– Например?
– В том-то и дело, что не знаю. Что-нибудь произошло на ранчо этим утром? Что-нибудь необычное?
Он покачал головой. По его словам, все было нормально. Гости завтракали. Некоторые после завтрака уже выехали на конную прогулку. Об Эверетте, Кэлвине и Грине по-прежнему ни слуху, ни духу. Киношники уже отправились снимать свой фильм, хотя что это за фильм, он не знал.
– Зато я знаю, – ответил я. – И премьера его по справедливости должна состояться в моей квартире. Значит, они уже уехали?
– Да, мистер Флинч, который, судя по всему, является продюсером...
– Именно так.
– Он очень торопится закончить фильм.
– Да, он всегда торопится. Но думаю, он действительно хочет закончить съемки сегодня. Он уже и так вышел за рамки бюджета на целых восемь долларов, а может и больше.
Расс продолжал что-то говорить, а я сидел, размышляя, или, по крайней мере, пытаясь это делать. Пытался вспомнить, что было. Кое-что прояснялось. Я вспомнил, как стоял у номера "Таксон", прислушиваясь к скрипящему, скрежещущему голосу, доносящемуся изнутри... Что-то забрезжило, но ухватить это я никак не мог. Как будто память моя была затянута тонкой полиэтиленовой пленкой, достаточно было проткнуть ее острым гвоздем и... Но я все ходил вокруг да около этого экрана, и никак не мог проникнуть внутрь. Поэтому я решил плюнуть на все и предоставить эту работу моему подсознанию.
Я частенько так поступаю. Иногда долгое время безуспешно ломаешь голову над какой-то проблемой или столь же безуспешно пытаешься вспомнить какую-то ускользающую деталь. В этом случае лучше всего бросить обо всем этом думать. И вдруг, когда меньше всего этого ожидаешь, искомый ответ неожиданно выскакивает из каких-то подсознательных глубин, как чертик из шкатулки. Это мой метод. Так что можете называть меня – Шелл Скотт, Подсознательный Детектив.
Глухая боль ворочалась у меня в затылке, ныли мышцы шеи и спины. Я подумал, что горячий душ поможет расслабить закоченевшие, сведенные мускулы, освежит и придаст мне силы. Я разделся, отметив, что, по крайней мере, Хэл и Грин не очистили мои карманы. Мелочь, ключи от машины, бумажник, по-прежнему были в карманах брюк; мой пистолет и кобура лежали на пистолетном столике. Наверное, они решили закопать все это со мной. Чтобы было шито-крыто.
В ванной я подставил спину под струю горячей воды, чувствуя, как она согревает мне шею и затылок. Горячая вода вымывала из тела боль.
Я ни о чем не думал, сладостно изнемогая во влажной жаре.
Весь распаренный, я протянул руку к крану с горячей водой и увернул его.
Холодная вода ударила меня тысячью холодных иголочек. Я вскрикнул: "Ай!" – и в это мгновение вспомнил. Все вспомнил.
Глава 11
Глава 12
– В том-то и дело, что не знаю. Что-нибудь произошло на ранчо этим утром? Что-нибудь необычное?
Он покачал головой. По его словам, все было нормально. Гости завтракали. Некоторые после завтрака уже выехали на конную прогулку. Об Эверетте, Кэлвине и Грине по-прежнему ни слуху, ни духу. Киношники уже отправились снимать свой фильм, хотя что это за фильм, он не знал.
– Зато я знаю, – ответил я. – И премьера его по справедливости должна состояться в моей квартире. Значит, они уже уехали?
– Да, мистер Флинч, который, судя по всему, является продюсером...
– Именно так.
– Он очень торопится закончить фильм.
– Да, он всегда торопится. Но думаю, он действительно хочет закончить съемки сегодня. Он уже и так вышел за рамки бюджета на целых восемь долларов, а может и больше.
Расс продолжал что-то говорить, а я сидел, размышляя, или, по крайней мере, пытаясь это делать. Пытался вспомнить, что было. Кое-что прояснялось. Я вспомнил, как стоял у номера "Таксон", прислушиваясь к скрипящему, скрежещущему голосу, доносящемуся изнутри... Что-то забрезжило, но ухватить это я никак не мог. Как будто память моя была затянута тонкой полиэтиленовой пленкой, достаточно было проткнуть ее острым гвоздем и... Но я все ходил вокруг да около этого экрана, и никак не мог проникнуть внутрь. Поэтому я решил плюнуть на все и предоставить эту работу моему подсознанию.
Я частенько так поступаю. Иногда долгое время безуспешно ломаешь голову над какой-то проблемой или столь же безуспешно пытаешься вспомнить какую-то ускользающую деталь. В этом случае лучше всего бросить обо всем этом думать. И вдруг, когда меньше всего этого ожидаешь, искомый ответ неожиданно выскакивает из каких-то подсознательных глубин, как чертик из шкатулки. Это мой метод. Так что можете называть меня – Шелл Скотт, Подсознательный Детектив.
Глухая боль ворочалась у меня в затылке, ныли мышцы шеи и спины. Я подумал, что горячий душ поможет расслабить закоченевшие, сведенные мускулы, освежит и придаст мне силы. Я разделся, отметив, что, по крайней мере, Хэл и Грин не очистили мои карманы. Мелочь, ключи от машины, бумажник, по-прежнему были в карманах брюк; мой пистолет и кобура лежали на пистолетном столике. Наверное, они решили закопать все это со мной. Чтобы было шито-крыто.
В ванной я подставил спину под струю горячей воды, чувствуя, как она согревает мне шею и затылок. Горячая вода вымывала из тела боль.
Я ни о чем не думал, сладостно изнемогая во влажной жаре.
Весь распаренный, я протянул руку к крану с горячей водой и увернул его.
Холодная вода ударила меня тысячью холодных иголочек. Я вскрикнул: "Ай!" – и в это мгновение вспомнил. Все вспомнил.
Глава 11
Я вспомнил все. Не в той последовательности, как это случилось прошлой ночью: как я последовал за Хэлом, подслушал разговор, постучал в дверь Эверетта, а все разом в какую-то долю секунды.
Меня будто чем-то ударили изнутри. Я видел перед собой лицо Эверетта и понял, что оно было необычайно похоже на лицо Гарбена. Волосы, усы были другие, но за исключением этих мелких деталей, все было один к одному. Это был Гарбен. Но ведь это невозможно, если, разумеется, я не подвинулся рассудком. То, что я видел и слышал, сплелось в один клубок с теми образами, которые плавали в моем сознании перед тем, как я пришел в себя, и на секунду я подумал, что, быть может, эти образы каким-то образом трансформировались в моем мозгу в шизоидную реальность. Но ведь Эверетт был точной копией Гарбена, тоже лицо, рост, вес, даже голос. Близнец? Двойник? Но это невозможно.
Одновременно я слышал, как этот металлический, скрежещущий голос произносит: "Ее нужно убрать", видел прелестное улыбающееся лицо Эйприл, а потом то же лицо, изуродованное, исковерканное выстрелом.
Я не стал медлить. Выскочив из-под душа, бросился к входной двери и распахнул ее. Мимо моего коттеджа как раз проходил какой-то пожилой мужчина в ковбойском костюме в сопровождении еще более пожилой женщины с удивительно длинным носом, одетой в розовую кофточку и персикового цвета брюки для верховой езды. Она улыбалась своему собеседнику, но тут взгляд ее упал на меня, выскочившего на порог коттеджа.
Старушенция пронзительно взвизгнула, замахала руками так, что я испугался, как бы они у нее не оторвались, и бухнулась в обморок.
Я бросился назад в гостиную, захлопнув за собой дверь.
Брюки, где, черт побери, мои брюки?
Я увидел их висевшими на спинке кровати, влез в них, выскочил из дому и ринулся по дорожке мимо застывшего у распростертого тела старикана к стоявшему за домом кадиллаку. Нашел в кармане брюк ключи от машины, завел мотор и дал газ.
Я объехал стоявший на дороге большой автомобиль, затормозил, выпрыгнул из кадиллака и побежал к озеру, вопя во все горло. Я увидел большой бутафорский валун, двух девушек слева от него, две камеры и за одной из них Эда, очевидно, снимавшего какую-то сцену. Справа от меня наверху что-то блеснуло, и я посмотрел туда. Ничего я там не увидел, но опять что-то блеснуло, как металл на солнце. Может быть, пистолет или винтовка. Да кой черт "может быть"? Так оно и было.
Я добежал босиком до большого седого валуна и за ним в воде увидел Эйприл и Зию. Слава Богу, Эйприл была еще жива. Слева от валуна стояли Делиз и Чу-Чу.
Флинч завопил от ярости и заорал на меня:
– Ах ты, сволочь, еще одну сцену нам испортил! Это была завершающая сцена, последняя! Ведь теперь...
– Заткнись. Здесь может произойти убийство. – Я махнул рукой. – Уходите отсюда. Быстро. Все.
Кто-то из девушек слева от меня, Делиз или Чу-Чу, заверещала:
– Убийство? Убийство? – Но я не слушал их.
Я подбежал к кромке воды, вошел в нее, сделал шаг к Эйприл и Зии и быстро произнес:
– Там, на холмах, – я снова махнул рукой, – могут скрываться убийцы, которые охотятся за тобой. Они тебя убьют, застрелят. Я не знаю почему... да и времени у нас нет. Быстро уходите, прячьтесь за скалы, куда угодно.
Я потянулся за своим револьвером, но лишь ткнул себя в голую грудь. Револьвера не было, я его, конечно, забыл, хорошо еще брюки успел напялить. Все присутствующие слышали, что я сказал и поняли меня. Но они мне не поверили.
Флинч завопил:
– Черт бы тебя побрал, Скотт! Мне нужно закончить картину сегодня, понимаешь? У меня договор с Беном...
А Эйприл, широко раскрыв глаза, тихо спросила:
– Убить меня? Но это невозм...
Однако через мгновение все они мне поверили. Потому что все мы услышали негромкий треск выстрела, подхваченного слабым эхом. Пуля подняла маленький фонтанчик воды между мной и Эйприл. Зия вскрикнула.
– Бегите, – крикнул я им, – бегите что есть мочи!
Я повернулся и посмотрел туда, откуда прозвучал выстрел. Неимоверно медленно тянулись секунды, и вдруг снова раздался треск выстрела. Пуля пролетела совсем рядом со мной, так что я ощутил легкое дуновение воздуха у самой щеки. На этот раз я заметил вспышку выстрела. Стреляли сверху, с расстояния в сто пятьдесят, может быть, двести ярдов. Стрелявший, очевидно, притаился за валунами на самой вершине холма.
И тут до меня дошло, что кто бы не скрывался там, наверху, целится он не в кого иного, как в меня. Вот так. Сначала я, потом Эйприл, пусть даже мне неизвестно, по какой причине ее собирались убрать. Я отпрыгнул назад и нырнул в воду, как крот ныряет в свою нору. И поплыл.
Глубина там была меньше четырех футов, и когда мои пальцы заскользили по илистому дну, я продолжал бить во воде ногами, подтягиваясь на руках. Глаза у меня были открыты. Примерно в футе от меня столбиком стали подниматься пузырьки – это была третья пуля. Я подобрал ноги, привстал, выставив голову, готовясь выскочить на берег.
Там царила суматоха. Слева от себя я увидел Флинча, который, как кролик, бежал мимо моего кадиллака к большой автомашине. Справа по узкой дорожке между крутым земляным валом и скопищем валунов неслись Делиз и Чу-Чу. Делиз немного впереди. В нескольких ярдах позади мчались Эйприл и Зия.
В тишине сухо треснул еще один выстрел, и я почувствовал, как обожгло мою левую руку. Пуля коснулась руки, она лишь сорвала и обожгла кожу. Я что было силы рванул через кромку воды и дальше по сухому песку. Больше выстрелов не было.
Либо эти сволочи отошли, отказавшись от своих намерений, либо, что более вероятно, они были уверены, что нам все равно не уйти от них. Со времени первого выстрела прошло всего секунд пятнадцать-двадцать, и первая девушка уже почти скрылась из виду. Здесь, на южной оконечности маленького озера, естественная тропа, слегка поднимаясь вверх, проходила через узкое ущелье. Делиз избрала этот путь, судя по всему, не задумываясь, лишь потому, что это было направление, противоположное тому, откуда стреляли. Однако, выбор она сделала правильный, потому что уже буквально через несколько футов тропинка круто сворачивала влево за земляную насыпь и высокий курган, сложенный из каменных глыб, скрывавших залегшего за них даже от взглядов людей, находившихся на вершине холма за нами.
Делиз скрылась из виду, а следом за ней и Чу-Чу. Несколько секунд спустя исчезли и Эйприл с маленькой Зией. Все они последовали за Делиз совершенно механически, как испуганные индюшки. Нет, не индюшки. Может быть, цыплята? Нет, и это не то. Но индюшки или цыплята, а были они все совершенно голые, в чем мать родила. Это, очевидно, было для них здесь естественным и привычным состоянием, и я знал, что, если сию секунду мне прострелят голову, я унесу на тот свет потрясающие видения. Не буду описывать их. Не сумею. И никто не сумеет. Но, чтобы вы получили хоть какое-то представление, скажу: последние двадцать ярдов моего марш-броска я позабыл о том, что сзади стреляют и вообще, от кого и зачем я убегаю.
Я свернул влево, так что сзади меня уже не было видно, и остановился. И тут возбуждение, которое охватило меня при виде девушек, уступило место тревожному осознанию опасности, которая нам угрожала. Девушки, сбившиеся в стайку, стояли в нескольких ярдах впереди. Судя по всему, они были здорово перепуганы. Тропинка, на которой они стояли, полого шла вверх и ярдов через сто поднималась на вершину невысокого голого холма. Нигде вокруг я не видел ни одного предмета, который можно было бы использовать в качестве орудия защиты. В карманах же у меня не было другого "оружия", кроме серебряного полудоллара и ключей от автомобиля, которые я успел захватить с собой.
Я повернулся и двинулся назад до того места, откуда я мог видеть северную оконечность озера. То, что я увидел, мне отнюдь не понравилось. Два всадника не торопясь спускались с холма, объезжая валуны и заросли полыни. У подножия холма один из всадников тронулся рысью налево, направляясь либо к моему кадиллаку, либо желая перехватить Эда, который побежал в этом направлении. Однако Эд помчался туда с такой скоростью, что, я полагаю, он уже находился в своем автомобиле в миле отсюда. Другой всадник огибал озеро, направляясь к нам.
Если бы у меня был револьвер... но его не было. А если эти бандиты прикончат меня? Мысль о том, что они могут перебить всех девушек была слишком чудовищна, чтобы в нее можно было поверить. Но ведь и то, что, сидя в засаде, они собирались убить Эйприл и меня, тоже было чудовищно. Я тихонько выругался. Без оружия у меня не было никаких шансов противостоять им. Я оглянулся кругом, поднял два довольно увесистых камня и, держа их в руках, побежал к девушкам.
Времени для объяснений у меня не было, да и необходимости такой я не видел. Чу-Чу выглядела так, будто она сейчас упадет в обморок. Остальные – не намного лучше. Стараясь, чтобы голос мой звучал как можно спокойнее, что мне, естественно, не удалось, я произнес:
– Вам, девушки, нужно отсюда сматываться. Если сможете, спрячьтесь где-нибудь. Ничего больше посоветовать вам не могу. Так что давайте...
Эйприл облизала сухие губы и спросила:
– Но что ты соби...
– Бегите же, сказал я вам!
И они побежали. На этот раз я не стал смотреть им вслед. Я вернулся назад к месту, откуда мне было видно озеро. Нагнувшись и стоя под прикрытием огромного валуна, я мог видеть одного из всадников. Он уже давно мог бы догнать нас, но он остановил свою лошадь и, держа винтовку в правой руке, левой махал кому-то, кого я не видел.
Потом он посмотрел в мою сторону, а потом снова налево. Теперь я смог разглядеть черты его лица. Это был Фармер. Жаль, что я не прикончил гада в салоне вчера вечером. И теперь эта скотина ждала подхода подкреплений. Будто ему нужны были подкрепления. Но, может быть, он считал, что ему нужна помощь. Оба всадника видели, что на мне нет ни рубашки, ни куртки. Но они не могли быть уверены в том, что револьвера у меня с собой тоже нет. И хотя я ни разу не выстрелил в них, они не были уверены в том, что я не вооружен. А такие люди, как Фармер и его приятели, обожают стрелять в других, но не любят, когда стреляют в них самих.
Я посмотрел на камни в руке и снова выругался. Что проку в этих булыжниках? Всадник повернулся и направил свою лошадь в мою сторону. У меня все внутри похолодело. Я понял, что мне крышка.
Ноги мои были так напряжены, что слегка дрожали. И вдруг сзади раздался какой-то звук. Я мгновенно обернулся, прыгнул, занес вверх руку, сжимавшую камень. И остановился. Это была Эйприл.
– Шелл, – тихо произнесла она. – Сюда, быстро.
Она судорожно махнула рукой и побежала вверх по тропинке. А я продолжал стоять покачиваясь, сердце колотилось, как бешеное, дышал я широко раскрытым ртом. Если бы сердце у меня не было таким здоровым, оно не выдержало бы и просто разорвалось, как надувная детская игрушка, и я не смог бы последовать за Эйприл. Мне же удалось почти нагнать Эйприл, как раз перед тем, как она замедлила свой бег, повернула налево – и исчезла.
Я увидел гигантский валун, расколотый посередине еще должно быть во времена ледникового периода, время и непогода сгладили его когда-то острые и зазубренные края. Проход туда был шириной всего фута в два, а у противоположного конца, футах в десяти-двенадцати, он еще больше сужался. Я повернулся боком и вслед за Эйприл протиснулся внутрь. Пространство внутри этой каменной громады с трудом могло вместить нас пятерых. Я говорю пятерых, потому что другие три девушки уже стояли, прижавшись к каменной стене так, чтобы их не было заметно с тропы.
Однако, не заметить их можно было лишь, если не приглядываться, а где гарантия, что наши преследователи не станут приглядываться? Звякнула о камень подкова, и я услышал приближающийся стук копыт. Я подался немного назад и почувствовал, как спина моя прижалась к чему-то, восхитительно упругому.
– Ой, – тихо произнес я и оглянулся через плечо.
Да, тесновато здесь у нас было. Я понял, что прижался спиной сразу к двум девушкам. Даже Зия, стоявшая дальше всех, находилась от меня всего в футах двух, не больше. Словом, любой непредвзятый наблюдатель, узрев нас, вообразил бы себе невесть что.
Ладно, будет тебе, – сказал я сам себе. Нашел о чем думать в такое время. Цок-цок-цок – постукивали копыта. Цок-цок – вторили ей копыта другой лошади. Фармер и кто-то из его дружков ехали прямо сюда. Пора было подумать о том, чтобы выбираться отсюда. И вдруг мне в голову пришла идея – мой кадиллак! Если эти парни отъедут достаточно далеко, и мы быстро рванем к моей машине...
Но в этот момент я услышал голоса. Один сказал другому:
– Они где-то здесь, поблизости. Не могли же они исчезнуть.
Другой ответил:
– Я перерезал все контакты в колымаге Скотта. Ему потребуется не меньше часа, чтобы завести ее.
Итак, этот план не годился. Но необходимо было что-то придумать, и я продолжал размышлять. Наклонившись вперед, я опустился на одно колено и выглянул из узкой расщелины. Я пропустил первого всадника, передо мной мелькнул лишь хвост его лошади. Но это явно был Фармер, так как второго я успел хорошо рассмотреть, и им оказался Тей Грин. Если оба они отъедут достаточно далеко... Я поднялся с колена и шепотом изложил девушкам свой план. Потом мы стали ждать.
Я все еще держал в руках два этих камня. Я положил их на землю, выскользнул через расщелину и вытянул голову так, чтобы увидеть спины удалявшихся всадников. В этот момент я отдал бы один глаз за пистолет. Всадники были уже от нас в пятидесяти ярдах; еще пятьдесят ярдов, и они достигнут оконечности этого узкого ущелья и либо двинутся дальше, либо вернутся назад. В противоположном направлении, к озеру, тропа ярдов на тридцать была открыта, потом круто сворачивала вправо. Если девушки сумеют незамеченными пробежать эти тридцать ярдов, дальше их не будет видно. Я не знал, с какой скоростью могут бежать эти девушки, но если нам немного повезет, то скоро я это узнаю.
Грин обернулся в седле, и я быстро убрал свою голову. Сердце гулко билось в груди. Я обождал немного и снова высунулся. Оба всадника все еще двигались вперед. Ждать дальше было нечего. Я махнул девушкам рукой. Прохладная рука коснулась моего плеча. Не оборачиваясь, я произнес:
– Помните, все сразу и как можно быстрее. Не оглядывайтесь, девочки. Следить за ними буду я. Если не услышите криков или... ну, там шума... продолжайте бежать.
Пролезть через узкую щель можно было лишь по одному, а я загораживал выход. Поэтому я сделал глубокий вдох и выбрался на открытое место. Позади я услышал, как задвигались девушки.
– О, Боже, – произнес чей-то высокий хрипловатый голос, и я догадался, что это была Чу-Чу.
Я услышал мягкий и быстрый топот босых ног, но не оглянулся. Я глядел вслед Грину и Фармеру, моля Бога, чтобы они не повернулись.
Меня будто чем-то ударили изнутри. Я видел перед собой лицо Эверетта и понял, что оно было необычайно похоже на лицо Гарбена. Волосы, усы были другие, но за исключением этих мелких деталей, все было один к одному. Это был Гарбен. Но ведь это невозможно, если, разумеется, я не подвинулся рассудком. То, что я видел и слышал, сплелось в один клубок с теми образами, которые плавали в моем сознании перед тем, как я пришел в себя, и на секунду я подумал, что, быть может, эти образы каким-то образом трансформировались в моем мозгу в шизоидную реальность. Но ведь Эверетт был точной копией Гарбена, тоже лицо, рост, вес, даже голос. Близнец? Двойник? Но это невозможно.
Одновременно я слышал, как этот металлический, скрежещущий голос произносит: "Ее нужно убрать", видел прелестное улыбающееся лицо Эйприл, а потом то же лицо, изуродованное, исковерканное выстрелом.
Я не стал медлить. Выскочив из-под душа, бросился к входной двери и распахнул ее. Мимо моего коттеджа как раз проходил какой-то пожилой мужчина в ковбойском костюме в сопровождении еще более пожилой женщины с удивительно длинным носом, одетой в розовую кофточку и персикового цвета брюки для верховой езды. Она улыбалась своему собеседнику, но тут взгляд ее упал на меня, выскочившего на порог коттеджа.
Старушенция пронзительно взвизгнула, замахала руками так, что я испугался, как бы они у нее не оторвались, и бухнулась в обморок.
Я бросился назад в гостиную, захлопнув за собой дверь.
Брюки, где, черт побери, мои брюки?
Я увидел их висевшими на спинке кровати, влез в них, выскочил из дому и ринулся по дорожке мимо застывшего у распростертого тела старикана к стоявшему за домом кадиллаку. Нашел в кармане брюк ключи от машины, завел мотор и дал газ.
* * *
Наклонившись вперед и глядя через ветровое стекло, я увидел пустой коттедж, расположенный в конце узкой лощины, невысокие покатые холмы, поросшие низким кустарником. Мне показалось, что в трехстах-четырехстах ярдах от меня что-то двигалось, но я не был в этом уверен. Потом я увидел блеск водной глади и двигающиеся фигуры.Я объехал стоявший на дороге большой автомобиль, затормозил, выпрыгнул из кадиллака и побежал к озеру, вопя во все горло. Я увидел большой бутафорский валун, двух девушек слева от него, две камеры и за одной из них Эда, очевидно, снимавшего какую-то сцену. Справа от меня наверху что-то блеснуло, и я посмотрел туда. Ничего я там не увидел, но опять что-то блеснуло, как металл на солнце. Может быть, пистолет или винтовка. Да кой черт "может быть"? Так оно и было.
Я добежал босиком до большого седого валуна и за ним в воде увидел Эйприл и Зию. Слава Богу, Эйприл была еще жива. Слева от валуна стояли Делиз и Чу-Чу.
Флинч завопил от ярости и заорал на меня:
– Ах ты, сволочь, еще одну сцену нам испортил! Это была завершающая сцена, последняя! Ведь теперь...
– Заткнись. Здесь может произойти убийство. – Я махнул рукой. – Уходите отсюда. Быстро. Все.
Кто-то из девушек слева от меня, Делиз или Чу-Чу, заверещала:
– Убийство? Убийство? – Но я не слушал их.
Я подбежал к кромке воды, вошел в нее, сделал шаг к Эйприл и Зии и быстро произнес:
– Там, на холмах, – я снова махнул рукой, – могут скрываться убийцы, которые охотятся за тобой. Они тебя убьют, застрелят. Я не знаю почему... да и времени у нас нет. Быстро уходите, прячьтесь за скалы, куда угодно.
Я потянулся за своим револьвером, но лишь ткнул себя в голую грудь. Револьвера не было, я его, конечно, забыл, хорошо еще брюки успел напялить. Все присутствующие слышали, что я сказал и поняли меня. Но они мне не поверили.
Флинч завопил:
– Черт бы тебя побрал, Скотт! Мне нужно закончить картину сегодня, понимаешь? У меня договор с Беном...
А Эйприл, широко раскрыв глаза, тихо спросила:
– Убить меня? Но это невозм...
Однако через мгновение все они мне поверили. Потому что все мы услышали негромкий треск выстрела, подхваченного слабым эхом. Пуля подняла маленький фонтанчик воды между мной и Эйприл. Зия вскрикнула.
– Бегите, – крикнул я им, – бегите что есть мочи!
Я повернулся и посмотрел туда, откуда прозвучал выстрел. Неимоверно медленно тянулись секунды, и вдруг снова раздался треск выстрела. Пуля пролетела совсем рядом со мной, так что я ощутил легкое дуновение воздуха у самой щеки. На этот раз я заметил вспышку выстрела. Стреляли сверху, с расстояния в сто пятьдесят, может быть, двести ярдов. Стрелявший, очевидно, притаился за валунами на самой вершине холма.
И тут до меня дошло, что кто бы не скрывался там, наверху, целится он не в кого иного, как в меня. Вот так. Сначала я, потом Эйприл, пусть даже мне неизвестно, по какой причине ее собирались убрать. Я отпрыгнул назад и нырнул в воду, как крот ныряет в свою нору. И поплыл.
Глубина там была меньше четырех футов, и когда мои пальцы заскользили по илистому дну, я продолжал бить во воде ногами, подтягиваясь на руках. Глаза у меня были открыты. Примерно в футе от меня столбиком стали подниматься пузырьки – это была третья пуля. Я подобрал ноги, привстал, выставив голову, готовясь выскочить на берег.
Там царила суматоха. Слева от себя я увидел Флинча, который, как кролик, бежал мимо моего кадиллака к большой автомашине. Справа по узкой дорожке между крутым земляным валом и скопищем валунов неслись Делиз и Чу-Чу. Делиз немного впереди. В нескольких ярдах позади мчались Эйприл и Зия.
В тишине сухо треснул еще один выстрел, и я почувствовал, как обожгло мою левую руку. Пуля коснулась руки, она лишь сорвала и обожгла кожу. Я что было силы рванул через кромку воды и дальше по сухому песку. Больше выстрелов не было.
Либо эти сволочи отошли, отказавшись от своих намерений, либо, что более вероятно, они были уверены, что нам все равно не уйти от них. Со времени первого выстрела прошло всего секунд пятнадцать-двадцать, и первая девушка уже почти скрылась из виду. Здесь, на южной оконечности маленького озера, естественная тропа, слегка поднимаясь вверх, проходила через узкое ущелье. Делиз избрала этот путь, судя по всему, не задумываясь, лишь потому, что это было направление, противоположное тому, откуда стреляли. Однако, выбор она сделала правильный, потому что уже буквально через несколько футов тропинка круто сворачивала влево за земляную насыпь и высокий курган, сложенный из каменных глыб, скрывавших залегшего за них даже от взглядов людей, находившихся на вершине холма за нами.
Делиз скрылась из виду, а следом за ней и Чу-Чу. Несколько секунд спустя исчезли и Эйприл с маленькой Зией. Все они последовали за Делиз совершенно механически, как испуганные индюшки. Нет, не индюшки. Может быть, цыплята? Нет, и это не то. Но индюшки или цыплята, а были они все совершенно голые, в чем мать родила. Это, очевидно, было для них здесь естественным и привычным состоянием, и я знал, что, если сию секунду мне прострелят голову, я унесу на тот свет потрясающие видения. Не буду описывать их. Не сумею. И никто не сумеет. Но, чтобы вы получили хоть какое-то представление, скажу: последние двадцать ярдов моего марш-броска я позабыл о том, что сзади стреляют и вообще, от кого и зачем я убегаю.
Я свернул влево, так что сзади меня уже не было видно, и остановился. И тут возбуждение, которое охватило меня при виде девушек, уступило место тревожному осознанию опасности, которая нам угрожала. Девушки, сбившиеся в стайку, стояли в нескольких ярдах впереди. Судя по всему, они были здорово перепуганы. Тропинка, на которой они стояли, полого шла вверх и ярдов через сто поднималась на вершину невысокого голого холма. Нигде вокруг я не видел ни одного предмета, который можно было бы использовать в качестве орудия защиты. В карманах же у меня не было другого "оружия", кроме серебряного полудоллара и ключей от автомобиля, которые я успел захватить с собой.
Я повернулся и двинулся назад до того места, откуда я мог видеть северную оконечность озера. То, что я увидел, мне отнюдь не понравилось. Два всадника не торопясь спускались с холма, объезжая валуны и заросли полыни. У подножия холма один из всадников тронулся рысью налево, направляясь либо к моему кадиллаку, либо желая перехватить Эда, который побежал в этом направлении. Однако Эд помчался туда с такой скоростью, что, я полагаю, он уже находился в своем автомобиле в миле отсюда. Другой всадник огибал озеро, направляясь к нам.
Если бы у меня был револьвер... но его не было. А если эти бандиты прикончат меня? Мысль о том, что они могут перебить всех девушек была слишком чудовищна, чтобы в нее можно было поверить. Но ведь и то, что, сидя в засаде, они собирались убить Эйприл и меня, тоже было чудовищно. Я тихонько выругался. Без оружия у меня не было никаких шансов противостоять им. Я оглянулся кругом, поднял два довольно увесистых камня и, держа их в руках, побежал к девушкам.
Времени для объяснений у меня не было, да и необходимости такой я не видел. Чу-Чу выглядела так, будто она сейчас упадет в обморок. Остальные – не намного лучше. Стараясь, чтобы голос мой звучал как можно спокойнее, что мне, естественно, не удалось, я произнес:
– Вам, девушки, нужно отсюда сматываться. Если сможете, спрячьтесь где-нибудь. Ничего больше посоветовать вам не могу. Так что давайте...
Эйприл облизала сухие губы и спросила:
– Но что ты соби...
– Бегите же, сказал я вам!
И они побежали. На этот раз я не стал смотреть им вслед. Я вернулся назад к месту, откуда мне было видно озеро. Нагнувшись и стоя под прикрытием огромного валуна, я мог видеть одного из всадников. Он уже давно мог бы догнать нас, но он остановил свою лошадь и, держа винтовку в правой руке, левой махал кому-то, кого я не видел.
Потом он посмотрел в мою сторону, а потом снова налево. Теперь я смог разглядеть черты его лица. Это был Фармер. Жаль, что я не прикончил гада в салоне вчера вечером. И теперь эта скотина ждала подхода подкреплений. Будто ему нужны были подкрепления. Но, может быть, он считал, что ему нужна помощь. Оба всадника видели, что на мне нет ни рубашки, ни куртки. Но они не могли быть уверены в том, что револьвера у меня с собой тоже нет. И хотя я ни разу не выстрелил в них, они не были уверены в том, что я не вооружен. А такие люди, как Фармер и его приятели, обожают стрелять в других, но не любят, когда стреляют в них самих.
Я посмотрел на камни в руке и снова выругался. Что проку в этих булыжниках? Всадник повернулся и направил свою лошадь в мою сторону. У меня все внутри похолодело. Я понял, что мне крышка.
Ноги мои были так напряжены, что слегка дрожали. И вдруг сзади раздался какой-то звук. Я мгновенно обернулся, прыгнул, занес вверх руку, сжимавшую камень. И остановился. Это была Эйприл.
– Шелл, – тихо произнесла она. – Сюда, быстро.
Она судорожно махнула рукой и побежала вверх по тропинке. А я продолжал стоять покачиваясь, сердце колотилось, как бешеное, дышал я широко раскрытым ртом. Если бы сердце у меня не было таким здоровым, оно не выдержало бы и просто разорвалось, как надувная детская игрушка, и я не смог бы последовать за Эйприл. Мне же удалось почти нагнать Эйприл, как раз перед тем, как она замедлила свой бег, повернула налево – и исчезла.
Я увидел гигантский валун, расколотый посередине еще должно быть во времена ледникового периода, время и непогода сгладили его когда-то острые и зазубренные края. Проход туда был шириной всего фута в два, а у противоположного конца, футах в десяти-двенадцати, он еще больше сужался. Я повернулся боком и вслед за Эйприл протиснулся внутрь. Пространство внутри этой каменной громады с трудом могло вместить нас пятерых. Я говорю пятерых, потому что другие три девушки уже стояли, прижавшись к каменной стене так, чтобы их не было заметно с тропы.
Однако, не заметить их можно было лишь, если не приглядываться, а где гарантия, что наши преследователи не станут приглядываться? Звякнула о камень подкова, и я услышал приближающийся стук копыт. Я подался немного назад и почувствовал, как спина моя прижалась к чему-то, восхитительно упругому.
– Ой, – тихо произнес я и оглянулся через плечо.
Да, тесновато здесь у нас было. Я понял, что прижался спиной сразу к двум девушкам. Даже Зия, стоявшая дальше всех, находилась от меня всего в футах двух, не больше. Словом, любой непредвзятый наблюдатель, узрев нас, вообразил бы себе невесть что.
Ладно, будет тебе, – сказал я сам себе. Нашел о чем думать в такое время. Цок-цок-цок – постукивали копыта. Цок-цок – вторили ей копыта другой лошади. Фармер и кто-то из его дружков ехали прямо сюда. Пора было подумать о том, чтобы выбираться отсюда. И вдруг мне в голову пришла идея – мой кадиллак! Если эти парни отъедут достаточно далеко, и мы быстро рванем к моей машине...
Но в этот момент я услышал голоса. Один сказал другому:
– Они где-то здесь, поблизости. Не могли же они исчезнуть.
Другой ответил:
– Я перерезал все контакты в колымаге Скотта. Ему потребуется не меньше часа, чтобы завести ее.
Итак, этот план не годился. Но необходимо было что-то придумать, и я продолжал размышлять. Наклонившись вперед, я опустился на одно колено и выглянул из узкой расщелины. Я пропустил первого всадника, передо мной мелькнул лишь хвост его лошади. Но это явно был Фармер, так как второго я успел хорошо рассмотреть, и им оказался Тей Грин. Если оба они отъедут достаточно далеко... Я поднялся с колена и шепотом изложил девушкам свой план. Потом мы стали ждать.
Я все еще держал в руках два этих камня. Я положил их на землю, выскользнул через расщелину и вытянул голову так, чтобы увидеть спины удалявшихся всадников. В этот момент я отдал бы один глаз за пистолет. Всадники были уже от нас в пятидесяти ярдах; еще пятьдесят ярдов, и они достигнут оконечности этого узкого ущелья и либо двинутся дальше, либо вернутся назад. В противоположном направлении, к озеру, тропа ярдов на тридцать была открыта, потом круто сворачивала вправо. Если девушки сумеют незамеченными пробежать эти тридцать ярдов, дальше их не будет видно. Я не знал, с какой скоростью могут бежать эти девушки, но если нам немного повезет, то скоро я это узнаю.
Грин обернулся в седле, и я быстро убрал свою голову. Сердце гулко билось в груди. Я обождал немного и снова высунулся. Оба всадника все еще двигались вперед. Ждать дальше было нечего. Я махнул девушкам рукой. Прохладная рука коснулась моего плеча. Не оборачиваясь, я произнес:
– Помните, все сразу и как можно быстрее. Не оглядывайтесь, девочки. Следить за ними буду я. Если не услышите криков или... ну, там шума... продолжайте бежать.
Пролезть через узкую щель можно было лишь по одному, а я загораживал выход. Поэтому я сделал глубокий вдох и выбрался на открытое место. Позади я услышал, как задвигались девушки.
– О, Боже, – произнес чей-то высокий хрипловатый голос, и я догадался, что это была Чу-Чу.
Я услышал мягкий и быстрый топот босых ног, но не оглянулся. Я глядел вслед Грину и Фармеру, моля Бога, чтобы они не повернулись.
Глава 12
Секунды, казалось, тянулись немыслимо долго, время будто совсем прекратило свой бег. Грин остановил свою лошадь, откинулся в седле и, опершись рукой на спину лошади, стал поворачиваться. Я отпрыгнул назад, чтобы он меня не заметил, непроизвольно зажмурился и сжал кулаки. Если последняя девушка, не знаю, кто это, не успела скрыться из виду...
Но я не услышал ни крика, ни звука выстрела, ни быстрого топота копыт. Я почувствовал, как глаза мне заливает пот и как соленые капельки стекают мне на верхнюю губу, а потом падают на голую грудь. Наконец я взглянул снова. Грин все так же сидел в седле, наблюдая за Фармером, который рысью подъезжал к тому месту, где заканчивалась тропа. Я спрыгнул с расщелины, и мои ноги коснулись мягкой земли. Я побежал и, следуя собственным инструкциям девушкам, ни разу не обернулся.
Бежал я, поверьте мне, очень быстро. У девушек была передо мной большая фора и тем не менее я обогнал двух последних, прежде чем они успели добраться до большого бутафорского валуна, сделанного из папье-маше. Именно к нему я их и направил. Эйприл и длинноногая Делиз уже стояли возле него, безуспешно стараясь отдышаться, а когда я, засунув руки в грязь под края валуна, высоко приподнял его, подоспели Зия и вконец запыхавшаяся Чу-Чу. Все они, не дожидаясь моей команды, быстро залезли под скалу, и я, оглянувшись, чтобы удостовериться, не заметили ли нас, тоже залез под эту штуку и опустил ее.
А потом я вдруг почувствовал, как силы вытекают из меня, как вода из ванны. Внутри этого муляжа для придания ему жесткости, устойчивости и облегчения переноски были установлены две крестовины и, встав на колени, я оперся на одну из них, но это мне устойчивости не придало. Да и вообще чувствовал я себя препогано. Самому противно было.
Кто-то из девушек возбужденно воскликнул:
– Получилось. У нас это получилось!
А Чу-Чу своим высоким голосом издавала какие-то малопонятные звуки.
– Да замолчите вы, Бога ради, – сказал я.
Опасность еще не миновала, но стала значительно меньше. Я был уверен, что нас не заметили, иначе давно уже поднялся бы шум. И если эти подонки не знали о голливудской бутафории, а у меня не было оснований подозревать такое, они вряд ли смогут найти нас. Нам нужно только сидеть тихо и ждать, пока они не отчалят, либо пока не прибудет помощь.
Эд Флинч быстренько отсюда смотался, и осуждать его за это не стоило, тем более, что я был уверен в его скором возвращении с помощью. Если только ему действительно удалось выбраться отсюда.
Мы стали ждать. Дыхание постепенно успокаивалось. Все молчали. Я отпустил крестовину и устроился поудобнее. Как оказалось, чересчур удобно.
– Ох, извините, – прошептал я.
– Ничего, ничего, – шепнули мне в ответ, – все очень хорошо... не нужно извиняться.
Шепот был еле слышный, и я не понял, кто это был. Тем не менее, сам настрой мне понравился.
Время шло. Мне уже стало здесь почти нравиться, как вдруг мы услышали стук копыт приближавшихся лошадей. А потом голоса. Где-то поблизости всхрапнула лошадь. А потом я услышал голос:
– Куда же они, черт возьми, подевались? Ведь они никуда не могли скрыться!
И другой голос, погрубее и пониже, голос Грина, произнес:
– Ну, попадись мне только этот сукин сын Скотт. У меня давно руки чесались отправить эту сволочь на тот свет.
– Мы не можем больше торчать здесь, – сказал Фармер.
– Да, этот гнус, который улепетнул отсюда на автомобиле, может привести целый отряд.
Значит, Флинчу все-таки удалось удрать. Молчание продолжалось с полминуты.
– Как ты думаешь, Тей, – спросил Фармер, – может, нам лучше слинять отсюда? Ведь босс нас предупреждал... Что же нам теперь, до самого Лос-Анджелеса на лошадях переть?
После некоторой паузы Грин сказал:
– Нет, я думаю, нам надо возвращаться на ранчо. Мы были далеко от них, и я думаю, они нас не разглядели. А кроме того, босс будет психовать, пока не узнает, что произошло.
– Представляю, как он будет психовать, когда узнает.
– Ладно, поезжай туда, где мы сейчас были, и еще раз все осмотри. А я посмотрю здесь. Но только быстро.
Одна из лошадей споро застучала копытами. Другая пошла шагом, и мы слышали стук ее копыт с минуту или две. Потом все смолкло, и до нас доносились лишь какие-то неясные шорохи. Еще через несколько минут мне показалось, что я слышу стук копыт галопом удалявшихся лошадей. Эти звуки становились все слабее и слабее. Но я не был вполне в этом уверен.
Одна из девушек тоже услышала эти звуки.
– Это они? – прошептала она. – Думаешь, они ускакали?
– Может быть, – тихо ответил я. – Но нам лучше подождать еще несколько минут. Это могло быть что-то другое или, не исключено, что они устроили нам западню.
Медленно тянулись минуты. Постепенно напряжение ослабевало. Девушки начали обмениваться замечаниями. Мало-помалу в разговор втянулись все, он становился связным, хотя говорили мы шепотом или очень тихо.
– Я думала, нам всем конец, – сказала одна, – прямо так и подумала.
Два или три голоса одновременно:
– Почему они хотели убить нас? Что мы сделали?..
– О, Боже, лишь бы они уехали. Лишь бы уехали...
– ... в самом деле стреляли в нас. Я думала, я умру от страха...
Водопад слов нарастал. Потом внезапно стих. На секунду воцарилась тишина. И вдруг Делиз, – теперь я уже умел различать их голоса, – произнесла:
– Шелл...
– Да?
– Вчера вечером в салоне ты был... ты был... Ты не представляешь себе, как мы тебе благодарны.
– Ну, вообще-то, э-э... я главным образом старался, чтобы они мне, э-э, голову не вышибли... то есть, я хочу сказать, мозги не вышибли.
Косноязычие мое было вызвано тем, что в темноте Делиз, а я понял, что это Делиз, ибо голос был вроде ее, положила мягкую теплую руку мне на плечо.
Взволнованно поглаживая мое плечо пальцами, мне показалось, что она была взволнована, Делиз продолжала:
– Все равно. Но сейчас, здесь... ты был просто великолепен. Ты так спешил сюда, чтобы спасти нас. И ты действительно спас нас... спрятал.
– Да... – сказал я, – но...
Прежде, чем я успел сообразить, что мне сказать еще, Эйприл произнесла:
– Это правда, Шелл. Делиз права.
Я догадался, что это голос Эйприл, ибо источник находился слева очень близко от меня, а я еще раньше с помощью дедуктивного метода вычислил, что это Эйприл. Тем более, что этот тихий благоуханный голос был так похож на шепот новобрачных во время медового месяца и мог принадлежать только Эйприл.
– Меня, во всяком случае, совершенно точно убили бы, если бы не ты, Шелл. А может быть, и всех нас...
– Ну... стреляли-то прежде всего в меня. Вообще-то я в этом деле слегка опростоволосился... И вы из-за меня попали... в эту...
Я услышал мягкий, с легким акцентом выговор Зии:
– Не нужно скромничать, Шелл. Я просто сказать тебе не могу...
Эйприл взяла мою левую руку в обе свои, и либо у Делиз было две пары рук, либо это была Зия, но кто-то из них нашел чертовски чувствительное место у меня посередине спины и нежно поглаживал его пальцами.
Мне повезло, что здесь было так темно. Я хочу сказать, что после всех тех слов, которые наговорили девушки, мне сделалось очень неловко, и я был рад, что они не видят моего лица, ибо оно, как мне кажется, покраснело. Впрочем, я в этом не уверен, так как вообще весь пылал. Возможно, это объяснялось тем, что мы сидели так близко друг к другу, и я чувствовал себя прямо как в финской сауне при двухстах градусах[3].
– Что это мы так... э-э... тесно сидим, – пролепетал я.
Кто-то из девушек тихонько хихикнул, а чей-то голос произнес:
Но я не услышал ни крика, ни звука выстрела, ни быстрого топота копыт. Я почувствовал, как глаза мне заливает пот и как соленые капельки стекают мне на верхнюю губу, а потом падают на голую грудь. Наконец я взглянул снова. Грин все так же сидел в седле, наблюдая за Фармером, который рысью подъезжал к тому месту, где заканчивалась тропа. Я спрыгнул с расщелины, и мои ноги коснулись мягкой земли. Я побежал и, следуя собственным инструкциям девушкам, ни разу не обернулся.
Бежал я, поверьте мне, очень быстро. У девушек была передо мной большая фора и тем не менее я обогнал двух последних, прежде чем они успели добраться до большого бутафорского валуна, сделанного из папье-маше. Именно к нему я их и направил. Эйприл и длинноногая Делиз уже стояли возле него, безуспешно стараясь отдышаться, а когда я, засунув руки в грязь под края валуна, высоко приподнял его, подоспели Зия и вконец запыхавшаяся Чу-Чу. Все они, не дожидаясь моей команды, быстро залезли под скалу, и я, оглянувшись, чтобы удостовериться, не заметили ли нас, тоже залез под эту штуку и опустил ее.
А потом я вдруг почувствовал, как силы вытекают из меня, как вода из ванны. Внутри этого муляжа для придания ему жесткости, устойчивости и облегчения переноски были установлены две крестовины и, встав на колени, я оперся на одну из них, но это мне устойчивости не придало. Да и вообще чувствовал я себя препогано. Самому противно было.
Кто-то из девушек возбужденно воскликнул:
– Получилось. У нас это получилось!
А Чу-Чу своим высоким голосом издавала какие-то малопонятные звуки.
– Да замолчите вы, Бога ради, – сказал я.
Опасность еще не миновала, но стала значительно меньше. Я был уверен, что нас не заметили, иначе давно уже поднялся бы шум. И если эти подонки не знали о голливудской бутафории, а у меня не было оснований подозревать такое, они вряд ли смогут найти нас. Нам нужно только сидеть тихо и ждать, пока они не отчалят, либо пока не прибудет помощь.
Эд Флинч быстренько отсюда смотался, и осуждать его за это не стоило, тем более, что я был уверен в его скором возвращении с помощью. Если только ему действительно удалось выбраться отсюда.
Мы стали ждать. Дыхание постепенно успокаивалось. Все молчали. Я отпустил крестовину и устроился поудобнее. Как оказалось, чересчур удобно.
– Ох, извините, – прошептал я.
– Ничего, ничего, – шепнули мне в ответ, – все очень хорошо... не нужно извиняться.
Шепот был еле слышный, и я не понял, кто это был. Тем не менее, сам настрой мне понравился.
Время шло. Мне уже стало здесь почти нравиться, как вдруг мы услышали стук копыт приближавшихся лошадей. А потом голоса. Где-то поблизости всхрапнула лошадь. А потом я услышал голос:
– Куда же они, черт возьми, подевались? Ведь они никуда не могли скрыться!
И другой голос, погрубее и пониже, голос Грина, произнес:
– Ну, попадись мне только этот сукин сын Скотт. У меня давно руки чесались отправить эту сволочь на тот свет.
– Мы не можем больше торчать здесь, – сказал Фармер.
– Да, этот гнус, который улепетнул отсюда на автомобиле, может привести целый отряд.
Значит, Флинчу все-таки удалось удрать. Молчание продолжалось с полминуты.
– Как ты думаешь, Тей, – спросил Фармер, – может, нам лучше слинять отсюда? Ведь босс нас предупреждал... Что же нам теперь, до самого Лос-Анджелеса на лошадях переть?
После некоторой паузы Грин сказал:
– Нет, я думаю, нам надо возвращаться на ранчо. Мы были далеко от них, и я думаю, они нас не разглядели. А кроме того, босс будет психовать, пока не узнает, что произошло.
– Представляю, как он будет психовать, когда узнает.
– Ладно, поезжай туда, где мы сейчас были, и еще раз все осмотри. А я посмотрю здесь. Но только быстро.
Одна из лошадей споро застучала копытами. Другая пошла шагом, и мы слышали стук ее копыт с минуту или две. Потом все смолкло, и до нас доносились лишь какие-то неясные шорохи. Еще через несколько минут мне показалось, что я слышу стук копыт галопом удалявшихся лошадей. Эти звуки становились все слабее и слабее. Но я не был вполне в этом уверен.
Одна из девушек тоже услышала эти звуки.
– Это они? – прошептала она. – Думаешь, они ускакали?
– Может быть, – тихо ответил я. – Но нам лучше подождать еще несколько минут. Это могло быть что-то другое или, не исключено, что они устроили нам западню.
Медленно тянулись минуты. Постепенно напряжение ослабевало. Девушки начали обмениваться замечаниями. Мало-помалу в разговор втянулись все, он становился связным, хотя говорили мы шепотом или очень тихо.
– Я думала, нам всем конец, – сказала одна, – прямо так и подумала.
Два или три голоса одновременно:
– Почему они хотели убить нас? Что мы сделали?..
– О, Боже, лишь бы они уехали. Лишь бы уехали...
– ... в самом деле стреляли в нас. Я думала, я умру от страха...
Водопад слов нарастал. Потом внезапно стих. На секунду воцарилась тишина. И вдруг Делиз, – теперь я уже умел различать их голоса, – произнесла:
– Шелл...
– Да?
– Вчера вечером в салоне ты был... ты был... Ты не представляешь себе, как мы тебе благодарны.
– Ну, вообще-то, э-э... я главным образом старался, чтобы они мне, э-э, голову не вышибли... то есть, я хочу сказать, мозги не вышибли.
Косноязычие мое было вызвано тем, что в темноте Делиз, а я понял, что это Делиз, ибо голос был вроде ее, положила мягкую теплую руку мне на плечо.
Взволнованно поглаживая мое плечо пальцами, мне показалось, что она была взволнована, Делиз продолжала:
– Все равно. Но сейчас, здесь... ты был просто великолепен. Ты так спешил сюда, чтобы спасти нас. И ты действительно спас нас... спрятал.
– Да... – сказал я, – но...
Прежде, чем я успел сообразить, что мне сказать еще, Эйприл произнесла:
– Это правда, Шелл. Делиз права.
Я догадался, что это голос Эйприл, ибо источник находился слева очень близко от меня, а я еще раньше с помощью дедуктивного метода вычислил, что это Эйприл. Тем более, что этот тихий благоуханный голос был так похож на шепот новобрачных во время медового месяца и мог принадлежать только Эйприл.
– Меня, во всяком случае, совершенно точно убили бы, если бы не ты, Шелл. А может быть, и всех нас...
– Ну... стреляли-то прежде всего в меня. Вообще-то я в этом деле слегка опростоволосился... И вы из-за меня попали... в эту...
Я услышал мягкий, с легким акцентом выговор Зии:
– Не нужно скромничать, Шелл. Я просто сказать тебе не могу...
Эйприл взяла мою левую руку в обе свои, и либо у Делиз было две пары рук, либо это была Зия, но кто-то из них нашел чертовски чувствительное место у меня посередине спины и нежно поглаживал его пальцами.
Мне повезло, что здесь было так темно. Я хочу сказать, что после всех тех слов, которые наговорили девушки, мне сделалось очень неловко, и я был рад, что они не видят моего лица, ибо оно, как мне кажется, покраснело. Впрочем, я в этом не уверен, так как вообще весь пылал. Возможно, это объяснялось тем, что мы сидели так близко друг к другу, и я чувствовал себя прямо как в финской сауне при двухстах градусах[3].
– Что это мы так... э-э... тесно сидим, – пролепетал я.
Кто-то из девушек тихонько хихикнул, а чей-то голос произнес: