Престон Холли. Только с тобой

   – Финансы?..
   Но ведь она помнила, что Чейз был строитель, он сделал себе имя в этой отрасли и все носился с развитием каких-то доков. Однажды он сказал ей, что прошел курс финансового бизнеса в вечерней школе, но она подумала, что это необходимо для развития строительного бизнеса.
   – Да, с помощью нашего общего друга Карла Брэдшоу и его немецких знакомых я удачно поместил капитал и получил большие прибыли в виде немецких марок. В то время фунт выпал из европейской валютной системы и был девальвирован. Поразительно, до чего легко можно делать деньги, имея в качестве стимула красивую и меркантильную женщину, – насмешливо протянул он.
   Лучше бы я держала язык за зубами, подумала Глория, его слова унижают меня.
   И она в порыве откровенности сказала:
   – Я никогда не жаждала твоих денег, Чейз, я даже ни разу не заглянула в счет, который ты мне открыл, тем более, после отъезда из Англии.
   – Знаешь, я тебе почти поверил. – Чейз нежно обнял ее, затем легко подтолкнул вперед. – Пошли, а то гид убежит.
   Луиджи привел их на виллу, восстановленную почти в первозданном виде и, пожалуй, наиболее известную в Помпее благодаря своим порнографическим картинам и статуям. Следуя за гидом, она густо краснела, и когда Луиджи подвел их к очередной статуе, не выдержала и отвернулась. Она услышала позади себя заразительный смех Чейза, в то время как Луиджи разразился бурной речью.
   – Бедный парень, как легко заметить, страдал необычной болезнью.
   Глория действительно легко и слишком явственно заметила восставшую мужскую плоть.
   – Я бы назвал это состоянием перманентной готовности, – продолжал Луиджи с лукавой ухмылкой. – Многие туристы-мужчины спрашивают, как можно заразиться этой болезнью. К сожалению, я не могу ответить, – закончил он и, разводя руками, рассмеялся собственной шутке.
   – Зато я могу, – шутливо прошептал Чейз ей на ухо. – Просто мужчина должен всегда находиться недалеко от тебя, дорогая. Ты все время держишь меня в этом состоянии.
   Я – да, а сколько еще других женщин, подумала она, и гнев – или ревность? – кольнул ее сердце.
   – Чейз! – предупреждающе прошипела она, чувствуя, что он слишком близко прижимается к ней. – Кругом же люди!
   – Какой стыд! – вздохнул Чейз, и Глория высвободившись, кинулась вслед за Луиджи.
   Экскурсия по дому продолжалась, но Глория едва замечала великолепные росписи: Чейз был рядом, и это сильно действовало на нее. Он по-хозяйски положил ей руку на плечо, его широкие шаги не совпадали с ее маленькими, и касание мужского бедра, тепло тела и мускусный запах Чейза – все это заставляло чаще биться ее сердце. Она пыталась убедить себя, что это всего лишь прогулка по жаре, но знала, что сама себя обманывает.
   – Ты что-то притихла, – нежно обратился к ней Чейз, когда они шли уже по другой мощеной улице. – Может, на сегодня хватит?
   – Сейчас так жарко, и эти толпы… – Она остановилась, польщенная его явным участием.
   – Мы с вами находимся в большом амфитеатре. В наше время современные стадионы для спорта имеют ту же самую конструкцию. Ничего не изменилось. С момента изобретения колеса появились разве что новые источники энергии да более изощренные способы убивать друг друга.
   – Очень верно, Луиджи, – перебил гида Чейз. – Но моей жене на сегодня достаточно – жара.
   – Понятно, понятно. Настало время ленча. – Луиджи улыбнулся, видя, как заботливо Чейз обнимает Глорию. – Полагаю, вы хотите отдохнуть, насладиться сиестой, нет? – Его черные глаза перехватили взгляд Чейза, и он рассмеялся. – Как я говорил, ничего не изменилось. Люди женятся, занимаются любовью, делают детей.
   И Луиджи быстро повел их к выходу.
   Глория посмотрела на него, потом покосилась на Чейза. Его глаза чуть прищурились, предвкушая удовольствие, на губах играла странная усмешка. Он выглядел беззаботным, счастливым, полным жизни человеком.
   – Мне нравится, как звучит «сиеста», малыш, а тебе? – протянул Чейз, обратив к ней свой волнующий взор.
   Господи, подумала Глория, да ведь она любит его! Луиджи прав. Глядя на Чейза, она поняла, что именно этого хотела от жизни.
   Глория моргнула и потупила взор, боясь выдать себя.
   – С тобой трудно не согласиться, дорогой, – пробормотала она, не замечая, что от этого дурацкого ответа глаза его гневно вспыхнули.
   В машине Глория откинула голову на подголовник и закрыла глаза. Чейз щедро наградил Луиджи и обещал, что они еще придут, а она с улыбкой выслушала поздравления гида с таким красивым и благородным мужем. Но сейчас, рядом с Чейзом, который сосредоточенно вел машину по узкому и извилистому береговому шоссе, избегая диких выходок, обычных для итальянских водителей, она погрузилась в собственные мысли, не находя в них ничего хорошего.
   Она никогда не могла поверить в собственную глупость. Когда Чейз снова вторгся в ее жизнь, она убедила себя, что ненавидит его, и негодовала за легкость, с которой он затащил ее в постель. Но, в то же время, она радовалась, что осталась для него более чем желанной. В сексуальном плане они очень подходили друг другу, и она могла удовлетворить его, наверное, не хуже, чем Мэгги.
   Она была не из тех, кто может спать с мужчиной, не любя его. И каждый раз, когда Чейз, насытившись ею, подчеркнуто вставал и уходил к себе в спальню, она притворялась, убеждая себя, что ей все равно. А в действительности было совсем наоборот. Она полюбила его юной девушкой и продолжала любить до сих пор. Годами она вводила себя в заблуждение, считая, что ненавидит его, тогда как на самом деле это была единственная возможность прожить без него, постоянно скрывая глубокую рану, которую ей нанесло его предательство.
   – Хочешь, остановимся и перекусим? – голос Чейза прервал ее размышления. Она открыла глаза и посмотрела на него, но тут же быстро отвела взгляд.
   – Нет, спасибо. Я не голодна, – ответила она ровным голосом.
   Ей хотелось поскорее вернуться на виллу и запереться в своей спальне. Сидеть в ресторане и вежливо беседовать с Чейзом было выше ее сил. Ей хотелось побыть одной, чтобы разобраться в своих чувствах.
   Ее сердце затопила волна отчаяния. Откровения Чейза привели ее в смущение, и ей показалось, что утром они достигли нового уровня взаимопонимания. Но сейчас, когда она поняла, что по-прежнему любит его и боится раскрыть перед ним свои чувства, к ним вернулась знакомая напряженная атмосфера последних нескольких дней. Глория не знала, что делать.
   В молчании они проехали сквозь Сорренто и покатили по шоссе, ведущему к вилле. Она скользнула по Чейзу быстрым взглядом. Он хмурился, его глаза щурились на солнце, губы были угрюмо сжаты. Ее веселый утренний спутник превратился в мрачного, сурового мужчину.
   Она посмотрела на свои сцепленные руки, аккуратно сложенные на коленях, и снова погрузилась в горькие размышления. Чейз только хотел ее, но не любил. Как можно прожить оставшуюся жизнь с человеком, который тебя не любит и которому ты не доверяешь? Положение было безнадежное.
   Она очнулась и выпрямилась, когда Чейз лихо подкатил на стоянку у парадного входа. Но прежде чем Глория успела отстегнуть ремень безопасности, он уже выскочил из машины, распахнул дверь с ее стороны и почти вытащил ее из «Бугатти».
   – Быстрее, – бросил он, и голос его прозвучал грубо.
   Он быстро повел ее в дом, и его гнев почти физически ощущался в спокойном воздухе.
   – Где горит? – попыталась она пошутить, но, взглянув ему в лицо, искаженное от ярости, испугалась. Ее сердце бешено заколотилось.
   – Ты знаешь… – Он с силой толкнул ее в свою спальню, а его пальцы больно впились ей в руку. Закрыв за собой дверь, Чейз грубо притянул ее к себе. – Наш гид был очень проницателен, ничего не изменилось, – свирепо проворчал он, и она ощутила его дыхание, когда он склонился к ней. – Ты снова удираешь от меня, и я этого не потерплю.
   В его руках, обхвативших талию, как кандалы, она чувствовала себя послушной вещью. Откинувшись назад, она с недоумением взглянула на него.
   – Не считая снов, я вся здесь. – Глория пыталась острить, чтобы как-то смягчить возникшее между ними напряжение.
   – Физически – да! Но мысленно ты давно удрала, когда мы покинули Помпею! – Она почувствовала, что он теряет самообладание. – Ты сделала это в Лондоне – выслушала и согласилась со мной, а потом исчезла. В этих невинных глазах словно опускается фиолетовый занавес, отсекающий твой мозг от всего и от всех. – Его теплое дыхание щекотало ей висок. – Будь я проклят, если позволю тебе снова так удрать!
   – Почему? – тихо спросила она. – На днях ты говорил, что тебя интересует только мое тело.
   – Я передумал, это свойственно не только женщинам, – усмехнулся Чейз и притянул ее ближе, так что она отчетливо почувствовала его возбуждение. – Я хочу знать каждую твою мысль!
   – Сердиться – вряд ли лучший способ заставить меня излить перед тобой душу, даже если мне этого хочется, – прерывающимся голосом сказала Глория.
   А ей действительно хотелось, ужасно хотелось сказать ему, что она любит его. Но она молчала, так как боль прошлого мешала ей говорить. Возможно, ей стоило сказать Чейзу об этом, подумала она, это был бы верный шаг навстречу друг другу. Но их брак мог возродиться, только если она постарается вернуть любовь Чейза, конечно если он еще способен на такое чувство.
   – Я иногда сомневаюсь, что у тебя есть душа, – проворчал Чейз. – Единственный способ добраться до тебя – вот этот, – добавил он с угрожающей мягкостью, накрывая ее рот своими губами.
   Она вздохнула, их дыхание смешалось, и Глория почувствовала, что снова падает вниз, вниз, вниз в бездну желания, которое возбуждал в ней только Чейз.
   Неожиданно он легко толкнул ее.
   – Раздевайся, Глория, – с нажимом сказал он, проворно стягивая через голову рубашку и расстегивая шорты. – Шевелись!.. – темное пламя полыхнуло в его глазах. – Я не настроен терпеть.
   Странное томление повисло в воздухе, и Глория, как во сне, повиновалась Чейзу, снимая платье через голову, не переставая смотреть, как он освобождается от шорт вместе с плавками. Даже когда он шагнул к ней и впился пальцами в нежную кожу ее плеч, она не могла оторвать взгляд от его ладной, мускулистой фигуры. Ей бы следовало испугаться, отстраниться от него, но она не могла этого сделать: она любила и хотела его.
   Глория глубоко вздохнула и подняла глаза. Увидев его мрачное выражение лица, она вздрогнула, но что-то придало ей решимости попытаться сбить его гнев.
   – Зачем торопиться, Чейз? – кокетливо спросила она. Опустив длинные ресницы, она протянула руку и легко провела пальцем по его шее. – Можно принять совет Луиджи и насладиться сиестой!
   От удивления его мрачное лицо прояснилось, уголки чувственного рта искривились в подобие усмешки.
   – Черт тебя побери, Глория ты меня прямо смутила. – Он кашлянул, и казалось, что гнев его растаял. – Но я хочу наслаждаться только таким способом!
   Он нежно взял ее на руки, бережно положил на кровать и накрыл собой. Он горячо и страстно поцеловал ее, а его руки жадно ласкали ее тело. Дрожь возбуждения охватила ее, когда он коснулся ее бедер, нежно и требовательно раздвигая ей ноги. Наслаждения, которые доставлял ей Чейз, заставляли ее забыть обо всем на свете, и она смело откликалась на них. Чейз слегка отпрянул от нее, и в его глазах застыл немой вопрос.
   Глория улыбнулась, осторожно протянула свою маленькую руку и начала нежно дотрагиваться до его живота, постепенно спускаясь все ниже и порождая трепетный отклик в его возбужденном теле. Чейз старался сдерживаться, чтобы продлить удовольствие обладания друг другом, но с каждой новой лаской страсть захватывала его все сильнее.
   – Ага, ты хочешь меня, ты не можешь удержаться, ты теперь моя, Глория, и только моя, – хрипло бормотал он и, нагнув голову, начал мягко покусывать розовые соски ее грудей.
   Неистовое желание охватило ее, и когда его рука медленно соскользнула к ее раздвинутым ногам и начала быстро и чувственно поглаживать между ними, Глория невольно изогнулась по направлению к нему и содрогнулась от восторга, когда Чейз вошел в нее. Его ритмичные движения заставляли ее дрожать, а желание поглощало все существо. Она прошептала его имя, и это лишило его способности сдерживать себя. Их тела переплелись друг с другом в порыве страсти. Чейз с силой прижал ее к себе и, слившись воедино, они рухнули в огненную пропасть оргазма.
   Прошло какое-то время, прежде чем Глория пошевелилась и открыла глаза. Она нежно улыбнулась, обнаружив, что Чейз рассматривает ее. Ее затуманенный взгляд медленно скользнул по его лицу, залитому темным румянцем. Улыбка тронула его губы, и он ласково начал поглаживать ее полные груди.
   – Такая сиеста легко может войти в привычку, – лениво заметил он, слегка касаясь ее губами. – Но вот сейчас я бы охотно перекусил.
   Вряд ли это можно было считать словами любви, о которых она мечтала, но шаг в нужном направлении был сделан, решила Глория, окрыленная надеждой.

9

   Глория в черном бикини, развевающемся черно-розовом пляжном халатике, с такой же пляжной сумкой в руках – этот ансамбль подарил ей Чейз – прошла по террасе и спустилась к плавательному бассейну. Сбросив халатик, она вяло опустилась на лежак, порылась в своей сумке, отыскала там черные очки и надела их. Подвернув длинные волосы на одну сторону, она легла лицом вверх и попыталась расслабиться.
   Жара была почти невыносимая. Чейз уехал после совместного непринужденного ленча в прохладном уюте кондиционированной кухни, объяснив, что у него срочное дело. Может, так оно и есть, как раз сейчас есть время подумать о будущем!
   Завтра будет ровно две недели, как она живет с ним на вилле. Сегодня утром, лениво перелистывая свой дневник, она с сожалением отметила, как он был заполнен разнообразными встречами, пока Чейз снова не ворвался в ее жизнь и не лишил ее работы. И вдруг ее внезапно осенило: у нее же недельная задержка! Она попыталась уговорить себя, что это неважно. Господи, да что такое неделя? Но для женщины, у которой задержка никогда не превышала одного дня, за исключением, конечно, периода беременности, неделя была огромным сроком.
   Она инстинктивно ощупала свой плоский живот. После того трагического случая ей всегда хотелось ребенка, но в этих обстоятельствах…
   Обеспокоенная, она вскочила на ноги и, уронив очки на лежак, бросилась в бассейн. Прохладная вода остудила ее разгоряченное тело. Она сделала несколько быстрых рывков, затем перевернулась на спину и легла на воду, вяло перебирая в уме прошедшие события.
   Вчера Чейз возил ее на своей яхте на Капри. Они гуляли по городу, заходили во множество бутиков, и Чейз настоял, чтобы она купила себе вот этот пляжный комплект и экстравагантное вечернее платье, которое, как он сказал, понадобится для особого приглашения сегодня вечером. Еще один из его секретов!
   У них была отличная сексуальная совместимость и пылкая тяга друг к другу. Чейз занимался с ней любовью каждый день – иногда вечером в ее постели, иногда у этого самого бассейна. Ему достаточно было определенным образом взглянуть на нее, коснуться ее, и мгновенно вспыхивающая между ними страсть казалась ненасытной.
   С того путешествия в Помпею, когда Чейз заговорил о потери их ребенка, между ними, похоже, восстановилось взаимопонимание. Они вели долгие, интересные, порой дискуссионные беседы о музыке, об искусстве и даже об итальянской политике – раньше Глория с иронией думала, что об этом можно рассуждать только от скуки. Она почти убедила себя, что план завоевать его любовь удался, несмотря на то, что по утрам они по-прежнему просыпались в разных постелях. У Глории не хватало духу спросить его об этом, хотя, с другой стороны, она почему-то была уверена, что ответ ей не понравится.
   Чейз никогда не делился своими мыслями и переживаниями, как делал это раньше, когда они только поженились. Однако, призналась Глория себе, в этом отношении она виновата не меньше. Гордость и ранимость мешали ей открыть свои чувства.
   Могло быть хуже, решила Глория, вспоминая, как Чейз обидел ее с машиной. Он распорядился отогнать ее обратно в отель, сказав, что ни в коем случае не позволит ей разъезжать на «старой развалине», да и вообще машина принадлежит отелю. Почему он не мог просто сказать, что не хочет, чтобы она без него куда-нибудь выезжала. Ведь в принципе к этому все и свелось. Но с другой стороны, Чейзу надо отдать должное: он каждый день куда-нибудь ее возил: в Сорренто, или в Неаполь, или на маленькие острова, и везде им было весело. Чейз был отличным спутником, когда хотел, думала она.
   Но главной проблемой, как всегда, оставалась Мэгги. Эта женщина в любую минуту могла позвонить Чейзу, и он бросался прочь по ее первому зову. Глория знала, что это – бизнес, и она действительно не думала, что у Чейза продолжается роман с Мэгги, потому что даже у него не могло хватить сил на занятия любовью после их ежедневных упражнений. Но подозрение все-таки оставалось. Что-то там было.
   – А-ах! – взвизгнула она за мгновение до того, как ее голова скрылась под водой.
   Рука, схватившая за лодыжку, погружала ее глубже и глубже, а потом выбросила обратно на поверхность. Задыхаясь и кашляя, пытаясь одновременно отбросить с лица массу спутанных волос и протереть глаза, она завопила:
   – Ты с ума сошел, что с тобой?
   И, взглянув на него, увидела хитрую улыбку на лице Чейза.
   Обхватив за талию, он привлек ее ближе. Его губы коснулись ее рта и он, плутовато улыбаясь, сказал:
   – Зелен виноград. Ты здесь так мирно плавала, в то время как я последние несколько часов весь в поту мотался по Неаполю. Вернувшись и увидев тебя из окна, я не смог побороть искушения и спустился к тебе.
   – Ненормальный! – ответила она и, зачерпнув воды, плеснула ему в лицо.
   Он в изумлении отскочил от нее, а Глория хихикнула.
   – Не хочешь честно драться, детка? – протянул Чейз с уморительным американским акцентом, снова положив ей руку на плечи и окуная ее.
   Оказавшись под водой, Глория проплыла между его длинных ног. Всплыв позади него, она обхватила Чейза за шею, пытаясь опрокинуть его. Но не тут-то было: он завел руки назад, подхватил ее и слегка подбросил в воздухе так, что она перекувырнулась над его головой и всей спиной шлепнулась на воду.
   – Хватит? – усмехнулся Чейз, поддерживая ее за переднюю пряжку лифчика.
   Барахтаясь, она крикнула:
   – Ах ты, зверюга!
   Чейзу было хорошо, он был настолько выше ростом, что мог спокойно стоять, упираясь о дно бассейна. Она рассердилась и снова брызнула на него водой. Их смех разносился в летнем воздухе, пока Глория не взвизгнула, заметив, что лифчик от бикини уже у Чейза на голове. Она обхватила груди руками:
   – Отдай, извращенец!
   – Один утоп, другой ушел! – крикнул Чейз и навалился на Глорию так, что они вместе ушли под воду.
   Когда Глория вынырнула, оказалось, что одной рукой он поддерживает ее на поверхности, а другой гордо поднимает обе части ее бикини.
   – Трофеи победителю! – ликующе пропел он.
   Взгляд Глории скользнул по его широким плечам, по красивой линии шеи, по гордо посаженной голове. Мокрые волосы облепили голову, и он выглядел сейчас совсем мальчишкой. Ее сердце защемило от любви и нежности к нему. Он, должно быть, уловил ее чувства, стал медленно приближать ее к себе.
   – Глория – пробормотал он, склонив ее голову к себе и закрывая от нее солнце, страстно прижался к ее губам.
   Глория лежала голая у него на руках, вода мягко плескалась вокруг них. Она нежно обняла его за шею и раскрыла губы навстречу следующему поцелую. Чейз застонал, приподнял ее и обвил ноги Глории вокруг своей талии. Его чувственные губы касались ее тела и необыкновенно возбуждали.
   Глория крепко сцепила ноги вокруг него. Чейз, убрав руки с талии начал нежно ласкать ее груди. Она чувствовала, что и он тоже необыкновенно возбужден, и лишь тонкая ткань плавок да дразнящее касание воды мешали ему завершить действие, которого они оба жаждали.
   – Чейз, так нельзя, – лепетала она, пока он нежно покусывал сначала один, а потом другой сосок ее грудей.
   – Можно, дорогая.
   Он улыбнулся и пылко ее поцеловал.
   – Доверься мне!
   – Мы утонем, – простонала она.
   – Только друг в друге.
   Глория почувствовала, как Чейз быстро освобождается от плавок. Она судорожно вздохнула и крепче впилась ему в плечи, когда он одним быстрым движением привстал, и она с радостью и наслаждением ощутила его в себе. Руки Чейза держали ее за талию, и Глорию охватило удивительное чувство блаженства.
   Никогда в жизни она еще не испытывала ничего подобного: вода давала ощущение невесомости, а контраст прохладной воды и горячего солнца, бурный натиск Чейза, ее груди, тесно прижимающиеся к его твердой мужественной груди, приглушенные стоны, сопровождающие любовную прелюдию, пьянящий запах цветов и моря – все это соединилось в потрясающую симфонию обоняния, осязания и великолепного эротизма, завершившуюся умопомрачительным аккордом экстаза.
   – Мы не утонули, – шепнула она, все еще вцепившись в шею Чейза, в то время как он полувыплыл, полувышел к краю бассейна и, подняв ее, усадил на бортик, а затем подтянувшись, сам улегся на спину, все еще болтая ногами в воде.
   – Я обещал себе, что мы попробуем это перед отъездом, – почти беззвучно пробормотал Чейз и, поднявшись на ноги, добавил: – Вышло лучше, чем я думал.
   Глория вспомнив, что вся обнажена, согнула ноги, и обхватила их руками.
   – Перед отъездом? Когда ты уезжаешь? – тихо спросила она.
   Глория беспомощно посмотрела на него и была ошеломлена вспышкой боли, которая, как ей показалось, мелькнула в его глазах.
   – Мы, – он подчеркнул это слово, – уезжаем в понедельник. Вечером у меня встреча в Лондоне. А сейчас я предлагаю тебе пойти и привести себя в порядок, нам через час выходить.
   – Как и сейчас, без обсуждения? – заметила Глория.
   Поднявшись на ноги, она подошла к лежаку и накинула халатик. Чейз мог испытывать удовольствие от своей наготы, но она, быть может глупо, стеснялась разгуливать нагишом – последствия монастырского воспитания.
   Чейз наблюдал за ней холодными, оценивающими глазами, и когда она повернулась к нему, встал и в упор посмотрел на нее.
   – Тут нечего обсуждать: ты – моя жена, куда я, туда и ты. Не пытайся устроить из этого ссору, Глория.
   – Я и не думаю, – спокойно ответила она. – Но мне бы хотелось быть более информированной. Ведь то, с чем ты играешь, – это моя жизнь, – не удержалась она от саркастического замечания.
   А про себя Глория не переставала удивляться, как они оба могут глядеть друг на друга, словно два чужака, когда минуту назад занимались любовью.
   Словно уловив ее замешательство, Чейз нежно положил ей руку на плечо.
   – Ты слишком беспокоишься, дорогая. – Он склонил темноволосую голову и коснулся губами ее брови, точно отец, успокаивающий своего ребенка. – Уверяю тебя, я вовсе не играю. Я еще никогда в жизни не был так серьезен. Но мы поговорим позже, после вечеринки.
   – Вечеринки?
   – О, черт, это же должен быть сюрприз для тебя. Твое тело, как всегда, лишило меня всякого соображения, – хохотнул он. – Ладно, беги одеваться, а я пока поплаваю. И будь умницей! Поговорим позже!
   И он, развернув ее лицом к дому, легонько шлепнул по попке.
   Глория, рассердившись на эту фамильярность, неожиданно обернулась, застав Чейза врасплох, поставила ему подножку и изо всех сил толкнула руками в грудь. Он с громким всплеском плюхнулся в воду, а Глория, презрительно выгнув бровь, улыбнулась ошеломленному, отфыркивающемуся мужчине и саркастически бросила:
   – Желаю хорошо поплавать. Надеюсь, ты будешь умницей.
   И довольная собой, побежала в дом.
   Позже, приняв душ и надев подаренное Чейзом вечернее платье – полностью открытое, без бретелек, яркого желто-зеленого цвета, красиво подчеркивающее ее полную грудь и тонкую талию, ниспадавшее облаком зеленого шифона до середины икры, – она вошла в гостиную, уже не чувствуя себя такой храброй.
   Чейз стоял, прислонившись к камину, склонив голову над чем-то, что он вертел в руке, и выглядел убийственно красивым. Другими словами, его, пожалуй, нельзя было описать. На нем были кремовый смокинг, белая шелковая рубашка и синий галстук-бабочка. Пиджак был расстегнут, открывая голубую жилетку. Она не могла оторвать от него глаз. Чейз всегда предпочитал классический стиль, но сегодня он выглядел слегка фатоватым. Жизнерадостный, уверенный в себе, он излучал спокойствие и благополучие.
   Глория с трудом сглотнула слюну.
   – Я готова, – сказала она вполне спокойно и увидела, как Чейз поднял голову, прекратив разглядывать предмет, находившийся у него в руке.
   Он сверкнул синими глазами, не скрывая своего восхищения от ее вида. Его взгляд медленно, с чувственной тщательностью скользил от копны ее рыжих волос, заложенных за маленькие ушки, в которых были изящные жемчужные серьги, до красивого, но слегка настороженного лица. Глория не очень нуждалась в макияже. Ее тронутая нежным загаром кожа дышала здоровьем, но все же она уделила особое внимание глазам, подчеркнув их контуры коричневым карандашом, слегка оттенив веки и положив немного черно-коричневой туши на длинные ресницы.
   Глория не думала, что ее появление произведет на него такое ошеломляющее впечатление, и его длительное молчаливое разглядывание начало беспокоить ее.