвела радуга, которая тут же разбилась на тысячу осколков. Все для меня стихло.
Глава 20
Сознание возвращалось. Но, даже поднявшись, я едва наполовину выбрался из черной пустоты. Ноги не держали, колени подгибались. Я протащился несколько шагов и огляделся вокруг. Все выглядело странно, пугающе потусторонне. Видимо, враги замуровали меня в каменном мешке.
Перед самыми глазами были толстые прутья решетки. Впереди в дымке возвышался замок. Неужели я отринут назад, во времена рыцарей Круглого стола при дворе короля Артура? Эти скоты, которые смеют именовать себя рыцарями, бросили меня в донжон, предварительно обработав мою бедную голову боевыми топорами. Необходимо бежать, надо лишь, чтобы мысли приобрели былую ясность. Я сделал еще шаг и упал. Холодная жидкость накрыла меня с головой. Мысли тотчас прояснились. Ледяная вода вернула меня в реальный мир. Я вдруг понял, что происходит. Эти негодяи решили затопить донжон! Они хотят меня утопить. Ха, те еще рыцари! Но тут же я осознал, что свалился в ров. Я чувствовал, что в легких не хватает воздуха, однако высовываться бесполезно, разве лишь для того, чтобы получить дырку в черепе для лучшей вентиляции. Но все же я поднялся, прошагал, погруженный по бедра в воду, к мосту и выбрался на сушу.
Голова кружилась и раскалывалась от боли, но я понимал, что с того момента, как я бежал из замка, прошло не более минуты, потому что за мной пока никто не гнался. В десяти футах от меня слабо шевелился Гарлик, а у самых ног неподвижно распластался Фу. Рядом с ним валялся автоматический пистолет сорок пятого калибра.
У входа в замок послышался шум, и я услышал чьи-то выкрики. Я сгреб пистолет и поставил его на боевой взвод. Два человека вбежали на мост и замерли, увидев меня. Один из них выхватил револьвер и выстрелил, я ответил двумя выстрелами, и они умчались прочь как безумные.
Потихоньку я начал двигаться к стоянке автомобилей. Через три шага раздался еще один выстрел, пуля задела наплечник лат и с визгом унеслась в пространство. Я повернулся и упал на колени в тот момент, когда из пушки Гарлика снова вырвалось пламя. Он приподнялся с вытянутой в мою сторону рукой, но я успел раньше него трижды нажать на спуск: тело его трижды дернулось, перекатилось и замерло, теперь, видимо, навсегда.
Я добрался до «кадиллака», вскарабкался на сиденье и завел мотор. Потом поднял пистолет над ветровым стеклом и опустошил обойму в направлении замка. Я это сделал просто так, на тот случай, если кто-то решит преследовать меня. Выбросив ненужный пистолет, я включил передачу и отбыл. В тот момент, когда я стрелял в сторону замка, прибыла свежая партия посетителей. Когда я отъезжал, они пялились на меня. Надо было видеть выражение их лиц!
Никто меня не преследовал, во всяком случае, никого не было видно поблизости. Через полчаса я уже был в лавке Джея. «Все что угодно за соответствующую цену». Здесь я наконец освободился от доспехов. Испачканный, а теперь и промокший ворс из ковра Нормана находился в конверте, упрятанном в отделение для перчаток моего автомобиля вместе с докладами Йетса и фотографиями.
Джей не обманул. Все, что я заказал, было приготовлено к отправке.
Я заметил это сразу — не увидеть мой заказ мог только слепой. Три толстых каната торчали вертикально в небо, к их нижним концам были прикреплены тяжеленные болванки свинца. Ввысь их уносили большие, наполненные газом баллоны. Верх машины был заранее опущен, мне оставалось лишь поднять стофунтовые болванки, дотащить их до автомобиля и опустить позади сиденья. Меньше через две минуты я уже был готов пуститься в путь. Подъемная сила баллонов была такова, что сто фунтов не весили для меня больше двадцати.
Джей собственноручно уложил в машину туристскую лампу, лопатку, веревочную лестницу, моток рояльной струны и охотничий нож. Я выписал чек на его имя. Платить пришлось до отвращения много, но я это предвидел. Большая часть вернется ко мне после того, как я привезу неиспользованное барахло опять к Джею. Таков был наш уговор.
Перед самыми глазами были толстые прутья решетки. Впереди в дымке возвышался замок. Неужели я отринут назад, во времена рыцарей Круглого стола при дворе короля Артура? Эти скоты, которые смеют именовать себя рыцарями, бросили меня в донжон, предварительно обработав мою бедную голову боевыми топорами. Необходимо бежать, надо лишь, чтобы мысли приобрели былую ясность. Я сделал еще шаг и упал. Холодная жидкость накрыла меня с головой. Мысли тотчас прояснились. Ледяная вода вернула меня в реальный мир. Я вдруг понял, что происходит. Эти негодяи решили затопить донжон! Они хотят меня утопить. Ха, те еще рыцари! Но тут же я осознал, что свалился в ров. Я чувствовал, что в легких не хватает воздуха, однако высовываться бесполезно, разве лишь для того, чтобы получить дырку в черепе для лучшей вентиляции. Но все же я поднялся, прошагал, погруженный по бедра в воду, к мосту и выбрался на сушу.
Голова кружилась и раскалывалась от боли, но я понимал, что с того момента, как я бежал из замка, прошло не более минуты, потому что за мной пока никто не гнался. В десяти футах от меня слабо шевелился Гарлик, а у самых ног неподвижно распластался Фу. Рядом с ним валялся автоматический пистолет сорок пятого калибра.
У входа в замок послышался шум, и я услышал чьи-то выкрики. Я сгреб пистолет и поставил его на боевой взвод. Два человека вбежали на мост и замерли, увидев меня. Один из них выхватил револьвер и выстрелил, я ответил двумя выстрелами, и они умчались прочь как безумные.
Потихоньку я начал двигаться к стоянке автомобилей. Через три шага раздался еще один выстрел, пуля задела наплечник лат и с визгом унеслась в пространство. Я повернулся и упал на колени в тот момент, когда из пушки Гарлика снова вырвалось пламя. Он приподнялся с вытянутой в мою сторону рукой, но я успел раньше него трижды нажать на спуск: тело его трижды дернулось, перекатилось и замерло, теперь, видимо, навсегда.
Я добрался до «кадиллака», вскарабкался на сиденье и завел мотор. Потом поднял пистолет над ветровым стеклом и опустошил обойму в направлении замка. Я это сделал просто так, на тот случай, если кто-то решит преследовать меня. Выбросив ненужный пистолет, я включил передачу и отбыл. В тот момент, когда я стрелял в сторону замка, прибыла свежая партия посетителей. Когда я отъезжал, они пялились на меня. Надо было видеть выражение их лиц!
Никто меня не преследовал, во всяком случае, никого не было видно поблизости. Через полчаса я уже был в лавке Джея. «Все что угодно за соответствующую цену». Здесь я наконец освободился от доспехов. Испачканный, а теперь и промокший ворс из ковра Нормана находился в конверте, упрятанном в отделение для перчаток моего автомобиля вместе с докладами Йетса и фотографиями.
Джей не обманул. Все, что я заказал, было приготовлено к отправке.
Я заметил это сразу — не увидеть мой заказ мог только слепой. Три толстых каната торчали вертикально в небо, к их нижним концам были прикреплены тяжеленные болванки свинца. Ввысь их уносили большие, наполненные газом баллоны. Верх машины был заранее опущен, мне оставалось лишь поднять стофунтовые болванки, дотащить их до автомобиля и опустить позади сиденья. Меньше через две минуты я уже был готов пуститься в путь. Подъемная сила баллонов была такова, что сто фунтов не весили для меня больше двадцати.
Джей собственноручно уложил в машину туристскую лампу, лопатку, веревочную лестницу, моток рояльной струны и охотничий нож. Я выписал чек на его имя. Платить пришлось до отвращения много, но я это предвидел. Большая часть вернется ко мне после того, как я привезу неиспользованное барахло опять к Джею. Таков был наш уговор.