Прикли Нэт. Демон

Прикли Нэт
Демон

Часть 1
Меч мастера

   Сырые коричневые стены подвала украшали только редкие факелы, воткнутые в специально выдолбленные отверстия. Впрочем, это могло быть и глубокое подземелье – никаких окон или продушин под потолком не проглядывалось, свод глухо смыкался над головой, а между камней стен никаких стыков рассмотреть не удавалось.
   Возможно, искусные строители так плотно подогнали кладку, что швы остались неразличимы – но столь же правдоподобно и то, что не очень мастеровитые, но трудолюбивые ремесленники вырубили помещение в едином скальном монолите.
   В пользу второго предположения говорила весьма грубая обработка поверхности. Хотя… В двадцатом и начале двадцать первого веков стилизация под неуклюже отесанный камень получила весьма широкое распространение. В угоду моде плазменные резаки под руководством компьютера наносили характерные признаки «неуклюжей работы» с микронной точностью.
   Найл сделал шаг вперед, споткнулся обо что-то мягкое, отступил и опустил глаза вниз.
   Он стоял в центре обширной октограммы, вдоль толстых белых линий которой бежали цепочки мелких красных иероглифов. Однако больше всего Посланника Богини удивило то, что он был совершенно обнажен. Из одежды оставались только золотой перстень на безымянном пальце правой руки – недавний подарок Ямиссы; и широкий золотой браслет с вытянутым крестом на левой руке – знак одитора.
   – А где всё?.. – невольно вырвалось у него.
   Привычный к невзгодам, неожиданным зигзагам судьбы, всегда готовый к самым неожиданным напастям он, пожалуй, обошелся бы без одежды и на снежных вершинах Серых гор, и под палящим солнцем Золотого Мира – но вот без оружия за поясом правитель сразу испытал острую неуютственность.
   Выросший в пещере посреди пустыни, Найл с молоком матери впитал непреложную истину: смерть всегда находится рядом.
   Стоит расслабиться хоть на мгновение, как она немедленно появится на гребне бархана в образе непобедимого черного скорпиона, свалится с небес ширококрылой саранчой или с шелестом выскользнет из неприметной норы в виде многометровой сколопендры. Поэтому в руках охотника всегда должно находиться копье, за поясом собирающего плоды человека – торчать нож, а в пещере, в минуты полной безопасности, оружие обязано лежать на расстоянии вытянутой руки. Даже став правителем, Найл не избавился от юношеских привычек и всегда спал с мечом под подушкой. А тут вдруг: ни одежды, ни клинка…
   Поежившись, правитель оглянулся и в стороне от себя, возле сколоченного из толстых досок стола, освещенного двумя близко посажеными факелами, увидел низкую фигуру в бесформенном балахоне.
   Лицо человека в пляшущих отблесках огня разглядеть не удалось, но громкий испуганный голос прозвучал, хоть и фальцетом, но ясно и разборчиво:
   – Хевентес летюине гооне оло…
   В животе остро засосало, словно крепкая нить обернулась вокруг желудка и потянула его вниз, в холод и тьму, перед глазами замелькало нечто неразборчивое…
   – Уфф! – Найл рывком сел в постели.
   – Ты чего, Посланник? – сонно пробормотала Ямисса и повернулась на другой бок.
   Правитель с облегчением выдохнул, потянулся: приснится же такое! Потом усмехнулся словам супруги – надо же, спросонок называть своего благоверного по званию!
   Она бы еще весь титул выдала! Как там? Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, правитель Южных песков и Серебряного озера, одитор триединого Бога. Посланник Богини, Смертоносец-Повелитель, человек, правитель Южных песков и Серебряного озера, одитор триединого Бога встал, потянулся, подошел к столу, налил из кувшина в стакан жены воды, выпил, сделал еще пару шагов и распахнул окно.
   Заря только занималась, но воздух за ночь остыть так и не успел, и теперь втекал в комнату мягкой, еле ощутимой струйкой.
   В конце улицы неподвижно замерли двое пауков. Вряд ли смертоносцы могли «застыть» при такой погоде, да еще в столь странном месте. Значит, кто-то их сюда поставил.
   Правитель выглянул из окна и в другом конце улицы увидел еще пару восьмилапых. Похоже, и вправду под его окнами на ночь выставили охрану. С чего бы это вдруг? Дравиг, помнится, ни о каких тревожных признаках не сообщал. Да и Тройлек тоже. Надо будет задать им пару вопросов после завтрака.
   Впрочем, Найл и сам ощущал что-то странное, хотя никак не мог понять – что.
   Чистое небо, тишина. Сонный покой спящего города. Все как всегда. Вот только в душе обосновалось некое беспокойство. Какие-то мелкие признаки, отмечаемые органами чувств, но не доходящие до сознания не соответствовали обычному образу просыпающегося города пауков.
   – Тепло, – негромко пробормотал правитель. Тепло.
   Посланник откинул голову назад, закрыл глаза и легко, привычно раскрыл свое сознание, раскидывая его во все стороны, сливаясь своей энергетикой с аурой огромного организма, сложенного из множества клеточек – людей, пауков, жуков, растений и домашних животных.
   Он не ощутил ничего, кроме обычного рывка расширяющегося диапазона восприятий, кроме утренней сонливости и присущей всему живому лени. И это хорошо: как любая часть человеческого тела остается практически незаметной, пока с ней все в порядке, и начинает о себе напоминать, стоит завестись какой-нибудь болячке, так и организм города своей незаметностью докладывал: все в порядке.
   Не ощущается нудной тянущей боли, как бывает при возникновении эпидемий, не возникало чувства голода, как случалось при нехватке рабочих рук, не было острой боли, что прорезалась, когда между многочисленными обитателями полуразрушенных домов внезапно возникали ссоры, переходящие в кровавые драки.
   По счастью, такое случалось довольно редко и немедленно пресекалось ближайшими к месту событий смертоносцами. Даже перестав быть высшими властителями человеческих судеб и жизней, восьмилапые не выносили драк между бывшими своими рабами и нещадно пресекали любые споры на чересчур повышенных тонах.
   Нет, в городе все оставалось спокойно.
   Найл вышел из спальни, пересек большую комнату своих покоев, из окна кабинета выбрался в чашу дерева-падальщика, потом умылся. После свадьбы он умывался сам, хотя княжна вроде бы и не возражала, чтобы правителя омывали специальные служанки. Впрочем, настаивать на этой процедуре Ямисса тоже не стала.
   Вытираться Посланник не стал – испаряющиеся с тела капельки воды хоть ненадолго продлевали приятное ощущение прохлады. Вместе с прохладой пришло ощущение голода.
   Найл заглянул в спальню: княжна продолжала безмятежно спать. Он пожал плечами и потянулся к вазе с фруктами, выбрал большую спелую грушу и впился в нее зубами, взглядом выбирая себе что-нибудь еще. Виноград, персики, абрикосы, какие-то экзотические зеленые продолговатые плоды, клубника.
   В покои правителя никогда не подавали только яблоки. С тех пор, как Посланник Богини узнал, что аромат свежих яблок, который срывался с уст его жены, есть признак смертельно опасного диабета, он раз и навсегда утратил интерес к этим плодам.
   За окнами почему-то стало темнеть. Прихватив с собой кисть бордового винограда, правитель отошел к окну, взглянул на небо и увидел иссиня-черные, тяжелые тучи ползущие со стороны Дельты.
   – Дождь! – окатило его восторженной догадкой. Сейчас начнется дождь!
   За свои восемнадцать лет Посланник Богини видел дождь всего четыре раза. Первый раз еще совсем маленьким, когда они с матерью и братьями любовались щедро льющимися с небес потоками, впервые за долгие годы не боясь паучьих шаров с сидящими в них восьмилапыми охотниками на дикарей. Второй раз – уже в городе, когда он, новый раб, пленник пауков, совершил свой побег. Третий раз опять здесь, уже будучи правителем, назначенным сюда волей Великой Богини Дельты. Потом, во время бегства от захвативших Южные пески северян, он вместе с прочими изгнанниками едва не попал под ливень в джунглях Дельты, но небо в тот раз передумало, и четвертый в своей жизни дождь Посланник встретил здесь, у причала порта, в ожидании невесты, княжны Ямиссы, которую ему отдал ему бывший враг, а ныне родственник, князь Граничный.
   И вот сейчас, с минуты на минуту, начнется пятый в его жизни дождь!
   – Ямисса, вставай, – затеребил он супругу. Дождь будет.
   – Опять? – сонно пробурчала она, подтаскивая край одеяла повыше, на ухо. Окно закрой.
   – Какое закрой?! – возмутился Найл. – Дождь! Пошли, побегаем?!
   – С ума сошел? – вполне осознано отчитала его княжна все тем же, сонным, голосом. Ты же князь, а не мальчишка какой. Вымокнешь. Она передернула плечами, зевнула и повернулась на другой бок. Не смей.
   Конечно, ей хорошо говорить. У них, в северных землях, чуть ли не каждый год, говорят, дожди случаются. А тут…
   Найл опять выглянул в окно.
   Двое смертоносцев с одной стороны, двое с другой. Совершенно пустой переулок. Да кто его тут увидит? Посланник отдал ближайшему воину мысленный приказ. Тот сорвался с места, легко и непринужденно, словно по ровной земле, промчался по стене дома, ударил кончиком брюшка о подоконник и упал вниз, оставляя за собой чистую белую нить. Найл ухватился за паутину, привычно прилепляя и отлепляя ладони быстро спустился вниз, вышел на середину улицы, поднял лицо к небу и широко раскинул руки.
   В ответ небеса сверкнули, по ушам ударил тугой, упругий гром.
   Найл ждал.
   Послышался тихий, вкрадчивый стук, словно в дверь поскребся самый жалкий и трусливый из слуг… Прекратился. Снова возобновился со все возрастающей частотой.
   Разогнавшиеся с заоблачных высот капли врезались, разбрызгивая пыльные облачка, в дорожную колею, мгновенно превращаясь в серые шарики; они падали одна за другой, с шелестом прорезая воздух – но ни единая никак не решалась прикоснуться к Посланнику Богини, Смертоносцу-Повелителю, человеку, правителю Южных песков и Серебряного озера, одитору далекого Золотого мира.
   – Ну, – требовательно стукнул ногою Найл.
   Тотчас лицо ужалили сразу несколько обжигающе-ледяных тяжелых капель, они стали врезаться в плечи, руки, ладони, пробивать волосы до самой кожи и растекаться под ними.
   – Еще, еще, – требовал Найл, наслаждаясь давно забытым ощущением легкого озноба.
   Волосы намокли, лицо и руки перестали чувствовать многочисленные удары ливня, а холодная вода текла по лицу, заполняя глазные впадины и забираясь в рот, текла по спине, груди, по ногам. Ноги стали ощущать довольно плотный напор – залитая по щиколотку площадь избавлялась от влаги, сбрасывая ее в сторону реки по узкому переулку вдоль дворца Посланника Богини.
   Под стенами хищно рычал поток не менее, чем по колено глубиной, посреди дороги глубина составляла пока примерно по щиколотку, но быстро повышалась.
   Найл представил себе размеры города, количество рухнувшей на него воды и понял, что скоро окажется в воде по горло. А еще скорее – окажется вместе с потоком в русле реки.
   Азарт и восторг мгновенно улетучились. Правитель прикинул свои силы, расстояние до стены дворца и двинулся навстречу водопаду.
   Шаг – глубина поднялась до уровня колен. Еще шаг – вода с силой давит на бедра. Еще шаг – достигший пояса поток сбил-таки его с ног, но в последний миг Посланник успел метнуть тело в сторону свисающей из окна паутины. Выигранных шагов как раз хватило, чтобы успеть продвинуться на оставшиеся полтора метра к дому, прежде чем вода пронесет мимо.
   Правитель цепко ухватился за белую нить, а поток быстро развернул его ногами в сторону реки и принялся жестко бить по спине, словно состоял не из податливой жидкости, а из неструганных досок. Впрочем, все это было пустяком по сравнению с опасностью оказаться в стремнине полноводной реки, и Найл даже позволил себе немного отдохнуть, прежде чем забраться в окно.
   – Найл! – княжна наконец-то разлепила глаза и призывно протянула к нему руки. Как ты приятно пахнешь. Свежестью… Дождем… Зря ты в такую погоду у открытого окна стоял, мог ведь и простудиться. Иди ко мне, я тебя согрею.

* * *

   Высокий трон в главном зале города наконец-то обрел своего хозяина – княжну Ямиссу.
   Найл, практически всю свою жизнь проведший в странствиях, был куда более привычен сидеть на земле, песке, траве или камнях, нежели на жестком и тесном кресле с прямой спинкой и высокими подлокотниками, да и разговаривать с людьми или пауками сидя, в то время как собеседники стоят, не умел.
   Однако северянка, воспитанная при дворе и привычная к этикету, чувствовала себя на троне просто и естественно, а привезенное мужем длинное платье, набранное из золотых пластин, колец и цепочек, придавало ей такую величественность, что любой проситель или гость, вошедший в зал, мгновенно замирал в восхищении от зрелища фигуры чистого золота, но с человеческим лицом, живыми глазами и шевелящимися от легкого сквозняка длинными каштановыми кудрями.
   Люди воспринимали ее ожившей богиней, воплощением богатства и могущества, верховной повелительницей богатой южной страны. На стоящего в сторонке Найла с его скромной туникой и простенькой кожаной перевязью, никто и внимания не обращал – у такой величественной властительницы не может не быть сотни-другой людишек-телохранителей.
   Вот и сейчас: княжна привычно, легко и непринужденно уселась на трон, а Посланник Богини удобно устроился на ступеньках балюстрады, поджав ноги и облокотившись на колонну.
   Со стороны посмотреть – хозяйка и верный раб. Впрочем, в зале находились лишь те, кто хорошо знал истинное положение вещей и, в отличие от двуногих, мало обращал внимания на внешнюю сверкающую мишуру: трое пауков-смертоносцев. Командующий армией Южных песков Дравиг, управитель города Тройлек, и единственный уцелевший ученый – Шабр.
   То, что в его совете, фактически руководившем страной, волею судеб оказались одни пауки, сильно смущало правителя.
   Пытаясь хотя бы внешне установить баланс между двуногими и восьмилапыми жителями Найл пытался приглашать на такого рода совещания Привратницу Смерти, командующую флотом, просто умницу не по годам Юлук.
   Однако Джарита лаконично ответила, что ей в совете делать нечего, Назия, наконец-то укомплектовав команды, постоянно находила повод отправиться в плаванье, а трехлетней, хоть и рослой девчонке Юлук на совете показалось скучно, и она просто перестала сюда являться.
   Вот и получалось, что страной, населенной людьми, пауками и жуками-бомбардирами фактически управляют одни смертоносцы. Как-никак, сам Найл считался Смертоносцем-Повелителем, а Ямисса была всего лишь его женой, юридически не имея никаких должностей.
   – Кстати, – вспомнил Найл, повернувшись к Тройлеку, – как идет подготовка флота к отправке в Золотой мир?
   – Нам осталось погрузить древесину и ткани, – отчитался управляющий. Товары уже приготовлены, их переправка на корабли займет дня два.
   – А где Назия?
   – Руководит погрузкой.
   Разумеется, для женщины, ставшей командующей флотом, проследить за погрузкой было куда важнее обсуждения городских дел. Ведь именно ей предстоит повести полторы сотни кораблей к берегам далекого Золотого мира. А с городом пусть разбираются те, кто остается здесь.
   – Дравиг, а ты мне ничего не хочешь сказать? – свои слова Посланник подкрепил образом охраняющих улицу смертоносцев.
   – Да, – признал старый паук, – я выставил охрану на улице перед вашими окнами и на крыше над ними.
   – Что-нибудь случилось?
   – Вчера днем опять исчез ребенок, – Дравиг выстрелил в правителя картинкой поднимающегося в небо воздушного шара.
   – Какой ребенок? – все равно не понял Найл.
   – Мальчик, сын Лоймы и Стива, восемь с половиной месяцев со дня зачатия, – с ярко выраженной обидой объяснил Шабр. – Он должен был родиться через две недели.
   – Опять?! – вскочил на ноги правитель.
   – Да.
   – Может быть, хоть кто-то соизволит мне объяснить, что происходит? – подала с трона голос княжна.
   – Сейчас, – кивнул Найл, и снова обратился к Дравигу: – Что это было на этот раз?
   – Нечто летающее. Этого не видел никто, кроме Стива и Лоймы, – но он сейчас же кинулся в погоню, а она без сознания.
   – А вы не пытались привести ее в чувство?
   – Она пережила слишком сильный шок, – объяснил Шабр. – Если помешать энергетике сознания восстановиться естественным путем, аура может нарушиться и частично утеряться.
   – С ума, что ли, сойдет? – перевел Найл хитрую фразу на человеческий язык.
   – Да.
   – Мне уйти? – холодно поинтересовалась Ямисса.
   – Извини, – Найл взял руку своей жены и поцеловал ее ладонь. Холод во взгляде княжны тут же растаял, но это отнюдь не значило, что можно было увильнуть от подробных объяснений. Понимаешь, около года назад Райя, хозяйка солеварни была беременна. Беременность длилась больше одиннадцати месяцев, и мы с Шабром ожидали, что ребенок будет каким-то особенным, более совершенным, что ли. Но незадолго до родов ребенок исчез. Точнее, был похищен какими-то странными людьми, приплывшими на огромной бригантине. Да так ловко, что сама Райя ничего толком не поняла. Это именно она сейчас покупает детей в городе твоего отца: я решил отправить ее подальше от моря. Ну, а полгода назад, уже при тебе, при очень похожих обстоятельствах совсем рядом с городом исчез целый караван крестьян с продуктами, отряд братьев во главе с Сидонией и два десятка пауков, посланных на их поиски.
   – Кто-то был беременным?
   – Не знаю, – пожал плечами Найл. – Исчезло слишком много людей и пауков. Заранее никого из них никто не осматривал.
   – Сидония и две охранницы из ее отряда носили по плоду, – поправил правителя Шабр. – Одна из молодых братьев собиралась родить тройню.
   – Наверно, – не стал спорить с восьмилапым селекционером Найл. – От ребенка Лоймы мы тоже ждали очень многого. Это сын Стива, одного из астронавтов, прилетавших с Новой Земли. В общем, это должен был быть ребенок современной женщины и одного из прародителей нашего человечества. И вот, видишь… За две недели до рождения…
   – Да, неприятно, – согласилась Ямисса. – Не хотелось бы мне оказаться на месте этих женщин. А что сказал Стив?
   – Он полетел в погоню, – прислал Дравиг импульс сожаления. Он держал рядом с домом свой шар.
   – Скоро вернется, – пожал плечами Посланник. Похоже, наши гости умеют довольно быстро исчезать из поля зрения.
   – Я не совсем поняла одного, – подняла палец княжна. Почему Дравиг выставил охрану у наших окон? Надеюсь, никто не подозревает, что я поддерживаю связь с каким-нибудь астронавтом?
   После всеобщего минутного молчания Ямисса криво усмехнулось:
   – Понятно. Ребенок Райи был от тебя.
   Это прозвучало не столько как вопрос, сколько как утверждение, и тем не менее правитель виновато кивнул.
   – Но я надеюсь, ты сможешь разгадать эту загадку еще до того, как под моим сердцем начнет шевелиться наш ребенок, Найл? – поджала губы Ямисса.
   – Да, я найду и уничтожу виновника, – пообещал Посланник Богини.
   – Хорошо, – княжна поднялась с трона. Прошу меня извинить, но я чувствую себя усталой. Мне нужно немного отдохнуть.
   Девушка быстрым шагом вышла из зала, громко хлопнув за собой дверью.
   – Что еще у нас плохого? – проводив ее взглядом, поинтересовался Найл.
   – На восточные рубежи князя Граничного напали дикие племена, – сообщил Тройлек. – Они используют в сражениях стальных птиц и изрыгающих огонь железных монстров.
   Мысленная речь образна, и правителю показалось даже забавно увидеть «картинку» сообщения, в которой на маленьких полуголых человечков накидываются огромные чайки, поросшие перьями из сверкающей стали, а по земле наступают неуклюжие жуки-олени, изрыгающие огонь из широко открытого рта.
   Похоже, почтовые пауки сами дикарей не видели, а история про страшных монстров пересказывалась для них кем-то из людей.
   – Ладно, – отмахнулся Найл, не отрывая глаз от дверей, в которые вышла женщина. Эти чудища от нас далеко, нам с ними не воевать. Появится Стив, пришлете его ко мне.
   Посланник заторопился за женой. В коридоре ее не оказалось. Правитель быстрым шагом направился в свои покои и застал Ямиссу на постели, свернувшейся калачиком. Он осторожно потянулся к ней сознание, и с облегчением осознал, что причиной слез княжны стала не запоздалая ревность к хозяйке солеварни, а неожиданный испуг за себя, свою страшную болезнь, за возможность своего бесплодия.
   – Ну что ты, – Найл присел рядом и бережно переложил ее голову себе на колени. Диабет никак не мешает иметь детей. И передается детям далеко не всегда. У нас в запасе есть отличный инсулин. Не тот, который делают в Запретных развалинах, а свой, чистый, безопасный. Тебе хватит его навсегда. Не бойся, любимая моя. Все будет хорошо.
   Хотя после захвата звездолета и разграбления его медицинского отсека Посланник Богини смог раздобыть для своей жены несколько больших коробок настоящего синтетического инсулина, который теперь бережно хранился в холодных подземельях Черной Башни, он все-таки попытался организовать изготовление простейшего самодельного инсулина из поджелудочных желез ягнят. Найл хотел на всякий случай иметь запасной вариант получения лекарства для Ямиссы.
   Он слишком хорошо понимал, что жизнь любимой напрямую зависела от наличия этого снадобья. Любая случайность могла убить княжну в течение считанных дней, и правитель не желал рисковать даже в малом.
   Правда, мутный настой на рубленой железе новорожденного ягненка, впервые получившейся в керамической ступке, сам он никогда и никому не рискнул бы вколоть в вену. Зато Шабр оказался куда более любопытен и менее щепетилен.
   С помощью хорошо проваренного в соленой воде пустотелого шипа серого скорпиона жижу вдавили под кожу одному из умирающих переселенцев с очень похожими признаками болезни – и тот действительно исцелился! Ненадолго, всего на два дня – но стало ясно, что инсулин можно изготовить самим.
   Следующим участником истории стал Тройлек. Услышав про животворное снадобье, он тут же учуял возможность изрядно увеличить доход казны и убедил Шабра продолжить опыты, чтобы научиться добывать инсулина как можно больше и как можно быстрее.
   К тому моменту, когда ученый смертоносец досконально разобрался в лекарстве и утратил к нему интерес, под плотными шатрами в Запретных развалинах трудилось почти шесть десятков вышколенных рабов под руководством четырех смертоносцев, помнивших весь процесс до мельчайших деталей.
   Ежедневно из подвала дворца заезжим купцам продавалось пятнадцать керамических флаконов. Продавалось по двойному весу золота – весу вместе с флаконом! А уж за сколько торговые люди перепродавали снадобье в чужих землях – страшно и представить.
   Зато теперь, случить под Черной башней обвал, потоп, извержение вулкана, правитель мог в любой миг спокойно спуститься в подвал собственного дворца и принести жене лекарство от неминуемой смерти.
   – Все будет хорошо, родная, – погладил Найл жену по голове. Вот увидишь, все будет прекрасно. У нас родится трое сыновей и три девочки. Они будут красивыми, как ты, и живучими, как я.
   – И сильными, как ты, – тихонько поправила Ямисса.
   – Да какой я сильный? – невольно вздохнул Найл. – Вот Юлук или Нефтис, это да. Смертоносцы постарались, когда породу охранниц себе выводили. По-моему, ни один ваш северный барон с ними не сравнится.
   – Но барона Весеннего холма победил все-таки ты. Все боялись, а ты победил! – с гордостью напомнила княжна, видимо позабыв, что сама и натравила могучего великана на гостя из Южных песков.
   – Он оказался слишком глуп и самонадеян, – поморщился правитель. Я бы на его месте изрубил меня на мелкие кусочки…
   Найл запнулся, вспомнив что ставкой в поединке был платок княжны. Собственно, он так и так оказался на месте барона.
   Ямисса тоже погрустнела, видимо вспомнив давнишнюю глупую выходку. Ведь она едва не пожертвовала собой ради убийства своего единственного…
   – Ну что ты опять, – прижал ее к себе правитель. Ведь все давно позади…
   – Почему у меня до сих пор ничего не появилось? Может, я…
   – Перестань, – встряхнул ее Найл. – В северных землях есть такая примета: если молодые сильно любят друг друга, в первый год ребенка у них не появится. Неужели не слышала? А ведь я тебя очень люблю.
   – Как хорошо, что ты тогда выиграл мой платок, – немного успокоившись, прошептала княжна. А то бы я тебя ненавидела до самой смерти.
   – Любила до самой смерти, – улыбнулся Найл. – Просто тогда ты немного запуталась в своих чувствах.
   – Наверное, – тряхнув головой, княжна села. Я наверное, растрепалась вся, да? И платье нужно снять. Тяжелое.
   – Я позову служанок, – правитель встал, направился к дверям.
   – Стой! – голос княжны прозвучал неожиданно твердо. Найл оглянулся.
   – А откуда ты знал, о чем я думаю?
   – Когда?
   – А вот сейчас… И раньше… – девушка прикусила губу. Я ведь так ни разу и не сказала, из-за чего разнервничалась.
   – Догадался.
   – Да? – она, шелестя золотом, поднялась с постели и шагнула к мужу. А как? Я уже не раз замечала: ты отвечаешь мне даже тогда, когда я ни о чем не говорю. Поправляешь, напоминаешь, объясняешь.
   Найл ощутил холодок в груди. За все время своего знакомства с Ямиссой он так и не признался, что умеет читать мысли не хуже пауков. А теперь не знал, как оправдаться. Что будет, когда она узнает, что весь этот год он легко и непринужденно заглядывал к ней в сознание?